Рай социопата. Сборник рассказов

После обеда я позвонил терапевту и выяснил, что Кира к нему так и не приходила. Не была она и в общежитии. Телефон ее был отключен, и меня посетили наихудшие мысли. Отпросившись с работы, я приехал к себе на квартиру, но мои опасения не подтвердились: дверь была закрыта, вещи на местах. Оставалось выяснить, где Кира, с ней могло что-то случиться. Я позвонил на ее старый номер, и, к моему удивлению, она на него ответила. На заднем фоне я услышал незнакомые хриплые голоса.

– Кира, ты где? – спросил я.

– Я, это… Мне надо было вещи забрать.

– Какие вещи? Тебя в клинике ждут, в общежитии ждут. Зачем ты меня подставляешь? Где ты и за какими, к черту, вещами куда-то поехала?!

– Сейчас, – тихо сказала Кира.

Я услышал, что она куда-то быстро шагает, словно ищет место, где бы окружающие не могли слышать наш разговор.

– Ты можешь за мной заехать? У меня вещи мои, много везти.

– Где ты?

Кира продиктовала адрес. Это был сталинский дом в центре города, и я понял, что она вернулась в притон своего знакомого, о котором рассказывала на нашей первой встрече. Почему не предупредила? Выключила телефон, включила старый, забила на все договоренности. Внутри меня разыгралась нешуточная злость и непонимание этого поведения. Что у нее в голове?!

Через полчаса я подъехал на указанный Кирой адрес. Подъезд дома, в который я вошел, впечатлял величием широких пролетов и высоких потолков и одновременно отталкивал отвратным букетом запахов плесени, ацетона и табачного дыма. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я лицезрел множественные похабные рисунки и нецензурные надписи на стенах, небрежно выполненные маркерами и краской из баллончиков. В пролете лестницы на подоконнике красовалась трехлитровая банка, наполовину заполненная окурками. Весь пол был усеян следами от плевков, шелухой семечек, сигаретными бычками и пустыми алюминиевыми банками из под алкогольных коктейлей.

Подойдя к нужной квартире на втором этаже, я позвонил Кире, но она не ответила на телефон. За старой деревянной дверью с ободранной обивкой доносились хриплые молодые голоса, пропитанные такой звенящей наглостью, что вызывали отвращение. Я дернул ручку, и незапертая дверь скрипнула, распахнув передо мной широкий коридор старой коммуналки, заваленный всевозможным барахлом. Дверная коробка заросла плесенью и пылью, пол был застелен почерневшим и местами вздутым паркетом. Одна из комнатных дверей была открыта, из нее доносился громкий взбудораженный голос, хриплый и мерзкий. С кухни в коридор мне на встречу вышел какой-то молодой наркоман с лысой головой и заплывшими глазами. Из одежды на нем были только шорты и тапки. В полумраке коридора на его худых плечах и груди с торчащими ребрами я разглядел множество безобразных татуировок.

– А ты еще кто такой? – сипло и зло произнес его рот с кривыми зубами, из которого понесло тухлой рыбой.

– Кира где?

– А те чо от нее надо? Развернулся и за дверь! Быстро!

Гопник еще что-то хотел добавить, но не успел, так как его голова смачно впечаталась в бетонную стену с облезлыми обоями после моего удара ладонью по нижней челюсти.

Пока наркоман что-то хрипел вслед, я прошел по коридору в открытую комнату и увидел там заплаканную Киру, сидевшую в драном коричневом кресле, обвешанном какими-то нелепыми ковриками и тряпками. На нее кричал парень лет двадцати пяти. Он стоял в центре комнаты, одетый в старые спортивные штаны и рваные носки. Парень оказался намного плотнее и крепче, чем его собрат, оставшийся в коридоре, но все равно далеким даже от начальной физической подготовки. В комнате воняло ацетоном и был ужасный бардак: вещи разбросаны, повсюду пустые бутылки, банки и пакеты, на полу и стенах – старые облезлые ковры. Грязные шторы были занавешены, – в комнате было также темно, как и в коридоре. Несмотря на полумрак, я разглядел на теле гопника, ругавшего Киру, множество синяков, покраснений, а также глупых любительских наколок, похожих на тюремные.

– Кира, собирайся, мы уходим! – громко произнес я, перебив хрипящего быдлогана.

– А ты еще кто такой?! – возмутился парень в штанах и вызывающе сделал шаг в мою сторону.

– Иди у кента своего спроси, я ему объяснил, – ответил я и кивнул в сторону коридора.

В ту минуту в проеме двери я увидел лысого. Он быстро очухался после удара об стену и уже входил в комнату, надвигаясь на меня со злобой в глазах и с каким-то куском ржавой металлической трубы в руке.

– Сука…, – прохрипел он.

Наркоман замахнулся куском трубы, но тут же получил удар ногой в пах и добивающий кулаком в висок. В этот момент в коридоре открылась дверь одной из комнат, из нее выглянула пожилая женщина. Она как раз застала то мгновение, когда лысый дохляк упал на пол, а кусок трубы с грохотом ударился о паркет и выкатился в коридор. Бедная старушка тут же захлопнула дверь своей комнаты. Второй гопник сделал несколько шагов в мою сторону, но когда я поймал его взглядом, он остановился.

– Кира, бери вещи, уходим! – крикнул я.

Она, вскочив с кресла, принялась спешно заталкивать в лежавшую посреди комнаты спортивную сумку разбросанную одежду, косметику и прочий хлам.

– Слышь, ты чо беспределишь?! – возмутился парень в спортивных штанах, замерший посреди комнаты и наблюдавший за сборами Киры. – Ты ей кто? Тебе кто в хату право давал входить?

– Пасть закрой! Еще раз рядом с ней увижу хоть кого из вас – в лес вывезу! Звать меня Саня «Урал», тебе за меня любой смотрящий в центре скажет, если ты, конечно, людей порядочных знаешь.

Тем временем Кира носилась по комнате, собирая вещи. Когда она оказалась рядом со мной, я схватил ее под локоть и спросил:

– Готова?

– Да, вроде.

– Пошли!

Я не стал дожидаться, пока Кира подберет последние мелочи, выхватил из ее рук сумку и, держа ее под локоть, вывел в коридор, аккуратно обойдя лежавшего в проходе лысого наркомана. Он держался руками за голову и бормотал ругательства под нос. Мы быстро вышли в подъезд, бегом по лестнице спустились вниз и сели в машину.

– Ты говорила им про меня? Где живу, где работаю? – заикаясь, спросил я Киру, когда мы отъехали от злополучного дома.

Сердце предательски колотилось, адреналин бурлил в крови. Я не мог успокоиться и отдышаться, не хватало воздуха. Я опустил стекла, забыв, что включен кондиционер. Кира была напугана не меньше, но свой страх скрыть не пыталась.

– Нет, ничего не говорила.

– Уверена?!

– Да! Ничего!

Некоторое время ехали молча. Когда мы немного успокоились и восстановили дыхание, она прервала тишину:

– Саня «Урал»?

Кира с интересом посмотрела на меня. Я не знал, что ответить.

– Это в прошлом, – соврал я. – Твои дружки только такой язык и понимают.

Никакого прозвища «Урал» на самом деле у меня отродясь не было, как и связей с криминальным миром и какими-либо «смотрящими». Я вообще плохо в этом разбирался, во мне просто сработал инстинкт самосохранения, и пришлось выдумывать все на ходу, чтобы сбить с толку оппонента. Что ж, получилось неплохо.

Откровенно говоря, я не рассчитывал с кем-то драться. Из-за этой дуры меня могли просто напросто покалечить или убить. Я даже не помню, когда до этого случая применял к людям силу, – на школьной дискотеке, наверное, во время выпускного вечера. Но сейчас все произошло рефлекторно, я и сам от себя такого не ожидал. Кире лучше было об этом не рассказывать. Кто ее знает, не побежит ли она завтра опять к этим татуированным торчкам.

По пути я несколько раз отчитал ее за безалаберность и отвез в медцентр. С полученным от терапевта списком лекарств мы заехали в аптеку, где я немного опешил от цен на прописанные Кире препараты. Курс лечения на месяц обошелся мне в пятую часть зарплаты.

Уже под вечер мы посетили общежитие, где мой знакомый комендант показал Кире комнату, вполне уютную, со всей необходимой мебелью. В блоке была еще одна комната, где проживала молодая пара из Курской области. Они занимались в Москве ремонтом квартир и в общежитии появлялись редко. Условия оказались даже лучше, чем я себе представлял. Особой радости на лице Киры я не увидел, но молчаливое согласие говорило о том, что ее все устраивает. По крайней мере, выбор у нее был невелик. С чего-то надо начинать. И первое, что ей придется сделать, – это научиться самостоятельности и ответственности. С последним, как показал сегодняшний день, у нее еще были проблемы.

Я решил отложить переезд на следующий день, чтобы спокойно перевести все ее вещи, а также докупить недостающие предметы обихода, вроде утюга, чайника, ванных принадлежностей и прочего. В тот вечер Кира осталась у меня.

Пока она ходила в душ, я проверил содержимое ее сумки. Среди всякого барахла нашел там несколько маленьких шприцов в упаковках, а также коричневую ампулу с названием «Буторфанол». В интернете я почитал аннотации к этому препарату, и мои опасения относительно Киры подтвердились. Это было сильное обезболивающее, схожее с морфином, на котором сидят наркоманы за неимением средств на покупку дорогих наркотиков, типа героина. Буторфанол при его безмерном применении вызывал поражение почек и печени, а в дальнейшем – закупоривание сосудов и отмирание конечностей.

– Обещай, что больше не будешь встречаться с этими ублюдками, – риторически предложил я Кире, когда она вышла из душа.

– Хорошо.

– На чем они сидят?

– В смысле?

– Ты понимаешь, о чем я, Кира. Хватит притворяться!

– Ну, бывает, мак варят.

– А ты? Тоже кололась?

– Нет.

– Серьезно? Врач сказал, что у тебя органы посажены наркотой. Ты понимаешь, чем тебе это грозит?

– Ну, пробовала пару раз – это не мое. Я только курю, и то – брошу. Обещаю! Ты же для меня столько сделал, и я постараюсь измениться. Честно!

– Хотелось бы верить. Просто когда ты собирала вещи там, на квартире, я видел у тебя шприц с коричневой ампулой. Это что?

Кира смутилась и посмотрела в коридор, где лежала ее сумка.

– Это обезболивающее. У меня голова просто болела, врач прописывал еще давно, вот и осталась.

– Зачем ты врешь, Кира? Скажи честно!

– Да честно, обезболивающее это! Что пристал? В сумке моей ковырялся? Тебе спасибо, конечно, за все, но, может, хватит меня носом тыкать везде как котенка?! Я стараюсь! Стараюсь быть такой, как ты хочешь. Но мне не просто вот так взять и все изменить! – выкрикнула она и заплакала.

Я подсел рядом и обнял ее. Кира уткнулась носом в мою грудь, закрыв глаза рукой, и нервно всхлипывала. Я провел ладонью по ее струящимся волосам, от них вкусно пахло облепиховым шампунем.

– Кирочка, ты извини, что ругаюсь. Но я хочу как лучше, чтобы все не пропало даром. Понимаешь? Ты сейчас заживешь самостоятельно, у тебя будет работа. Подлечишься, спортом займешься. Хочешь, на велосипедах будем вместе по выходным кататься? Ты красивая и неглупая, непременно найдешь хорошего молодого человека. Переедешь к нему, поженитесь, детей родите. Все в твоих руках. Понимаешь? Только в твоих. Я просто указал тебе путь и хочу, чтобы у тебя все получилось, и чтобы никто не испортил начатое.

Губы Киры коснулись моих. Я замолчал и машинально захотел прижать ее к себе крепче и поцеловать в ответ, но не решился: растерялся и застыл как истукан. Она открыла заплаканные глаза, еще раз поцеловала меня, но уже в щеку и, прошептав «Спасибо», ушла в ванную.

В ту ночь я долго не мог уснуть. В мыслях кружились события минувшего дня и не давали покоя. Еще я ждал, что Кира придет ко мне в комнату, но она так и не пришла: похоже, что быстро уснула. Хотел пойти к ней сам, но не решился: сомневался, правильно ли это, хочу ли я, нужно ли это мне.

Утром следующего дня я отвез Киру в магазин, – это был первый день ее стажировки. На работу сильно опоздал. Воспользовался классической отмазкой и соврал начальству, что простоял в пробках. Периодически я переписывался с Кирой, спрашивал, как у нее дела, и даже позвонил хозяину магазина, убедившись, что она на месте и с ней все в порядке.

Вечером я заехал за Кирой. Мы купили ей все необходимое для самостоятельного проживания и перевезли все ее вещи в общежитие, где она и осталась. Честно говоря, мне было грустно отпускать ее. Пусть я и собирался еще какое-то время видеться с ней, помогать деньгами и советом, но в душе было смутное опустошение, словно бросаю ее, только успев привязаться и привязав ее к себе. Она явно была влюблена. Или моему самолюбию так казалось. Между нами так ничего и не было, и уже, видимо, не суждено было чему-нибудь быть. Я не хотел этого. Не собирался привыкать к ней и не желал, чтобы ко мне привыкала она. Мне хватило одной первой жены, чтобы потом год выходить из запоя. Хватит. Сердце лучше держать закрытым, чтобы никакие глупые чувства из романтических книжек не окунали тебя очередной раз в грязь и безысходность. У всех этих любовных историй красивое начало и одинаковый конец, так что эта песня не для меня. А я уже начал было питать чувства к Кире… Пора было это заканчивать.

И я решил оставить ее в покое. На несколько дней. Я вернулся к привычному ритму жизни и увяз в работе.

Кира позвонила сама. Через пару дней. Предложила встретиться. Она приехала ко мне вечером после работы. Рассказала о себе. О том, что прописанные лекарства регулярно принимает, и ей стало намного лучше. На работе она стоит на кассе, а также раскладывает товары. Владелец магазина ей во всем помогает и обучает работе, так, чтобы потом она могла справляться без него. Курить практически бросила. В общежитии ее все устроило, с соседями подружилась. Начала учиться готовить, а раньше этим никогда не занималась. Попросила денег на продукты.

Мы попили чай. Я похвалил ее и сказал, что очень рад ее успехам, и что это только начало, – у нее все впереди. Мы договорились, что на выходных возьмем для нее велосипед в аренду и покатаемся в парке. Спорт поможет быстрее бросить курить. Я дал Кире немного денег, и она ушла.

В тот день я был доволен. Меня уже не тяготила привязанность, я испытывал к Кире исключительно отцовские назидательные чувства. Это был словно мой экспериментальный проект, который я, как мне казалось, успешно реализовал. Мои старания не прошли даром, и денег, которые я потратил на Киру из своих заначек, было абсолютно не жалко. Девочка изменилась в лучшую сторону, а самое главное – в ее глазах было желание работать над собой. Воодушевленный этими мыслями, я углубился в работу.

В конце недели Кира снова попросила о встрече. Мы пересеклись в кафе, недалеко от ее общежития. За чашечкой кофе она снова попросила у меня деньги. Не то, чтобы мне было жалко, но по моим подсчетам она тратила на продукты больше, чем я.

– Кира, тебе пора научиться самостоятельно рассчитывать свой бюджет, – сказал я, дружелюбно улыбнувшись. – Я дам тебе денег, но это будет последний раз, до твоей зарплаты. Ты должна понимать, что я не бездонная бочка, и тебе нужно становиться самостоятельной. Учись экономить: не ходи по кафе, а готовь сама; не трать деньги на вещи, без которых можно обойтись. Когда станешь получать зарплату, также распределяй ее на весь месяц. Захочешь получать больше – придется учиться, искать другую работу. Попробуй поступить в училище на бюджет, запишись на какие-нибудь курсы. Деньги сами не прилипают, их нужно зарабатывать. Для этого нужно получать опыт, развиваться, в каком направлении – должна решать ты. Не сиди на месте, не жди никого, теперь все в твоих руках. Когда ты станешь самостоятельной, обязательно встретишь парня, который тебя полюбит, и с которым вы будете дальше развиваться вместе. А там: дом, быт, семья, уже другие заботы; и ты забудешь свою прежнюю жизнь как страшный сон.

– А ты не хотел бы стать тем парнем? – грустно спросила она.

– Кир, я старше на десяток лет, да и потом, уже был женат. Мне это не нужно.

– А почему вы развелись?

– Так бывает, люди расходятся, когда заканчивается конфетно-букетный период. Одни это сразу понимают, что дальше ничего не выйдет, другие – через пять лет совместной жизни, а кто-то успевает и детей завести, а это уже намного сложнее.

– А если и у меня так будет?

– У тебя будет ровно так, как ты захочешь. Все зависит от тебя, а не от случайных обстоятельств. Не жди, что кто-то снова свалится с небес на землю, как я, и будет помогать. Такое бывает раз в сто лет и то, не со всеми.

– Хорошо, я справлюсь, – ответила Кира. – Ну, я пойду?

– Да, держи немного денег до зарплаты. Это все. Без обид?

– Без обид.

Девушке мои нравоучения не очень понравились. Она взяла деньги, чмокнула меня в щеку и ушла.

В выходные я планировал покататься с Кирой на велосипедах, но она не ответила на телефон и не перезвонила. Поначалу я хотел доехать до общежития, но потом решил, что самое время сокращать дистанцию. Девочке пора отвыкать от меня и учиться жить самостоятельно. Иначе она никогда не найдет одинокого москвича, не знающего ее прошлого. Захочет – сама позвонит. И она позвонила. Позвонила в дверь в понедельник вечером. Вид у Киры был удрученный. Я пригласил ее на кухню, угостил чаем. Она старалась не смотреть на меня, постоянно отводила взгляд, словно что-то натворила.

– Я потеряла телефон, – сказала она.

– Новый, который я покупал?

– Да.

– И как это произошло?

– Не знаю, в магазине лежал на витрине. Может, кто украл из посетителей.

– Видеокамеры есть там?

– Нет.

– В полицию сообщала?

– Да смысл? Даже не знаю, в какое время, вечером только опомнилась.

– Внимательнее нужно к вещам относиться. Пользуйся старым, потом купишь новый, как заработаешь.

– Саш, может, дашь в долг до зарплаты на телефон? Старый не работает совсем.

– Кир, так ничего не получится. Либо я тебя содержу и везде бегаю за тобой, как за маленькой, либо ты начинаешь жить самостоятельно и нести ответственность за все, что с тобой происходит.

Кира опустила взгляд вниз и печально сжала губы. Я сходил в коридор и вернулся со старым кнопочным телефоном и зарядкой для него.

– Могу дать тебе на время вот такой. Сам пользовался одно время. С зарплаты купишь дешевый смартфон, а потом, со временем, заработаешь на нормальный.

Кира убрала телефон с зарядкой в сумку. Мы немного поболтали на отвлеченные темы, допили чай, и она ушла.

Всю неделю я не звонил ей. Она тоже молчала. На душе оставался какой-то неприятный осадок. Хотелось встретиться с Кирой и пожалеть ее. Слишком уж чувствительным я стал. Ведь сделал и так слишком много для нее, что, в принципе, не обязан был делать.

В пятницу я стал звонить Кире, но ее телефоны, как новый, так и старый, были отключены. На душе вновь возникло неприятное предчувствие, и я решил заехать к ней на работу. К моему удивлению там я встретил только владельца магазина, который сообщил, что Кира не появляется со вторника, при этом, в понедельник она попросила аванс, который он ей выдал, а после ее ухода обнаружилась крупная недостача в кассе. Со слов владельца магазина, в понедельник, когда Кира получила аванс, она целый день переписывалась с кем-то в смартфоне, уходила она с ним же, тихо с кем-то разговаривая. Но вечером того же дня она приходила ко мне и врала, что телефон украли в магазине… Кира!!!

Опустошенный, я вернулся домой и проверил шкатулку в коридоре, где обычно складывал наличные для карманных расходов. Шкатулка оказалась пуста. Никто, кроме Киры не мог их взять. Видимо, она успела вытащить их, когда приходила последний раз клянчить деньги на покупку нового телефона. Может, еще и дубликаты ключей успела сделать. Надо было замки поменять. Пусть в шкатулке и было немного денег, но сам факт… Я не верил глазам и ушам. Ну почему так?

Утром я поехал в общежитие. Девушки там не было. В ее комнате жили уже другие люди. Комендант сказал, что она съехала еще в понедельник. Так Кира пропала.

Все выходные я катался на велосипеде. Обычно это отвлекает от проблем и разгружает голову, но мысли о Кире ее не покидали. К вечеру воскресенья, после очередной многочасовой велопробежки, я вошел в свою квартиру, принял контрастный душ и грохнулся на кровать. Я решил ее не искать. Зачем? Для чего? Весь мой план оказался провальным. Я проиграл. Не знаю, кому: судьбе, богу, собственному достоинству… Но я пытался. Делал, что мог. И хватит об этом. Я решил просто отпустить человека и жить дальше. Пускай теперь существует где-то без меня, сама, как хочет. Она сделала свой выбор. Все.

***

С тех пор прошло полгода. Выпал снег. Я совсем забыл про Киру. Иногда период знакомства с ней я вспоминал как часть какого-то нелепого сна или словно кадры из малоизвестного артхаусного кино. И даже эти редкие воспоминания перестали меня посещать после того, как я встретил Ольгу. Нет, это не была очередная попытка с моей стороны расплескать свою добродетель на очередную наркоманку. Ольга была моей ровесницей, из обеспеченной семьи, имела собственную квартиру. Мы познакомились с ней на работе, и вот уже как месяц она жила у меня. Да, после развода я не хотел никаких повторных длительных отношений, привязанности и прочего, но общение с Кирой, видимо, перезагрузило меня. Возраст уже неминуемо летел к четвертому десятку, и всю мою самодостаточность и желание быть независимым одиноким волком переборол инстинкт размножения. Теперь мне безумно хотелось детей, хотелось, чтобы кто-то ждал меня вечером дома, чтобы кому-то я мог передать свой опыт. Одни приходят к этому в двадцать лет, другие в сорок. Меня вот осенило в тридцать один. Конечно, рано было говорить о семье, но мы Ольгой явно подходили друг другу. С годами начинаешь наперед видеть людей.

Субботним утром мы с Ольгой пили кофе на кухне и готовились к поездке по супермаркетам, чтобы подготовиться к наступающему Новому году. Я ожидал доставку подарка для мамы, который заказал через интернет-магазин. Когда раздался звонок в дверь, я накинул тапки и, оставив Ольгу на кухне, вышел в коридор.

На пороге стояла Кира. Я не сразу узнал ее в нелепом оборванном пуховике с накинутым на голову капюшоном, из-под которого торчали локоны немытых волос. Лицо ее осунулось и местами было покрасневшим, то ли от мороза, то ли от проблем со здоровьем. Я застыл и смотрел на нее, не веря в то, что это она. Стоит здесь, на пороге. Погуляла, вернулась. Как ни в чем не бывало. Виновато подняв взгляд, Кира тихо произнесла:

– Привет.

– Привет, – ответил я, смутившись. – Зачем ты здесь?

– Попросить прощения. Прости меня.

Кира протянула ко мне руки, пытаясь обнять, но я остановил ее.

– Я на тебя не злюсь. Незачем было приходить.

– Правда, не злишься? Саш, помоги мне, пожалуйста, как в прошлый раз. Ты ведь помог мне. На этот раз все будет по-другому. Я не вру, честно. Я изменилась. Я буду другой. Пожалуйста! Я буду слушать все, что ты скажешь! Я готова к другой жизни.

– Остановись…

– Нет, Саш, пожалуйста! Хочешь, я буду готовить тебе, стирать, гладить? Буду ублажать тебя, когда тебе вздумается, а если хочешь, в общежитии буду жить, только не бросай.

– Уходи.

– Что?

– Кира, уходи. У тебя был шанс. На этом все. Прощай.

– Саш, кто там? – послышался голос Ольги с кухни.

Кира презрительно посмотрела на меня.

– А-а-а, нашел себе новую содержанку?

– Ты еще смеешь хамить мне? Уходи и забудь сюда дорогу!

– Ладно, – Кира насупила лицо и попыталась выдавить слезу. – Не надо ничего, просто одолжи мне пару тысяч. Я верну в январе, у меня работа, честно. Маме на подарок не хватает.

– Кира, хватит! Прощай, – сказал я и закрыл перед ней дверь.

Я посмотрел в глазок, хотел убедиться в том, что она уйдет. Кира со злой гримасой на лице направила на дверь сжатый кулак с вытянутым средним пальцем и вызвала лифт.

– Это не доставка? – спросила Ольга, когда я вернулся на кухню.

– Нет, опять счетчики предлагают поменять, – махнул рукой я.

Хотелось рассказать Ольге про Киру, но боялся, что поймет неправильно. В то же время, объяснять будет сложнее, если эта девка начнет открыто меня преследовать. В те минуты меня, как мальчишку, пугали мысли о том, что может вытворить Кира. Вдруг она будет стоять возле подъезда и караулить? Ольга мне была так дорога, и было бы глупо разругаться с ней из-за сумасшедшей наркоманки, вернувшейся из склепа прошлого. Лучше было бы рассказать, но я так и не решился.

Через полчаса приехал курьер. Я забрал доставку, и мы с Ольгой стали собираться по магазинам. Я максимально откладывал время выхода, опасаясь, что призрак прошлого будет ждать на этаже или возле подъезда, замыслив какую-нибудь глупость. Но мои опасения были напрасны: ни в подъезде, ни на улице Киры не было. Лишь лобовое стекло моей машины, покрытое паутиной обильных трещин, оказалось смятым и вдавленным внутрь салона; на капоте лежал увесистый обледенелый булыжник. Вся эта картина была припорошена падающими с неба снежинками: они красочно мерцали в утренних лучах декабрьского солнца и предвещали долгожданные новогодние праздники.