Охота на Химеру

– Вреда от этого не будет. Тем более, что я хотел понаблюдать за реакцией некоторых сотрудников.

– Понаблюдал? – Голос Андрея Васильевича стал еще более раздраженным.

– По крайней мере, мои подозрения о том, что тут мог быть замешан кто-то из руководящего состава компании, похоже, не подтверждаются. Хотя эту версию я все еще проверяю. – Зварыгин сидел в кресле, а взгляд его оставался невозмутимым. – Слишком уж продуманно на нас наехали. Ударили именно в самые болезненные точки. Мне это сразу не понравилось.

Генеральный прикрыл глаза, явно что-то обдумывая. Потом кивнул.

– Кого ты подозреваешь? Омского?

– Не только. Но он под подозрением больше остальных. Слишком уж к власти рвется.

– А что насчет смерти Панского?

– Я изучал тогда подробности произошедшего, – Зварыгин впервые позволил себе слегка откинуться в мягком кресле. – И в тот момент подозрений у меня не возникло. Вкратце, ситуация выглядела так – он приехал с работы на машине, как обычно оставил ее на стоянке, поднялся к себе наверх. Охранник в подъезде ничего необычного не заметил. Камеры наблюдения у подъезда не зафиксировали никого подозрительного. Он вошел в квартиру, отключил сигнализацию… И спустя полчаса выпал с балкона. В квартире полный порядок, никаких следов взлома. Никаких следов борьбы. Компьютер был включен – профессор что-то уточнял по работе. Было похоже, он просто вышел на балкон – подышать воздухом или покурить…Возможно, голова закружилась…Слабая версия – но других на тот момент не было…

– Ладно, оставим это пока. Проверь Омского. А еще лучше – установи за ним слежку. И сосредоточься на хакере – возможно, он совершит ошибку. Впрочем, он ее уже совершил – когда дал нам понять, из-за чего он нас преследует. Теперь ниточка найдется. Рано или поздно.

– За Омским следят… А его телефоны на прослушке. Я приказал сделать это еще вчера.

Главный кивнул. Действительно, Зварыгин умел выполнять свою работу.

– Есть еще один нюанс, – Зварыгин говорил нарочито медленно. – Хакер прислал письмо на мой личный электронный адрес. Не на адрес компании. А он известен весьма и весьма немногим…

– Вот как? – Генеральный смотрел прямо на Зварыгина. – И кому же?

– Разумеется, руководящему составу компании и некоторым моим служащим. Весьма узкий круг.

– Но зачем ему было так рисковать? Настолько суживать поиск?

Зварыгин немного помолчал, потом нехотя произнес.

– У меня нет на это объяснения. Разве что он либо хочет бросить на кого-то подозрения, либо этот след никуда не ведет, и мой электронный адрес попал к нему настолько случайно, что этот путь проследить невозможно… Либо он действовал под влиянием эмоций и просто не подумал об этом – но в этот вариант мне верится слабо. Человек, способный провернуть такое, отнюдь не дурак. Но проверить и эту ниточку все равно стоит.

– А девчонка?

– Связь хакера с ней должна быть, это несомненно. Только вот эта связь явно не из тех, которую легко проследить. Да и не было у нее никого из близких знакомых – за ней больше месяца следили. И телефон тоже прослушивали. Из родственников никого… Даже на ее квартиру никто прав не заявил. Из хороших знакомых – трое с ее предыдущего места работы, с которыми она время от времени болтала по телефону, и семейная пара – соседи. Но эти варианты я отметаю, причем по очень простой причине – ни у кого из перечисленных не подключен Интернет, а, следовательно, говорить о них, как о хакерах, смешно.  Здесь, в компании, она ни с кем не успела дойти даже до стадии хороших знакомых. Хотя именно этот вариант объяснил бы многое. Всех, с кем она встречалась по работе, я тоже проверяю. Но о наших сотрудниках мы знаем очень многое… Если бы среди них был толковый хакер, Вадим бы его уже вычислил. Данные на компьютерах проверяются регулярно, поиск информации в Интернете – тоже…

– Мне не понятно другое, – Марк наконец не выдержал. – Почему два месяца было тихо? Почему он надумал мстить именно сейчас?

– Вот именно, – Зварыгин кивнул. – Почему? У меня есть версия, которая это объясняет. Которая объясняет почти все. Сам хакер не был связан с компанией. Он считал эту смерть несчастным случаем. И ни о чем не догадывался, пока ему не сообщили. А вот кто сообщил… Этот человек должен иметь доступ к секретной информации… Что опять же заставляет подозревать кого-то из руководства.

Дверь открылась без стука, и на пороге показался Вадим. Обвел всех внимательным взглядом и, кивнув, плотно закрыл за собой двери.

– Диск я распотрошил, все, что можно – из него выжал. Немного. Она лазила по нету без определенной цели, часто сидела в социальных сетях. Ничего, интересующего нас, я пока не нашел. Только имена троих людей, с которыми она общалась достаточно часто.

– Это уже неплохо. Их стоит проверить. Всех троих. – Генеральный кивнул Зварыгину. – Хотя шанс на то, что среди них есть тот, кто нас интересует, невелик. Так кто?

Вадим молча протянул листок, на котором было три имени. Маргарита Топикова, Дмитрий Зорин, Виктор Лесков.

                                                   *           *         *

За три месяца до этого. Екатерина Дымова. Воспоминания.

Очнувшись, я испытала настоящий ужас, переходящий в панику. Я оказалась привязана к стулу, причем не могла даже пошевелиться, голову обхватывала металлическая сеточка прибора, а Панский возился у машины. Рот мне заклеили скотчем. Несколько раз я дернулась, но совершенно без толку, потом попыталась кричать – и тоже безуспешно. Я билась, пытаясь вырваться, но со стороны мои метания напоминали жалкие трепыхания. Когда профессор обернулся, я испугалась еще больше, если это только возможно – его глаза совершенно ничего не выражали.

– Очнулась? Для эксперимента мне нужно, чтобы ты была в сознании…– он опять обернулся к машине, уже не обращая на меня никакого внимания. – Кошки дали информацию, но мало, мало… Слишком быстро они умирали… – Он разговаривал сам с собой. – Да и копировать их мозг просто бессмысленно. Но теперь ясно, в каком направлении двигаться. Разработки химиков неплохи, но они их никак не усовершенствуют. Приходится обходиться тем, что есть…

Я дергалась, напрягая все силы, но примотали меня весьма надежно. В висках стучала кровь, сердце билось с сумасшедшей силой. Я боялась – дико, безумно, глаза блуждали по лаборатории, в горле пересохло, а в голове не было ни одной мысли. Теперь я надеялась только на то, что в кабинет кто-то войдет и этот кошмар прекратится. И словно в ответ на мою мысль, двери открылись, и в лабораторию вошел начальник службы безопасности. Я видела его только дважды – на общем инструктаже, но ничуть не сомневалась, что он справится со спятившим профессором. Испытанное в тот момент облегчение было таким сильным, что я едва не разрыдалась. Но он только скользнул по мне безучастным взглядом, запер дверь, и, подойдя к профессору, что-то ему протянул.

От шока я замерла, пытаясь осознать увиденное, а потом внезапно, с резкой безнадежностью осознала – спасения не будет. Ужас заставлял адреналин кипеть в крови, совершая бессмысленные попытки вырваться, но я понимала – все напрасно. И когда профессор подошел ко мне со шприцем в руках, я зашлась в беззвучном крике и закрыла глаза.

Моя вторая смерть была мучительной. Боль была дикой, неописуемой – меня били электрические разряды, а кровь, казалось, кипела. И это длилось бесконечно. И самое страшное – несмотря на запредельность боли, я не могла отключится, потерять сознание. Перед глазами некоторое время плыли яркие круги, потом наступила полная темнота. Больше всего в тот момент мне хотелось прекращения пытки. Любой ценой. Я хотела умереть или сойти с ума – все, что угодно.

Не помню, в какой момент я смогла отстраниться. Боль еще заставляла тело исходить в мучительных судорогах, но  я словно находилась в двух местах сразу. И сознание устремилось туда, где было избавление. Боль сделалась далекой и чужой – а я вновь увидела свет. Яркий калейдоскоп вспыхивал перед глазами – немыслимое сочетание цветов, которое не имело смысла, но звало и успокаивало. И которое внезапно наполнило мое сознание – или сознание наполнило это место. И мне тут было тесно.

Несколько кратких секунд я очень четко ощущала раздвоение своей личности. Я все еще умирала под невыносимой пыткой и одновременно видела себя со стороны, понимая, что моя смерть близка. Вокруг меня сжимались тиски, пытаясь подчинить обезумевшее от ужаса и боли существо, уничтожить остатки того, что еще было мной. И вместо страха и отчаянья во мне вспыхнула ненависть. Совершено инстинктивно я рванулась, чувствуя, как теряюсь где-то далеко, испытывая одновременно отчаянье, пустоту и боль потери.

Именно тогда я утратила связь с телом. Вернее, именно в тот момент я умерла. И именно тогда я сразу поняла, что со мной сделали. Поняла внезапно и вдруг – как будто я всегда это знала. Мое тело было мертво – но мое сознание жило. И не хотело умирать.

Вокруг меня проносились цветные искры, складывающиеся в информацию, которую я осознавала мгновенно. Которая становилась частью меня. И здесь было невыносимо. И как только я это осознала, я поняла, что выход есть. Свобода безбрежных просторов – масса далеких огней, складывающиеся в яркие картины, которые заплясали внезапно перед глазами. И я ринулась на свободу, оставляя за собой только пустоту…Уничтожая те крохи информации, которые еще содержались в компьютерах компании…

Они получили свою Химеру. И не смогли ее удержать…

                                                   *           *         *

Торесков, 16 августа. Виктор.

Виктор медленно шел по улице, а в голове было пусто, словно шаром покати. Он не особо обращал внимание, в какую сторону идет – ему было нужно просто упорядочить свои мысли. Было достаточно рано, и улицы еще не утратили утреннюю прохладу. Кроме того, сегодня было воскресенье, и по этой причине народу и машин тоже было немного. Вообще, в последнее время он все чаще изменял своим привычкам. Но ведь все случившееся тоже меняло его. Так или иначе.

Вчера он экспериментировал до глубокой ночи и кое в чем убедился. Неким странным, необъяснимым образом для него больше не существовали запреты в сети. Он мог зайти на любой сайт, влезть в любую базу данных, найти любую необходимую информацию. Это пугало и завораживало. Были ли вообще границы у его новых возможностей? Да и откуда они вообще взялись? А самое главное – что же ему делать дальше?

Вчерашнее упоение чудом прошло, а в душе остались сомнения пополам с тоской. И посоветоваться не с кем. Да и кому он мог рассказать о происходящем? Впрочем, он и так не сильно любил открывать душу…Так что хочешь не хочешь – решение придется принимать самому.

И вариантов было весьма немного. Первый, самый простой и одновременно самый сложный – забыть о своих новых возможностях. Оставить все как есть. Некоторое время Виктор всерьез его обдумывал. Это могло стать решением… Вот только он был уверен, что все равно не остановится, и время от времени будет проверять – получится у него или нет чего-то добиться…

Вариант второй был проще – не ломать себе голову, а использовать свои способности при необходимости. Не злоупотребляя ими и стараясь себя ограничивать. Этот вариант был вполне реальный, и Виктор склонялся к нему больше всего.

И был третий вариант – использовать свои способности на всю катушку… Этот вариант одновременно манил и пугал. Ведь он теперь мог действительно многое. Очень многое.

А ведь его новые способности могли таить и опасность… Если кто-то об этом узнает… Он внезапно вздрогнул. Если кто-то узнает о существовании человека, способного спокойно получить доступ к любой информации… Тогда ему не позавидуешь.  Он попытался мыслить логически, словно речь шла о ком-то другом – и представить себя на месте богатого и влиятельного человека, к которому попала такая информация. Конечно, в любом случае такого человека необходимо взять под контроль. Пока не натворил бед. Заставить работать на себя, поскольку он может быть золотым дном или ликвидировать, чтобы его способностями не воспользовались конкуренты. Причем вариант ликвидировать казался намного проще и доступнее. Виктор поморщился –  оба варианта ему совсем не понравились. Он действительно мог угодить в переделку. Так что, забыть обо всем? Сделать вид, что ничего не происходит? Спокойно выбрать первый вариант и продолжать жить так, как жил? Ведь он не хакер. Он понятия не имеет, как он это делает…

Виктор покачал головой и ускорил шаг – и едва не столкнулся с человеком, которого в данный момент хотел видеть менее всего.

Артем Вишневский учился с ним в одной группе, имел богатого папочку, в наглую прогуливал занятия, а оценки просто покупал. Кроме того, он считал самого себя красавчиком, постоянно клеился к девчонкам, и направо и налево хвастался папиными денежками. Виктора от него просто тошнило. Впрочем, по сравнению с ним Артем не имел никаких забот. У него всегда находилась куча приятелей, обожающих дармовщину, любые проблемы он решал на папочкины денежки и думал, что ему все позволено.

Вот и сейчас, нацепив на лицо скучающую ухмылку и лениво растягивая слова, Артем небрежно помахивал карточкой.

– Здорово, Вик… Все над книгами сидишь? А у меня папуля умотал в Германию на месяц… А денежек оставил – можно весь месяц веселится. Я нашу группу собираю – пошли погуляем…

Виктора передернуло, но он сдержался.

– Извини, спешу. Дела у меня…

– Конечно… – Артем хитро усмехнулся. – Тебе ведь вкалывать надо, верно? Как же – лучший ученик! После меня, конечно… – расхохотавшись, Артем отправился дальше, а Виктор остался стоять на месте, некоторое время борясь с желанием набить ему морду. И тут в его голове созрел другой план, гораздо более интересный, и он быстро направился домой. Следовало проучить мерзавца, проучить так, чтобы он надолго запомнил. Папочка на месяц в Германию умотал, говоришь? Вот и посмотрим, что ты представляешь без своего папочки…

Злорадно улыбаясь, Виктор включил комп и вошел в систему. Остальное было делом техники. Его новые способности ничуть не подвели, и спустя полчаса он с довольным видом закончил задуманное. Единственное, о чем он немного жалел, так это о том, что не увидит результата своими глазами…

Глава 4.

Столица, главный офис компании «Аэда», 16 августа. Марк.

Марк сидел в кабинете Зварыгина и злился. Его бесило то, что на время кризиса Генеральный выдал Зварыгину чрезвычайные полномочия, и теперь он должен был согласовывать с ним все свои действия. Мало того, теперь не он отдавал указания начальнику безопасности, а наоборот. "Ничего, это ненадолго," – Марк обуздал свой гнев. – "Выигрывает тот, кто умеет ждать. А я умею". Но сознание все равно отравляла мысль, что Зварыгин умеет ждать ничуть не хуже.  Интересно, что мог сказать ему начальник безопасности такого, что стоило приглашения в его кабинет? Сам Зварыгин сидел напротив и говорил по мобильному телефону. Марка это злило до чертиков. Что-то вроде весьма изощренного способа поставить его на место, показать, кто тут главней. "Ну, мы это еще посмотрим," – он вовсе не собирался сдавать свои позиции. – "Не только ты любишь припрятывать тузы в рукаве…"

Чтобы немного отвлечься, он стал нарочито небрежно изучать обстановку кабинета. Нужно сказать, кабинет начальника службы безопасности был почему-то совершенно стандартным. Не нес никакого отпечатка личности, и, с таким же успехом, мог принадлежать некоему усредненному служащему. Интересно, почему? Марк разглядывал письменный стол с двумя телефонами, которыми Зварыгин практически никогда не пользовался, и небольшим ноутбуком, которым он наоборот, пользовался достаточно часто, стулья для посетителей, горшок с какой-то пальмой в углу – ничего такого, что указывало бы на личный вкус именно начальника отдела безопасности. Везде царил идеальный порядок – ни брошенных бумаг, ни лишних папок, в дорогом письменном приборе – подарке по случаю какой-то годовщины Компании – всего одна ручка. "Интересно, а квартира у него тоже такая усредненная?" – мелькнула в голове у Марка совершенно не относящаяся к делу мысль. – "Просто место, где можно переночевать? Или все же нечто большее?" В это верилось слабо. Насколько Мартин знал, Зварыгин не позволял себе привязываться ни к кому и ни к чему – будь то человек, вещь, место или машина. "Бесчувственный чурбан," – вертелась в его голове весьма нелестная характеристика. – "И ведь и не надавишь на тебя никак и не прищучишь. Гад. Должно же у тебя быть слабое место. У всех есть. Дай только узнать, в чем оно заключается…"

Иван Николаевич положил трубку и в своей обычной невозмутимой манере произнес:

– Это кабинет проверили час назад на отсутствие жучков. Именно поэтому я предпочел разговаривать здесь. Не стоит нам недооценивать противников.

Марк молча кивнул. Объяснение было вполне правдоподобным… Но столь же откровенно можно было поговорить и в кабинете генерального – там наличие жучков проверяли дважды в день. Ежедневно.

– Я взял в разработку всех троих. Расследование сильно затрудняет то, что все трое живут в разных городах. Но это, конечно же, не проблема. С сегодняшнего дня за ними будет вестись наблюдение…Я искал контакты между ними и кем-нибудь из сотрудников компании…Но пока такой связи не выявлено…

Марк опять кивнул. Он не совсем понимал, к чему клонит Зварыгин, и поэтому предпочитал помалкивать.

– Но меня беспокоит совсем другое. Почему он прислал свое письмо именно мне? И вообще, откуда ему может быть известен адрес моей электронной почты? И это опять заставляет меня подозревать сотрудников компании – для чужого получить доступ к этой информации достаточно сложно. Подозревать если не в предательстве – то в излишней болтовне.

– Уж не меня ли ты подозреваешь? – Марк наконец не сдержался – слишком сильно Зварыгин его раздражал. Раздражала его дурацкая манера вести разговор, переводя все в намеки, а также нарочитая невозмутимость. "А может, я просто ему завидую?" –  Мелькнуло в голове. – "Завидую его умению анализировать ситуацию, находить решения, и оказываться во многом правым."

– Тебя – меньше остальных. – Иван Николаевич говорил все также спокойно и размеренно.

– Интересно почему? – голос Марка оставался мрачным, а объяснениям он не верил ни на грош. Нет, явно Зварыгин что-то замыслил… И вряд ли хорошее именно с точки зрения Марка.

– На то есть несколько причин – не будем их сейчас уточнять. А с тобой поговорить я хочу совсем из-за другого. Я бы хотел, чтобы ты навестил всех троих… Подстрой случайное знакомство, можешь представься им как хочешь – лучше всего адвокатом, и упомяни в разговоре о компании.   И просто оцени их реакцию – насколько они испугаются. А мои люди проследят за ними.

– Зачем тебе это? – Марк смотрел с легким подозрением.

– Поверь, причина есть… И для меня весьма важная причина. Ну, так как?

Марк сделал глубокий вдох. Все равно особого выбора у него не было. На самом деле, несмотря на то, что это было высказано в виде просьбы, это являлось завуалированным приказом. На секунду в голове мелькнула мысль, я что будет, если он скажет нет? И тут же пропала. Скорее всего, это просто будет уже приказом, причем с дополнением от Генерального: "Тебе было сказано оказывать Зварыгину помощь? Так в чем дело?"

– Я согласен. Что о них известно?

На лице Зварыгина не отразилось никаких эмоций. Впрочем, как всегда. Он просто кивнул и перешел к делу.

– Маргарита Топикова, окончила художественный колледж, сейчас преподает рисование. Живет с родителями, целая куча знакомых, из связей ничего интересующего нас. Самый маловероятный вариант – поскольку за компьютером проводит совсем немного. Есть парень, с которым она проводит большую часть времени, он пытается стать музыкантом, но пока особых успехов не имеет.

Дмитрий Зорин – дизайнер, оформляет обложки для книг на компьютере, сам пытался писать, издал пару психологических романов, но особого успеха не снискал. Кроме того, подрабатывает журналистом в паре изданий, как внештатного сотрудника его очень ценят. Весьма нас интересует, поскольку сидит за компьютером не мало. Женат, с женой живут отдельно, хотя до развода дело они не довели. Вообще, человек достаточно скрытный, и собрать о нем информацию оказалось сложновато. – Зварыгин немного помолчал, словно что-то обдумывая, потом продолжил.

– И, наконец, Виктор Лесков. Студент, сейчас учится на пятом курсе Экономического университета, живет сам, подрабатывает написанием небольших программок – ничего выдающегося. На роль хакера явно не тянет. Но кто знает? Тут более подробная информация обо всех. – Зварыгин протянул ему небольшую папку. Марк молча взял ее и вышел из кабинета, с трудом отказавшись от желания хлопнуть дверью. Он не любил, когда его использовали, особенно, когда он чувствовал за этим чужую игру.

"Что ж ты, гад, задумал? И для чего тебе понадобилось, чтобы я непременно встретился со всеми троими?"– Марк ломал голову, но ответа найти не мог. С таким заданием легко справился любой из сотрудников отдела безопасности – гонять по городам заместителя Генерального из-за такой ерунды было смешно. И граничило с глупостью. А Зварыгин был кем угодно, но не глупцом. – "Небось подставить хочешь? Или из города на время удалить?" – Марк внезапно остановился и уставился перед собой, прикидывая, какие преимущества может дать его временно выведение из игры. – "А ведь именно тут, похоже, собака зарыта. Очень тебе нужно, чтобы я на время из города свалил и под ногами не путался. Чтоб какой-то план провести не помешал… Но что же ты задумал?"

Мысленный вопрос был, разумеется, риторическим. Марк вошел в свой кабинет, небрежно бросил папку на стол и глубоко задумался. Сейчас самое главное было держать руку на пульсе. Оставаться в курсе всех дел. Он еще подумал, потом уселся за компьютер и написал короткое сообщение. Совершенно невинное, которое даже если и прочитают чужие глаза, понять, что имеется в виду, все равно никто не сможет. Потом Марк встал, вызвал своего заместителя, и отдал указания в связи со своим скорым отъездом.

Зварыгин явно что-то замышлял за его спиной. Стоило подстраховаться…

                                                   *           *         *

За три месяца до этого. Химера. Воспоминания.

Вырвавшись на свободу, я едва не умерла снова. Потоки информации омывали сознание мощной струей, словно меня уносило сильное течение, и я с трудом удерживалась на плаву, не в силах ничего предпринять – глубина затягивала все сильнее, а сил оставалось все меньше. Я не могла сориентироваться, поскольку здесь не было ни верха, ни низа – здесь не существовало вообще ничего постоянного. Меня то омывало ярким светом, причиняющим боль, то окутывала полная темнота. Радужные цвета сменяли один другой почти мгновенно, я терялась, не в силах понять, что происходит, не в силах сделать вообще ничего. Краски менялись, меня куда-то волокло, время от времени словно било о невидимые камни и мне все время казалось, я сейчас просто растворюсь… Исчезну…

Именно тогда я утратила значительную часть своих воспоминаний – и возможно, значительную часть своей личности. Я пыталась бороться, и меня поддерживали всего две мысли: мне хотелось жить, теперь уже любой ценой, и мне хотелось отомстить. И именно это сочетание, заставляло биться, как рыба об лед, бороться, чувствуя, что проигрываю, и пытаться справится с этим… Снова и снова…

В какой-то момент наступил перелом – и я, наконец, сумела закрыться. Сознание словно свернулось само в себя, выстроив несколько слоев зашиты, и кошмар отступил. Теперь мое сознание окружали стены, не подпуская ко мне эти потоки, и я впервые расслабилась. Потом огляделась. Да, я опять могла видеть и ощущать – не знаю, каким образом, но я создала для себя кусочек виртуальной реальности. Надежное убежище, состоящее из небольшого промежутка два на два метра, окруженного со всех сторон голыми кирпичными стенами. И я просто лежала на полу, то приходя в себя, то опять теряя сознание. Но каждый раз по-прежнему видела вокруг эти стены и все больше чувствовала себя в безопасности.

Не знаю, сколько это продолжалось. Понятие времени вдруг стало абсолютно абстрактным. Просто в какой-то момент я ощутила себя снова сильной. Способной жить и бороться. Но в тоже время заставить себя выйти из своего убежища я не могла – меня мучил страх. Я вспоминала борьбу с потоком и сворачивалась клубочком на холодных камнях, потом вспоминала себя привязанной к стулу, и меня начинала сжигать ненависть. Я вставала и начинала ходить туда-сюда, ощущая себя снова почти живой. Почти настоящей.

Первым этапом борьбы со страхом стало окно. Оказалось, это совсем просто – мне стоило только захотеть, и я сразу поняла, как это сделать. Просто в одном месте я сняла защиту, установив вместо нее своеобразный фильтр, не позволяющий ничему извне проникнуть внутрь… И не позволяющий моему сознанию оказаться снаружи. Виртуальным результатом стало окно в стене – и я со странным отстраненным любопытством смотрела наружу.