Морковку нож не берет

Григорий Васильевич. Вот именно. Та самая. Она у них по-другому называется, я забыл… Служба такая-то.

Антон Антонович. Как вам повезло.

Григорий Васильевич. Не знаю, не знаю. «Разрешите вас спросить».

Антон Антонович. Под опрос попали! Под телефонный.

Григорий Васильевич. Я дырку сверлил… в стене… У меня никакой политики и в мыслях не было, а тут звонят. «Разрешите вас спросить».

Антон Антонович. Это у них система такая, я читал. Они выборочно. Кому повезет.

Григорий Васильевич. Вот-вот, выборочно. «Доверяете ли вы президенту?» Я спрашиваю: «А что? В чем дело, собственно?» «Нет, – говорят, – ответьте нам, доверяете ли вы президенту. Или не доверяете?» – «Извините, – отвечаю, – сначала вы мне ответьте, кто вам дал мой телефон».

Антон Антонович. Да они выборочно, выборочно. У них все номера есть. Они выборочно.

Григорий Васильевич. Я понимаю, что выборочно. Они мне так и объяснили, что выборочно. Но почему мне выборочно? Вам же не позвонили? И никому не звонили? А мне позвонили.

Антон Антонович. Это очень редкий случай. Вам повезло.

Григорий Васильевич. Ничего себе повезло. У меня спина похолодела, а вы «повезло» говорите.

Антон Антонович. Вы сказали, что доверяете?

Григорий Васильевич. А что я должен был еще сказать? Они дальше спрашивают: «Поддерживаете ли вы политику, проводимую президентом Российской Федерации?» Я спрашиваю: «А почему такой странный вопрос? Вам кто-то сказал, что я не поддерживаю? Почему вы меня спрашиваете об этом?»

Антон Антонович. Да это же опрос, Григорий Васильевич. Это же наука. Социология.

Григорий Васильевич. Да что вы мне, как дурачку, объясняете. Я что, социологии не знаю? Знаю. Знаю. Проходили мы вашу социологию.

Антон Антонович. Но вы одобрили?

Григорий Васильевич. Уклонился от ответа.

Антон Антонович. Значит, не одобрили.

Григорий Васильевич. Нет, почему же. Как раз одобрил. Я же не сказал, что не одобряю.

Антон Антонович. Но вы же не одобряете.

Григорий Васильевич. Одобряю, я инфляцию не одобряю. Рост цен, понимаете. Вот что я не одобряю. Коррупцию. А политику я одобряю. Вы меня не путайте с политикой.

Антон Антонович. Григорий Васильевич, у вас каша в голове. Вы дестабилизированы.

Григорий Васильевич. Слушайте дальше, Антон Антоныч. Знаете, что они меня тогда спросили? Они меня спросили, так прямо и спросили: «Желаете ли вы, – спросили, – досрочных перевыборов президента Российской Федерации Леонида Ильича Брежнева?»

Антон Антонович. Стоп.

Григорий Васильевич. Что «стоп»? Так и спросили!.. Вот вам и стоп!

Антон Антонович. Леонида Ильича?

Григорий Васильевич. Да!.. Открытым текстом!.. Желаю ли я досрочных перевыборов нашего президента?

Антон Антонович. Брежнева?

Пауза.

Григорий Васильевич. Какая Брежнева?

Антон Антонович. Какая Брежнева?

Григорий Васильевич. Вы сказали: Брежнева.

Антон Антонович. Нет, это вы сказали: Брежнева.

Григорий Васильевич. Ни про какую Брежневу я не говорил.

Антон Антонович. Леонида Ильича Брежнева. Президента Российской Федерации. Желаете ли вы досрочных перевыборов.

Пауза.

Григорий Васильевич. У нас не Брежнев.

Антон Антонович. Неужели?

Григорий Васильевич. При чем тут Брежнев, Антон Антоныч?!. Вы что, не знаете, кто у нас президент?

Антон Антонович. Нет, это вы, похоже, не знаете. А я очень хорошо знаю, кто у нас президент…

Григорий Васильевич. Ну и кто у нас президент… по-вашему? Очень знать интересно.

Антон Антонович. Нет, это кто, по-вашему – интересно…

Григорий Васильевич. Так я и говорю, что не знаете!.. Такое сказануть…

Антон Антонович. Что я еще сказанул?

Григорий Васильевич. Что Брежнев!

Антон Антонович. Это вы… а не я!.. Это вы сказанули, что Брежнев – наш президент!

Григорий Васильевич. Когда?

Антон Антонович. Только что!

Григорий Васильевич. Я такого не говорил. И не мог сказать! Вы меня за кого держите?

Антон Антонович. Да я сам слышал. Вы так сказали. Я слышал.

Григорий Васильевич. Вы ослышались, мягко говоря. Я еще в своем уме. Какой Брежнев, когда… когда… не Брежнев… При чем тут Брежнев?

Антон Антонович. Но… Но… Григорий Васильевич… вы же… Хотя пусть я ослышался… Хорошо, я ослышался. Ну? И что дальше?

Григорий Васильевич. «Брежнев», говорит!

Антон Антонович. Хорошо, не Брежнев. А дальше-то что?

Григорий Васильевич. Ничего.

Антон Антонович. Так вы что-то ответили.

Григорий Васильевич. У меня пропала всякая охота вам рассказывать.

Антон Антонович. Понятно. Вы повесили трубку.

Григорий Васильевич. Я сделал вид, что ко мне пришли. Я сказал: «Извините, ко мне пришли… в дверь звонят». А что я мог еще? Ушел на лестничную площадку. Они сами повесили.

Антон Антонович. Вы просто смалодушничали.

Григорий Васильевич. Вам легко говорить. Смалодушничал. Вот когда вам позвонят, я на вас посмотрю. Мы, Антон Антоныч, не один год с вами живем… на белом свете. Мы многое видели.

Бразильская музыка.

3

Кухня в старом доме.

Антон Антонович. Ау! Ау! Есть кто-нибудь?.. Григорий Васильевич, вы живы?

Григорий Васильевич. Фу, Антон Антоныч, как вы меня напугали… А я думал, кто там в прихожей ходит…

Антон Антонович. Это вы меня напугали. Сейчас войду на кухню, а он связанный лежит, кляп во рту… Чего дверь не закрываете?

Григорий Васильевич. Проветриваю. Слышите, пахнет…

Антон Антонович. Рыбу жарите!

Григорий Васильевич. Не я. Сосед снизу. У нас дырка к соседям… Все запахи к нам. Проходите, проходите…

Антон Антонович. А я на минутку… Я мимо проходил…

Григорий Васильевич. Вы там не видели, машина внизу не стоит? Без колес.

Антон Антонович. Без колеса…

Григорий Васильевич. Да, это к нему. Поест, будет опять шины вулканизировать… Еще понюхаем… Предприниматель.

Антон Антонович. Большая дырка?

Григорий Васильевич. А вон под раковиной.

Антон Антонович. Большая.

Григорий Васильевич. Садитесь, Антон Антонович. В ногах правды нет.

Антон Антонович. Я тут, Григорий Васильевич, проходил мимо, решил к вам зайти, посоветоваться…

Григорий Васильевич. Слушаю вас внимательно.

Антон Антонович. Вы же знаете, у меня племянница замуж выходит.

Григорий Васильевич. А как же, столько рассказывали… За бразильца. Дон Педро зовут.

Антон Антонович. Вот-вот, дон Педро… Он мне открытку недавно прислал. С праздником поздравляет… Смешно так… По-русски-то слаб, но учит, учит русский язык… Очень трогательно. Так я о чем? Там кто-то в Бразилию едет с работы племянницы… И я подумал, может, какой сувенир передать с оказией? Как вы думаете?

Григорий Васильевич. Если есть возможность, обязательно передайте.

Антон Антонович. Какой? Вот проблема. Я тут к матрешкам присматривался.

Григорий Васильевич. Нужны ему ваши матрешки!

Антон Антонович. Или книжку с картинками…

Григорий Васильевич. Пошлите ему бутылку «Столичной».

Антон Антонович. Вы это серьезно говорите?

Григорий Васильевич. Конечно. Знаете, как там наша водочка ценится!..

Антон Антонович. Я ведь тоже так думаю. Если честно, я уже купил.

Григорий Васильевич. Правильно. Что, дон Педро не мужик, что ли?

Антон Антонович. Да, да, он поймет… Я только одного опасаюсь… Много водки поддельной. Страшно брать. Купишь такое, пошлешь, а дон Педро концы отдаст. Вы по внешнему виду умеете? Говорят, есть способы.

Григорий Васильевич. Посмотреть надо.

Антон Антонович. Вот. Я ж только сейчас купил. Думаю, зайду к Григорию Васильевичу. Пусть посмотрит.

Григорий Васильевич. Вижу, вижу. С виду хорошая.

Антон Антонович. Я слышал, надо с той стороны на этикетку посмотреть. Там должно быть пять полосок… От клея.

Григорий Васильевич. Это они умеют. Не отличишь.

Антон Антонович. И цифирки…

Григорий Васильевич. И цифирки ставят. Это не главное. У вас, кстати, двоечка последняя…

Антон Антонович. А что это значит?

Григорий Васильевич. Это хорошо. Это значит – второй слив. Чем больше цифра, тем хуже.

Антон Антонович. Жалко, что не первый.

Григорий Васильевич. Первого я никогда не видел… Еще так делают. Видите? Крутанул и смотрю, есть ли хвостик из пузырьков.

Антон Антонович. Есть.

Григорий Васильевич. До дна должен достать.

Антон Антонович. То есть хорошая?

Григорий Васильевич. Вроде хорошая. Хотя… видите, бескозырочка не того… Подозрительная бескозырочка… Отдергунчика нет.

Антон Антонович. Где?

Григорий Васильевич. Вот. Бескозырочка, пробка иначе… без отдергунчика. Это настораживает.

Антон Антонович. Боюсь ошибиться, я не смею настаивать… но есть у меня ощущение… что уже практикуют без этих давно… без отдергунчиков…

Григорий Васильевич. Так и есть, сейчас больше с винтом. Но я бы предпочел с отдергунчиком.

Антон Антонович. Знаете, у них написано было: «Водка заводская. Попробуйте, почувствуйте сами».

Григорий Васильевич. Всяко бывает…

Антон Антонович. Может, в самом деле, попробовать? Если хорошая, так я другую куплю.

Григорий Васильевич. Вообще-то, это самый надежный способ.

Антон Антонович. Что-то не открывается без… отдергунчика…

Григорий Васильевич. Я ее вилкой подцеплю.

Антон Антонович. Отвык.

Григорий Васильевич. Не знаю, не знаю. Лично я, когда написано, верю обычно. Вот у нас в аптеке написано: «Осторожно, витрина бьет током». Я и не трогаю.

Антон Антонович. Вы мне много не наливайте.

Григорий Васильевич. Поровну. Ну что? За дона Педро.

Антон Антонович. За молодых.

Крякают.

Григорий Васильевич. А чего? Ничего.

Антон Антонович. По-моему, тоже ничего.

Григорий Васильевич. По-моему, вполне… Покупайте, покупайте, хорошая.

Антон Антонович. Дорогая, правда. Но, с другой стороны, подарок и должен быть дорогим.

Григорий Васильевич. Сейчас все дорожает.

Антон Антонович. А помните, подешевела. «Андроповка».

Григорий Васильевич. «Пляшущие человечки»…

Антон Антонович. Как?

Григорий Васильевич. Ну… Там буковки на этикетке были одна ниже, другая выше… «Пляшущие человечки» называлось.

Антон Антонович. А у нас «Коленчатый вал».

Григорий Васильевич. И «Коленчатый вал» тоже. А еще «Попрыгунья». Четыре двенадцать. Или не четыре двенадцать? Что-то уже путать стал…

Антон Антонович. Нет, я те цены позабыл основательно.

Григорий Васильевич. Ну три шестьдесят две, помните, наверное?

Антон Антонович. Да, это, конечно. Три шестьдесят две. А еще раньше рубь сорок девять, «маленькая».

Григорий Васильевич. Два восемьдесят семь – большая. «Московская».

Антон Антонович. Три ноль семь. «Столичная»… Помните?

Григорий Васильевич. Три ноль семь… Боялись повышать…

Антон Антонович. Еще бы… Попробуй повысь. Вон повысили, и тут же на носки понижается…

Григорий Васильевич. Не помню такого.

Антон Антонович. Было, было. Еще шутили: «Чтоб не умерли с тоски, дешевеют пусть носки».

Григорий Васильевич. Никогда не дешевели.

Антон Антонович. Мне когда язву резали, я с доктором разговаривал. Он в Павловске жил, а рядом ткацкая фабрика.

Так носки им прямо по квартирам разносили. Пятьдесят копеек носок. Рубль пара. Он сразу на месяц купит: раз надел и выбросил, два надел и выбросил…

Григорий Васильевич. Это верно. Я-то, в общем-то, уважаю в принципе. Горькая, она и есть горькая… А вот Лариса моя не очень любила. Ей вкус подавай. Она больше наливочку.

Мы с ней на лыжах катались, в Лемболово, у тетки ее, замерзли… устали, еле до дома дотащились. Тетка-то нам и поставила. С огурчиком соленым. Да еще печь натоплена. Вот тогда она и сказала, что вкусно… Понравилось…

Антон Антонович. Что-то горит. Резиной пахнет… горелой.

Григорий Васильевич. Я ж говорил, он вулканизировать шины начнет. Поужинал и вулканизирует.

Антон Антонович. Как вы терпите? Надо запретить ему.

Он же травит вас.

Григорий Васильевич. А ну, связываться. Если б он у меня на кухне вулканизировал. А то он у себя. Предприниматель…

Антон Антонович. И дырку заделали бы.

Григорий Васильевич. Руки не доходят. Вон большая какая…

Антон Антонович. Я посмотрю.

Григорий Васильевич. Я б запретил, да он не послушается.

Антон Антонович. Она не сквозная.

Григорий Васильевич. Там у трубы щель.

Антон Антонович. Ведро цемента… Даже полведерка… По-моему, ничего, хорошая водочка.

Григорий Васильевич. Дону Педро обязательно понравится. Только вы напрасно руку туда засунули. Сейчас вас кто-нибудь за руку цап!

Антон Антонович. Эге. Что-то нашел. Что-то кругленькое.

Григорий Васильевич. Я еще наливаю. Вставайте. Вставайте…

Антон Антонович. Что это, Григорий Васильевич? Что-то стеклянное…

Григорий Васильевич. Ну-ка, ну-ка…

Антон Антонович. Шарик… что ли…

Григорий Васильевич. Мать честная! Да это Лариски моей, покойницы!.. Во находочка. Мы ж тогда все обыскали, я и в дырку заглядывал… а как же? И нигде! Как корова слизнула!.. Ну, Лариса Федотовна, восемь лет тебя нет, а ты вон как о себе напомнила… Надо же. И ведь, главное, вспоминал только что… ведь только что… как на лыжах катались… а она сама знак подает… Нашелся.

Антон Антонович. Что это?

Григорий Васильевич. Глаз. У нее глаз был стеклянный.

Антон Антонович. Фу, фу…

Григорий Васильевич. Чего фу-то?.. Антон Антонович, это ж дело десятое, глаз. Она в остальном у меня красавица была… Мужики так и вились… Коса-то толще руки, какая… Пошла шиньон делать… мода была… в парикмахерскую… ей там косу остригли… И что думаешь… на стул положила, и пиши пропало… Забыла! Потом обыскались… все без толку… Вот и с глазом такая ж история…

Антон Антонович. Заберите, пожалуйста… спрячьте…

Григорий Васильевич. Там как было?.. Она на кухне стоит, вот здесь… держит стакан, а тот в стакане… как полагается… А тут я возвращаюсь… выписали… ну, из этой, из Скворцова-Степанова… Она меня как увидела, стаканы – ы! – из рук, и вдребезги… ну а этот мерзавец вон куда закатился…

Антон Антонович. Вы в Скворцова-Степанова были?

Григорий Васильевич. Ваше здоровье.

Антон Антонович. Ваше здоровье.

Григорий Васильевич. Нет, хорошая, зря грешили…

Антон Антонович. Обязательно куплю. В Бразилию…

Григорий Васильевич. Был, Антон Антоныч, был. Там многие были. А что?.. Думал, думал, вот и додумался… Тогда ж думать не поощрялось… Помните, время какое было…

Антон Антонович. Не говорите, Григорий Васильевич. Бывало, ведешь собрание…

Григорий Васильевич. Я ведь много думаю… Над теорией… Могу рассказать, если хотите. Знаете ли вы, из чего состоит наша Галактика?

Антон Антонович. Вы бы его все-таки убрали… с глаз долой.

Григорий Васильевич. Спасибо, что нашли. Выходит, Лариса Федотовна, ты за мной восемь лет… это… сссогля… согля…

Антон Антонович. Соглда-тай…

Григорий Васильевич…да-тайство-ва-ла. Соглядатайствовала. Как я живу, понимаешь ли… правильно или нет. А я и не знал. Нет. Я ничего. Я чтобы очень плохого, чтобы такого, ничего и не делал вроде бы. Так что я ничего… совесть чиста…

Антон Антонович. Если б все как вы были, Григорий Васильевич, у нас бы такого не было…

Григорий Васильевич. Вон, резиной воняет…

Антон Антонович. Было б все у нас по-другому, я вам честно скажу.

Григорий Васильевич. И вы, Антон Антоныч… Я вас очень ценю… Вы там ложечку серебряную не нащупали?.. Мы лет десять назад ложечку потеряли… серебряную…

Антон Антонович. Нет, к сожалению. Не нащупал…

Григорий Васильевич. Жаль. Маленькая такая была, серебряная…

Антон Антонович. Нет, только это. Только он.

Григорий Васильевич. Я бы дону Педро ее подарил… с Анютой… У них будет малыш, а я ему ложечку на первый зубок…

Антон Антонович. Щедрый вы человек, Григорий Васильевич…

Григорий Васильевич. Да чего там…

Антон Антонович. За вас.

Григорий Васильевич. Ваше здоровье.

Антон Антонович. Ваше здоровье.

Бразильская музыка.

4

Остановка автобуса.

Антон Антонович. Смотри-ка, глядит в упор и не замечает. Или не признаете уже, Григорий Васильевич?

Григорий Васильевич. А! Антон Антонович, дорогой, здравствуйте, рад вас видеть. Я как раз вас вспоминал.

Антон Антонович. Неужели?

Григорий Васильевич. Честное слово. Не верите?

Антон Антонович. Охотно верю. Отчего мне не верить. Ждете автобус, меня вспоминаете.

Григорий Васильевич. А вы сами собой, как в сказке.

Антон Антонович. Хорошо.

Григорий Васильевич. Не знаете, может, не ходит?

Антон Антонович. Я не знаю, но думаю, что не скоро пойдет. Иначе бы стоял кто-нибудь. А вы один. Значит, уже всех подобрал. Припоздали.

Григорий Васильевич. Ничего подобного. Я больше часа стою. Ни людей, ни автобуса.

Антон Антонович. Ну ради вас одного он вряд ли поедет. Хотя странно, конечно…

Григорий Васильевич. А вы?

Антон Антонович. Я-то пешочком. Вон, до булочной.

Григорий Васильевич. Подожду еще минут пятнадцать и тоже пойду.

Антон Антонович. Ждите, ждите у моря погоды.

Григорий Васильевич. Издеваетесь.

Антон Антонович. Так о чем же вы думали, Григорий Васильевич?

Григорий Васильевич. О вас и о вашей племяннице.

Антон Антонович. Об Анюте… Ну-ну… Анюта моя, ничего не скажешь…

Григорий Васильевич. Как она? Что нового?

Антон Антонович. Да так себе… Не то чтобы очень…

Григорий Васильевич. Еще, значит, не замужем.

Антон Антонович. Крутятся всякие. Я не вмешиваюсь.

Григорий Васильевич. Пусть, пусть покрутятся… У нее же дон Педро есть, бразилец. Замуж выйдет, тот спуску не даст.

Антон Антонович. Ну насчет замужества вы поспешили, Григорий Васильевич. Я сначала тоже так думал…

Григорий Васильевич. Вы говорили, у них все на мази с доном Педро.

Антон Антонович. Давайте о другом поговорим.

Григорий Васильевич. А мне так даже очень нравится, когда вы про дона Педро рассказываете. У меня самого кровь закипает в жилах.

Антон Антонович. Лёпа вот мой поумнел, представляете, телефонную трубку сам снимает. И глаза такие умные-умные, даже неловко как-то.

Григорий Васильевич. Чем же вы кормите его, интересно?

Антон Антонович. Он все ест. Кашу овсяную. Картошку пожарю с луком. Что я, то и он… А сальце не ест.

Григорий Васильевич. Почему?

Антон Антонович. Не знаю. Снимает трубку и мяучит, мяучит, меня зовет…

Григорий Васильевич. Мыши есть у вас?

Антон Антонович. Есть немного. Мышей, это да, он тоже ловит.

Григорий Васильевич. Я на ночь крысоловку ставлю. Все скребется одна. Хочу выловить.

Антон Антонович. А вы не видели – тут показывали по телевизору, – как питон питона заглатывает?

Григорий Васильевич. Почему не идет? Может, и вовсе не придет?

Антон Антонович. Вот зрелище, вам доложу. Он сначала голову ему заглотил, а потом дальше, дальше, дальше… кусочками показывали… конец торчит изо рта, то есть хвост… Брррр!

Григорий Васильевич. Зачем вы дрянь такую смотрите?

Антон Антонович. Показывают.

Григорий Васильевич. Я рекламу не очень люблю. Я больше, когда детектив.

Антон Антонович. Вот этот… как его… забыл…

Григорий Васильевич. Про маньяка?..

Антон Антонович. Нет, про Китайца…

Григорий Васильевич. Бразильский?

Антон Антонович. Почему же бразильский? Французский, там сыщик, у него кличка Китаец… а сам француз…

Григорий Васильевич. Знаю, знаю, хорошее кино… Я что вам хочу сказать, Антон Антоныч, вы мне все про дона Педро рассказывали, как он жениться хочет на вашей Анюте… Я многое передумал за последнее время… многое понял, в себе разобрался… и вообще… дон Педро…

Антон Антонович. Забудьте это имя, Григорий Васильевич…

Григорий Васильевич. В каком отношении?

Антон Антонович. В прямом. Натерпелись мы с ним, вспоминать не хочется. Я из-за этого дона Педро которую ночь не сплю, все за Анюту переживаю…

Григорий Васильевич. И я ночами не сплю. Вы как рассказали про дона Педро, я сон потерял.

Антон Антонович. Да вам-то дело какое… до Педро этого? Вы-то чего переживаете?

Григорий Васильевич. Не сплю. Переживаю. Я вот думал сам: «Чего, чего это я распереживался? Какое мне до него дело?» А потом понял какое. Прозрел. И совсем тогда сна лишился, как прозрел. И все после ваших рассказов, Антон Антоныч. Он мне прямо в голову залез, вот как.

Антон Антонович. Кто?

Григорий Васильевич. Дон Педро.

Антон Антонович. Эх, Григорий Васильевич, Григорий Васильевич, вы еще не знаете всей правды.