Остановись, подумай, для чего живёшь. Роман в трёх томах. Издаётся на русском языке

Они лежали, прижавшись друг другу, и обхватив друг друга руками.

– Я не могу тебя отпустить, – сказал Франц, – я не могу, я не хочу, – прошептал он.

Лиза поцеловала его в подбородок, в нос. Он покачал отрицательно головой.

– Как сон. Может это сон? – Он освободил её тело от своих объятий, потом обхватил снова, – нет, ты есть и это не сон.

Она взяла его лицо в свои ладони. Они снова смотрели друг другу в глаза и молчали. Лизе показалось, что время остановилось, и что в этом мире только он и она ничего больше. «Неужели так бывает, и вот этот блеск глаз может заслонить, как ярким светом, весь существующий мир, притянуть к себе так, что всё остальное кажется тусклым и блеклым», – подумала Лиза.

– Неужели это возможно? – прошептал Франц.

Лиза уснула. Проснулась от его поцелуя. Была глубокая ночь. На улице по-прежнему завывал ветер. В комнате было тепло и светло от зажжённого камина.

Она прижала его голову к груди.

– Ты не спал? Я долго спала?

– Нет, я не спал, а ты спала всего час. Я не хотел тебя будить, я хотел тебя поцеловать. Какая ты красивая!

– Ты мне сегодня сделал столько комплиментов, сколько я не слышала за всю свою жизнь, но мне очень приятно.

– Это не комплименты – это правда, ты думаешь, я могу сказать тебе неправду, или совсем не то, что думаю.

Лиза поцеловала его, сказала шёпотом:

– Я не хочу, чтобы ты говорил мне то, что думаешь. Я хочу, чтобы ты говорил мне только правду.

Она снова ощутила тот, неведомый до сегодня, мир прекрасных чувств радости тела и души, тот момент, когда две души и два тела соединяются в одно целое из двух половин. Это целое заполняется одной радостью на двоих, и эта общая радость с двойной силой любви, от удвоенных чувств любви, наполняет весь внутренний мир каждого в отдельности. Теплота и ослепительный свет этого внутреннего мира заполняют разум и отключают его от мира окружающего. Двойные чувства, и двойная радость, в двух душах принимают единый общий, только их, дух любви.

– У тебя так блестят глаза, ты хочешь заплакать? Я обидел тебя, чем-нибудь?

– Нет, ты подарил мне радость, а у тебя тоже блестят глаза, как будто, ты тоже хочешь заплакать.

– Да! Я хочу заплакать только от радости, которую подарила мне ты. Я так часто влюблялся, но так же часто разлюблял. Я всегда знал, что есть что-то, что я не знаю и обязательно узнаю. Я говорил тебе, что у тебя очень красивые волосы, они такие же богатые, густые как у моей мамы, только у тебя немного длиннее, а так цвет и прическа очень похожи. Когда я увидел сегодня тебя, всё перевернулось во мне.

– Твоя мама дочь господ Вебер? Почему ты так сказал «перевернулось», что это значит?

– Да, мама дочь моих стариков. Она умерла 4 года назад. Умерла глупо, хотя смерть всегда глупа, но здесь особый случай. Красивая, еще молодая женщина, 42 года, и вдруг её не стало за 1 день, за один час. Зимой подморозило, был гололёд, она поставила машину в гараж, стала выходить через ворота, поскользнулась, упала, виском ударилась о бордюр. Умерла сразу Отец очень любил её. Он старше мамы на 10 лет, она для него была все и для меня тоже. До сих пор не могу поверить. Сколько себя помню, всегда мая жизнь была в спартанском режиме. Я был один, но меня никогда не баловали. Учеба, спорт, книги; за каждый прожитый день я должен был по времени отчитываться. Мама была очень строгой, но очень любила меня, всегда была со мной рядом, не оставляла меня без внимания никогда. Родители хотели, чтобы у них еще были дети, но что-то из-за маминого здоровья не получалось. Это желание передалось мне: очень хочу детей, но у меня, их нет, хотя женат уже 3 года. 3 года женат и, из них, год уже развожусь со своей женой.

Лиза затаила дыхание, оцепенела. Подумала. «Вот он реальный мир. Не успела даже об этом подумать? Бывает же такое». – Нина, дочь богатых людей, наследница, я тоже единственный наследник. Родители очень хотели, чтобы мы поженились. Семейные дела её и мои в одной сфере: рестораны, кафе, буфеты; объединение должно было принести большую прибыль. Мы встречались, нельзя сказать, что она мне не нравилась, другой у меня девушки до неё не было, но я все равно пытался сопротивляться. Нина же очень хотела этот брак. После смерти мамы, мне было очень плохо. Да… Мама была за этот брак. Мы поженились, сделали дорогую свадьбу. Она окончила гимназию, я продолжал учиться в университете. Первые годы, у нас с Ниной всё как-то было, более мене, нормально: мы редко ссорились, наверное, потому, что невсегда были вмести. Я учился, она работала с родителями. Её работа и, там же дом, в 150 км от Мюнхена. Потом мы стали часто ругаться. Я хочу детей – она нет. Потом она стала за мной следить, подозревать меня, в том, что я ей изменяю. Все наши встречи начинались с ревности, иногда заканчивались миром, но в большинстве случаев руганью и разъездами на долгое время. Год назад, я узнал, что она имеет любовника. Нина объяснила это тем, что изменяет мне в отместку. Мне, в то время, было далеко не до любовных похождений. Я заканчивал университет, и нужно было помогать отцу в работе. Всего пол-года, как я окончил университет и сейчас работаю вместе с отцом. Работы очень много, мы с ним остались вдвоём, без мамы, на всё наше дело. Если сильно устаю, приезжаю сюда, к старикам. Мама у них была единственная дочь, и я у них остался единственным родным, близким человеком и тоже наследником; жалею их и люблю, но помогать не могу, а они не хотят оставлять своё дело. Хотя им уже по 65 лет. Когда, я сегодня приехал, зашел на кухню, то увидел, что дед стоит у окна и плачет. Спрашиваю: «Что с тобой?» Он отвечает: «Маму твою вспомнил». Я потом понял, что это ты растревожила его душу, потому что с боку сильно похожа на неё.

Лиза слушала его, молча, прижавшись к его груди. Он замолчал и заснул.

Известие о том, что он женатый и, к тому же, ещё богатый наследник, изменило чувства необычной радости на тревогу, а затем, подкрались, и овладели чувства жалости к самой себе.

«Господи! Ну, почему так со мной происходит? Второй мужчина в моей жизни и женатый». С Алексеем они встретились в городской поликлинике, когда Лиза проходила там преддипломную практику. Она стала ловить на себе его приствольный взгляд. Он работал хирургом в стационаре и два раза в неделю вел приём больных в соседнем кабинете. Алексей был молодым, симпатичным человеком, тридцати лет. В больницы его считали очень талантливым хирургом. Не одна сложная операция не проходила без его участия.

Однажды, окончив работу, Лиза, вместе с медсестрой вышла из кабинета, и, закрывая дверь ключом, увидела рядом, возле стены Алексея. Он стоял лицом к ней и было понятно, что ждал её. Они поздоровались. Он молча, смотрел на неё, пока она закрывала дверь, а потом проводил взглядом до выхода. На второй дней, Алексей зашёл к ней в кабинет, когда приём больных уже закончился. Медсестра вышла, они остались вдвоём. Он подошёл к ней вплотную, прижал к себе и крепко поцеловал в губы.

– Что Вы делайте? Как Вы смеете? – сказала она, пытаясь оттолкнуть его.

– Не знаю, что я делаю, не знаю, что происходит, но я думаю о тебе каждый день, каждую минуту, – сказал он очень тихо, сделав паузу, добавил, – и секунду тоже. Какой то момент, они стояли молча близко друг к другу, потом он провёл по Лизиной щеке своей большой ладонью, резко оттолкнувшись обеими руками от стены, вышел из кабинета. С этой минуты она думала об Алексее всегда, а он не заходил больше к ней в кабинет. Через неделю, после того случая, Лиза дежурила в стационаре в ночную смену.

Обычно, ночью дежурили два врача: в этот день смена Алексея и Лизы совпала вместе. Он стоял один, в ординаторской, лицом к окну, когда она открыла дверь. Увидев его, Лиза остановилась в дверях. Алексей, в это время, резко повернулся к ней, глаза его радостно сияли, сказал:

– Заходи, я жду тебя.

Она молча закрыла за собой дверь.

– Ты обижаешься на меня? – спросил он.

Она молчала.

– Не обижайся, прошу тебя; знай, я тебе сказал правду.

Он близко подошёл к ней. Она отрицательно покачала головой, не поднимая на него глаз. Не сказав более ни слова, Алексей ушёл. Конечно, он ей нравился, было приятно, что такой симпатичный мужчина, хирург, обратил на неё внимание, да ещё, почти, объяснился в любви. Она ни с кем из парней не встречалась. Его поцелуй был первый поцелуй. Многие её бывшие одноклассницы уже вышли замуж и даже имели детей, однокурсницы имели друзей и, не стесняясь, жили вмести, как муж и жена. У Лизы не было страха перед близкими отношениями с мужчиной, была только стеснительность. Это произошло в эту ночь в дежурной комнате.

Он спросил:

– Почему ты не сказала, что ещё невинна?

– Ты не спрашивал. А это надо было сказать?

– Не знаю. Я люблю тебя, вот это я знаю точно.

Утром, возвратившись, домой с дежурства, Лиза легла спать, и проспала до вечера. Она не помнила, чтобы, когда-либо, так долго спала. Проснувшись, вспомнила прошедшую ночь, перебрала всё до мелочей в памяти. Лиза не жалела о том, что произошло с ней. На душе было хорошо, радостно.

В понедельник, Алексей зашёл к Лизе перед концом рабочего дня. Она была в кабинете с медсестрой, помогавшей ей вести приём больных. Он поздоровался, спросил: «Как дела?», постояв немного у окна, ушёл.

Медсестра, Лилия Михайловна – пожилая женщина, проработавшая в этой больницы 10 лет с самого начала её открытия, сказала:

– Симпатичный мужчина Алексей Алексеевич: обходительный, воспитанный, интеллигентный; хирург от Бога. Студентом у нас на практике был, потом сюда работать пришёл, доморощенный, можно сказать. Помолчав немного, глубоко вздохнув, добавила, внимательно смотря Лизе в глаза. – Женат. Дочь имеет. Похоже, он обратил на вас внимание, Елизавета Петровна. С женой Алексей Алексеевич живёт не хорошо, люди говорят, что ссорятся они часто, даже пытались развестись, но он привязан к дочери, любит её очень. Без неё его ещё никто не видел в нерабочее время, бывало, и на работу её приводит. Хорошая девочка, хорошо учится, развита не по годам, отличница. С шести лет в школу отдали; сейчас во второй класс ходит, вместе с моим внуком. Жена его, Ксения Николаевна, работает врачом – стоматологом. Я её не знаю хорошо, несколько раз видела всего лишь. Его с ней никто не видел, вместе они не появляются даже на праздниках. Он, обычно, везде с дочкой бывает или один. Ксения Николаевна, симпатичная женщина, только старше его на 4 года, но выглядит очень хорошо, следит за своей внешностью. Что их мир не берёт, не знаю.

Лиза слушала, медсестру не поднимая на неё глаз. Она боялась, что если посмотрит на эту пожилую добрую, умудренную опытом женщину, то та сразу поймёт, что информация, которую она сейчас выдала для Лизы, не принесла ей радости, а наоборот, слёзы накатились на глаза. Она молчала, делая вид, что просматривает записи в регистрационных книжках.

– Ну, ладно, отработали ещё один день, приблизили пенсию и старость,

до свидания, я пошла, – сказала Лилия Михайловна, и, остановившись у двери, ещё раз внимательно посмотрев на Лизу, – Вы молодая, красивая девушка, у вас ещё будут такие как Алексей Алексеевич. На него многие девушки заглядывались. Были и такие, что плакали, в любви ему объяснялись. Он, вроде бы, сделает шаг вперёд и назад сразу же. С женатыми мужчинами лучше не связываться, да еще, если есть дети – это очень хлопотное дело. Хотя у каждого своя судьба. От судьбы никуда не уйдешь.

Лиза молчала. Медсестра ушла. Она сидела в кабинете, слёзы текли по её щекам. Сейчас она по настоящему осознала, что произошло с ней за две последние недели. Никто ей, до этого, об Алексее ничего не говорил, сама она никого не спрашивала. Догадаться, что он женат было не трудно, и мысль эта мелькала. Мысль мелькала, но не задерживалась, и всё потому, что Лиза отгоняла её, не хотела об этом думать. Все так быстро произошло, промелькнуло, как в тумане. В этот момент она поняла, что и сейчас в голове у неё тоже туман. Ясности не было. Поймала себя на мысли, что и не хочет она ясности.

Она пришла с работы и сразу же легла в пастель. Дома никого не было. Родители ещё жили на даче. Лиза долго плакала, а потом уснула. Разбудил её звонок в дверь. Она встала, на улице уже смеркалось. «Наверное, папа приехал», – подумала Лиза и, не спрашивая, открыла дверь. На пороге стоял Алексей. Улыбаясь, он сказал:

– Я взял твой адрес в регистратуре, хочу тебя видеть.

Представив, как она в этот момент выглядит; ужас охватил Лизу. Она стояла перед ним в домашнем халате, в том же, что и спала; заспанная, заплаканная и лохматая. Он зашел, отстранив её, сам закрыл дверь, спросил:

– Ты одна?

Она утвердительно мотнула головой. Алексей сгрёб её в свои объятия и стал целовать.

– Ты не сказал, что ты женат, что у тебя есть дочь, – проговорила она, дрожащим голосом, и со слезами на глазах.

– Да, но я думал ты знаешь, у нас в больнице все про всех знают.

– Я не знала.

Она освободилась из его объятий.

– Извини, я спала, у меня такой вид.

– У тебя чудесный вид.

– Не надо смеяться надо мной.

– Я не смеюсь.

Они прошли в её комнату. Алексей снова обнял её, прижал к себе, стал целовать. Лиза отстранила его. Он сел в кресло возле кровати и сказал:

– Да, я женат и у меня есть дочь. Теперь скажи мне: это для тебя имеет большое значение?

Губы её задрожали и из глаз брызнули слёзы.

Он обхватил её за талию, прижал к себе, прошептал:

– Это не должно для тебя иметь большое значения, я всё улажу сам.

Алексей целовал её в губы, глаза, не объяснив, что и как всё уладит. Он ушёл от неё поздно ночью.

Закончилась её последняя неделя преддипломной практики и в это же время она узнала, что беременная.

Первая мысль была; сделать аборт, но потом Лиза решила родить. Алексей долго молчал, узнав от неё эту новость, потом сказал.

– Конечно, не надо было рожать сейчас, но первый аборт… очень рискованно… Не дай Бог! Никогда себе не прощу, если испорчу тебе жизнь. Ребёнок должен родиться.

Но о разводе с женой и о том, как они будут жить дальше, промолчал. Пообещав перед этим, что всё уладит и разведётся, он не заговаривал больше на эту тему, а Лиза не спрашивала. Она ждала. Защищала диплом беременной и уже все знали, кто отец будущего ребенка.

В семье Лизы всё было готово для того, чтобы уехать в Германию: ждали Лизу, когда она окончит институт. Весть о том, что Лиза ждёт ребенка, привела их в шок. С большим трудом они успокоились и смерились.

Алексей был немцем, но жена у него была русской. В Германию он до этого времени ехать не собирался.

– Я не могу оставить дочь здесь. Ты понимаешь меня? – спросил он. Она молчала.

– Я знаю, ты поймешь. Иришке 9 лет, если я разведусь, жена не даст разрешения уехать в Германию с ней. Без её согласия меня не выпустят, дочь она мне не отдаст, а я не могу представить её без себя. Я подал прошение, чтобы мне разрешили выехать в Германию с семьёй. Жена об этом ещё не знает… Она против, но надеюсь, потом уговорить её. Там я хочу разойтись, тогда дочь будет со мной. Я люблю тебя, но если бы не Иришка… Она очень привязана ко мне и я к ней. Тебя очень прошу, дождись меня, и роди мне сына. Договорились?

Лиза молчала.

– Не пытаюсь уговаривать тебя остаться здесь, потому как, думаю, что это невозможно. Я разговаривал с твоими родителями, и знаю, что все ваши родственники уже уехали, остались только Вы. Но и не это главное, – он помолчал, – главное то, что в России происходит сплошной экономический развал. Кто-то разваливает страну, не щадя её интеллектуальной, и материальной собственности. Я уже четыре месяца не получаю зарплату. Уговорить остаться тебя здесь, без родителей, со мной, и с моими алиментами, язык не поворачивается. Я должен уговорить жену уехать в Германию, думаю, мне это удастся.

Лиза родила в Германии через 3 месяца, после того как они приехали. Алексей часто звонил. Его жена согласилась уехать из России; они получили вызов и скоро должны будут приехать в Германию. Ей казалось, что она любит Алексея. Сегодня она поняла, что существует нечто другое, чего она просто не знала. «Это „другое“ совсем не то, что было у неё раньше. Прекрасные восхитительные чувства – нет, это то, что нельзя объяснить словами. И что же? А ничего, – думала она, чувства другие, человек другой, а история почти та же».

Франц спал, Лиза смотрела на него, сидя на кровати, обхватив колени руками.

«Какой же он красивый! Так хочется смотреть на него». Она прикрыла одеялом его нагое тело, он открыл глаза, посмотрел на неё, спросил: «Кто ты?» – закрыл глаза и снова уснул. Лиза сидела в прежней позе и смотрела на него, из глаз её потекли слезы.

«Кто я? Случайная встречная, бедная женщина, с ребенком, со своими проблемами. А кто он? Богатый наследник, женатый человек, будущее которого расписано до мелочей, наверное, даже и то, когда должен родиться ребенок. Мои проблемы и его проблемы совершено разные. Я должна дождаться Алексея, отца моего ребенка, я обещала ему, и я постараюсь это сделать. У моего ребенка должен быть отец. Связывать себя новыми проблемами, распутывать новый клубок… – не хочу», – думала Лиза. Слезы текли по щекам, на колени. «Но какое счастье, что я понимаю, что такое любовь, да ещё и с первого взгляда. Знаю этого человека всего несколько часов, а, кажется, он такой родной и такой близкий. Надо сохранить это, прекрасную песню моей души». В эту минуту будущее с этим человеком ей не представлялось возможным.

На улице светало, снег перестал идти, моросил дождь. Внизу хлопнула дверь. Лиза встала, стараясь не шуметь, собрала свои вещи, зашла в ванную, привела себя в порядок. Войдя снова в спальню, она близко подошла к кровати: Франц спал, улыбаясь во сне. Лиза долго смотрела на него. У неё было огромное желание прикоснуться к нему, хотя бы еще раз и очень не хотелось уходить. Она не стала его будить, тихо открыла дверь, вышла.

Лиза спустилась вниз в кафе, увидела там господина Вебера, менявшего скатерти на столах.

– Вы уже встали? Уезжаете? Так рано? – спросил он.

– Да мне пора.

– Я подам Вам завтрак.

– Нет, не надо, спасибо. Лучше подайте мне счет. Хочу поехать раньше, пока на дороге мало машин.

Господин Вебер подошел к стойке бара, назвал ей сумму. Сумма совсем была маленькая и не соответствовала её примерным подсчетам.

– Большое спасибо, Вам и Вашей жене. Я вам очень благодарна за то, что вы помогли мне, сказала она, – спасибо.

– Не за что, если будете в наших краях заезжайте ещё.

– Неприменено, обязательно заеду.

Хозяин проводил её до выхода. На улице, уже почти рассвело. На стоянке было всего две машины, её и Франца. Её машина, старый «Фольксваген», десятилетней давности и его спортивная, последняя модель «Феррари», стояли вмести. «Вот такие мы разные, как эти две машины – подумала Лиза, садясь за руль. Она ехала по дороге, дворники смывали капли дождя со стекла, а она не вытирала слезы, катившиеся из её глаз. «Нет, нельзя так ехать, я должна остановиться, выпить кофе, успокоиться». Лиза свернула к заправочной станции, зашла в кафе, села за столик у окна. Просидела так больше часа, долго плакала, отвернувшись к окну. Ей было очень плохо в этот момент, она уже сомневалась, правильно ли сделала, что уехала, не простившись с Францем: «Может быть, вернуться? – мелькнула у неё мысль, – может быть, все могло бы быть не так, как я себе это представила?». Эту мысль Лиза тут же отогнала. Она всё больше убеждала сама себя, что ейчас легче развязать то, что ещё не связано крепкими отношениями, потом будет труднее.

Просидев в кафе больше часа, Лиза немного успокоившись и снова поехала. На удивление самой себя, ехала быстро и рискованно, стараясь не думать о Франце, а только о том, что надо быстро доехать до своего дома, а там ей будет легче, вся тяжесть спадёт с её души, все забудется.

Франц спал и видел во сне лес с высокими деревьями, закрывавшими свет и солнце своими макушками. Из-за этого в лесу был полумрак и прохлада. Солнечный свет пробивался через верхушки деревьев и тонкими световыми потоками, опускался на ветки деревьев. Франц шел по лесу к тому месту, где лучи света, доставали земли. Это место, казалось, совсем рядом, и очень теплым. Он шёл и шёл, а расстояние между ним и световым потоком оставалось прежним; попытался бежать, но ноги стали тяжелыми. Остановившись на месте, он пытался снова идти, ему так хотелось дойти до светлого места. Вдруг, поток света сам стал приближаться к нему. И вовсе это не поток, а девушка, наполненная солнцем. Вместо одежды её тело покрывали длинные светящиеся волосы, как лучи света. Франц попытался вспомнить, где видел её, протянул к ней руку: «Кто ты?», проговорил, он. Девушка исчезла, поток светлых лучей окутал его, стало очень тепло.

Проснувшись, и не увидев Лизу рядом, Франц подумал, что она, уже встала, и снова закрыл глаза. В комнате, в ванной и во всём доме, было тихо, на улице шёл дождь. Полежав несколько минут, вспоминая вчерашний вечер, он сел в кровати, осмотрел комнату. Признаков, что кто-то был здесь кроме него, или есть, не было. Франц резко соскочил, с постели, позвал: «Лиза», – ответа не услышал. Быстро одевшись и умывшись, он бегом сбежал вниз по лестнице, в кафе. В пустом зале, за крайним столиком, радом со стойкой бара, сидел дедушка и пил кофе.

– Доброе утро дед, – сказал, Франц и сел с ним рядом.

– Доброе утро внучек.

– А где, бабушка, и вчерашняя ваша гостья, Лиза? – спросил Франц.

– Бабушка, как всегда, в это время, на кухне. Гостья уехала, ещё час назад.

– Уехала? – Франц соскочил со стула.

– Поблагодарила нас, расплатилась и уехала, но мне показалось, что она была заплаканной. Вы что с ней не поладили?

– Мы очень поладили, дедуля. Я ещё никогда так ни с кем не ладил, и у меня еще не разу не было такого восхитительного вечера! Она чудесная, девушка, но что случилась, почему она уехала, не простившись со мной? Я же её ничем не обидел. Куда она уехала? Мне нужен её адрес. – Франц быстро поднялся в свою комнату, оделся – Куда она уехала? Мне нужен её адрес, – повторил он, сбегая по лестнице.

– Она не заполняла никаких документов, и я не видел её паспорта. Адрес она не оставила, телефон тоже.

– Этого не может быть. Ну, хотя бы примерно, куда, в каком направлении?

– Она ехала из Ганновера, и ещё ей осталось ехать 400 км до места, где она живёт – это все, что я знаю.

– Ну, да! Сведения, конечно, очень полные.

Франц, снова сел, возле деда, положил свою руку на его руку, сказал:

– Извини, дорогой, я не смогу сегодня остаться у вас, должен попрощаться. Где бабушка? Может она что – нибудь знает о ней?

– Сейчас я её позову, спросим.

Франц подошел к окну, стал смотреть на улицу, где по-прежнему шел дождь. «Какая скверная погода. А какая у неё машина? Какой номер? Надо спросить деда. Нам было так хорошо, как сон. Не хочу, чтобы это был сон, не хочу лжи и грязи. Если это обман, то какая же жизнь…?! Неужели ничего чистого и светлого нет в этом мире? И есть ли на земле то, ради чего стоит жить? Надо же было мне так крепко уснуть. Возможно, она замужем, а я женат. Ну, так что же тут особенного? Стоит ли из-за этого сбегать, не попрощавшись? Притворства не было! Я видел это, чувствовал».

Подошли бабушка и дед.

– Я, к сожалению, тоже больше ничего не знаю, – сказала бабушка.

– Какая у неё машина, номер?

Старики пожали плечами.

– Старый Фольксваген, тёмно-синего цвета, а номер я не посмотрел, – сказал дед.

– Я должен ехать.

– Ты хочешь догнать её, но это же нереально, да и зачем тебе это? Ты же женатый человек, – проговорила бабушка, строго смотря на него.

Не ответив ей, Франц вышел на улицу, сел в машину, поехал в направлении Мюнхена. Он проехал мимо, той заправочной станции, где сидела в кафе, возле окна, Лиза и плакала. Через пятнадцать минут, по этой же дороги, следом за ним, в том же направлении, поехала и она.

Есть она, и нет её Франц вернулся в Мюнхен, приехал в свой дом. Запланированный воскресный день, побыть у стариков, остался свободным. В настоящее время он жил у отца, и в своём мюнхенском доме бывал редко. Отец предлагал ему и Нине совсем переехать жить к нему, но Нина, наотрез отказался. Франц же любил свой родовой дом: в нём он родился и вырос, и в нём было много вещей, сделанных мамиными руками, да и находился он в пригороде Мюнхена, в тихом очень красивом месте, возле леса и озера. Нина сказала: «Я не люблю эту тишину, у меня от неё голова болит. Я люблю город и места, где люди живут, а не птички и зайчики».

Она сама выбрала небольшой старинный домик в городе. Отцу Франца это дом понравился, и он купил его, записав на своё имя: сказав, что под старость лет своих, возможно, переедет в него, а они, когда родят детей, переедут в его большой загородный дом.

Франц зашёл в спальню, не раздеваясь, лег на постель поперек кровати, закрыл глаза. Лежал так долгое время, думая о Лизе. «Неужели так бывает в человеческой жизни, между мужчиной и женщиной? С одного взгляда, с одного момента и так по сердцу… Наверное, бывает, если это произошло со мной», – думал он.