Смутные времена. Книга 3

Дотолкав бочонок, ставший легче воздуха, до стола и опустив его на пол, Сергей с Вениамином вдвоем принялись щелкать пальцами, чтобы вернуть его в исходное состояние, но проклятая посудина норовила взлететь и зависнуть.

– Вот зараза. Миш, как ты это делаешь? Думаешь, что в этот момент?

– Каждый раз разное думаю, в зависимости от ситуации. Просто сомнения нужно вышвырнуть из головы. Бочка ведь не может быть такой легкой? Вот и не верьте, что она такая. Скомандуй, как живому существу. Типа, -"Стоя-я-я-я-ть!"– попытался поделиться магическим опытом Михаил.

– Ни черта не понял. Как не верь, когда она вот такая уже и глаза видят?

– Не верь глазам своим, Серега. Рявкни на нее, чтобы не выеживалась и вела себя прилично, как бочке положено.

Короче – экспериментируйте.

– Стоя-я-я-я-ять, зараза!!!– заревели хором Сергей с Вениамином и их хоровое усилие возымело наконец-то действие. Бочонок влип в пол, налившись весом.

– Получается,– обрадовался Сергей.– Ну что, дегустируем? Давай стаканы, Миш. Брагу принято пить из граненых стаканов.

– А самому слабо изобразить? С бочкой справились, давайте уж не останавливаться на достигнутом. Стаканы и желательно насос, для того, чтобы бочку не ворочать. Ну, как у пивников. Можно с педалью или рычажный.

– Так это же знать нужно, как этот насос устроен. Кинематику, так сказать, понимать. А если внутри не знаешь, как он работает, то получится видимость одна, бутафорная,– Сергей зажмурился и на столе появились шесть граненых стаканов, почему-то пыльных и зеленого цвета.

– Это что за непотребство ты изобразил, Лексеич,– фыркнул Силиверстович.– Сбегай теперь на кухню, помой. Раз силенок не хватает стерильность соблюсти.

– Зато форма и количество соответствуют,– расплылся в самодовольной улыбке Сергей.

– Грязная посуда почему я спросил? Ты что чистой никогда не видел? Еще бы с хабариками внутри состряпал.

– Силиверстович, не возникай. Знаешь поговорку про пианиста? Что не стреляйте, он играет, как умеет. Обидеть и раскритиковать всякий может. Ты вот сам попробуй стакан сделать магически. А мы посмотрим, что у тебя получится. И предупреди на всякий случай, где сотворять надумаешь. Я подальше отойду от греха,– не остался в долгу Сергей.

– Нормальные стаканы,– вступился за Сергея Михаил.– Цвет, как говорится, на любителя, а пыль наверное из мозгов натряс попутно, так что на твердую тройку потянет творчество вполне. Пить-то из них можно. А мытье без надобности. Мы пыль обратно вернем на чердак Серегин и будут стерильными,– Михаил щелкнул пальцами и стаканы засияли изумрудным оттенком.

– Ты про "чердак" фигурально?– забеспокоился Сергей.– Что-то у меня голова заныла.

– Это она у тебя с непривычки. К умственной деятельности приспосабливается,– успокоил его Михаил.

– Сам дурак,– обиделся Сергей.

С насосом повозиться пришлось гораздо дольше, чем со стаканами. Раззадоренный удачными попытками других, за дело взялся Силиверстович. Даже чертежик насоса набросал рычажного.

– Вот он как выглядеть должон. Чтобы понятно было. Система инжектора. Все просто. Тянешь рукоять, создается отрицательное давление вот в этом участке и брага льется. Что смотришь бараном на ворота, Лексеич?

– Я бараном? Да понял я, понял. Накарябал, правда, как курица лапой. Может "прапоров" озадачим? Слепят золотой. Вон его сколько тут Михаил нашвырял, когда с СТН-ом соревновался. Валяется металл без пользы все равно.

– "Прапорам", конечно, это раз плюнуть, но ты сам попробуй. Браслет примени. Глядишь, понимания добавится, как им пользоваться,– Михаил пнул ногой ближайший бархан из золотых Империалов и монеты разлетелись по помещению, звеня и сверкая в лучах электроламп.

– Из золота лепить?– Сергей с сомнением разглядывал чертеж, пытаясь, очевидно, представить себе, как будет выглядеть насос в натуральном виде.

– Хоть из чугуна, лишь бы работал,– упростил задачу Михаил.

– Из чугуна? Да где его взять-то здесь? Редкий металл он тут. Невыполнимые задачи ставишь, Светозарный,– скривился Сергей.– На, Вень, попробуй ты сперва, все-таки автомеханик какой-никакой,– Вениамин впился глазами в чертеж, сжал упрямо губы и щелкнул пальцами. Рядом с бочонком появился насос. То что это был он, всем стало понятно с первого взгляда. Наличие рукояти прямо об этом свидетельствовало. Размеры, правда, оказались несколько великоваты. Бочонок рядом с насосом выглядел лилипутским.

– Ты что эдакий отгрохал, Вень? Поменьше чуток нужно. Я ведь размеры в миллиметрах обозначил, вот смотри буковка "М" накарябана,– Силиверстович ткнул пальцем в чертеж.

– Миллиметры двумя "М" нужно обозначать,– сконфузился Вениамин.– Я думал, что это метры.

– Ну, и как им качать? Уменьшай,– Силиверстович похлопал ладонью по золотой рукояти.– А так, ничего себе получился.– Следующая попытка оказалась более успешной. Выглядел насос, как положено, и размерами не пугал.

Работать, правда, не желал. Вениамин вставил его на место пробки в бочонке и попробовал качнуть. Рукоять лязгнула чем-то внутри и упала вниз.

– Что-то ты в кинематике не так изобразил,– поскреб затылок Силиверстович.– Новый будешь выщелкивать или этот разберешь?

– Проще новый,– решил Вениамин, выдергивая забракованный насос и швыряя его в кучу монет. Следующий насос у него получился гораздо элегантнее первого, даже рукоять не просто торчала куском лома укороченного из корпуса, а изогнулась ятаганом турецким и на торце имела шар, который Вениамин очевидно предусмотрел для того чтобы ладонь с нее не сползала.

– Ишь каков этот-то у тебя получился!– восхитился Силиверстович.– Хоть в музей выставляй, ей Богу. Работает хоть?– насос работал и брага полилась в стаканы. Первым выпил Вениамин, как Михаил и пообещал, остальные стояли с полными стаканами, гладя, как он это делает.

– Ну?– Михаил хлопнул его по плечу.– Как?

– Нормально. Вроде пива, только сладковатая,– Вениамин вытер губы рукавом и присев к столу, щелкнул пальцами. В результате на нем появилась корзина с яблоками и он полез в нее, выбирая поналивистей.

– Ну, ты прямо в моих глазах растешь как на дрожжах,– обрадовался Михаил его очередному успеху.

– Это медовуха. Она соображения добавила,– предположил Силиверстович и выпив свой стакан, крякнул довольно.

– Хороша,– присев рядом с Вениамином он потянулся было к корзине за яблоком, но вдруг передумал и тоже щелкнул пальцами. В результате его магии на столе, рядом с корзиной, появился эмалированный таз с огурцами.

– Ну-у-у! Слов нет,– ахнул Михаил.– Силиверстович, снимаю шляпу. Кто следующий?

Сергей после стакана медовухи завалил стол блоками сигарет. Леонидович выдернул из браслета толстенную книгу, а Петр Павлович здоровенный каравай с солонкой на золотистом, хорошо пропеченном верху.

– Леонидович, что-то ход ваших мыслей мне не понятен. После выпитого спиртного вроде бы тянет всегда покушать и побазарить, а вот чтобы читать хотелось – это что-то не совсем обычное,– не удержался от реплики Сергей.

– Так, я взглянул на стол, все уже есть. Какой из меня кулинар или кондитер? Представил себе, что привычно,– смутился Академик.

– Что за труд?– Михаил взял в руки книгу, затянутую в кожаный переплет.– Библия. Семнадцатый век. На церковно-славянском. Ну, сумел удивить.

Глава 5

Выпить бочонок сто литровый медовухи в один присест вшестером, даже крепким мужчинам – это не просто и никто особенно целью такой не задавался, конечно же. Балагурили, не спеша допивая по второму стакану и закусывая брагу яблоками и хлебом с огурцами.

– Перекусили?– встал со своего места Михаил.– Все, за дело. Занимаемся в течение пары часов подбором и подгонкой снаряжения. Берите, кто, что хочет, но камуфляж "Хамелеон" обязателен. Я смотаюсь на нижний уровень, пообщаюсь с командой Васькиной и через пару часов подгребу. К моему приходу, чтобы с экипировкой было покончено. Время оставшееся, посвятим координации действий в парах. Левитация – само собой. Серега, готовься. Пройдем на третий уровень там потолки самые замечательные. Головой не будешь задевать.

– Да я и без тебя обойдусь. Вернешься – я уже вишу или висю. Как правильно?

– Повис – правильно. Старайся. Если повиснешь к моему приходу, то с меня медаль.

– Какая?

– Ну, не знаю. Назовем ее, к примеру – "Орел". И степени там разные от первой до сотой. Чтобы стимул был долгим.

– Орел один, два, три и так до ста? Ну, блин, ты придумал. И весом кило по пять, наверное, сварганишь?

– Зачем по пять? Килограмма по два. Миниатюрненькие такие,– подхватил шутку Вениамин.– А за что выдавать будете?

– Первую, за сам факт левитации, а потом, конечно же, за мастерство. Высший пилотаж нужно будет демонстрировать. Петли, штопоры, бочки и прочие пике,– обрадовал мужчин Михаил.– Двухкилограммовая миниатюрность, конечно, тоже ни к чему. В виде значка выполню. Типа, как у десантуры. У них за прыжки выдают значок в виде парашюта, а количество прыжков крепится отдельно на бирке ромбом. Вот и у вас будет нечто подобное. Я подумаю, как изобразить. Не парашют, конечно, а крылья. Типа орлиных.

– А себе, с какой цифиркой навесишь? Сразу с сотой?

– Себе могу с двухсотой даже. Своя рука, сам понимаешь. Думаешь, обнесу? Не надейся, Серега.

– А скромность как же? Можно подумать, что ты эти петли уже и бочки авиационные вертеть умеешь,– Сергей набулькал еще один стакан браги и, выпив его одним махом, принялся грызть маринованный огурец.

– Продемонстрировать?– Михаил медленно оторвался от пола и завис в двух метрах от него.

– Давай!– захлопал в ладоши по-детски Сергей. И в следующие пять минут Михаил продемонстрировал им все, чему научился за последние годы. Он вертелся веретеном вдоль и поперек, выписывая немыслимые кульбиты и виражи в довольно замкнутом пространстве между полом и потолком, и окончательно поразил всех финалом, приземлившись точно на свой стул в положение сидя, сделав сальто с немыслимым количеством переворотов.

У соратников в глазах зарябило. И Сергей только и нашелся что сказать:

– Ух, ты, блин, как!

– Прав, племяш, любую бирку вешай себе. Я не против. Хоть с числом тысяча. Мне такое сроду не постичь. Хоть бы тушку от земли оторвать и то, Слава Богу. Короче, как там про Теркина.– "Я не гордый, и согласен на медаль". На Орла Первого, стало быть, чтобы старуха не шпыняла, будто хужей остальных,– Силиверстович вздохнул сожалеюще.

– Это когда же ты, сын, успел так наловчиться?– развел руками и Петр Павлович.– Удивил, вот уж не ожидал.

– На самом деле все не так сложно. Я в Сибирской пирамиде несколько часов в главном конференц-зале покувыркался и как-то потом все пошло по нарастающей. Здесь-то тесновато. А там простор.

– Нужно будет как-нибудь выбраться и тоже попробовать,– загорелся полковник.

– Да хоть сейчас все туда и отправляйтесь. Дело-то минутное. Вернетесь через пару часов. Или я к вам подгребу. Там и зачет приму, с выдачей значков. Кто просто зависание освоит, тому первой степени. Остальным, в зависимости от скорости и количества освоенных фигур. Любой степени. Все, ушел,– Михаил шагнул за порог, оставив личный состав решать проблему освоения левитации самостоятельно.

– Решено. Туда и прямо немедленно,– вскочил на ноги Петр Павлович.– Сумел ведь завести сынуля. Ну, Михаил! Мои гены никак проснулись наконец-то в мальчишке.

– Это он из пеленок вырос наконец-то,– поддакнул Петру Павловичу Сергей.– Кто на какую степень претендует?

– Мне вообще-то по барабану, научиться бы хоть висеть,– честно признался Вениамин.– У Михаила вон как здорово получается, что глядишь и глазам своим не веришь, а уж, что сам сможешь взлететь и тем более. Как вот я это смогу и про что думать?

– А ты как в мультике детском про Винни Пуха, песенку пой.– "Я маленькая тучка",– посоветовал ему Сергей и, набрав координаты Сибирской пирамиды, шлепнул ладонью по клавише.

Для тренировок в левитировании и в освоении высшего пилотажа конференц-зал подходил самым наилучшим образом. В этом хронопутешественники убедились уже через несколько минут, после того, как приступили к тренировкам.

Первым взлетел и завис, как ни странно, Академик. Почувствовав, что висит, он так испугался, что взмыл еще выше и с высоты метров пять, крикнул сдавленным голосом:

– Опускаться как теперь? Меня только вверх тянет очень отчего-то, братцы!

– А вы, Леонидович, представьте, что в воде плаваете и ныряйте к нам на дно, а мы вас тут поймаем и к чему-нибудь привяжем,– крикнул ему Сергей, сочувствуя. Академик попробовал воспользоваться советом и даже начал загребать руками, будто действительно плыл в воде. Привело это к тому, что поднялся он еще выше, причем перевернувшись головой вниз.

– Ну, и ныряйте теперь!– командовал снизу Сергей, переживая за него.

– Не получается нырнуть,– Академик внезапно рухнул вниз и его едва успели поймать Петр Павлович и Вениамин.

– Ох, братцы! Все внутри трясется овечьим хвостом. Не-е-е-ет, не для моего возраста сии забавы. Пусть меня Михаил Петрович без медальки оставит. Мне бахвалиться не перед кем. Я по Земле Матушке привык ногами ходить, а это просто безобразие какое-то,– разуверился он в своих способностях.

– Нужно было не отпускать Мишаню, а порасспросить его как следует баламута. Легко ли вот так, раз и полетел?– разнервничался, вместе с ним за компанию, Силиверстович. Остальные подавленно молчали, напуганные не совсем удачным опытом Академика.

– А что если к поясу веревку привязать?– пришла в голову Вениамина идея.– Главное чтобы от пола получилось, как у Федора Леонидовича отрываться, а чтобы не улететь куда не надо – веревка.

– Молодец,– обрадовался его идеи Сергей и, щелкнув пальцами, вывалил на кресла первого ряда целую бухту капронового шнура.– Километров пять здесь. Режь сколько душе угодно,– предложил он, наматывая на локоть шнур.– Метров сто хватит, а, Вень?

– Меня-то что спрашиваешь? Ты у Федора Леонидовича спроси, он у нас, после Михаила, теперь самый продвинутый левитант,– Вениамин отрезал себе метров десять шнура и, зафиксировав один конец на поясном ремне, второй принялся привязывать к креслу.– Я далеко улетать пока не собираюсь. Мне вот столько в самый раз. А теперь, Федор Леонидович, поделитесь опытом. Как это вам удалось взлететь и так быстро? Буквально без подготовки особенной. Мы ведь и прийти не успели, а вы уже орлом взмыли?

– О чем думал в тот момент, Леонидович, припомни?– присоединился к нему Сергей.

– Не думал я ни о чем специально. Вспомнил, как Михаил кувыркался давеча и понесло вверх. Наверное, нужно не думать, а представлять визуально, так сказать,– Сергей понимающе закивал и закрыл ладонями глаза. Ноги его медленно оторвались от пола и он завис в нескольких сантиметрах от него.

– Висю-ю-ю-ю-ю!!!– заорал он истошно и тут же приземлился.– Получается, мужики. Михаила вспоминайте, и в натуре несет вверх,– не прошло и пяти минут, как все пятеро уже научились зависать и опускаться.

– Ура! Я – Орел Первой степени,– веселился от души Сергей, с каждым разом поднимаясь все выше и даже из озорства, зацепив Вениамина, висящего рядом, толкнул его в спину. В результате разлетелись оба в разные стороны.

– Как в невесомости на космическом челноке. Я по телеку видел,– делал одно открытие за другим Сергей.– И вес возвращать можно не сразу, а постепенно. Грамм по двести. Вливай и все.

– Стаканами что ли?– проворчал Силиверстович, у которого получалось хуже, чем у всех – через раз.

– Точно! Как будто медовухи твоей заливаешь постепенно. И тело ползет вниз. А потом представляешь опять Миху и вверх.

– Какой хороший метод,– ворчал Силиверстович.– Так алкашом стать недолго.

А уже через полчаса вся пятерка освоила не только зависание и опускание, но и перемещаться начала на длину шнуров, которые каждый привязал по примеру Вениамина к поясам. Кувыркнуться первым попробовал Вениамин и получилось у него это хоть и неуклюже, но с первого раза и намотавшийся на ноги при перевороте шнур, теперь мешающий, он отвязал также первым.

– Вениамин на вторую степень перешел. Мужики, не отставай,– заорал Сергей, отвязывая от пояса шнур и повторяя кульбит, который у него получился гораздо чище – не мешал шнур. Соревнуясь друг с другом, через час все пятеро уже претендовали минимум на пятую степень. Особенно понравилось крутить сальто и выкручиваться в штопоре Сергею. Как мальчишка, дорвавшийся до интересной игрушки, он поднимался все выше и уже высота купола в конференц-зале казалась ему не велика. Срываясь вниз, он орал дурным голосом, заставляя морщиться Силиверстовича.

– Прекрати визжать поросенком, Сергей Лексеич, не то забуду, что навеличивать тебя должон и уши оборву к чертям собачьим,– сердился он, волнуясь, что "Лексеич" не рассчитает в эйфории расстояние и врежется лбом в пол.

– Догони сперва, дедуль,– Сергей завис над головой деда и тот погрозил внуку кулаком. – Щас, погоди чуток. Ох, дождешься ты у меня, внучок.

В результате все так увлеклись, что не заметили, как промелькнули отведенные на освоение левитации два часа времени. Появившийся Михаил, застал компанию барражирующей в разных концах зала. Чтобы не мешать друг другу в освоении высшего пилотажа.

– Эй, служивые!– крикнул он, и эхо понеслось под сводами, шарахаясь от одного "орла" к другому.– Я уже здесь, приземляйтесь,– "служивые" послушно прекратили упражнения и, приземлившись рядом с ним, начали делиться впечатлениями и опытом.

– Ты, Силиверстович, сразу видно, что не по двести граммов веса заливаешь, а как минимум по литру. Я еле увернуться от твоих сандалий успел. Ты смотри куда падаешь, или это ты спецом?– сделал замечание деду Сергей.

– А ты не вертись под ногами. Что за манера с самого сызмальства, так и норовишь,– огрызнулся Силиверстович, расплываясь, однако, в довольной улыбке.

– Вижу, что Орлы первой степени все, как минимум, ну а уж дальше не взыщите. Устроим экзамен. Кто первый готов продемонстрировать приобретенные навыки? Ну, чего мнетесь? Первому на одну степень прибавлю за смелость.

– Я,– гаркнули Сергей и Вениамин в один голос.

– Похвально. Хорошо, оба по плюс одному. Давай ты первый, Серега. По старшинству, так сказать,– Михаил вынул из кармана значки.– Гляньте, какие классные получились. Минут десять над дизайном голову ломал.

– А чего маленький такой?– разочарованно протянул Сергей.– С пятак совковский.

– А ты хотел какого размера? С тарелку обеденную? Не в величине дело, а в самом факте. Это же эксклюзивный знак. Ни у кого на Земле, кроме вас, такого не будет. И Орел, вон какой натуральный получился, а глазок из брюлика, кстати. Лапки – платиновые, крылья – золото с серебром. Ну а бирки из сапротида выполнил,– Михаил вынул из второго кармана целую горсть ромбиков.– От единички до сотни. Ну, единицы, вижу, ни кому уже не придется выдавать, пожалуй, с десяточки, как минимум. Вперед, курсант Руковишников, чего рот разинул? Демонстрируй, что умеешь.

– Есть, командир!– козырнул Сергей и взвился под самый купол зала. Оттуда он с воем ринулся вниз, выписывая попутно сальто и прочие кренделя, которые ему приходили в голову. На демонстрацию ушла минута, и Михаил крикнул ему снизу:

– Достаточно. Повторяться начинаешь. На двадцатую степень навертел. Фантазия слабовата. Следует тебе спецлитературу полистать на тему высшего пилотажа. Штопор, правда, у тебя получается лучше всего. Ну, это и понятно. Ты его еще в Италии освоил в 1943-ем.

– Хохмишь все?– Сергей протянул ладонь за значком.– Гони награду. Как там, у Твардовского… – "Обеспечь, коль я достоин". Бирочку давай с двадцаткой и литературу по высшему пилотажу. Я через недельку пересдам. Двадцатая степень – как-то не греет по сравнению с твоей тысячей.

– Держи,– Михаил вложил в протянутую ладонь значок и ромбик.

– А ничего такой,– Сергей принялся тут же привинчивать его к комбезу.– Прямо напротив сердца, чтобы стучалось в него,– бормотал он, закрепляя ромбик.– Не мелковата ли бирка? Число вон и не видно совсем. С метра, наверное, уже и не поймешь, что за число. Двадцатка или двойка. А, Миха?

– Давай, я индивидуально для тебя сделаю покрупнее,– Михаил щелкнул пальцами и протянул Сергею ромб размером с тетрадный лист.– Держи. На этом со ста метров число можно рассмотреть. Хочешь, еще фамилию твою там нацарапаю?

– Нет уж, убери. Я как у всех,– отстранил его руку Сергей.

– Тогда сядь в кресло и не мешай принимать экзамены, Орел двадцатой степени. Давай, Вень.

Вениамин немного не дотянул до Серегиного мастерства, получив бирку с числом 19-ть.

В течение четверти часа Михаил проэкзаменовал всех и самое маленькое число баллов получил, как он и ожидал, Академик. Федор Леонидович освоил подъем, опускание и несколько простейших разворотов.

– Пятерочка, Леонидович. Поздравляю,– пожал ему руку Михаил, вручая значок.

– Моя любимая цифра,– Академик радовался искренне, будто ему вручили не значок, а как минимум Нобелевскую премию. А первое место занял, и опять же не удивив этим Михаила – его отец. Сказалась армейская подготовка и служба в ВДВ.

– Десантников бывших не бывает,– шумно радовался Петр Павлович, прикручивая значок с числом 25-ть.– У меня двести прыжков, между прочим. Как-никак мастер спорта парашютного.

– Догоняй тогда и Орла до двухсот, Павлович,– откликнулся Сергей.– Вызываю на соревнование. Кто первый получит две сотни.

– Давай. Зачет раз в неделю,– завелся с пол оборота полковник.– Все свидетели. На что забьемся?

– Ну, с вами как-то на подзатыльники не солидно пари заключать. Лексеичем меня уже один проигравший и так дразнит, даже не знаю, что и востребовать…– принялся чесать затылок Сергей.

– Отработаешь месяц с кадетами рукопашником, если проиграешь,– поставил свое условие Петр Павлович.

– Да я и без пари с пацанами готов работать,– возразил было Сергей, но полковник погрозил ему пальцем.

– Нет, брат, не когда ты захочешь, а от звонка до звонка месяц.

– Так это же насилие! А как же со свободой воли?

– Так в этом и смысл. Чтобы жизнь пасекой не казалась,– пресек торг полковник.

– Ладно, согласен. А вы тогда, Павлович, обязуетесь с моими детишками тридцать раз сходить, куда Аннушка отпустит. В зоопарк, цирк или в театр на детский спектакль. В общем нянькой приходящей поработаете. Они у меня послушные, вам понравится.

– Да, послушные,– помрачнел Петр Павлович.– Всю ораву должен буду выпасать?

– Ну, совсем мелких Аннушка даже мне не доверяет. Со старшими только.

– Ну, это полегче,– повеселел Петр Павлович.– А почему тридцать раз? Тоже месяц, если по справедливости.

– Это по справедливости, потому что они у меня по зоопаркам и циркам ежедневно не шастают. Учатся они в школе. Некогда им каждый день. Ничего, за полгода наберете. Или вы боитесь проиграть?

– Ничего я не боюсь. Обставлю. Готовься сам получше, разгильдяй,– хлопнул по его подставленной ладони полковник.

Вернувшись в мазаришарифку, оставшееся время посвятили подгонке и укомплектовке снаряжения. Петр Павлович поволок всех в тир и там принялся демонстрировать различные виды стрелкового вооружения, развешивая его на соратниках: – Вам, Леонидович, как интеллигенту рафинированному вот эта базука в самый раз. Целиться не нужно. Она с самонаведением. Жутко убойная хреновина. И дальность отменная. До пяти километров. Такой городишко как Мазари-Шариф снесет к черту одним выстрелом,– полковник сунул оружие в руки Академика.

– Да зачем нам такая-то убойность? Простите покорнейше, Петр Павлович, но как помнится, говорилось, что "без пыли и шума". А из этой базуки как раз пыль до небес,– Федор Леонидович вертел короткую трубу с рукоятью и морщился.

– А, ну да. Запамятовал. Эту базуку нам нужно было бы с собой на Курскую дугу прихватить и там она была бы в самый раз.

– Вам двух танковых пушек мало было? Да эта базука ваша, по сравнению с любой из них, как двустволка, против пулемета. У меня по сию пору перед глазами пламя до неба от горящей немецкой колонны. Вот уж верно говорится, что нет такого военного, который не мечтал бы хоть немного повоевать,– укоризненно покачал головой Академик, возвращая базуку полковнику.

– Тогда вот эту компактную винтовку возьмите. С оптикой и глушителем. Дальность прямого выстрела не поверите – 1200 метров. Прицельная дальность ограничена только складками местности и линией горизонта. Например, в степной или пустынной местности.

– Отчего же не поверю? Охотно. Но где она там может понадобиться? Эта чудо-винтовка? Мы в Альпы собрались, а там нет линии горизонта. Одни складки сплошные, Петр Павлович, голубчик,– отказался и от винтовки Академик.

– А вы привереда, Леонидович. Вот уж не ожидал от вас такой разборчивости,– почти обиделся полковник на несговорчивого Академика.

– Тогда вот хоть нож возьмите. Замечательный нож. Сталь просто слов нет, какая качественная. Преимущество перед "Перфом", с которым Михаил с Сергеем носятся, как с писаными торбами в том, что зарядки не требует. А у них сядет, к примеру, аккумулятор и все, хлеба нарезать нечем ведь будет. Они, правда, с собой, то мечи, то сабли таскали, но согласитесь резать хлеб саблей как-то не совсем этично? Сначала людей, потом хлеб… Берите, а то разобижусь. Взгляните ножны, какие удобные,– Петр Павлович клацнул ножом, вынимая и вставляя его обратно в ножны.