Сердце Сумрака

Николай Желунов

Сердце Сумрака

Серия «Дозоры»

Автор идеи С. Лукьяненко

Серийное оформление А. Фереза

Художник А. Гайворонская

Компьютерный дизайн К. Пасаданяна

Художественное оформление макета Е. Климовой и А. Булгаковой

© Н. Желунов, 2019

© С. В. Лукьяненко, 2013

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Данный текст рекомендован для изучения всем Иным.

Инквизиция

Пролог

Листая страницы памяти в поисках точки отсчета, приведшей к катастрофе, я неизменно останавливаюсь на конце декабря 2008 года.

Мы с пятилетним Огоньком бесцельно шагаем вдоль берега моря – и волны перекатывают у нас под ногами камешки с тихим звуком «ш-ш-ш-шу». Зимний пляж превратился в пустыню, протянувшуюся на многие километры от Севастополя до Евпатории, лишь чайки кружат над обглоданными прибоем глыбами песчаника. Невидимое солнце скользит за облачной поволокой, и сырой, пробирающий до костей бриз гоняет над черными горбами волн призрачную тень тумана. На губах привкус соли. Я смотрю на горизонт – туда, где исполинская скала рухнула когда-то в воду, словно павший в битве атлант, и застыла фантастическим изломанным силуэтом. Тысячи лет волны пытаются растащить ее на куски, оплетают канатами водорослей базальтовые мышцы мертвого великана, крутят пенные водовороты. Тщетно.

Огонек тянет меня за палец:

– Папа, почему в кино всегда снег на Новый год – а у нас нет?

– Потому что мы живем на юге. У нас снег выпадает редко и сразу тает.

– Превращается в воду?

– Да. Снег – это замерзшие капельки воды. Очень красивые.

– А юг – это Крым?

– Юг – это место, где всегда тепло.

Сын недоверчиво косится на меня, кутаясь в куртку. Я прячу усмешку – в Москве сегодня минус двадцать пять, а в нашем пляжном захолустье весь декабрь температура не опускалась ниже нуля.

– Папа, ты видел снег?

– Конечно. Раньше мы с мамой жили на севере, где зимой полно снега.

– А снеговика лепили? Как Кевин в «Один дома»?

– Спрашиваешь.

Огонек пыхтит мечтательно:

– Было бы здорово скатать снеговика!

Я обнадеживаю его:

– Когда-нибудь съездим в Москву к бабушке и дедушке. Там этого снега…

Но сам понимаю – мы не поедем. Даже приближаться к столице – слишком большой риск. Пресветлый Гесер не простил моей жене Нелли кражу ценного артефакта, и приказ об ее аресте все еще в силе. В памяти проносятся образы прошлого: лица погибших друзей из Тайного Дозора, грандиозный шабаш в «Лужниках» на Вальпургиеву ночь 1998 года, глумливая ухмылка Темного мага Дориана на заляпанных кровью губах – пока он жив, моя семья не может чувствовать себя в безопасности. Жесткое, словно высеченное из камня, лицо моего бывшего начальника, Скифа, с черной повязкой на выбитом глазу. Изредка я приезжаю в столицу, и каждый раз он ищет встречи со мной, но на вопросы о моей жизни в Крыму я отвечаю уклончиво. Тайный Дозор мы не поминаем.

Конечно, ведь Тайных Дозоров больше нет.

Или Гесер хочет, чтобы все так считали.

Ш-ш-ш-шу… ш-ш-ш-шу… – вкрадчиво шепчет прибой.

– Мама! – Огонек бросает мою руку и бежит прочь от берега тонкой тропкой вверх по расщелине. Края обрыва нависают над тропой с двух сторон, как бастионы двух вознесшихся к небу крепостей: одна из светлого песчаника, вторая из темного камня, – на их фоне фигурка сына кажется маленькой и беззащитной. Я иду следом.

Высоко на краю обрыва замер тонкий силуэт. Нелли зябко обхватила себя за плечи и напряженно смотрит вдаль, ощупывая взглядом туманную пелену над морем. Соленый ветер запутался в ее длинных, белых как лен волосах.

– Что-то случилось? – спрашиваю тихо.

– Ничего, Матвей, – так же тихо отвечает Нелли, но в голосе ее нет уверенности, – ровным счетом ничего.

Стоя рядом с нею, я долго вглядываюсь в серое мельтешение Сумрака над морем, и сомнения начинают одолевать меня. Что-то виднеется вдали, среди волн… может быть, то северный ветер пригнал синие льдины от далеких берегов… или хищные птицы дерутся в тумане над трупом дельфина…

Или это только обман зрения.

Ш-ш-ш-шу… ш-ш-ш-шу…

Между моих лопаток быстро скатывается холодная капля пота.

– До вешних зорь почил сей брег унылый, – говорю я, чтобы разрушить молчание, – лишь глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах.

– Аминь, – Нелли кивает, стряхивая наваждение, – пойдем и мы спрячемся до весны… Ну, что? Здесь кто-нибудь хочет пиццу с грибами и сыром?

– Я хочу! – кричит Огонек. – Папа, а что такое брег?

Мы шагаем к нашему дому с зеленой черепичной крышей, и сын со смехом повисает между нами, вцепившись в наши руки.

Вскоре мы едем в Севастополь и гуляем по набережной. Людей много: выходной день, солнечная погода. Огонек носится за голубями, ест сахарную вату и перебегает от одной сувенирной лавчонки к другой, с восхищением разглядывая игрушки. В тихой Каче жизнь скучновата, и редкие вылазки в город для него – праздники. Мы с Нелли на минуту задерживаемся у кафе, изучая меню, – и вдруг я замечаю, как лицо жены стремительно бледнеет.

Я оборачиваюсь, готовый ко всему.

Огонек живо обсуждает что-то со смуглым костлявым мальчишкой лет семи. Они обмениваются игрушечными пистолетами, и новый знакомый показывает нашему сыну, как крепится к стволу оптический прицел.

Аура мальчишки – густо-серая, с черной окантовкой. Темный!

– Ты приехал отдыхать или здесь живешь? – спрашивает он.

– Я живу… – начинает Огонек, но в этот момент Нелли подхватывает его на руки, словно грудничка, и почти бегом уносит прочь. Темный мальчишка с изумлением смотрит вслед.

«Возможно, это ничего и не значит, – думаю я. – Он признал в Огоньке будущего Иного и, естественно, потянулся к нему. Свет и Тьма! Да они же просто маленькие мальчишки с пластмассовыми пистолетиками…»

Но вся наша жизнь теперь становится другой. Мы не забыли пророчество. Рано или поздно мы с Нелли столкнемся с чем-то поистине ужасным – из-за того, что полюбили друг друга. И никуда не уйти от предположения, что это может быть связано с нашим сыном. Мрачное прошлое снова коснулось нас ледяным дыханием. Пусть наш дом надежно защищен – но на любой магический барьер найдется магический таран. Я держу один пистолет в прихожей, в сейфе, второй – в ящике у изголовья кровати в спальне. Нелли по утрам выполняет упражнения с катаной… но мы оба знаем: враг любит нападать большими силами – а у нас лишь два клинка и три ствола.

Вечером тридцать первого декабря я прошу Огонька выйти с закрытыми глазами на крыльцо. Когда он открывает глаза – вскрикивает от радости. Наш двор, ветви абрикосовых деревьев и крыши соседних домов покрыты пушистым белым снегом. Косматые снежинки, кружась, падают с неба, и Огонек ловит их ртом, с изумлением разглядывает мельчайшие льдистые узоры на рукаве куртки. Слепив снеговика, мы возвращаемся домой – счастливые и мокрые.

– Не делай так больше, – шепчет Нелли, – во всем Крыму ни снежинки, а нас завалило. Даже дураку ясно, что здесь магия.

– Мало ли колдунов в Крыму, – возражаю я, – уже нельзя ребенка порадовать снегом в новогоднюю ночь?

– Пожалуйста, не надо, Матвей. Мне страшно.

Я молча качаю головой. Что же нам теперь, вообще отказаться от магии? Мы и так ее используем нечасто. Вылечить заклятьем насморк, склеить разбитую чашку… а еще я порой навешиваю над женой «сферу невнимания»: когда Нелли выходит в купальнике на пляж, мужчины вокруг становятся назойливо общительными. Вот и все колдовство, что мы позволяем себе.

Немного не дотерпев до курантов и речи президента по телевизору, Огонек засыпает за столом, и я уношу его в кроватку.

Мы допиваем шампанское и отправляемся в спальню. Занимаемся любовью, а после долго шепчемся в темноте, перебирая воспоминания, словно выцветшие фотографии. Еще один год ушел в прошлое. Неподалеку все так же мерно вздыхает море (ш-ш-ш-шу), но грохот волн стал громче – к полуночи усилился ветер. Штормовые порывы проносятся над длинным изломанным берегом, вздымая песчаные смерчи, срывая с обрыва камни и бросая их в соленую пучину. Но в нашем доме – сонный покой и тепло. Я понемногу соскальзываю в дрему…

…и слышу тихий звук из комнаты сына.

Стук в окно.

Он повторяется – тревожный, настойчивый, четкий.

Тук-тук-тук.

Нелли уже стоит в коридоре – по голым плечам рассыпались светлые волосы, – и катана в ее руке сверкает лунным серебром.

Я достаю пистолет. Мы неслышными тенями вплываем в комнату Огонька.

Он спит, разметавшись в кроватке. В Сумраке переливчатым теплым светом сияет над ним аура – очень редкая радужная аура будущего Иного с несформированной судьбой. А за двойным стеклом, на подоконнике, примостился огромный ворон. Он пристально смотрит на нас черным лукавым глазом, и я вижу в нем насмешку. В печной трубе злобным воем заходится ветер, обещая беспокойную ночь всем, кто сейчас в море. Ворон снова стучит клювом по доске, а затем тяжело взмахивает крыльями и растворяется в бескрайнем облаке мрака над закипающей штормом пучиной.

– Это просто птица, – говорю я Нелли, – всего лишь птица.

Но мы оба знаем, что это не так.

Часть 1

Попытка к бегству

Глава 1

Санкт-Петербург, набережная реки Карповки, 30

19 сентября 2015, 21:36

Вкус крови на губах.

За стенкой ударил исполинский колокол, разрывая барабанные перепонки. Прокатилась по квартире упругая обжигающая волна – и пала тьма.

В безмолвии комаром звенело эхо.

Багровый водоворот… едкий запах горелого пластика… и соленый вкус крови.

Неужели это – смерть?

Нелли вздрогнула, жадно втянула воздух в легкие.

Сразу же пришла боль, давящая, пульсирующая – отзвук свирепой колокольной затрещины. Боль приливами скручивала тело, сосредоточивалась в висках и кончиках пальцев. Боль сочилась из носа горячими каплями.

Жива!

Превозмогая тошноту, Нелли открыла глаза.

Она сидела на кухонном полу, среди битого фарфора и кусочков мелко рубленных овощей для салата. Под окном – опрокинутая табуретка. Над ней цветастая занавеска с черным дымящимся краем.

Пошатываясь, Нелли встала на ноги. Безотчетным движением, опалив руку, сорвала тлеющую занавеску, выключила газовую плиту.

Они нашли нас!

В глазах расплывались огненные круги боли.

Держась за стену, она вышла в коридор. По лицу текло горячее, соленое – вытерла, бросила взгляд на ладони: пальцы были в крови.

– Огонек, – позвала срывающимся шепотом.

Он стоял в проеме двери: целый и невредимый, лишь слегка испуганный подросток с планшетом в руке.

– Ты слышала, мам? Как будто гром ударил. А небо ясное…

Гром ударил. Они нашли нас!

Да, бомба взорвалась в Сумраке – но удар был такой силы, что его отзвук прорвался в физический мир, и его услышали обычные люди… такие, как Огонек.

– Мам, у тебя кровь носом идет.

– Одевайся, Ярослав. Быстро.

Он подчинился, не задавая вопросов. Если мать назвала его не по прозвищу, а по имени – дело и правда серьезное.

Нелли понимала: времени на сборы нет. Район наверняка окружен. Заклинанием остановила кровотечение. Схватила куртку, оружие. Заглянула в сейф – все амулеты были пустыми, холодными, как камни на дне ручья. Логично – бомба высосала из них всю Силу. Прикрывая собой Огонька, Светлая Иная толкнула тяжелую стальную дверь, выскользнула из квартиры на лестничную клетку. Скомандовала:

– Закрой глаза, сын.

Трупы Темных были повсюду. Трое или четверо погибли у самой двери, от них остались лишь почерневшие кости да вонь паленого волоса. На площадке этажом выше тлела какая-то неясная груда.

– Давай руку и держись позади.

Осторожно ступая по лестнице, мать и сын обошли переломанное, словно из мясорубки, тело вампира. Его изорванные кожистые крылья все еще мелко подрагивали. Упырь был очень силен – но до смерти ему оставались мгновения.

Где-то наверху скрипнула дверь, и забубнили испуганные голоса:

– Нина Порфирьевна, вы слышали?

– А что случилось? Газ взорвался?

– Ох, как бы не пожар. Горелым-то как воняет на все парадное. Звоните ноль-один…

Мощную сумеречную бомбу спрятал на потолке над входом в квартиру муж Нелли, Матвей Гордеев. Бомба не могла причинить вреда обычным людям, но никто из Иных в радиусе нескольких десятков метров не должен был уцелеть. Если только он не находился в квартире Гордеевых – ее закрывал целый каскад защитных заклятий.

– Если кто-то попробует проникнуть к вам без приглашения – пусть пеняет на себя, – сказал Матвей, – будь он Темный, Светлый или Инквизитор. Впрочем, никто не придет. Никто во всем мире не знает, что вы здесь.

Итак, Матвей ошибался.

Выставив перед собой серебряный револьвер, Нелли шла вниз, этаж за этажом. Обожженная рука ныла, в висках стучали тяжелые молоточки боли.

Нужно просто убраться как можно дальше отсюда. Потом залижешь раны.

Еще один лестничный пролет – и еще трое мертвых Темных.

– Не смотри вниз, Огонек.

– Я не боюсь.

Много, как их много! На Иную пятого уровня и двенадцатилетнего мальчишку спустили целую свору. Все – матерые, хорошо вооруженные бойцы. Это их не спасло. Сын не задавал вопросов. Он не был Иным (отец не спешил его инициировать), но знал о них от родителей. Знал о Дозорах.

Первый этаж. Ржаво скрипнула дверь, и в темноту подъезда пролился бледный свет уличных фонарей. Нелли опасливо выглянула во двор… еще несколько Темных лежали там в позах, не оставлявших сомнения: они умерли быстрой, но мучительной смертью.

Неужели все? Никого не осталось? Сердце забилось безумной надеждой.

– Погоди-ка, мам, – позвал Огонек сиплым голосом, – смотри…

Там, где заканчивалась лестница, на грязной выщербленной плитке лежало худенькое тело. Девочка лет восьми или девяти в легком домашнем платье. Нелли сжала ее холодное запястье: пульс был едва ощутим.

Сквозь ужас и тревогу пробилось изумление.

Девочка была Иной. Светлой!

Невероятно. Как она выжила при взрыве?

Подумаешь над этим потом.

Нелли подхватила девчонку на руки…

…и услышала во дворе шум. Кто-то вполголоса, по-военному, отдавал команды.

– Ярик, быстро в подвал.

Путь к отступлению под землей показал ей Матвей – вчера, перед отъездом в Москву, «на всякий пожарный». Дверь с перекушенным замком легко распахнулась, и беглецы оказались среди затянутых паутиной труб и влажных стен. Спустя несколько минут они выходили из подъезда дома № 54 по Чкаловскому проспекту, уже за спинами своих преследователей – навстречу сгустившейся осенней ночи.

* * *

Ледяной ветер с Балтики швырял в лицо капли дождя, пронизывал до костей – но Нелли почувствовала себя лучше: кровотечение из носа прекратилось, и мысли перестали путаться.

Матвей защитил нас, но убил множество Темных. Не важно, с какими целями те явились – Дневной Дозор Петербурга уже, конечно, поднят по тревоге. Нас будут искать исступленно, кипя желанием отомстить за сгоревших в пламени взрыва соратников. В городе оставаться нельзя.

Но как маленькая Светлая девчонка оказалась среди Темных боевиков? Почему все нападавшие погибли, а она жива?

Черная кошка бросилась под ноги Нелли, перебегая дорогу по своим делам. Почуяла Светлую ауру и с шипением отпрянула.

– Брысь, нечисть!

Они скользнули в подворотню. Женщина ощупала лицо сына, плечи, грудь:

– Скажи мне, что ты цел.

– Я в полном порядке.

– Крови нет?

– Ни царапины, – мальчик нахмурил светлые брови, – что ты со мной как с маленьким?

– А ты уже большой, хочешь сказать?

– Большой! И помощь нужна не мне, а тебе!

Три длинных черных автомобиля, разбрызгивая лужи, пронеслись по улице.

Это за нами. Поторопись.

Светлая волшебница осмотрела девочку. Та оставалась без сознания. Бледное тонкое личико, густо усыпанное веснушками, рыжие локоны и ресницы, нежные лепестки ауры – похоже, ее только сегодня инициировали. Что успели увидеть детские глаза? Если оставить ее здесь – Темные найдут. Девочка так слаба, что достаточно не оказать ей помощь, и она сама погрузится в Сумрак навсегда. Нелли прикинула шансы спастись с ребенком на руках… но нет, бросить девочку умирать она не могла. Нужен кто-нибудь из Светлых, кто угодно: передать ему малышку – и бежать.

Использовать магию – опасно. Ее могли почуять. Но еще опаснее – пробираться темными улицами без всякой защиты.

Описание твоей внешности у них, конечно, есть. Значит, с этого и начни.

Ее губы шевельнулись – и Сумрак пришел в движение. Он жадно пил струйки Силы, взамен давая Нелли новое обличье.

Вскоре из подворотни появилась смуглая цыганка в нейлоновой куртке. На руках у нее – закутанная в пуховой платок черноволосая девчушка с косичками. Следом шел цыганский подросток в видавшем виды пальтишке и большой не по размеру кепке. В дополнение к «хамелеону» Нелли набросила «сферу невнимания» – так она чувствовала себя хоть немного защищенной. От сильной поисковой магии «сфера» не спасет.

На них охотились – но до поры Нелли везло. Она замечала Темных издали и вовремя сворачивала в сторону.

– Куда мы бежим? – спросил «цыганенок». – У тебя есть план?

Женщина не ответила. Руки ныли от усталости: девочка уже не казалась такой легкой. Но бросить ее на улице невозможно. Даже если отвезут к врачу – она скорее всего не дотянет до утра, потому что тут нужен не простой врач. Добраться до офиса Ночного Дозора на Литовской улице? Во-первых, далеко. Во-вторых, Нелли там могут арестовать. Хоть бы один Светлый попался на пути…

От усталости и отчаяния она потеряла бдительность – и не заметила, как возле метро «Петроградская» у них появился спутник. Мужчина в старомодной шляпе и сером пальто тенью скользил за женщиной с двумя детьми; он достал смартфон и быстро заколотил пальцами по экрану.

– Мам, – тихо позвал Огонек, – оглянись.

Нелли опустила руку в карман (там лежал револьвер).

Спуститься в метро – о нет! Мысль о подземелье подняла из глубины подсознания дрожь клаустрофобии. Слишком легко там загнать жертву в западню. Стрелять? Но Темный тоже откроет огонь и может попасть в детей…

Она обернулась, готовая к стычке.

Темный стоял на тротуаре, облитый липким неоновым светом с вывески над книжным магазином «Буквоед», – и смотрел им вслед. Усмехнулся, демонстрируя пару острых клыков.

«Сфера невнимания» не спасла.

Не давая ужасу сковать себя, Нелли бросилась к припаркованному у автобусной остановки такси, втолкнула на заднее сиденье сына, втиснулась сама. Голова девочки безвольно покачивалась у нее на плече.

– Московский вокзал, скорей!

Таксист, коренастый, коротко стриженный мужичок, не заметил ее появления в салоне. Он увлеченно изучал на экране смартфона ставки на футбольные матчи.

«Сфера!» Сбрось ее!

Нелли сняла заклятье и похлопала таксиста по плечу.

Мужичок обернулся, смерил пассажиров недоверчивым взглядом:

– А деньги у вас есть, бродяги?

Он уже собрался выставить «цыган» на улицу, но встретился взглядом с Нелли – и вдруг лицо его стало безмятежным и сонным; сразу же такси сорвалось с места, словно гоночный болид. Сквозь покрытое каплями окно волшебница видела, как Темный бежал за ней, – но машина стартовала у него из-под носа; преследователь снова схватился за смартфон.

Сейчас скинет номер и марку такси всем своим друзьям. Меняй машину.

– Остановись, – скомандовала Нелли спустя три минуты и два перекрестка.

Поздно. Выйдя из такси, она увидела впереди слепящие огни фар. Черный «Гелендваген» выкатился из переулка и, набирая скорость, понесся навстречу.

Все, что успела сделать Нелли, – схватить детей в охапку и забраться на заднее сиденье припаркованного позади такси автомобиля, серебристого «Лексуса RX». Сидевший за его рулем мужчина в деловом костюме немедленно покрылся пятнами и закричал:

– Какого дьявола! Убирайтесь!

– Глуши мотор, – тихо сказала Нелли, – заблокируй двери.

Глаза мужчины потухли.

– Слушаюсь, – произнес он неожиданно тоненьким, каким-то цыплячьим голоском, – простите, не сразу признал…

Реактивный гипноз работал порой странным образом. Сейчас человек принял волшебницу за кого-то знакомого. В его подсознании обитал некий образ, которому он готов был беспрекословно подчиняться, – и мужчина связал Нелли с ним.

– Хотите сигарету? – дребезжал он. – Хотите жвачку? У меня есть сок, к сожалению, теплый, но…

– Замолчи и спрячься.

Двигатель стих. Щелкнул блокиратор дверей. Владелец «Лексуса» лег на передние кресла и накрылся газетой.

Сквозь шелест капель дождя беглецы слышали, как хлопнула дверь «Гелендвагена». Свет фонаря заслонила тень.

– Вытащи водилу, – бросил угрюмый бас, – вы двое – проверьте дворы вокруг. Сучку можно в расход, щенка брать живым.

Мозг Нелли напряженно работал. Она успела снова набросить маскировочное заклятие – и сквозь Сумрак Темные не могли увидеть ее и детей (если не использовать специальные поисковые заклинания), – но «Лексус» стоял совсем рядом. Если кому-то из преследователей придет в голову проверить машины вокруг? Оставалось надеяться, что они не задержатся здесь долго. В салоне было душно и пахло въевшимся сигаретным чадом. На зеркальце над лобовым стеклом покачивался освежитель воздуха «елочка» с рекламой страховой компании, под ним игрушка на нитке – шкодливый чертик в кепарике с надписью на животе «Деньги есть? А если найду?».

Нелли нащупала в темноте руку сына и сжала ее.

Не двигаться. Громко не дышать.

Бас пророкотал что-то, в ответ раздалось невнятное бормотание таксиста. Он все еще находился в состоянии постгипнотического шока. В любом случае рассказать он мог мало.

Завизжали тормоза, и снова захлопали дверцы машин. Пространство вокруг «Лексуса» быстро наполнялось тенями; они закрыли свет фонарей. На тротуаре, на стриженой траве сквера, на залитой лужами дороге собрались не меньше двадцати вооруженных мужчин и женщин.

Хорошо, что льет дождь – иначе они учуяли бы наш запах.

– Какие новости?

Нелли почувствовала, что близка к обмороку. О, этот бархатный глумливый голос был ей слишком знаком.

Дориан…

Сердце словно сдавила ледяная рука. Стало трудно дышать. Зачем, зачем они не бежали прочь, зачем спрятались здесь? Он, конечно же, почует их, он – сам дьявол.

– Предположительно, – отвечал угрюмый голос, что отдавал ранее приказы, – они ехали в этом такси.

Мать и сын переглянулись.

Они не уверены, что это были мы.

– Почему ты еще не выяснил это, оперативник? – голос Дориана стал холодней.

– Мы прибыли минуту назад…

– За минуту даже мелкий колдунчик успеет просочиться в канализацию. Ты что, никогда не допрашивал с пристрастием?

– Допрашивал, но…

– Ты чего-то боишься, малыш?

– К дьяволу это дерьмо, – начал закипать оперативник, – здесь всюду Ночной Дозор… быстро вскроешь ему память – мозги выкипят. Светлые этого так не оставят. Ты сегодня приехал в Питер и завтра свалил, а нам тут жить.

– Смотри и учись, трусишка, – снисходительно бросил Дориан.

Нелли вся обратилась в слух. Злосчастный водитель такси застонал, как при сильной зубной боли, – и вдруг закричал истошно, жутко, словно его окунули в кипящее масло. Сумрак клокотал. Тени вокруг такси подались в стороны.

Лицо Огонька во мраке казалось белым. Нелли осознала: «хамелеон» больше не действует, к ним вернулся настоящий облик. Волшебство рассеялось – слишком слабой, слишком усталой была она, когда сплела его. Держится ли еще «сфера невнимания»?

Вопль таксиста оборвался, за ним последовал звук упавшего тела.

– Ошибки нет, – весело сообщил Дориан, – они были почти у нас в руках. Ищите, ищите – они где-то здесь, совсем близко! Мамашку принесите мне, можно частями. Но мальчуган нужен целым и невредимым, – голос Темного мага упал, – найдите пацана – иначе нас всех ждет кое-что похуже смерти. Ну, разойдись!

Топот и гул голосов… агенты Тьмы разбегались. Сразу стало светлей – и как будто бы легче дышать.

Ушел ли он?

Нелли, кусая губы, смотрела на струйки дождя на стекле. Горячая капелька пота прокатилась за ухом, юркнула за воротник.

Кто-то остался у машины: тень закрывала оранжевый свет фонаря. Вот он нагнулся – по-видимому, над телом таксиста.

Он здесь.