Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник

– Ой, если бы не папа, я бы тоже ни ногой, – согласилась Марина, кутаясь в трофейное одеяло. Второе досталось детям, которые мирно посапывали на сдвоенных сиденьях. – Это такое умопомрачительное расстояние, на которое столько физических сил уходит. Во Франции отдыхаешь от всех этих тысяч километров, все под рукой по большому счету. Это же уму непостижимо: от Москвы до Парижа в два с половиной раза ближе, чем до Хабаровска. Еще детей тащить. Каждая поездка – это настоящее испытание на выносливость.

– Ничего, где наша не пропадала. Прорвемся, – подбодрил я попутчиков. – Еще две тысячи километров неасфальтированных дорог, пятьдесят КПП – и мы в дамках.

– А ты к кому едешь?

– Я просто на родину возвращаюсь.

– Это как?

– Как Одиссей, Эней, Тесей или какой-нибудь другой греческий персонаж, который блуждает по условному лабиринту Минотавра в поисках нити Ариадны, чтобы выбраться из скитаний, на которые сам себя обрек.

– Витиевато мысль излагаешь, – улыбнулся Женька, – сейчас начнется обсуждение античной мифологии. Школьная программа. Гомер, геркулесовая каша и так далее. Ты не мудри, ты пальцем покажи, ёшкин-макарешкин.

– Геркулесовая каша тоже будет в походе по реке Вороне, – признался я и невольно улыбнулся, глядя на задумчивое лицо Женьки. – Вкратце не объяснишь, а в общем получается довольно сложно. Ты вот слово «родина» как понимаешь?

– Вот ты загнул, прям как в том фильме: «Достоевский, патриот, русская идея», – неожиданно резко воскликнул рулевой. – А за что ее любить? Меня в Москве чуть не убили. Пришли в офис и говорят: «Или фирму на нас переоформишь, или мы тебя прямо здесь за яйца подвесим». И что прикажешь в такой ситуации делать? Как вспомню, так вздрогну. Еле ноги унес. Помнишь, как таксист из этого фильма говорил? «Там родина, где жопа в тепле». Ну ладно, у меня там родители, надо уважить, показаться на глаза, а так бы ни ногой.

– Засвидетельствовать почтение то бишь?

– Вроде того, – хмуро кивнул наш шофер.

– Вот и для меня родина – это как родители, – посчитал нужным добавить я. – Некое абсолютное сверхпонятие, которое не требует никакой причины, чтобы чувствовать привязанность. Достоевский, идеология и прочие слагаемые – это лишь дополнение, внешняя сторона, не отражающая сути. А любовь, думаю так, либо есть, либо нет, и политика или жизненные обстоятельства здесь совершенно ни при чем.

– Так-то оно так, – уклончиво согласился Женька, – но если трезво поразмыслить…

Размышления на трезвую голову не помогли нам, однако, избежать пробки на границе. Все рассуждения Владлена-Женьки о том, что есть варианты пересечь границу не в Бресте, а в другом месте, оказались пустым разглагольствованием. И мы измотались, стоя в бесконечной веренице автомобилей перед польским КПП. А что самое дурное в ожидании? Правильно, обезьяний мозг, прыгающий с одной темы на другую, и неостановимое дурномыслие. Что получится, если вместо пустопорожней болтовни попытаться перенаправить свое сознание на путь созидания? Я достал тетрадь и попытался упорядочить мысли.

От неустроенности досуга, от безделья, от праздного пребывания в своем быту и лезут в голову дурные мысли. И человек испорченный, избалованный или уже вставший на порочный путь, дает этим мыслям волю, а то и непременно ищет быстрейшего их воплощения в той или иной форме. Эта скоропалительность и неумение отличать дурное от доброго характерна и для неокрепшего юношеского разума и для расшатанного взрослого сознания. Только с опытом, при соответствующем воспитании и складе ума, при должной настойчивости и твердости характера, человек наконец обретает способность отделять зерна от плевел, воспитывает умение сосредоточиваться на важном, отсеивая второ- и третьестепенную мыслительную шелуху: урезонивать блуд, остепенять похоть, переводить энергию пошлого вектора в конструктивное и созидательное русло.

В психологии, например, существует термин «сублимация», который некоторым образом описывает этот феномен. Однако что этот термин обозначает? Человеку вообще часто кажется, что если для какого-то явления придумано название, то и явление само по себе объяснилось. При этом абсолютно неясно, каким образом эта пресловутая сублимация работает.

Начинается этот процесс, видимо, с умения слушать себя самого, способности отстраниться от своих же мыслей, с попытки трезво взглянуть на брожение ума с точки зрения стороннего наблюдателя. Это довольно сложный процесс, так как мы привыкли ассоциировать себя со своими мыслями, не только отождествляя свое «я» с образом своего мышления, но и взаимозаменяя эти две разные стороны человеческого сознания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пусть в моих книгах красноречья свет —

немой посланник из глубин души —

к любви взывает, требует ответ

сильнее, чем язык смог в звуки вшить.

Учись безмолвие любви читать:

глазами слышать – это ей подстать.

(перевод: Александр Даниф)

2

au bord’ mots (фр.) – на краю слов