Плен моей души

Помню, как сейчас, с каким азартом я уселся на крыше одного из близлежащих к складу, где торговал мужчина, зданий и выжидал. Опыта, конечно, не было совершенно, но я не боялся ничего, будучи еще совсем молодым.

Вот он вышел на улицу и осмотрелся по сторонам, будто знал, что сейчас ведется охота за его шкурой. А затем мужик поперся в сторону переулка, что сыграло мне на руку. Я положил палец на спусковой крючок и прицелился поточнее, зажмурив левый глаз.

«Три. Два. Один. Сейчас!» – мысленно считал я, а после выпустил пулю. Отдача от винтовки была неожиданно сильной, и приклад ушиб плечо. Там еще с неделю красовался синяк, а рукой шевелить удавалось с трудом. Когда отек спал, все пришло в норму.

Пуля попала в цель, пронзив затылок мужчины чуть ли не насквозь. Тело обмякло и упало на землю, а на асфальте растеклась лужа алой крови.

Что я испытал в тот момент? Счастье! Я сделал это! И я получу свои деньги. Наверное, я с детства был слегка не в себе, если испытывал удовлетворение от того, что отнимал жизни ничего не сделавших мне людей. На данный момент на моем счету уже около сорока убийств, если можно их так назвать. За каждое из них я выхватывал, в среднем, десять тысяч долларов. Было несколько раз и такое, что платили за сотню. А за последний заказ мне и вовсе отвалили триста пятьдесят кусков. Правда, при всем при этом жил я в обычной квартирке на третьем этаже самого просто панельного здания. Деньги, в основном, тратились на патроны, оружие и продукты жизнедеятельности. Ну и на дом, что только недавно перестал строиться. Были бы родители, помогал бы и им, но их уже давно не стало.

По семьям меня по разным помотало, конечно. Люди, в основном, попадались такие, кто желал нажиться. Им для себя была крайне необходима та выплата, что давалась на мое содержание. Да я с радостью превеликой сбегал от них куда подальше, возвращался в приют, но знал – подобное случится снова. Нигде долго не задерживался, ожидая, когда же мне уже стукнет восемнадцать, и я смогу вырваться. Эту квартиру, в которой я сейчас живу, я получил еще от государства. И не желаю менять что-то в своей бытности. Пока что уж точно.

Надеюсь, эта особа, что сейчас лежит в одной из комнат, не перевернет всю мою жизнь вверх дном. Почему я вообще притащил ее к себе, а не отвез в больницу, как попросил прохожих сделать с Хоровитцом? Но, черт, я должен быть осторожен. Она могла видеть мое лицо, когда я стрелял. Даже сейчас есть вероятность того, что меня будут искать, ведь я, в какой-то мере, похитил девочку. Но вряд ли кто-то даже задумывается о том, кто я на самом деле, и на что способен.

Я опустился на диван и оперся о колени. Спина слегка ныла, будто я ее надорвал, но эта боль была скорее приятной. Потому что, испытывая ее, я понимал, что это ничто в сравнении с моим детством. И все же, грех жаловаться на него, да вспоминать то далекое прошлое. Я не могу сказать, что события из детства испортили мою жизнь – нет. Без того, что происходило, я не стал бы тем, кем являюсь, а меня нынешнее положение вполне устраивает.

Подумав о том, что сейчас я мог бы сидеть в каком-нибудь офисе перед ноутбуком, делая очередной отчет придурку-боссу, или вовсе разносить подносы в дешевом ресторане зажравшимся посетителям, меня передернуло от отвращения. Боже, спасибо моему детству, что я теперь так ненавижу людей.

Я слишком долго не вспоминал прошлое, напрочно засунув все эти мысли в ящик. Возможно, потому, что эйфория после завершения работы не оставляла меня на какое-то время, и я спокойно радовался жизни. А в напряженные моменты метал ножи в шкаф напротив дивана, попадая острием лезвия прямо в деревянные полки над телевизором. Остальное время я либо разрабатывал план действий, когда мне поступал заказ, либо пялился в монитор, начищая дуло пистолета. Наверное, по этой причине я и не пытался думать о моей, так названой, прошлой жизни. А сейчас… Что сейчас? Сейчас я конкретно накосячил, от чего не могу собрать мысли воедино, не зная, что предпринять в сложившейся ситуации. Я попал в западню, из которой есть лишь один выход – убить Адама Хоровитца и каким-то образом избавиться от его девчонки. Но как это сделать?

На мобильном заиграла мелодия, жутко бесившая меня своим писком, и я взглянул на дисплей, на котором высветился номер человека, заказавшего Адама. Я тяжело вздохнул и сглотнул ком в горле.

Нет, мне не было страшно, я, наверное, никого в жизни не боялся, кроме воспитателей в приюте. Просто я не находил слов – признаться, что ты, самый лучший киллер в городе, промазал. Черт!

– На связи, – коротко ответил я, поборов дрожь в голосе.

– Ты покончил с ним?

– Возникла небольшая неувязочка. Он был не один. Сегодня он решил поехать в офис со своей женой. Пуля ранила обоих, но никто не погиб.

– И где они сейчас? – Голос ни на толику не изменился. Как был холоден и груб, таковым и остался.

– Девчонка у меня. А Хоровитц в одной из больниц. Я собирался завтра заняться этим и…

– Забудь. Твои услуги нам больше не нужны. Всего хорошего.

– Н-нам? – спросил я, но уже слышал короткие гудки.

Подорвавшись с места, я заглянул в спальню и выудил на белый свет все папки с документами на своих жертв. Сверил места работы… Вот черт! Да человек двадцать из них работали на одного и того же человека! Это может сыграть со мной злую шутку, если уже не ведется охота. Но даже несмотря на все это, я чувствовал, что обязан закончить свою работу и убить Хоровитца. Потому что должен сохранить свою репутацию, иначе с карьерой можно завязывать.

***

Одри

Я открыла глаза и поняла, что снова и, главное, до сих пор лежу на той же сраной деревянной кровати с колючим одеялом, которое, на этот раз, оказалось подо мной. Боль в плече я ощутила сразу, а перед глазами стояла кровь, в которой была почти вся моя рука. Голова слегка закружилась, когда я приподнялась, облокотившись на спинку, и я на пару секунд закрыла глаза. Когда вертолеты почти закончились, снова распахнула веки.

На этот раз, у меня было больше времени оглядеть обстановку. Рядом с кроватью никто не стоял, не наблюдал за мной и не старался запугать. Голубые глаза незнакомца прочно въелись в память и ужасали, когда я вспоминала их. А лицо… Он красив, без сомнений, но эта его красота больше пугала, чем завораживала.

На мгновение почудилось, что пахнет чем-то домашним, но запах быстро испарился, когда я услышала бормотание откуда-то из-за двери. Я неспешно подошла к ней и ухо к дереву, стараясь вслушаться, но ни слова разобрать не смогла. Все, что происходило там, за пределами этой комнаты, было мне неизвестно. Я надеялась, что когда-нибудь станет, потому как меня ужасала только сама мысль о том, что я никогда отсюда не выберусь. А если это и произойдет, то лишь ногами вперед. Потому что я не знала, что мужчина пожелает сделать со мной.

Он может все. Он сильнее меня физически. Поэтому, если ему приспичит наладиться моим телом, слизать с меня все соки и грубо взять, то так оно и случится. Но в этот раз я буду отбиваться, как никогда. Это не Адам, который угрожает моим родителям, а лишь наемник. И если он убьет меня, но мои родители будут живы, я буду спокойна.

Меня радовало, что он не идет ко мне – значит, сейчас я ему не интересна или даже, может, не интересна вовсе. Но эта радость испарилась, когда я услышала громкие шаги в мою сторону. Я резко запрыгнула обратно в кровать, накрылась противным пледом и развернулась к стене. Я не желала снова воочию наблюдать это лицо и его бледные холодные глаза.

Меня начало трясти, и я ощутила озноб, когда мужчина вошел. Я чуть ли не автоматически задержала дыхание, будто из-за этого похититель быстрее покинет меня. Но, осознав глупость сего действия, осторожно и медленно задышала словно, на самом деле, сплю.

Мужчина не задержался рядом со мной. Я ощутила, как он ненадолго остановился около кровати, но, видимо, поняв, что я не стану говорить с ним, покинул помещение. После послышался скрежет в замке, но не в дверном. Кажется, с обратной стороны висел замок, который мужчина запирал, прежде чем уйти куда-то.

Я заранее знала, что дверь закрыта, потому даже не пыталась дернуть ручку, но не подозревала, что все настолько серьезно.

Поднявшись, я остолбенела. На деревянной тумбочке, находившейся у изголовья кровати, стоял поднос с едой, на котором была еще и ложка. От кружки, наполненной какой-то горячей жидкостью, исходил пряный аромат, а в металлической тарелке находилось что-то наподобие молочной каши.

Нельзя есть то, что приносит этот изверг. Он решил меня отравить – никак иначе. Потому от чая, или что там в этой сраной кружке, исходит такой запах.

Я подошла к окну и отодвинула жалюзи в надежде, что мы окажемся на первом или хотя бы втором этаже, чтобы я смогла разбить стекло и беспрепятственно выбраться наружу, но, оказалось, мы на третьем, и если я попытаюсь спрыгнуть вниз, могу переломать все кости или даже шею, что чревато летальным исходом. Потому окно – не вариант.

У меня появилась еще одна идея, когда я снова взглянула на поднос с едой, и я намеревалась выждать момент, в который смогу хотя бы попытаться воплотить задуманное.

Вновь послышались шаги в мою сторону. Я прижалась к стене так, чтобы, когда дверь открылась, меня не было видно. Руки потели, и ложка, которую я крепко сжимала в ладони, была готова вот-вот выскользнуть на пол, и звук удара рассказал бы этому убийце все, что я задумала. Надо держать себя в руках. Надо перестать трусить. Мне нужно всего лишь ударить его, постараться причинить боль этим безвредным, на вид, столовым прибором, и пока мужчина будет потерян из-за неожиданности, выбежать из комнаты и позвать на помощь. Найти выход. Вырваться из логова.

Замок открылся, и дверь тихонько отворилась, будто садист боялся меня разбудить. Я же подложила под одеяло подушку, соорудив все так, словно лежу в кровати. В первое мгновение он и не поймет, что меня там нет.

Я заранее отмела вариант с тем, чтобы стукнуть подлеца подносом, на котором тот притащил еду. Вряд ли он причинит ему вред – башка у такого человека должна быть крепкой.

Парень вошел внутрь и двинулся к тумбочке. Я выдохнула и кинулась на него, обхватив его шею одной рукой, а второй загнала ложку меж ребер так глубоко, насколько хватило силы. Я просто-напросто повисла на мужчине, когда он наклонился вперед, а затем скинул меня на пол. Приземлившись вполне удачно, я ощутила лишь боль в плече и боку, но, не теряя времени, подорвалась на ноги, чтобы выбежать наружу. Я миновала открытую дверь, вынеслась в широкий коридор со стенами, отделанными красным деревом, и остановилась у входа в зал.

Мое внимание привлекли ножи, торчащие из шкафа. Это мой шанс. Я могу вооружиться одним из них и спастись! А потом я сбегу из этого чертового города.

Я ринулась в сторону шкафа, но в этот момент меня нагнал убийца. Я попыталась увернуться от цепких сильных рук, ведь не желала, чтобы он касался меня. Рана на плече начала кровоточить, и алая жидкость спускалась по руке, капая на ламинат.

– А ну стой, – закричал он, схватив меня за лодыжку, когда я запрыгнула на диван, и потянул на себя.

Я не удержалась на ногах и полетела вниз, стукнувшись головой о спинку кожаного дивана. Когда я распласталась на полу, надеялась, что мужчина поднимет меня за руки и отведет обратно, но он сделал то, от чего спина будет какое-то время болеть – потащил прямо по полу, крепко вцепившись в ногу. Я даже стукнулась о порог в дверном проеме комнаты, где меня держали, а волосы волочились где-то позади.

– Отпусти меня, придурок! – Я закричала на мужчину, и он, все это время держа себя в руках, озлобленно развернулся и посмотрел на меня.

Его глаза же налились кровью, как это периодически бывало у Адама, и убийца кинулся сверху на меня, схватив за запястья и прижав их к полу. Я попыталась вырваться, но сил не было, да и плечо болело. Я медленно повернула голову и посмотрела на пол рядом с собой и немного позади – там была кровь. Чертов изверг! Лучше бы прикончил меня сразу, как притащил сюда. Или вообще не делал бы этого.

– Вот как ты благодаришь меня за то, что все еще жива? – Он слегка приподнял мои руки, а затем прижал обратно к полу, стукнув кисти. Я пискнула, но сдержала стон, что так и рвался изнутри. – Или ты решила раздразнить меня, чтобы я сделал что похуже? Ты этого хочешь, милочка?

Я вытаращилась на него во все глаза, перестав сопротивляться, и оторопела. Он сейчас изнасилует меня, да? Причинит такую же боль, как и Адам. Видимо, все мужчины такие, без исключения…

Но он лишь дернул меня на себя так, что я привстала, а затем поднялся сам, помогая мне. Я плюхнулась на кровать и осталась одна, а дверь с треском захлопнулась.

– Что б ты сдох! – закричала ему я, но никакой ответной реакции не последовало.

Глава 3

Лео

Вот же избалованная стерва! Мало того, что до сих пор жива, потому как я по своей милости сохранил ей ее жалкую жизнь, так еще и не благодарна за это. Я понимаю, что ей не нравится сидеть в четырех стенах, но не могу позволить ей выйти оттуда, ведь иначе меня просто-напросто повяжут, когда она придет в полицию с показаниями. А так оно и случится, ведь ей будет известен не только мой адрес, но и лицо, которое не сложно описать, на самом-то деле.

Боже, ненавижу себя. Это ж надо, двенадцать лет я спокойно убивал людей, даже глазом не моргнув, а тут появилась какая-то непонятная особа, которую мне почему-то захотелось спрятать. Конечно, да, мне показалось, что девушка успела увидеть меня, когда я стрелял в ее мужа, но, черт… Не тащить же ее к себе домой из-за этого.

И вот сейчас она попыталась сбежать, предварительно навредив мне. Удар ложкой, пришедшийся меж моих ребер, не нанес мне особого урона, но это было не очень приятно. Чувствовалось, что она вложила весь свой гнев в этот удар. Я даже обнаружил, что ложка согнулась. А потом эта она еще нож вытащить из шкафа хотела. Я заметил, как сверкнули ее глаза, когда девушка обернулась, услышав мои быстрые шаги. Я не хотел вредить ей, хватать за ногу и волочить по полу, но меня просто перекрыло в этот момент от злости на нее. И на себя тоже. Потому что я, чертов идиот, надеялся, что обойдется без казусов.

Возможно, стоит избавиться от нее, пока не поздно? Ведь случиться может и так, что я привяжусь к ней, а после это выльется во что-то ужасное для моей карьеры. А ведь я старательно пытался все эти годы сохранить положение, не потерять статус среди подобных мне. А теперь – первый провал. Да еще и с вытекающими последствиями. Благо, меня не заметил ни Адам Хоровитц, ни его охранники. Я даже не знаю, почему они так спокойно позволили мне утащить девчонку, пусть и находились в здании.

Если я все-таки избавлюсь от нее, что это даст мне? Ничего хорошего – очевидно. Ведь девушка пропадет, и Адам, когда придет в себя, будет всячески стараться найти ее. И что-то мне подсказывает, парень добьется результата, узнав и обо мне.

Но есть другой вариант. Если девчонка останется жива, то у меня будет пульт. Пульт от Хоровитца. Будет очень просто заставить его действовать согласно моим указаниям. Я легко вычислю его и прикончу. Потому что я уверен, сейчас в больницу мне путь закрыт. И раз было совершено покушение, то и шторы в его палату, наверняка, запахнуты. Остается лишь ждать.

Значит, девчонка останется жива. Мне понадобятся ее жалобные глазки рано или поздно. И, наверное, она должна быть здорова к тому моменту. Потому стоит обработать ее рану, хочет она того или нет. Если уж есть она отказывается, то от этого отвертеться точно не сможет. Я понял, чего, или кого, девушка боится, и теперь могу воспользоваться ее страхом. Она подчинится мне.

Раздался звонок на мобильный. И почему это произошло именно в тот момент, когда я собирался снова начать контакт с заложницей? Судьба такая, что ли?

Взглянув на номер на экране, понял, что, скорее всего, звонят по работе. Черт, надо было еще после звонка от последнего клиента избавиться от телефона, как делал это обычно. Но нет же, надо мне было отвлечься. Молодец. Ничего не скажешь.

Я медленно поднял трубку, желая показать, что сейчас работа меня не особо интересует.

– В данное время я не имею возможности выполнить вашу просьбу, – сразу в лоб произнес я, подозревая, что звонивший догадался о том, что я прекрасно осведомлен о том, кто звонит, да и по какой причине.

– Уверен, вы передумаете. У меня имеются интересные новости, которые могут вас заинтересовать. В обмен на информацию я хочу, чтобы вы выполнили мою просьбу.

– Кажется, вы немного спутали мою профессию с какой-то другой. Я не мальчик на побегушках, исполняющий прихоти. – Меня возмутило это предложение. Я никогда не интересовался никакой информацией, за которую мог бы бегать по чужим поручениям. Не на того напали.

– Наверное, вам нужно дать понять, что это действительно интересно. Что же, ваша голова понадобилась одной очень важной шишке. Надеюсь, такой краткий анонс настроит вас на то, чтобы все-таки согласиться на мое предложение.

Я чувствовал, как мужчина улыбается во все свои тридцать два зуба, перекатывая во рту какую-нибудь хрень, типа зубочистки. Меня даже коробить начало от этого ощущения. Или не от этого? Может, все из-за того, что, в кои-то веки, не я веду охоту, а охота ведется на меня? Но кто он? Кому это нужно? Я должен это выяснить и убить этого подонка, прежде чем он сделает то же самое со мной. И пофиг, что там мне придется сделать, чтобы выпытать всю нужную информацию. Надо будет, курьером булочек подработаю.

– Слушаю.

– Есть группа, не угодившая мне. Она связалась с бандой китайских мафиози, и теперь они засели в одном из подпольных клуб-баров на Стейнвей стрит. Я точно не уверен, где именно находится то место, но улица мне точно известна. Эти люди должны быть мертвы. Мне нужны будут фото тел. Только в таком случае я смогу поведать вам всю необходимую информацию.

– Значит, я должен вычислить их местонахождение тоже? – изумился я. Ранее все преподносили на блюдечке. В мои обязанности не входят расследование и поиски лиц. Но сейчас совершенно иная ситуация. – А не боитесь, что вместе того, чтобы искать их, я приду к вам?

– Нет. В ином случае, я сам лично пришью тебя. Удачи.

Я понимал, что мне надо уже менять телефон, избавиться от этого, но, черт… Этот парень может передумать, а не дозвонится. И если я сделаю все не так, то не получу информацию. А мне это нужно.

Я уже чувствовал, как от злости тряслись руки, а на лбу выступал холодный пот от напряжения. Долбанные богачи! Вех бы прирезал к чертовой матери, но тогда кто будет платить мне? Мне с трудом до сих пор удается оставаться незамеченным для полиции. Благо, никто не знает моего настоящего имени. Все, что обо мне известно заказчикам – это мое прозвище, которое сами мне и дали. И честно, я не в курсе, каким словом меня кличут богачи.

***

Одри

Я снова услышала, как он с кем-то разговаривает. Возможно, сдает отчет о проделанной работе. Наверняка он успел убить кого-нибудь, пока я валялась в отключке или же строила планы побега. Ведь совершенно не слышно, покинул ли убийца квартиру или все еще находился внутри, метая свои ножи в шкаф напротив дивана.

Мне почти удалось достать один из них, и тогда я наверняка смогла бы вырваться из этого плена. Но мой план изначально был бредовым. Как и тот – с поджогом. Но не пытайся я, так и страдала бы, думая о том, какая я жалкая.

Интересно, почему я вообще нахожусь сейчас здесь. Что произошло на самом деле? Очевидно, что пуля была предназначена не мне. Но она и не угодила в мое тело, а лишь задела плечо. Прилично задела, конечно… А вырубилась я скорее от болевого шока. А вот Адам… Жив ли он? Как бы мне хотелось верить, что нет. Но тогда должна быть причина тому, что я заперта у киллера в квартире.

Я помню последний разговор моего мужа по телефону со своим коллегой. Адам был подозрительным и явно шел не о простых делах, которые компания обычно проворачивает. Там было что-то большее. Это особенно показало то, как он говорил – шепотом, будто его кто-то может услышать, помимо собеседника. Или он просто пытался скрыть суть разговора от меня. Но что я могу ему сделать? Помешать какой-то сделке? При том, что безвылазно сидела дома и не имела права голоса. Наверное, в этом и дело – Адам был замешан в чем-то, из-за чего его заказали. Но в чем?

Как там сейчас мои родители? Слышали ли они что-нибудь о покушении? Господи, как же я надеюсь, что до них не дошли никакие слухи. Я просто боюсь, что они не перенесут таких новостей.

Сейчас мама и папа живут в каком-то домике в Калифорнии – это слишком далеко отсюда. Его купил им Адам. Небольшой, уютный, неподалеку от пляжа, на котором мать валяется целыми днями, принимая солнечные ванны. Родители этого заслужили – быть счастливыми.

Раньше мы не имели ничего. Обитали в маленькой квадратной квартирке, больше похожей на спичечный коробок. Я не имела собственной комнаты и спала с родителями в зале, пока не подросла. Тогда пришлось купить надувной матрас. Возможно, поэтому у меня и не появилось брата или сестры.

Родители экономили на всем, чтобы скопить денег и отправить меня в университет. А я тайком подрабатывала, чтобы после окончания школы сделать им подарок – купить машину. Пусть и недорогую, но зато свою собственную.

Затем четыре года учебы, новые знакомства и друзья. Общага, в которой иногда проводились жуткие вечеринки, несмотря на все запреты. Первая любовь и остальное, что случается в жизни каждой девушки. И потом снова Адам, решивший вдруг, что я то, что ему нужно больше всего в этом мире. Он так боялся, что я могу вернуться к родителям, что купил им дом далеко от нас. Они сначала не хотели, и именно мне пришлось их уговаривать. Уже тогда начали поступать угрозы от Адама, и мне ничего не оставалось… Я точно жалкая.

А что, если мой муж жив? Значит, он совершенно не знает, где я нахожусь. И что он подумает первым делом?.. Что я сбежала к родителям. Он может причинить им вред, потому как решит, что они скрывают меня. Именно это пугает до дрожи в коленях.

Но разве я смогу что-то сделать, находясь здесь, на грани выживания?

Мне нужно выждать момент, когда стоит повторить попытку побега. Потому что я просто обязана добраться до тех дурацких ножей.

Плечо снова заболело, и неприятный жар распространился по телу. Видимо, было повреждено еще что-то, ведь этот мужик нещадно тащил меня по полу за ногу.

Какие у меня есть варианты? Окно – высоко. Дверь – опасно, ведь киллер уже понял, что я хочу сбежать и могу снова воспользоваться этим же методом. Значит, он подстрахуется в любом случае. Но, если хорошо подумать, вариантов у меня мало.

Я медленно вернулась к кровати, отойдя от двери, и села на нее, сжав в руке плед. Мой взгляд переместился на постель. На глаза сами собой наворачивались слезы, из груди вырвался протяжный вздох, сопровождаемый легким стоном. Приближалась истерика, которую я была просто не в силах остановить. Я так долго держала себя в руках, старалась придумать что-то, так и не проронив ни слезинки на тот счет, что похищена каким-то ублюдком, а Адам, возможно, все еще жив.

Мой организм был измотан. Я поняла это только что. У меня почти не было сил. Мне ничего не хотелось делать. Веки становились тяжелыми, а сердцебиение замедлялось. Дыхание выровнялось, а сами вздохи стали реже. Я навалилась на подушку, повернувшись на бок, а на ноги накинула плед.

Мне нужно поспать. Сон лечит – мне станет гораздо лучше, и завтра я смогу что-нибудь придумать, но не сейчас.

***

Лео

Я остановился около двери комнаты, где держал девчонку, и уставился на замок. Стоит ли туда заходить? Она уже попыталась сегодня сбежать. Еще немного, и достала бы нож. И так как она считает себя жертвой, думаю, девушка смогла бы навредить мне. А мне это нужно? Точно не сейчас.

Но ей необходима помощь. Надо обработать рану на ее руке. Я не должен был причинять новых увечий, но не сдержался. Она действительно вывела меня, а я и так пребывал в напряжении. Обычно я не поступал так. Срывался лишь здесь, дома, когда напивался, чтобы расслабиться. Мне пришлось уже несколько телевизоров поменять, так как ножи метались уже не в шкаф, а прямо в экран, где мелькали картинки из прекрасных сказок, которые сейчас крутят в эфире. Неужели еще кто-то действительно верит, что подобное может произойти в жизни?

Особенно я смеялся над фильмами о киллерах. Неужели именно таковыми нас видят люди? Беспощадными, хладнокровными, больными на голову ублюдками, которые ради наживы готовы пойти на собственный риск, лишь бы не замарать репутацию. Черт… А ведь похоже на меня. Но я не сижу каждый вечер над своим орудием и не начищаю его для успокоения.

Я ухватился за замок и вставил в него ключ. Из-за двери не послышалось ни шороха. Может, я что-то упустил, и она сбежала? Отворив замок, снял его и открыл дверь. Девушка лежала на кровати, повернувшись спиной ко мне, и мирно посапывала. Точно спит. Незачем ее дергать сейчас.