Книга зелёного камня

Отвернувшись, Тода вернулся к поляне и камню, у которого лежал рюкзак его товарища, вероятнее всего, погибшего ужасной смертью…

Миссия была выполнена. Адельберт был мёртв, вслед за Энайей.

«Знаешь ли ты, отец, что здесь творится?»

Сорок долгих повозок до столицы. Что если существо из огня уже направилось туда? И как быстро оно перемещается?

Из легендарной восьмёрки в живых остались только двое – Иннекони и Руи. Если о Великом Магистре Руи было известно, что он всегда при Академии, совершенствует своё искусство и обучает ему всех достойных, то об Иннекони Тода практически ничего не знал, как и многие в этой части Единого мира, отчасти потому, что этот колдун выбрал себе местом обитания Фризенхайр – далёкий юго-восточный город-порт, который вполне мог быть столицей, если бы не решение Совета. Путешественники, которые бывали в этом городе по делам, рассказывали о неимоверной красоте того, остроконечных башнях роскошных дворцов, высоких и как будто царапающих само небо. Когда-то Тода решил, что непременно побывает в этом потрясающем городе, когда закончит обучение. Кто бы мог подумать, что вместо Фризенхайра его ожидал безумный Кхарназ, ко всему прочему, гибели которого он стал свидетелем.

Нет, ему предстояло вернуться в столицу. Необходимо было поговорить с отцом. То видение, столь ужасно ожившее здесь, требовало разъяснений.

Сорок повозок на обратный путь. И всё в ту же неизвестность.

***

Продвигаясь тем же путём, Тода старался давать себе как можно меньше отдыха. Его радовал тот факт, что все деревни и крестьяне, встреченные им, не были сожжены дотла.

Никаких тревожных вестей из столицы до этих мест не доходило, однако юношу это обстоятельство не сильно успокаивало. Он ощущал себя отстающим от важных событий, в коих играет важную роль, ведь именно о нём говорила госпожа Энайя, и именно ему раскрыл свой грех магистр Руи. Не только лишь свой, а всей легендарной восьмёрки Великих.

«Зачем, для чего они сотворили… ЭТО?»

День сменялся ночью, та – новым днём. Тода был всё ещё в пути, стараясь преодолевать расстояние бегом, что в сапогах вестника было сложно сделать, так как бег в них требовал максимальной концентрации и физической силы, потому что балансировать приходилось каждый раз, когда нога касалась земли.

Три недели в пути, в полуобморочном и голодном состоянии, в конце концов, воздались юноше сполна – столица встретила его твердокаменной дорогой и широко раскрытыми воротами (настоящими железными воротами, сверкающими золотом в любую погоду из-за особого золотистого состава, охраняющего металл от воздействий окружающего мира). Через них проезжало бессчётное количество повозок, проходило множество разношёрстного народа. Охрана ворот являла собой целый взвод солдат, вооружённых до зубов, облачённых в доспехи, привыкших к их тяжести и жаре, которую те создавали в дни, подобные этому. Солнце, казалось, пыталось выжечь из людей всё дурное.

Колонны, шпили, причудливые барельефы, мансарды и черепичные крыши – всё это было очень гармонично скомпоновано, а не хаотично нагромождено.

Потоки людей как будто огибали Тоду, никто не смотрел на него и ни о чём не пытался узнать, лишь всего несколько раз он поймал на себе чей-то тревожный взгляд. Только теперь, уставший и разбитый, юный маг понял, насколько слепо общество, в котором он рос. Каждый встреченный им здесь, в Ллорднере, жил в своём мнимо безопасном мирке, окружённый высокими стенами, солдатами и роскошью. Всё это вселяло ложное ощущение надёжности и постоянства, делая людей ничуть не лучше кротовой полёвки, которая, будучи слепа, вырывается погреться на солнышке, чтобы в итоге стать лёгкой добычей для хищной птицы.

Тода не мог не думать о том, как легко все эти люди могли бы оказаться на месте Кхарназа. И поневоле в глубине души он возненавидел всех в этом городе за их неведение, слепоту и безразличие друг к другу и к таким вот усталым путникам, каким он был сейчас. Теперь он больше понимал Мелика.

«Необходимо навестить отца, а не это всё!»

Академия располагалась в Центральном районе, рядом с Храмовым садом, который так любила навещать Рамилла. Сердце юноши забилось быстрее при мысли о ней, без тревоги, а в сладостном умиротворении, в твёрдой уверенности чувства, столь нежного и великого, что все горести и ужасы его приключения отошли на задний план и поблекли, сделавшись подобными ночному кошмару, забывшемуся перед ликом солнца.

Он решил пойти в сад. Только магам было дозволено находиться в нём, так как именно в Храмовом саду росли розовые деревья, столь ценные своей листвой. Там же были и плодовые культуры, кустовые цветы и огромные небесные скребуны, гордость Ллорднера, чьи кроны терялись в облаках.

Сад не был спрятан за оградами и непроницаемыми стенами, нет, он был весь на виду, привлекая и зазывая, однако его охраняла мощная магия, которая не давала возможности проникнуть в него тем, кто не имел на то права.

Принцип действия заклятия Тода знал, так как это входило в обучение, ведь магам требовалось знать и уметь использовать множество трав, потому и в сад проходить они тоже должны были уметь. Чары отвращали желание. Человек смотрел на сад, хотел полюбоваться им изнутри, но подходил ближе и испытывал вдруг удовлетворение увиденным, сменяющееся сильным желанием поскорее уйти, подобно переевшему человеку хочется пойти прочь от стола с яствами. Только поставив духовный замок и зациклив мышление, можно было пройти внутрь.

Зажав пальцы должным образом, Тода освободил разум от лишнего, удивившись про себя простоте, с которой он это сделал. Зациклив одну единственную мысль о том, что он хочет попасть в сад, юноша двинулся вперёд. Сад принял его без возражений.

Витиеватые тропы разбегались в разные стороны, запах деревьев и цветущих кустарников наполнял лёгкие, слегка дурманя голову. Свежесть, красота, покой… Благодаря всё той же оградительной магии, звуки городской суеты не тревожили слух посетителей этого волшебного места. Лишь умиротворяющий шелест листвы, пение птиц и звук собственного дыхания.

Рамилла могла быть здесь. Сейчас был Средний час, тот самый, когда солнце было в зените, неофиты отдыхали и готовились к вечерней практике.

Насколько знал Тода, она была младше его на один год, соответственно, ещё не проходила Испытание. Юноша был абсолютно уверен, что она сходу пройдёт его. Об этой девушке ходили разговоры в Академии. Более собранной и талантливой воспитанницы Старейшины не видели никогда. Говаривали, что сама госпожа Энайя благоволила к ней.

Шурша листвой под ногами (листьев было много благодаря опадальщику, весьма специфическому дереву, постоянно сменяющему листву), Тода двигался по тропе влево, углубляясь в сад. При мыслях о возлюбленной у него внутри зародился тревожный холодок. Забавно, он был таким никчёмным, а всё равно надеялся на ответные чувства той, которая была куда как лучше него. Смог бы он что-либо ей сказать сейчас при встрече, не показавшись идиотом? Он хотел увидеть её. Она была настоящей радостью для глаз, отдохновением усталому разуму. Рамилла представлялась ему волшебным недосягаемым существом, созданным сделать этот мир прекраснее.

В этом саду имелось несколько скамей, все они находились в самом его центре. Тода упрямо петлял по внешнему кругу, не решаясь идти глубже. Он боялся встретить Рамиллу. И при этом безумно жаждал встречи.

Иногда, лишь иногда юноша ловил её взгляд на себе в коридорах Академии, но как всегда в таких случаях, действуя согласно какому-то неведомому закону, Тода прятал глаза и старательно делал вид, что не замечает девушку. А какое это было бы счастье – просто говорить с ней, держась за руки, утопая в её чарующем взгляде…

– Тода?!

Он запнулся, чуть было не упал, тревожно озираясь по сторонам. Через мгновение прямо перед ним возник его отец.

– Как ты?… Хотя нет, что ты здесь делаешь, Великий Магистр, отец?

– Присмотрись, сын мой, ты узришь, что нет подле тебя никого, лишь тень моя.

Тода смотрел во все глаза и заметил, что Великий Магистр Руи слегка прозрачен и мерцает, как будто его проецирует информационная табличка.

– Я во многих повозках от тебя, в стенах Аклайнда. Тебе надо поторопиться. Ллорндер в опасности.

– Ты видел, что произошло с Кхарназом, отец?! Загляни в мою голову, как всегда, и посмотри же! Мелик погиб, люди погибли, та тварь, что ты и те семеро остальных безумцев создали… – он не успел договорить. Магистр Руи исчез.

Сжав кулаки в бессильной ярости, Тода прокричал имя своего отца, но ответом ему стало лишь собственное эхо. Затем он услышал шорох у себя за спиной и резко развернулся.

Напротив него стояла Рамилла, на её лице читалось беспокойство.

– Привет, ты в порядке?

Юноша представил, как он сейчас выглядит с перекошенным злобой лицом, и смутился.

– Я… я… Прости, пожалуйста, если напугал, – еле слышно пробурчал он.

Она рассмеялась. Единый, что это был за смех! Тода вбирал каждую звонкую ноту из него, кутался в бархатную нежность этих звуков.

– Я тебя почти не слышу. Сначала ты кричишь на весь наш сад, а теперь что-то тихонько бормочешь. Я снова спрошу тебя, ты в порядке?

Юноша покраснел, казалось, до кончиков волос.

– Да. То есть нет. Не в порядке, Рамилла.

– О, ты знаешь моё имя?! А ведь мы незнакомы, и я не знаю твоего. Не совсем честно, не находишь? – она улыбнулась ему, и от этой улыбки его сердце готово было испепелить себя.

– Тода. Так меня зовут.

– Рамилла, хоть ты уже и знаешь, – она протянула ему свою руку, ладонью вниз в знаке приветствия, принятом у высшего сословия столицы.

Дрожащей рукой он прикоснулся своей ладонью к её. Внезапно она схватила его руку, сжав его ладонь до неприятного ощущения. Тода вскинул взгляд и увидел страх в глазах девушки. Страх и боль. Слеза скатилась по её щеке.

– Это ужасно! Что это, что ты пережил?

«Тактильное видение, конечно же!»

Тода побранил себя в уме за то, что не выполнил простого правила, которое выполняли все в Академии всякий раз, когда маг приветствовал мага.

«Держи ладонь открытой, а разум – под замком», – гласило оно.

Хорошие маги могли считывать мысли и заглядывать в воспоминания других людей не только «настраиваясь» на собеседника, но и даже просто касаясь его. На свою беду, Рамилла была хорошим магом.

К ужасу юноши, девушка пошатнулась и стала падать назад, не сводя с него своих перепуганных глаз. Не растерявшись, Тода подхватил её на руки. Он ощутил жар её тела, мягкую и упругую плоть. И хоть он был встревожен, маг почувствовал себя почти что счастливым, испытывая дрожь в области колен и необузданный жар внизу живота.

Тревога Рамиллы уступила место замешательству и даже лёгкому смущению.

– Ты в порядке? – спросила она, покоясь на его руках.

– Прости, я думал, что это моя реплика.

Она слабо улыбнулась и встала на ноги, всё ещё не решаясь убрать его руки от себя. Юноша неуклюже отстранился от неё, пряча руки за пояс.

– Пожалуйста, извини мне эту мимолётную слабость, Тода, просто я… Не знаю, что я видела, но… – она замолчала, глядя себе под ноги. Локоны её волос, тёмных и манящих, как ночное небо, устремились вниз, ниспадая водопадом с её плеч. Она убрала их отточенным движением и вновь посмотрела на юношу, – но там было столько боли, столько страха. Ты всё это видел, мне так жаль.

Юноша прочитал в её глазах столько сочувствия, что волна эмоций захлестнула его целиком. Он молча заплакал, просто не смог ничего поделать. Он спрятал свои глаза, ненавидя себя за слабость и проклиная за эти незваные слёзы. Но она, Рамилла, обвила его шею, прильнув своим телом к нему, прижалась своей щекой к его щеке и ласково прошептала на ухо:

– Всё хорошо, Тода, всё хорошо.

Он обхватил её дрожащими руками и зарыдал. Он любил её. Всем сердцем. И не страшно, что она узнала об этом вот так.

***

После неуклюжего молчания, когда Тода приходил в себя и вытирал лицо, заливаясь краской, Рамилла взяла инициативу на себя и принялась рассказывать о том, что происходило в столице в последнее время. Она старалась придать беззаботности своему голосу, но это не совсем получалось.

Весело рассказывая о новых заданиях Академии, о подготовке к Испытанию, она вдруг резко переменилась в тоне, когда заговорила о Великом Магистре Руи.

– Вскоре после твоего отбытия с магусом Меликом вся знать, да и Совет были подняты на уши. Никто не мог отыскать твоего отца.

– Не может быть! – Тода действительно был удивлён.

– Так и ты не знаешь… Я полагала, что это как-то связано с вашим уходом. Кстати, Мелик тоже здесь?

Молодой человек решил повременить с рассказом о том, что произошло с его товарищем. Ему нравилось слушать Рамиллу, да и не хотелось нагружать её тёмными мыслями сверх меры. Вместо ответа он спросил:

– Ты хорошо его знала? И он действительно был магусом? Просто я его только в Академии и видел.

– Да, знала… Значит, и он был там, за стенами пылающего города?! – её полный печали взгляд навалился на Тоду, который чувствовал себя сейчас не умнее воловьего хвоста.

– Прости, не хотел тебе говорить, по крайней мере, сейчас… Мелик спас меня. Он успел стать моим другом и погибнуть за меня. Я не смогу и не хочу подбирать нужные слова. Если хочешь, возьми мою руку, я не стану прятать воспоминания.

Он протянул ей ладонь. Рамилла положила свою ладонь сверху.

– Я не стану заглядывать в твою голову снова, Тода. Мне и так стыдно перед тобой за предыдущий раз. Но я хочу держаться за твою руку, если ты не против.

Юноша совсем не был против. Это было похоже на то, о чём он так часто мечтал, пусть и далеко от этого, ведь она испытала его скорбь и таким образом пыталась утешить его.

Они двинулись по тропинке.

– Да, Мелик был самым настоящим магусом. Только лишь благодаря ему я поступила в Академию.

Тода был сбит с толку. Знать и приближённые к Совету имели возможность отдать своих детей в Академию вне отбора, а манера держаться, одежды и общий аристократический вид Рамиллы не оставляли сомнений в том, что она из хорошей и знатной семьи. Девушке не пришлось копаться в его голове, чтобы уловить эти мысли.

– Я из деревни Дальнего запада, которая в нескольких повозках к югу от Озера тысячи капель. Красивое место. И ужасное… Для симпатичной девочки.

Она замолчала. Тода не стал ничего говорить, ожидая продолжения.

– Магусы редко снуют по деревням. Многие из них попросту не считают нужным соваться к вилланам. Они утверждают, что дети вилланов сплошь бездари и потерянные умы. Мелик видел всё иначе. Он искренне верил, что крестьянских детей губят их родители и быт, в котором они растут. Он ведь и сам из деревенской глуши, ты знал?

Тода не знал. Сам вид Мелика выдавал в нём знатную особу. То, как он говорил с другими, это превосходство в голосе и манера держаться, а его робы и сандалии – особые, сшитые под заказ у лучших мастеров столицы.

– Он сбежал из дома, направился в столицу, где был обречён на голодную смерть, если бы только проходивший мимо магус не прочитал что-то во взгляде грязного, худого, но гордого ребёнка. С тех пор он жил в Академии и отдал всего себя ей. Даже Верховный Магистр увидел в нём нечто… Расскажи, как это произошло, откуда это… пламя?

Он рассказал ей всё. Странные видения, посланные отцом, кресты-мучители Кхарназа, Адельберт, огненный голем, уничтоживший город и, по всей вероятности, Мелика, свои вопросы и мысли об этой миссии, роль Магистра Руи во всём этом, убийства Восьми…

Рамилла слушала его рассказ внимательно и с тревогой.

– Я шёл к отцу, но вместо этого подумал, что смогу увидеть тебя здесь, если посчастливится, то даже обмолвиться парой слов с тобой. В итоге я наговорил тебе их тысячу.

Девушка пропустила его шутку мимо ушей.

– Значит, твой отец показал тебе, как они сотворили жизнь, прибегнув к стихийной магии, а после отправил тебя с Меликом к сумасшедшему Адельберту, которого поглотил культ Единого. Затем огненный голем уничтожил и Адельберта, и Мелика, и Кхарназ. В этом есть какая-то связь, но я не могу понять её… Он, Великий Магистр, говорил тебе ещё что-нибудь?

И тут Тода вспомнил.

– Здесь! Он явился мне в виде проекции, и он сказал что-то. Но я был слишком сбит с толку и зол на него, я не запомнил.

– Позволишь мне посмотреть?

Юноша кивнул.

Рамилла высвободила свою руку и положила две ладони к нему на виски.

– Ллорднер в опасности?!

***

Они уже дошли до края Храмового сада и теперь стояли, держась за руки, с ужасом наблюдая гибель столицы.

Ещё совсем недавно люди и банемиды, маги и ремесленники, знать и нищие, торговцы и путешественники наполняли город жизнью, делая его улицы похожими на пёстрый водоворот. Теперь же у обгоревших стен лежали груды тлеющих останков, к небу взвивались языки пламени от ещё горевших крыш.

Магия, которая поддерживала нужную температуру внутри сада, успешно боролась с окружавшим жаром, но, несмотря на это, по внешнему периметру пылали кусты и горело несколько деревьев.

Рамилла молча плакала. Тода не мог выдавить и слезинки.

– Ты можешь отправиться куда-нибудь с помощью мысли, Тода? Нам нужно попасть в Центральный исследовательский корпус Академии. Это недалеко, и ты там точно бывал.

Да, он там был. Это место также было защищено подобной магией.

– Нет, я пока этому не научился.

– Тогда не отпускай мою руку.

Только она это сказала, как вдруг мир взорвался на миллиарды вспышек и с треском обернулся непроглядной чернотой, но уже через мгновение Тода мог снова видеть. В его тело словно впились тысячи раскалённых игл, ноги отказывались слушаться, и он припал на колени.

Оглядевшись, он увидел, что сбоку от него лежала Рамилла, из её носа сочилась кровь, глаза были закрыты, но под веками они бешено вращались.

– Рамилла! – он склонился над ней и приподнял её голову.

После лёгкого потрясывания за плечо она пришла в себя.

– Получилось? – её взгляд был немного затуманен, потому она вряд ли пока понимала, где они находились.

– Мы уже не в Храмовом саду, это точно. Здесь воздух куда жарче.

Он помог девушке сесть.

В помещении, в котором они оказались, было мало света. Оранжевые всполохи пробивались внутрь через пару зарешечённых отверстий у дальней стены, прямо напротив них. Вдоль стен высились прячущиеся в тени шкафы и лабораторное оборудование – целый арсенал алхимического оборудования, которого сейчас не было видно, однако Тода знал, что здесь всё осталось так же, как и при его последнем посещении Центрального Исследовательского корпуса. Только не хватало привычного освещения и бессменного заведующего всеми исследованиями Академии магистра, пусть и не Великого, Фильдхора – бедного и худощавого старика с длиннющей бородой, постоянно путающейся у него в ногах.

– Здесь есть кто-нибудь? – басистый голос Тоды утонул в глубине длинной комнаты.

Никто не ответил им. Они были одни, а это означало, что все маги Академии остались наверху.

– Возможно, кто-то сумел переместиться из столицы вовремя, прихватив с собой учеников. Эквиллы точно должны были это сделать.

Они держались за руки.

– Прости, я снова залезла в твою голову… – она попыталась высвободить свою руку, но юноша лишь сильнее сжал её ладонь.

– У меня нет от тебя секретов. Мои сомнения и мысли я буду рад разделить с тобой, – он посмотрел ей в глаза, – Только имей в виду, что у меня в моей голове тот ещё бардак, и многие мысли посвящены тебе. И не все они… Эмммм… Скажем так, невинные, – он зарделся, но не опустил глаз.

Рамилла сжала его руку в ответ.

– Это приятно, Тода, приятно, что ты честен и искренен. Спасибо.

– Что теперь? Поднимаемся наверх?

– Только если это безопасно.

Молодые маги отправились к той стене, на которой были окошки.

Исследовательский корпус превратился в душную гробницу, наполненную теперь уже бесполезным хламом. Когда они достигли середины комнаты, неожиданно воздух прямо перед ними с треском разорвался, и появился Магистр Руи. Присмотревшись, Тода понял, что вновь имеет дело с проекцией.

– Хорошо, что ты жив, Тода. Скорее покинь столицу.

Юношу захлестнуло негодование.

– Ты уже говорил это. Мне. А как же остальные? Почему ты бросил вверенных тебе людей?!

– Великий Магистр Руи, простите его, – Рамилла перебила Тоду, – наверняка у вас были веские причины, о коих мы не знаем, чтобы покинуть город накануне этого… Кошмара.

Проекция устремила взгляд на девушку.

– Рамилла, прекрасное дитя, в иное время именно ты смогла бы стать одной из Восьми. У тебя трезвый ум и неординарные способности к магии. Вам нужно уходить. Скоро заклинание фильтрации не сможет справляться с дымом, поступающим снаружи. На одном из стендов по правую сторону отыщите моё последнее изобретение, сделать которое я поручил лично Фильдхору. Он бы не воспользовался им, так как оно не завершено, но, несмотря на это, угрозы оно не несёт и справится с одной вашей просьбой – перенесёт вас ко мне. В Аклайнд. Я отвечу на ваши вопросы там. Торопитесь! – и его образ растаял.

– Поспешим, Тода! Твой отец прав. Чувствуешь, что воздух становится ядовитым?!

И действительно, юноша ощутил, как запершило в горле, а глаза начало щипать. Прозрачность воздуха тоже стремительно сходила на нет.

Он бросился на поиски того, что раньше никогда не видел.

– Среди всех этих штук как нам найти нужную? – к нему начала возвращаться старая знакомая – паника.

– Сосредоточься на поиске пространственной сферы. Однажды Фильдхор упоминал её на лекции… «Она позволила бы магам без особых способностей и ненужных усилий отправляться в другие города Единого мира простым указом мысли».

– Держи мою руку, Рамилла, я попробую заклинание поиска.

Она посмотрела на него изумлённо.

– Ты можешь так?! Здорово, а мне оно не даётся… – девушка закашлялась.

Держа её руку, он сконцентрировался на пространственном перемещении, сфере, карте городов, сделал определённые магические жесты, а затем выудил из своей сумки щепотку необходимых для заклинания трав, бросив которую в воздух, испепелил её с помощью искры. Тода почувствовал, как магическая сила Рамиллы проходит через него и выливается заклинанием.

Внезапно что-то на одном из столов запылало синим светом.

– Нашли!

Подскочив к светящемуся предмету, юноша схватил его обеими руками. К тому времени он уже сам кашлял с каждым вдохом.

– Положи на сферу руки, рядом с моими.

Девушка сделала, что требовалось.

– Аклайнд!

Синий свет всё поглотил, взорвавшись мириадами лучей и вспышек…

***

– … Таким образом ты можешь контролировать весь процесс.

Тода с трудом открыл глаза. От того, что он увидел, душный подвал Академии показался кошмарным сном. Его окружали роскошь и спокойствие. Умиротворение витало в воздухе, вливаясь в юношу, как солнечные лучи в кожу загорающего.

«Отец и его магия», – у него не было ни малейшего желания ругаться с отцом и даже злиться на него.

Главное, Рамилла была цела и в безопасности. Если, конечно, такая ещё существовала в Едином мире.

– А вот и он. Тебе бы поучиться стойкости у этой чудной девочки, сын.

Рядом с кроватью, в которой он непостижимым для себя образом оказался, была вторая. На ней полулежала Рамилла и счастливо улыбалась юноше, отчего вся роскошь убранства комнаты и солнечный свет, наполнявший её, поблекли, показавшись магу столь несовершенными на фоне этой улыбки.

Девушка смущённо спрятала глаза.

– Влюблённому сердцу столь мало нужно, чтобы биться с новой силой, – древний старик сидел между кроватями на стуле. Несмотря на королевский интерьер, его окружавший, сам он был одет в простую походную робу и кожаные сандалии. Ухоженная борода всё так же покоилась на его широкой груди.

– Рамилла завалила меня множеством любознательных вопросов, не успела она проснуться. Её разум чист и подобен кристальному стеклу – пропускает и приумножает ценные сведения. Вынужден буду оставить вас ненадолго. Вам подадут кушанья и восстанавливающий напиток, – сказав это, магистр Руи поднялся и твёрдой походкой, как всегда расправив плечи, отправился к двери.

– Отец! Что случилось с Ллорднером и остальными магами? – Тода с трудом приподнялся, всё тело ныло.

Один из Восьми даже не посмотрел в его сторону, молча закрыв за собой дверь.

– Единый забери! – Тода снова ощутил укол злости. Кумир его детства, нет, всей его жизни, как и тысяч людей по всему миру, теперь терял свою привлекательность, обретая в сознании юноши личину подлеца, труса и скрывающего что-то негодяя. Но особенную боль причиняло собственное желание юноши оправдать отца, продолжать верить в светлый образ того, его нерушимую положительность.

– Тода, не думай о нём плохо.

Рамилла, прекрасная и добрая. Но даже на неё он сейчас начинал злиться. Он не мог объяснить, что конкретно разжигало гнев внутри него, однако тот разрастался с неудержимой настойчивостью.