Остановись, подумай, для чего живёшь. Роман в трёх томах. Издаётся на русском языке

Дед сказал, что его комната занята и показал на девушку, которая сидела у окна, полу боком к ним. Она смотрела в окно и пила сок. Франц долго глядел на неё, ждал, пока девушка посмотрит в его сторону. Ему казалось, если она увидит его, то что-то произойдёт необычное и она повернулась, и посмотрела. Франц ощутил тепло с её стороны. Это тепло передалось ему, лицо его вспыхнуло жаром, он пошел к этому теплу, на блеск её глаз. И показалось, что реальность исчезла.

Нина ревновала Франца, рассказывая ему фантастические истории о его любовных похождениях, придуманные самой же. Его это раздражало, злило, он хлопал дверью, уходил. Они могли не разговаривать месяц. Первым на примирение, в этих случаях, он не шёл. Нина всегда искала повод для мира первой, а потом начинала снова. На самом же деле, Франц никогда не изменял ей, Лиза стала второй женщиной в его жизни. Франц и Нина прожили как муж и жена 3 года и он никогда не чувствовал к ней то, что чувствовал сейчас к Лизе.

«Что же делать? Она не оставила ничего, чтобы найти её. Наверное, у неё есть семья. Всё правильно, зачем всё рушить? Не захотела связывать себя, но,

до свидания-то можно было сказать? Странно. Теперь я знаю, что значат слова: «я не могу без тебя», как же мне тяжело без тебя сейчас. Будем надеяться, всё пройдёт, всё забудется».

Он пролежал так более часа, не переставая думать о Лизе. Встал, прошёлся по пустому дому. «Какая тоска», – подумал Франц, вышел на террасу моросил дождь: «Надо поехать домой. Да… – это жильё так и не стало моим домом и, наверное, уже не станет никогда».

Франц вышел из дома, походит по рядом с ним, сел в машину, поехал к отцу. Он надеялся, что там ему удастся отвлечься. Зайдя в свой кабинет, Франц попытался работать, но не смог сосредоточиться, мысли о Лизе мешали ему, и только к вечеру начал работать. Проработал до поздней ночи, а

утром позвонил деду, спросил: есть ли какие-нибудь известия о Лизе. Дед ответил, что, к сожалению, нет. Франц попросил его, чтобы он срочно сообщил, если что узнает о ней.

Прошло две недели, известий от Лизы не было. Франц принял окончательное решение разойтись с женой, не тянуть более с разводом. Он позвонил Нине и своему адвокату, сообщил им, что возобновляет дело о разводе. Нина сказала, что для неё нет проблем; хоть завтра. Когда же он разговаривал с адвокатом, то тот объяснил ему, что все проблемы в ней: она не даёт своего согласия, как и в прошлый раз, а без её согласия развод затянется на долгое время.

Франц попросил адвоката, чтобы тот серьёзно занялся его делом и, на этот раз, довел его до конца, сколько бы этот процесс не продолжался. Сам он решил попытаться уговорить свою жену развестись мирным путём – без растягивания время.

Разделить имущество будет не так уж трудно. Всё необходимое, по этому случаю, предусмотрено их брачным контрактом. Заявление на развод Франц подал ещё год назад. Нина согласия не дала, развод отложили на 6 месяцев, а потому в их семейной жизни наступило короткое перемирие.

При последней их ссоре, Нина обещала лично заняться разводом, и сделать всё, чтобы развод ускорить. После её обещания прошло два месяца, но она даже не разу не переговорила с адвокатом.

Франц позвонил Нине в пятницу, и сказал, что им необходимо встретится и поговорить.

– О! Нам есть, о чём говорить? – спросила она.

– Да, мы должны обсудить наш развод, – она долго молчала, потом весело сказала:

– О! Нет проблем – хоть завтра, я же уже говорила тебе. О, нет! Завтра и после завтра, я не могу, у меня деловая встреча.

– Ты так много стала работать, что проводишь деловые встречи по выходным дням?

– Ты меня ревнуешь? Как это неожиданно!

– Я не ревную, – ответил он зло.– Если ты несвободна, не имеешь время в эти выходные, то давай встретимся в следующие выходные, лучше в пятницу, можно в субботу, в воскресенье, выбирай любой день сама, я приду.

– Ну, хорошо, жду тебя в ту пятницу или в субботу и воскресение. У меня много дел, но для такого случая я найду время.

– Хорошо, я приеду в 6 часов вечера, в пятницу.

– Это время меня вполне устраивает. Пока.

Обычно, утром, Франц вставал очень рано, шёл в тренажёрный зал, затем в душ или бассейн, который был пристроенный к их дому, позавтракав, ехал на работу.

О Лизе он думал постоянно. Мысли о ней успокаивали его и в мечтах уносили от реальной жизни.

«Но не может же быть такого, что мы не встретимся. А может быть, жизнь хотела показать мне, что в ней есть моменты – мучительно прекрасные? И неважно, что потом, важно то, что я знаю больше о жизни, о настоящей любви. Как же мне жить, если я теперь знаю, что есть такое – настоящая любовь? Есть она, и нет Её».

Каждый день, когда он шёл или ехал по улицам, то вглядывался внимательно в прохожих, и особенно в водителей женщин. «Может быть, она живёт в Мюнхене, не далеко от меня, а я не знаю». Его работа была – их собственное дело, полученное отцом по наследству от родителей. Они имели 5 больших ресторанов в Мюнхене и в его окрестностях.

Отец и мать вдвоём вели все дела, приучая к этому с детства Франца. После смерти матери её работа перешла к Францу.

Одна семья и все, и всё в ней врозь

У Родителей Нины был ресторан в Мюнхене и гостиница с рестораном для отдыхающих в курортном месте, в городе Стамсриде. В настоящее время, она жила и работала в Стамсриде. Здесь было их семейное, основное и большое дело. В последнее время, Нина стала проявлять интерес к работе на своих предприятиях и очень много работала.

Отец был очень доволен, что дочь стала серьезно, относится к семейным делам, до этого она редко появлялась в Стамсриде, в основном следила за работой в Мюнхенском ресторане, особо не вникая в бизнес. Там было хорошо отлаженое дело, под контролем матери и не требовало большой работы.

Мать и отец поженились очень рано, в 18 лет. После венчания, через 3 месяца родилась Нина. Отец не раз говорил: «Если бы мать не была беременной, и на нашей женитьбе не настояли мои родители, я бы не женился на ней никогда». Нина жила с бабушкой, до 10 лет. Родители же сначала, учились в гимназии, затем отец оканчивал университет, а мать перенимала семейный бизнес. Бабушка, передала дочери, матери Нины, дела, а сама стала заниматься воспитанием внучки, взяв её в свой дом.

Отец и мать никогда между собой не ладили и жили каждый свой жизнью. Нина переехала в родительский дом только после смерти бабушки.

Мать строго следила за её учёбой, за тем как она проводит свободное время, но Нина часто ловила себя на мысли: «Как же мама похоже на госпожу Мюллер, мою няню». Ей всегда казалось, что мать отводит с ней рабочие часы, за которые ей потом должны будут выплатить зарплату.

Она побаивалась мать, старалась хорошо учиться и потому, наверное, они ладили. Но иногда, она закрывалась в своей комнате и долго плакала. Ей было очень жаль свою умершую бабушку, которая совсем иначе к ней относилась. Они могли вдвоём, вечером, когда шла хорошая передача по телевизору, сидеть рядом на диване прижавшись, друг к другу, до поздней ночи. Прильнув к тёплому бабушкиному боку, Нина иногда засыпала, а бабушка, выключив телевизор, положив её голову к себе на колени, поглаживала её по волосам.

Нина могла рассказать бабушке всё, что думала, что случалось у неё в школе, на улице. К матери она подходила только с просьбой. Между ними была невидимая холодная стена, которая не позволяла Нине даже думать об откровенности, а мать даже не пыталась изменить их отношения, разрушить холодность, отчуждённость. Отец появлялся в их доме так же редко, как и в бабушкином.

Большую часть свободного времени, Нина была предоставлена сама себе и компьютеру. Ещё перед замужеством, она уехала от матери: сначала жила в Мюнхене с Францем, затем, когда они стали ссориться, переехала в Стамсрид, к отцу. «Это самое красивое и спокойное место в Баварии», – говорил отец. Здесь он родился и вырос и никогда у него не было желания уезжать. Мать же, напротив, не хотела сюда переезжать. Так и жили они одной семьёй и все врозь.

Нине нравилась в Стамсриде. От отца она имела полную свободу, вела здесь весёлую жизнь; была в больших компаниях, часто приглашала к себе гостей, ездила отдыхать по разным экзотическим местам, посещала дорогие магазины, модно и красиво одевалась, на работу ходила только в одежде отражающей национальный, баварский, немецкий стиль.

У неё были поклонники, но после последней, большой ссоры с Францем, она встречалась с Рудольфом Мазером, симпатичным парнем, окончившим гимназию и работающим в школе учителям.

Они иногда проводили вместе свободное время, но она никогда не планировала свою дальнейшую жизнь с ним. Во время ссоры Нина, злилась на него; ей хотелось любыми путями оправдать себя в ссоре и доказать что он виноват. Вечерами, если она была одна, плакала, долго не могла уснуть, и засыпала только в том случаи, если представляла себя в объятиях Франца.

Все их взаимные отношения, с самого начала были построены так, что инициатором во всём была она. Когда речь зашла о женитьбе, Франц не проявлял к ней никакой инициативы. Если бы она сама, хитрыми различными способами не повлияла на своего отца и его родителей, они бы не поженились. Дальнейшие уже семейные отношения слаживались так, что если она позвонит, то они встретятся, если она пойдёт на перемирие после ссоры, то они помирятся. Больше всего он злил её тем, что со всем соглашался, что бы она не предложила, и не сказала, но делал всегда по-другому, по-своему, когда же внимательно выслушивал, то было видно, что параллельно думает о чём-то ещё. Конечно появлялась мысль, что о ком-то. Очень тяжёлыми их отношения стали год назад, когда Нина сказала ему, что сделала аборт. Он долго, в упор смотрел на неё, а потом спросил:

– Этот ребёнок должен был быть от меня?

– Ну, конечно, от кого же ещё, как ты вообще смеешь так думать обо мне?

– Тогда почему же ты не спросила меня? Согласен ли я, чтобы его не было?

– Я считаю, что нам рано ещё заводить детей, мы должны пожить для себя.

– Ты же знаешь, что я так не думаю.

– Да, знаю, поэтому и приняла решение одна. Это несовременно связать себя детьми, сейчас, в такие годы. Я собираюсь родить только после 30 лет.

Ты собираешься, или мы?

– Я надеюсь, что ты, наконец, поймёшь, что это глупо и несовременно связать себя пелёнками сейчас, прокричала она.

Он долго молчал, пристально смотря на нее, потом так же молча, оделся и, не произнеся больше ни слова, ушёл из их мюнхенского дома, при этом громко хлопнул дверью.

Через неделю Франц позвонил, сказал, что хочет развестись с ней. «А, я не желаю», – крикнула Нина и бросила трубку. С того дня они встречались очень редко и в каждой встрече, она задавала ему одни и те же вопросы.

– Если не секрет, с какой женщиной ты встречаешься? Я её знаю или нет? – Это были единственные вопросы, которые выводили его из равновесия, он начинал злиться.

Она без звонка, без предупреждения, появлялась у него на работе или в тех местах, где он мог быть по её сведениям. Особенно часто, и неожиданно Нина приезжала в отцовский дом. Тот факт, что Франц не жил в их доме, убеждал её, что у него есть любовница, но она не разу никого не встретила с ним. Однажды узнав точно, где он будет, Нина появилась там со своим другом, Рудольфом. Франц спросил её: «Кто этот юноша, с которого ты не сводишь глаз?». «Ну, как тебе сказать…? Это один молодой человек, который симпатизирует мне. У тебя же есть подруга, почему я не могу иметь друга?»

«Моя подруга – это моя работа – с утра до вечера», – сказал он, ехидно улыбаясь и печально смотря на неё.

Через неделю, она получила от адвоката официальный документ Франца о разводе. Нина была ещё к этому не готова. В тот день, она не могла уснуть, до утра: плакала, придумывая различные планы, как избежать развода. Потерять Франца не входило в её планы, и среди её знакомых мужчин, не было не одного, который бы мог сравниться с ним – это раздражало и злило.

Рудольф был для неё только как забава. Показав его Францу, Нина надеялась вызвать ревность у него, а в место этого получила развод. Она поняла, что сделала глупость, но что делать дальше не знала. Все её планы рушились, разбивались о его равнодушие к ней. Оставался только один выход, родить ему ребёнка. Но, как это сделать, сейчас, когда он знает о Рудольфе, и настаивает на разводе? И как ей не хотелось заводить ребёнка! Мысль о ребёнке не радовала, а наводила тоску. Сейчас рожать ребёнка, когда жизнь вокруг неё бьет ключом; интерес к работе, Рудольф, поездки на отдых.

«Живут же люди, как друзья, и не думают обременять себя детьми. Ну, почему же Франц, такой, несовременный?» – думала Нина. На дне души, где-то очень далеко, далеко, она осознавала то, что именно за это так привязана к нему, что он не такой.

Нина не дала согласия на развод, но понимала, что пройдёт время, и их разведут без её согласия. Она попросила у Франца прощение, сказала, что Рудольф это шутка, и он появился в её жизни только для того, чтобы разозлить Франца, разумеется, поплакала, сказала, что согласна родить ребёнка, и если он захочет, передит в дом его отца, кроме этого будет готовить ему сама лично ужин, и ждать его с работы на кухне. Они помирились, жили в мюнхенском доме. Нина ездила работать в Стамсрид три раза в недёлю, остальное время была, в основном, дома. Шло время, Нина не беременела, оттягивала этот момент, принимая против этого специальные медицинские препараты. Францу она сказала, что не знает причину и собирается сходить к своему врачу проконсультироваться. Однажды утром, он не смог завести двигатель у своей машины и вернувшись в домой, попросил ключи от её машины. Нина лежала ещё в пастели. «Возьми в сумочке», – сказала она и тут же соскочила с кровати направляясь, к столику, где лежала сумочка. Франц взял её первый и, подняв над головой, спросил: «Что ты так испугалась, что там у тебя секретного? Письма? Не беспокойся, чужих писем я не читаю. Он открыл сумочку и высыпал из неё все содержимоё на кровать. Вмести с косметическими принадлежностями и ключами выпала упаковка с таблетками. Он взял таблетки покрутил в руках, глядел Нине прямо в глаза.

– Это старые, я забываю их выбросить, – сказала она, опустив взгляд в пол.

– Да, Нина, я вижу, препарат старый, дата только на нём новая, – сказал Франц, тихим спокойным голосом.

Собрал все, выпавшие из сумочки вещи, сложил их туда обратно, и, поставив сумку на место, ушёл, не взяв ключи.

Нина осталась стоять полу голой, посреди спальни. После того, как он закрыл за собой дверь, она упала на кровать, стала бить руками по подушке и кричать: «Какая же я дура, какая же я дура», в этот момент ненавидела себя, как никогда раньше.

Вечером Франц не вернулся домой и не позвонил. Нина допоздна сидела у телевизора, ждала его, понимая умом, что не дождётся, и ей снова надо будет что-то предпринять, придумать, чтобы вернуть Франца.

Утром она позвонила ему на работу, услышав её голос, он положил трубку. Вечером Нина поехала в его родительский дом. Франц встретил её очень спокойно, пригласил пройти в свой кабинет, как постороннего человека.

– Больше всего я не люблю, когда меня обманывают. Ты знаешь в нашем доме не врали. А, я обманывал тебя когда-нибудь? И всё же, вся наша жизнь, семейная, совместный, сплошной обман – на этой почве и ссоры. Я понял, что мы никогда не сможем быть счастливы вместе», – сказал Франц.

– Ты спрашиваешь, врал ли ты мне?! Да, врал! Да, врал! Ты соврал перед Богом, перед алтарём, сказав, что любишь меня! – прокричала Нина. – Если бы ты любил меня, ты бы понимал меня, прощал бы меня, а не бежал в суд с заявлением о разводе, – заплакав, она выбежала из дома, села в машину и уехала в Стамсрид.

С тех пор, они не звонили друг другу и не встречались.

Отложенный ранее суд о разводе, Франц возобновил, и это был его первый звонок после их последней ссоры.

Нина приняла окончательное решение родить от Франца ребенка, и всё это время обдумывала план своих действий. Она сходила к гинекологу, очень тщательно проверилась, не встречалась с Рудольфом. Когда адвокат сообщил ей, что Франц настаивает на разводе, она выкрикнула в трубочку «Передайте ему, что я никогда не дам согласия на развод. Пусть он даже на это не надеется», и бросила трубку.

«Господи! Если начнётся этот процесс, какой же будет шум вокруг нас, среди знакомых, в прессе, столько же, сколько было вокруг нашей свадьбы», подумала Нина и заплакала, от обиды, а мысли о том, что все будут говорить о ней, что она не смогла удержать такого красивого и богатого мужа, заставила её рыдать.

Заявления и объявление Франца о разводе было сенсаций и поводом для разговоров. Развод не только разводил молодую красивую, богатую семью, но и разрушал намеченный бизнес план в слившихся двух предприятий в одной сфере, предполагающий принести ещё большую прибыль. Нина и Франц пояснений по этому вопросу никому не давали, и это ещё больше вызывало любопытство и интерес.

Для чего живём?

Он приехал, как обещал, в пять часов, в пятницу.

– Мы не можем быть вместе. Я принял твёрдое решение развестись и не отступлю от него. Прошу, пойми это, и не тяни со временем. Ты упрекаешь меня, в том, что я не понимаю тебя и поэтому не прощаю, а ты меня понимаешь? Чтобы понять меня, отступила ли ты, хотя бы раз, от своих желаний, прихотей. Ну?

– Ты упрекаешь меня в этом? А кто всегда идёт на перемирие первый? Кто первый пытается склеить наши «разбитые» чувства; кто первый приезжает, звонит? Если бы я этого не делала, мы бы годами не встречались, а может быть после первой нашей ссоры, вообще не возобновили семейные отношения.

– Семейные отношения? Что значат для тебя семейные отношения? Он замолчал, ждал ответ, она тоже некоторое время молчала, потом сказала:

– Семья это, когда понимают друг друга, прощают и живут вместе, а не врозь, как мы.

– У нас даже взгляды на семейную жизнь не совпадают. Твое представление о семейной жизни соответствует жизни тех пар, которые живут друзьями под одной крышей не обвенчанными и не заводят детей, глотая внутрь всякую дрянь, травя ей не только свой организм, но и душу будущего ребёнка. Мы же с тобой обвенчаны перед Богом, и мы обязаны жить по-другому. По-моему представлению семья, это общие взгляд на жизнь, прежде всего общие цели на будущее, а разве есть будущее без детей? Жить, как мотылёк – однодневка я не могу. Родители меня с детства приучили планировать свою жизнь на будущее сегодня, не заостряя внимание на дне вчерашнем. И в мои планы не входит обременять свою старость грудными детьми. Я хочу быть молодым отцом, а не старым отцом, как дедом. Мне уже – 27, и из них мы с тобой вмести 5 лет. Разве этого недостаточно, чтобы подумать о будущем?

Все три года нашей, так называемой жизни семейной, мы или разламывали её или соединяли. Разве ради этой цели мне и тебе жизнь дана? Или ещё есть что-то, ради чего мы живём? Как ты думаешь? Я хочу, чтобы у меня были дети сейчас. Вся моя жизнь это учёба, работа, и я считаю, что это правильно, но самое правильное, когда знаешь ради кого работаешь, кому передашь плоды своего труда. Извини, но я, сегодня, не уверен в полноценности нашего будущего ребёнка: таблетки, аборт, измена, нервозность, не хватает только курева и пьянства, для рождения урода. Разве можно так родить ЧЕЛОВЕКА, в большом понимании этого слова, если даже он будет здоров физически? – Франц замолчал. Всё это время, пока Франц говорил, Нина сидела, опустив глаза, не смотрела на него, он же, напротив, не сводил с неё взгляда.

– Как красиво ты говоришь, – она ехидно улыбнулась, – если посмотреть вокруг, то рядом с нами живут только одни идиоты и родители будущих уродов.

– Ну, почему же? Если хорошо посмотреть вокруг, приглядеться внимательно, то живут и другие, и жизнь у них не идиотская. Но… в силу твоих убеждений и в соответствии с ними, имеющегося у тебя сознания, ты их не видишь, и не хочешь видеть, они тебе неинтересны, у них другая мораль, поэтому ты их не понимаешь, а они тебя, поэтому контакта с ними не происходит.

– Ну, хорошо, я согласна; посмотреть вокруг другими глазами, с твоей точки зрения, и попытаюсь строить жить на будущее по твоему плану. Черт возьми, всё равно же когда-нибудь придётся рожать.

Она встала, направилась к нему. Он скептически улыбнулся, сказал:

– Мне кажется, что уже поздно.

– Почему? – Спросила она, ласково, глядя ему в глаза.

– Я думаю, не только поздно, но и невозможно. Нина остановилась рядом, дотронувшись до его плеча рукой.

– Ну, мы так часто начинали всё сначала, почему бы нам ещё раз не начать?

– Вот, поэтому и невозможно. Удивительная ты женщина, Нина! Для тебя всё так просто в жизни. Есть вещи в человеческих отношениях, которые не вернёшь назад, особенно, если их не было, а была видимость или иллюзия от них. Мы так часто теряли то, чего у нас не было. Теряли и всегда начинали искать, то чего не имели и не могли потерять. Так что ты сейчас хочешь начать сначала? Я прошу тебя дать согласия на развод. Я даже готов сделать для тебя отступление от брачного контракта и выполнить, непредусмотренноё в нём, желания, конечно, в пределах разумного.

– У тебя появилась другая женщина?

– Ну, как это появилась? Совсем, не так давно, ты говорила, что у меня, их много, а сейчас задаешь такой вопрос, удивляешь меня. Это будет лучше для нас, я не хочу более терять время, и тебе не желаю этого. У тебя уже есть парень, попытайся с ним устроить свою жизнь.

Он убрал её руку со своего плеча, пошёл к двери. Нина стояла, замерев. Сейчас ей казалось, что земля уходит из-под ног. Она поняла, что в этот раз, вернуть его будет непросто, если вообще невозможно.

Франц, ещё не разу, так горячо и серьезно с ней не разговаривал, и еще, не разу, она не видела его таким решительным. Взявшись за ручку двери, он повернул голову к ней, сказал:

– Нина, для меня назад пути нет. Я всё обдумал, поверь, для нас, двоих, это будет лучше, – и ушёл, не дождавшись её ответа.

«Он изменился. Что-то случилось… что, я ещё не знаю. Влюбился. У него есть женщина – теперь это так», – думала она, глядя в окно. Из окна было видно, как Франц сел в машину, и поехал к ресторану, который находился в 100 метрах от её дома. «Наверное, он хочет поужинать. Я должна найти способ остановить его сегодня, оставить у себя; я должна что-то придумать; я должна что-то сделать». С этими мыслями Нина быстро пошла в ресторан.

Поднимаясь по ступенькам крыльца, Франц увидел на террасе, Таню, знакомую официантку, давно работавшую здесь. Заметив его, Таня, улыбаясь, пошла ему навстречу.

– Как вы давно здесь не были! Вы уже видели господина Глокнер и свою жену?

– Да, я жену уже видел, а господина Глокнер ещё нет.

– Будете есть? Где вам накрыть стол, как всегда в гостином зале? Передать хозяину, что вы здесь или вы сами к нему пройдёте? – Засыпала Таня его вопросами, не дождавшись ответа.

Говорила она хорошо по-немецки, но с сильным русским акцентом. Приехав в Германию из России, 10 лет тому назад, Таня уже 5 лет работает в этом ресторане. В её обязанности входит, в первую очередь, обслуживать гостей хозяина.

– Да я очень хочу есть.

– У нас сегодня очень вкусный ужин, я скажу хозяину, идите в зал, – сказала Таня, и, почти бегом, побежала во внутрь здания. Франц пошёл за ней следом. В гостиный зал, с террасы, можно было пройти и через кухню.

Они зашли в кухонное помещение, которое было оборудовано и оснащено по последней технической моде. Отец Нины очень гордились тем, что им удалось на кухне заменить много ручных работ машинами. Отдыхающих и гостей он иногда приводил сюда, как на экскурсию. В будничные дни на кухне работали четыре человека, а в праздничные и в свадебные – 5; 6, и этого было достаточно, чтобы за один вечер обслужить более 300 человек.

Войдя на кухню, Франц поздоровался; повара повернулись в его сторону, тоже поприветствовали его. Возле моющей посуду машины, спиной к нему, составляя тарелки в одну стопку, стояла девушка. Возможно, из-за шума машины, она не расслышала его приветствия и не повернулась к нему, но что-то в девушке, до боли в сердце, показалось Францу знакомым. Не веря своим глазам, он пошёл к ней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.