Галилео

– А до этого она прошла все Испытания, – шепнула Энджи на ухо Лилиан. – Более того, у неё была добровольная пара.

Слух сильно резануло это самое «была».

Наконец, орг дошёл до Обри. Невеста Ярика как раз переоделась в сшитое ею кимоно и теперь пристально следила за происходящим. На вопрос сектанта девица отрицательно покачала головой из стороны в сторону, и мгновением позже с ног до головы оказалась в своём супе (из-за того, что никто не ел её варево, котелок оказался полон почти до краёв).

Спустя некоторое время мокрая и несчастная Обри приплелась к Лилиан и Энджи.

– Что он спрашивал? – поинтересовались те чуть ли не в один голос.

– Покидаю ли я Испытания? – еле слышно ответила та. – Я сказала, что нет, и вот…

На поле остались лишь две девушки. Одна не облитая, а вторая… У Лилиан сбилось дыхание, а Обри как-то странно всхлипнула. Второй была Ялиса. И на вопрос орга она кивнула и осталась сухой. После того, как сектант отошёл, котелок просто выпал из её рук, а сама она упала на колени и закрыла глаза руками. Некое подобие улыбки образовалось на лице брошенной МежВаном, только была она наполовину несчастной, наполовину хищной. Лилиан передёрнуло. Да, всем понятно, что жизнь этих двух девиц фактически закончена. У них вряд ли когда-нибудь будет семья, да и в обществе не найдётся достойного места. И вот так ухмыляться над этим…

– Это было тайное Испытание, – возвестил оратор. – Оно было призвано выяснить, что человеку дороже: вещь, хотя бы и самая лучшая, или будущее счастье.

Лилиан, как наяву, увидела руки Энджи, протягивающиеся к её котелку, зависшему над головой. Её словно молнией прошило. Эта красавица в очередной раз помогла ей. Но почему? Что ей – этой сказочной чаровнице – от этого? Какая выгода?

– А теперь, – продолжил орг, – большая стирка! Отстирайте ваши платья от ваших же блюд!

– А вот это уже предсказуемо, – сказала Энджи, улыбаясь и увлекая Лилиан с собой к небольшому озерцу, возле которого и пройдёт следующий тест.

00.15

– Это столь же бессмысленно, как изучение пролетающих мимо звёзд, – сказал Ярик.

– Много ты понимаешь, – отмахнулся Макс.

– Нет, ну честно, вот зачем оно нам надо? На всю Галилео таких штуки три, – Ярик ткнул пальцем в мотовагонетку, на которой им предстояло проехать определённую дистанцию, – и те все у секты.

– Я вообще-то задумал собрать такую, так что навыки могут пригодиться. Единственная проблема – это топливо, но у секты оно откуда-то есть, значит, достать можно.

Ярик смотрел на Макса с недоверием во взгляде.

– Не, я, конечно, раньше подозревал, что ты долбанутый, – негромко сказал он наконец, – но не до такой же степени.

– Да шучу я, шучу, – Макс примирительно поднял руки. – Скорее всего, это испытание нужно для того, чтобы выяснить, как у человека взаимодействуют члены.

– Чего?

– Ну, в смысле руки и ноги.

– А-а.

– Дело в том, что там полно всяких рычажков и педалек, которые надо нажимать и тянуть в определённой последовательности. Соответственно, если человек с этим справляется, значит, всё у него в порядке.

– Всё равно не понимаю, зачем это нужно.

Макс только махнул на друга рукой, давая понять, что тот безнадёжен.

Затем каждому раздали памятки, в которых была чётко расписана последовательность действий ведущего мотовагонетку. И пока остальные парни пялились в инструкцию и в нерешительности перетаптывались у непонятного механического монстра, Макс прыгнул внутрь, завёл двигатель и поехал исследовать трассу. По всему было видно, что он не первый раз сидит за рулём чадящей дымом тарахтелки.

Ярик смотрел ему вслед и даже немного завидовал тому, как легко давалось управление мотовагонеткой его другу. Ему подумалось в какой-то момент, что будь таких штуковин побольше на Галилео, то сильно упростилась бы доставка тяжестей от одного Края к другому.

У вагонетки было одно колесо спереди, под рулём, и четыре сзади, где устанавливалась платформа для грузов. Работала она на чём-то ужасном, потому что со всех сторон её окутывал тёмный и вонючий дым.

Прохождение трассы у Макса действительно не вызвало никаких проблем. Лишь однажды он как-то неловко вильнул, но тут же выправился. Ярик едва заметил это и не придал этому особого значения.

Когда его друг вернулся, Ярик хотел было ехать следом, но Макс остановил его.

– Нет, – сказал он, – пойдём, я расскажу тебе о трассе.

– Она ж, вроде, не сложная.

– В целом – да, но там есть одно очень нехорошее место.

– Это там, где ты вильнул? – спросил Ярик.

– Нет. Вильнул я, когда девчонок увидел.

– А что с ними?

– Не важно, потом узнаешь. Так вот, сперва повороты плавные и почти незаметные, затем слалом на достаточно крутом спуске. Там не стоит гнать. При скорости десять километров в час ты спокойно всё преодолеешь. Потом следует пара разворотов, после которых ты оказываешься на финишной прямой. Точнее, тебе так кажется, а на деле ты прибавляешь газу, чтобы вскарабкаться на склон, но сразу после гребня холма – резкий поворот налево. Если ты не сбросишь скорость до пяти-семи километров, то перевернёшься. А если не успеешь повернуть, ты покатишься вниз прямиком к десятиметровому обрыву. Тебе придётся тормозить, что есть силы, но это будет значить, что Испытание ты не прошёл. Да, конечно, там есть все нужные предупреждения, но помни: этого поворота не видно до последнего момента.

– Спасибо, что предупредил.

– Не за что. Не хочу просто потом твои зубы по всей трассе собирать.

Ярик со смехом замахнулся на друга.

– Уж я тебя сейчас.

Макс отскочил, тоже со смехом, но тут же вновь посерьёзнел.

– Пойду к оргам, скажу, чтобы хотя бы ограждение какое-нибудь поставили, а то побьётся народ.

Когда Ярик подошёл к мотовагонетке, большинство парней ещё не набралось достаточно мужества, чтобы поехать на ней. Он сел за руль и покрутил рукоятку, которая поддавала газу. На нейтральных оборотах чудо техники рычало и извергало ещё больше вонючего дыма. Впрочем, сразу поехать молодому человеку не дали. Судя по всему, Макс донёс свою точку зрения до сектантов и те поспешили последовать его совету и сделать ограждение у опасного поворота. Почему они не удосужились сделать этого раньше, оставалось загадкой.

Вскоре ему дали зелёный свет, и Ярик поехал. Выходило у него не столь грациозно, как у друга, но всё же недурственно. Лучше, чем у многих, кто был до него и после. На одном из возвышений он должен был увидеть девушек, но те уже отправились к озеру, чтобы застирать свои испорченные остатками пищи платья, поэтому он ничего не увидел и спокойно доехал до того подъёма, о котором предупреждал Макс.

Склон был очень крутой, но Ярик, помня слова друга, не сильно газовал. Мотовагонетка начала глохнуть, протестуя против недостатка топлива в двигателе для такого подъёма. Тогда молодой человек подкрутил рукоять акселератора, и его транспортное средство буквально взлетело на холм. Ярик лишь в самый последний момент успел сбросить скорость и повернуть руль, чтобы не врезаться в свежепоставленное ограждение, а нормально вписаться в поворот. Вагонетка сильно накренилась и протестующе заскрипела, но потом выровнялась и покатила дальше.

Парню казалось, что сердце бьётся прямо у него в ушах. Адреналин зашкаливал. Чувства, охватившие его, были достаточно противоречивыми. С одной стороны, ему было безумно страшно, а с другой – потрясающе настолько, что хотелось пережить нечто подобное ещё раз. Пока ехали все остальные, Ярик делился своими восторженными впечатлениями с Максом и никак не мог прийти в себя до конца. Так всегда бывает, когда тебе приоткрываются некие новые, неизведанные ощущения.

Последним ехал Кармин. Смотреть за участниками можно было с любой точки по периметру трассы.

– Пойдём туда, – сказал Макс, – к опасному повороту.

– Не думаю, что наш знакомый туда доедет, – ответил Ярик, а его друг поморщился.

– Нельзя так говорить. И вообще, наше дело помогать ему и тем, кому сложнее, чем нам.

– Откуда это дело вдруг взялось?

Макс снова махнул на Ярика и поспешил к месту, где трасса резко виляла влево.

Мотовагонетка под толстяком Кармином бурчала и ворочалась, словно живое существо. Она постоянно глохла, не желая везти несчастного к финишу. Он всё никак не мог запомнить последовательности нажатия рычажков и педалек. Вонючий пот стекал со лба и затекал солёными ручейками в глаза, затем стекал за пазуху. Сзади он щекотал лопатки, а потом спускался в ложбинку между ягодицами. Кармин из-за этого нервничал ещё больше, а потому справлялся с управлением всё хуже и хуже.

Но вот, наконец, он приблизился к последнему подъёму, после которого уже маячил долгожданный финиш. Лишь начав подниматься, вагонетка фыркнула, грозя заглохнуть, толстяк крутанул рукоять акселератора на себя слишком сильно, и его буквально вжало в спинку сидения. На какой-то момент у вспотевшего бедолаги появилось даже чувство полёта. Ветер, обдувавший мокрое лицо, лишь усиливал его. Вершина холма показалась внезапно, а сразу за ней – ограждение и резкий поворот влево.

Кармин даже не сообразил, что нужно сделать.

Землю под ногами участников основательно тряхнуло.

Ограждение не выдержало и повалилось.

Солнце увеличилось в полтора раза.

Неуправляемая мотовагонетка неслась к десятиметровому обрыву.

Одежду Кармина уже можно было выжимать.

– Он точно себе шею сломает! – закричал Макс и бросился наперерез вагонетке.

Ярик, пришедший за другом, тоже сорвался с места и побежал что было сил.

00.16

– Забавная отсрочка смысла, – сказала Энджи, с улыбкой оглядывая переодевающихся девушек.

– А что это такое? – спросила Лилиан.

– Это когда понимание смысла некоторого события приходит с отсрочкой. Вот, например, именно сейчас во всей своей полноте раскрывается подтекст первого Испытания. Посмотри на нас и на остальных.

Лилиан посмотрела вокруг. Сначала она не могла понять, о чём толкует Энджи, но затем всё встало на свои места. Энджи выглядела просто великолепно в изумрудном платье, выгодно подчёркивающем все достоинства её фигуры. Лилиан в кимоно смотрелась необычно, но это лишь усиливало её привлекательность и делало весьма аппетитной красоткой на фоне остальных.

Да, да, остальные. Нет, ещё пару девушек сшили себе вполне достойные и добротные вещи, и при взгляде на них стыд не охватывал с головы до ног. А вот прочие… Сказать, что это было довольно убогое зрелище, значит, не сказать ничего. Матери и бабушки этих девиц, вероятнее всего, пожелали бы провалиться на обратную сторону планеты к Гонебу и МинаМаре, лишь бы не видеть своих отпрысков в таком виде. Платья были непропорциональны: рукава разные, где-то отсутствующие вовсе, хотя должны присутствовать; полы либо метут землю, либо не достают до колен, заставляя отводить взгляд от владелицы подобного безобразия; основы перекошены, схвачены неровными и неравномерными стежками. Короче, ночной кошмар портного. Но самой главной вишенкой на торте этого отсроченного смысла стала Обри, которая, переодевшись, снова подошла к Лилиан, стараясь теперь держаться рядом с ней, как ранее с девушками, негативно настроенными к Энджи. Платье выдавало в хозяйке полную неумёху. Оно было слишком узким вверху, но свисало, словно мешок из-под картошки, внизу. Обри в нём утеряла даже тень привлекательности, которая, возможно, была у неё до этого. Лилиан хотелось бы держаться от неё подальше, но та ходила за ней, как приклеенная.

Озерцо, выбранное оргами для стирки, было совсем небольшое, однако все участницы смогли расположиться вокруг него без давки и даже с некоторыми удобствами. Испытание было стандартным, поэтому представляло, скорее, соревнование семейных секретов и подготовки той или иной участницы.

У невесты Ярика был заготовлен щелочной раствор, но она точно знала, что следы, оставленные на платье подливой, ей не отстирать без длительного замачивания. Однако время Испытания ограничено, да и замачивать платье было не в чем. Зная, что потёки полностью не отойдут, и погрустив ещё раз над своим самым любимым платьем, Лилиан начала жамкать его в озере. Энджи тем временем достала откуда-то полупрозрачный гель, смазала им пятна, оставленные борщом на ткани, а затем погрузила платье в озерцо целиком. После чего устроилась поудобнее и стала наблюдать за остальными девушками.

– Забавное зрелище, – сказала она. – Было бы даже смешно, если бы не было так страшно.

– Ты о чём? – спросила Лилиан.

– Как можно деградировать за семь с половиной тысяч лет в отрыве от цивилизации. Многие уже не способны себе одежду самостоятельно сделать. Да и интересы у всех лишь в том, чтобы просуществовать отпущенные им годы как можно сытнее, да в тепле, да с партнёром, хоть каким-нибудь. Из всех ныне живущих лишь Макс не такой, да ещё вы с Яриком.

Лилиан уже открыла рот, чтобы спросить, разве не в этом и заключается смысл жизни, но вовремя прикусила язык, поняв, что Энджи ставит её выше многих. Значит она – Лилиан – должна понимать нечто такое… А девушка была совсем не уверена, что… Даже нет, не так. Девушка была совершенно уверена в том, что не понимает ничего такого возвышенного. Действительно, всё, что они делали, было нацелено на то, чтобы прожить счастливую жизнь. А та включала в себя сытость, тепло и надёжного человека рядом. Что ещё нужно-то?

А Энджи уже вытащила платье из озерца, и Лилиан ахнула – то было абсолютно чистым, словно и не пачкали его никогда. Верилось в такое с трудом, потому что пятна от борща средство Лилиан не взяло бы даже при длительном замачивании.

Это чудесное волшебство (а иначе произошедшее с платьем Энджи назвать было нельзя) не укрылось и от глаз других участниц. Справа от Лилиан раздались громкие рыдания. Это Обри ревела над безнадёжно испорченной тканью своего одеяния. «А, возможно, – подумала невеста Ярика, – и над тем уродством, что получилось у неё взамен». Незаметно для себя Лилиан погружалась всё глубже в свои мысли. Однообразная работа способствовала движению мысли.

«Вот Энджи, – думала она, – умница, красавица, и в руках у неё всё спорится. Не было бы логично, что первый парень на Галилео влюбится в неё с первого взгляда? Вполне. А кто у нас первый парень? Ярик, конечно, а это значит…» Лилиан почувствовала, как в ней вновь поднялась волна необоснованной ревности. Она повернулась к Обри. Та выглядела так же, как и её застиранное платье: мокрая от слёз и какая-то вся помятая. Однако жалости она не вызывала, скорее брезгливость. Хотелось отодвинуться от неё подальше.

К Энджи.

К этой странной, но такой магнетически притягательной…

– Ты так до следующего Дня Семени провозишься, – выдернул Лилиан из раздумий мягкий голос. – Давай помогу.

Энджи достала свой чудо-гель и передала невесте Ярика.

– Нанеси на пятна, замочи на три минуты, и всё.

– Спасибо тебе, – сказала Лилиан, с благодарностью принимая его.

– Девчат, не помешаю, – раздался над ними мужской голос.

Обе подняли глаза на подошедшего парня. Во взгляде девушек читался немой вопрос.

Молодой человек был статен и красив, но всё равно, по мнению Лилиан, не дотягивал до Ярика. Это был Артур из их деревни. Однако тот и не смотрел на неё, а лишь на её подругу.

– Здравствуйте, – сказал он, – Вы – Энджи?

– Да.

– Я – Артур. Не буду ходить вокруг да около, а скажу напрямик. У нас с моей девушкой была добровольная пара, но она, к сожалению, отказалась выливать на себя суп и портить своё платье. Теперь у меня нет пары. Я смотрел за тобой, ты мне очень нравишься.

– Что ж, я польщена.

– Тогда предлагаю в конце выбрать друг друга.

– К сожалению для Вас, милый мальчик, я уже сделала свой выбор.

Лилиан наблюдала, как с её платья, словно по волшебству, исчезают пятна, и от последней фразы её буквально ожгло изнутри: «сделала выбор». Но тут же понеслась успокоительная прохлада: «Конечно, она же кормила Макса!» Внутренний пожар стал утихать.

Артур попытался сказать что-то ещё, но Энджи одним лишь жестом (очень похожим на жест Макса) показала ему, что дальнейшее общение ей неинтересно, и молодому человеку пришлось уйти несолоно хлебавши.

Лилиан вытащила из озерца своё без единого пятнышка платье и повесила на плечики. У неё осталось немного геля, и она передала его Обри. Та с неверием и благодарностью приняла его и смотрела теперь, как бездомная шавка, которой бросили кость.

Подошла Энджи, сняла платье и знаком показала Лилиан, что его нужно выжать.

– Ну, что, – сказала она чуть позже, когда ручейки воды перестали бежать из перекрученной ткани, – идём писать стихи? У тебя уже есть какие-нибудь наброски?

– Так, в уме, – ответила Лилиан, думая в этот момент о том, насколько невероятно сильна Энджи. Это почувствовалось при отжиме платья. «А что, если…»

Но череда её мыслей была прервана землетрясением. Девушки едва удержались на ногах.

А вот Обри – нет. Теперь оба её платья были мокрыми.

00.17

Ярик опередил Макса. Последние несколько метров он преодолел парой огромных прыжков, затем ринулся вперёд и перед самым обрывом сшиб толстяка с мотовагонетки на землю.

Макс, видя, что их новоиспечённому другу уже ничего не грозит, изменил траекторию движения и попытался задержать саму вагонетку. С тем же успехом можно было бы пытаться остановить огромный валун, катящийся с горы. На пару секунд она зависла над обрывом, затем качнулась, накренилась и сверзилась вниз, увлекая за собой мелкие камешки и пыль. Молодой человек схватился руками за голову, наблюдая, как бесценное устройство разлетается на куски. Внутри него образовалась пустота, схожая с чувством потери близкого человека: не должны столь важные вещи вот так бездарно превращаться в бесформенный металлолом.

– Я у тебя в долгу, – едва слышно выдавил из себя толстяк.

– Что? – переспросил Ярик.

Затем он понял, что всем своим весом лежит на Кармине, поэтому встал с него и помог подняться. Попутно он заглянул толстяку в глаза. Там в водовороте мешалась куча эмоций. Самыми очевидными были страх смерти, ужас от пережитого и благодарность за спасение.

– Я у тебя в долгу, – повторил Кармин громче. – Ты мне спас жизнь только что.

– Не за что, – улыбнулся Ярик и зарделся. – Каждый поступил бы именно так.

К ним подошёл Макс. Был он мрачнее тучи, а глаза его увлажнились. Он ушёл от края обрыва, не в силах взирать на обломки мотовагонетки. Ярик одним лишь взмахом головы поинтересовался, мол, что там, как там?

Максимус развёл руками и сокрушённо помотал головой.

– Ясно, – сказал его друг. – Ну, зато вот Кармин уцелел.

– Это да, – согласился Макс, однако в голосе сквозило прохладой к данному факту и грустью по утраченному.

Со всех сторон к ним начали подбегать орги и участники Испытаний. Они окружили их плотным кольцом так, что стало трудно вздохнуть.

– А что тут случилось? – спросил рыжий откуда-то из западных земель.

– А кто-нибудь умер? – очкарик с кровожадным выражением лица.

– А зачем вы вагонетку скинули?

– Получается этот Испытание не прошёл?

– Жаль, что ты не оказался там, – прошипел Артур, мотнув головой в сторону обрыва, и сплюнул под ноги Кармину.

– За аппарат вас точно по головке не погладят, – сказал МежВан – парень с Окраины – и мерзко захихикал.

Затем к ним протиснулся один из оргов, судя по всему – из старших.

– Все живы?

Ярик с Максом кивнули.

– Что произошло?

– Я толком даже не успел понять, – ответил Кармин. – Тележка не хотела въезжать в горку, я подкрутил ручку; тележка ускорилась, тут всё вокруг затряслось, я оказался на вершине холма, снёс ограждение, увидел обрыв и закрыл глаза. – Толстяк выдохнул. – А потом почувствовал, что в меня что-то врезалось, и упал. Когда открыл глаза, понял, что это Ярик меня спас.

– Ясно, – кивнул орг и пошёл к обрыву.

Подойдя к краю, он глянул вниз и прикрыл глаза. Казалось, что ему тоже было тяжко смотреть на обломки. Макс, последовавший за оргом, остановился в шаге от того.

– Её получится восстановить?

– Не знаю, – ответил орг. – Это древняя вещь, оставленная нам предками. Мы понятия не имеем, как она устроена.

– А разрешите, я попробую это сделать?

– Хорошо, – сказал орг, обернулся и пристально посмотрел на парня. – Приходи завтра.

Тем временем подоспели медики. Они тщательно обследовали Кармина, а заодно и Ярика, и заключили, что всё обернулось удачно. Никто не пострадал.

«Кроме мотовагонетки», – подумал вернувшийся к другу Макс.

– Как же так? – говорил неподалёку один орг другому. – Ограждение должно было выдержать! Я сам проверял его на прочность!

– Да знаю я, – отвечал второй. – И это не говоря о магнитных ловушках по бокам трассы.

– Вот-вот! Как вышло, что они не сработали?

– Да не знаю я! Может, из-за землетрясения? Прямо перед этим тряхнуло-то как!

Чем больше Макс слушал оргов, тем больше задумывался.

– Этот мир стар, – продолжал тем временем первый орг. – Боюсь, мы присутствуем при его конце.

Макс нахмурился.

– Внимание, внимание! – разлился над окрестностями голос Первого Глашатая. – Объявляю, что, несмотря на технические трудности, все мальчики считаются прошедшими Испытание. Более того, тайным испытанием для сильной половины было проявление мужской взаимовыручки. Яркий Свет и Максимус в ходе Испытаний доказали, что владеют ею. Остальные ещё могут проявить себя. Следующее Испытание – признание в любви. Поторопитесь, ибо девушки уже пишут свои очаровывающие стихи, не ударьте лицом в грязь и вы!

– Так, это нам куда надо? – спросил Ярик, ещё немного дезориентированный последними событиями.

– Там, где мы ели, – ответил Кармин. После своего чудесного спасения он уже не отходил от друзей, словно чувствуя их защиту.

Они вернулись к сколоченному Яриком столу и обнаружили приготовленные для них листы бумаги и карандаши.

– О, крутая вещь! – Макс преобразился, схватившись за карандаш. – Надо будет попросить потом один.

– Хах, – только и сказал на это Ярик.

– Ну, за помощь в починке мотовагонетки! Почему бы и нет?

Но Ярик уже был погружён в составление предложений из слов.

«Ты самая красивая на свете! Твоё обаяние не знает границ. Могла бы заполучить любого парня, но я так рад, что ты выбрала меня! Твои бездонные глаза поглотили меня, как только…»

Ну и так далее.

Макс лишь раз глянул в писанину друга, прыснул в кулак и продолжил своё признание. Он сразу понял, кому посвятит его. Энджи.

«Ты – тайна для всех, но моё сердце жаждет причаститься этой тайны. Я хотел бы подобрать шифр, чтобы вскрыть твой код… Ещё вчера я увидел, что на небосклоне над нами загорелась новая звезда. Я и не знал, что это ты…»

– Коряво, конечно, – говорил потом Макс, – но я вообще не очень дружу со словами, скорее с техникой. Но тут прям вдохновение накатило…

Больше всех отличился Кармин.

Ещё тебя не знаю,

Но рвусь к тебе душой.

От нежности сгораю,

И мне не надо рая -

А быть всегда с тобой!

– Это ж для девчонок в стихах, – сказал Макс, когда изучил подсунутый ему толстяком листок.

– Мне так захотелось, – ответил Кармин.

– Не, ну так-то – красиво, – ответил Макс.

– Я бы так не смог, – сказал Ярик, когда сам прочитал написанное. – А кому отдашь?

– Я хотел бы той девушке, что была с нами за столом, – произнёс толстяк и потупился.

– Кому? Энджи?! – вспыхнул Макс.

– Нет! – Кармин даже выставил руки, словно защищаясь. – Нет, Обри, кажется.

В этот момент Макса постигло озарение. Он вспомнил, как вела себя Лилиан в некоторых случаях, и догадался, что та, не разобравшись в ситуации, ревновала Ярика к Энджи. Он решил, что как только выпадет такой случай, обязательно поговорит с невестой друга тет-а-тет.

00.18

«Я тенью твоей стану, храни меня от бед!

Укрой заботы сенью в лихом теченьи лет.

Твоей защитой стану, дам силы два крыла;

Не будем друг без друга, мой милый, никогда!»

– Вау, – только и смогла произнести Лилиан, прочитав стихотворение, написанное Энджи. – Его наверняка зачитает Первый Глашатай.

– Возможно, – пожала плечами Энджи. – Но я это писала одному лишь человеку.

– Повезло Максу, – вздохнула Лилиан.

– Дай глянуть, как повезло Ярику, – усмехнулась девушка.

Лилиан не сразу дала прочитать написанное ею. Она некоторое время мялась и краснела, но потом всё же отдала скрученный от нервов в трубочку листок.

«Ты мой свет, я за тобой.

Ясен вместе день любой.

Жизнь моя – твоя теперь.

Я люблю тебя, поверь».

– Совсем плохо, да? – спросила Лилиан, видя лёгкую усмешку на лице Энджи.

– Нет, что ты, – спохватилась та. – Для первого раза очень даже недурно. Складывать слова в красивые смысловые произведения дано не многим. Жаль, не все это понимают и тщатся замарать побольше бит информации.