Миражи. Мистический детектив

Харитон пошёл к машине, достал из багажника съестное, что захватил с собой, кликнул собаку, мол, иди, перекусим. Но Верный от воды не отходил.

– Ладно, не хочешь, значит, не хочешь, небось, рыбку решил поймать, – усмехнулся старик. – А я что-то проголодался.

Жуя бутерброды, он подумал о том, что надо бы соорудить какой-то плот, чтобы добраться до середины озера. Потом его сморило, и, откинувшись на спинку сиденья своего лимузина, старик задремал. Проснулся он, когда вокруг было темно. А впереди, на самой середине водной глади, мигал какой-то странный свет, как от карманного фонарика. И когда Харитон включил дальний свет фар своего «Виллиса», фонарик погас. Но когда он снова осветил озеро – никакого огонька не было

Старику стало не по себе, и он громко закричал в темноту:

– Эй, кто там, плыви сюда! – в ответ услышал только эхо своего голоса.– Нет, это какая-то чертовщина, – ругнулся старик. – А ты, охранник, что не полаешь? – сердито обратился он к Верному. Тот в ответ виновато лизнул руку Харитона. А ещё через минуту-другую с самой середины озера вырвался кверху столб, то ли огня, или воды. Высота его достигла, как прикинул старик, метров двадцать. И всё это длилось какие-то секунды, и озеро снова погрузилось во тьму. Старик приблизил руку к глазам и посмотрел на циферблат своих наручных часов. Обе стрелки застыли на цифре 12. Нет, минутная чуть сдвинулась вправо.

«Что это было? Откуда взяться огненно-водному столбу? И действительно ли он был огненным? Но тогда что-то или кто-то его подсвечивал?»

Старик не включал больше ни фары, ни карманный фонарик. Он только нащупал сидящего рядом пса, который почему-то дрожал, как в тот раз, когда Алексей явился в их хижину. Харитон не сказал бы, что ему было страшно. Когда служил на границе, там всякое случалось. Но эта секундная вспышка на середине озера как бы выбила его из колеи. Что она означала?.. Может, это Алексей о какой-то опасности хотел его предупредить? – мелькнула мысль, но он тут же её отбросил, ведь чтобы выпустить такой, как ему показалось, полуогненный фонтан, да ещё на такую высоту… Это уж что-то сверхъестественное.

И снова ему как бы послышался голос Настёны: «Поберёгся бы ты». Возможно, она что-то знает, но ему не сказала?

«Ладно, – мысленно сам себе приказал Харитон, – утром будем думать, что делать дальше». Он запер обе дверцы своего «Виллиса» и откинулся на спинку сиденья. Если что, Верный рядом…

А наутро старик обнаружил на капоте машины записку, отпечатанную на компьютере. Это он сразу определил по шрифту. Она гласила: «Дед! Езжай домой. Как бы с тобой чего-нибудь не случилось».

– Видал? – закричал взбешённый Харитон своим зычным голосом, который откликнулся наверняка на другом берегу озера. – Меня, пограничника, хотят запугать эти странные привидения! А може, какие-то местные бандиты, и это могло быть А ты, сторож хренов, – набросился старик на Верного, – что ж не лаял? Мы бы тогда с тобой этих писарей за хвост уцепили. Потом, немного успокоившись, старик вспомнил о ночном происшествии. Как чёрт из табакерки, выскочил этот водяной фонтан посредине озера. «А ну-ка, а ну-ка, – вдруг пришло ему в голову, дай-ка я снова прочитаю эту зловещую записку». Он начал рыться по карманам своей одежды, под сиденьем, в бардачке, но нигде не обнаружил это послание чуть ли ни с того света. Он выскочил из машины, беспокойно обвёл глазами вокруг, но записки нигде не было. И тут увидел белый листок, прилипший к переднему колесу. Он схватил его, и… какая-то бессмыслица – листок был тот, но никакого текста на нём не было.

«Так можно с ума сойти, – пробормотал Харитон обречённо. – Был же текст, и его на том же листке бумаги нет. Являлся к нему в сторожку Алексей, и тоже куда-то исчез. А этот огненный водяной фонтан с подсветками ночью? Его, что, тоже не было? Сплошной мираж? Галлюцинации?»

Старик прошёл к самому берегу озера, стал вглядываться в водную гладь. Озеро лежало перед ним, как обнажённая женщина – тихое и спокойное. А может быть, вся наша жизнь – это есть мираж? – вдруг подумалось ему. – Игра воображения? И Лёша, который сгинул. И Сева. И всё-всё…«И с этими мыслями он сел за руль. Включил зажигание и нажал на сцепление. Машина плавно тронулась с места. Куда он на ней отправился?.Будто хотел разобраться, что произошло сегодняшней ночью. Куда я собрался? Зачем? Может быть, в иные миры? Которые, то ли есть, то ли вовсе не существуют?..И в этот момент машиа его вдруг остановилась, хотя ни на какие педали он не нажимал. А мотор заглох.

Харитон вылез из «Виллиса», обошёл его, не понимая, что с его транспортом произошло. Отчего мотор заглох? Как у той полуторки, когда они чуть не столкнулись с летающей тарелкой. Верный выскочил из автомобиля, но вместо того, чтобы кружить, как обычно, возле хозяйских ног, помчался на берег озера.

Да что же это вокруг меня творится? – запсиховал старик. – Машина мне объявила бойкот – заглох мотор, и непонятно по каким причинам. Пёс сбежал на берег загадочного озера. Может быть, мне был подан какой-то сигнал, а я его не понял?» – вдруг пришлоему в голову.

Он вернулся в кабину и сел за руль. Глянул на ключ зажигания – тот был повёрнут в другую сторону.» Я что, сам его вывернул? – недоумевал старик. – Он повернул ключ, и мотор загудел. И тут же Харитон услышал радостный лай Верного.

«Ага, – усмехнулся старик, – обрадовался, что я понял его». Харитон развернул машину и съехал вниз, обратно на берег. Вышел из автомобиля и подошёл к собаке.

– Ну, что ж, – виновато сказал он, – извини, что хотел уехать отсель, не разобравшись, что за фонтан был этой ночью, кто нам подаёт таинственные знаки.

К вечеру на берегу стало прохладней. Старик натаскал хворосту, срубил пару полузасохших кустарников с довольно твёрдой корой, которая, не в пример сыроватому валежнику, хорошо горела.

– А костёр запалим позже, – сказал он Верному. Он уже настолько привык с ним разговаривать, будто пёс и в самом деле всё понимает, разве только не может ответить. Ему невольно вспомнился пограничный хвостатый служака на четырёх лапах. Его выхаживал один казах-пограничник, всегда удивлявшийся, что Харитон с его псом вслух о чём-то рассуждает. Потом на всякий случай старик перетащил из машины свою двустволку и сумку с патронами. Что-то бормоча себе под нос, опять вспомнил своего начальника заставы, который приучил его быть очень внимательным к любой мелочи, знать каждый куст, за которым может притаиться диверсант. Но здесь не граница, усмехался своим мыслям Харитон, хотя места глухие, много вокруг таинственного, мало ли кто мог внезапно объявиться.

Он снова вспомнил записку с грозным предупреждением, что обнаружил на капоте своего автомбиля, и с которой потом неизвестно куда и по какой причине ичез текст угрозы.

Сгущались сумерки. становилась совсем прохладно, и старик решил разжечь костёр. Но странное дело, огонь был с каким—то голубоватым оттенком. «Может, – пришло в голову Харитону, – кто-то здесь решил нефть или газ добывать? Даром, что глушь такая, можно и налоги не платить». Эта мысль его ошеломила. А если Алёшка погиб от рук каких-то бандитов, которые решили открыть здесь свой промысел? Вот и дорогу к этим местам проложили, и берег очистили от кустарников, ила и всякой растительности?

«В таком случае, – решил старик, – надо быть предельно осторожным, чтобы врасплох не застали. Вот и Настёна, вдова Алексея, его предупреждала. А может, она что-то знает, да молчит, боится? И следаки глаза отводили, когда он пытался от них узнать что-то путное. И собака его ведёт как-то странно»

– Смотри, Верный, – погрозил ему пальцем Харитон, – если что учуешь, дай мне знать. Лай погромче, если я вдруг разомлею у костра и задремлю.

Тут он вспомнил про Севу. Был ли такой друг у Алексея или нет? Вроде бы он со многими сотоварищами Алёшки был знаком, а вот Сева что-то на память не приходил. А этот дар в виде банки с мёдом?… Может, вовсе не ему всё это предназначалось? Но тогда кому? По крайней мере, следов пребывания кого-то ещё, кроме Севы, в сторожке Харитон не обнаружил.

Между тем костёр разгорался, но чем выше поднималось его пламя. и дым улетучивался куда-то за кустарники, к дороге, тем беспокойнее становилось на душе у старика. Когда же на берегу совсем стемнело, и лишь отблески от костра освещали всё вокруг, Харитон решил хоть чуть-чуть вздремнуть.

– Смотри, – приказал он Верному, – не прозевай недругов. – А то, что ночью кто-то может появиться, старик вполне допускал. Он глянул на светящиеся цифры своих ручных часов, установил будильник на 12 ночи, именно в этот час накануне вырвался откуда-то из глубины озера столб воды, и прилёг на плащ-палатку, растеленную вдоль костра.

Но проснулся он не от звука будильника, а от громкого ворчанья собаки. Старик глянул на озеро. Там было темно и тихо. И ровно в полночь ничто не нарушило какой-то зловещей тишины. Отчего тогда Верный ворчит?

«Нужен плот, чтобы добраться до середины озера, – пришло ему в голову. – Завтра займусь этим».

Наутро он взял с собой топор и отправился на поиски кем-то спиленных непогодой или засохших деревьев, необходимых ему для сооружения небольшого плотика, на котором он рассчитывал добраться до середины озера.

Несколько безжалостно срубленных сосенок он обнаружил прямо на развилке дорог. Пришлось вернуться за машиной, так как сразу всё, что он отобрал, оттащить волоком ему было не под силу. Деревья он прикрепил тросом к своему атомобилю и доставил на берег. Распилить и связать их, для него было пару пустяков. Но, тем не менее, плот был готов к плаванию только к вечеру.

И ещё одну ночь они с Верным провели у костра. И снова фонтан не объявился.

– Ну вот что. друг ты мой единственный, – ласково обратился Харитон к псу, – поплывём с тобой, посмотрим, что это за чудо-середина озера, из которой бил фонтан.

Верный нетерпеливо суетился возле хозяина и повизгивал.

– Да, здесь, на берегу, ты герой, – опять вступил с ним в беседу старик. – Посмотрим, как ты будешь крутить хвостом, когда поплывём на этих брёвнушках, – и он озабоченно глянул на небо. Там собирались тучки.

– Вот дождь нам совсем некстати, – проворчал Харитон. – Плотик-то мой неудобный для плавания. Брёвна скользкие, без шеста на них и не удержишься.

В молодости, ещё до службы на границе, они с Алёшкой любили бывать на нижнем складе леспромхоза. Если перевести на русский язык, здесь хранились привезённые на автолесогрузах круглые брёвна, как сами заготовители леса называли их – кругляками. Они спускались на реку в период половодья, а многие уральские речки в такую пору становились судоходными для сплава леса к местам дальнейшего его переброса для отправки за границу на продажу. И много брёвен из-за недолгой большой воды на уральских речках становились топляками – гнили в воде.

Приезжали японцы, они вылавливали такие брёвна и куда-то увозили на лесовозах.

– А что они с ними потом делают? – как-то спросил Харитон у одного из плотогонщиков.

Тот смачно сплюнул, то ли от неудовольствия, что приходится объяснять такие, на его взгляд пустяки этим несведущим пацанам, а, может, от возмущения такой бесхозяйственностью.

– Что-что?! Мебель, другие столярные изделия наделают и нам же продадут их.

В плотогонщики обычно шли крепкие русские мужики. На Урале их, конечно, мало было, в основном работали они на полноводных сибирских реках, но и на таких, как Тавда, Тагил, Чусовая и Сылва в те далёкие времена было им чем заняться.

Как-то с тем же Лёхой Харитону посчастливилось попасть на такой плот. Страху они тогда натерпелись. Но ничего, мужики снисходительно к ним отнеслись. Говорили – приходите, научим. И вязать плот тогда же Харитону удалось научиться.. Плотогонщик ещё его похвалил, и сказал на прощанье:

– Силёнки у тебя есть. Приходи.

Всё это сейчас вспоминая, старик подумал, что озеро – это не сплавная река, справится. Но всё равно придётся нелегко.

Однако у него возникли сомнения. Можно уже было отправляться в плавание по загадочному озеру, добраться до его середины, но что-то его удерживало, какая-то мистическая сила, словно кто-то его оттудова – то ли из космома, то ли из чудо-озера, предупреждал, что пока этого делать не надо, опасно, и для тебя, и для твоего верного помощника Верного. Харитон отгонял эти мысли, но они назойливо теребили его душу. От избытка чувств, или ещё от чего-то неведомого, старик достал из рюкзака с провизией бутылку самогона – напитка вполне надёжного, потому что он сам его готовил. Налил себе в пластмассовый стаканчик, что хранил в бардачке машины, грамм, наверное, сто-сто двадцать, и выпил, не закусывая.

– Ну, что смотришь на меня осуждающе, – буркнул он Верному. – Ну, не знаю, что со мной происходит, кто руководит моей психикой, но не готов я пока к плаванию. Думаешь, струсил, – продолжал он, глядя псу в глаза. – Не сдрейфил, но, видно, что-то не учёл. Что, пока не знаю. Ты тут покарауль, а я, пожалуй, чуток вздремну.

Он открыл вторую дверцу, на случай, если Верный захочет примоститься на соседнем сидении, а сам откинулся на спинку и закрыл глаза. Но сон не шёл. И это тоже ему было странно. Ведь почти всю ночь он бодроствовал, боясь пропустить так называемый фонтан.

Он вылез из машины и подошёл к самому краю берега, всматриваясь в толщу водной глади загадочного озера. Вдруг ему послышался голос Алексея: «Ты, Харитоша, не торопись. Я поспешил, и видишь, как получилось…» Старик оглянулся по сторонам, надеясь увидеть друга, но вокруг никого не было. Только желтеющие листья кустарников перешептывались между собой.«Остерегайся, Харитоша, – вспомнил он и слова Настёны. – Здесь не граница, но всякое может быть». Что-то она недоговаривала. И эти следаки – тоже. Почему все так настойчиво не советовали искать Алексея? А вдруг они знали что-то такое о его гибели, но не хотели ему говорить? Но что? Лёшка, чёрт горбатый, хотелось ему крикнуть. Где твоя могила? В каком месте озера её искать? А, может быть, ты жив, потому и являешься ко мне в виде привидения?

Харитон отошёл от воды и побрёл по берегу вдоль озера, приказав Верному оставаться у машины и стеречь её. В руках он держал ружьё, а в куртке позвякивали патроны. Ему вспомнился сейчас рассказ про лётчика и мальчика, оказавшихся на безлюдном острове. «Вот и я здесь, хоть и не на острове, но в безлюдном месте, -подумалось ему. -А вместо мальчика – мой верный друг преданная ему собака.». Верный по имени Верный, – усмехнулся старик, – а может, в этом озере водятся акулы? – эта мысль даже несколько его позабавила».

Хмель всё —таки его чуть-чуть взял. Пил он всегда мало и по какому-то поводу. А сейчас повод был серьёзный -он никак не мог осуществить задуманное. И старик, вскинув ружьё, прицелился в озеро, в самую его середину. Палец его был на курке, но стрелять не стал. А вдруг там прячется Алексей? И старик вернулся к машине. Верный сидел у самой дверцы.

– Э, да ты, брат, наверное, проголодался, – сказал ему Харитон. – Сейчас я тебя покормлю.

Он достал из сумки-холодильника – осталась у него такая из советского времени – извлёк оттуда кусок мороженого мяса и кинул собаке. Верный принялся за еду, а старик снова забрался в кабину, оставив полуоткрытой вторую дверцу, чтобы пёс мог потом забраться в машину, откинул спинку своего сидения, улёгся поудобней, и, наконец, задремал.

Проснулся он от лая собаки. Верный бегал по берегу и кого-то там высматривал. Харитон глянул сквозь лобовое стекло на озеро. Там никого не было.

«Какая-то сплошная мистика, – пробормотал он. – Никого нет, а пёс беснуется. – И старик снова откинулся на спинку сиденья.

А вечером всё же полил дождь. Старик впустил полумокрого пса в машину, и снова уснул. На сей раз основательно. Разбудил его писк будильника ручных часов. За пять минут до полуночи.

Но и эта ночь прошла спокойно. Ни в полночь, ни позже, на озере не появилось никаких признаков жизни, и, естественно, никакого фонтана. «А может, его и не было, а всё это мираж, показалось, – размышлял старик. – Но голос, Алёшкин голос, он—то слышал. Это ведь не какое-то видение-приведение, он его слышал. Запомнил, что было сказано».

Всё это сейчас прокручивал в уме Харитон. Он-то всегда был равнодушен ко всем этим байкам, рассказам о привидениях, какой-то чертовщине. Выбросьте всю эту мистику вон из головы, говорил он обычно тем, кто во всё это верил. И вдруг появление в сторожке Алексея. А ноги его будто пригвоздило к полу. И его друг как появился, так и исчез мгновенно… А тут ещё записка на капоте машины, он же её читал, а потом оказался пустой лист. Всё это не укладывалось в голове. Как будто кто-то решил над ним подсмеяться.

«Интересно, – вдруг пришло ему в голову, – а куда ведёт эта гравийка, и откуда она берёт начало? Они-то с Верным съехали вниз, к озеру, а она пошла дальше, на север, отдаляясь, видимо, от озера. Надо бы проверить».

– А знаешь, дружище, – обратился Харитон к своему псу, почти как к человеку, – не прокатиться ли нам с тобой в одну и другую стороны? Бензин у нас с тобой в запасе есть, харчи тоже… Но не мешало бы прежде Настёну повидать, настоящий допрос ей учинить, чтоб рассказала всё без утайки, а не пугала всякими опасностями.

Чтобы повидать вдову Алексея, надо было съездить в Ирбит. Заодно и следаков попытаю решил старик, – может, чего путного и расскажут. Перед тем, как отправиться в обратный путь, стари прошёлся по берегу, оглядел всё вокруг. Плот решил не прятать.

– Посмотрим, посмотрим, понадобится ли он кому, – бормотал он себе под нос, – в конце концов, у меня ружьишко есть и куча патронов. Если что, расстреляю к чёртовой матери все эти привидения.

Эти мысли как бы придали ему силы и решимости. Он забрался в кабину, впустил Верного на соседнее сиденье..Мотор вздрогнул и довольно заурчал.

– Да, не зря я приобрёл эту колымагу, – похвалил сам себя. – Пешком тут не находишься

Когда машина взобралась на пригорок, старик остановил её и вышел. Внизу блестело озеро, а гравийка поворачивала на северо-запад, углубляясь в лес. Обратная дорога вела к той развилке, на которую он выехал, оставив сторожку где-то сзади. По бокам дороги росли сосны, ели, другие породы уральских деревьев. Верный полулежал на своём сидении, тихо посапывал, не выражая никакой тревоги. Старик вернулся в машину, жёстко обхватил руль, и она плавно покатилась по дороге к развилке. Когда они до неё добрались, Харитон повернул руль направо, чтобы вернуться к сторожке.

Первое, что увиделон, въежая в ставшие ему родными места, казачью сторожевую вышку.

«Вот ведь черти, – одобрительно вздохнул он, – сколько веков уже стоит, а ей хоть бы что, неподвластна времени, эпохам, революциям, гражданской войне, держится горделиво, будто и сегодня охраняет казачий редут ермаковской дружины?.. И так и кажется, что выйдет сейчас из- за сосен казак с саблей из того времени и спросит, кто такие, и с миром ли пришли к их казачьему становью.

У него даже сердце защемило от этих мыслей. И вспомнились далёкие годы юности в ставшем ему родным старинном городке Ирбите, куда однажды забросила судьба его родителей. Города, стоявшего на перепутье так называемого Ирбитского тракта, знаменитого в те века торгового пути из Московии в Тобольск.

Он тогда в местной городской газете, кстати, с прекрасным названием «Коммунар», читал про походы Ермака, путь которого проходил и в этих уральских местах. А в библиотке нашёл книжки о боевой славе ермаковской ватаги. Вольный дух казачества как бы поселился ещё в те времена в этом городке. Не случайно, наверное, и газету свою ирбитчане назвали «Коммунар». Возможно, это было от революционного духа более поздних, уже времён, а, может, и оттого, что казачьи традиции, их былая вольница – своеобразная коммуна, ведь казаки крепко стояли друг за друга и делились последним куском хлеба. Жили так, где было правило – один за всех и все за одного, сам погибай, а товарища выручай. И к местному этносу, людям разных народностей и национальностей относились бережно и с почтением. А те в свою очередь снабжали казаков провизией и местными поделками для бытовых нужд.

Ирбит, хотя и не был для Харитона родовым гнездом, семья его переехала сюда из Воронежской области, стал для него своего рода второй родиной. Здесь они росли с Лёшкой, дружили, отсюда отправились в большую жизнь.

«Ну, ладно, – отряхнулся Харитон от наплывших на него воспоминаний. -Пора и за дело взяться». Он вылез из машины, которую подогнал к самой сторожке. Обошёл вокруг неё, не обнаружив следов чужих людей.

Верный, выскочив из машины, кинулся к озеру, но тут же вернулся назад.

– Видать и правда чужаков здесь не было, – остался доволен Харитон, – раз пёс сразу же вернуля в сторожку.

В домике было прохладно, и старик разжёг печку припасёнными сухими ветками. Он присел у стола, раздумывая, куда им с Верным податься. Съездить ли домой, в посёлок, а потом в Ирбит, или вернуться на гравийку и добраться до того места, где она берёт начало? И он решил всё же отправиться в посёлок, а затем в Ирбит.

Нельзя сказать, что он был уверен, что правильно всё решил. Да и вообще, может, прекратить всю эту канитель с поиском пропавшего друга, скорее всего погибшего? Не случайно же он является к нему, то в виде привидения, то голос его слышит.

Он понимал, что им руководит память о друге. Он и раньше никогда не предавал друзей, считал, что дружба – это святое. А когда служил на границе, это стало правилом его жизни. Потому-то он и пытается найти следы Алёшки и в тайге, когда по ней бродил, и у этого загадочного озера- пруда. А эти ермаковские места его как бы возвращали к далёкому прошлому. Ведь и его предки тоже были из казаков.

Что же дальше? Остановиться сейчас на полпути, признать, что всё это бред, плод воспалённого мозга? Но ведь когда-то НЛО он видел собственными глазами. И это была не фантазия, а реальность. Но тогда возникает вопрос: что является фантазией, а что реальностью? Где искать ответ? На дне этого озера, которое выкидывает с ним такие штучки?

Старик долго просидел, размышляя и о своей жизни тоже. С женой разошёлся. Да и женился, как говорится, от нечего делать. Он вернулся тогда со службы на границе, где отпахал два срока. Как-то столкнулся в магазине с довольно смазливой бабёнкой. Познакомились. Она работала в какой-то конторе, жила одна. Он тоже был одинок, родители вернулись на родину в Воронежскую область, а Харитон не захотел уезжать из Ирбита. Устроился работать на мотоциклетный завод испытателем.

Он сразу тогда определил, что его знакомая – деваха ветреная. Но он так истосковался по женскому теплу, тем более, что некогда нравившаяся ему девчонка, стала женой Алексея. Значит, не судьба, решил он тогда, и взял в жёны эту смазливую особу женского пола. Может быть, и не надо было этого делать. Но что теперь рассуждать.

Родилась дочка, да и Наташа, его жена, была ему верна. Но понимания между ними не было, и их супружеские отношения вскоре зашли в тупик, они расстались. Дочка теперь живёт на Кубани. А он никак не может распрощаться с Уралом. Начитался книг всяких, побродил по тайге. Она, конечно, не сибирская, но тоже можно в ней и на всякого зверя нарваться.

Однако пора на боковую, хватит копаться в своей биографии, приказал сам себе старик. Надо как следует отдохнуть, дорога, в общем-то, не особо длинная, но и не сплошной асфальт, дыр в ней немало. А ехать всё же надо напрямую в Ирбит, пришёл он к окончательному вывод.

Добрались до города поздним вечером. Во многих домах огни уже были погашены. Тусклые фонари были включены лишь на центральных улицах. Всё это придавало городу какой-то мрачный и неприветливый вид. В гостинице мест свободных не оказалось, и старику пришлось ночевать в машине, которую он припарковал к какому-то глухому забору. Однако тяжёлая дорога с ухабами и ямами настолько утомила Харитона, что он тут же уснул. Зато очнулся от глубокого сна очень рано. И, прежде, чем отправиться к Насте, решил перекусить и пса накормить.

– Ну, что, Верный, насытился? – взглянул он на своего единственного преданного друга. – Поедем, попытаем, что там от нас утаила Настёна.

Но её дома не оказалось. Она, сообщила Харитону словоохотливая соседка, работает продавцом в магазине. Узнав, в каком, старик отправился по указанному адресу.

Увидев Харитона, Настя ему улыбнулась, но показав на свои наручные часы, жестом объяснила, и он понял, что до вечера с ней не удастся поговорить. Тогда он решил посетить следователей. Но один из них уже работал в областном центре, а второй уволился.

– Я очень рада, что ты вернулся живой и невредимый, – сказала ему Настя, когда вечером он приехал к ней домой, – устроилась на работу к одному доброму человеку, – объяснила она. – Вместе вы все когда-то гоняли голубей. Да ты его знаешь, Серёжка Попов. Он жил на соседней улице. А потом разбогател. Как вы, не шмонался по тайге. Вот он и предложил мне работу. Как-никак, я по профессии экономист. Ну, а ты-то что? Не собираешься вернуться в родной город? К супружнице своей? Она таперича одна осталась. Сашка, её мужик, помер. От водки проклятой.