Авантюристы. Книга 5

– Чтобы муха тут у вас…– инструктировала вдова молодцов с черенками в мозолистых руках.– Особенно эту стерву с третьего этажа…– молодцы кивали с пониманием и грозно поглядывали по сторонам. Жильцы дома № 6-ть, отнеслись с пониманием и протестовать особенно не стали против насилия. Жильцы начали пользоваться черной лестницей, про которую кредиторы забыли в горячке и блокпост на ней не выставили. Вдова банкира, сунувшаяся было выйти и получившая от ворот поворот, тоже не стала громко возмущаться,

сориентировавшись в обстановке и принялась спешно распродавать, все что возможно, через этот же черный ход. Жизнь в доме закипела.

Михаил с Сергеем, поняв, что мимо них верхом на рояле проскакал ни кто иной, как сам Эммануил Франкенберг, отправили вслед за ним «Трояна» Филю, а сами, помахав вслед Ференцу Листу, поднялись на третий этаж, решив пообщаться со вдовой усопшего банкира. Двери в квартиру №6-ть были распахнуты и гул голосов, стоящий в ней, напоминал базарный.

Вдова, неуверенная в своих правах и с целью уклониться от обязанностей, устроила из квартиры комиссионный магазин и стремительно распродавала имущество с «молотка». Сама же и вела торги, называя вещь и оглашая первичную сумму.

– Стол письменный, совершенно дубовый, господа. Всего пять талеров прошу. Кто? Поднимайте уже ваши руки. Вот вы, герр Шнейдер, посмотрите каков стол, почти совсем из дубового дерева. Разве не о таком вы мечтали с прошлой осени?– Герр Шнейдер морщил узкий лоб и надувал толстые щеки. Он не помнил, о чем мечтал с прошлой осени, но пять талеров считал суммой преизрядно-завышенной и проплямкал толстыми, как оладьи губами.

– Фрау Франкенберг, я готов, но за талер. Побойтесь Бога, где пять талеров и где этот стол?

– О-о-о!– закатила очи вдова.– Да вы злодей. Разбойник с большим кинжалом, на узкой тропинке, герр Шнейдер. Этот стол стоит десять талеров и я прошу половину стоимости. Стол совершенно новый, ему всего двадцать пять лет. Разве это возраст для дуба? Дуб, я слышала, столетний бывает.

– Может на вашем дубе еще и желуди растут?– фыркнул герр Шнейдер презрительно.

– Желуди нет, но если вы приобретете его, то я вам покажу целых три потайных ящичка, наличие которых делают эту вещь совершенно уникальной среди столов.

– Так покажите сразу, фрау Франкенберг, не морочьте голову,– опять фыркнул герр Шнейдер. Был он росточка невысокого, кругленький, пухленький, с розовыми как у поросенка щеками.

– Если я покажу потайные ящики всем, то какие же они тогда потайные будут?– отрезала вдова решительно.– Покупайте и смотрите.

– Ну, хорошо,– вздохнул тяжело герр Шнейдер.– Уговорили, фрау Франкенберг, только из уважения к вашему усопшему супругу. Два талера.

Вдова всхлипнула жалобно, утерла носик платочком черненьким, сунула его за отворот рукава траурного платья и взяла протянутые монеты,– Ах, я обрекаю себя на нищету своей добротой,– простонала она при этом.

– Ну и где?– подкатился к ней на коротких ножках герр Шнейдер.

– Что?– не поняла вдова.

– Тайники в столе где?– Герр Шнейдер принялся потрошить уже принадлежащий ему стол, гремя дверками и ящиками.– Где?

– Вот эти три верхние,– ткнула вдова пальчиком.– Все три потайные. Муж их всегда запирал, и я ни разу за пять лет замужества не смогла даже краешком глаза в них взглянуть. Даже после кончины мужа, чтобы взглянуть, пришлось взломать замки на этих ящиках, ключи сыскать не было никакой возможности. Уж я весь дом перерыла.

– Вокруг пальца обвели!– взвыл раздосадованный герр Шнейдер, ожидавший увидеть не весть, что хитроумное.

– Да как у вас язык поворачивается такое говорить!?– возмутилась вдова.– Я уступила вам вещь в десять раз дешевле ее истинной стоимости, стыдитесь, герр Шнейдер. Этот дубовый стол изготовлен, если хотите знать, из настоящей сосновой доски. Корабли строят из нее.

– Сосна?– герр Шнейдер схватился за сердце.– Точно? Не осина?

– Ах, я не знаю,– отмахнулась, от герра Шнейдера с его столом, вдова.– Если хотите знать точно, то спросите у плотника Адама, он тут рядом живет в соседнем доме, на чердаке его каморка. Сходите и спросите, из чего он его сколотил год назад. Купите лучше секретер. Совершенно из дуба дерева. На нем мой муж работал не покладая рук. Видите, весь в чернилах? Пять талеров,– толпа желающих приобрести вещи, загомонила возмущенно, и громче всех раздавался писклявый голосок герра Шнейдера.

– У этого секретера дубового, тоже три ящика верхних потайные от вашего любопытного носа, были вашим супругом предусмотрены и теперь взломаны?

– Нет, только один,– честно призналась вдова.– Но к секретеру, в ту же стоимость я добавлю вон ту вешалку из рогов самца лося. Он их потерял в лесу, а мой покойный муж нашел и приспособил. Подставка совершенно дубовая и полочка тоже. Очень достойно будут эти рога смотреться в вашей спальне, герр Шнейдер. Над кроватью.

– Почему в спальне?– попался герр Шнейдер.

– Им у вас там самое место,– отрезала мстительно вдова и с удовольствием принялась наблюдать, как наливается помидорным спелым румянцем, возмущенное лицо «разбойника и грабителя».

Михаил с Сергеем, остановились за спинами участников летучего аукциона и пока наблюдали за торжищем, не вмешиваясь. Герр Шнейдер, не нашелся, что сказать на прозрачные намеки вдовы и пыхтел, рассерженно надув губы, а у остальных покупателей потенциальных, настроение приподнялось и даже послышались сдавленные смешки.

– Кто, господа? Ну, же! – в ответ на призыв вдовы все промолчали благоразумно.

– Ну, хорошо, добавлю еще пять стульев. Хорошие стулья, крепкие.

– Из дуба и с тайниками,– не удержался все же от реплики герр Шнейдер, пришедший в себя.

– Да, из дуба. Извольте убедиться сами, господа,– вдова схватила стул, выдернув его из ряда стоящих позади нее и грохнула им по проданному только что письменному столу.

– Взгляните теперь сюда. Видите вмятину на крышке стола? Осина против дуба, что масло сливочное против ножа. Взгляните, взгляните. Видите, какая глубокая вмятина. Ее только что не было. Это от ножки стула. Дуб, чтоб мне замуж больше не выйти,– покупатели с любопытством рассматривали свежую вмятину, вежливо оттерев в сторону от его собственного стола, герра Шнейдера, у которого возмущенно затряслась нижняя челюсть от обиды.

– Беру за талер,– наконец изъявил кто-то желание, и монета звякнула в ридикюле вдовы о поступившие туда ранее.

– Грабите, пользуясь моим бедственным положением,– не забывала сетовать она.

Счастливые собственники вновь приобретенного имущества, хватали скоренько свои вещи и выметались с ними в сторону черного хода. Оттуда же появлялись новые покупатели, с жадно распахнутыми глазами и ртами.

– Этот аукцион на долго,– пришел к выводу Сергей, осматриваясь по сторонам.– А вот место, где стоял рояль. Пятно соответствует размеру. Вовремя Лист его успел приобрести и наверняка тоже за пять талеров, потому что дубовый был.

– Вряд ли мы что-то узнаем от вдовы для себя интересное, но раз уж решили пообщаться, то может скупить тут все оптом и облегчить ей жизнь?– Михаил поднял руку, привлекая к себе внимание хозяйки.

– Фрау Франкенберг, сколько вы хотите за оставшееся имущество?– спросил он в наступившей тишине.

– Тысячу талеров,– тут же ответила вдова ни на мгновение не задумавшись.

– Значит, если разделить тысячу на пять, то рассчитываете вы при этом получить двести талеров?– Михаил подмигнул вдове и та залилась румянцем, но присутствия духа не потеряла и ответила твердо и непреклонно: – Это оптом тысяча, а в розницу – пять, герр офицер.

– Логично, фрау Франкенберг. Ну что ж. Будь по-вашему,– Михаил высыпал на осиновую столешницу монеты и сверху бросил кожаный кошель из-под них.– Пересчитывать будете?

– А как же?!– удивилась вопросу вдова.– Вдруг здесь больше. Мне лишние не нужны. Я честная женщина.

Разочарованные таким молниеносным торгом, несостоявшиеся покупатели, молча потекли к выходу, норовя по пути что нибудь прихватить на память, в виде сувенира. На мелочи парни решили не обращать внимания, но когда на их глазах двое, самых разочарованных очевидно, попытались снять и унести огромное зеркало в овальной раме с купидонами, то Сергей все же не удержался и в двух словах объяснил им, что воровство – грех. Выпроводив любителей сувениров легким пинком на лестницу. Остальные вели себя скромнее, прихватывая попутно книги, табакерки, посуду и акварельки со стен. Захлопнув за последним покупателем входную дверь, Сергей запер ее на массивный крюк и облегченно вздохнул:

– Клептоманы все поголовно.

Вдова пересчитала трижды монеты и трижды недосчиталась десятка. Принявшись считать в четвертый раз, она закусила губку и принялась раскладывать монеты столбиками по десять штук и выставляя их в аккуратные шеренги, формируя во взводные и ротные колонны. Выстроив каре десять на десять, она наконец-то убедилась, что ее не хотят надуть и сгребла полк из талеров в мешок. Деловито затянув его, она осведомилась:

– Когда забирать явитесь свое барахло? Мне еще квартиру пристроить нужно. Будет плохо, если покупатель явится, а тут эта рухлядь повсюду валяется.

– А документы на квартирку у вас имеются? Мы слышали, что тут некоторые господа организовали целую партию против вас и намерены наложить арест на нее.

– Документы в порядке,– презрительно скривила личико вдова.– Скандалов я не люблю и уехать давно собиралась. Муж мне эту квартиру пять лет назад подарил и оформил надлежащим образом. Это мое. Никакой суд не отсудит. А наследник – сынуля, все вопросы к нему. Очень резвый молодой человек. Высокий такой. Он только что вышел. Вы его не встретили на лестнице?

– Встретили. За ним гнались трое полицейских со шпагами.

– Да-а-а? Интересно, что они-то от него хотели?– удивилась вдова.

– А кто еще от него что-то хотел?

– О-о-о. Очень многие. Вчера, уже поздно ночью, сынок его внебрачный приперся. Не знаю, как и зовут этого молодого наглеца. Стал требовать деньги, которые ему якобы Эммануил должен за то, что он не заявит на него. Еле выпроводили хама. Отдарился Эммануил чем-то и пообещал пристроить на службу выгодную. Ушел недовольный и кричал полчаса еще под окнами, что если письмо рекомендательное не поможет ему в поисках вакансий, то заявится опять.

– И кому же письмо рекомендательное?

– Написал кому-то. Ах, я знаю? Что вам за дело, герр офицер, до всего этого?

– Никакого, фрау Франкенберг. Вы правы. Скажите, во сколько вы оцениваете эту квартирку и позвольте все же взглянуть на документы?

– Совсем не много прошу. Сейчас и цен-то таких нет в Вене. Три тысячи талеров и она ваша. Немедленно пошлю за нотариусом.

– Мы согласны,– Михаил решил не торговаться и по лицу вдовы понял, что привел ее в крайнюю степень неудовлетворенности собой. – «Нужно было просить пять тысяч»,– говорило лицо, а глаза просто кричали,– «Или десять».

– Нет, фрау Франкенберг, ни пять, ни тем более десять вам никто не заплатит. Таких цен действительно в Вене нет. И трех тысяч тоже нет. Посылайте за нотариусом,– Мариам вздохнула, привычно уже промокнула носик платком и послала за нотариусом, крикнув какому-то мальчишке в окно, чтобы сбегал:

– Передай, чтобы поспешил, дело срочное. Держи денежку, сорванец. Вернешься, получишь еще столько же. И скажи господину нотариусу, что мы ждем его с черного входа. Он у нас теперь парадный. Понял?

– Понял, фрау,– раздался голосок за окном.

Пока не заявился нотариус, парни осмотрели квартиру, которая произвела на них в целом положительное впечатление, в основном своими размерами.

– Большая,– оценил Сергей и поинтересовался у хозяйки:

– Скажите, фрау Мариам, здесь случайно нет потайных комнат или кладовых? Может сейфы есть в стенах скрытые?

– Ничего такого нет,– решительно заявила вдова.– Я бы знала. В кабинете мужа есть шкаф, через который можно пройти еще в одну комнату, но потайной ее только он сам считал. А знали про нее все. Горничная, кучер, дворник, истопник, ну и я. Там у него денежный ящик находился. Умер, вскрыли, а там и нет ничего. Одни бумаги долговые.

– Чем же занимался ваш муж в последнее время так убыточно? Он же был талантливым финансистом и вдруг банкрот. Как такое могло случиться?

– Не знаю, господа, сама в полной растерянности. Радовался как ребенок последние два месяца, кредитов нахватал у кого только можно,– «Верну все сторицей, дорогая. В шелках и бархате будешь ходить. Осыплю с ног до головы золотом»,– Мариам всхлипнула и подергала себя за рукав.– Вот шелк-то каков.

Нотариус появился минут через двадцать и похож был скорее на профессионального боксера, а не на крючкотвора записного. Здоровенный парнище, со свернутым набок носом, крепко пожал руки Михаилу с Сергеем, назвавшись Фрицем Пульманом и поцеловав ручку вдове, взял, что называется «быка за рога». Сделку оформил со скоростью просто ошеломляющей, уложившись в пару боксерских раундов. Шлепнул нужное количество печатей и штампов, попросил расписаться в десятке мест Михаила и Мариам и, получив гонорар, откланялся.

– «Вини, Види, Вици» – Пришел, Увидел, Победил. Молодец. Сразу видно, что профессионал,– Михаил сложил аккуратно документы в пластиковую папку и, обращаясь к вдове, поинтересовался ее дальнейшими планами.

– Немедленно уезжаю из этих трущоб в гостиницу. Просто немедленно,– засуетилась Мариам и, схватив приготовленные ридикюль и саквояж, выскочила из квартиры, крикнув на прощанье:

– Желаю приятного проживания.

Оставшиеся вдвоем парни, не спеша попили кофе, расположившись в кабинете банкира с входом в потайную, сейфовую комнату. Шкаф секретный был открыт и она просматривалась через проем почти вся, небольшого размера, но с окном.

– Ну, и за каким лядом мы эту рухлядь, вместе с помещениями приобрели?– Сергей сидел в кресле с высокой спинкой, закинув ноги в ботфортах на подоконник и дымил сигаретой, одновременно мелкими глотками прихлебывая кофе из чашки.

– Ты знаешь – из чистого любопытства. Обратил внимание, что квартира занимает весь этаж?

– Ну, обратил. И что из этого?

– Взгляни мысленно на план квартиры сверху, а чтобы мозги не напрягать, вот тебе план рукотворный,– Михаил сунул Сергею лист с чертежом квартиры.– Это поэтажный.

Сергей принялся разглядывать чертеж, иногда закрывая глаза и сосредоточенно шевеля губами, потом хлопнул себя по лбу ладонью.

– А верно ведь. Как это я-то не заметил? Несоответствие, однако явное. Реальных чертежей и помещений. Вот эта комнатень где? В ней по плану двадцать метров с хвостиком. Сориентируемся в пространстве и что видим? Комната примыкает к этому кабинету, вон к той стеночке с книгами.– Сергей встал и подошел к книжным полкам.

– Капитально как все тут устроено. И как пройти?

– Элементарно, рычаг запорный вон за тем томом здоровенным в телячьей коже. Вынь-ка его.

Сергей фолиант пыльный с трудом вытащил и положил на пол.

– Ну что?

– Есть ручка,– Сергей сунул руку в щель между книгами и принялся дергать там что-то.– Поворачивается и все,– сообщил он разочарованно.

– Значит это защелка. Давни теперь от себя полки,– посоветовал Михаил.

Сергей надавил и книжные полки, от потолка до пола, плавно крутнувшись, провернулись на 90 градусов, открывая проход шириной в метр.

– Вот и все, а Эммануил стонал,– «Где завещание»?– Наверняка здесь,– Михаил шагнул еще в одну потайную комнату, следом за Сергеем. Вид она имела обжитой, слегка пылью комнатной все припорошено, но тем не менее, выглядела аккуратной и обставлена была всем необходимым для хранения документов и ценностей. Имелся столик и кресло рядом с ним, а в углу возвышался огромный сейф, занимавший всю стену. Метров пять в ширину и метра три в высоту, он своей монументальностью невольно вызывал уважение и удивление.

– Однако!– Сергей похлопал по стальной двери ладонью.– Вскрыть это чудовище без магии мы с тобой только «Перфом» сможем, как тут с аномалией? В подъезде с роялем у тебя получилось хорошо.

– Увы! Листу повезло, а нам нет. Придется резать.

«Перф» не подвел и вырезал замок без особых усилий за полминуты. Толщина двери впечатлила. Распахнутая на всю ширину она открыла взгляду метровой глубины кладовую, с полками забранными в металлические опять же дверки.

– Сейфы в сейфе,– Сергей включил снова "Перф и принялся методично вырезать один замок за другим. Всего сейфов оказалось двенадцать по шесть с каждой стороны. И заполнены оказались почти все доверху ценностями.

Сергей с Михаилом равнодушно перекладывали мешки с монетами и пачки банковских кредитных банкнот. Гульденов только в ассигнациях оказалось на глазок около двухсот тысяч. А талеров серебряных тысяч пятьдесят. Михаил не ошибся, отвечая в Лондоне на вопрос Сары. Семейство Соломона не успело появиться вовремя и если сейчас двигалось в Вену, то ожидало ее глубокое разочарование. Братец умер, племянник в бегах, вдова все продала.

– А вот и завещание,– Сергей взял лист бумаги, исписанный мелким убористым почерком, и попробовал прочитать написанное, но осилил только заголовок.– «ЗАВЕЩАНИЕ» и первую строчку.

– Я, имя рек, такой сякой, родом из того, сего в здравом уме и твердой памяти…– Слушай, Миш, ты бы и мне мозги слегка почистил, что-то методика допотопная в извилины не лезет. Немецкий с его глаголами задолбал. Английский, куда как проще. А немцы, похоже, язык свой в полевых условиях создавали. Бегом. Нет чтобы присесть спокойно и все как следует обдумать, как китайцы, нет, они все на ходу видать норовили. Дер, дие, дас – идиотские. Вот на хрена они нужны, если окончание все равно понимание дает какого рода слово?

– Мозги тебе я «загрузить» могу, но потом не обижайся, если чего лишнего обнаружишь.

– В смысле?

– В том смысле, что когда ты сам усилия прикладываешь, то берешь то, что хочешь, а когда со стороны вкладывается, то уж не обессудь, если какую нибудь древнюю поэму о нибелунгах обнаружишь.

– А согласовать нельзя по списку?

– Долго. Список километровый получится. Пару суток будем сидеть.

– Хрен с ним, пусть без согласования. Я, ежели, что ненужное втемяшится, забуду потом, да и все. Жить-то с этим можно?

– Я же живу,– Михаил взял лист с завещанием и бегло пробежав по нему глазами, перевел:

– Все Эммануилу оставил. Вдове только квартиру с барахлом и даже кредиторов своих всех упомянул, расписав поименно. Табличка вот имеется. Кому сколько задолжал. Неплохо Франкенберг в последние полгода на Лондонской бирже ценных бумаг играл. Поднимал, опускал, перекупал. Было чутье, как у волка. Раза в три увеличил капитал свой, даже с учетом выплаченных кредитов и погашения вексельных обязательств. Смотри-ка и семейку Соломона упомянул. Семь тысяч им отвалил талеров старик. Не так уж много родственников у Франкенберга оказалось, вот и вспомнил.

– И что теперь? Душеприказчиками его станем добровольными, чтобы, так сказать – восстановить доброе имя? Или пошел он ко всем чертям? Все равно на сковородке будет париться в итоге.

– Насчет сковородки не наше это дело – решать, будет или нет. А вот если пошлем ко всем чертям, то станем примитивно ворами. Деньги, конечно, на спекуляции ценными бумагами сделаны, но если мы их присвоим, то становимся соучастниками.

– Давай в монастырь пожертвуем, да и все. Пусть братия отмаливает банкира. От его имени внесем.

– А воля усопшего? Господь на нее не посягает, а мы, значит, хрясь и круче Христа. Предлагаю, вернуть кредиторам их суммы изначальные, Эммануилу стартовую папашину, а все спекулятивно добавленные – монастырю.

– Этого Эммануила еще поймать нужно,– вздохнул Сергей.

– Сам прибежит. Узнает, что его уже не разыскивает полиция и заявится, как миленький. Нам-то он все равно нужен. Если Филя его сможет вычислить, то пошлем ему приглашение с разъяснением. Пошли, разберемся с блок-постом. Пусть посылают за нанимателями. Обрадуем.

Увидев двух офицеров, наемные караульные черенки дубовые с плеч сняли и спрятали на всякий случай за спину. Вступать в конфликт с армией Его Императорского Величества они пока не желали. Оплата не соответствовала последствиям. Выслушали молча, молча же пожали плечами.

– Что за гримасы?– не понял Михаил.

– А куда, с позволения сказать, бежать? Мы и не знаем. Сказано стеречь, да ждать. Утром завтра будут непременно… кажись,– соизволил объяснить один из караульных, скребясь в лохматой голове. Занятие это было, очевидно, самым любимым из всех, которые он знал, так как демонстрировал ловкость выработанную годами. Скреб с вдохновением. Лист, с этим же выражением лица, касался пальцами клавиш. Любитель почесать голову, подключил к процессу вторую руку, приставив черенок к стене, и закончил, обозначив свое жизненное кредо:

– Наше дело телячье.

– Телячье, поросячье или собачье мне наплевать, прекрати вшей гонять по организму и смотри сюда,– Сергей сунул в нос «чесоточного» талер.– Объявляю приз тому, кто приведет кого-нибудь из господ, его тут караулить нанявших. Я в квартире № 6-ть.– Вопросы есть?

– Обманешь пади, герр офицер?– засомневался «чесоточный».

– Вот те крест,– Сергей обмахнулся крестом.– Чтоб я сдох.

– А ежели двух привести?– лохматый оказался парнем сообразительным.

– Скольких приведешь, столько и получишь,– фразу эту Сергей закончил произносить уже в спины, стремительно сорвавшимся с мест караульным.

– Что же ты им адреса клиентов не дал? Список есть со всеми реквизитами,– Михаил щелкал наружной щеколдой, решая, нужна она дверям или нет.

– Они и без списка всех сыщут. По списку я проверять буду, тех ли привели. Нахватают, кого попало, долю пообещав. Знаю я этих «гавриков», сам такой. А вот и «разведка» припожаловала пархатая. Нашел бегуна?

– Нашел,– Филя сел привычно Михаилу на плечо и, ущипнув его довольно чувствительно за ухо, затараторил, бойко и задорно:– Он сначала в соседнюю подворотню шмыгнул, потом там отсиделся минут десять, макинтош скинул с цилиндром, рожу гуталином намазал и смело дальше пошел совершенно не скрываясь и сейчас в двух кварталах отсюда, на Херринггассе-12-ть, номерок снял. Сидит, горюет и гуталин подновляет. Наверное, рывок основной, вон из Вены, на завтра отложил. Весь на нерве. По-немецки ни слова старается не шпрехать, спикает на аглицком и смотрит волком. Пиво заказал, однако, в номер с сосисками и долго трясся, мелочью рассчитываясь.

– Тебе бы, Филя, романы писать с таким языком поэтическим,– Михаил щелкнул воробья по клюву и предупредил.– Еще раз ущипнешь так старательно за ухо, посажу на диету, в клетку с кошкой.

– Хозяин,– Филя присел на пушистый зад и вытянул когтистые ноги.– Я же любя. Не рассчитал маненько, ей Богу. Оплошал чуток.

– И вообще,– продолжал ворчать Михаил.– Кто вопрос задает, тому и докладывай в следующий раз и можешь вообще хоть ухо ему с корнем вырвать. Понял?

– Понял!– Филя бодро подскочил и перемахнул на плечо к Сергею, прицелившись к его уху, но тот живо схватив его, зажал в кулаке так, что оттуда торчала только головка «Трояна».

– Ухо, значит, мое тебе разрешил Хозяин выдрать?

– Разрешил,– пискнул Филя жалобно.

– А о последствиях ты не подумал?

– Нет,– закрутил головкой Филя.

– Подумай три секунды,– разрешил Сергей.– Раз, два, три. Ну? Какие последствия?

– Хреновые,– закивал Филя.

– Вывод?

– Вырывать ухи нельзя,– сориентировался «Троян».– Лучше на диету, в клетку с кошкой. Я ее лаем до инсульта сначала доведу, потом ухи ейные вырву.

– Соображаешь, почти как взрослый,– одобрительно погладил Сергей «Трояна» по головке.– Лети, разведка, поищи этого «отморозка» Алоиза. По пивным пошныряй. Их в Вене много и в любой дешевой он может околачиваться сейчас,– Филя выскочил пулей из его кулака и пропал, метнувшись за угол.

Глава 3

Михаил проводил взглядом «Трояна» и предложил: – Давай, пошлем посыльного к этому «эфиопу» с письмом. Вложим в него копию с завещания и вернемся в квартиру. Быстрее начнем разбираться, скорее домой вернемся.

– Какую копию? Он же потребует тогда все?

– Я текст слегка поправил. Зря что ли тут пятно на площадке. Я бы и не пошел тогда сюда. Вернулся бы в гостиницу к Джеку. На завтра бы все перенес. Тоскливо тут что-то. Пора и честь знать. Душе-приказчиками нас с тобой вписал и суммы все, взятые в кредит, оформил, как взятые на сохранность. Могу с этих «лохов» плату потребовать за хранение. В «нотариалке» тоже все подправил. Кстати, мэтр Пульман нотариус-то. И знаешь, почему молчит?

– Почему?

– Забыл. Он ведь /Фриц/ пока в академии учился на юриста, ужасным был забиякой и пьяницей. Его во всех злачных местах Вены знают. Родитель ему оставил место хлебное, но не лежит у парня сердце к этой сфере человеческой деятельности. Ему бы конюшню завести и лошадей тренировать. Вот это по нему. Любит парень скачки.

– Посоветуй. Но что-то я не въезжаю. Как можно забыть о завещании?