Поезд идет на восток

На мой вопрос, довольны ли они поездкой, был слышен весьма одобрительный шум, хотя все признали, что за день очень устали. Чем-то они взяли меня за душу: то ли своей почти детской непосредственностью, то ли какой-то особой послушностью, то ли своей любовью и заботой, а вообще, наверно, всем вместе.

Часть эмоций о поездке появилась и в некоторых сочинениях-письмах, которые последовали вслед за этой экскурсией на следующей неделе. Были советы продолжить такие прогулки, чтобы вместе посетить и другие места. Я стал ждать развития событий.

Однажды дежурный передал мне записку от Чжан Лихун, которая сообщала, что в субботу в праздник Поминовения (праздник, похожий на нашу Родительскую субботу. А.Ш.) группа собирается выехать на велосипедах в Храм неба. Это, по-моему, было сумасшествие, так как парк находится совсем на другом конце города, но отказаться было выше моих сил.

На следующий день я проснулся в 5.30, потому что выезд был назначен на 6.30. В назначенное время я на своем «Росинанте» подъехал к зданию факультета русского языка и был встречен шумными возгласами одобрения собравшихся. Там уже были Максим, который был намного старше других, молодая преподавательница-куратор этой группы, уже знакомая магистрантка Ли Лина, Чжан Лихун, Ван Мяо, Ван Телин, Пэй Вэй, Ли Юэфань, Яо Чжиган, Ван Сяндун и другие.

Ехали по двое, по трое довольно медленно, потому что боялись потерять кого-нибудь по дороге, переговариваясь в ходе движения. Только через час мы, наконец, доехали до парка Таожаньтин. Был апрель, цвели деревья. Мы гуляли по парку, фотографировались, ребята вытащили и меня кататься на горке. Как маленькие, катались на детских электромобилях и на каруселях. Везде выказывали такую заразительную детскую непосредственность, что порой заражали и меня. Не было никакой возможности напускать на себя серьезность почтенного профессора.

Потом катались на лодках, пытаясь устраивать соревнования. Но перед тем как садиться в лодку, девочки выяснили:

– А плавать вы умеете?

– Умею.

Развлечения во время поездок в парки Пекина

Фото из личного архива автора

Только тогда сели в мою лодку, потому что сами плавать не умели и надеялись только на преподавателя. Потом Максим взялся петь русские песни – голос у него оказался хорошим, лодки объединились, и вскоре мы уже пели на всю ширь озера посреди Пекина. Народ с берега и других лодок посматривал на нас с улыбками и весьма одобрительно. Я подумал тогда, что в России в такой ситуации наверняка подумали бы, что ребята хорошо приняли на грудь, оттого и распелись.

Между тем время подошло к обеду. Магистрантка Ли Лина с девочками еще накануне сделали овощи, купили пампушки, но почему-то застеснялись есть на природе, как я предлагал, а пошушукавшись, отправились в небольшую харчевню по пути к Храму неба.

Заставили хозяина сдвинуть столики в один длинный стол, выставили свои салаты, заказали мяса, овощей, а потом еще и лапши. Девочки взялись пить спрайт и колу, а ребята вдруг заказали бутылку китайской водки и пива. Я пытался отказываться, понимая, что как преподаватель не имею права пить вместе со студентами, тем более что завтра все будет известно на факультете. Но, в конце концов, здесь присутствовали еще два представителя факультета, так что пришлось уступить. Водку налили в крохотные китайские чашечки, поэтому я естественно одним глотком выпил эту чашечку, а они с удивлением посмотрели на это действо. Сами ребята в китайской манере по капельке лизали, наслаждаясь ароматом, как они считают. Мне тут же налили вновь. Как говорится, обед прошел в теплой дружественной обстановке, с пожеланиями дружбы, счастья и хорошего настроения. Девочки, большинство которых были северянками, тоже отпробовали пива, поэтому вскоре мы вновь запели, но теперь уже совсем по-русски.

Совместный обед в одной из пекинских харчевен

Фото из личного архива автора

Однако танцевать было негде, да и не очень принято у них. Надо было еще отнести поклоны и жертвенные деньги в Храм неба, ведь все-таки был день Поминовения, поэтому отправились дальше. Половина группы, заявив, что уже были там, остались в парке запускать воздушных змеев, а другая половина отправилась осматривать достопримечательности.

Воздушные змеи – это еще одна достопримечательность Пекина, особенно в это время года, когда есть ветры. И, как ни странно, увлекаются этим отнюдь не дети – детям трудно справиться с этой сложной процедурой, поэтому чаще всего змеями занимаются дедушки или папы, иногда, правда, вместе с детьми или внуками, которые только мешаются под ногами и дестабилизируют этот очень ответственный процесс. Воздушные змеи разных форм и видов, орлы и бабочки, рыбки и птички, электрические скаты и причудливые змеи полощутся на ветру, рвутся и мечутся в околоземном пространстве и лишь потом величаво планируют уже тогда, когда поднимаются на безумную высоту, где разглядеть их можно только с помощью биноклей, иначе они виднеются высоко в небе лишь маленькими точками. Удерживать их на такой высоте удается с трудом, потому что за собой они вытягивают до нескольких сотен метров тонкой, но прочной лески. Самое большое внимание привлекает обычно огромный дракон, созданный из отдельных чешуек, общей длинной около 30-40 метров. Поднять его в небо необыкновенно трудно, но тем не менее он поднимается ко всеобщему ажиотажу зрителей, которые в этом случае бурно приветствуют его полет. Особо хорошо он смотрится на высоте нескольких десятков метров, а уже выше выглядит простой вытянутой ниточкой.

Когда мы уже возвращались домой, почти каждый, подъехав ко мне и выказывая заботу, задал один и тот же вопрос:

– Вы устали?

Но я отвечал:

– Устать можно только с теми людьми, которые не нравятся, а как можно было устать с вами!

Естественно, и после этой прогулки обсуждений хватило еще на неделю.

Белая пагода в парке Бэйхай Парк Цзиншань

Фото из открытых источников интернета

Следующая прогулка – поездка в парк Бэйхай – состоялась ближе к маю и прошла в том же духе детской непосредственности с катаниями на каруселях (самолетиках). Название парку дало название искусственного озера, которое переводится ни много ни мало как «Северное море». Это «море» чуть севернее императорского дворца было создано специально для развлечения императорской семьи и когда-то входило в состав Запретного города.

В монастыре Биюньсы

Фото из личного архива автора

Здесь кроме озера есть также и искусственный остров, на котором возвышается на горке небольшой храм, венчающийся Белой пагодой (Байта) индийского стиля, есть копия стены девяти драконов, как и в Гугун, есть еще насколько разных строений разного назначения. Здесь мы также катались на лодках по озеру и активно фотографировались.

Пообедали на этот раз на природе уже в парке Цзиншань, находящемся рядом. А потом с высокой горы этого парка из красивейшей беседки, отделанной китайским орнаментом, мы еще успели полюбоваться открывшейся панорамой всего императорского дворца.

Потом были поездки в парк Сяншань и в Ботанический сад с посещением дома-музея писателя Цао Сюэцяня, автора романа «Сон в красном тереме»; в монастырь Лежащего Будды и монастырь Биюнсы, где находится зал, в котором расположены 360 фигур различных буддистских святых, но объяснить мне, кто это такие, мои ученики так и не смогли.

Но ни на одной из этих прогулок, как я заметил, не было одной странной пары. Северянка Цю Минъянь – высокая, довольно приятная, умная девушка с хорошим знанием русского языка и пекинец Су Хао – толстый, изнеженный, страшно ленивый, если не сказать, вообще очень неприятный парень. На всех занятиях они сидели вместе, при этом Су Хао постоянно, как маньяк, не способный сдержать свои чувства, держал девушку за руку, гладил ее руки, плечи, иногда даже бедра, чуть не обнимал, прилипая к ней, чем не только мешал мне, но и больше всего мешал своей подруге. Она чувствовала себя очень неудобно, умоляюще посматривала на меня, понимая, что я все вижу, время от времени тихонько отстраняясь от него. Мне было совсем непонятно, что может их объединять, но, тем не менее, они постоянно были вместе.

Однажды после занятия Цю Минъянь подошла ко мне и под предлогом того, что она из-за болезни не может ездить вместе со всеми на наши экскурсии, от имени Су Хао пригласила меня к нему домой в гости. Мне очень не хотелось идти к этому человеку, потому что трудно нормально чувствовать себя с человеком, который тебе неприятен, поэтому я сначала отказался, сказав, что подумаю. По-моему, Цю Минъянь поняла причину моего отказа, но все-таки подошла еще раз и сказала, что она очень хочет, чтобы я пошел, и так умоляюще смотрела на меня, что я, скрепя сердце, согласился. Когда же она услышала это, то даже подпрыгнула и всплеснула руками. При этом она вся как бы светилась изнутри. Трудно было поверить, что уговорила она меня только из-за Су Хао. Скорее всего, она сама предложила ему эту идею.

Моя догадка подтвердилась, когда мы приехали к нему домой, где ее хорошо знали, и она чувствовала себя довольно свободно. Домик семьи Су Хао хоть и находился среди хутунов (переулков) старого района одноэтажного Пекина, который раньше был окраиной, выглядел весьма добротно, потому что был недавно построен, и состоял из пяти комнат. По словам Су Хао этот дом был предоставлен компанией, в которой работал его отец. Выяснить, кем там работает его отец, не удалось, но было ясно, что не только не рабочим, но и не инженером. Старший брат занимался продажей японских машин в Шэньчжэне. Старшая сестра училась в финансовом институте. По направлениям интересов членов семьи ситуация была понятна. Несколько странно в этой ситуации выглядел инертный, ленивый Су Хао, хотя его тоже, судя по всему, не просто так пристроили изучать русский язык, надеясь на то, что, учитывая укрепление связей между Китаем и Россией, и его знания когда-нибудь смогут пригодится в коммерческих делах.

Мы разместились в гостиной, которая мало чем отличалась от тех гостиных, которые я уже видел в подобных квартирах: несколько несуразная мебель, раздвижной стол, и основу мебели составляет стандартный набор радио-, теле- и видеоаппаратуры. В это время его мама была в основном на кухне, где готовила завтрак вместе с двоюродной сестрой Су Хао, как мне была представлена молодая простенькая девушка очень невыразительной наружности и незаметного поведения. Это интересный феномен Китая, когда в богатые семья приезжают дети, чаще всего девушки, из семей бедных родственников в качестве работниц. При этом они редко имеют зарплату, как наемные работницы, а просто живут в этой семье и кормятся с ними. Действительно, за столом эта девушка сидела вместе с нами.

Угощение, как всегда, началось с чая с засахаренными фруктами, при этом сами хозяева пили чай без этих сладостей, ссылаясь на заботу о зубах. Потом была масса разных вкусных вещей: соленые и сладкие ароматные маленькие колбаски, разные сорта тонко нарезанной колбасы и ветчины, блюдечко с уже знакомыми нарезанными яйцами по-манчжурски, жареные ростки бамбука с мелко нарезанными кусочками мяса, жаренная голландская фасоль с мясом и другие деликатесы. Хозяева беспрестанно угощали гостя, подкладывая всего понемногу. А в конце завтрака, который с успехом мог поспорить с обедом, принесли по чашке простого отварного риса. Ничего не поделаешь, такова традиция. Меня всегда удивляло, как они после столь обильной еды могут есть простой рис. В течение долгого времени я так и не научился его есть, сухой рис встает поперек горла. Цю Минъянь, заметив это, быстро набросала мне в чашку мяса, и дело пошло лучше.

Во время небольшого отдыха, когда Су Хао поставил на видик кассету с каким-то глупым американским боевиком о войне в Афганистане, где «трусливые русские» летят в разные стороны от ударов доблестных моджахедов, действующих при поддержке американских бравых вояк. Парень еще раз продемонстрировал свою глупость, но, возможно, хоть таким образом он пытался унизить меня в глазах своей возлюбленной, которая в течение всего времени очень уж активно ухаживала за мной, и было заметно, что ему это не нравится.

Затем мы втроем поехали дальше, ведь основной целью нашей поездки был парк Ихэюань, или Летний императорский дворец. Я уже неоднократно бывал там, но все-таки в каждом посещении была своя прелесть. Например, на этот раз мы сразу же отправились на Ваньшоушань (гору Долголетия), где находится буддийский храм. Мы прошли мимо Жэньшоудянь (Дворец гуманности и долголетия), где раньше были апартаменты императрицы Цы Си. После этого прошли по красивой длинной галерее, украшенной сценами из произведений китайских романов, потом от главной арки на берегу озера прошли мимо Дворца Пайюньдянь (Дворец заоблачных высей), храма Дэхуэйдянь (Храм сияния добродетели) поднялись к храму Фосянгэ (Будды) и Чжэнхуйхай. В храме Фосянгэ, как во всех крупных храмах, есть статуя Будды и его учеников-алоханей. Со стороны северного входа в этот монастырь в помещении входной арки находятся две фигуры страшных дэвов с огромными дубинами, охраняющие вход.

Улица в парке Ихэюань, стилизованная под улицу Сучжоу

Фото из личного архива автора

Когда мы спустились с обратной стороны горы, то увидели, ставшую тогда известной в Пекине, стилизованную улицу на воде (Сучжоуцзе), наподобие улиц в городе Сучжоу.

– Вы хотите погулять по этой улице? – спросила Цю Минъянь. – Вы уже были там?

– Нет, я там еще не был, – честно признался я.

– Тогда мы пойдем туда, – решила она же и обратилась к Су Хао: – Иди купи билеты.

Вдоль извилистой специально приготовленной речки с обеих сторон были построены дома в традиционном китайском стиле города Сучжоу, где размещались в основном сувенирные и художественные лавки и чайные, весь обслуживающий персонал которых также был одет в китайские национальные одежды. По импровизированному каналу плавали такие же лодки в китайском стиле, управляемые лодочниками в черных китайских халатах. И хотя была понятна вся лубочность этих действий, выглядело это очень красиво.

Но нам пора было возвращаться. Несмотря на усталость, Цю Минъянь буквально светилась от удовольствия. Она откровенно взяла меня под руку и шла со мной, в то время как Су Хао шел с другой стороны. Разговаривали мы в основном по-русски, поэтому ему понимать было трудно. Я поинтересовался их отношениями, но девушка сказала, что отношения очень даже обычные. Когда она болела, он часто навещал ее, поэтому потом она решила помогать ему в учебе. Какова была эта помощь, я видел на занятиях: русский язык ему совершенно был не интересен. На мой экзамен в конце года он очень разумно даже не пришел.

После моего отъезда из Пекина я ничего не знал об их отношениях, но потом мне сказали, что после выпуска Цю Минъянь уехала домой на Северо-восток и больше с ним не встречалась.

А вот скромную Дашу и ее избранника из числа моих же учеников мне удалось повидать и даже подержать на руках их дочку. Это произошло через 13 лет после их выпуска, когда я случайно проезжал через город Хэйхэ, в котором они живут. Ради встречи со мной неугомонная Чжан Лихун, которая сейчас активно занимается с русскими «челноками» из Благовещенска, собрала всех наших учеников, которые в настоящее время проживают в их городе. В Китае есть пословица: «Кто один день был учителем, тот на всю жизнь останется отцом».

Встреча с выпускниками, живущими в Хэйхэ, через 13 лет

Фото из личного архива автора

18. Праздник Первомая.

В конце апреля после очередного занятия один из моих далеко не лучших в учебе студентов Ван Сяндун, крупный добродушный парень, который раньше как-то не очень активно участвовал в наших совместных поездках, потому что почти всегда в выходные уезжал домой, подошел ко мне и спросил:

– Анатолий Степанович, что вы собираетесь делать в майские праздники?

– Пока определенных планов нет, но ведь и выходных не очень много, далеко не поедешь, – ответил я, хотя мне уже предлагали съездить в Шанхай. – Возможно, опять будем путешествовать по Пекину.

– А вы не хотите поехать ко мне на родину (таким образом китайцы обычно называют свой родной город или деревню – А.Ш)? Родители приглашают вас к нам домой, – он внимательно смотрел мне в глаза.

– А где живет твоя семья?

– В городе Баодин.

– Где это?

– Не бойтесь, это недалеко, в провинции Хэбэй.

– Я не против, но как мы поедем? – засомневался я, пытаясь обдумать ситуацию.

– Не волнуйтесь, мы купим билеты сами, – заторопился он закрепить успех переговоров, зная о том, что покупка билетов в Китае, особенно в праздники, очень затруднительна.

– А что, кто-то еще едет?

– Да, я пригласил некоторых ребят и девочек.

– Ладно, потом сообщи мне результаты подготовки, и я решу окончательно.

Вечером по селектору меня вызвали к дежурному вахтеру. Там меня уже ждал Ван Сяндун в сопровождении Пэй Вэй, девушки, которая более активно познавала трудности русского языка и уже имела некоторые успехи в разговорной практике. Они пришли сообщить, что с покупкой билетов на поезд возникли какие-то проблемы, то есть им не удалось купить билеты в предварительной кассе, так как народу очень много.

– Не расстраивайтесь, ребята, мы можем хорошо отдохнуть и в Пекине, – попытался я успокоить их. Мне как-то не хотелось ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Но у них были свои планы и отступать от них они явно не хотели.

– Можно, конечно, поехать на пригородном поезде, но там придется сидеть, – вдруг сделал осторожное откровение Ван Сяндун.

Только теперь до меня дошло, что они пытались купить билеты на рейсовые поезда, идущие на юг Китая, которые проходили через Баодин, стараясь обеспечить какие-то удобства, положенные, в их понимании, по статусу для преподавателя-иностранца. Почему-то все в Китае считают, что иностранцы могут ездить только в комфортабельных условиях, не подозревая о разных условиях жизни в разных странах и разных обстоятельствах, в которые иногда попадают эти самые иностранцы у себя на родине.

– В чем проблема, ребята? Сколько ехать?

– Около четырех часов.

– Разве это время для хорошего путешествия, да еще в хорошей компании? – пошутил я, а мои собеседники облегченно заулыбались.

На следующее утро парень с утра отправился на южный вокзал Пекина, выстоял очередь, но все-таки взял билеты нам на 1 мая, а себе на день раньше. Сам он решил отправиться заранее, чтобы подготовиться к встрече. Вечером он уже уехал, а Пэй Вэй пошла закупать продукты на дорогу.

– Зачем продукты на такой короткий срок? – я был искренне удивлен.

– А как же, ведь мы поедем днем. Уже будет время обеда, да и нужно купить воды на дорогу и семечек для развлечения в вагоне (китайцы традиционно берут с собой в поездку много семечек или арахиса, чтобы щелкать в дороге. – А.Ш.).

Разговоров о том, что это праздник Первомая ни у кого, ни у моих студентов, ни у преподавателей, ни у работников отдела работы с иностранцами даже не возникало. Уже изначально мне, выросшему в атмосфере интернационального отношения к празднику Первомая, выраженного в Советском Союзе даже в названии «День международной солидарности трудящихся», было трудно воспринимать название этого праздника на китайском языке, в переводе звучащего как просто «Праздник труда», почти как наш субботник.

Поэтому и пришедшим ко мне накануне журналистам с Пекинского телевидения на их вопросы о праздновании Первомая в России я подробно расписал, как радостно проходили праздничные дни в Советском Союзе, когда люди с утра иногда целыми семьями выходили на праздничные демонстрации, брали с собой детей, несли цветы, неохотно, но все же брали у организаторов праздничные плакаты и транспаранты – нужно же было кому-то их нести. Как шумно разговаривали, весело смеялись, пели и под музыку духовых оркестров, и под аккомпанемент собственных баянов, аккордеонов и гитар. Людям, которые привыкли видеть друг друга только в рабочее время и в рабочем же состоянии, было даже приятно увидеть друг друга нарядными, свободно пообщаться в состоянии праздничного приподнятого настроения, которое хоть и искусственно создавалось, но через некоторое время было искренним даже у тех, которые приходили на эти демонстрации без особого желания.

Конечно, иногда позволяли себе поднять настроение и чисто традиционным для русских людей способом, то есть «принять для сугреву» души и тела. Не без этого. Но в меру и с соблюдением соответствующих осторожностей, поскольку начальством такие вещи официально не поощрялись. Для людей было в принципе параллельно, что некоторых своих руководителей они до этого частенько поругивали, что к руководителям и иностранным гостям, которые стояли на высоких и далеких трибунах относились просто никак. Был май, был мир, был труд. Труд, получить который имел возможность каждый, и за который получал зарплату, на которую можно было вполне нормально содержать семью. И этого было вполне достаточно для хорошего настроения.

Рассказал я корреспонденту и о том, как люди, не обращая внимания на политическую подоплеку праздника, после демонстрации пользовались случаем расслабиться, встретиться за праздничным столом, отдохнуть, потанцевать, попеть, поговорить. В городских парках играли оркестры, выступали музыкальные ансамбли. А вечером все выходили смотреть на праздничный фейерверк.

В Китае же, при всей политической трескотне о приверженности к социализму, привычного социалистического наполнения, за исключением разве что развешанных чуть ли ни у каждой двери огромных красных флагов, своей безвкусицей указывающих скорее на обязательность этого, чем на подлинное желание, никаких мероприятий не проводится. Кто-то идет в замечательные китайские парки, пользуясь возможностью прогулять жену (мужа) или детей, которых не каждый в течение рабочей недели и видит, так как работа у большинства ненормированная, как скажет хозяин. Да и дети ежедневно обязаны заниматься в школах с утра и до пяти часов вечера. Может быть поэтому и нет ни праздничного настроения, ни желания пообщаться. Так, обычные выходные, хотя в парках и на площадях в последнее время стали устраивать ярмарки и небольшие концерты, большей частью самодеятельного характера.

Ну что ж, это, как говорится, дело вкуса. Но ведь все-таки праздник. А значит, есть возможность отдохнуть. Не тут-то было! С раннего утра всем обитателям нашей обители для иностранцев вдруг устроили подъем особой хунвэйбиновской изощренности грохотом по водопроводным трубам, по-видимому, решив показать гнусным иностранцам, что это действительно праздник труда. Объявление об отключении на 1 мая горячей воды висело заранее. Но такое бывает довольно часто, так что мы уже привыкли, но, чтобы ремонт устраивать в 8.00 в праздничный день, – это уже особо изощренная пытка. Как иначе это можно расценить, если этот, условно скажем, ремонт закончился через каких-либо полчаса, да и провести его можно было в рабочий день до или после праздников. Пришлось вставать, тем более что мне нужно было готовиться к поездке. Но желание умыться тоже оказалось тщетным, поскольку не было не только горячей, но и холодной воды. Видимо, так понимается международная солидарность в Китае.

У ворот мы встретились с Пэй Вэй и Ван Юйбо, одетым в европейский костюм и белую рубашку, которые висели на нем несколько мешковато. На мой вопрос:

– Почему ты так нарядно оделся?

Я получил достойный ответ:

– Я же еду в гости к своему другу в первый раз.

Я оглядел себя и слегка скривился, поскольку был одет по-походному в джинсовый костюм и кроссовки, поскольку ехал не в гости, а просто в очередное путешествие. Получилось, что я не уловил оттенка приглашения именно «в гости», а не просто на очередную прогулку, но исправить ничего уже было нельзя. Да и отправляться в дорогу, вырядившись, как на парад, тоже не очень-то и хотелось. Во время движения мне удалось заглянуть в своеобразный «отпускной билет студента» и выяснить, что моим студентам разрешен отпуск для посещения родственников, в котором стоял специальный штамп для покупки билетов. Такие вот студенты в Китае, ситуация построже, чем в нашей армии. Мы успешно добрались до Южного вокзала, о существовании которого я даже раньше не подозревал. Вокзальчик оказался совсем зачуханным, но какие-то поезда все же принимает и отправляет.