Серые камни. Часть 1

– Вы пустили корни, риор Дин-Одел? Мне позвать лесорубов, чтобы вы могли сдвинуться с места? – насмешливо спросила Перворожденная, и Райверн очнулся.

Нет, это была всё та же Альвия Эли-Борг, и стоило взять себя в руки, чтобы не превратиться в мишень для ее острот. Жалеть его лиори не будет, скорей с удовольствием нашпигует ядом издевки.

– Благодарю за заботу, Перворожденная, – усмехнулся Дин-Одел, склоняясь перед ней. – Лесорубы излишни, пусть спокойно спят в своих постелях.

– Замечательно, что вы бережете сон моих лесорубов, высокородный. Надеюсь, вас не расстроило то, что я не столь заботлива и помешала заснуть вам самому, – теперь ее голос звучал суше.

– Ваше приглашение – честь для меня, лиори, в любое время дня и ночи, – ответил Райверн, вновь приложив руку к груди и склонив голову.

– Вы что-то знаете о чести, риор? – язвительно спросила Альвия, но сразу же растянула губы в прохладной вежливой улыбке: – Вы ведь не обиделись на меня за этот вопрос?

– Ну, что вы, Перворожденная, какие обиды? Говорят, языком лиоров с нами общаются Боги, – учтиво ответил риор, чувствуя новый виток раздражения. Вечер обещал быть непростым.

– Прошу, – она указала на накрытый стол.

Лиори первая прошла к своему стулу и, не дожидаясь помощи, села. Прислуги в покоях не оказалось, они были совершенно одни. Или же молчаливый наблюдатель остался за дверями опочивальни? Райверн хмыкнул своей мысли и ощутил неприязнь. Он даже порывисто обернулся к внутренним дверям, но они были плотно закрыты.

– Вас что-то беспокоит, высокородный риор?

– Нет, – ответил Дин-Кейр, усаживаясь на второй стул. Взглянул на кубки и не удержался от ироничного вопроса: – Желаете отравить меня?

– А вам бы хотелось яда? – Альвия приподняла брови. – Прошу меня простить, не ожидала, что у вас изменились вкусовые пристрастия. Впрочем, зная, кому вы служите… Так мне распорядиться насчет отравы?

– Обойдусь обычным вином, – усмехнулся Райверн. – Я у вас дома и ни к чему менять установленный порядок.

– Тогда поухаживайте за мной, риор Дин-Одел, наполните мой кубок, и ваш заодно.

– С удовольствием, лиори.

Их взгляды встретились, и риору показалось, что воздух заискрился от напряжения. Улыбка на губах Альвии вдруг показалась оскалом, и от прямого взгляда по коже прошелся озноб, вызвав неприятные мурашки. Нет, высокородный не боялся Перворожденной, но легко уловил угрозу и опасность, исходившие от женщины. Так зверь чувствует хищника, готового к броску. Только Райверн Дин-Одел сам был хищником, и, внутренне ощетинившись, был готов к ответному нападению.

Лиори откинулась на спинку стула, вопросительно приподняла брови, и ледяная корка, сковавшая пространство, пошла трещинами. Бывший боржец медленно выдохнул, расслабляясь, поднял кувшин с вином и наполнил оба кубка. После подал один кубок хозяйке покоев. Она приняла с дружелюбной улыбкой, впрочем, не спеша сделать глоток. Взгляд серых глаз остановился на госте, словно лиори чего-то ожидала. Риор ответил учтивой улыбкой, следуя примеру Перворожденной – пить он тоже не торопился. Альвия усмехнулась и сделала глоток.

– Мы пьем из одного кувшина, Райв, – она неожиданно перешла на сокращенную форму его имени. – Ты стал так подозрителен при дворе своего хозяина? Или же риоры Эли-Харта совсем забыли об отчаянной смелости?

– Ваши уста сочатся сладким нектаром, – с иронией ответил Райверн и сделал глоток из кубка.

Альвия скрестила руки на груди и с интересом осмотрела гостя.

– Что чувствуешь, Райв? Огонь уже выжигает твое нутро? Быть может, твое горло сузилось до игольного ушка, и ты не можешь вдохнуть? Ты еще жив, высокородный риор?

– Ваш язык всегда был подобен кинжалу, Перворожденная, – усмехнулся Одел. – Да, я жив. И нет, я не ожидаю, что вы захотите отравить меня. Не сейчас.

– Не сейчас, – согласилась лиори. – К сожалению.

Мужчина ощутил прилив жгучей злости. Он посмотрел в глаза лиори, поднял кубок и осушил его до дна. После с силой опустил на стол, утер губы тыльной стороной ладони.

– Для чего вы призвали меня, Перворожденная? Поиздеваться, раз не имеете возможности убить меня?

Альвия поднялась на ноги, уперлась ладонями в стол и склонилась, приблизив лицо к лицу изгнанника:

– У меня тысяча способов убить тебя, Райв, – произнесла она, глядя ему в глаза. – Но я оставлю тебе возможность и дальше отравлять воздух своим дыханием. Пока что. – После, оттолкнувшись от столешницы, распрямилась и отошла от стола. – Нет, высокородный риор, я призвала вас не для того, чтобы насмехаться над вами. Я хочу побеседовать.

– О чем?

Райверн смотрел на прямую спину лиори, скользнул взглядом к округлым бедрам, скрытым тканью платья и гулко сглотнул, поймав себя на мысли, что у Альвии крепкое гибкое тело. Затем вспомнил ее приветствие, точней, голос, каким оно было произнесено…

– Архон, – пробормотал мужчина, ожесточенно растерев лицо ладонями, пока Перворожденная стояла к нему спиной.

Альвия прошлась по своей гостиной и остановилась у камина, глядя в жаркую сердцевину пылающего огня. Она прикрыла глаза и постаралась усмирить ярость, бушевавшую в ней. Так близко… Только протяни руку, и можно сжать пальцы на горле ублюдка, или вогнать нож ему в грудь…

– Архон, – прошептала лиори, загоняя вглубь сознания свои видения.

Не сейчас. Придет время, когда она спросит с предателя за всё, а пока нужно терпеть. Выждать, затаиться… Проклятье! Она и так уже давно ждет, а лживая тварь продолжает топтать землю! И теперь сидит напротив и рассматривает ее, словно зверушку на ярмарке.

– О чем вы хотели поговорить со мной, лиори?

Перворожденная обернулась. Она сделала несколько шагов обратно к столу, всматриваясь в глаза риора. Зрачки расширились, снадобье, которым она смазала его кубок, уже начало действовать.

– Зачем вы приехали сюда, Райв? – Альвия вернулась на стул.

– Привезли послание от Тайрада, – он пожал плечами. – Вы разве еще не прочли его, лиори?

– Я хочу знать истинную цель. Зачем ему эта свадьба?

Райверн поднялся из-за стола. Альвия следила за ним, невольно отмечая насколько возмужал юный риор, когда-то следовавший за ней взглядом. Раздался в плечах, кажется, стал еще выше. Даже шрамы придавали лицу высокородного какое-то мрачное очарование. Затем взгляд Перворожденной скользнул на шею Кейра, и она представила, как удавка стягивает горло риора. Женщина закусила нижнюю губу, наслаждаясь своим видением.

– Али…

Лиори вздрогнула и подняла изумленный взор на изгнанника. Тот замер напротив и сверлил ее пристальным взглядом. Глаза Альвии сверкнули гневом. Она порывисто встала со стула и ударила ладонью по столу:

– Вы забываетесь, риор, – прошипела она.

– Борг совсем не изменился, – вдруг севшим голосом произнес Райверн. – Он всё такой же.

Лиори поджала губы и снова взглянула в глаза нежеланному гостю. Снадобье действовало, никаких сомнений.

– Что задумал Тайрад? – чеканно спросила Перворожденная. – Отвечай.

– Он хочет объединить два риората, – ответил высокородный, не сводя взгляда с Альвии. – Это сделает нас сильней. Союз с Эли-Боргом выгодней войны.

Лиори отвернулась от риора и отошла к окну. Не знает замыслов хозяина? Или же Эли-Харт действительно пытается заполучить на выгодных условиях союз с ее риоратом? Впрочем, Тайрад мог предвидеть, что его посланников опоят, чародеи жили и при дворе горца. Проклятый Архон! Что же задумал этот змей? Нужно было иначе поставить вопрос, возможно, на оговорках, намеках и недосказанностях Тай все-таки обнажил свои тайные помыслы. Главное, правильно спросить…

Альвия развернулась и уперлась взглядом в грудь Райверна. Занятая размышлениями, она даже не заметила, как риор приблизился. Высокородный поднял руку и коснулся волос Перворожденной. Затем провел загрубевшими кончиками пальцев по ее виску, скользнул по щеке, к подбородку, задев уголок губ.

– И ты не изменилась, – с хрипотцой произнес Райверн. – Всё такая же… Гордая, неприступная, красивая…

– Что? – изумилась лиори.

– Всегда восхищался тобой.

Альвия помотала головой, словно пыталась отогнать наваждение.

– Я готов был сдохнуть за тебя, Али. Дал бы порвать себя на куски…

– Так почему же не сдох? – с холодной яростью спросила Перворожденная, отталкивая от себя Одела. – У тебя был прекрасная возможность, но ты почему-то решил выжить.

Она сделала шаг в сторону, но Райверн ухватил лиори за локоть и рывком развернул к себе.

– У меня было много возможностей, – криво усмехнулся мужчина. – Ты ведь всегда была упорной.

– Тогда за каким Архоном ты еще жив, ублюдок?

Лиори вырвала руку из захвата, опять попыталась отойти, и вновь риор перехватил ее, теперь сжав плечи.

– Кто был первым? – спросил он, буравя Перворожденную взглядом лихорадочно горящих глаз.

– Что? – опешила Альвия.

– Кто стал у тебя первым, Али? Кому ты позволила касаться себя?

– Ты в своем уме, Кейр?! – воскликнула лиори, понимая, что зелье Ферима вытаскивает сейчас из высокородного его затаенные мысли.

– Ответь.

– Жить надоело? – прошипела Альвия. – Хочешь доставить мне радость и, наконец, сдохнуть?

– Кому выпала честь познать твою страсть первым? Дин-Талю? Он сейчас здесь? – взгляд Райверна Дин-Одела становился всё злей. – Я хочу знать!

– Вот Архон, – сквозь зубы выругалась лиори. А идея с зельем была хороша…

– Али…

Она подняла голову, и лицо Альвии оказалось в захвате горячих мужских ладоней. Райверн мгновение смотрел на нее и порывисто склонился, прижался к губам… И тут же охнул, когда зубы Перворожденной сомкнулись на его губе. Риор не успел отпрянуть, удар лиори вышел сильным и точным. Кровь полилась из разбитого носа Дин-Одела.

– Пошел прочь, – отчеканила Альвия.

Райверн размазал тыльной стороной ладони кровь по лицу, криво усмехнулся и отступил на шаг. Он еще мгновение смотрел на взбешенную лиори, затем развернулся и направился к выходу из покоев. Однако остановился, уже взявшись за ручку, и обернулся:

– Мы еще не закончили, Перворожденная, – хрипло произнес он.

– Убирайся!

И он покорился. Альвия мотнула головой:

– Немыслимо!

Затем опомнилась и стремительно приблизилась к дверям. Литы уже обступили риора.

– Не трогать, – приказала лиори. – Проводите высокородного до его покоев. И не трогать, – еще раз добавила Перворожденная и, скрывшись обратно в покоях, с досадой выругалась: – Дери его твари Архона!

Что сейчас чувствовала повелительница Эли-Борга? Негодование? Безусловно. А еще растерянность. Она ожидала, чего угодно, даже защиту на предателе, только не того, что произошло.

– Что творится в голове этого мерзавца? – изумилась лиори.

Она перевела взгляд на стол, задумчиво посмотрела на кубок и фыркнула. Снадобье еще никогда не подводило Перворожденную, она всегда узнавала от собеседника всё, что ей было нужно. На ее вопросы отвечали четко и правдиво, даже осознавая, что выдают свои тайны. А что за тайну выдал Одел? Что он всё еще помнит ее? Неужели страсть юности по-прежнему горит в очерствелом сердце предателя?

– Дурость какая! – лиори передернула плечами. После подошла к столу, оперлась ладонями о его поверхность и опустила голову…

«Почему ты так пристально смотришь на меня, Райв? Отвернись».

«Не могу. Мои глаза сами находят тебя и не хотят отпускать».

«Что за дело до меня твоим глазам?».

«Они любуются своей госпожой».

«Разве им есть, чем любоваться? Если они посмотрят вокруг, то увидят много прекрасного».

«Самое прекрасное для них – это ты, Али».

«Если ты будешь смотреть слишком долго, то можешь ослепнуть».

«Тебя я найду, даже если ослепну. Мне станет подсказывать сердце».

«Довольно, Райв!».

«Как прикажет моя госпожа…».

Лиори мотнула головой, избавляясь от ненужных воспоминаний.

– Дурость какая, – повторила она.

Перворожденная прошлась по покоям, зябко обняв себя за плечи. Она ощущала ярость, которая так и не нашла выхода. Воспоминания о юности всколыхнули в душе лиори черную волну, и единственное, чего ей хотелось сейчас, это схватить меч, ворваться в покои изгнанника и выплеснуть на него свое бешенство.

Альвия остановилась у стены, уперлась ладонями в ее холодную поверхность, закрыла глаза и выдохнула:

– У-уф.

Нужно было успокоиться, взять себя в руки. Она не может убить посланца Тайрада и развязать тому руки для новой бойни. Эли-Харт не упустит такой шанс, ни за что не упустит. В глазах остальных соседей он будет прав, и тогда легко найдет союзников, которые поддержат любые его требования. Нет-нет. Надо взять себя в руки. Прямо сейчас. Отвлечься, переключиться на что-нибудь другое…

«Кто первым познал твою страсть? Дин-Таль?», – всплыл в голове вопрос Райверна. Альвия криво усмехнулась и покачала головой. Она оттолкнулась от стены и устремила слепой взгляд перед собой. Нет, Тиен не был первым. Тот, кому лиори позволила первому познать ее тело, оказался ошибкой. Глупой и досадной ошибкой, и Перворожденная исправила ее, как только осознала…

* * *

– Запомни, дочь, любовь и счастье – не те чувства, о которых должен мечтать правитель.

Лиор похлопал своего коня по лоснящейся шее и посмотрел на Альвию, ехавшую рядом.

– Но ведь вы любите мою матушку, отец, – возразила девушка. – Почему же мне говорите о том, что чувства правителю непозволительны?

Отец усмехнулся.

– Я – мужчина, Али. Я всегда и во всем главный. Так устроена жизнь, дитя мое. Мужчин Боги создали сильными, чтобы защищать и управлять. Женщин же сотворили нежными и слабыми, чтобы они радовали взор своего мужа, оберегали его дом и подчинялись установленным им законам. Твоя матушка – хрупкий цветок. Моя любовь к ней не несет угрозы риорату. Она не полезет в мои дела, побоится строить козни. Рядом с ней я могу позволить себе некоторую слабость. Женщине же, возвысившейся над мужчинами, придется быть сильной всегда. Женщины легче и быстрей верят в красоту слов и попадают в ловушку чувств. Они способны полностью отдать себя избраннику, но кем окажется избранник? Ты не должна позволять управлять собой, не должна идти за своим мужчиной послушной овцой, потому что ты другая. Я воспитывал тебя так, как воспитывают мужчин, чтобы ты была не просто равной им, ты должна быть над ними. Запомни, Альвия, выбирая себе мужа, ты должна получить слугу, а не хозяина. Поэтому я отказывал все эти годы вторым сыновьям, братьям и племянникам других лиоров. Не смей допускать борьбы за власть, не вздумай возвысить мужчину, но главное, не позволяй себе его любить. А если Богам будет угодно послать тебе испытание страстью, твой мужчина должен запомнить раз и навсегда, что он останется под твоей властью. Ты сильна не только телом, но и духом, потому я знаю, что в этой битве ты одержишь победу. Я научил тебя не бояться боли телесной, но ты сможешь выдержать и боль душевную. Ты услышала меня, дочь?

– Да, отец, я услышала вас и запомнила каждое слово…

* * *

Да, она запомнила. И когда пришло время, после первой войны с Эли-Хартом, после того, как ее душа перестала кровоточить, Альвия задумалась о том, что Эли-Боргу нужен наследник. Оглядевшись, лиори заметила одного из молодых риоров. Он был мил, улыбчив, смотрел на госпожу с обожанием, умел развеселить ее и, кажется, даже нравился. К тому же он заметно уступал в твердости духа остальным, чем-то напомнив Альвии ее матушку. Перворожденная сочла, что этого достаточно. Впрочем, огласить свое решение она не спешила, продолжала присматриваться к избраннику.

Лиори приблизила к себе молодого мужчину, позволяла сопровождать себя во время поездок по риорату и на прогулках. Они скакали рядом на охотах, на пиру Альвия не отказывала ему в возможности ухаживать за собой и с удовольствием танцевала. Всё это привело к тому, что Перворожденная поняла, что не устояла перед обаянием риора. И однажды ночью они стали близки. К чему стеснения, когда в этом мужчине ты видишь будущего мужа? Так подумала тогда Альвия.

Любовник был нежен и нетороплив. Лиори почти не ощутила боли, и утро впервые встретила в мужских объятьях. И первым неприятным сюрпризом был игривый шлепок по мягкому месту. Это показалось так… неуважительно. Увидев гнев в глазах госпожи, риор умерил прыть. Продолжал угождать и веселить.

Через некоторое время лиори донесли, что ее избранник похвалялся их связью. Он возомнил о себе столь много, что умудрился вести себя вызывающе с приближенными Перворожденной. Сам же риор уверял, что это зависть и пустой навет, и был столь искренен, что Альвия растерялась, не зная, кому верить. Постельные утехи еще больше сблизили ее с выбранным высокородным, и в сердце лиори зажглась опасная искра, которую она не спешила погасить, думая, что в силах не дать вспыхнуть пожару любви. Впрочем, теперь она знала, что это была страсть и потребность в чужом тепле, но вряд ли могла назвать то чувство влюбленностью.

Следующим огорчением стало осознание, что любовник начал пользоваться выгодами своего положения. Ненавязчивое восхищение новым жеребцом в конюшнях Перворожденной, и конь сменил хозяина. Восторг при виде богато отделанного меча, и вот он уже в руках наложника госпожи. Рассказ с удрученными вздохами о тяжелом положении родственника или знакомца риора, и те получают более доходные места. В какой-то момент Альвия осознала происходящее и отправилась спросить ответа с любовника. И успела вовремя.

– Когда лиори объявит меня своим мужем, я подарю тебе ожерелье, какого нет даже у Альвии, – вещал риор, лежа в постели с одной из придворных лейр.

– Ты слишком торопишься, – возразила дама.

– Она ест с моих рук, я делаю с ней, что хочу.

– Вот как, – холодно произнесла Альвия, останавливаясь на пороге опочивальни. – Риор Дин-Тьер, я освобождаю вас от обязанности кормить вашу госпожу с рук. Она в этой услуге больше не нуждается. – И ушла, не слушая отчаянных возгласов в спину.

Он умер. Слетел с лестницы со свернутой шеей, а уж когда повредилась шея высокородного глупца: до падения или после – никто этим вопросом не озадачился. Приближенные вздохнули с облегчением – их госпожа не утратила ни разума, ни стержня, легко покарав мерзавца. Всё, что было получено риором от Перворожденной, отправилось по приютам и в хранилища Борга. Люди, занявшие доходные места через его протекцию, были лишены должностей и попали под следствие. А любовница покойного подверглась порке прилюдно и была выдана обманутому супругу, дальше участь прелюбодейки решал ее муж. Альвия исправила свои ошибки, запомнила и больше их не повторяла. Она уже не спешила приближать к себе кого-то, и о чувствах позволила себе думать лишь как о помехе ее власти.

Тиен Дин-Таль стал вторым и пока единственным мужчиной лиори Эли-Борг, задержавшись в ее жизни на целых четыре года. Впрочем, всё это никак не касалось Райверна Дин-Одела, и посвящать его в свою жизнь Альвия не собиралась.

Тряхнув головой, лиори избавилась и от этих воспоминаний. Она ощутила, что гнев пошел на убыль, и голова начала прояснять. Перворожденная вернулась в ту часть покоев, где был накрыт стол, но там уже царил порядок. Прислужницы знали свою работу, и как только лиори исчезла за внутренними дверями, они успели всё убрать, не привлекая внимания госпожи.

– Спать, – велела себе Альвия.

Она направилась в опочивальню, но, уже стоя на пороге, замерла, глядя на пустую кровать. Осознание того, что эту постель больше некому согревать, вызвало неприятный озноб. Лиори поежилась, обняла себя за плечи, откинула голову назад и прикрыла глаза.

– Я всё сделала правильно, – прошептала она. – Мои решения верны и неоспоримы.

Покой не вернулся. Перворожденная снова посмотрела на кровать, прикусила нижнюю губу и решительно шагнула вперед. Она заставила себя думать о завтрашнем Совете, о докладе шпионов Дин-Вара, о чем угодно, только не об отвергнутом ею мужчине…

– Да за каким Архоном?! – вдруг воскликнула Альвия, взмахнув рукой.

Она стремительно развернулась и направилась прочь из покоев. Ей нужно было просто переговорить со своим адером и советником, ничего больше! Всего лишь выплеснуть напряжение в короткой беседе, потом можно вернуться в свои покои и спокойно заснуть. Уже дойдя до лестницы, Альвия вдруг остановилась. Зачем? Что изменит ночной разговор? Только породит ненужный соблазн и сожаления. Нет, надо вернуться и прекратить думать о том, о чем уже стоит забыть. Сомнения – слабость.

Лиори обернулась, литы застыли за ее спиной, ожидая окончательного решения госпожи: идти, куда она вознамерилась, или вернуться в покои. Альвия поджала губы и… продолжила путь, возвращаться в пустую опочивальню она не спешила. Уже не уговаривая себя, что всего лишь хочет поговорить с верным ей риором, Перворожденная уверенно шла к его покоям.

– Это всего лишь привычка, – шепнула лиори, найдя взглядом нужные двери. А привычки имеют свойство забываться… со временем. Забудется и эта.

Альвия не стала посылать вперед лита с предупреждением, она сразу вошла в покои Дин-Таля и увидела его. Тиен сидел в кресле перед затухающим камином. Он широко расставил ноги, уместил на разведенных коленях локти, но руки, как и голова риора, безвольно свисали вниз. Тяжесть его раздумий и уныние ощущалась и в позе высокородного, и в самом воздухе. Лиори облизала вдруг пересохшие губы и сделала еще один шаг. Дин-Таль вскинул голову и обернулся. Брови его удивленно поползли вверх, и уже через мгновение адер стоял на ногах.

– Моя госпожа, – он склонил голову, однако тут же вскинул ее, и в глазах риора отразилась тревога: – Что-то случилось?

Лиори пожала плечами. Она прошла до камина и поворошила угли кочергой, после подкинула полено и обернулась к Дин-Талю, он продолжал ждать ответа.

– Я встречалась с Оделом, – заговорила Альвия. – Опоила его снадобьем нашего чародея, но так ничего и не узнала. Он нес только чушь.

– Какую чушь? – глухо спросил риор, не сводя взгляда с Перворожденной.

– Чушь, – отмахнулась лиори, не желая говорить о том, что произошло в ее покоях. – Одна надежда на Ферима. Вряд ли шпионы сумеют узнать что-то полезное.

– Что говорит Ирэйн?

– Кажется, не против предложения Тайрада. Я дала ей время подумать…

Лиори резко оборвала себя. Альвия вдруг почувствовала себя неуютно и глупо. Зачем она всё это говорит сейчас? Впрочем, если не говорить хоть о чем-то, тогда как объяснить самой себе этот поздний визит? Перворожденная отвернулась от риора, ее взор устремился к разгорающемуся огню. Небольшое пламя уже лизало новую пищу, которую ей подбросили, и еще не остывшие угли вокруг подмигивали лиори красными всполохами. Женщина прикрыла глаза и вздрогнула, когда за ее спиной послышались стремительные шаги. Широкие мужские ладони накрыли плечи и рывком развернули ее к Тиену Дин-Талю. Альвия откинула голову назад, не спеша открыть глаз. И ее губы обожгло жадным поцелуем.

Руки Альвии уперлись в грудь высокородному и почти сразу безвольно скользнули вниз, повиснув вдоль тела.

– Ты пришла, – услышала Перворожденная срывающийся шепот.

– Я хотела поговорить, – негромко ответила лиори.

– Ложь, – усмехнулся высокородный.

Альвия медленно открыла глаза и встретилась со взглядом Тиена. Она вновь уперлась ему в грудь и несильно толкнула. Дин-Таль отшатнулся и замер, чуть склонив вперед голову. Его взгляд исподлобья остановился на губах лиори, еще влажных после поцелуя.

– Ты забываешься, риор, – холодно произнесла Перворожденная.

– Забываюсь, – не стал спорить адер. – Когда ты так близко я забываю самого себя.

Лиори приподняла уголки губ в улыбке и неспешно шагнула к риору. Гибкая, грациозная, опасная… Альвия скользнула взглядом по открытой части мужской груди, видневшейся в распахнувшейся в вороте рубашки, затем посмотрела в глаза и ухватила пальцами за подбородок.

– Почему ты еще не спишь?

– Я спал, – хрипло ответил высокородный, продолжая смотреть на губы лиори.

– Сидя?

– Сидя, стоя, во время беседы с Дин-Варом, пока шел по Боргу, и когда отдавал распоряжения. Ты отправила меня в нескончаемый кошмар, лиори.

– А сейчас? Ты всё еще в кошмаре, Тиен?

– Кошмар прервался сладкой грезой, я получил отдохновение.

– Сладкие грезы слишком быстро тают, риор.

Ладони высокородного сжались на талии Альвии.

– Я удержу свою грезу подольше, раз уж она явилась ко мне.

– А если я прикажу отпустить?

Дин-Таль ухмыльнулся одним уголком губ, и правая его ладонь накрыла затылок Перворожденной.

– Ослушаюсь.

– Новолуние лишает мужчин разума? – изломила бровь лиори.

– Ты, Али, ты, – с вымученной улыбкой ответил риор и вновь завладел ее губами.

Альвия не сопротивлялась. Она подалась навстречу мужчине, с жаром прижалась к крепкому сильному телу, оплела руками шею и прерывисто вздохнула под напором губ высокородного.

– Мучительница, – застонал Тиен, отрываясь от податливого рта. Его жадный взгляд блуждал по лицу госпожи. – Жестокая… моя…