Блуждая в тумане

Иван бросил взгляд в сторону лестницы:

– Тебе какой?

– Рассчитываю на твой вкус.

Он улыбнулся и отключил связь.

Глава 5

Они часто работали вместе, сидя на уютной кухне в салатовых тонах. Иван поставил «Муравейник» на стол и потянулся за чайником. Он хотел сделать подруге приятное, пока та разговаривала с матерью. Аккуратно нарезал торт, разложил по блюдечкам, разлил по кружкам чай. Вернувшись, Александра попыталась скрыть смущение за разговором.

– Мама просит приехать, говорит, я давно их не навещала. Просит сегодня. Объяснений не понимает. Я пообещала, что заеду завтра, если буду в тех краях, что, конечно, вряд ли, но она успокоилась.

Иван подвинул к ней блюдце:

– Я могу тебя подвезти.

– Нет, спасибо.

Она отломила кусочек и с удовольствием съела.

– Зачем тебе ездить на транспорте, когда есть друг, готовый довезти тебя в комфорте?

– С людьми интересно.

Она отломила еще один кусочек и добавила:

– Вчера я наблюдала за женщиной, чьи габариты довольно сложно назвать стандартными, и знаешь что? Она флиртовала с незнакомцем так уверенно, будто была Екатериной Климовой!

– Кто это?

– Актриса. Моя мама сходит по ней с ума.

– А в машине есть музыка, кондиционер и никто не наступает тебе на ноги.

– Не убедил, – и чуть тише добавила, – но спасибо.

Александра чувствовала смущение и не только потому, что он предлагал помощь. От него так пахло мятой и кедром, что у нее каждый раз немного кружилась голова. Стараясь взять себя в руки, она спросила:

– Блокнот принес?

– Как я и боялся, нас кто-то подслушивал и доложил Конюхову.

– И тот запретил вести со мной дело, – догадалась Александра и устало добавила. – Впрочем, как всегда.

– В общем, да. Блокнот забрал лично. Сказал, что покажет другому криминалисту, но не волнуйся, я все сфотографировал на телефон.

– Тогда доедай и начнем работать.

Иван посмотрел на блюдце Александры: второй кусок исчез словно невидимка.

Он с улыбкой заметил:

– Ты «пуля» не только в раскрытии преступлений, но и в поедании сладкого.

Она почувствовала, как щеки начинают пылать и поспешно встала из-за стола:

– Я за бумагами. Кстати, как ты себя чувствуешь?

– Последовал твоему совету, принял витамин С, прогрел легкие и чувствую себя на все двести.

Иван наспех засунул последний кусочек в рот и принялся убирать со стола.

Александра вернулась со стопкой исписанных листов.

– Ого! Да ты зря времени не теряла.

– Да, почитать Хайсмит не удалось.

Она села напротив, скрестив руки на груди:

– Сначала ты.

Иван достал из кармана брюк телефон и принялся зачитывать:

– Пятое сентября. Приснилась детская кроватка. Снова видит кадры из фильма о семейной паре.

– Это было. Ты остановился на головной боли.

– Подожди. Вот. Сказала, что помнит зеленый велосипед. Она упала с него, когда ей было пять лет и разбила коленку в кровь. Заплакала. Вспомнила о смерти матери. Имени не помнит, а вот цвет глаз ей достался по наследству. Глаза у нее действительно красивые. Светло-изумрудные.

Иван мельком взглянул на Александру и заметил, как вспыхнул огонек в ее глазах.

Продолжил чтение:

– Снова попросила таблетку от головы. Упала в обморок, когда рассказывала о семейной паре из фильма. Открыв глаза, вспомнила детское одеяльце со слониками и двухэтажный дом. Память возвращается достаточно быстро. У нас проблемы. Окружение работает, но она по-прежнему никуда не выходит.

Александра повертела красную ручку между большим и указательным пальцем и сказала:

– Я начинаю кое-что понимать.

– Я тоже. Продолжу. Последняя запись и угадай от какого числа?

– От восьмого сентября.

– Да! Это было сегодня утром как раз за час до того, как…

– Было совершенно убийство.

– Да! Похоже она все-таки убийца.

– Подожди, Бриз, не торопись с выводами. Читай дальше.

– Ее беспокоит кошмар, в котором она сама себе рассказывает, как прошел ее день. Рассказывает правду. Она рассказывает мне про дом, про мужа, дочь. Она даже вспомнила, что ее трехлетнюю дочь зовут Катюшка. Рассказала о друге мужа. Вспомнила и его имя – Алексей. Конечно, в ее голове еще каша и она путает события, но память возвращается слишком стремительно. Пора убедить босса в необходимости ее убрать, пока она сама нас не уничтожила.

Иван уставился на Александру:

– Ну что, Пуля, по-моему, все очевидно. Эта пациентка и есть убийца. Она вспомнила что-то и решила отомстить или поняла, что ее хотят убить. Правда улик у нас нет, но у этой женщины действительно был мотив.

Александра скривила такую гримасу, будто съела целый лимон без сахара.

– Не разочаровывай меня, Бриз. Ты спешишь.

Он улыбнулся:

– А по-моему, все очевидно.

– По-моему, эта женщина жертва.

– Может жертва, решившая отомстить?

Александра не ответила на улыбку и тяжело вздохнула:

– Не думаю. Сейчас объясню.

Тонкие как у пианистки пальцы стали перебирать бумагу. Он любовался этим зрелищем. Александра в работе была прекрасна: этот сосредоточенный взгляд, волевое лицо. Он мог бы помечтать, но решил не делать этого и перевел взгляд на ее бумаги. Сколько записей! Полицейские за такое время не нарыли бы и половины. Перед ним была поистине невероятная женщина. Александра, словно почувствовав настроение Ивана, опустила лицо еще ниже. Секунда и она бы уткнулась в белоснежный ворох. Наконец поиски завершились, и она заявила:

– На тех фотографиях, что ты мне прислал очевидно: убийства совершены профессионалом – на это указывают экспансивные пули. Стандартное входное огнестрельное отверстие для девятимиллиметрового калибра, а вот выходное отверстие – огромная рваная рана.

– Согласен.

– Дальше. Такие пули…

– Запрещены.

– Именно, – кивнула Александра.

– Но спецназ имеет доступ к такому оружию.

– Да. Подходим к главному: убийца или охотник, или полицейский.

– Согласен.

– А я уже подумала, что теряю тебя, – она явно издевалась, но он не обиделся. На нее он обижаться не умел. Александра продолжила:

– И дело не только в том, что из этих двух вариантов возможен только второй. Профессионал может выйти через главный вход и даже у всех на виду, но он никогда не станет вести себя, как испуганный зверь.

И еще более уверенным тоном добавила:

– Даже если это женщина.

Иван сделал попытку опровергнуть ее версию:

– А если у этой женщины сдали нервы? Или у нее начались эти ваши… – он замялся.

Александра и так поняла продолжение и, не задумываясь, ответила:

– Сомневаюсь, что профессионалу может помешать такая мелочь.

– Но с другой стороны женщина-убийца могла выйти через черный ход.

– Возможно, но тогда ваша версия несостоятельна: ведь ее видели с центрального входа.

Она улыбнулась.

Иван улыбнулся в ответ:

– А как тебе версия Тарасевича?

– О психопатке? Слишком поверхностно. Сомневаюсь, что это правильный вариант.

– Тогда остается вариант ревности.

– Его я бы вообще не стала рассматривать.

– Почему?

Его удивление было таким по-детски приятным, что вызывало сердечный трепет. Она снова начала рыться в записях, достала лист с синим текстом и прочитала:

– Ревность как мотив для убийства вполне сойдет, но в нашем случае работал человек с холодной головой и твердой рукой. Ревность вышеперечисленное исключает, хотя…

– Но ведь человек мог быть в состоянии аффекта, и тогда эти правила не работают.

– Верно, поэтому ревность пока исключать все же не будем.

Иван молчал, разглядывая ее записи. Все предположения, все ее мысли были здесь, на листках бумаги и, так или иначе, вели к жирно обведенному ядовито-желтым цветом кругу, а в нем будто, огражденный от всего мира притаился неизвестный злодей.

Глава 6

Вспомни. Все началось с исчезновения.

Помню, как в семь утра зазвонил будильник на мобильном, и я вскочила так резко, что закружилась голова. В семь пятнадцать я стояла под душем и пыталась справиться с подачей холодной воды: кран, как всегда, барахлил, и я боялась, что держатель отвалится. Ему пора уже отвалиться, возможно тогда ты наконец починишь этот чертов кран, но, видимо, не сегодня – он все еще на месте. И да, я так и не смогла справиться с водой и теперь у меня покраснела кожа на большом пальце левой ноги.

В семь сорок я поставила яблочный пирог в микроволновку, ведь сегодня у тебя был важный день и помочь снять стресс мог только он – теплый бисквит с ароматными дольками.

В восемь ты так и не вышел из спальни, и я пошла тебя будить. Наши комнаты располагаются напротив, и сначала я заглянула к себе проверить не проснулась ли Катюшка, но она, как всегда, спала так крепко, что вряд ли бы проснулась, даже начнись война: это умение досталось ей от моего отца. У него был сон, которому мы с мамой всегда завидовали. Затем я накрыла Катюшку красным одеяльцем с белыми слониками, тем самым, что мы купили на хендмэйд-ярмарке неделю назад. Она его так любит: не заснет пока не укутается наподобие кокона и раскрывается только утром. Наша бабочка…

Бросаю взгляд на дисплей телефона – восемь десять. Иду в твою спальню. Пора просыпаться, а то ты опоздаешь на новую работу, а я не хочу, чтобы у тебя начались проблемы в первую же неделю.

Медленно поворачиваю ручку и слышу голос старины Элтона Джона: его рок-н-ролл всегда вызывает у меня улыбку, ведь он пел в день нашего знакомства. Мелодия не замолкает и меня немного настораживает то, что ты не берешь телефон. Ну же, ответь на звонок.

Я приоткрываю дверь и первое, что мне попадается на глаза это мобильник: он лежит на полу рядом с прикроватным столиком кофейного цвета. Вспоминаю, что не сварила тебе кофе, но ведь даже самый вкусный яблочный пирог потеряет долю своего очарования без чашечки ароматного напитка. Закрываю дверь и бегу вниз по ступенькам.

Восемь пятнадцать. Пирог давно остыл, кофе готов и его аромат будоражит мои нервные окончания. Как давно я не пила кофе! Ты все не спускаешься. Слышу, как к дому подъезжает машина и выглядываю в окно – это синий «датсун». Алексей приехал. Машу ему рукой и снова смотрю на часы – восемь семнадцать. Наконец раздаются шаги. Оборачиваюсь. Наверху стоит Катюшка: надела твои тапки и с важным видом спускается с лестницы. На последней ступеньке я ловлю ее в свои объятия. Она смеется, и я в очередной раз отмечаю насколько она похожа на тебя. Твой цвет глаз. Серый. Твоя улыбка. Смех. Мне даже кажется, что у нее твой овал лица. Ничего моего. Забавно.

– А где папочка? – спрашивает она с легкой обидой в голосе, и я понимаю, что у нее есть право на эту обиду. Из-за работы ты так редко проводишь с ней время, но теперь все изменится и уже к вечеру Катюшка перестанет дуться, а завтра, возможно, ты сам сможешь забрать ее из садика. Я знаю, она об этом мечтает.

Отодвигаю стул, а Катюшка уже тянется за остывшим пирогом, хватает самый большой кусок и смеется. Я любуюсь на нашу дочь – на нее невозможно не любоваться. Она даже ест в привычной тебе манере: быстро, толком не разжевывая. Каждый раз я боюсь, что она подавится. Я все время за нее боюсь.

Катюшка доедает кусок и тянется за следующим. В такие минуты мне кажется, будто время останавливается. Может так оно и есть? Но тут раздается звонок в дверь.

– Это папочка? – спрашивает Катюшка.

– Нет, дядя Леша. Папа сейчас спустится, – отвечаю и понимаю, что здесь что-то не так. На Катюшке твои тапки, значит она была в твоей комнате, но почему тогда она тебя не видела? В голову лезут какие-то нелепые мысли о привидениях и человеке – невидимке, но мне не до смеха. Не успев открыть входную дверь, я бросаюсь к лестнице и, подходя к спальне, вижу все тот же мобильный на полу. Распахиваю дверь и не могу поверить своим глазам: простынь смята, одеяло свисает с кровати, но тебя нет. Конечно, ты мог быть в ванной, но пройти в нее можно только через мою спальню, а сегодня ты туда не заходил. Где же ты? Что за дурацкую игру затеял?

– Мама, дядя Леша спрашивает, когда папа спустится?

Слышу голос дочери и шаги Алексея. Говорю, что ты, наверно, в гараже и бегу туда прямо в тапочках, хотя и не понимаю, что тебе может там понадобиться, ведь у нас нет машины. Пахнет краской и бензином, но там пусто: может, ты как-то сумел незаметно пройти в гостиную?

Несусь обратно в дом, бегу в гостиную. В глаза бросается диван со слегка обшарпанной зеленой обивкой – я никогда не любила этот диван. Мы должны были его выбросить, но тебя все время что-то останавливало. Совершенно не вовремя я думаю о том, что теперь выброшу эту рухлядь.

Пробегаю глазами по стеклянному столику – здесь мы всегда играем в карты. В голову лезут воспоминания о нашей последней игре. Кажется, я выиграла или ты? И эта была игра на желание? Или на раздевание? Да, кажется, Катюшка тогда спала, на мне было жемчужное белье и мы… Что за мысли?! Зачем-то заглядываю под диван: тебя там, конечно, нет, но я нахожу старую открытку. Ее Алексей подарил на наш первый юбилей и красными буквами на ней выведены слова «МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ!»

Я думаю о том, что мои мечты давно сбылись и сейчас мне нужно только одно – найти тебя. Я хочу, чтобы ты закончил эту идиотскую игру в прятки. Ты же знаешь, я не люблю прятки!

Как сумасшедшая бегаю по дому из угла в угол и ищу тебя. Зову в голос. Понимаю, что пугаю Катюшку. Я и сама напугана. Еще вечером мы ужинали всей семьей. Помню, как у тебя разболелась голова. Я лично помогла тебе лечь в постель и ночью, когда ходила в туалет, заходила и проверяла, спишь ты или нет, ведь я знаю, что ты по ночам всегда работаешь, но накануне такого важного дня ты должен был хоть немного поспать. И ты спал! Спал, черт возьми!

– Мама, мамочка, что с тобой?

Я не знаю что ответить. Просто не понимаю, что происходит. Может Алексей знает, что за шутку ты придумал? Оборачиваюсь и вижу Катюшку: она напугана и теребит меня за подол халата.

– А где дядя Леша? – спрашиваю я и вижу ее теперь уже растерянное личико.

И только теперь замечаю еще одного человека – мужчину в полицейской форме.

…

Мария проснулась посреди ночи на мокрой от слез подушке и со спутанными от беспокойного сна волосами. За окном полная луна изменчиво глядела с небосклона. Она то появлялась, то исчезала в дымных облаках. Это было волшебство современного мира – наблюдать за жизнью ночного неба. Мария разглядела несколько маленьких звездочек, похожих на песчинки небесного океана и, наконец, смогла успокоиться. Сердце забилось в привычном ритме, а дрожь сошла на нет, и лишь слезы по-прежнему стекали по щекам: молчаливые и невероятно холодные.

Память возвращалась резко, скачками, но она уже могла точно сказать, что дом из сна настоящий так же, как и гараж, принадлежавший бывшему владельцу. Она не помнила ни его имени, ни фамилии, но знала, что он продал этот дом со скидкой. Цена была снижена из-за неудобства расположения ванной комнаты: мало кому понравится, когда твоя спальня совмещена с туалетом и душем. Ее это не беспокоило. Она просто хотела иметь возможность выезжать на свежий воздух – все остальное мелочи. Мария вспомнила и ожог. Палец действительно жутко ныл и пришлось, претерпевая боль, готовить завтрак. Это были гренки, и она помнила их вкус.

Вспомнила и расположение комнат, и поскрипывающую лестницу, и кремовые обои, и корзину с искусственными розами, и даже фотографию в рамке. Эти мужские глаза серого цвета волновали ее, заставляли сердце вновь сбиваться со своего ритма. Но как она ни пыталась, никак не могла вспомнить кем могли оказаться люди из сна, ведь она никогда не была замужем и у нее не было детей. Так кто же эти двое? И кто такой Алексей?

Сознание порой играет злые шутки и позволяет воображению путать настоящее и фантазии. Так подумала и Мария. Мужчина и девочка из сна лишь плод ее мечты. Она ведь не могла забыть, что у нее есть семья, правда? А внутренний голос настойчиво шептал: «Вспомни. Вспомни».

Но у нее не получалось.

Умывшись теплой водой и завязав волосы резинкой, она прошла на кухню и решила попытаться поесть. Последнее, что она ела это бутерброд с сыром и было это давно – перед походом к психологу. Это воспоминание ужасом отозвалось в каждом из ее нервных окончаний. Виктор Андреевич был убит. Убита была и администратор Ольга. Это словно кошмар, сквозь который не может пробиться даже тоненький луч света. Вся ее жизнь после аварии – это кошмар. Аппетит разом пропал, и она тяжело опустилась на табурет у окна. На кухне было прохладно: отопление еще не включили после лета, но холод, царивший в ее памяти был куда сильнее.

Так она и просидела до самого утра напуганная, растерянная и бесконечно одинокая.

Глава 7

Полиция искала убийцу и все-таки женщину. Ни Ивана, ни Александру никто не послушал. Показания свидетеля, старушки лет восьмидесяти, мало что дали. Из-за слабого зрения она видела лишь то, что волосы у подозреваемой были темного цвета, предположительно черного, зато и растерянность, и что-то наподобие ликования запомнила четко. Она сказала, что сразу подумала, что та женщина психопатка.

Базы клиентов в психологическом центре не нашлось, впрочем, как и самого центра «Надежда». Его попросту не существовало. Вымышленное название, вымышленные услуги. В действительности там раньше располагался филиал предприятия АО «АспирИН» по выпуску твердых лекарственных форм. Причина закрытия была неизвестна, и уже полгода как здание пустовало. Этот факт следователей нисколько не смутил, хотя название и было на слуху. Все были зациклены на выяснении личностей убитых, но и тут возникли свои трудности: бейджики с именами оказались липовыми. В карманах одежды не было найдено ни единого документа. Жильцы домов, расположенных по соседству с вымышленным центром, не узнавали по фотографиям ни мужчину, ни женщину и только несколько человек вспомнили, что видели эту пару и сообщили, что те всегда приезжали вместе на черной «тойоте», но номерных знаков, конечно, никто не запомнил. На месте преступления и в ближайших окрестностях машину так и не удалось найти.

Через сутки молодому оперативнику Федорову поступило сообщение о том, что на «горячую линию» звонил подросток, который сообщил, что видел возможного убийцу, мужчину лет сорока. Тот вышел с черного хода и сел в черную «тойоту». Решили, что шутка, ведь все настойчиво искали убийцу женского пола.

Пальчики так же не обнаружились в базе данных. Единственной зацепкой по установлению личностей убитых оставался блокнот с ядовито-зеленой обложкой. Слабая надежда, но Иван Резников собирался выяснить все что было возможно.

И невозможно.

В лабораторию почерковедческой экспертизы он приехал на час раньше назначенного времени и к тому моменту, когда Кирилл Анюхин вышел с результатами, уже успел сообщить Александре о верности ее предположения насчет экспансивных пуль, выпить два стаканчика кофе и прочитать первые тридцать страниц книги «Незнакомцы в поезде».

– Ты тут давно сидишь?

Иван захлопнул книгу и поднял глаза: перед ним стоял седовласый Толстой. У Анюхина было такое же доброе лицо и такая же густая длинная борода.

– Здравствуйте, Кирилл Андреевич.

Он приподнялся и поспешно убрал книгу в портфель.

– И тебе не хворать, – Анюхин улыбнулся. – Я тут немного подустал. Может спустимся в кафе? Там все и обсудим.

Они выбрали самый дальний столик в углу. Иван дождался, пока Кирилл Андреевич закажет крепкий чай с сахаром и насладится его терпким ароматом. Анюхин сделал два неспешных глотка, вытащил документы из папки и произнес:

– Я не волшебник и не знаю поможет ли эта информация, но кое-что сообщить могу.

Иван приготовился жадно внимать каждому слову.

– Ваня, ты знал, что наша рука лишь инструмент для передачи информации, посланной мозгом? – начал Анюхин.

– Вы это уже как-то говорили, – ответил Иван, припоминая многочисленные лекции «Толстого».

Кирилл Андреевич подвинул стул к Ивану:

– Так вот, начнем с общей картины: почерк компактный, наклон около двадцати градусов, легкий нажим, заглавные буквы среднего размера, чуть округлые, строка уходит немного вверх. Это все, за исключением размера букв – признаки человека достаточно уравновешенного, целеустремленного с адаптивностью выше среднего. Перед нами не лидер, а скорее ведомый. Можно с уверенностью утверждать, что человек неагрессивный, любит общество, достаточно открытый, но при этом умеющий контролировать свои эмоции. Правша. А теперь к конкретике. Обрати внимание на буквы «з», «у» и «д».

Иван внимательно рассматривал те места, в которые тыкал Анюхин своим мясистым пальцем, но кроме обычных букв ничего не видел и честно признался:

– Я не понимаю.

– Посмотри на петли. Они тонкие и узкие. Это означает, что жертва тщательно выбирала свое окружение.

Иван молча кивнул.

Анюхин продолжил:

– А вот у букв «р» и «ф» длинные и уверенные штрихи, что говорит о решимости в характере. Так же на это указывают последние буквы. Они четкие и твердые, и еще одинаковые пробелы между словами. И строками, кстати, тоже. А, глядя на постоянство букв и соблюдение пунктуации, я бы предположил, что человек хоть и был ведомым, но вполне мог занимать руководящую должность. И еще, чуть не забыл, имена «Катюшка» и «Алексей» написаны слегка неряшливо, торопливо. Они явно вызывали у него волнение, а это значит убитый был знаком с теми, о ком говорилось.

Он замолчал, отложил записи в сторону и снова принялся за чай.

– Но как это может помочь с установлением личности? – Иван нахмурился и потер подбородок.

– Я бы на вашем месте поспрашивал среди руководителей или бизнесменов, – улыбнулся Анюхин, от чего стал похож на старого довольного кота.

– И где мне их взять?

– Этот центр располагается на улице Пограничника Гарькавого?

– Да.

– Раньше там неподалеку было кафе «Элитное», – вздохнул старик. – Название, знаешь ли, оправдывает свои цены. Я пару лет назад хотел туда зайти вместе с женой, сделать ей, так сказать, подарок на восьмое марта. Вот дурак: знал бы какие там цены, не позорился бы.

Он бросил взгляд в сторону прилавка с едой:

– У нас на те деньги, что у них просят за чашку кофе можно наесться до отвала.

Иван задумался:

– Признаться, там мы не спрашивали. Кафе далековато от места преступления.

– А ты испытай судьбу. Это конечно так, предположение, основанное лишь на интуиции, но вдруг повезет? Если у вас нет других зацепок, то пробуйте всё.

Он допил чай и поставил чашку на стол.

– А что, кстати, думает наша Сашенька по всему этому?

Иван услышал в его голосе душевные, почти отеческие нотки и ответил:

– Уверена, что полиция не того, вернее, не ту ищет. А еще она очень по вам скучает.

– Я тоже, – тихо произнес Анюхин. За пять лет работы она успела ему стать почти что внучкой. Он ни раз предлагал ей перейти к нему в лабораторию, говорил, что ее интуиция – дар, но она предпочитала активное участие в следствии. Сидеть за столом и изучать под лупой бумажки было не для нее.

Он улыбнулся грустно так и по-старчески трогательно, а затем произнес:

– Передавай привет и скажи, чтобы не забывала дедушку.

Глава 8

Фасулидзе была невероятно рассеянной, и Александра вынуждена была сдерживать свое раздражение. Уже в четвертый раз она подсказывала Инге как по мимике и жестам распознать, что человек лжет, но та ее будто не слышала. Да что там: она постоянно отвлекалась и посматривала на мобильный! И если на тот случай с дохлой крысой Александра просто закрыла глаза, то здесь ей приходилось полностью абстрагироваться от заносчивости этой девочки с помощью методики, которую она сама назвала «Не думай о лишнем».

В то время как Инга делала вид, что внимательно изучает предложенные видеозаписи, Александра делала вид, что внимательно изучает ее, а сама плыла по течению своего сознания, отыскивая ответ на вопрос: «Как найти Незнакомку с потерей памяти?».

Известно было всего два факта: темноволосая женщина со светло-изумрудными глазами. Таких миллион, а ей нужна была одна – та, что посещала психологический центр «Надежда».

Александра пыталась представить ее: старше двадцати и скорее всего даже средних лет. А что, если предположить, что они одногодки? Тогда и Незнакомка станет более реальной.

Итак, ей двадцать восемь. Темные волосы, по описанию старушки, даже черные. Прическа. Короткая стрижка отпадает, в противном случае свидетель приняла бы ее за мужчину.