Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #1

Иванов послушно начал отрабатывать выбрасывание руки с открытой ладонью, стараясь как можно позже активировать новоприобретённое оружие. Минут через пять у него стало получаться.

– Молодца! – прокомментировал Антон его успехи. Теперь пошли применять полученные знания.

Он выглянул в окно, присмотрелся.

– Есть! Подойди.

Помощник подошёл и проследил за взглядом инспектора. На скамейке у подъезда сидела злобная и скандальная бабка Васильевна, грелась на весеннем солнышке. Иванов её не любил. Все попытки с его стороны уважать старость и демонстрировать вежливость нарывались на постоянную ругань и шипение склочной старухи.

– Видишь пенсионерку? – голос Швеца был серьёзен.

– Вижу. Знаю. Говно человек.

– А теперь присмотрись внимательнее. Тебе Печать что-то вроде суперзрения подкинула.

Сергей присмотрелся и увидел небольшую, тоненькую чёрную ауру вокруг бабки.

– Ауру вижу. Чёрную.

– Правильно. Запоминай простое правило: если аура делает человека визуально в два и более раз больше – это демон. Если не дотягивает до заданного критерия – это бес. Так же уровень ауры показывает силу твари. Чем больше – тем мощнее. Запомнил?

– Да.

– Теперь пошли изгонять. Подходишь, руку на голову, печать активируешь. Бес мелкий, но тем не менее…

Вышли на улицу. Васильевна, завидя их, радостно загомонила:

– Ишь ты, выперлись. Небось за водкой… Другие люди весь день работают, а эти сытые, круглые… дармоеды!

Антон подоткнул Сергея в спину.

– Давай!

– Что давай?! Что давай?! – не поняв смысла слова, взвилась бесноватая. – Ты что это себе позволяешь?! Я те сама щас как дам! Мало не покажется!

Иванову было страшновато, в первый раз всё-таки изгоняющим становится. Но, быстро справившись с волнением, он вскинул правую руку и активировал печать, только когда пальцы начали касаться старушечьей головы. Как учили.

Под ладонью слегка вспыхнуло, обдав её теплом. Бабка закатила глаза и оплыла на спинку скамейки.

– И всё? – не веря, поинтересовался помощник. – А мы её не угробили?

– Нет. Минут пять в бессознанке побудет, тем дело и ограничится. Молодец, справился, так и доложу Карповичу, – призрак был явно доволен.

– А дальше что?

– А дальше жди вызов. Пока вместе поработаем.

Неожиданно старуха зашевелилась.

– Ого, сколько здоровья! Не каждый мужик так быстро очухается!

Васильевна открыла глаза, несколько секунд вращала ими, приходя в себя и оценивая окружающую обстановку, а потом неожиданно схватила приставленную к скамье клюку и с силой перетянула Серёгу по груди.

– Ах вы наркоманы вонючие, ишь чего удумали! На людей нападать! Да я на вас в суд напишу, чтоб вы передохли все! Мало того, что бабка твоя, шаболда, квартиру тебе отписала, так ты ещё и на старых людей бросаться вздумал? Ми-и-илиция!!! Поли-и-иция!!! Убивают!!! – заголосила она, не переставая пытаться снова стукнуть поспешно отскочившего Иванова.

– Ходу, – раздалось за спиной Серёги, и оба бесоборца бросились обратно, в подъезд, под непрекращающиеся проклятия Васильевны.

Дух перевели только в квартире, обалдело глядя друг на друга.

– Антох, это что сейчас было? Печать не сработала?

– Сработала. Бес изгнан, стопроцентно.

– Тогда что это было?

Швец вздохнул и ответил:

– Разновидность бабки приподъездной как она есть. Неумирающий вид. Всех и всегда ненавидит и без потусторонних сил.

– Нда… С бесом она поспокойней была…

– Бывает… Давай покурим напоследок?

Снова закурили на кухне, поглядывая через штору на никак не успокаивающуюся старуху. Впрочем, теперь её жертвой была весьма противная и не менее скандальная тётка со второго этажа. Силы соперниц были примерно равны, а потому схватка обещала быть интересной.

Досмотреть, к сожалению, не удалось. Антон засобирался, по-быстрому выкурив ещё сигаретку, и дав на прощание последние инструкции.

– Ты это… Купи водочки, а… Очень хочется…

– Хорошо, – просто ответил помощник. – Куплю.

– И это… С Печатью тренируйся, гуляй побольше – развивай новое зрение. Только не ори сразу… Превозмогай себя.

И Серёга действительно не заорал, превозмог. Но далось ему это ох как непросто!

История третья. Муки выбора

На следующий день, по совету непосредственного начальника, Иванов решил прогуляться. В центр, пешочком, с запланированным посещением пивной и парка. Принарядившись, чудом прошмыгнул мимо склочной Васильевны и вышел на проспект, где неспешно побрёл по широкому тротуару, ротозейничая на завлекательные и яркие вывески всевозможных бутиков, магазинов и едален.

Первое время Сергей недоумевал: что такого он должен был увидеть, чтобы «превозмочь» себя. Вокруг была весна, девушки уже начали своё извечное состязание в минимизации одежды и надменной вздёрнутости носиков при любых проявлениях мужского внимания. Молодые мамы катили коляски, мужчины пребывали в лёгкой эйфории от бесплатного зрелища и тёплого ветерка. Чего скрывать, Иванов и сам вовсю любовался женскими прелестями, пока неожиданно не заметил ауру. Тоненькую, едва видимую, но ауру. И обалдел. Первым порывом было припечатать адское отродье служебной Печатью в лоб, чтобы потом продолжить свой путь с чувством выполненного долга. Но не стал, сдержался, глядя с отвисшей челюстью на внезапно образовавшееся препятствие.

Обладательница ауры – хрупкая, почти прозрачная девушка в немыслимо дорогих тоненьких тряпочках, обтягивающих под горностаевой шубкой её идеальное тело, с удовольствием повисла на шее огромного, звероподобного мужика, одетого в шикарный костюм тоже не за пять рублей. Мало того, лицо громилы постоянно мерцало, превращаясь из обычной неприятной, но всё же человеческой рожи в волчью, с клыками и шерстью. Заметив изумлённый взгляд парня, он нахмурился/оскалился и недвусмысленно показал пудовый кулак.

Серёга икнул от такого зрелища. Пока приходил в себя, пара села в припаркованный рядом Мерседес и была такова.

Пока добрался до центра – ещё трижды видел мелкие ауры и одну огромную, раза в четыре больше её носителя – пожилого и симпатичного старичка. Попалось несколько вообще не пойми кого: женщина средних лет при прямом попадании на кожу солнечных лучей мгновенно покрывалась зелёными бородавками; у работяги узбека, прочищающего газон, оказались неожиданно змеиные глаза с вертикальными зрачками; оживлённо болтающий по смартфону мужчина не имел половины лица – словно ластиком вытерли; а продавщица хот-догов лихо лила на сосиски кетчуп, зажатый в руке скелета, торчащей из её белоснежного халата.

И никого, судя по совершенно спокойной реакции окружающих, это не напрягало, потому что никто ничего не замечал. «Ну ничего себе!»– рассуждал помощник инспектора, неосуществимо мечтая выкушать мерзавчик коньячка, прямо из горлышка, для снятия стресса: «Как теперь жить, зная, что всякая погань в любой момент тебя сожрать может или укусить неприятно?».

Так ничего и не надумав, трезвый и обескураженный Иванов отправился домой, чтобы в домашнем уюте и при успокаивающем урчании холодильника, правильно заполненного пельменями, разобраться с увиденным и разложить его по полочкам для удобства восприятия.

На обратном пути тоже… насмотрелся. Привычный мир оказался гораздо многообразнее, чем думалось раньше.

Антон возник прямо посреди кухни в самый неудобный, ответственный момент, требующий от Серёги полной внутренней концентрации и гармонии с самим собой. Он поливал уксусом только что сваренные, исходящие божественным ароматом, пельмени и ничего вокруг не замечал.

– Здорово! – замерцал призрак в воздухе. – Собирайся, поехали!

От неожиданности рука дрогнула, и в пищу матёрых холостяков мощной струёй ухнула едкая, резко пахнущая жидкость.

– Ну ё… – в сердцах ругнулся хозяин квартиры. – Нельзя же так. А если бы я с дамой был?

– Извини, – без малейшего раскаяния в голосе ответил Швец. – Просто сейчас материализоваться не могу, чтобы таймер тикать не начал. Быстрее давай!

– Да что стряслось?! – уже натягивая джинсы, завопил Серёга. – ты как на пожар…

– Слушай и запоминай, – перебил его инспектор. – В вашем хосписе для детей примерно раз в три месяца пропадает ребёнок в возрасте до пяти лет. Детдомовский, по ком плакать никто не станет. Главврач покрывает это дело, чтобы по шапке не получить. Точно известно о пяти таких случаях. Вот и будем разбираться.

– Так, может, они сами сбегают? У нас приютские…

– Чушь не неси! Дети пропадают исключительно те, кому совсем немного осталось. У них сил хватит максимум до больничных ворот дойти, и то вряд ли.

– Всё равно не понимаю, почему ты решил, что это наша парафия? – не сдавался Иванов.

Призрак нахохлился.

– Был я там. Есть в воздухе что-то… непонятное, словно сущность там побывала. Весь день провёл – и ничего не обнаружил. Всех сотрудников пересмотрел – нет ауры. А эманации есть, и их за сегодня стало больше. Жаль, – он расстроено склонил голову, – что пока у меня опыта в земных делах маловато, а советоваться некогда. Я и про пропажи случайно узнал, когда защиту обновлял… Главврач проболтался приятелю по телефону.

– Какую защиту?

– А, ты же не знаешь… Больница – это квинтэссенция людской боли и страданий; не война, конечно, но немногим лучше. Вот и тянется всякая гадость поживиться. Мы, инспектора, постоянно обновляем своими Печатями защиту таких заведений. Не на сто процентов помогает, конечно, но подавляющее большинство потусторонней сволочи отпугивает. Ты оделся? Вызывай такси, поехали в областной хоспис!

– Готово, пошли на улицу.

Швец мгновенно стал невидимым, однако помощник чувствовал – он здесь.

Доехали быстро. Расплатившись, Серёга отошёл в сторону от главного входа и негромко заговорил, приложив к уху смартфон.

– Антоха, ты тут?

– Тут, – послышался тихий шёпот. – А зачем ты телефон достал?

– Люди вокруг. Ещё решат, что сам с собой разговариваю, и жёлтую бригаду вызовут. Так реалистичнее. Какой план?

– Я в отделении засаду сделаю, ты на улице. Как только кто-то из детей начнёт уходить из отделения – работаем по обстановке. Ребёнка опознаешь, Печать поможет. Он на тень похож будет.

– И как ты уследишь?

– Там всего три палаты с самыми маленькими, справлюсь.

– Понятно, но не очень. Кому такие крохи понадобиться могут? – задал Иванов волновавший его всю дорогу вопрос.

– Сатанистам, бесам, колдунам… да кому угодно! Уродов, сам видел, сверх всякой меры вокруг!

– Кстати, про уродов. Я тут по твоему совету прогулялся, и такое…

– Всё! потом объясню! Работать давай.

На том и расстались. Помощник прошёлся вдоль больничного забора, потом обошёл всю территорию по периметру. Выводы были неутешительными. Он сходу насчитал пять выходов, трое незапертых днём ворот и один лаз. Ну и как тут узнать, где выведут похищаемого? От таких дум Иванов впал в лёгкую депрессию, и устроился в круглосуточной забегаловке неподалёку от центрального лечебного корпуса.

Прошла ночь, в течение которой Серёга выпил немереное количество кофе, съел пару сандвичей и пообщался с незнакомым дежурным нарядом полиции, долго и нудно выпытывавшим, какого он тут ночью отирается. Выручила, как ни странно, продавщица.

– Да чего вы к парню привязались! – женщина храбро вступила в пререкания со стражами закона. – Видно, дитё у него тут. Наверняка развёлся, бывшая с ребёнком увидеться не даёт. А тут ещё кровиночка родная в больницу угодила. Вот и мается человек, места себе не находит! Он весь день тут выглядывает – может, мамаша хоть воздухом подышать чадо выведет – а ему и то хлеб. Документы же вы проверили, чего ещё вам надо? Тут таких, нормальных отцов, знаете сколько перебывало?! Жалко их… – и женщина неожиданно всплакнула.

Иванов во время этого страстного монолога лишь согласно мычал и кивал головой, полицейские тоже смутились.

– Держись, – один из них вернул паспорт и, пожелав всего хорошего, наряд уехал дальше охранять сон мирно спящих граждан.

Продавщица, вернувшись за стойку, долго и горестно хлюпала носом, надеясь в душещипательной беседе скоротать до утра время со спасённым ею от произвола несчастным папашей, однако Серёга отмалчивался, глядя на хорошо освещённую улицу.

Не случилось ничего. В начале девятого в ухе раздался шёпот:

– Выйди. Поговорить надо.

Злой, с чугунной от недосыпа головой, Иванов выполнил пожелание руководства и, отойдя в сторону, прошипел:

– Зачем я тут торчал? Из больнички со всех сторон свалить можно. Какой смысл?

– Для подстраховки. Не ори. Значит так, Серёга, в отделении всё без изменений. Я отскочил к тебе, пока обход идёт. Новость так себе: придётся ещё сутки тут пробыть. Я всё понимаю, тяжело, но выбора нет. Таблеток нажрись каких-нибудь. Если до завтра не срастется – пойдёшь отдыхать. Но эти сутки – надо вытерпеть. Чувствую я, что надо.

Ругаться с призраком не было сил, потому Иванов лишь обречённо кивнул головой, настраиваясь на вторые бессонные двадцать четыре часа. Сел на скамейку, начал от нечего делать считать окна в зданиях.

Около пяти вечера тупеющего от сонливости и скуки помощника неожиданно привёл в себя резкий окрик, прямо над ухом:

– Не спать! Бери машину и давай вон за тем автобусиком, что сейчас из ворот выедет! Да не тупи! Уйти может!

Такси у областной больницы всегда в избытке, но удивил водитель, категорически отказавшийся ехать за кем-то.

– Ага, под статью хочешь подвести! – возмущался он. – Следить удумал, а меня потом по ментовкам затаскают!

Между тем микроавтобус, набирая скорость, удалялся.

– Серёга, если что, придётся действовать самому, другой транспорт искать некогда – внезапно рявкнул Антон и материализовался, приложив активированную Печать к голове водителя. – Шеф, двигай вон за тем оранжевым Фольксвагеном.

Водитель послушно заткнул фонтан своего красноречия и оперативно догнал необходимую машину. Иванов попытался узнать детали происходящего, но Швец приложил указательный палец свободной руки к губам, не отнимая ладонь другой руки от головы таксиста. Ну что же, потом так потом.

Ехали долго. Преследуемая машина бодро выехала на трассу и попёрла в сторону бескрайних просторов и деревень. Наконец, отмахав километров восемьдесят, свернула на неприметный просёлок и через некоторое время въехала в полупустую деревушку, припарковавшись у большого, но слегка обветшалого дома.

Подъезжать близко не стали. На околице отпустили ошалело вертящего головой и вообще не понимающего, где он, таксиста, по-честному с ним рассчитавшись. Серёга не хотел, памятуя его хамское отношение, но Антон настоял: «Не плоди грехи по мелочи!».

Подошли к дому, из которого даже сюда, на улицу, доносился весёлый детский смех.

– Антон! Введи в курс дела! – настоял Иванов.

– Хорошо. Женщина с сообщником вывезли очередного ребёнка на вот этой вот машине, – он ткнул пальцем в видимый из-за невысокого забора микроавтобус. – Она клоунесса, он – помощник. Оба молодые. Ребёнка в общей суматохе в ящик с реквизитом засунули и были таковы. Хотя, надо признать, ребёнок не возражал.

Кто они – я пока разобраться не смог. Ауры нет, а лёгкие эманации потустороннего присутствуют. Именно она вчера и наследила, когда про очередное бесплатное представление в отделении договаривалась.

– Какой план?

– Идём в гости, дальше по обстановке. Эх… вот не хотел же материальность раньше времени включать, сейчас бы на разведку слетал, – расстроился инспектор. – А так на этого водилу почти всё время потратил, чтобы его контролировать.

– Поэтому ты говорить не хотел, чтобы не отвлекаться?

– Нет. Чтобы водила лишнего не услышал. Он хоть и под Печатью был, но кто знает…

– Пойдём, – решительно произнёс Серёга и первым толкнул незапертую калитку. – Иначе ты скоро в призраки смоешься, а я в одиночку отмахаться могу и не суметь.

Вошли во двор, сильно опасаясь какого-нибудь цепного кобеля или ротвейлера на свободном выгуле. Обошлось.

– Хозяева!!! – Проорал Антон. – Ау!

На крик вышла некрасивая, полненькая девушка лет двадцати двух, одетая по-домашнему, в халатик и тапочки.

– Вам кого?

– Хозяев.

– Слушаю вас.

Парни переглянулись, и Швец еле заметным, утвердительным кивком обозначил: она.

– Ребёнок где? Тот, из коробки с реквизитом. И не надо врать. Мы тебя который день пасём, доказухи – во! – Серёга показал вытянутой вверх рукой, на сколько много у них доказательной базы.

Вместо ответа девушка напряглась, внимательно уставившись на непонятных гостей. Неожиданно для себя помощник отметил, что клыки у неё некрасиво торчат из-за губы, а ногти со скрипом оставляют глубокие царапины на деревянной стене дома.

– Полукровка… – выдохнул Антон, активируя Печать. – Так вот почему такой след слабый…

– Не отдам! – с ненавистью процедила странная девушка, готовясь к прыжку и всё больше походя на хищное животное.

– Пипец. Влипли, – подумал Серёга, тоже активируя Печать, но благоразумно ничего вслух не сказал.

Громом среди ясного неба прозвенел колокольчиком детский голосок:

– Мама, а кто эти дяди?

На крыльцо вышел мальчишка, самый обычный, с весёлым конопатым лицом и в простенькой одежонке. В его руке был игрушечный меч из красной пластмассы; на голове шлем, свёрнутый из газеты.

– Сыночка, иди в дом… Включите себе мультики, мама скоро придёт… – не отрывая от нас взгляда, проскрипела почти нечеловеческим голосом хозяйка.

Но малыш её не послушал. Он внимательно всмотрелся сначала в лицо той, которую назвал мамой, потом в лица нежданных гостей, и решительно загородил собой девушку, выставив вперёд меч.

– Уходите! Вы плохие и маме не нравитесь! Уходите, и я не буду вас бить! – ребёнок принял горделивую, явно подсмотренную в мультфильмах, позу защитника униженных и обездоленных.

Иванов растерялся. Он никогда не умел обращаться с детьми, робел сильно. Ну не через пацана же пробиваться к голове этой…, да чёрт его знает, от кого или чего эта полукровка! Швец молчал – видимо тоже плохо представлял, как выходить из такой некрасивой ситуации.

– Димочка! – неожиданно, мягко и строго одновременно, произнесла девушка уже нормальным голосом. – Ты молодец, мой защитник. Но дяди ничего плохого никому не сделают, просто у нас взрослый и неинтересный разговор предстоит. Ты же помнишь правило: Когда говорят взрослые…

– Дети молчат. – закончил он. – Хорошо, я в дом, знакомиться с новой сестричкой. Но если что – ты меня позови! Я всех победю! – и гордо прошествовал обратно, не забыв прикрыть за собой дверь.

– И сколько их у тебя? – безжизненным, очень спокойным голосом поинтересовался инспектор Департамента Управления Душами.

– Теперь шестеро.

– И все живые?

– Да…

Разговор явно не клеился, Иванов попробовал вмешаться и разрядить ситуацию.

– Звать тебя как, похитительница?

Хозяйка вздрогнула от такой внезапной перемены в теме разговора. Наверное, ждала какой-нибудь подлости от незваных визитёров или группу захвата, шустро набрасывающуюся со всех сторон. В пользу последней версии говорило то, что она беспрестанно вертела головой, осматриваясь.

– Лена.

– А меня Серёга. А его Антон. Ты ребёнка зачем украла? За это судят обычно.

– Было бы лучше, чтобы он там, с соблюдением законности умер?

– Нет, конечно. – Иванову с трудом давался дружелюбный тон, но он очень старался. – Вот только ты чем им помочь можешь?

– Я? Излечить могу.

– Врёшь…

Девушка подбоченилась, с вызовом глядя в глаза парням. Клыки куда-то пропали.

– Не вру! Пошли, покажу! – и, совершенно спокойно повернувшись спиной, вошла в дом.

Швец и Иванов переглянулись.

– Пойдём?

– Не знаю, сколько там их внутри может быть…

– Придётся идти, протупили. Она уже в доме. Сбежать может.

Вошли внутрь и сразу оказались в заставленной как попало многочисленной детской обувью прихожей. Из глубины дома раздавался характерный шум и гам, традиционно создаваемый собравшимися в одном помещении детьми.

– Идите, чего стали! – оттуда же послышался голос Лены.

Инспектор с помощником прошли. В большой гостиной на полу облепив со всех сторон девочку лет пяти, серенькую, словно тень, с лысой головой, сидела весёлая, жизнерадостная малышня и громко, наперебой, демонстрировали ей свои рисунки и игрушки. На взрослых они не обратили ровным счётом никакого внимания, полностью увлёкшись друг другом.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть… – беззвучно пересчитал их Серёга.

Иванов посмотрел на детей, на вышедшего в этот момент из кухни паренька лет пятнадцати, после обратился к хозяйке:

– Пошли, поговорим.

Вернулись на улицу, присели на лавочку у забора. Начал Швец.

– Лена, что предлагаешь делать? Ты же знала, что рано или поздно за тобой придут? И на силу свою не надейся. Через неё за тебя и зацепились.

Девушка сидела грустная.

– Вы кто, ребята? Какое-то спецподразделение? На вас ни отвод глаз, ни ужас не работает.

– Типа того. По таким, как ты, работаем. – умно навёл туману Серёга. – «Секретные материалы» смотрела?

Она кивнула.

– Понятно… И что с нами будет? Детей обратно по детдомам, а меня в лабораторию на изучение? Не дамся, убью себя!

Антон отскочил в сторону:

– Серёга, отойди от неё! Вампиры, даже полукровки, очень опасны и быстры, а у этой, похоже, сейчас истерика начнётся! Смотри, боевая трансформация началась!

И правда, у девушки по новой вылезли клыки, когти, сузились зрачки.

Однако вместо выполнения целиком правильной команды руководства, Иванов неожиданно для себя, от всей души провёл практически идеальный, нокаутирующий удар в челюсть. Полукровка рухнула на землю в глубокой отключке.

– Ничего себе! – раздался восхищённый голос со стороны дома. – Красиво! Не трогайте её, пожалуйста.

К лежащей Ленке подошёл тот самый паренёк, с кухни. Осмотрел её, расстроено вздохнул, приподнял и привалил спиной к забору, чтобы в сидячем положении находилась.

– Ленка, Ленка… Дура истеричная… Сколько раз говорили на эту тему, нет! Сначала делает, потом плачет, потом виновных ищет и лишь в самом конце думает… Я человек, не упырь, не бойтесь. Меня Сашкой зовут, а она сестра родная моя. Просто у нас папки разные…

Неожиданно в горло помощника и инспектора упёрлись острием хорошо заточенные спицы. И ловко так – ничего не успели заметить!

– Валите отсюда! И не возвращайтесь! – продолжил Ленкин брат. – Мы исчезнем, потому лучше вам забыть про нас.

Но тут случился фокус. Антон внезапно стал снова призраком и, сделав страшную рожу, приблизился к самому Сашкиному лицу, прямо через руку с острым оружием.

– Бу-у-у!!! – демонически провыл он и рассмеялся, глядя на перепуганное до жути лицо паренька. – Беги, смертный!

Сашка выронил спицы, затрясся от страха и действительно собрался задать стрекача, но Серёга ловко подставил ему подножку. Тот упал.

– Кудынах?!.. – и пару раз пнул ногой в область почек для профилактики.

– В-вы кто? – заикаясь от ужаса и не отрывая взгляда от зловеще повисшего в воздухе Швеца проблеял подросток.

– Кто надо. Сестре твоей объясняли, теперь тебе объясняй… За такими, как она приглядываем. Контроль за нечистью, в общем… Рассказывай, как вы до такой жизни дошли?

Не спрашивая разрешения, Сашка поднялся с земли и сел рядом с по прежнему бесчувственной сестрой. Потёр бок, болезненно морщась, начал:

– Её мамаша наша от одного заезжего молодца нагуляла, меня от другого. Когда мне четыре стукнуло – родительница умерла от естественного изнурения сил на почве водоизлишков и алкоголизма. По-простому – бухая в канаву свалилась и захлебнулась, дело в дождь случилось. Бабка совсем старая была, вот нас с сестрой в детдом и определили. Ещё повезло, что не разлучили, такое там часто…

Выросли, в отчий дом вернулись, Ленка в городе не прижилась, а я сбежал. Тут лучше. И вот, в один прекрасный день, сеструхин родитель нарисовался. Красивый, модный, на дорогой тачке. Отцовскими чувствами, стало быть, воспылал.

Походил он вокруг неё, осмотрел, как цыган чужое подворье, и говорит:

– Поехали, в ресторане посидим, пообщаемся.

Ну, сестра сначала ни в какую. Что она, дура с практически незнакомым дядькой неизвестно куда ехать, однако он как глянул – до печёнок пробрало, и руки-ноги ватные стали… словом, поехала. Подчинил как-то он её.

Вернулась поздно, ревёт. Я к ней:

– Ленка, что случилось? Обидел он тебя?

А она такая:

– Нет! Говорит, что упыриха я, потому как он сам упырь. Говорит, что мне кровь пить надобно, тогда жить долго-долго буду и ничем не болеть. И бизнес подсказал – ты, говорит, найди смертельно больного побогаче и возьмись вылечить. Будешь понемногу кровь его пить. Тебе ничего, а он от болезни избавится, сильно упырьская слюна лечебная и это ренеге… ререге…

– Регенерационная? – подсказал умное слово Швец.