Перекрестки неизбежности

– Леда – государственная изменница, Форо. Я понимаю, что, связавшись с ней, вы хотите убедить всю столицу в своей… э-м-м… экстравагантности. Но, поверьте, спать с меченой – значит, лишиться авторитета и понимания нормальных людей. Людей, с кем вам предстоит иметь дело. Вы же не хотите стать изгоем среди местных жителей, а, Грен?

– Мне не привыкать, – отмахнулся я.

– Что ж, дело ваше, – Кирк встал и бросил на стол монету. – Уверен, Леда напела вам в уши о своей невиновности. Да, ее действиями управлял Фарад, но это не делает саму Маерис безгрешной. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что совершает, посылая мальчика-слугу с отравой для военачальника. Вы – неглупый человек, Форо. Подумайте, кому следует верить, а кому нет.

Галлен вышел, а я достал сигарету и с трудом зажег ее трясущимися руками. Я не был напуган, нет, но порядком взволнован и осознавал, что сегодняшнюю встречу с Галленом следует воспринимать как угрозу.

***

«Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает, посылая мальчика-слугу с отравой для военачальника». А что случилось потом с этим мальчишкой? – эта мысль крутилась у меня в голове весь оставшийся день. Наверняка, его сразу же поймали и допросили и… заставили признаться, что его подослала Леда? Жив ли сейчас этот слуга?

Внутренний голос беспрестанно шептал мне, что нужно остановиться. Ледина татуировка не исчезнет, даже если выяснится, что она невиновна. Но желание, чтобы Кирк Галлен и Бронард Юрас получили по заслугам, было слишком горячо. Я был готов свернуть им шеи собственными руками, но мысль о том, что рисковать нельзя из-за Леды, отрезвляла меня. Попади я в тюрьму – и девушка обречена на гибель среди меченых.

Но как же незаметно разузнать судьбу мальчика-отравителя? Я остановился посреди улицы, не обращая внимания на проклятия столкнувшихся со мной прохожих, и усмехнулся. Информацию можно просто-напросто украсть. И никто не сможет организовать кражу лучше, чем знаменитая «банда Грена»!

Значит придется снова собирать давних друзей и отправлять их на дело. Спасибо сокровищам пирата Иммира, мне будет чем им заплатить за услугу. Потерев ладони, я развернулся и пошел в мастерскую Забрина. Да, удивится он, что я так зачастил в гости.

Забрин не удивился. И двух дней не прошло, как я и мои товарищи сидели в небольшом трактирчике, затерянном на окраине города, в окружении кружек с выпивкой и мясных закусок. Разговор у нас вышел непростой. Идея поиска слуги-отравителя не вызвала в ребятах никакого энтузиазма.

– В грязное дело ты собрался лезть, Грен, – Нивуд пожал плечами и отхлебнул пива. – Подружке твоей уже не поможешь, а неприятностей на задницу получишь.

– Заплачу хорошую сумму за информацию, – я внимательно посмотрел на бывших коллег.

– Да не в этом дело, – Брандис, как и оставшиеся трое, был полон сомнений в целесообразности предприятия. – Найдем мы тебе этого мальчишку и без денег даже. Да только аукнется тебе эта любознательность, костей потом не соберешь.

– Я готов рискнуть.

– Что ж, – Нивуд поскреб свою лохматую бороду и встал из-за стола, – сделаем, что сможем, да, братцы? Грен, мы дадим тебе знать.

– Спасибо, друзья, – я пожал руки каждому из моей банды, – я у вас в долгу.

– Естественно! – заржали все хором. Одним словом – бандиты!

***

Торопливый стук в дверь разбудил меня следующей же ночью. Выругавшись в полголоса, я кое-как оделся в темноте и, стараясь не побеспокоить Леду, вышел из спальни.

– Кому там не спится?

– Господин Форо, к вам гостья.

Я открыл дверь и увидел заспанного мальчика-слугу Брюна. Рядом стояла высокая фигура, закутанная в плащ. При виде меня она откинула капюшон и моему взору открылись красные локоны и восхитительные ярко-синие глаза.

– Сабира… – Леда как-то описала мне свою соседку по комнате. Несомненно, именно эта прекрасная южанка стояла передо мной.

– Простите за столь позднее вторжение, господин Форо, но мне очень нужно с вами поговорить.

– Проходите, – я подвинулся, чтобы пропустить Сабиру. Та не шелохнулась.

– А Леда?..

– Она спит.

– Я бы не хотела, чтобы она увидела меня. Может, выйдем на улицу? Разговор не будет долгим.

Я кивнул, накинул на себя теплый пиджак, и мы с Сабирой вышли из дома. За углом находился небольшой палисадник, и я повел девушку туда. Среди кустов смородины, под одинокой липой стояла старая деревянная скамья, на которую я и сел. Сабира осторожно примостилась рядом. Моросил едва заметный дождь, и я пожалел, что не прихватил плащ. Южанка зябко повела плечами, надела капюшон и посмотрела на меня.

– Я знаю, что вы хотите спросить. Почему я не помогла Леде, когда она так в этом нуждалась.

Я промолчал, и Сабира опустила глаза.

– Это мое малодушие, господин Форо. Я не хожу в район Меченых. Ничто не заставит меня ступить на эту территорию. Ни деньги, ни приказы, ни даже дружба. Вы вправе осуждать меня за это.

– Да, я осуждаю, – не было смысла скрывать моих истинных чувств. – Если вы пришли высказывать сожаление, то не мне это нужно говорить, а Леде.

– Я не смею, – Сабира, казалось, готова была заплакать. – Я умру, если посмотрю ей в глаза.

– Вы трусливы, – поморщился я. – А еще гвардеец. Вас, наверно, повысили до сержанта, а? На место Леды.

– Зря вы так думаете, – горько усмехнулась Сабира. – На ее место капитан Галлен назначил своего приятеля. Но кое в чем вы правы. Я заняла место Леды. Кирк сделал меня своей любовницей.

– Сделал? Против вашей воли?

– Поймите, мне некуда пойти, кроме гвардии. Мне приходится подчиняться. Я не могу вернуться к себе на родину, на юг. По определенным причинам, которые не буду озвучивать.

– Чего вы от меня-то хотите? – этот разговор начал меня раздражать.

– Берегите Леду, – прошептала девушка. – Берегитесь сами. Вы оба не в безопасности.

– Что вы имеете в виду? – несмотря на сырой холодный воздух, мне внезапно стало жарко.

– Недавно Кирк вернулся в гарнизон крайне взбудораженным. Он ведь встречался с вами, верно? Кирк позвал меня к себе. Когда я пришла, он был уже довольно пьян. Он бормотал, дословно: «Этот Грен Форо решил все вынюхать. Решил обелить имя своей девки. Надо с этим что-то решать».

Меня пробрала дрожь, но я постарался, чтобы Сабира не заметила этого.

– Что еще вы знаете?

– Ничего, – зябко поежившись, Сабира поднялась и посмотрела мне прямо в глаза отчаянным взором. – Ничего, господин Форо.

– Что ж, благодарю и за это.

Мелкая морось превратилась в настоящий дождь, но я не спешил заходить в дом. Стоя под холодными каплями, я смотрел на удаляющуюся фигуру Сабиры.

Глава 5.

Вечером шестого дня Забрин прислал весть о том, что трое из моей банды арестованы. Нивуд, Брандис и Эшек. Я безумно вглядывался в листок бумаги, который принесла мне посыльная девчушка и не мог поверить в случившееся.

– Ответ будет? – гнусаво спросила девочка, на что я только махнул рукой. Мне нужно лично переговорить с Забрином. Срочно.

– Беда, Грен? – Леда незаметно подошла ко мне и осторожно положила ладонь на мое плечо.

– Почему ты так думаешь? – Я старался отгородить девушку от любой информации, которая могла бы напугать ее или расстроить.

– По твоему лицу вижу.

– Все хорошо. Мне сейчас надо отлучиться.

– Возвращайся скорее.

И все. Никаких расспросов. Умница моя Леда, наверно, все сама поняла. Я наскоро поцеловал ее в горячие губы и вышел из дома. Как в бреду оседлал лошадь и выехал в туманные городские перекрестки. Мне казалось, никогда еще в жизни я не ощущал столь тяжелый груз на своих плечах. Вина, тревога, даже страх – эти чувства душили меня изнутри. Сумрачный Синефорт полностью соответствовал моему настроению – мокрым камнем мостовых, мутными водами Аралы, затхлым сырым воздухом он усиливал мрачное ощущение неизбежности.

***

Забрин был на полпути к глухому пьянству. По крайней мере, на столе перед ним стояла пустая бутылка вина. Вторую бутылку мой друг разлил по двум огромным кружкам, приглашая меня присоединиться.

– Рассказывай, – я лишь пригубил выпивку и вперился взглядом в Забрина. Тот исподлобья посмотрел на меня.

– Сам догадаешься, на чем их поймали?

– Видимо пытались узнать кое-какую информацию, – я на секунду спрятал лицо в ладонях, но сразу же справился с эмоциями и спросил. – Что с ними будет?

– Я понятия не имею что с ними будет! – взревел Забрин и одним махом снес со стола всю посуду. – Я одно только знаю – что ты влез куда не следует, а пострадали другие. Из-за тебя! Из-за девки твоей!

Вино растекалось по полу ароматной красной рекой. Я молча наблюдал, как темные ручейки огибают бутылочные осколки и затекают между досок пола.

– Чего тебе не хватало, а Форо? – Забрин отдышался и немного успокоился. – У тебя ж и деньги есть, и дело свое. Жил бы себе спокойно со своей девчонкой.

– Леду подставили, – устало произнес я. – Я хочу справедливости. Хочу жениться, и чтобы никто не тыкал мне в лицо, что моя жена – предатель. Хочу, чтобы Леда могла спокойно ходить по городу, чтобы на нее не смотрели, как на отброс, чтобы…

– Ты что же, не понимаешь, что никогда такого не будет! – снова заревел Забрин. – Ты совсем мозги потерял там, на юге?! Ты…

Тихо заскреблись в дверь. Забрин подскочил на месте и, поскальзываясь на пролитой жидкости, пошел открывать. За дверью, мучаясь от одышки, весь мокрый от пота стоял толстяк Никк. Глаза его бешено сверкали, словно у безумца. Увидев меня, он рванулся в комнату и схватил меня за грудки. Я, словно котенок, повис в его руках, а Никк, брызжа слюной, бормотал несвязное:

– Их заставили… Они тебя… Тебя… Заставили…

– Отпусти этого придурка и глотни крепкого, – Забрин достал откуда-то еще одну бутылку вина, и, вытащив пробку, сунул ее прямиком под нос Никка. Толстяк разжал руки, от чего я приземлился обратно на стул, и сделал огромный глоток из принесенной бутылки.

– Так. А сейчас садись и говори нормально, – теперь Забрин был само спокойствие и самообладание. Кто бы мог поверить, что пару минут назад он был готов разнести всю комнату в порыве гнева.

– Я попытался узнать, что сделали с нашими арестованными ребятами, – Никк вполне пришел в себя, но бутылку вина из рук не выпускал. – Я нарядился нищим и весь день околачивался возле гарнизона. И даже умудрился проникнуть внутрь.

– Ты совершил невозможное, дружище! – подбодрил я его.

Никк лишь посмотрел на меня, как на идиота, и продолжил.

– Не буду рассказывать всех подробностей. Скажу только главное – ребят пытали. И они признались, кто их нанял и зачем. Они сказали, что ты просил их нарыть информацию. Ты, Грен!

Холодная испарина покрыла меня до кончиков пальцев. Казалось, горло свело, и я не мог произнести ни звука. В голове была лишь одна паническая мысль: «Попался. Влип».

– Ну, что, доигрался? – Забрин хмуро посмотрел на меня.

Кое-как, собрав всю волю в кулак, я поднялся и на негнущихся ногах пошел к двери.

– И что ты собираешься делать? – окликнул Забрин.

Если бы я знал. Если бы только знал.

***

Город плыл и покачивался перед моими глазами, словно я надрался дешевого пойла. Но это было не опьянение. Мой взор туманил страх. Страх, какого я никогда еще не знал в своей жизни. Теперь я понимал, что все были правы. Все вокруг – те, кто призывал меня не ворошить осиное гнездо, кто советовал жить тихой и незаметной жизнью с любимой женщиной. Теперь же моя самоуверенность подставила под удар мою жизнь, Леду, наше будущее… «Что с ней станет? Что будет с Ледой без меня?» – самые пугающие мысли, от которых накатывала мерзкая тошнота, а ноги становились ватными. Я выберусь, из любых неприятностей, а вот Леда… Моя несчастная меченая девушка…

Они поджидали меня в тени – между длинным забором и темной стеной дома. Две высокие фигуры. Не нужно было видеть их форму, чтобы узнать гвардейцев. Я остро пожалел, что не взял с собой оружие. Спокойная жизнь зажиточного дельца сделала меня настоящей рохлей, и мой верный пистоль лежал сейчас дома под кипами белья в дальнем ящике комода.

Резво развернувшись на каблуках, я перешел на противоположную сторону улицы и завернул в ближайший переулок. Оглянувшись, увидел, как двое долговязых мужчин отделились от стены и направились за мной. Почему только двое? Значит ли, что остальные сидят в засадах где-то еще?

Почему-то именно сейчас вспомнилось, как Леда с сослуживцами старательно пыталась меня поймать. Я не сдержал нервной улыбки. Как ни крутись, Грен Форо, добропорядочного гражданина из тебя не вышло, и ты снова вынужден скрываться от представителей закона.

Я нырнул в крошечный проулок по левую руку, а потом перепрыгнул через плетеную изгородь и оказался в чьем-то дворе, неухоженном и заросшем колючим кустарником. Как же я радовался темноте – был шанс затаиться в укромном уголке и обмануть преследователей. Но, как назло, я наступил на какую-то скользкую доску, что-то с грохотом рухнуло прямо мне под ноги, и в окне дома загорелся свет.

– Кто там шарит на ночь глядя? – заскрипела входная дверь, и я увидел тучный силуэт хозяина дома, в чей двор я так беспардонно вторгся.

Стараясь издавать как можно меньше звуков, я отполз в кусты и затаился.

– Королевская Гвардия! К вам во двор залез опасный преступник! – зычный голос гвардейца, похоже, напугал хозяина, и тот поспешил скрыться в доме.

– Обыскать двор!

Я понял, что стал зайцем, попавшим в силки. Медленно, на ощупь отполз назад и столкнулся с препятствием – снова забор между дворами. Гвардейцы, как бесшумные тени, рассредоточились по двору. Один пошел в мою сторону…

Пальцы нащупали прореху между досками забора. Неужели?!.. Я быстро провел руками по краям дыры. Собака проделала себе проход через гнилые доски? Гадать времени не было и я, распластавшись по земле, извиваясь, словно уж, начал протискиваться в эту дыру. Чертова сытная жизнь, которая обогатила меня некоторым пузом! Страх, что я намертво застряну под этим дрянным забором, побудил меня сильнее проталкивать свою тушу и, слава небесам, через мгновение я очутился по ту сторону изгороди.

Наверняка я в тот момент представлял собой ужасающее зрелище, мокрое и обмазанное грязью. Времени приводить себя в порядок не было. Я быстро отряхнулся и потрусил по чьему-то саду. За спиной слышались голоса – гвардейцы обыскали двор и дом, и теперь, несомненно, примутся за близлежащую местность.

Стараясь не шуметь, я перелез через очередной забор. Этот двор граничил с улицей лишь парочкой кустов шиповника, и я, быстро выбравшись на дорогу, поспешил вперед – смешаться с прохожими, добраться до дома, предупредить Леду…

Человек передо мной вырос словно из ниоткуда, и я практически врезался в мощный торс гвардейца. В мой живот уперся ствол пистоля. Я замер, не решаясь сделать шага, который мог бы быть воспринят как попытка к бегству.

– Все же я поймал тебя, Грен Форо. Как и должен был сделать год назад.

Да, сам капитан Кирк Галлен стоял передо мной. Губы его скривила презрительная усмешка, но глаза оставались холодными, как лед. Сзади подошли остальные преследователи. Я был окружен, но старался не показывать своего страха, который парализовал все мышцы. Нет, я не думал, что меня пристрелят тут же, это было бы слишком легко. Но я видел шрамы на теле Леды и понимал, что скоро сам буду молить о смерти.

– Связать его, – легкий кивок Кирка, и мне заломили руки. Грубая бечевка впилась в кожу, заставив зашипеть от боли. Далее последовал удар, и я рухнул во тьму.

***

– Давай-давай, очухивайся, не притворяйся мертвым!

Размытые пятна света плыли перед глазами. Я попытался сфокусировать зрение, но это лишь вызвало приступ головной боли. Я зажмурился, сделал глубокий вдох и закашлялся от острой рези в ребрах.

– Помогите-ка этому мерзавцу ожить!

Поток ледяной воды внезапно окатил меня, заставив дернуться и открыть глаза. Передо мной стоял человек с ведром, а рядом с ним – Кирк Галлен в сопровождении незнакомого гвардейца. Я осторожно, стараясь не шевелить головой, осмотрелся вокруг. Темная комната с каменными стенами, тусклая масляная лампа висит в углу, воздух вонючий и спертый.

Тюрьма.

– Так, значит, без тебя в этом деле не обошлось, – Кирк, стоял, скрестив руки на груди и смотрел на меня с явной издевкой в глазах.

– В каком деле? – язык едва ворочался во рту, и каждое слово эхом боли отзывалось во всем теле. Кое-как я поднялся на ноги. Мир вокруг плыл и шатался, всю силу воли я направил на то, чтобы сохранить равновесие и не упасть к ногам своих мучителей.

– Убийстве королевского военачальника, разумеется, – ответил Кирк, и губы его тронула улыбка – настолько легкая, что заметил ее только я.

– Думаю, мне бесполезно оправдываться, – усмехнулся я.

– Разумеется, – капитан Галлен прошелся по тюремной камере и вновь вперил в меня свой холодный взгляд, – ты давно был в сговоре с Фарадом и Маерис. Именно поэтому ты был «неуловим» – потому что никто из них, на самом деле, и не пытался поймать тебя. Под прикрытием предателей твоя банда процветала. Но все уже понесли наказание. Ты остался последний, но, как понимаешь, от правосудия не сбежать.

– Интересно, как вы объясните тот факт, что я был на юге, когда был убит военачальник Ундвут?

– Действовал через своих приятелей, очевидно, – пожал плечами Кирк. – А потом вернулся под видом честного дельца, чтобы дорваться до власти.

Я промолчал. Моя судьба была решена. На одно мое оправдание Галлен придумает десять опровержений. Кому поверит король – капитану Гвардии или бывшему преступнику?

– Можешь посидеть, поразмышлять о том, что тебя ждет. И девку твою тоже.

Кирк дал знак своим коллегам, и они направились к двери. Я заскрипел зубами, едва сдерживая крик ярости. Ужасно быть в столь беспомощном положении, без возможности хоть как-то предупредить Леду.

Я опустился на холодный пол и обхватил голову руками. Когда я плакал в последний раз? В далеком детстве, на похоронах матери. С тех пор ничто не могло выжать из меня слезу. До нынешнего момента. Да, я плакал, навзрыд, как ребенок, не думая, слышит ли меня кто-нибудь. Все мое существо переполняла безысходность. Счастливая жизнь с любимой женщиной, начавшаяся совсем недавно, подошла к концу так быстро и глупо. Безумное желание вернуться в прошлое и все изменить терзало душу и наполняло тело еще большей болью.

Не знаю, как я сумел уснуть – похоже, в какой-то момент мое сознание просто отключилось. Пришел в себя от безжалостного пинка в плечо.

– Поднимите его!

Я узнал голос Кирка Галлена и кое-как поднялся без посторонней помощи. Что, признаться честно, было не так-то уж и легко – руки и ноги одеревенели, голова все еще кружилась, во рту было сухо от жажды. Рядом с Галленом стоял вчерашний безымянный гвардеец с листом бумаги в руках.

– Подпиши, – он протянул мне бумагу и карандаш.

– Что это? – я вглядывался в буквы, но перед глазами все расплывалось.

– Признание в измене.

Я поднял глаза сначала на гвардейца, потом на Галлена. Тот стоял с невозмутимым видом, но я понимал, происходящее доставляло Кирку ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Ты же понимаешь, что мы заставим тебя подписать признание?

Да, я понимал. Но… Сдаться так сразу, без малейшего сопротивления?

– Глупо. Очень глупо, – Кирк покачал головой, а гвардеец забрал бумагу у меня из рук. – Стража! Отведите заключенного в комнату пыток.

– Лучше я умру, но имя мое не будет запятнано! – прошипел я. Бравада, это была только лишь беспочвенная бравада. Все это прекрасно понимали.

Меня поволокли темными коридорами, казалось, в саму преисподнюю. Я обливался потом от ужаса, едва сдерживаясь, чтобы не завопить и не начать отбиваться. Впереди со скрипом открылась тяжелая дверь, и мы очутились в очередной темной комнате – довольно большой и пропахшей чем-то настолько мерзким, что тошнота мгновенно подкатила к горлу. Лишь то, что я не ел уже невесть сколько времени, позволило мне сдержать рвотные позывы. Звякнули цепи и вокруг моих запястий застегнулись железные кольца. Я был растянут на цепях, прикрепленных к потолку, а ноги касались пола лишь кончиками пальцев.

– Не передумал? – Галлен встал передо мной, но, не успел я ответить, добавил. – Хотя, зря что ли мы тебя сюда приволокли. Аммат, займись им!

От стены отступила серая тень – тюремный экзекутор был тут. Взвизгнула плеть, и спину обожгла горячая боль – такая, что я не сдержал вскрика. Не успел прийти в себя, как новый удар, словно огненная вспышка, пронзил меня насквозь. Ноги стали ватными, и я повис на цепях, будто марионетка. Снова волна боли, потом еще… Видимо, потерял сознание, потому что получил порцию ледяной воды от вчерашнего человека с ведром. Я попытался слизать живительную влагу с лица и почувствовал во рту вкус крови из прокусанной губы.

– Мы можем продолжать эту процедуру бесконечно, – Кирк бесстрастно смотрел на мои мучения. – Рано или поздно ты подпишешь признание, Грен. Почему не сейчас?

Действительно, почему? Чтобы сохранить остатки самоуважения? Помогут ли они мне в этой ситуации? «Леда поймет, – пришла в голову спасительная мысль. – Леда была на моем месте, она поймет, поймет…».

– Я подпишу… признание, – прохрипел я. Самодовольная улыбка тронула губы Кирка Галлена. Он вышел победителем – как и всегда.

***

В тюремной камере стоял холод. Свернувшись калачиком на стылом каменном полу, я пытался разгрызть хлебные горбушки, которые мне принесли в качестве обеда. Протухшую воду в щербатой кружке я выпил сразу – и теперь жалел, что не оставил немного для размягчения старого хлеба. Масляную лампу убрали, только из-под двери проникал в камеру неровный свет из коридора. Раны кровоточили, и не было ничего, чем можно было бы их прикрыть. Рубаха моя была разорвана. Кое-как справившись с едой, я обхватил себя руками и попытался заснуть. Бесполезная попытка. Боль не давала забыться, головокружение вызывало бесконечную тошноту. Я попытался было встать и согреться ходьбой, но сразу же со стоном повалился на пол. Мне хотелось умереть. Смерть казалась спокойным пристанищем, которое избавит от боли, голода, жажды и страха. Вокруг сгущалась темнота, полная отчаянья и безысходности. Темнота поглощала мысли, стирала память, лишала всего человеческого, что было во мне. Я был раненым зверем в ловушке. Раненым и обреченным.

В ту ночь смерть не пришла. Как, впрочем, и в последующие. Вместо нее приходили стражники и приносили черствый хлеб, вонючие похлебки, тухлую воду. А еще болезненные пинки, если я не успевал вставать с пола к их приходу. Поэтому я научился слышать тяжелую поступь стражников, едва они подходили к моей камере, и заблаговременно поднимался на ноги. Однако голод и избиения были не единственными моими проблемами. Уже на второй день меня начал одолевать кашель. Сначала легкое першение в горле, но уже к следующей ночи приступы кашля душили меня, словно веревка на виселице. Я никак не мог согреться, и крупная дрожь в теле не прекращалась ни на минуту. Я понял, что обречен умереть от воспаления легких – если еще раньше меня не казнят на главной площади. Небольшая надежда, что меня клеймят и отправят в район Меченых не оправдалась, иначе я давно уже попал бы в руки татуировщику. Вместо сна меня одолевал бред – Леда, которую насилует Галлен, Забрин с перерезанным горлом, трупы моих друзей, сваленные в овраг за городом. Все эти видения как карусель проходили перед моим мысленным взором, и каждый раз, проснувшись от собственного крика, я долго не мог понять, что – сон, а что – случившаяся реальность. Из одного кошмара я попадал в другой, и не было никакой возможности закончить все это.

***

Шаги раздались в неурочное время – ужин был мне «подан» совсем недавно, и я думал, что оставлен в покое до следующего утра. С трудом поднялся на ноги и захлебнулся резким кашлем – с каждым разом его приступы становились все хуже, иногда я долго не мог сделать вдох и сгибался в три погибели, как от сильной судороги.

Дверь открылась, и в камеру вошел высокий плотный человек. Не стражник. В руке у посетителя был небольшой светильник, но глаза мои настолько отвыкли от света, что я никак не мог разлепить веки и рассмотреть лицо этого мужчины.

– Да, отделали тебя, дружище, как котлету у мясника.

Я не мог поверить своим ушам. Забрин! Или он – всего лишь порождение болезненного бреда?

– Как?.. – новый приступ кашля скрутил меня. Кое-как отдышавшись, я посмотрел на своего друга. Нет, видение не исчезло. Забрин разглядывал меня с жалостью, перебирая пальцами край своего плаща.

– Хочешь знать, как я сюда попал? Это было очень нелегко, честно тебе скажу. Но иногда деньги творят чудеса. Очень жаль только, что они не смогут вытащить тебя отсюда.

– Если тебе нужны для этого деньги, я скажу, где их взять, – прохрипел я. – Тебе нужно…