Тайна системы «Юпитер»

Пилот аэрокара, что, как обычно дремал на своём рабочем месте, пулей вылетел из кабины и, сделав олимпийский прыжок в длину, упал на траву, закрывая голову руками.

Когда отгремел взрыв, и последние осколки попадали на землю, пилот, наконец, приподнял голову и сел. Его глаза были примерно такого же размера, что и его открытый рот. Он сидел на траве и в бесконечном изумлении смотрел на свершившуюся трагедию. Пилот не сразу пришёл в себя; но, когда пришёл, то быстро вскочил и побежал к разрушенному зданию. И только когда он пробежал полпути, то заметил, что в правом ботинке как-то мокро. Где это он мог вступить в воду? Но, посмотрев вниз, на ногу, он понял, что это была не вода, а кровь, которая стекала из щиколотки в ботинок. Очевидно, шальной осколок всё-таки достал его! Но хорошо, что только в ногу.

Боли не было. Пока. И пользуясь этим, пилот оторвал низ штанины, которая всё равно уже была порвана, и затянул глубокий порез. Оказалось, что осколок только чиркнул по ноге и едва не дошёл до кости.

Проведя эту операцию, пилот решил идти дальше. И как раз с этого момента, он, почему-то стал немного прихрамывать, хотя только что бежал и даже не замечал раны.

Он остановился перед бетонными глыбами и старался что-нибудь рассмотреть, или увидеть кого-нибудь. Но потом он подумал, что после такого взрыва в живых наверняка не осталось никого! Он повернулся вправо, туда, где всё ещё темнел оплавленный во многих местах кусок уцелевшего здания. Может, там кто-то выжил? И пилот побежал туда.

Звонить он никуда не стал, так как знал, что не пройдёт и пяти минут, как тут будут все аварийные службы: полиция, скорая помощь, МЧС, и другие. Все эти структуры уже оповещены о случившемся, потому что спутники, следящие за поверхностью планеты, находясь на орбите, уже давно засекли взрыв и послали сигнал куда надо.

Пилот считал своим долгом попытаться найти выживших, и поэтому поспешил к перекошенной входной двери, которая ещё минуту назад была стеклянной, но сейчас от неё остался лишь покорёженный металлический каркас по бокам.

Он аккуратно перешагнул осколки стекла и вошёл внутрь здания.

Пыль стояла столбом. В нос тут же ударила гарь. Пилот нечаянно вдохнул, глубже, чем следовало, и закашлялся, согнувшись пополам. Глаза разъедал едкий дым, который струился откуда-то сбоку. Практически ничего не было видно.

Протирая глаза и задыхаясь от пыли и копоти, пилот попытался крикнуть, но изо рта вырвался лишь сдавленный звук. И он снова закашлялся.

Но, когда кашель прошёл, он всё-таки смог выдавить из себя что-то похожее на крик:

– Эй! Тут кто-нибудь есть?.. Живой…

Опять неосторожный вдох, от которого наступил очередной приступ кашля. Но пилот не хотел так просто отступать – он вытащил свою футболку из брюк, прижал её к носу и стал пробираться вглубь помещения.

Было как-то темно, хотя на улице сияло заходящее солнце. Он споткнулся обо что-то, и чуть было не упал. Крепко выругавшись, он хотел было пойти дальше, но тут, откуда-то снизу, раздался чей-то хриплый металлический голос:

– Ак-к-к-к-кур-р-ратнее, сэр… зд..зд.. здесь нам… м-м-мусорен-н-н-но.

Пилот аж подпрыгнул от неожиданности. Он встал, как статуя, и пытался найти глазами, кто же с ним мог разговаривать, хотя вокруг никого не было. Он крутиться туда-сюда, и тут вновь раздался металлический голос:

– С… с-с-с-эр-р-р… яз-з-з-з… зд-зд-здесь-сь-сь… на по-по-л-лу.

Пилот посмотрел вниз, откуда раздавался голос. Там лежало что-то, отдалённо напоминающее человеческий череп, но череп этот был весь чёрным, обугленным, и лишь в некоторых местах проблёскивал металл.

– Лео! – воскликнул пилот. – Это ты?!

– Да, с-с-с-эр-р-р. Эт-эт-эт-эт-эт… я.

– Чёрт возьми! Что здесь произошло?! Где люди? Кто-нибудь выжил?!

– Нез-нез-нез-нез… наю, сэр. Эт-т-т-то я в-в-виноват.

– Почему ты?

– Эт-эт-эт-эт-эт-то я вз-вз-вз-взорвал-л бомбу.

– Ты???

– Д-д-д-д… да.

– Но зачем?!

– Т-т-т-т-так-к-к прик-прик-каз-зал хоз-зяин-н.

– Профессор??? Он приказал??? Он что совсем с ума сошёл, что ли?!

– Нат-нат-нат… то были прич-прич-и-и-и-н-ны.

– Какие могут быть причины, чтобы взорвать санаторий??? Он сумасшедший!!!

– Ва-вам… луч-ш-ше посп-посп-пеш-шить в лаб-бор-ратор-ри-ю. Он-ни т-т-т-т-там-м-м.

– Понял! Уже бегу!

Пилот пытался бежать по коридору, который до половины был завален обломками, но дальше было вроде как свободно – это крыло здания не пострадало, и, если профессор в этом крыле, то возможно, он остался жив.

7. Последствия

Ещё в то время, когда дворецкий убежал выполнять приказ, Геннадий Юрьевич и Алексей тащили Бионику вниз по лестнице в лабораторию. Наконец, ступени закончились, и двое мужчин остановились перед металлической дверью.

Профессор сказал, что нужно пока положить девушку на пол. Геннадий Юрьевич нёс её за ноги и опустил их вниз. Но Алексей не хотел, чтобы Ника лежала на полу, как труп, и поэтому присел на корточки, продолжая держать девушку, положив её голову себе на ногу.

Профессор прикоснулся к считывающей ДНК системе, и в тот же момент дверь стала отъезжать вбок. За ней начиналась лаборатория.

– Берите её! – воскликнул Алексей. – Нужно нести дальше.

Он видел, что пожилой профессор уже сильно вымотался – он задыхался, на лбу выступил пот – но сейчас был такой момент, что медлить было нельзя.

– Я, конечно, попробую, но, думаю, что без вашей помощи никогда не затащу её туда, – сказал Геннадий Юрьевич.

– Но я же здесь! Я помогу! Я сам понесу её! Она не такая уж и тяжёлая.

– Вы не понимаете, – ответил профессор, вытирая рукавом пот, – только я смогу пройти туда. Вы не сможете, потому что система не знает вашего ДНК.

– Чёрт! Так как же быть?!

– Сейчас дворецкий расстреляет охранную систему, и всё выключится. Тогда мы и зайдём.

– Но она умирает! – Он наклонился к её рту и послушал дыхание. – Она не дышит! Она умерла! Ника! Ника! Проснись… не умирай! Сейчас мы тебе поможем! Геннадий Юрьевич! Сделайте что-нибудь!

– К сожалению, сейчас я бессилен, что-нибудь сделать. Нужна лаборатория… Один я не смогу её поднять, чтобы положить в инкубатор. Он слишком высоко.

– Но дверь открыта! Может, попробовать!..

С этими словами, Алексей аккуратно положил голову девушки на пол. Он решил попробовать, сможет ли он пройти. И, прежде чем профессор успел остановить его, метнулся к открытой двери. Но, когда он поравнялся с дверным проёмом, вокруг что-то вспыхнуло, и Алексей был остановлен невидимой преградой, а потом сильный гравитационный удар отбросил его на несколько метров обратно.

Молодой человек упал, скользя на спине по полу, и врезался в противоположную стену головой. От сильного удара он застонал, а профессор подбежал к нему и пытался как-то помочь.

– Говорил же я! Говорил! Чёрт! – кричал профессор. – Эти молодые никогда не слушают старших! Как вы?!

– Нормально… – сквозь стоны просипел Алексей. Он морщился от боли и пытался встать, но голова кружилась, и на короткое время глаза застлал разноцветный туман.

Профессор помог ему сесть.

Алексей щупал голову и, когда посмотрел на свою руку, увидел, что она в крови.

– У вас явно сотрясение! – укорял профессор. – Надо же было туда сунуться! Я же сказал, что ничего не получится, пока дворецкий…

И как раз в эту секунду здание сотряслось от мощного взрыва.

С потолка посыпались куски жёсткого пластика, образовывающие подвесной потолок. ПахнУло раскалённым воздухом. Чуть позже, в подвал повалили клубы дыма и пыли.

Мужчины не понимали, что происходит, они застыли на месте и не знали, что делать.

Здание задрожало, как от сильнейшего землетрясения; казалось, что ещё чуть-чуть, и стены не выдержат. Но вскоре, грохот поутих, и только отдалённые звуки падающих где-то тяжёлых предметов, напоминали о взрыве.

Комната всё больше наполнялась дымом. Вентиляция не работала.

– Что это такое?! – наконец, выкрикнул профессор.

– Это взрыв! Что-то взорвалось, – говорил Алексей, пытаясь подняться на ноги. Голова его кружилась и болела, в глазах до сих пор распространялись разноцветные пружинки. Молодой человек шатался, и ему вдруг очень сильно захотелось спать; глаза сами закрывались, и он чувствовал, что проваливается куда-то в бездонную пропасть. Его шатнуло в сторону, и пришлось держаться за стену, чтобы не упасть.

Геннадий Юрьевич понял, что Алексей может сейчас потерять сознание от удара головой, поэтому поспешил в лабораторию и достал с одной из полок маленький флакон. Вернувшись обратно в коридор, он сказал, чтобы молодой человек открыл рот. Тот безропотно повиновался, и профессор пшикнул какой-то жидкостью, от которой глаза у Алексея полезли из орбит.

– Что это? – возмутился он.

– Всё нормально, – сказал учёный, отбрасывая флакон в сторону. – Это синтетический адреналин. Всё! Быстрее! Хватайте её! Понесли!

Они снова схватили Бионику и потащили в лабораторию, где стоял инкубатор, в котором зародилась биомеханическая девушка.

Секунды капали с удесятерившейся скоростью, и каждая из них грозила смертью Бионике.

Но мужчины уже успели положить бездыханное тело в инкубатор, и профессор закрыл стеклянную крышку. Он подбежал к пульту управления и стал очень быстро тыкать по многочисленным сенсорам, задавая нужную программу.

Алексей ходил вокруг профессора, не зная, чем он может помочь. Но всё, что он мог сделать, он уже сделал – положил девушку в инкубатор. Теперь ему осталось только ждать.

Когда Геннадий Юрьевич закончил с диагностикой, Алексей не выдержал и спросил:

– Ну, что? Она жива? Она будет жить?

После долгой паузы, от которой у молодого человека защемило сердце, профессор ответил:

– Надеюсь… надеюсь, что мы не опоздали.

– Но… – только и смог вымолвить Алексей. Он опёрся о ближайший стол рукой и смотрел на Бионику.

Профессор в это время ходил от одной сенсорной панели, к другой; смотрел за показателями, проверял результаты сканирования и диагностики; вносил необходимые правки в процесс… А на многочисленных экранах то и дело появлялись и исчезали увеличенные изображения внутренних органов.

Один из экранов показывал мозговую активность. Даже Алексей, ничего не понимающий в этом, смог догадаться, что мозг практически умер. Но всё-таки какие-то процессы продолжали действовать, и это вселяло надежду.

Синтетический адреналин понемногу прекращал своё действие, и Алексей почувствовал, что ему становится хуже. Снова захотелось спать, закружилась голова, и его снова качнуло.

Молодой человек решил где-нибудь присесть и сделал несколько шагов в сторону ближайшего кресла, но дойти не смог, – ноги подкосились, и он упал.

Профессор в этот момент стоял к нему спиной, колдуя над сенсорной панелью. Его привлёк странный шум, и он обернулся. Увидев на полу Алексея, он поспешил к нему. Теперь нужно было лечить сразу двоих!

Геннадий Юрьевич, изнемогая от усталости, потащил парня по полу к ближайшей диагностической станции. Пот заливал глаза, сердце готово было выпрыгнуть из груди, мышцы отказывались работать, но пожилой мужчина всё-таки кое-как смог дотащить потерявшего сознание Алексея к станции.

Хорошо было бы положить его в стеклянную кабинку на лежак, но для этого пришлось бы поднять больного, а это профессору было не под силу. Поэтому он побежал за проводами. Подключил их в различные штекеры и прилепил присоски к голове пострадавшего.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы поставить правильный диагноз – это было сильное сотрясение мозга. Но сотрясение – пустяк, по сравнению с состоянием Бионики.

Проделав все необходимые манипуляции, профессор побежал обратно к инкубатору.

Показатели жизненных функций Бионики немного улучшились. Уже было видно невооружённым глазом, как она дышит. Значит, они успели, и Бионика будет жить! Но профессора расстраивал один факт, о котором он всё время думал: сохранятся ли умственные способности девушки? Ведь после такого потрясения и клинической смерти у биомеханического человека может возникнуть всё, что угодно.

Но, ничего не поделаешь – надо ждать… Ждать и надеяться на лучшее.

Профессор, наконец, смог немного расслабиться, постоянно наблюдая за многочисленными экранами; он присел в кресло, бросил беглый взгляд на Алексея и откинулся на спинку. Вот теперь он мог подумать и о том, что же могло случиться. Что это за взрыв, из-за которого лаборатория постепенно наполнялась удушающей гарью, пылью и дымом, и от этого дыма уже начинало резать глаза. Неужели, дворецкий что-то перепутал?

Но не успел профессор это подумать, как в лабораторию ворвался пилот.

– Геннадий Юрьевич!

– Да здесь я, здесь…

– Что случилось?.. То есть… вы живы, с вами всё в порядке?

– Скажи мне, Олежа, если бы я был мёртв, смог бы я с тобой разговаривать?

– Но… я… это…

– Ладно! Сядь, отдохни.

Пилот почему-то присел на корточки, но тут же вскочил и схватился за ногу. Увидев это, профессор воскликнул:

– О! Да ты ранен? Ещё один, чёрт побери! Ану иди сюда.

– Что вы хотите делать? – с опаской сказал пилот.

– Клизму тебе вставить хочу, чтобы ногу вылечить! Чёрт! Иди сюда, сказал!

Пилот повиновался.

Геннадий Юрьевич развязал импровизированную повязку пилота. Из раны тут же стала сочиться кровь.

– Кровь, Геннадий Ю…

– Да знаю я, молчи!

Профессор быстро нашёл в ящике необходимые инструменты и подошёл к пилоту. Он посмотрел на Олега с каким-то сожалением, залез себе в карман и достал оттуда маленький шарик, завёрнутый в цветную фольгу.

– На, – протягивая шарик пилоту, сказал профессор.

– Что это?

– Надо зашить рану, а это самое сильное обезболивающее. Так что бери, разворачивай и жуй!

– Но это же самая обыкновенная конфета!

– Скажи, кто из нас профессор, ты или я?! Сказал, жуй, значит, жуй! На.

Пилот взял шарик, развернул и положил в рот. Раскусив, он проговорил:

– Это шоколад.

– А в шоколаде анестетик. Жуй быстрее, не отвлекайся!

Пилот в ускоренном темпе стал жевать, а профессор в это время сидел на корточках перед пилотом и приставлял к ране инструмент, чем-то напоминающий пистолет. Послышались тихие щелчки. Через некоторое время процедура закончилась. Профессор положил «пистолет» на стол и выдавил немного прозрачной мази на рану. Мазь запузырилась и распространилась по всему порезу, после чего, куда-то исчезла.

– Всё. Как новенький! – сказал Геннадий Юрьевич.

– Всё?! Я даже ничего не почувствовал! Неужели этот шоколад такой и вправду чудодейственный?!

– Нет, я дал тебе обыкновенную конфету.

– Но вы же сказали, что это ан-н-епсеспик!..

– А если б я этого не сказал, то ты бы орал тут, как резаный!

– Но мне же не было больно!

– Я тебя знаю! Ты всё равно орал бы! Дёргался, кривлялся! Зачем это мне? Просто в пистолете есть обезболивающее, от которого ты ничего и не почувствовал. Ты жевал, рот у тебя был занят, и ты дал мне спокойно зашить рану. Ну, всё. Теперь рассказывай, что там наверху.

– Там, наверху… в общем полсанатория превратилось в груду развалин. Что-то взорвалось и… И Леонардо сказал мне, что это вы приказали!

– Леонардо???

– Да. Ваш дворецкий.

– То есть, он живой, что ли?!

– Ну-у-у… В некотором роде…

– Это как? – не понял профессор.

– Я видел только голову и половину ключицы… Где остальной дворецкий, я не знаю.

– Кого-нибудь ещё видел?

– Нет.

– Ладно…

Геннадий Юрьевич задумался. Новость, что он остался без своего санатория, ввела профессора в ступор. Он стоял и тупо уставился в пол, не имея уже сил ни кричать, ни нервничать, – слишком много навалилось всего и сразу.

Тишина на некоторое время наполнила лабораторию, но вскоре сбоку раздался какой-то шорох.

– Ой, что это? – испугался пилот.

– Не боись. Это наш новый знакомый. Его зовут Алексей… по-моему, Витальевич… И он очнулся. – Профессор подошёл к нему, наклонился и сказал: – Ну, что, как вы?

Алексей, упираясь в пол руками, сел.

– Кажется, нормально… – сказал он.

– Ничего, ничего! Терпи, солдат!

– Где Ника? Как она?

– И что это вы так переживаете за свою… Нику?

– А вы не переживаете?

– Я её отец, и переживаю больше всех остальных! Но просто, не люблю показывать это… ну, вы понимаете.

Геннадий Юрьевич подошёл к экранам и проверил показатели Бионики. Подкорректировав работу систем, он повернулся к остальным.

– Надеюсь, что всё обойдётся, – вздохнув, сказал он и уселся в кресло.

Алексей смог встать и тоже сел в кресло. Пилот, видя, что все сидят, решил сделать то же самое: он подкатил кресло поближе и медленно опустился на сидение.

Среди вновь воцарившейся тишины, пилот вдруг тихонько кашлянул и решил задать мучавший его вопрос:

– Так что же взорвалось?

– Это дворецкий разнёс к чёртовой бабушке мой санаторий, – сказал Геннадий Юрьевич.

– Но зачем он это сделал?

– Я сказал ему чётко и ясно, как Иосиф Виссарионович Сталин: «РАССТРЕЛЯТЬ»! А он ВЗОРВАЛ! Чёртов дворецкий! Он опять всё перепутал!

– Кого нужно было расстрелять? – изумился пилот.

– Ни кого, а что! Нужно было расстрелять охранную систему, чтобы Алексей Витальевич смог пройти в лабораторию, потому что его ДНК было чужим для системы. А отключать пошагово, посылать запросы, не было времени. Поэтому я и послал этого паразита расстрелять… НО НЕ ВЗОРВАТЬ!

– Просто, он, наверное, спешил, – попытался оправдать дворецкого Алексей, – и поэтому схватил первое, что попалось ему под руку.

– А если бы ему под руку попалась нейтронная бомба?! Он её тоже схватил бы?! Кстати, где этот Леонардо… вернее, то, что от него осталось?

– Он там, в холле – ответил пилот. – Среди завалов. Я об него споткнулся, а он сказал мне, что тут намусорено, и чтобы я был осторожнее.

– Каков хозяин, а! Лучше б он побольше думал головой, прежде чем взрывать санаторий. ОН, что ли будет теперь убирать весь этот его «мусор»?! Это же надо! Столько роботов уничтожено, санаторий!.. А лаборатория? Что теперь с ней будет? Санаторий ещё ладно, но лаборатория мне нужна! Что мне теперь, разбить палатку наверху, чтобы прикрыть вход сюда? А ведь здесь ведутся секретные разработки!

Геннадий Юрьевич крепко выругался и, упёршись в колени локтями, подпёр ладонями подбородок. Он сидел и молчал, глубоко задумавшись.

Пилот не мог долго молчать, поэтому выдал очередную фразу:

– Там джетлайнер… он тоже того…

Алексей взглянул на пилота:

– Что, «того»?

– Ну, на него упал большой кусок санатория и придавил его. Так что от джетлайнера остался только блин… Я помню, когда я приезжал в деревню, где у меня живут прабабушка с прадедушкой, как их кот отправился гулять. А там у них до сих пор пользуются наземным транспортом… – пилот вдруг замолчал.

– Ну? – сказал Алексей.

– Ну, он пошёл погулять и не вернулся. А потом приходит дед и говорит мне, мол, возьми лопату и пойди убери кота с дороги. Я сначала не понял, зачем мне лопата. Но я не стал спорить, взял лопату и пошёл к дороге. И когда я пришёл на то место, то всё понял. Там кота раскатали так, что от него остался только серенький коврик… красивый такой, хоть возле двери стели. Ни крови, ни внутренностей – ничего! Только коврик. Ну, я лопатой соскрёб его с асфальта и…

– А зачем ты нам всё это рассказываешь? – спросил Геннадий Юрьевич.

– Да просто, когда я увидел, во что превратился джетлайнер, то сразу, почему-то мне вспомнился тот кот. Как я его соскребал. Джетлайнер сейчас выглядит так же, как и кот моего прадеда.

Алексей глубоко вздохнул, а профессор взглянул на него и ехидно заметил:

– Ну, что? Вы ещё не жалеете, что познакомились с милой молодой девушкой? Ха! Вам то, что! У вас только джетлайнер! А у меня целый санаторий и всё, что в нём было! Так что, я пострадал больше, чем вы. Но, в принципе, это и правильно. Потому что, я-то знаю… Нику девятнадцать лет!.. А вы только первый день! Так что, у вас ещё всё впереди! Она ещё покажет, на что способна.

– Вы хотите сказать, что она приносит несчастья? – спросил Алексей.

– Эх… Не обращайте на меня внимания! Это я просто брюзжу. По-стариковски брюзжу!

Он пошёл к инкубатору, чтобы проверить, как идёт процесс восстановления, и как раз в этот момент из коридора донеслись голоса.

– Наконец-то, нас пришли спасать! – сказал профессор. – Спасатели, блин. И года не прошло!

Он быстро пошёл навстречу людям, спускающимся по лестнице. Когда несколько человек поравнялись с входом в лабораторию, Геннадий Юрьевич встал перед ними и расставил руки в стороны.

– Так, всё, господа! – сказал он. – Дальше вы не пройдёте, потому что это секретная лаборатория, где производятся разные секреты, а секреты должны оставаться секретами, потому что это секреты, а не что бы то ни было ещё, о которых вы все ничего не должны знать! Хотя, я уже раскрыл вам всё, что только можно было раскрыть. Так что, эта лаборатория давно перестала быть секретной. Но всё равно, я вас сюда не пущу.

Люди, одетые в форму спасателей, остановились перед дверью.

– Здравствуйте, – сказал один мужчина, снимая с лица стеклянную маску. – Вы единственные выжившие, кого нам удалось найти. Сейчас ведутся поиски пострадавших, пожар полностью потушен. Работают службы. Скажите, где ещё в здании могли находиться люди?

– Все люди здесь. И все живы, как видите, – ответил профессор.

– Вы хотите сказать, что в здании больше не было никого?

– Да, так оно и есть. Во всём санатории были только кибернетические люди, роботы, киборги… называйте, как хотите. Из обычных людей – только мы.

– Расследование показало, – продолжал спасатель, – что взрыв произошёл вследствие применения плазменной взрывчатки. А после, произошла детонация различных видов вооружения, среди которых могли быть и высокотехнологичные взрывчатые вещества, применение которых запрещено законом. Как вы можете это объяснить?

– Уважаемый спасатель, – съехидничал Геннадий Юрьевич, – а скажите мне, пожалуйста, кто вы, и имеете ли вы право задавать мне такие вопросы?

– Я майор Козлов. МЧС. И я имею право задавать вам ЛЮБЫЕ вопросы, потому что прибыл сюда по приказу высокопоставленных лиц. У меня есть приказ расследовать это дело, выявить причины и, если есть виновные, покарать их. Так же, я имею соответствующий ордер, который могу предоставить, чтобы отпали всяческие лишние вопросы.

Говоря это, майор сделал знак своим людям, чтобы они прошли в лабораторию.

Спасатели отстранили профессора и нахально вступили в святая святых…

Видя такую наглость, Геннадий Юрьевич не удержался и повысил голос:

– Майор Козлов! Уберите отсюда ваше стадо! Это закрытая, частная, СЕКРЕТНАЯ лаборатория, куда доступ разрешён только одному человеку – мне! А вас тут быть не должно!

– Но я вижу ещё двоих человек.

– А это всё потому, что произошёл взрыв, и охранная система взлетела на воздух! К тому же, это мои люди, которым я доверяю.

– Тогда, может быть, представитесь! Кто вы?

– Я профессор Левандовский, хозяин этих руин! А территория, на которой вы находитесь, принадлежит правительству, и находится под его особым контролем. Так что, если вы не уберёте своё стадо, господин Козлов, то вас могут ждать серьёзные неприятности.

– Вы профессор Левандовский?

– Да, и это мой санаторий, где находится секретная лаборатория. Так что, уберите своих козлов, господин Козлов!

– Не переходите на личности, уважаемый профессор! Не стоит злоупотреблять своим положением и моим терпением. Ваши слова могут быть расценены, как оскорбление.

– Прошу великодушно простить меня, майор! Но людей своих всё равно уберите.

Майор сделал знак своим людям, и они покинули лабораторию. Но сам он остался стоять, где стоял.

– Господин Левандовский. Если это действительно вы, то вам стоит пройти наверх. Там вас ждут. Мне сказали, что профессор Левандовский должен быть где-то тут, и, если я его найду в здравии, то непременно должен ему передать, чтобы он поспешил.

– А кто меня там ждёт?

– Какой-то американец, которого прислал министр иностранных дел.

– А-а! Всё понятно! Джонни переживает за меня. Ладно, сейчас приду. – Геннадий Юрьевич повернулся к пилоту и Алексею. – А вы сидите тут и никого сюда не впускайте. – Он пошёл было к лестнице, но вдруг повернулся и сказал: – И сами ничего не трогайте! И не лазьте тут, понятно? – Профессор поднялся на пару ступенек. – Сидите там, где сидите и не вставайте с места! Я сейчас приду! – Ещё две ступеньки, и снова профессор не выдержал: – Не дай бог, узнаю, что вы тут шастали в моём отсутствии! Вернусь, прибью обоих! Ладно, я пошёл.

И профессор стал подниматься по лестнице. Какой-то спасатель вручил ему стеклянную маску, закрывающую всё лицо, со встроенным преобразователем кислорода. Геннадий Юрьевич принял «подарок», надел его и глубоко вдохнул приятный свежий воздух.