Московский клуб

Во Франкфурт Грег так и не вернулся: «Всемирная Рудная компания» попросту отказалась от «грязного» ребенка. Слоновски определили в московский приют и врезали в «балалайку» красный восклицательный знак – не символ мутанта, конечно, но последний перед этим клеймом уровень чистоты организма. Грега не стерилизовали, в Анклаве Москва не одобряли подобных мер, но ни одна разумная женщина отныне не согласилась бы иметь от Слоновски ребенка. Детей красного восклицательного знака даже не проверяли, они по умолчанию считались уродами и могли заинтересовать разве что «Фарму 1», не гнушающуюся опытами над людьми.

Маленький Грег сполна хлебнул все прелести положения отверженного, лишь колоссальная физическая сила помогла ему выжить в приюте, но ведь только кулаками не проложишь дорогу в будущее. Слоновски учился как одержимый, прилежно посещал все занятия, надеялся, что следящие за школами корпорации оценят его успехи, предложат поступить в Университет и, чем черт не шутит, найдут ему место хотя бы в дальних филиалах, где уровень чистоты не был столь важен, как в Анклаве, но все оказалось напрасным. Блестяще сдавший выпускные экзамены Грег не получил ни одного приглашения, проклятый восклицательный знак закрыл ему все дороги. Общество не желало признавать Слоновски своим, и через пару дней после окончания школы Грег прибился к «викингам», мощной уличной банде, обосновавшейся на восточной окраине Болота. И в шестнадцать лет впервые убил человека. Китайца, разумеется. В принципе Слоновски ненавидел всех, но к поднебесникам испытывал особую «любовь», быстро снискав себе славу грозы китайских кварталов. Не по годам развитый физически, достаточно умный и хитрый, Грег легко поднимался по иерархической лестнице «викингов», заработав репутацию отморозка. Ему казалось, что он нашел свое место в жизни. Слоновски не понимал, что его не уважают, а боятся. А еще он считал, что среди отверженных наличие восклицательного знака не играет какой-либо роли. Грег был почти счастлив… до тех пор, пока дешевая проститутка не обозвала его «мутантом». Слоновски жестоко избил глупую женщину, но реакция окружающих его неприятно поразила: никто не понял, почему он это сделал. Даже на дне Болота четко соблюдалось разделение на «грязных» и «чистых». В тот день Грег впервые в жизни укололся «синдином» и, не помня себя, устроил стрельбу в китайском ресторане на Таганке. Возмущенная Триада, незадолго до этого заключившая договор с «викингами», потребовала объяснений, и лидеры банды поняли, что пора избавляться от отморозка. Что оказалось не таким уж простым делом. Слоновски сумел отбиться от посланных убийц, перерезал горло одному из главных «викингов» и забаррикадировался в его квартире. В ходе штурма бывшие друзья потеряли еще троих, но сумели прострелить Грегу плечо, вторая атака должна была стать последней, но тут Слоновски повезло: в ситуацию вмешалась СБА. «Викинги» при появлении безов благоразумно разбежались, а Грега, потерявшего от потери крови сознание, доставили в «Пирамидом», где ему повезло вторично: им заинтересовался Мертвый. Судьба, решив, что достаточно проверила Слоновски на крепость, стала подбрасывать ему подарки.

По существующей в Анклавах практике офицерами СБА становились с детства. Всевидящая служба внимательно изучала школьные досье, тщательно анализировала достоинства подростков, их склонности, успехи, предпочтения, отбирала наиболее подходящих кандидатов и делала серьезное предложение. К родителям ребенка приходили сдержанные люди и предлагали подписать контракт. Отказывались немногие, жизнь в Анклавах трудна, добиться успехов в корпорациях сложно, а СБА никогда не отказывалась от своих сотрудников, поднимая их если не на вершину, то на вполне приличный уровень благосостояния. В расписании ребенка появлялись дополнительные предметы, его привлекали к серьезным занятиям спортом, учили стрелять и драться, управлять любым видом транспорта, развивали память, внимательность, ставили модернизированные «балалайки». После школы следовала череда жестких тестов, прошедшие шли на специальный факультет Университета, окончив который, сразу же получали офицерское звание и распределение в структуры СБА.

Большей частью нужных навыков Грег уже владел, поэтому Кауфман сразу же отправил его на третий курс, строго приказав проработать предметы первых двух лет самостоятельно и сдать их экстерном. Слоновски с заданием справился, он прекрасно понял, что получил уникальный шанс, и вцепился в него зубами. Год бессонных ночей, бдений в библиотеках, безжалостных экзаменов – и Грег догнал сокурсников. Кауфману это понравилось, а потому подарки, приготовленные судьбой, не закончились. Мертвый прекрасно понимал, как можно навсегда привязать к себе человека, на что пойдет подчиненный, которому помогли осуществить заветную мечту. Убедившись, что Слоновски пашет, как вол, Кауфман сделал Грегу царский подарок: генетическую чистку. Бешено дорогой и секретный цикл по уникальной технологии Мутабор. Как Мертвый сумел договориться с храмовниками, Грег не представлял: те иногда отказывали даже верхолазам, способным заплатить целое состояние. Но Мертвый договорился, и Слоновски лег под нож. Чудес психи из Мутабор не обещали, но снижение количества мусора до уровня «почти нормальный человек» гарантировали. Весь следующий год Грег поделил между лабораториями Мутабор и Университетом и к концу четвертого курса навсегда избавился от красного восклицательного знака. Начиная с этого момента, у Мертвого не было более преданной собаки, чем Слоновски. Кауфман это понимал, и Грег это понимал. И обоих это устраивало.

После окончания Университета Слоновски, единственный из всего выпуска, отправился в Отдел прямых переговоров, в группу, пользующуюся наибольшим доверием Мертвого и выполняющую любые его приказы. ЛЮБЫЕ. Даже те, за исполнение которых офицеру СБА полагалась смертная казнь. Но Грегу было плевать: он принял правила игры. Его сыну исполнилось шесть, дочери – два, а жена ждала третьего ребенка. И у всех детей были образцовые генетические карты: Мутабор сдержал слово. Слоновски было ради кого жить, и он понимал, что все это стало возможным только благодаря Мертвому.

Вот почему Грег, получив от Кауфмана очередной приказ, лишь коротко кивнул, несколько минут молча обдумывал детали, после чего внес в предложенный план несколько поправок. Макс не стал спорить со своим лучшим оперативником, и Слоновски отправился на задание. Совещание прошло быстро, спокойно и по-деловому, так, словно Грегу каждый день приказывали похитить Петру Кронцл, внучку и единственную наследницу Романа Фадеева, владельца корпорации «Фадеев Групп».

* * *

Анклав: Москва

Скоростная магистраль

Путешественники испытывают некоторую робость

Власти Анклава старались соблюдать приличия и хотя бы внешне демонстрировать государствам, что борются с контрабандой и нелегальной эмиграцией. На транспортных узлах всех пассажиров «суперсобак» ожидала процедура проверки, на которой в обязательном порядке присутствовали федеральные агенты, и в случае проблем с документами нарушители высылались обратно. Правила были суровы и выполнялись безукоризненно: в присутствии федералов договариваться с безами было бесполезно. А вот в их отсутствие – запросто, ибо законы Анклава отличались редким либерализмом. В разумных пределах, разумеется. На своих территориях корпорации исповедовали свободу: свободу личности, свободу передвижения, свободу предпринимательства. Отсутствие каких бы то ни было пошлин или государственных структур делало бессмысленным само понятие «контрабанда». Ввозить в Анклавы можно было все, что угодно, въезжать разрешено кому угодно, и единственное, за чем присматривали безы, чтобы эти самые «кто угодно» и «что угодно» не представляли угрозы.

В отличие от Питера в Москве экспрессы всегда притормаживали в одном и том же месте, сразу же, как только съезжали с эстакады магистрали и оказывались на территории Анклава. Знающие правила «блохи» покидали дружелюбное пузо «суперсобаки» и разбредались по своим делам, а освободившийся от деликатного груза поезд продолжал путь, довозя законопослушных пассажиров до Шарика.

– Приехали! – Майя лихо отстегнула «цеплялку» и спрыгнула вниз. – Сбылась твоя мечта, пацан.

– Здорово!

Менее расторопный Илья провозился чуть дольше девушки, неловко выбрался из-под вагона и ошарашенно замер: неподалеку, не обращая никакого внимания на «блох», безмятежно покуривали двое мужчин в серых форменных рубашках и черных брюках. Короткие стрижки, серебряные нашивки, «дыроделы» в расстегнутых кобурах…

– Милицейские? – судорожно выдохнул Илья.

– Безы, – поправила его Майя, – в Анклав без проверки никого не пускают. – И, перехватив затравленный взгляд молодого человека, рассмеялась: – Не волнуйся, это не федералы. Если тебя нет в базе СБА и ты не везешь «синдин» или «поплавки», то бояться нечего.

– Я ничего не везу.

– Вот и не дергайся.

Контрабандист, которого Илья заприметил в Питере, подошел к безам одним из первых, как старый знакомый. Он негромко произнес несколько фраз – видимо, пошутил, потому что охранники громко расхохотались, – ловко сунул в руку одного из них маленький конверт, постоял возле полевого наноскопа и побрел к ожидающему его мобилю. Остальные «блохи» действовали примерно так же.

– Они тоже берут взятки? – с убитым видом поинтересовался Илья. – У нас к милицейскому без тысячи рублей даже подойти нельзя. Я думал, в Анклаве все по-другому.

– В Анклаве по-другому, – пожала плечами Майя. – Безы пропустили бы контрабандиста и без денег, но Консорциум специально предусматривает эти расходы, чтобы никому не было обидно.

– И владельцы магазинов предусматривают такие расходы?

– И владельцы магазинов, – холодно кивнула девушка. – И владельцы ресторанов, и владельцы гостиниц. Но не всех. В Анклаве есть районы, в которых платят другим людям именно для того, чтобы на территории не было безов. В остальных платят безам. Мало кому хочется, чтобы на улицах творился беспредел.

Очередь к охранникам шла быстро, но «блох» оказалось много, и у Майи было время поговорить. Она сняла вязаную шапочку, плотную куртку и убрала их в рюкзак. Волосы у девушки оказались светлыми и короткими, а фигурка худощавая, подтянутая, мальчишеская фигурка.

– Пойми, Илья, СБА создана в интересах корпораций. Изначально ведь верхолазы вообще не собирались заниматься социальными проблемами, решив, что объявления свободы будет достаточно, чтобы люди самостоятельно регулировали жизнь в городе. В Токио так и произошло: безы контролируют только корпоративные зоны, а всем остальным заправляет якудза. А вот на западе после Марсельского бунта задумались и решили расширить полномочия СБА. Но и свободу никто не отменял, поэтому безы работают только там, где их просят.

– И им надо платить?

– А как иначе?

– Тогда чем жизнь в Анклаве отличается от жизни в Питере?

– Тем, что ты можешь не платить и тебя не станут защищать. – Майя улыбнулась. – Все очень просто, ты сам выбираешь, что тебе по душе.

– Но если меня станут грабить, безы помогут?

– Если окажутся рядом – обязательно, – подчеркнула девушка. – Но в районах, которые контролирует СБА, уличные грабежи – большая редкость.

Илья помолчал:

– Ты говорила, «синдин» и «поплавки» в Анклав везти нельзя…

– И еще кое-что.

– Но ведь везут?

– Не на «суперсобаках».

– А если безу предложить много денег? Отвернется? Не заметит «поплавок»?

– Вряд ли, – подумав, ответила Майя. – У безов при исполнении «балалайки» на постоянной прямой связи с машинным центром СБА. Все происходящее записывается.

– Тотальный контроль.

– Ага.

Тем временем очередь рассосалась.

– Кто такие?

– Беглецы, – коротко ответила девушка. – Стали «блохами», чтобы с милицейскими не встречаться.

– Только с милицейскими? – уточнил более толстый без. – С СБА проблем не было?

– Не хотела бы встречаться с вами, на «суперсобаку» не прыгнула бы, – буркнула Майя. – Не в первый раз.

– Посмотрим.

Без ухмыльнулся, ручным сканером просветил «балалайку» девушки, пару мгновений помолчал, ожидая, когда в его чип придет ответ из базы данных СБА, после чего кивнул:

– Все в порядке, красавица, твои проблемы с милицейскими нас не волнуют. Что в рюкзаке?

– «Раллер».

– Покажи.

Девушка беспрекословно открыла рюкзак и протянула безу небольшую черную сумку с компьютером. Теперь Илья понял, почему Майе пришлось ехать «блохой»: на территории Федерации пользоваться «раллерами» было категорически запрещено. Семь лет рудников.

– Твой?

– Угу.

– На кого работала в Питере?

– На того, кто заплатил.

– Боже, какая конспирация! – Безы рассмеялись и перевели взгляды на Илью: – А ты что за гусь?

– Бежит от «химии», – ответила за молодого человека Майя. – Он гражданин Федерации.

– И зачем бежит?

– Я буду учиться в Университете! – не выдержал Илья.

Толстый без прочел «балалайку» беглеца и вздохнул:

– Тебе запрещено покидать зону прописки без разрешения милицейских. А прописан ты в Питере, и разрешения я не вижу…

– Вы думаете, я этого не знаю? – огрызнулся молодой человек.

– Ну-ну… – Без дружелюбно улыбнулся: – Тогда запомни, пацан, в Анклаве федералы имеют власть только на территории Федеральный Центр, попадешься, будешь выкручиваться сам. Но если поступишь в Университет, все изменится.

– Я знаю, – кивнул Илья и чуть тише добавил: – На это и рассчитываю.

– Рассчитывай, рассчитывай, а пока иди под наноскоп. И ты, красавица, тоже.

– Да нет у нас ничего.

– Вот и проверим.

– А почему контрабандисты честно становились в очередь? – поинтересовался Илья. Безы погрузили наноскоп в черный мобиль и уехали, а молодой человек и Майя медленно брели к домам. – Почему никто не ушел?

– Уйти? Они что, того? С приветом? – Девушка покрутила пальцем у виска. – Вдоль трассы установлены видеокамеры со встроенными сканерами. Нас прочитали, еще когда мы сидели под вагонами, и, если бы сбежали, нашли.

– И что бы сделали?

– В зависимости от ситуации. – Майя помолчала. – Могут и пристрелить.

– Как найдут? – не отставал Илья. – Ты ведь сама говорила, что безы контролируют не весь Анклав.

– Не будут они искать, – поморщилась девушка. – Прижмут контрабандистов, например, запретят «суперсобакам» останавливаться в Питере в течение месяца. Сообщат, из-за кого введены санкции, и через день-два Консорциум пришлет твою голову в «Пирамидом».

– Что за «Пирамидом»?

– Штаб-квартира СБА.

Илья замолчал, но было видно, что вопросов у молодого человека масса и ему не терпится узнать на них ответы. Майя прекрасно это поняла, а потому улыбнулась:

– Ну, спрашивай, спрашивай.

– А что у тебя за проблема с милицейскими?

– Мне нельзя въезжать в Федерацию. На мне приговор – четыре года рудников.

– Ух, ты! – У Ильи вспыхнули глаза. – За что?

– Старая история, – махнула рукой Майя. – Помогла нескольким «блохам» с «балалайками».

– Так ты ломщик?!

– А ты думал, «раллеры» выдают в воскресной школе?

– Ломщик… – В глазах Ильи было столько мальчишеского восхищения, что девушка почувствовала себя неловко. – А в Анклаве «раллеры» разрешены?

– Конечно, ведь ими пользуются почти все толковые машинисты. Вот если бы стояли «поплавки», у меня бы возникли проблемы с безами.

Молодой человек прищурился и, внимательно глядя в глаза Майи, спросил:

– И сколько их там должно быть?

– Кого?

– «Поплавков».

– А ты схватываешь на лету, – медленно протянула девушка. – Догадался?

– Сколько?

– Шесть.

– Ни черта себе! Даже один «поплавок» может разогнать комп…

– С одним «поплавком» можно ломать разве что порносайты, – отрезала Майя. – А моя штучка предназначена для серьезной работы.

Илья снова помолчал.

– Безы поняли, что в твой «раллер» можно вставить «поплавки»?

– Конечно. Наноскоп читает все возможные связи.

– Тогда почему тебя пропустили?

– Потому что «поплавков» нет, потому что они прочитали мою «балалайку» и думают, что знают обо мне все.

– А это не так?

Девушка остановилась. За разговорами они не заметили, как добрались до оживленной улицы.

– Знаешь, Илья, ты мне понравился. Не пропадай, ладно. Встретимся как-нибудь.

– Где я могу найти тебя?

– В «Подпрограмме». Меня там все знают, спросишь Майку Переплетчицу.

– Переплетчицу?

– Я частенько попадаю в переплет.

Девушка улыбнулась и направилась к станции метро. Илья задумчиво смотрел ей вслед.

* * *

Россия, Особый Федеральный Округ Московия

Пятьдесят километров к западу от Анклава

Хочется быстрее покинуть чужую территорию

– Ну и чего они медлят? – Шамиль угрюмо посмотрел на безоблачное небо. – Два часа уже летают!

– Три с половиной, – равнодушно поправил подчиненного Звиад.

– Блин, давно пора приземляться.

– Хороший спейс-слалом длится до пяти часов, – с прежним спокойствием откликнулся Звиад. – Так что расслабься, Шамиль, скоро прилетят.

– Прилетят? Сюда?

– В истории еще не было случая, чтобы шаттл не возвращался на Землю, – поучительно произнес Зузинидзе.

– А засекут нас здесь? Что тогда?

– Кто засечет?

– Ну… федералы.

– Не говори ерунду. – Звиад вздохнул и отвернулся.

Федералы, ха! Федералы у трасс пасутся, грузовые мобили досматривают, границу стерегут, чтобы никто лишний в Анклав не сунулся, зарабатывают, в общем, себе на жизнь как могут. По безлюдным районам Округа федералы не бегают, здесь взятки брать не с кого. Шамиль знал об этом не хуже самого Звиада, а дергался, потому что бизнес, под которым подписалась кантора Звиада Зузинидзе, был сложным и опасным. Но и выгодным, черт его дери, безумно выгодным. Таким выгодным, что, взвесив все «за» и «против», Звиад решил рискнуть. От подобных предложений грех отказываться. Кантор в Москве много, заказчик других исполнителей легко найдет, и кусай потом локти, глядя, как конкуренты поднимаются выше тебя.

«Не поднимутся! – Звиад сплюнул. – Всех придавлю!» Уже то, что заказчики из Ассоциации обратились именно к нему, показывало, что кантора Зузинидзе имеет вес и замечена серьезными людьми. А если с умом использовать прибыль, то можно выйти на очень высокий уровень. Москву подмять, а там, глядишь, и к другим Анклавам потянуться. Ассоциация с кем попало не работает, она перспективу видит…

Всемирная ассоциация поставщиков биоресурсов была создана по образу и подобию знаменитого Консорциума. Некоторые даже говорили, что хозяин у организаций один, но жестокие войны, которые изредка вспыхивали между структурами, доказывали, что это не так. По сути, и Консорциум и Ассоциация состояли только из менеджеров, разработчиков проектов, организаторов, планирующих операции, подбирающих исполнителей и следящих, чтобы все проходило точно по плану. Именно поэтому ключевые фигуры Консорциума и Ассоциации никогда не попадались полицейским или СБА. Но если Консорциум занимался исключительно контрабандой, то деятельность Ассоциации была грязнее. Под мировым оборотом биоресурсов подразумевались нелегальная иммиграция и торговля органами, поставки рабов в центры развлечений и на кокаиновые плантации, похищения ради выкупа. Менеджеры Ассоциации давно подбирались к Петре Кронцл, единственной наследнице сказочно богатого Романа Фадеева. Подбирались и отступали – специалисты СБА не зря ели свой хлеб, но страсть девушки к экстремальным видам спорта позволила поставщикам биоресурсов разработать рискованный, но вполне осуществимый план, важная роль в котором отводилась канторщикам Зузинидзе.

– Ребята, не спать! – Шамиль, поняв, что боссу не понравилось его поведение, решил продемонстрировать служебное рвение. – Отставить карты!

Звиад хотел было крикнуть помощнику, чтобы не накачивал бойцов, но передумал: пусть суетится, время действительно подходит.

Группа состояла из пятнадцати человек, включая самого Зузинидзе. Пятеро в форме безов, еще пятеро в приметных комбинезонах техников Шарика, остальные в черных спортивных костюмах из кевлайкры, ее даже ножом не сразу прорежешь. Через границу Анклава Звиада и его людей провели родственники, служившие в Федеральной пограничной службе, с которыми у Зузинидзе давно был налажен прибыльный бизнес. Линию слежения СБА канторщики прошли, сменив «балалайки» и прикинувшись возвращавшимися домой фермерами, затем переоделись, вооружились, пересели в приготовленные внедорожные мобили и отправились в лес ждать шаттл.

– Вы на месте?

Зазвучавший в коммуникаторе голос ломщика был спокоен и деловит, но Зузинидзе все равно вздрогнул от неожиданности: подключенные к сети через «балалайку» быстро отвыкают от громоздких коммуникаторов.

– Вы на месте?

– Да! – опомнился Звиад. – Мы готовы.

– Все идет по плану, – сухо проинформировал ломщик. – Груз пошел на последний виток. Мы следим за ним в реальном времени. Как только начнем игру – сообщим.

Три ломщика появились в канторе Звиада за сутки до операции. Откуда они взялись, Зузинидзе не знал, догадывался, что из другого Анклава, и только выяснять подробности в таких случаях не было принято. Необходимое ломщикам оборудование прибыло на день раньше, квартиру Звиад подготовил, оставалось надеяться, что ребята сумеют сделать то, что обещали. То, что до них не делал никто.

– Ты еще не можешь уточнить, куда придет груз?

– Я постараюсь сделать так, чтобы тебе не пришлось далеко ехать, – холодно ответил ломщик. – Скорее всего, посылка упадет в радиусе десяти километров.

– Сойдет… – проворчал Зузинидзе и в который раз уточнил: – Слушай, а безы не проследят наши переговоры? Мне не хочется общаться с СБА.

– Мне тоже, – в тон ему ответил ломщик. – Не волнуйся, Звиад, все будет ОК.

* * *

Анклав: Москва

Транспортный узел «Шереметьево»

Все сосредоточены и знают, чего хотят

Если не считать шоссейных дорог, Шарик был единственными воротами Анклава. Вокруг Москвы были еще «Домодедово» и «Внуково», но они остались в федеральной собственности и лишь изредка использовались Анклавом в качестве резервных площадок. Основной же поток пассажиров и грузов шел через Шарик, через громадный комплекс, способный принимать и самолеты, и дирижабли, включавший в себя терминал скоростных экспрессов и соединенный с Москвой двухуровневым шоссе и линией метро. Ангары и залы ожидания, технические зоны и пограничный контроль, эскалаторы, табло, автобусы, такси… заблудиться в хаосе повседневной жизни Шарика было очень легко. Но только не для Слоновски. Во-первых, Грег прекрасно ориентировался в хитросплетениях транспортного узла, а во-вторых, на этот раз он в сопровождении пяти безов из Отдела прямых переговоров пролетел на вертолете прямо на взлетное поле.

– Они уже здесь? – поинтересовался Слоновски у машиниста, контролирующего ход операции.

– Их вертолет за дирижаблем, ты увидишь его через четыре секунды.

– Отлично.

– Семь человек, – продолжил оператор. – Вооружение стандартное. Трое остались в вертолете, остальные уже на поле.

– Вижу, – буркнул Грег, разглядев фигурки на поле.

Встречающие Петру Кронцл телохранители прилетели на «Ка2050», и именно на такой машине, даже того же черного цвета, сейчас приближался Слоновски. Все было рассчитано до мелочей. Когда шаттл Петры зайдет на посадку, ожидающие ее безы будут ликвидированы, тела погрузят в вертолет и отправят в «Пирамидом». Машинисты Мертвого подчистят базу данных, указав, что первая группа встретила прилетевшего из Эль-Парижа офицера СБА и покинула территорию Шарика. Петру и сопровождающего ее спейс-инструктора встретит Слоновски, заберет к себе в машину, и в этот момент машинисты сымитируют атаку ломщиков. На какое-то время сеть транспортного узла ляжет, и Грег спокойно уйдет. Следов не останется. Мишенька Щеглов, лучший дознаватель московской СБА, примется за расследование, но что он напишет в отчете, Слоновски не волновало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

СБА – Служба Безопасности Анклавов.

2

Значения выделенных курсивом понятий см. в словаре.