Предназначение

– В воздухе напряжение, – объяснил монах. – Здесь играют судьбами, как разменной монетой. Либо здесь Хамовники, либо кто-то из моих единоверцев. Второе менее вероятно.

– А мне это не помешает?

– Тебе – нет. Мне – возможно.

Юноша посмотрел вопросительно, но монах не захотел вдаваться в подробности.

Отель оказался достаточно экзотическим зданием – небоскреб с треугольной крышей, которую поддерживали тянущиеся от самой земли колонны. Со сто семидесятого этажа, где располагались снятые Латороном покои, открывался прекрасный вид на общественную часть города и непосредственно на сам Дворец – большое цилиндрическое строение, «сложенное» из полированных стальных колец и светящееся в промежутках между кольцами красивым голубым сиянием. Огромная голографическая вывеска в воздухе над дворцом информировала пролетающие мимо катера о грандиозном шоу «восьми лучших из лучших»…

Обычные «дешевые» номера между тем изобиловали всевозможными техническими новинками из области бытовых услуг.

Горн опустился в массажное кресло, приказал бару «изобразить» бокал апельсинового фреша, вызвал на огромное, во всю наружную стену, стекло обзор наиболее живописных видов Ценона и, блаженно улыбаясь, пошутил, что никогда больше не станет бронировать себе люксов.

Латорон расставил восемь парней в коридоре и на этажах – в местах, где те не слишком мозолили глаза прочим посетителям. Двоих поставил с внутренней стороны дверей номера Его Высочества, а сам отправился на балкон, где разместился на стуле, намереваясь провести так всю ночь, опрашивая по связи подчиненных и поглядывая на экран своего карманного биорадара.

Хонтеан отправился в соседний номер и до утра ничем не напомнил о своем существовании.

В семь часов утра ожил факсовый аппарат – на стол выпали два новеньких приглашения с тиснением и магнитным кодом, защищающим от подделок. Горн проснулся за миг до этого, разбуженный предчувствием некой радостной новости.

– Он был прав! – заорал юноша, подхватывая со стола цветные полимерные карточки. – Меня выбрали!

Ворвавшийся на шум Латорон с расстроенным видом покачал головой – он до последнего надеялся, что у Хонтеана ничего не получится.

– Бой в одиннадцать! – прочитал принц. – Осталось не так много времени!

Вместо еды, которая наполнила бы желудок тяжестью, а значит, сделала бы тело слабее, Горн «позавтракал» внутривенной инъекцией. За десять минут размяв мышцы, он потратил более получаса на «оживление» мыслей – на специально разработанную для людей действия зарядку сознания. Еще полчаса у него ушло на водные процедуры.

Закончив с туалетом, Горн решил, что пора звать Хонтеана и отправляться на поединок. Хонтеан пришел абсолютно таким же спокойным и пугающе бледным, каким был вчера, – словно не ложился спать вовсе.

– У тебя будут для меня наставления? – бодро спросил принц.

– Только одно: помни кубики!

– А для меня? – неприязненно сверкнув глазами, пробубнил Латорон.

– Для тебя? Не волнуйся о том, что выше твоего понимания!

Они шли втроем: Горн, Латорон и Хонтеан. Десять солдат следовали тем же маршрутом, но на некотором расстоянии, рассредоточившись и всячески скрывая, что следят за троицей, безопасность которой сейчас обеспечивали.

Солнца видно не было, но красное небо буквально слепило глаза.

Вокруг Дворца Славы уже собирались воздушные катера и наземные машины горожан. Людей пока было немного, они топтались на месте или прогуливались, переглядываясь и обмениваясь мнениями об участниках, списки и голографические изображения которых уже красовались на рекламных экранах.

Приглашения послужили Хонтеану и Горну пропусками. Особой строгости здесь не требовалось – честь стать героями сегодняшнего мероприятия оплачивалась поломанными ребрами, лопнувшими сухожилиями, колотыми и рублеными ранами. Только глупец мог попытаться встать на место тех лучших, кого отобрала судейская комиссия. Он выбыл бы в первом раунде, пострадав и не получив ни славы, ни денег. Латорону и его людям пришлось остаться на улице в ожидании, пока начнут впускать зрителей.

Внутри Дворца господствовали современные дизайнерские решения, воплощенные в новейших и дорогих материалах. Холодный блеск благородных сталей поручней и лифтов, потустороннее свечение полимерных камней колонн, кажущаяся глубокой полупрозрачность темного цвета стен…

Едва Горн и Хонтеан ступили под высокие своды здания, к ним устремилась группа из нескольких дородных мужчин в черных фраках и двух десятков красивых, сексуально одетых и улыбающихся женщин. Принцу предложили подписать ряд документов, где в основном заверялось, что он ознакомлен с правилами турнира и снимает с организаторов мероприятия всякую ответственность за свою жизнь и здоровье.

– За какой приз вы намерены бороться? – спросили у Горна женщины.

– Я должен определиться заранее? – удивился принц.

– Нет, но, если вы верно предскажете результат, ваша ставка удвоится!

– Какая ставка?

– Вы пришли сюда, не зная о призовом фонде?

– Мне все равно, какой у вас фонд. Я пришел за победой!

Люди почтительно расступились, пропуская гостей в комнаты для участников.

– Красиво сказал, – лишенным эмоций голосом сообщил Хонтеан. – Пресса такое любит.

Юноша поморщился, оглядываясь:

– Прав был Латорон. Они сражаются из-за денег! Эти безродные позорят своей грязной забавой благородный обычай!

– Ты и в самом деле считаешь, что физически отличаешься от тех, кто не рожден королевами и королями? Не надейся, что эти «безродные» сдадутся от одного твоего величавого вида! Готовься к равному бою!

– Как раз то, что мне нужно! – заявил Горн.

Зал для поединков представлял собой круглую арену, окруженную амфитеатром расположенными сиденьями для простых зрителей и лоджиями для гостей с достатком, которые обслуживали официанты. От зрителей бойцов отделяло стекло, которое помимо защиты одних от других проецировало вид на арену таким образом, что на любом месте в зрительном зале происходящее внизу действо смотрелось так же, как из первого, лучшего и ближайшего ряда трибун.

Комнаты для участников находились ниже уровня амфитеатра, но одной псевдопрозрачной стеной выходили на арену, позволяя ожидающим своей очереди бойцам следить за успехами своих конкурентов. В комнатах имелось все необходимое для подготовки к поединку и отдыха в перерывах между сражениями: массажные ложи; релаксационные ванны; автоматы для отработки ударов; видеоаппаратура для просмотра записи сражения и поиска допущенных в нем ошибок; медицинские синтезаторы; гардеробная, которая была заполнена прорезиненными костюмами, стилизованными под древние латы; оружейная с намеренно плохо заточенными мечами разного веса и формы.

Горн выбрал легкий прямой клинок, похожий на его собственный, оставленный на галеоне, и сделал несколько взмахов правой, затем левой рукой, привыкая к оружию.

– Как у них тут все… продумано, – презрительно оглядываясь, пробормотал принц.

– Избавься от чувства превосходства – это лишнее, – посоветовал Хонтеан. – Не думай. Ложись в массажное кресло и разогрей мышцы!

Горн послушался.

– Ты сам держал в руках меч? – спросил он, когда силовые поля массажёра заставили сокращаться сразу все мышцы его тела.

– Я давно живу, – уклонился от ответа Хонтеан. – А у тебя этот бой – первый?

Горн фыркнул:

– Я Мастер Зеленого Клинка!

– Но с людьми ты не дрался?

– Нет, но…

– Тогда имей в виду: разница между человеком и автоматом в том, что люди способны почувствовать прикосновение Провидения, а автоматы всего лишь отрабатывают видимую сторону ситуации. По беспричинному беспокойству, по предчувствию чего-то плохого, по непонятной, неожиданной потере веры в успех человек может заметить, что некая сила старается изменить ход событий, до сих пор складывавшихся в его пользу. Человек способен интуитивно воспротивиться готовящемуся удару судьбы, мобилизовать и использовать свои внутренние резервы…

– Но ты ведь этого не допустишь?

– Этого не допустишь ты, я лишь помогу.

Через час зрительный зал начал заполняться посетителями. На арене появились танцовщицы – юные красотки в бикини. Они так ритмично и грациозно двигались в такт быстрой музыке, что едва не заставили принца забыть, где он и зачем он здесь. У юного воина кровь закипела в жилах, а голова закружилась от непонятной сознанию радости…

Время шло, ряды заполнялись, танцовщицы менялись, ускорялась или утихала мелодия…

Наконец голограммы на стене дали понять Горну, что пора выбираться из сладких объятий массажной ложи и подобрать для себя форму. Все костюмы оказались новенькими, безразмерными, с возможностью автоматически подтягиваться по габаритам владельца. Горн выбрал зеленый – с намеком на цвет меча, которым хотел бы, но не имел шанса похвастаться. Даже несмотря на отвращение к карнавалу, в котором участвовал, юноша вынужден был признать, что синтетические, упругие «латы» не только удачно смотрятся на его статной фигуре, но совсем не стесняют движений и хорошо защищают там, где это было наиболее кстати.

В комнате появился мужчина в строгом белом костюме.

– Вы готовы? – с поклоном поинтересовался гость.

– Думаю, да, – кивнул принц.

– Что-нибудь пожелаете?

– Нет, все в порядке.

– Ваш выход через десять минут. Вы сражаетесь первым.

Мужчина вышел, а Горн встряхнулся, радуясь, что ждать осталось совсем недолго.

– Как думаешь, почему я иду первым? – спросил принц у монаха. – Уважение?

Вместо того чтобы поддержать добрым словом, Хонтеан усмехнулся:

– Наоборот – о тебе никогда не слышали. Хотят отсеять в первом же поединке.

– Ты так чувствуешь или думаешь?

Самолюбие Горна было уязвлено.

– Так думаю.

Танцовщицы покинули арену, а на стене в комнате Горна появились голографические иллюстрации, описывающие основные законы турнира. Кроме всего прочего в них говорилось, после какого сигнала участник должен проследовать на арену, а после какого – считать бой законченным. Тренеру полагалось смотреть из комнаты, но предоставлялась возможность выйти на связь с судейской коллегией.

Голограммы пропали, завыли трубы, стена распалась, открывая золоченую лесенку, ведущую на этаж выше, на уровень арены. Горн вздохнул и шагнул на бегущие вверх ступеньки.

Глава 5

На арену Дворца Славы поднялись два первых участника турнира. Один был одет в зеленые «латы», другой – в черные. Оба скрывали лица за шлемами, защищающими от повреждений голову и шею. Но даже так, укутанные с головы до ног, они разительно отличались. Воин в черном был ростом более двух метров и очень широким в плечах. Воин в зеленом – гораздо меньше и худощавого телосложения. В руках воина в черном был тяжелый двуручный меч таких же внушительных размеров, как и его обладатель. Воин в зеленом вышел с обыкновенным коротким и легким клинком для рукопашного боя.

Зал буквально взвыл, предвкушая необычное зрелище. Арены Данагота видели всякое, поэтому никто не усомнился: каждый отобранный для сегодняшнего шоу боец не мог оказаться случайным гостем. И все же противники разнились так сильно, что невозможно было представить, как же слабенький на вид человечек в зеленом сможет противостоять опытному мускулистому гиганту черного цвета. Адреналин хлынул в кровь болельщиков. В панели компьютеров, установленных перед сиденьем каждого зрителя, вошли тысячи карточек, тысячи ставок устремились в банкоматы Дворца Славы. Этот единый порыв тысяч человек накалил атмосферу зала, мурашки побежали по коже стоящих на арене и изучающих друг друга противников.

В лоджиях для VIP-персон тоже заволновались. Сидящие там гости делали ставки иного порядка. Они любили заставить себя понервничать, но предпочитали избегать глупых сюрпризов. Руки потянулись к планшетам с программой праздника. Мысли закрутились вокруг подноготных каждого претендента. Никому не известный Горн заставил вельмож Данагота и именитых гостей-инопланетян недоуменно морщиться и оглядываться в поисках тех, кто что-то знает наверняка.

– Он и в самом деле прибыл из Королевства Веридор? – спросил сурового вида мужчина в штатском, но с выправкой старого военного у мэра города, только вернувшегося после беседы с организаторами праздника. Группа, к которой относились эти двое, располагалась в самой большой лоджии – уставленной столиками и лежаками оранжерее, сотворенной на самом центральном балконе. Кроме мэра и неизвестного в этом месте находилось около двадцати человек, лежащих, сидящих или прогуливающихся у самых перил, размещенных всего в метре от защитного стекла с проекцией арены, но дополняющих ощущение зависшего над театральною сценой.

– Судя по документам, да, сэр Мэнриот.

Мэр пожал плечами, показывая, что в равной мере не исключает и обратное.

– Почему спрашиваю? – У бывшего военного был неприятный с хрипотцой голос. – Послужной список! Молодой человек сражался где угодно, только не дома. Все его победы завоеваны в секторах, находящихся по ту сторону галактической спирали.

– Хотите сказать: в списке побед самые удаленные от Эвтэрова Кольца системы?

– А вам это не подозрительно?

Мэр отделался улыбкой вежливости:

– Еще минута, и мы все узнаем!

– Как вас понимать? Рекомендуете воздержаться от ставки на первый тур?

Мэр занервничал. Очевидно, гость был важной персоной, которую не стоило выводить из себя.

– Я не осмелюсь советовать. Если хотите совета, лучше спросить у них.

Мэр указал на дальнюю часть балкона, где за столиком под деревьями восседали трое скуластых, широкоплечих мужчин с пронизывающими ледяными взглядами. Все трое – в ослепительно белых накидках.

Мэнриот потянулся, чтобы посмотреть, куда указывает рука мэра.

– Кто они?

– Эмиссары Ордена.

– Хамовники Провидения? – Бывший военный нахмурился, откидываясь в кресле. – А что эти типы здесь делают?

– Пришли посмотреть на поединок, как и мы с вами. Хамовники не пропускают возможности укрепиться в собственной вере – они любят следить за игрой Провидения. Здесь, или в казино, или на лотереях…

– Хорошо, если так!

В ворчании Мэнриота почувствовалась угроза, словно вина за появление на балконе Хамовников ложилась на власти города.

– Вы не ладите с Орденом? – удивился мэр.

– Не люблю, когда в мои дела лезут, – объяснил гость. – Хамовники очень неделикатные люди. Им кто-то сказал, что можно совать нос во все щели!

– Эти трое не сановники, а простые исполнители, – успокоил мэр, хотя сам заметно занервничал. – Ваши дела их не касаются.

– Как и меня – их мнение. – Гость дал понять, что возвращается к начинающемуся на арене действу. – Итак, первый тур мы пропускаем?

Воинов представляли публике громогласно и под пение труб. Черного звали Робон Ин. Он был выходцем из Кольца Жаира. Шестьдесят пять лет. Участвовал в семидесяти поединках, из которых в шестидесяти пяти одержал верх. Зеленого звали Горн Рок. В настоящее время он состоял на службе у королевской семьи Веридора. Провел тридцать боев, все тридцать блестяще выиграл.

Когда стихли фанфары, воин в черном сделал четыре глубоких поклона на все стороны света – зрителям, судейству и противнику. Воин в зеленом ограничился едва заметным кивком головы, и то только воину в черном.

– А он грубиян! – отметил Мэнриот. – Нагло проигнорировал традицию! Хочет обратить на себя внимание?

Мэр кивнул, соглашаясь:

– Его либо возненавидят, либо полюбят.

Прозвучал сигнал к сближению.

Черный быстро пошел вперед, делая круговые взмахи полутораметровым обоюдоострым лезвием из тяжелого сплава. Напор, скорость и сила – зрители невольно сжались, не представляя, как парень в зеленом уцелеет в такой мясорубке. Но Зеленый ухитрился увернуться. При этом оказался за спиной великана так быстро, что по рядам зрителей прошел вздох удивления. Короткий меч метнулся в область почек Черного, уколол и отпрянул.

Защитные «латы» выдержали, а огромный меч богатыря со свистом рассек воздух. Великан обернулся, описывая круг смертоносным оружием, от встречи с которым Зеленого не спасли бы никакие костюмы. Но Зеленый вновь выскользнул, а Черный потерял еще одно очко, получив второй укол, теперь между лопаток.

Проворность хрупкого новичка привела зрителей в восхищение. Зеленый был юрким, как ящерица. Казалось, он вообще ни секунды не стоял на месте, замирая иногда лишь для того, чтобы глаза соперника успели зафиксировать цель, а руки опустить меч в никуда и открывая для ответного удара корпус.

– Когда-нибудь он ведь устанет? – предположил мэр.

Мэнриот с видом знатока покачал головой:

– Если так пойдет дальше, устать он не успеет!

Богатырь в черном пропускал укол за уколом. Зрителям казалось, что Зеленый попросту тратит силы и время, нанося удары так, что защитный костюм противника остается неповрежденным. На самом деле юркий боец знал что делал: каждый его выпад преследовал цель, подкрепленную знаниями анатомии. Черный не получал ран, влияющих на его здоровье, но каждый укол коротким острым клинком причинял богатырю сильную боль и сводил судорогами мышцы в области поражения. Опытный боец, он не думал сдаваться и не терял уверенности в победе, но его нервная система сама предательски возбуждалась, умышленно раздражаемая играющим по непонятным правилам Горном. Напряжение росло и через пять минут поединка выплеснулось срывом: Черный закричал от ярости и ударил, не рассчитав сил. Зеленый подыграл – остался под ударом чуть дольше, чем было необходимо. Несмотря на преимущество в ловкости, ему даже пришлось изменить направление движущегося меча врага, чуть скользнув по нему клинком, чтобы успеть убрать корпус. В итоге меч Черного мощно рубанул по матовому полимерному покрытию арены, царапнул пол, отскочил, и, чтобы совладать с ним, Робон потерял время, которым и воспользовался противник.

Словно змея в броске, Горн метнулся к Черному и ударил того по голове локтем, вложив в удар весь свой вес и импульс прыжка. Робон пошатнулся, но Горн прыгнул еще раз, оттолкнулся ногой от опущенного меча врага, чтобы взлететь выше и не дать Черному поднять оружие, и ударил противника ногами в грудь.

Все произошло в какую-то секунду. Черный тяжело грохнулся на спину, а на его груди оказалось колено Зеленого. Мгновение – и отработанным до автоматизма движением Горн срезал крепеж шлема Черного, обнажил шею противника и прижал острое лезвие к беззащитному горлу.

Зал на миг затих, а затем взвыл от удивления и восторга.

– Что это он сделал?!

Глаза Мэнриота были большими от удивления.

– Очень необычное завершение поединка! – поддержал мэр.

– Да нет же, как раз вполне обычное… – буркнул Мэнриот. – Откуда он такой взялся?

– О чем это вы?

– Что его потянуло к горлу? Да еще так ловко… Не понимаете?

– Нет.

– А Хамовники вон заинтересовались! – Эмиссары Ордена и в самом деле безотрывно, но ничего не выражающими глазами уставились на молодого победителя. – Парень прошел особую школу!

– Думаете, на него можно ставить? – сделал вывод мэр.

– Во всяком случае, он отличается от остальных… Посмотрим!

Бой закончили досрочно на том основании, что Робон вынужден был признать свое поражение. Обычно такое не приветствовалось – зрители могли потребовать назад деньги, считая, что заплатили за большее время удовольствия, нежели получили. Победа присуждалась по очкам, а дрались столько, сколько положено. Исключения составляли увечья, вынуждавшие оборвать встречу. В данном случае Робон остался целым и невредимым, а поединок прервали. Но от неожиданности развязки люди даже не поняли, что чего-то лишились. Пол распался, открывая лесенки вниз, и Горн спустился в свои покои, сопровождаемый не свистом, а аплодисментами и восторженным ревом.

– Это было несложно!

Принц улыбался, щеки его горели.

– Последнее лишнее!

Хонтеан посмотрел с холодным неодобрением.

– Перестань. – Горн махнул рукой, расстегивая «латы» и одним движением скидывая зеленый наряд. – Я увлекся! Ничего страшного… Не убил же я его!

– Для тебя это мелочь, – объяснил монах. – Для других – странный поступок. Не забывай: ты не принц, здесь нет Избранных, бойцы Данагота не обучены рубить головы!

– Думаешь кто-то заметил?

– Чувствую, что заметили… Но помни: ты идешь своею дорогой. Я не решаю за тебя, а только помогаю тебе. Сунешь голову в петлю – возможно, она и затянется! Так что в дальнейшем будь осторожнее!

– Когда мой следующий выход?

– Три боя отдыхаешь. Потом полуфинал. Бой отдыхаешь – финал.

– Отлично! Я – отдыхать!

– Не желаешь посмотреть на конкурентов?

– Только на Кургала… и то не очень.

– Самонадеянный ответ, молодой человек!

– Я ведь должен не победить, а проверить твою теорию. Пусть будет, как будет!

Горн опустился в релаксационную ванну. Забурлила пузырьками питающая кожу субстанция, зажегся лечебный свет, ожили сканеры Мозга, улавливающие биоволны органов, здоровых или нуждающихся в особом внимании. Принц блаженно улыбнулся, закрыл глаза и расслабил мышцы, позволяя машине снимать с тела и нервной системы накопившееся там напряжение.

Монах посмотрел на своего ученика таким ничего не выражающим спокойным взглядом, каким смотрел бы на неодушевленный камень или дерево. На самом деле принц и история, частью которой становился теперь старый отшельник, едва-едва занимали мысли Хонтеана. Каким бы путем ни пошел этот юноша, Жрец Времени одинаково спокойно проводил бы его как вверх, так и вниз. Горн принял решение отдыхать – монах и не думал спорить, он спокойно опустился в кресло и невидящим, погруженным в глубины воспоминаний взглядом смотрел на продолжившееся на арене шоу.

Впрочем, Горн очень быстро понял, что не сможет спокойно лежать в ванной, в то время как все его мысли устремляются к проходящему совсем рядом действу. Сперва он потребовал, чтобы трансляцию включили прямо над головой, но под воздействием лечебной программы ванны так и не мог сосредоточиться, чтобы понять, на что смотрит. В итоге принц возмущенно фыркнул и выбрался из жидкости. Возникшие из ниоткуда антигравитационные шары-фены мгновенно высушили его кожу и волосы.

– Передумал? – спросил Хонтеан.

Горн молча сел в соседнее кресло – ему не хотелось, чтобы монах решил, что принц послушался чужого совета.

К этому моменту второй поединок уже завершился. Начался третий. Один воин вышел в красном, другой – в синем. Внешне оба стоили один другого, как вскоре выяснилось, – не только внешне. Оба воина прекрасно владели клинками одной длины, оба высокого роста, плечистые, коренастые. Оба подвижные, быстрые, сильные. Дрались красиво, фехтовали с мастерством профессионалов. Звон стали и летящие от ударов меча о меч искры добавляли поединку красочности.

По очкам с небольшим перевесом победил Красный.

– В следующей паре Кургал, – сообщил монах, который, оказывается, не только думал, но что-то видел и слышал.

Горн наклонился вперед, словно так мог лучше разглядеть своего главного конкурента. Но какое-то время его, как и зрителей, развлекали танцовщицы – на этот раз испытывая терпение юноши. Наконец музыка смолкла, чтобы смениться фанфарами. По стене-экрану побежали ролики с информацией, а на арену поднялись двое. Зал зашумел так, что затряслись стены.

Эти бойцы не вписывались в стандарты, которым отвечали все предыдущие. Противник Кургала, Шокат, был огромным, массивным, тяжелым и казался неуклюжим увальнем. Кургал выглядел поскромнее, лучше сколоченным, но каким-то несимметричным. То ли чуть сгорбленная спина, то ли длинные руки, то ли вжатая в плечи голова делали этого человека отталкивающим, некрасивым. Кургал был в прозрачном шлеме. Лицо у него было суровое, взгляд – жесткий, глаза – пустые.

После знакомства с глазами Кургала у Горна внутри что-то сжалось. Хонтеан посмотрел на принца:

– Достойный противник?

Горн вздрогнул от неожиданности. Он не подозревал, что монах проник в его эмоциональный мир – ничто вообще не выдавало, что старик не спит.

– Неприятный, – кивнул Горн.

Кургал и Шокат сошлись. Сперва оба двигались медленно, били осторожно, попасть не старались. Затем как-то незаметно темп поединка стал нарастать. Шокат, только что казавшийся увальнем, на поверку оказался очень подвижным. Кургал – жестким, спокойным, расчетливым. Горна поразила сила, с которой наносились удары, и легкость, с какой они отражались.

– Их неверно свели вместе, – после десяти минут боя с невольным восхищением пробормотал принц. – Им бы в разные пары – добрались бы до финала.

– Если бы здесь не было тебя, – напомнил монах.

Через пятнадцать минут ситуация все еще оставалась прежней: и Шокат, и Кургал рубили с такой силой, словно хотели взять сталь мечей усталостью и разбить оружие в дребезги. Оба держались уверенно. Шокат чуть уступал, но скорее психологически, нежели по очкам. Зал был на стороне Кургала, да и сам Кургал и своим видом, и своим опытом не мог не внушать тревоги.