Розуэлл. Город пришельцев: Изгой. Дикарь

– Мне нужно идти.

Она медленно попятилась к двери, словно он был каким-то злобным зверем, который может напасть, если она будет двигаться слишком быстро.

Макс почувствовал, как сжимается горло. «Она смотрит на меня так, словно я какой-то незнакомец», – подумал он.

– Лиз, подожди!

Она ускорилась.

– Я… я не могу, – пролепетала она, продолжая пятиться.

Макс запаниковал. Нужно было найти способ все исправить. Он не мог позволить ей уйти вот так.

Он быстро наклонился и опустил руки в серебряную лужицу, возвращая ей форму, воздействуя на молекулы и собирая их вместе. Когда браслет был восстановлен, Макс протянул его Лиз.

«Возьми его, – молил он. – Просто возьми, сделай один лишь шаг вперед, ко мне».

Лиз открыла рот, но не смогла произнести ни звука; она развернулась и бросилась прочь.

Макс посмотрел на браслет в своей руке. Медленно подошел к комоду и открыл нижний ящик. Аккуратно положил украшение в дальний его конец и прикрыл одеждой.

Он не хотел больше видеть эту вещь и вспоминать о том, как Лиз смотрела на него, когда наконец поняла, кто он такой.

* * *

Лиз пыталась вставить ключ в замок зажигания, но руки слишком сильно дрожали.

– Ну давай же, давай, – шептала она. Ей не хотелось оставаться здесь, если вдруг Макс последует за ней.

Другой рукой она помогла себе вставить ключ и завела двигатель. Машина дернулась; Лиз выехала на улицу.

Добравшись до развилки, она повернула налево, а не направо, собираясь поехать прямо к Марии. Она не могла пока вернуться домой. Родители начнут хлопотать вокруг нее, и Лиз боялась, что просто выболтает им все.

Скорее всего, мама настоит на визите к врачу, а папа, настолько законопослушный гражданин, что даже улицу на красный не перейдет, заставит ее позвонить шерифу Валенти и рассказать ему, что именно произошло. Лиз была не готова это сделать.

И не знала, что предпринять. Мысли о Максе затормаживали ее разум – словно это был компьютер, пытавшийся загрузить слишком большой файл.

Лиз снова повернула налево. Она так много раз ездила к Марии, что могла делать это на автопилоте. Девушка набирала скорость.

Знак «Стоп», сказала она себе, подъезжая к перекрестку. Знак «Стоп»! Но тело не послушалось, и она проехала вперед, услышав длинный, сердитый гудок позади себя.

– Простите, – прошептала Лиз. – Простите. Простите.

Глаза наполнились слезами, размывая дорогу впереди. Она подъехала к обочине и остановилась, пытаясь выровнять дыхание. Биение сердца отдавалось в ушах. Оно так сильно колотилось, что Лиз чувствовала его в кончиках пальцев, сжимавших руль.

Она медленно выдохнула.

«Ладно, просто успокойся», – подумала она.

Дом Марии в паре кварталов отсюда. Лиз проверила зеркало заднего вида, глянула через плечо и проверила слепую зону. Потом медленно вернулась на улицу.

Она сосредоточилась и попыталась вести машину так же, как в тот день, когда сдавала экзамен по вождению. Убедилась, что строго придерживается скоростных ограничений. Остановилась на следующем знаке «Стоп». Рано (но не слишком) включила поворот, добралась до улицы Марии и идеально параллельно припарковалась перед ее домом.

«Получилось», – подумала она.

Выбравшись из машины, Лиз поспешила по дорожке к дому. Позвонила, подождала секунду и снова позвонила.

– Ты могла бы помочь мне две секунды назад, – сказала Мария, открывая дверь. Она провела подругу в гостиную, продолжая болтать на ходу. – Мама только что пошла на свидание с парнем, похожим на рок-звезду. Я сказала ей, что нужно переодеться, но, конечно же, она меня не послушала. Может, если бы ты…

– Я поговорила с Максом, – прервала ее Лиз.

– Ты выглядишь ужасно! – воскликнула Мария. – Прости. Я даже не заметила… Я была в плохом настроении. Что случилось? Что он сказал?

Лиз села на мягкий диван. Не существовало нормального способа преподнести эту информацию, так что Лиз просто выпалила:

– Макс сказал, что он инопланетянин.

Мария захихикала.

– Я серьезно.

Мария захихикала громче.

– У него… У него есть антенны? – спросила она, разразившись хохотом. Затем плюхнулась на диван рядом с Лиз, раскачиваясь взад-вперед; ее плечи сотрясались от смеха.

Лиз ждала. Во время приступа смеха Марию практически нельзя было остановить.

– Он показал тебе свой лазерный пистолет? – Мария так отчаянно смеялась, что хрюкала, из-за чего смеялась еще громче. Ее щеки покраснели, а на глазах выступили слезы.

Наконец она заметила, что Лиз не смеется.

– Упс, прости.

Она в последний раз хихикнула, потом села прямо и вытерла глаза одной из маленьких вязаных подушечек на диване.

– Расскажи мне, что на самом деле произошло.

– Я только что рассказала, – ответила Лиз. Она поспешила продолжить, прежде чем Мария снова успеет рассмеяться: – Подумай об этом. Ты сама сказала, что я умирала, что из меня вытекала кровь. Макс меня исцелил. Он закрыл рану, лишь дотронувшись до меня. Какой человек способен на такое?

Мария удивленно смотрела на Лиз. «По крайней мере, она поняла, что я серьезно», – подумала Лиз.

– Знаю, звучит безумно. Я думала, что Макс издевается, пытаясь заставить меня поверить в какую-то дурацкую историю. Но потом он коснулся моего браслета, и тот расплавился.

Глаза Марии в ужасе распахнулись.

– Знаешь, каким горячим должно стать серебро, прежде чем его можно расплавить? – спросила Лиз, ее голос стал выше. – Девятьсот шестьдесят один градус Цельсия. А браслет не раскалился, даже не потеплел. Это невозможно! Так не бывает, но Макс это сделал.

Она замолчала и потерла запястье. На месте браслета не осталось даже красной отметины.

– Я… думаю, нам понадобится немного моего особого антистрессового чая, – сказала Мария. Она встала и молча пошла на кухню.

Лиз последовала за ней.

– Ты в порядке?

– Ага. Да. Точно. – Мария взяла медный чайник, отнесла его к раковине и подставила под струю, пока вода не стала переливаться через край. Мария смотрела на него пустыми глазами.

Лиз забрала у нее чайник.

– Давай присядем. Мы обе слишком не в себе, чтобы сейчас пользоваться бытовой техникой.

– Ты права. – Мария опустилась на кухонный стул, а Лиз села рядом с ней. – Так что будем теперь делать?

– Не знаю, – ответила Лиз. – Не знаю, с чего начать. Я же не могу отправиться в интернет и поискать информацию о культуре и верованиях инопланетян с планеты Макса. То есть я не знаю, хочет ли… их вид просто жить здесь, с нами, или они хотят уничтожить нас и захватить Землю.

Ей нужны были доказательства, такие, какие она собирала для биологических экспериментов. Именно это ей и нравилось в науке – факты. Приятно было иметь подтверждение того, что существует какой-то порядок во Вселенной, правила, которые всегда выполняются.

После того, что произошло сегодня, она больше не знала, каковы правила. И это ее пугало.

– Помнишь конец «Инопланетянина»? – внезапно спросила Мария. – Как эти ребята из правительства собирались прийти и забрать его?

Лиз кивнула, ее мысли были все еще сосредоточены на мире, где периодическая система элементов больше не действовала.

– Думаешь, это случится с Максом, если мы расскажем людям правду о нем? – продолжила Мария.

– Не знаю, – призналась Лиз. – Сомневаюсь, что все будут такие: «О, пришелец, интересно». В мире точно есть люди, которые захотят изучать его или ставить на нем эксперименты. Они могут взять Макса под стражу до конца его жизни или даже…

Лиз не могла это произнести.

– Или даже убить его, – закончила за нее Мария.

Перед глазами Лиз вспыхнула картина: Макс лежит на земле, неподвижный и холодный. Она почувствовала прилив эмоций, которые были сильнее необходимости получить факты. Она не должна допустить, чтобы это случилось, не может позволить Максу умереть.

– Мы не скажем никому правду! – воскликнула она.

– Никогда, – повторила Мария. – Стой, а как насчет Алекса? Ему тоже нельзя?

– Мария, нет! Мы не можем ни с кем таким делиться.

Лиз хотела бы рассказать все Алексу. Она ему полностью доверяла, они обе говорили ему практически все. Но секрет Макса напоминал смертельный вирус, который нужно сдерживать, иначе кто-то умрет. И не кто-то, а сам Макс.

Мария смахнула крошки со стола.

– Хм, как, на твой взгляд, он выглядит на самом деле?

– Что ты имеешь в виду?

– Каковы шансы, что на планете, откуда он родом, жители выглядят так же, как люди? Ты не думала, что внешний вид Макса может оказаться маскировкой?

Лиз не знала, что на это ответить. Макс – это просто… Макс. Она не привыкла думать о нем как о неземном существе.

Мария встала, померила шагами комнату, затем подошла к кухонному шкафу и поставила чайник на плиту.

– Интересно, употребляет ли он ту же еду, что и мы? Я видела фильм, где инопланетяне могли есть только разложившуюся плоть… Ну, знаешь, которую бактерии и жуки уже частично переварили для них.

Лиз наблюдала, как Мария разливает заваренный чай в круглые серебряные чашки, и не могла поверить, что подруга сейчас обсуждает Макса. Они обе знали его целую вечность, но Мария говорила о нем так, словно он – загадочное существо с канала «Дискавери».

– Может, он, как муха, изрыгает какую-то кислоту на свою еду, а потом – хлюп! – всасывает ее. Как думаешь? Ты же гуру науки.

– Боже, Мария, – пробормотала Лиз.

Подруга не слушала ее, продолжая болтать.

– Думаешь, он считает людей низшими формами жизни? Ну, типа мы – какие-то куски мяса.

Макс всегда приглашал Марию в свою команду, когда они играли в софтбол в шестом классе: он выбирал ее первой, даже если она была худшим из игроков. Он отучил Полу Перри задирать Марию в первый год старшей школы. И ничего не сказал своей страховой компании, когда Мария поцарапала его машину на школьной парковке в прошлом году.

Такое впечатление, что она забыла все хорошее, что он делал ради нее и половины людей в школе. Теперь он просто мальчик-инопланетянин.

Неудивительно, что Максу было так трудно рассказать Лиз правду о себе. Он, наверное, думал, что она будет обходиться с ним как с фриком.

«А ведь я так и сделала, – подумала Лиз. – Я практически выбежала из его комнаты».

Она поежилась, представляя красивые голубые глаза Макса, которые наполнились болью и унижением, когда она попятилась от него.

«Я так и не поблагодарила его за свое спасение».

Глава 4

«Давай, Макс, – думал Майкл, – вытащи меня отсюда».

И как будто прямо в ответ на просьбу он услышал гудок «Джипа» Макса. Да! Он больше не мог выносить пребывание в этом доме ни секунды. Майкл пошел к входной двери, надев по пути куртку.

– Подожди-ка, – позвал мистер Хьюз, когда тот проходил кухню. – Задний двор похож на джунгли. Я хочу, чтобы ты подстриг траву, прежде чем куда-то пойти.

– Через полчаса уже будет темно, – запротестовал Майкл.

Мистер Хьюз ухмыльнулся ему. Парень ненавидел эту ухмылку.

– Тогда тебе придется работать быстро, не так ли?

Майкл не хотел снова устраивать соревнование, кто кого перекричит. Оно того не стоило.

Он постарался говорить спокойно:

– Есть ли причина, по которой ты не сказал мне, что хочешь подстричь лужайку, сегодня утром, или днем, или даже час назад? Макс ждет меня на улице.

– Ну, тогда ему придется долго ждать. Найди меня, когда закончишь. Я хочу посмотреть, как ты поработал, прежде чем куда-то свалишь.

Майкл терпеть не мог постоянные проявления властности мистера Хьюза. Ему было плевать на задний двор. Его старый зеленый пикап стоял в дальнем углу в нерабочем состоянии с тех самых пор, как Майкл переехал сюда. Машина совершенно уничтожила ту часть лужайки, но ее хозяину было все равно. Хьюз просто хотел показать Майклу, кто здесь главный.

«Меньше чем через год мне будет восемнадцать, – подумал Майкл. – Тогда я уберусь отсюда. Больше никаких приемных домов, приемных родителей. Больше никто не будет говорить мне, что бесконечный поток незнакомцев – моя семья».

– Хорошо, я подстригу лужайку на заднем дворе, – пробормотал Майкл. А потом вышел через входную дверь, тихо закрыл ее за собой и подошел к машине Макса, чтобы попросить его подождать.

Но затем он вдруг остановился. Может, пора забыть про Хьюза, идиотских людей из социальных служб, которые считали, что засунуть его в чужой дом – значит позаботиться о нем? У него не было сил снова стоять на заднем дворе, пока Хьюз будет проверять его работу, находя десятки вещей, которые Майкл забыл сделать или сделал неправильно.

Он забрался в «Джип».

– Поехали, – скомандовал Майкл.

Макс не задавал лишних вопросов. Он просто завел машину и двинулся мимо ухоженных домов и аккуратных дворов южной части города.

Майкл успел пожить в каждом из них: от захудалого района у старой военной базы до исторического, с большими домами и деревьями. Жизнь в последнем показалась ему классной. Майклу было плевать на красивые дома, но ему нравилось находиться рядом с Максом и Изабель.

– Куда? – спросил Макс, когда они выехали за город и перед ними на мили вокруг раскинулась плоская пустыня.

– Я хочу проверить арройо[2], которое мы видели по пути назад на прошлой неделе. – Майкл извлек из кармана потрепанную карту, достал из бардачка карандаш и начал закрашивать ту часть земли, которую хотел изучить сегодня ночью. Она находилась примерно в шестидесяти милях от Розуэлла и пятнадцати милях от места крушения.

Макс взглянул на него.

– Еще пара лет – и ты половину Нью-Мексико закрасишь.

– Не совсем, – ответил Майкл.

Они проверили большую территорию за это время, но Майклу было мало. Если бы он мог искать весь день, каждый день, а не раз в неделю…

– Мы уже давно ничего не находили. Возможно, слишком далеко уходим от места крушения, – заметил Макс.

– Мы можем быть слишком далеко, чтобы найти обломки, но я все равно думаю, что корабль спрятан где-то в пустыне, не больше чем в паре часов езды от того места, – ответил Майкл. – Они не стали бы рисковать и увозить его дальше. Пришлось бы вовлечь слишком много людей и возникло бы чересчур много вопросов.

Макс уклончиво хмыкнул. Майкл знал: друг сомневался, что они когда-нибудь найдут корабль. Да и Изабель все время говорила, что они дураки, раз продолжают искать. Она уже давно отказалась от поисков. Но сам он не собирался сдаваться, зная, что Макс будет ездить с ним в пустыню каждую неделю, пока ему это будет нужно. Майкл мог положиться на Макса. Всегда мог и всегда сможет.

Майкл включил радио. Ему не хотелось разговаривать. Судя по всему, Максу тоже. Он наверняка думал о Лиз.

Майкл не знал, что она сказала другу, когда они остались одни в комнате. Но, что бы там ни было, это просто уничтожило его. После ее ухода Макс заверил их с Изабель, что Лиз сохранит секрет. Он поклялся, что им ничто не угрожает. Но Макс не казался счастливым, а выглядел так, словно его ударили в живот.

Лиз не могла справиться с правдой – Майкл был уверен в этом. Скорее всего, она отнеслась к Максу как к какому-то уроду.

«Нам здесь просто не место, – подумал он. – И так будет всегда. Мы никогда не сможем быть нормальными – вот почему нам нужно найти способ выбраться отсюда». Он вернется на родную планету, в свой настоящий дом, чего бы это ни стоило. Может, там у него даже остались родственники.

Майкл смотрел, как солнце опускалось все ниже и ниже, окрашивая небо розовым и оранжевым. Цвета медленно блекли, постепенно переходя в черный, и вскоре начали появляться звезды.

Он хотел бы, чтобы ночь длилась вечно. Ночью почему-то казалось, что его родная планета ближе, практически досягаема, где-то там, за звездами. Ночью он чувствовал уверенность, что найдет корабль и каким-то образом отыщет путь назад.

Днем же… Иногда днем все казалось безнадежным. Чудилось, что там вообще ничего нет. Нет дома, куда можно вернуться.

– Мы подъезжаем к арройо, – сказал Макс. – Хочешь заехать туда или подняться пешком?

– Пешком. – Майклу нужно было успокоиться. После долгой прогулки он, быть может, вернется и встретится с мистером Хьюзом без желания ударить того в лицо.

Макс припарковал «Джип». Майкл выпрыгнул из машины и, скользя, спустился вниз по склону арройо. Он слышал Макса прямо за собой.

Добравшись до дна, Майкл медленно повернулся, рассматривая стены и дно арройо. Он не знал, что именно ищет, – просто нечто, чему здесь не место.

Что еще нравилось Майклу в ночи, так это четкая видимость. Его зрение было лучше ночью, чем днем. Из-за этого еженедельные ночные поиски становились легче. Преимущество над любыми любопытными людьми также было бонусом.

– Я – на юг, ты – на север? – спросил Макс.

Майкл кивнул и двинулся в путь. «Мы должны что-то найти», – подумал он. Слишком много времени прошло. Почти год назад они нашли полоску тонкого, гибкого металла, и оба решили, что это часть корабля их родителей. Это должно быть так. Она не походила ни на что из ранее увиденного. Если ее сминали, она сразу же распрямлялась. Ее невозможно было уничтожить. Майкл пытался резать ее садовыми ножницами, однажды даже применил к ней паяльную лампу. Но металл, если это был он, все время возвращался к изначальной форме без повреждений.

Блеяние стада овец прервало мысли Майкла. Он стоял неподвижно и слушал. Там кто-то был? Тот, кто испугал овец?

Животные снова успокоились. Теперь Майкл слышал лишь свое дыхание и тихое «вшух-вшух-вшух» когтей синебрюхой ящерицы, бежавшей по камням. Показалось, решил он. Потом достал пластиковую бутылку из рюкзака и сделал глоток виноградной содовой с добавлением острого соуса. Он знал, что большинство людей скривилось бы от такого, но его вкусовые рецепторы отличались – он мог пить это весь день напролет.

Майкл пошел вперед.

В детстве, каждый раз приезжая в пустыню, он был уверен, что найдет корабль. Думал, что просто запрыгнет в него и отвезет всех домой. И при этом каким-то образом просто поймет, как работает панель управления.

А потом, через пару лет, он увидел по телевизору старый фильм про Супермена. Там была сцена, когда Супермен нашел шар, который показывал голограмму его умершего отца, и смог поговорить с ним обо всем.

Долгое время Майкл надеялся, что найдет что-то похожее на этот шар, и оно покажет ему по меньшей мере лицо отца.

Но Майкл вырос, так и не найдя того, что поведало бы ему, кто он такой. Теперь нужны были лишь подсказка, намек – что угодно, лишь бы это привело его к следующему месту поисков. Все, что сохранило бы его надежду.

Он все шел и шел, изучая каждый камень, каждую расщелину. И не успел найти даже обертки от жевательной резинки, как вдруг услышал резкий свист Макса – сигнал, что пора идти назад.

Макс уже сидел за рулем, когда Майкл поднялся к верху арройо. Майкл не спросил его, нашел ли тот что-то. Он уже знал ответ.

– Высади меня у пещеры по пути назад, ладно? – попросил Майкл, забираясь в «Джип». – Думаю, я посплю там.

Макс кивнул и повернул машину в сторону города. Пещера находилась где-то в двадцати милях от Розуэлла, намного ближе к городу, чем место крушения.

Майкл провел больше времени в пещере, чем в любом из домов приемных семей. Это было первое особенное место, где он освободился от своей инкубационной камеры. Ему было около семи лет – по крайней мере, он выглядел как семилетний человеческий ребенок, хотя, скорее всего, провел в инкубаторе около сорока лет.

Ему хотелось остаться в той пещере навсегда. Пустыня за ней казалась слишком большой и чересчур яркой для него. Он чувствовал себя в большей безопасности при приглушенном свете и в окружении крепких известняковых стен.

Майкл провел много дней, прижавшись к закрытой камере, которую делили между собой Макс и Изабель, но он не знал этого тогда, соприкасаясь с ее теплой поверхностью. Компанию ему составляли тихие шуршащие звуки, которые он слышал внутри нее.

Наконец жажда и голод толкнули его в пустыню. Хозяин местного ранчо нашел мальчика, когда тот пил из ручья среди овец. Мужчина отвел его в город, и Майкла поместили в приют. Оттуда он отправился в свою первую приемную семью.

На изучение английского у него ушла всего неделя и еще меньше – на овладение математикой. Работники соцслужб решили, что он был на уровне пятого класса, когда определили его в начальную школу Розуэлла. Они так и не поняли, откуда он и почему не помнит родителей.

Майкл до сих пор помнил тот день, когда Макс принес кусочек аметиста, чтобы показать классу. Он сказал, камень ему нравится, потому что он был того же цвета, что и круг света вокруг их учителя, мистера Толлифсона. Все другие дети рассмеялись. Мистер Толлифсон тогда сказал: хорошо, что у Макса такое воображение.

И на Майкла вдруг снизошло невероятное, вызвавшее радость осознание, что он больше не один. Кто-то еще видит то же, что и он.

– Мистер Куддихи не очень обрадуется, если Хьюзы пожалуются, что ты провел всю ночь не дома, – прокомментировал Макс, пока они ехали по пустому шоссе.

– Мистер Куддихи никогда не радуется, – ответил Майкл. Его соцработнику придется это пережить. А если Хьюзы поднимут слишком большой шум вокруг этого, мистер Куддихи, скорее всего, начнет искать приемную семью номер одиннадцать. Его соцработнику придется и с этим разбираться.

– Можешь поехать домой со мной, – предложил Макс. – Моим родителям все равно.

– Не-а, мне хочется побыть одному, – ответил Майкл.

Он был бы не против провести всю ночь у Эвансов, но не хотел оставаться там на завтрак утром. Миссис Эванс – всегда такая веселая – начнет задавать миллион вопросов про школу и все такое. А мистер Эванс будет вслух читать комиксы на разные голоса. Это… чересчур по-семейному для Майкла.

Иногда Майкл гадал, какой стала бы его жизнь, найди его Эвансы, а не хозяин ранчо. Если бы он просто оказался в другом месте и в другое время, он мог бы жить как Макс и Изабель и расти с родителями, которые его любят. «Даже не начинай, – подумал Майкл. – Это бесполезно».

– Уверен, что не хочешь вернуться вместе со мной? – спросил Макс. – Мама, скорее всего, приготовит тебе блинчики с голубикой, и у нас есть эта китайская горчица, с которой ты любишь их есть.

Майкл покачал головой. Он уже привык к одиночеству и хорошо с ним справлялся. Не было смысла привыкать к тому, что просто заберут.

* * *

Изабель открыла верхний ящик комода и заглянула внутрь. Ее средства для макияжа лежали там, аккуратно разложенные согласно цели, бренду и цвету. «Возможно, мне нужно создать небольшие комбинации из румян, теней для глаз и лака, – подумала она. – Так, чтобы я просто могла достать набор, соответствующий одежде, и…»

Нет, это уже граничило с одержимостью. Изабель мягко закрыла ящик.

Ей нужно было перестать сходить с ума из-за всей этой ситуации с Лиз Ортеко. Если бы она за собой не следила, то пошла бы уже расставлять туфли по высоте и ширине каблука и вышивать на трусиках дни недели.

«Ладно, вот что я сделаю, – решила Изабель. – Если увижу хоть один намек на то, что Лиз собирается открыть свой большой рот, отправлюсь в ее сны и найду способ свести ее с ума. Она проведет остаток жизни в психушке, бормоча что-то об инопланетянах. Никто не станет обращать на нее внимания».

Изабель села на кровать, потянулась и улыбнулась.

«Бедная Лиз. Я почти что вижу ее там. Возможно, ее даже будут лечить разрядами электричества».

Теперь, решив эту маленькую проблему, она должна была разобраться кое с чем действительно важным: что надеть на бал выпускников. Изабель планировала стать королевой бала и хотела выглядеть хорошо. Ну, она всегда была на высоте. Но сейчас желала иметь действительно достойный вид.

Изабель взяла журнал с ночного столика и начала его листать. «Точно не это вычурное розовое платье», – подумала она. Девушка на картинке как будто отправилась по магазинам после передоза «Прозаком». Быть такой счастливой просто непривлекательно.

И не этот красный ковер с вшитым пуш-ап бра. Нет, нет, нет.

– Кто-нибудь, позвоните 1-800 – «Давай, Рики», – пробормотала она. – У меня есть кандидат для шоу «Моя лучшая подруга пошла на выпускной бал, одетая как проститутка».

Она бросила журнал на пол и взяла другой, про фильмы. Изучила фотографию британской кинозвезды в светло-голубом платье-комбинации на какой-то премьере. Просто. Сексуально. И да, в стиле Изабель.

Завтра она отправится по магазинам. Ей всего лишь нужно выпросить у папы кредитку. С прошлого раза прошло уже несколько месяцев. А бал выпускников – очень важное событие в жизни девушки. Он это поймет.

Изабель глянула на часы – два ночи. Она уже поспала пару часов, сколько ей и было необходимо, а перед подготовкой к школе оставалось еще много времени. Она потянулась за пультом, но передумала. Программы поздно ночью – отстой. Она уже посмотрела всю эту рекламу по сотне раз. Если бы людям не нужно было столько спать, по телику ночью крутили бы хорошие передачи.