Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

***

Игер уверенно вёл отряд в полсотни человек по улочкам ремесленных кварталов. Сегодня с утра никто не спешил на работу: одни дрались, другие попрятались. Город вымер, ощетинившись тёмными окнами, наглухо закрытыми дверьми и почти осязаемым страхом тех, кто укрылся внутри. Георг перед боем предупредил Дайруса, что нужно не допустить беспорядков и беззакония. Прислушается ли Дайрус к его словам? Когда Георг сказал ему, что король не должен начинать правление с резни, Дайрус процитировал книжицу какого-то писаки о том, что при захвате трона жестокость лучше проявить сразу, рассчитавшись за все обиды, иначе мир в стране долго не наступит. Принц частенько цитировал эту книжонку, словно собственных мыслей у него не было. Нужно заставить его понять, что быть королём значит заботиться обо всех подданных и думать своим умом. Айварих об этом забыл, и это будет стоить ему короны, как уже стоило жизни сыновей. Георг намерен напомнить королю и кое-что ещё при личной встрече, которой он ждал несколько месяцев.

Дворец не казался тихим: в окнах мелькали, метались туда-сюда огоньки, на площади было много стражников. Георг велел людям не высовываться и прислушался:

– К Золотым воротам!

– На восток! Немедленно к Железным воротам!

– В городе враги!

Значит, Ривенхеды на месте. Отлично. Они отвлекут стражу на себя, надо подождать.

Ожидания оправдались почти сразу: оседлав коней, человек пятьдесят стражников помчались на восток.

– Пора! – Надо проникнуть во дворец.

Георг приказал людям перекрыть вход и никого не пускать. Он не хотел, чтобы им с Айварихом помешали.

Тишина внутри казалась противоестественной. Георг обрадовался, когда какая-то служанка, выскочив на лестницу, завизжала при виде барона и скрылась за дверью. Значит, дворец не вымер. Тёмные шпалеры со сценами сражений смотрели на Георга, словно предупреждая о чём-то.

Два стражника у комнаты короля не ожидали нападения – Георг расправился с одним из них раньше, чем второй успел опомниться. Этот второй… Барон помнил его – один их тех, кто пришёл сопроводить Катрейну после суда. Георг убил его без сожалений.

Айварих в доспехах без шлема находился в комнате один: он смотрел на свой портрет и не оглянулся на вошедшего. В камине мирно трещал огонь, освещая высокую фигуру короля. Свечи были потушены.

Георг давно ждал этого момента, но не убивать же короля в спину?

– Ваше Величество! – громко окликнул Георг. Король оглянулся, его глаза казались затуманенными.

– Чего тебе? – Барон вздрогнул: Айварих говорил с ним, как будто только вчера они заседали в Совете. Георг подошёл ближе. В глазах короля появилась осмысленность, белки казались красными в свете пламени.

– Вы проиграли, – сказал Георг. – Ваш трон больше не ваш.

– Этот щенок Дайрус думает, что будет моей страной править? – засмеялся Айварих и выхватил меч.

Они схватились посреди королевской спальни, круша дорогие стулья красного дерева, сбрасывая на пол подсвечники, статуэтки, графин с вином и прочую ерунду. Один раз Айварих поскользнулся на шёлковом халате и с грохотом свалился на пол. Георг не хотел убивать его так. Он хотел продлить удовольствие, дать выход ярости. Айварих обладал немалой физической силой и отлично владел мечом.

Вскоре Георг понял, что проигрывает: король оказался куда сильнее, чем он думал, и начал теснить барона, загоняя его в угол. Лицо Айвариха напоминало маску безумца – он продолжал смеяться даже когда мечи звенели от соприкосновений. Король усиливал натиск, нанося удары один за другим с такой скоростью, что барон не успевал их отбивать. Он почувствовал боль в плече, но стиснул зубы, продолжая бой. Неужели он погибнет от руки этого ненормального? Георг решил драться до конца и, сделав глубокий вдох, снова нанёс удар.

Внезапно Айварих заорал и схватился за голову, сжимая её руками. Георг поражённо остановился, держа меч наготове.

Айварих посмотрел на него, красные белки начали бледнеть, потом король завыл и бросил меч на пол.

– Убей меня! – Георг вздрогнул от крика. – Хватит! Я больше не могу! Убей! Не дай им меня забрать! Убери их! Райгард! Нет! Алексарх… Катрейна, убирайся! Оскар, зачем ты здесь?

Георг тоже опустил меч, не зная, что делать.

– Что с вами? – спросил барон. – Что происходит?

– Моя голова! Я не могу… Карл! Нет, не Карл! Георг, останови это!

– Что именно? – Георг подошёл ближе.

– Я не знаю, это всё он, убей его! – король махнул куда-то рукой.

– Кого? Здесь никого нет.

– Есть, – лихорадочный блеск в глазах Айвариха нарастал. Он схватил меч и обернулся к портрету. В три прыжка король оказался рядом с ним и с размаху нанёс два удара крест-накрест. Деревянная доска треснула и развалилась на четыре части.

– Уничтожь его! – заорал Айварих. – Сожги! – Он заозирался вокруг, улыбнулся, ухватил один из обломков и швырнул в камин. Второй и третий полетели следом. Едкий запах горящего дерева, лака и красок наполнил комнату.

– Это он Торию убил, он!

– Что? – поразился Георг. При чём тут Тория?

– Я не знал! Я думал, это любовное зелье, он так сказал! Оно на столе стояло, он сказал взять его и дать ей!

– Какое зелье? Кто его вам дал? – Георг неосознанно задавал вопросы, ответ на которые искал весь год.

– Он сказал, это поможет Тории за ребёнка не бояться, я же только с ней спать хотел!

– Кто сказал? – спросил Георг, но король не услышал.

– Я дал ей яд, я дал… Он сказал, это хорошее зелье, а потом сказал, что это я её убил и нашего ребёнка, как убил Алекса! Алексарх, мой мальчик! – Айварих заплакал, потом поднял голову. Георг понял, что он снова готов убивать. Король вскочил с мечом в руке, глядя на Георга с яростью.

– Ты, предатель, как ты посмел сюда явиться?! Хочешь меня убить?!

Подняв меч, барон ждал нападения. Раздался свист – Айварих повалился на пол. Стрела пробила ему горло.

– Мне казалось, ты должен быть у Железных ворот, – запыхавшийся Энгус Краск вошёл в комнату, держа в руках арбалет.

– Там и без меня справятся, – машинально ответил Георг, глядя на бывшего короля. Он так устал, что радости не испытывал. Энгус посмотрел на догорающие обломки дерева в камине, подошёл к четвёртому обломку и швырнул его в огонь.

– Ну вот и всё! Король умер, да здравствует король, – провозгласил он.

Георг смотрел, как изображение Айвариха плавится в огне, краски пузырятся на основе, доска чернеет, дым клубится в комнате, и ощутил тёплое дыхание, которое пёрышком коснулось его разума. Боль и тоска по Катрейне отступили – на миг Георг испугался. Странное ощущение быстро исчезло. «Могут ли краски отравить душу?» – вспомнил он вопрос Маи. Он посмеялся тогда, сейчас ему было не до смеха. Он знал теперь, кто убил Торию, но гораздо больше загадок требовали ответа.

Звон колоколов привёл Георга в чувство. Надо закончить бой, а там будет видно. Георг решил отправиться к Золотым воротам на помощь Рику. Весть о смерти Айвариха должна остановить защитников. Выходя из дворца, Георг закричал всем, кто его слышал:

– Король умер!

Его люди подхватили крик – он понёсся по улицам замершего в страхе города.

Глава 24. Клятва летописца

На кладбище было тихо: отряд барона Ворнхолма уже ушёл. Самайя прислушалась к звукам, услышав лишь шелест листвы. Захар уверенно вёл её между склепов и надгробий, пока они не оказались рядом с высоким камнем с древней надписью. Захар огляделся и с трудом повернул камень. Тусклый свет луны осветил чёрную дыру. Захар спустил туда ноги, нащупал металлическую скобу и полез вниз. Самайя последовала за ним. Оказавшись в полной темноте, Самайя нерешительно застыла. Что-то легко коснулось её лица, и она задрожала. Захар выругался, зажигая факел, висевший на стене. Самайя огляделась: пустой туннель уходил далеко. Под ногами валялись дохлые мыши и жуки, пахло гнилью и сыростью, сверху спускалась паутина.

– Идём, – Захар схватил её за руку и двинулся вперёд.

Они шли не очень долго, но ей показалось, что прошла вечность.

– Откуда ты узнал про этот ход? – спросила она, чтобы не молчать. Тишина оглушала.

– Есть старая легенда, давно забытая, – коротко ответил Захар. – О том, как Валамир бегал по этому ходу к жене Полияра в отсутствие брата. Подземный ход издревле соединял два терема братьев, потом Валамир стёр свой дворец с лица земли, и про туннель позабыли. – Захар замолчал.

– А как мы найдём отца Рика?

– В тюрьме заправляет Дим.

– Дим стал палачом? – ужаснулась Самайя.

– Скорее, надсмотрщиком, – усмехнулся Захар. – Барон Краск его пристроил к делу.

Самайя покачала головой, не веря ушам. Туннель закончился тупиком. Захар с силой нажал на одну сторону каменной стены – она повернулась вокруг своей оси, открывая слева узкий проход. Они протиснулись в него и оказались в другом туннеле, который по размерам превышал предыдущий. Где-то капала вода, стенки туннеля покрывала копоть. Самайя уловила запах нечистот. Дверь встала на место и теперь не отличалась от остальной стены.

– Мы под северным крылом дворца, под кухней и казармами. Камеры там, под восточным крылом, – махнул рукой Захар.

Вонь усиливалась по мере приближения к Северной башне. В ней на каждом этаже было устроено отхожее место – нечистоты по трубам сливались в выгребную яму в основании башни. Кажется, туда Захар её и вёл.

Проход в Северную башню походил на предыдущий: вертящаяся каменная стена. Удивительно, что эти двери до сих пор действовали. Захар и Самайя протиснулись через проход, оказавшись на каменной вымостке рядом с покрытой ржавчиной винтовой лестницей. Здесь вонь казалась невыносимой. В яме в паре шагов от них на дне плескалась жижа.

– При Полияре нечистоты выводились наружу, в ров вокруг дворца. – Захар словно извинялся. – Потом ров убрали, появился город, и выгребную яму сделали внутри башни. Я добрался до отхожего места этажом выше и прыгнул в дыру. Яму в тот день чистили, лаз на улицу открыли, рабочий куда-то ушёл. Наверное, тюремщики сочли, что я скрылся через лаз и разыскивали меня по городу, а я уже был за стеной.

Захар поднялся на несколько ступеней, ощупал потолок и нажал плечом. Дерево захрустело, посыпалась труха.

– Тут люк, коим пользовался Валамир, – прошептал Захар. – Ничего не говори, этажом выше обычно стоит охранник. Сейчас, верно, его нет, все на стенах, но мало ли…

Он осторожно откинул люк, прислушался и подал руку Самайе. Поднявшись по ступенькам, они выбрались на площадку первого этажа, где возле лестницы была железная дверь. Захар положил люк на место, открыл дверь. Они оказались в тесной комнате с маленьким зарешеченным окном. На столе лежали пыточные инструменты. Захар потянул её дальше. Самайя с ужасом увидела большую комнату пыток, где сейчас, к счастью, никого не было, кроме Дима. Он почему-то не удивился их приходу. Самайю больше интересовало, где Ноэль. Она забросала Дима вопросами. Дим, блестя глазами, невозмутимо посмотрел на неё, потом на Захара и исчез за другой дверью.

Самайю трясло, она не хотела рассматривать обстановку, только подошла к бочке с водой и сполоснула руки и лицо, испачканные во время прогулки по подземельям. Отряхнув одежду, она подошла к двери, за которой исчез Дим, приоткрыла её и заглянула внутрь. Это было восточное крыло под Тёмной галерей – вместо картин вдоль стены выстроились камеры. Откуда-то доносились крики. Захар оттащил её от двери.

Дим появился через несколько минут, неся на себе Ноэля. Он был без сознания и бредил. Самайя коснулась его лба, ощутив жар.

– Простыл, – констатировал Дим.

– Разве ты не должен был заботиться о нём? – спросила Самайя с упрёком.

– Я быть занят, – пожал плечами Дим.

– Давайте вытащим его отсюда! – приказала Самайя.

– Не рано ли? Дайрус ещё не король, – Захар был прав, но она не оставит Ноэля в этом месте. Они вернулись в соседнюю комнатку, Дим притащил из пыточной единственное кресло для Ноэля и ушёл проверить, как дела снаружи.

Самайя нашла тряпку, налила в таз мутной воды из огромного бака в углу и начала обтирать горячий лоб Ноэля. Он выглядел гораздо старше тридцати шести лет, волосы поседели. Самайя с жалостью провела по ним рукой, пропуская через пальцы грязные пряди.

– Жаль, что ты полюбила его, – голос Захара звучал как предостережение.

– Почему? – И с чего он это взял?

– Сиверс не возьмёт тебя в жёны.

– Я и не думала…

– Всякая женщина думает, и ты тоже. Скажу без обиняков: ему не достанет чувств ответить на твою страсть.

– В нём больше чувств, чем в большинстве людей, которых я знаю!

– Но не эти чувства потребны тебе. Он будет тебя жалеть, оберегать, чтить, но не любить.

– Ну и пусть, – упрямо ответила она.

– Глупые девицы любят неприступных мужчин. Ты – не глупая девица. Тебе предначертан иной путь, Мая, – Захар смотрел на неё серьёзно и насторожённо.

– Какой путь?

– Избавить страну от гибели.

– Мне? – Самайя даже улыбнулась. – Как?

– Ты – внучка Нистора.

– Откуда ты знаешь? – кровь отхлынула от лица, ей стало плохо.

– Прочёл твой дневник.

– Ты? Как ты…

– Знания не берутся из ниоткуда, Мая.

– Ты не имел права…

– Важно не право, а долг. Я искал нового летописца и нашёл. Ты здесь не ради его спасения, – Захар кивнул на Ноэля, – а дабы принять бремя, уготованное тебе Ледой.

– Я не собираюсь…

– У тебя нет выбора, – возразил Захар. – Летопись примет только тебя, остановит гибель страны. Иначе… – Самайя не хотела слушать дальше, но он продолжал:

– Оглядись, Мая! Скоро не останется ни Дайруса, ни Сиверсов, ни Ворнхолма! Нортхед рухнет, Усгард и Соуборт затопит, Солгард и Корнхед помрут с голода, Рургард зальёт лавой и посыплет пеплом! Это нас ждёт, если ты выберешь Сиверса! Даже если он ответит тебе, будешь ли ты счастлива среди руин?

Волосы зашевелились на голове Самайи.

– Но почему я? – дрожащим голосом спросила она. – Должны быть другие.

– Другие? Ты осознаёшь, что это не просто труд? Быть летописцем – это судьба, – голос Захара звучал торжественно. – Ивар не выдержал бремени, его сгубила страсть. Ты сильнее! Я узрел это тотчас, как познакомился с тобой. Ты должна учиться смотреть на всех со стороны! Сиверс, Дайрус, Ворнхолм будут жить своей жизнью, ты же станешь тенью без плоти и крови! Летописец – это тень во времени, а тень скользит везде, не касаясь никого! Ты дала зарок Ивару занять его место! Ты начертала это в дневнике, Летопись ожидает тебя!

У Самайи кружилась голова. Слова Захара пробивались сквозь туман мыслей:

– Дав клятву, ты ни к кому не проявишь любви и жалости, никому не окажешь помощи!

Самайя с ужасом смотрела на Захара. Его глаза расширились и казались чёрными, ноздри побелели, морщины на лбу превратились в глубокие складки. Неужели он прав? Но тогда… Тогда она всё равно что умрёт. Сбежать? Куда? И зачем? Те, кого она любит, останутся здесь и погибнут. В другой стране она будет ведьмой, её сожгут, как сожгли бы и здесь, если бы не…

Где-то вдали прогремело. Самайя открыла окошко, вдыхая предрассветный воздух и прислушиваясь к колокольному звону. Зарево на востоке казалось необычайно ярким.

– Что это?

– Знамо, вулкан, – пожал плечами Захар. – Их вскорости много будет. Дайрус или Айварих, конец один.

Он прав. Она сама видела это по пути из Усгарда в Нортхед, слышала от жителей, видела в снах. Самайя закрыла глаза и закричала: будто наяву она увидела, как небеса разверзлись над долиной Истры у стены Нортхеда, водяной столб со страшной силой ударил о землю; вода хлынула во все стороны, сметая с пути солдат обеих армий.

– Мая, что с тобой? – Захар тряс её за плечи. Самайя поняла, что это было видение. Оно исчезло, в голове звенело, перед глазами мелькали вспышки. – Что ты узрела?

– Не знаю, – губы пересохли и двигались с трудом, язык не шевелился. – Видела смерть, – прошептала она.

– Летопись предвещает грядущее, – с каким-то диким восторгом выдохнул Захар. От его обычного спокойствия не осталось и следа. Всполох далёкого огня отразился в его глазах. – Ты исполнишь слово, данное Ивару? Станешь гласом Истинной Летописи? Мая, не молчи! Откажешься, клянусь, я уничтожу Сиверса! Потребуется, я убью Дайруса, но ты не избежишь судьбы!

– Я не побегу, Захар. Пусти меня. – Самайя пыталась отдышаться. – Я дам клятву.

– Дашь? – облегчение на лице Захара показалось ей зловещим.

– Дам, – пообещала она. Захар недоверчиво прищурился.

Она натянуто улыбнулась – улыбка получилась кривой:

– Не бойся, Захар, я исполню долг. Я позабочусь о Ноэле, потом вернусь к Летописи.

***

Дайрус нетерпеливо смотрел, как открываются Железные ворота, расположенные в восточной стене города. Слишком медленно, по его мнению. Три года назад он бежал из Северной гавани, сегодня – день его триумфа! Створки ворот разъехались, Дайрус торжествующе улыбнулся: город лежал перед ним.

Валер Мэйдингор, только что прибывший с двумя тысячами человек, по приказу Дайруса не стал входить в город, а отправился к Золотым воротам, где были основные силы Айвариха. Рик сообщал, что там идёт жаркий бой. Дайрус считал, что тут справится и сам.

– Да здравствует король Дайрус! – во всё горло проорали солдаты, открывшие ворота. Дайрус видел обоих Ривенхедов, но где Ворнхолм? Да какая разница!

Судя по всему, подкрепление к королевской армии подоспело как раз перед открытием ворот. Эйвард и его люди отбивали нападение стражников Айвариха. Дайрус вступил в сражение. Теперь его ничто не остановит! Дайрус испытывал невероятный восторг и уверенность, что всё будет как надо. Страх, загнанный внутрь перед боем, больше не высовывался – принц врубался в ряды врагов, забыв об осторожности. Бог сегодня на его стороне, как сказала бы королева Маэрина.

Солдаты Айвариха неуклонно прибывали. Судя по планам города, они шли со стороны дворца, от которого к Железным воротам вела Проточная улица. Эйвард и Николь криками подбадривали людей и рубились так, что Дайрус не успевал за ними уследить. Всадники и пешие воины мешали друг другу, теснясь на крохотном клочке земли перед воротами. Постепенно бои смещались дальше вглубь города, выливаясь на узкие улочки. Дайрус не чувствовал ни усталости, ни страха, только желание победителем въехать во дворец. Дорогу позади него усеивали трупы его сторонников и противников. Дайрус нёсся по улице и притормозил коня на площади перед дворцом.

Рядом остановился его знаменосец, лев на сине-белом поле взмыл вверх в лучах восходящего солнца. В отличие от обычных домов, дворец был освещён, яростно звонили колокола, голоса слышались тут и там. Дайрус не сразу разобрал, что они кричат, а, разобрав, не сразу понял:

– Король умер! Король Айварих мёртв!

Дайрус не поверил ушам, но тут увидел, как перед ним склоняются слуги, умоляя о пощаде, как оставшиеся охранять дворец стражники преклоняют колени, кладут мечи на землю и подхватывают крик, дополняя его новой фразой:

– Да здравствует король!

Об этом Дайрус мечтал всю жизнь, эту фразу он слышал в снах, а, просыпаясь, плакал, когда был ребёнком, и проклинал судьбу, когда стал взрослым. Судьба исправила ошибку. Трон отныне принадлежит ему! Дайрус спешился и взбежал по ступенькам дворца.

***

Рик оставил тело Орланда и, убедившись, что Ян жив, бросился в гущу битвы. Дайрус сказал, надо продержаться час, Рику казалось, что прошла вечность. Солнце взошло, осветив многочисленные трупы, оторванные конечности, брошенное оружие, гербы противников на втоптанных в землю знамёнах и родовые цвета баронов на одежде солдат. Золотые ворота были открыты, хотя подобраться к ним мешали всё новые подкрепления Айвариха. Дайрус оставил слишком мало воинов, чтобы сломить сопротивление на этом участке.

С рассветом драка усилилась. Рик подумал, что так и не увидит отца, когда появился Валер с горцами. Уставшие от битвы солдаты противника ничего не могли противопоставить горцам и начали сдаваться. Те, кто решался бороться дальше, умирали на пропитанной кровью земле.

Когда Золотые ворота оказались прямо перед ним, Рик растерялся. Их успели закрыть, на стене уже никого не осталось. Может, пушку притащить?

За стеной слышались крики, звон стали. Рик приказал своим людям приготовиться. Ворота распахнулись, Рудокопы с гиком ринулись внутрь, сметая сопротивление горожан.

Рик не сразу заметил, что нортхедцы почему-то отказываются сражаться. Они бросали оружие, что-то кричали, поднимали руки.

– Рик, стой! Прекрати! – сквозь шум боя Рик едва расслышал слова. Георг ухватил его лошадь за поводья и прокричал прямо в лицо:

– Айварих мёртв! Они не будут сопротивляться! Оставь их!

– Что? Как мёртв?

– Он убит. Всё кончено. Город наш!

Рик повертел головой. В подтверждение слов Георга жители города и немногочисленные стражники бросали оружие, испуганно и насторожённо глядя на новоприбывших. Они боялись, что победители начнут мстить, но бороться ради проигранного дела не хотели. Тревожно звонили колокола.

– А Дайрус где? – Рику приходилось кричать, чтобы Георг расслышал его.

– Если Ривенхеды всё сделали, то едет во дворец.

– Я должен найти отца!

– Валер, одолжишь людей для охраны ворот? – обратился Георг к барону Мэйдингору, а когда тот отдал приказ, крикнул: – Остальные – за мной!

Рик, Валер и Георг в сопровождении войска двинулись по Придворной улице, отбивая по пути нападение остатков армии Айвариха, решивших оказать сопротивление.

Первым кого они увидели, когда добрались до Дворцовой площади, был Дайрус. Он стоял на ступенях дворца, купаясь в лучах солнца и славы.

***

О том, что король мёртв, кричали повсюду. Захар решил, что нет смысла больше прятаться. На них и впрямь никто не обратил внимания – сегодня много было убитых и раненых. Слышались крики, слуги бегали по лестницам.

– Дим, сам управишься? – спросил Захар. – Я покуда осмотрюсь.

Дим кивнул, Захар помог ему взвалить Ноэля на плечи, а сам убежал. Дим пронёс Ноэля мимо пустого сторожевого поста на втором этаже и направился из Северной башни в покои королевы. Комнаты, к счастью, пустовали после смерти обеих королев: похоже, тут никто не жил, вещи на прежних местах. Дим уложил Ноэля на постель и отправился за лекарствами, оставив Самайю наедине с ним. Укрыв Ноэля одеялом, она всмотрелась в его лицо – оно казалось спокойным, хотя время от времени по нему пробегала тень. Самайя прикусила губу, чувствуя, как подступают слёзы. Ноэль закашлялся, обнажённая левая рука показалась из-под одеяла. Самайя только теперь рассмотрела, как она изуродована: помимо зажившего перелома виднелись следы содранной кожи. Самайя взяла покалеченную руку и долго смотрела на следы пыток и боли.

– Пусть он живёт долго, пусть его дом снова станет мирным и уютным, пусть он будет счастлив, – Самайя сама не знала, молилась она или мечтала, вслух произнося эти слова.

Вспомнив об одном обещании, она подошла к окну, открыла тайник Катрейны и вынула портрет Райгарда Второго. После клятвы летописца она даже этот портрет отдать не сможет, пусть лучше полежит тут.

– Как я здесь оказался? – хриплый голос заставил её вздрогнуть. Ноэль с недоумением осматривал покои королевы.

– Мы перенесли вас сюда из тюрьмы, – Самайя подошла к кровати.

– Самайя? – Он прикрыл один глаз рукой. – Я вас почти не вижу.

– Тут темно, – она бросилась зажигать свечи. Солнце ещё не добралось сюда, хотя за окнами уже посветлело.

– Нет, это глаза…

– Что с ними?

– Один едва видит. Отвык я от света, да и Тимак постарался… – Ноэль умолк и откинулся на подушку.

– Лежите спокойно, скоро вам помогут. Айварих умер. Армия Дайруса вот-вот возьмёт город.

– Дайруса? – Ноэль встрепенулся. – А мой сын?

– Он тоже здесь.

– Он знает? Простите, вы же не…

– Он знает то же, что и Дайрус. Что его мать – Анна Кройдом.

– Это он сказал вам?

– Это я ему сказала. Я прочла одну из книг Истинной Летописи.

– Там написано, что он сын Анны?

– Да. Только он не бастард, так там написано.

Ноэль побелел.

– Вы рассказали об этом кому-нибудь?

– Георг Ворнхолм тоже прочёл книгу, больше никто не знает.

– Где эта книга?

– У меня.

– Что вы собираетесь делать с ней?

– Верну туда, где ей место.

– И вы не расскажете ни Райгарду, ни Дайрусу?

– Барон сказал, что будет молчать, а я… Я никому не смогу ничего рассказать, даже если захочу.

– Почему? – Он смотрел на неё так встревоженно, что она не стала скрывать.

– Я собираюсь дать клятву летописца. Я не смогу больше ни во что вмешиваться.

– Клятву? Вы хотите стать летописцем? Простите, зачем?

– Я пообещала Ивару Краску перед смертью, что займу его место.

– Но это не повод вам гробить себе жизнь! Вы же так молоды, у вас всё впереди!

– Я связана с летописью больше других, она спасла меня от эшафота.