Пылающие души

– Я же сказал: мы здесь живем. Что непонятного? Я тоже вас здесь не видел, так что, паспорт ваш требовать? Может, это вы разбили стекло, а вину на нас пытаетесь перекинуть. Идите-ка лучше домой да двери покрепче закройте. А то знаете, бывают ситуации всякие.

Он угрожал. Угрожал откровенно и без страха. Глядя мне в глаза, этот мужчина вел себя так, будто он здесь хозяин и делает мне одолжение, отпуская домой. Стерпеть это я не мог и явно почувствовал, как ощетинился мой еж, наконец высунув мордочку из колючек. Лера держала меня за руку и являлась на данный момент единственным сдерживающим фактором. Я наклонился к ней и шепотом велел не бояться, а идти на четвертый этаж и в случае чего позвонить в двери. Жившие там люди установили звонки очень низко – дети были маленькие тогда, так что я не сомневался, что дочь сможет до них достать. Другое дело, что они теперь старики и толку от них будет мало, но, по крайней мере, забрать к себе мою дочь они смогут.

Я отпустил ее руку в надежде, что она не будет цепляться за меня, и посмотрел на своего противника. Он поглаживал здоровой рукой забинтованную и также смотрел в мою сторону. Женщина что-то говорила ему в самое ухо. Мужчина кивнул и сделал серьезное лицо.

Лера отступила на несколько шагов вниз и остановилась посередине лестничного пролета. Как в кино, время остановилось. Я очень хорошо слышал прерывистое дыхание незнакомца. Вдруг мне в нос ударил запах из Наташиной квартиры. И мне пришлось остановиться, так как на «арене» появился новый игрок. Впрочем, не такой уж и новый. Из дверей вышла Наташа, и мой пыл охладел. Мгновение назад я уже мысленно видел, как подойду к этому человеку и задам вопрос насчет его руки. Он начнет дерзить, возможно, попытается ударить меня, и между нами завяжется драка. Естественно, я видел себя в ней победителем, как человек, бьющийся за правду. Я даже видел, как незнакомая женщина пытается нас разнять, причитая. Но обстановка резко изменилась: следом за моей соседкой мог появиться ее муж. Если он станет на сторону противника, шансов у меня не будет. Мне вспомнился его толчок в грудь. Все это я обдумал за доли секунды, пока делал шаг с одной ступеньки на вторую. Сам не ожидал от себя такой скорости мысли, так что уверенность на моем лице уступила место удивлению.

Но я еще не успел перестроить свой план, как в игру, сама об этом не догадываясь, вступила Наташа.

– Ну сколько вас ждать! – прохрипел ее голос. – У нас уже все сварилось.

– Иди домой, – ответил мужчина и толкнул ее в плечо. – Не видишь что ли, у нас с товарищем разговор по душам намечается.

– О, сосед! – Наташа проследила за недовольным взглядом мужчины. – А ты что тут делаешь?

– Домой иду с дочкой. Смотрю, окно кто-то разбил. А тут твои знакомые выходят покурить, так я у них поинтересовался, не в курсе ли они, кто это сделал. Твоему другу это не понравилось, теперь, как я понимаю, он хочет объяснить мне, что было не так в моем вопросе.

Наташа посмотрела на меня, скривив лицо, затем перевела взгляд на мужчину. Пожав плечами, она обратилась снова ко мне:

– Со стеклом мы разберемся. Завтра Кольку зашлю на базар, пусть найдет, чем заделать. Это случайно получилось.

– Тебя никто не спрашивает, – сказал ее знакомый и обругал обеих женщин матом.

Я посмотрел на свою дочь, ставшую невольной свидетельницей происходящего, и подмигнул ей. Лера несмело улыбнулась и сделала еще один шаг вниз.

– Уважаемый, а вас не учили при детях матом не разговаривать? – сказав это, я сделал шаг навстречу мужчине.

Похоже, на него это подействовало: посмотрев на Леру, он поморщился и проговорил, явно через силу:

– Прошу прощения, вырвалось.

Снова открылась дверь квартиры и послышались шаги. Коля стал позади жены – места на площадке стало мало, и незнакомец тоже шагнул мне навстречу.

– Слышь, шо тут происходит? Валик, ты опять шалишь?

– Нет, брат, просто хочу объяснить человеку, что не надо в такой форме с людьми общаться. А тут эти бабы все время мешаются.

Коля посмотрел на меня и скривил губы. Он отодвинул Наташу и вышел вперед, сунув руки в карманы.

– А шо со стеклом не так? – Коля смотрел вниз мимо меня. – Разбили, ну и шо? Пусть Володька сам разбирается, я помогать не буду.

– Коль… – начала Наташа, но тут же получила оплеуху и залетела в тамбур, завалив подставку для обуви.

– Слышь, ты мне поговори еще! Это Вовкина проблема. Сам виноват. Перестал мне денег давать, чего это я ему помогать должен? Ишь, чего надумала! Заслать меня на базар за стеклом! А деньги ты мне дашь?

Из тамбура послышался стон, сопровождаемый тихой руганью. Наташа поднялась на ноги, держась за дверную раму, и высунула в проем голову. Из носа женщины стекала струйка крови, и мне даже стало жаль ее, но я напомнил себе, что никто ее не заставлял становиться такой и жить с этим человеком.

– Коленька, прости меня, – кинулась она к нему сзади на шею, но снова была откинута в тамбур. Вторая женщина помогла ей подняться, и они обе зашли домой.

– На стол накрывай! – прокричал ей вслед муж. – Мы скоро будем.

Сразу стало понятно, что ничего хорошего его слова не сулят. Коля стоял, ковыряясь языком в зубах, и посматривал на меня с маниакальной улыбкой, перекосившей его лицо до неузнаваемости. Глаза соседа покраснели, и сейчас я понял, что значит «налились кровью». Дышал Коля, как разъяренный бык, готовый нанести роковой удар тореадору, и вся его фигура только дополняла этот образ. Честно сказать, я не знал, как дышит бык в подобной ситуации, но ассоциация возникла только эта. Радостная мысль проскочила в голове: бык после этого погибает, а маленький тощий тореадор лакомится после победы его мясом. Есть Колю я не собирался, но о победе начинал грезить, как о чем-то далеком и несбыточном.

Что они могут мне сделать? Убьют? Ну это вряд ли. Вспомнились Колины друзья и нож, которым Мишаня выковыривал грязь из-под ногтей. Тот бы убил, сомнений не было. А Валик внушал надежду на более позитивный исход, несмотря на всю его воинственность.

– Может, это ты окно разбил? – заговорил он, переминаясь с ноги на ногу. – А теперь на меня свалить вину собрался. Не хорошо это. Ой, не хорошо.

– Слышь, ты моего брата не обижай, – проговорил Коля, сверля меня взглядом.

– А я никого не обижаю. Мне хочется узнать правду. И право на это у меня есть.

Послышался смех. Братья смеялись, а я судорожно старался найти выход из положения.

– Так вот тебе правда: ты его разбил. Мы так всем и скажем. Да, Колюня?

– Ага! – пробасил сквозь смех сосед. – Сам разбил, а на Валика гонишь.

– Я ничего не разбивал. Мы с дочкой только что поднялись…

– Так и я только что из квартиры вышел. Ты же сам видел. – Валик улыбнулся и развел руками.

– А с рукой что? – не унимался я.

– Ты про это? – Он осматривал руку так, будто был с ней не знаком. – Это мы салат из капусты делали. А я такой неуклюжий…

Он снова засмеялся, поддерживаемый хохотом своего брата. Коля запрокинул голову и ржал так, что я подумал о своей жене, явно слышащей это. Что она подумает, учитывая, что нас с Лерой нет дома.

– Слышь, это он порезался сегодня о капусту… То есть ножом порезался. А стекло ты разбил. Понял?

– Нет, не я. И сейчас я вызову милицию. Пусть они разбираются, обо что порезался твой брат.

Коля толкнул Валика в спину, и тот пошел на меня, поглаживая бинт на руке. Ударил он в живот, быстро и почти без замаха. Я не успел осознать, что произошло, но второй удар сделать не дал. Руку удалось поймать легко, почти как героям фильмов о боевых искусствах, а бить пришлось кулаком наотмашь. Не ожидая такого эффекта, мы с Колей смотрели, как его брат заваливается на бок, постанывая от боли. Уже дома, анализируя эту ситуацию, я предположил, что Валик побоялся поднять раненую руку, и это сыграло против него. Но еще оставался его быкоподобный брат. Коля проводил взглядом тело Валика и, хрустнув костяшками пальцев на правом кулаке, шагнул ко мне, переступая через лежачего.

– Убью, сволочь! – прорычал он и развел руки в стороны. Вот это было уже плохо. Со стороны можно было подумать, что меня встретил старый знакомый и сейчас идет ко мне с распростертыми объятиями выразить свою радость. Но его глаза говорили об обратном. Сейчас я уже верил в то, что меня здесь убьют, но принял решение с этим не соглашаться.

Коля огромной лапищей схватил меня за шиворот и потянул на себя. Моя футболка затрещала, и в какой-то момент показалось, что из меня сейчас вырвут душу. Изловчившись, я сделал первое, что пришло в голову: ударил его в пах. Бил я не очень сильно, так что рассчитывать на весомый результат не приходилось. Коля застонал, опустив свободную руку к промежности, но меня так и не выпустил, согнув под своим огромным весом. Снизу что-то закричали, но это был не дочкин голос. Дернувшись вверх, я потянул на себя Колю, и он, не желая меня отпускать, ударил меня раскрытой ладонью по лицу.

Я не знаю, что было бы, бей он кулаком, но даже от этого удара я услышал звук основного колокола в большом храме. В глазах на мгновение потемнело, и я привалился к стене, чтобы замедлить свое падение. Противник толкнул меня в плечо, так что устоять мне не удалось, а падать очень не хотелось. Я завалился на бок и затих, разумно предположив, что он оставит меня в покое.

– Вот сволочь… – сказал Коля, подходя к своему брату, пролежавшему все это время на полу. Он наблюдал за нами, но помогать не решался. Не знаю, кому предназначались Колины слова, мне или резко струсившему брату, но я решил последовать примеру последнего и не двигался. Подняв Валика под живот, человек-гора поплелся с ним домой.

Коля еще что-то говорил, но я уже не мог разобрать его слов, отстранившись от всего мира и раздумывая о случившемся. Самая важная мысль была о том, что где-то должна быть Лера, а я лежу и делаю вид, что потерял сознание. Сквозь полуприкрытые веки замаячила пара силуэтов, и один из них заговорил голосом дочери:

– Папа, папочка, вставай… Только не умирай, пожалуйста.

– Ишь, чего надумала! Не умрет он. Иди матери звони, пусть поможет.

Второй голос был знакомым, но где я его слышал… Это явно была пожилая женщина. Похоже, Лера все сделала правильно, позвонив в двери тети Зины с четвертого этажа. Я, продолжая лежать, открыл глаза и обрадовался правильности своей догадки. Наверху часто затопали маленькие ноги. Все ясно, Лера бежит домой, но как она позвонит, ведь наш звонок находится не так низко, как звонок тети Зины. Ответом прозвучали удары кулачков по двери.

Я попробовал подняться и напоролся на строгий взгляд соседки. Она замотала головой и показала мне кулак:

– Лежи, вояка. Хватит с тебя походов на сегодня. Вдруг у тебя сотрясение и резко вставать нельзя. Тем более, они уже ушли. Колька снова напьется и пойдет по району морды бить, а тебе лучше врача вызвать. И про милицию не забудь, но там толку никакого не будет.

Наверху заговорили, и я услышал перепуганный голос жены, бегущей вниз по ступенькам. Веселее всего было то, что чувствовал я себя не так плохо, как показывал окружающим. Но мне же надо было обмануть Колю, и это удалось! Только что теперь делать с этим маленьким секретом?

– Вова, что с тобой? – подбежав ко мне, Женя опустилась на колени и легонько потрясла меня за плечи. – Скажи что-нибудь!

Я лежал и молчал. Мне было стыдно. Видать, мое лицо выдавало эмоции, так как тетя Зина сказала:

– Осторожнее с ним надо. Видишь, лицо покраснело, как бы сотрясения не было.

Нет у меня сотрясения. Нет. Понимаете вы это? Не понимают, так как я лежу с полуприкрытыми веками, а они все суетятся рядом. Говорить об этом нельзя, а то позору не оберешься.

Медленно открыв глаза, я уставился на жену и дочь, прижавшуюся к соседке. Лере было страшно, и она искала защиты у взрослого человека. Женя старалась держать себя в руках, но слезы выдавали ее.

– Тебе помочь подняться? – спросила она, взяв меня за выпачканную в пыли руку.

– Пусть лежит. Лучше скорую ему вызови, – тетя Зина настаивала на своем, прижимая к себе девочку.

– Может, врача? Как твоя голова? – снова спросила Женя сквозь слезы.

Я начал подниматься, опираясь на руки, и при помощи жены поднялся во весь рост и облокотился о подоконник. Женя тронула мое лицо, заставив ощутить жар в том месте, где его коснулась Колина ладонь. Скула горела, и я невольно приложил к ней руку.

Три пары глаз смотрели на меня, ожидая каких-то слов. Женя старалась подхватить меня под руку, как раненого солдата в фильмах про войну, а остальные ловили глазами каждое мое движение.

– Не надо врачей. Сотрясения нет.

– Ты уверен? – Женя заглянула в мои глаза, и мне пришлось отвернуться. Если бы я этого не сделал, то слезы стыда потекли бы по моим щекам прямо ей на рубашку. Она помогла мне встать ровно, и я ответил:

– Уверен. И милицию вызывать не надо, толку все равно не будет – в этом тетя Зина права. Кто захочет связываться с алкоголиками, если с них взять нечего.

– Это хорошо, – обрадовалась старушка, – что ты трезво размышляешь. Значит, голову не повредило.

Я слабо улыбнулся и подмигнул Лере. Она мгновенно отпустила соседку и вцепилась в нас с Женей. Так мы и простояли вместе около минуты, пока удаляющиеся шаги тети Зины не вывели нас из этого состояния.

Глава 12.

Я сидел за столом и ужинал. Обычно я ем с аппетитом, сейчас же куски курицы перемещались из тарелки в рот без малейшего энтузиазма с моей стороны. Женя приготовила ее в сметанном соусе, как я любил, и положила мне полную тарелку, стараясь таким образом снять мое напряжение. К сожалению, еда не помогала, но я все же ковырялся в кусочках мертвой птицы, понимая, что жена старалась и обижать ее не надо.

В комнате работал компьютер: Лера смотрела мультфильм. Громкость была такой, что голоса собачек-спасателей были слышны даже в кухне, прорываясь сквозь шум в моей голове. Женя сидела с дочкой: я попросил ее оставить меня одного. Скула болела, но не так сильно, как раненое самолюбие. Меня побили алкоголики! Побили, хотя я был прав, а они нет. Если бы не плач Леры и присутствие тети Зины с четвертого этажа, я боюсь представить, чем бы все это могло для меня закончиться.

Сейчас, оценивая происшедшее, я делал вывод, что именно появление в подъезде нежданного свидетеля в лице бабульки с четвертого этажа заставило Колю уйти домой. Лишние проблемы ему были ни к чему. Говорят, он и так стоит на учете в полиции как весьма сомнительный гражданин, так что ему и со мной связываться не стоило. Возможно, это и заставило его отступить, несмотря на выигрышное положение.

Самое страшное во всей истории заключалось в том, что это произошло на глазах моей дочери, и я теперь не знал, как в них смотреть. Лера была перепугана до глубины души, и пока я «зализывал раны» в ванной, Женя потратила немало времени на успокоение взволнованного ребенка. И знаете что? Меня это очень злило. Пусть я не стал «хозяином» на этаже, пусть меня избил маргинальный сосед – это еще можно было стерпеть, но то, что он заставил моего ребенка плакать от страха, я простить ему не мог.

Если бы все мужчины в подъезде собрались и поговорили с Колей, то многое в нашем доме могло бы измениться. Даже не все, думаю, достаточно трех-пяти человек, чтобы он почувствовал силу и отступил. А если в каждом подъезде собрать таких смельчаков да как ударить по маргиналам, заставив их либо забиться в норы, либо вести нормальный образ жизни, никому не мешая, а?!

Но таких людей в подъезде не найдешь. Скорее всего, в масштабах страны таких людей наберется не больше тысячи, да и как их искать? Можно кинуть клич через интернет и начать чистить улицы по районам. Но где гарантия, что в моем городе наберется хотя бы пятеро смельчаков, готовых бросить вызов устоявшейся системе? Даже мои друзья по игре в стрелялки храбрые только на словах, а когда дело дойдет до чего-то важного, наверняка убегут в кусты. Так значит, нет никаких шансов?

Есть. Но только этот единственный шанс мне не очень нравится. Я чувствовал, как тотем внутри меня раскрыл свой колючий клубок и встал на четыре лапки. Ему было интересно узнать, что я задумал, а мне было интересно знать, куда меня это заведет.

Как изменить жизнь к лучшему? Да это же элементарно! Об этом постоянно твердят различные бизнес-тренеры и прочие гуру, указывающие тебе путь к новому существованию. «Начни с себя и обустрой пространство вокруг!» – советуют они. Может, пора прислушаться к их словам?

В моей душе разгорался огонь. Душа жаждала действий, и я пообещал себе, что скоро они начнутся. Я отомщу за Леру, напуганную соседом, и даже уже знаю как. Ежик бежал с факелом, освещая мне путь. Я понял, что нужно делать, но смогу ли я осмелиться на это? Смогу, ведь кто-то же должен.

Я стал у окна. На улице было темно, и стекло превратилось в зеркало, отражающее меня на фоне кухни. Это темное зеркало показывало меня мрачным и несущим тьму. Но я же решил нести свет! А о каком свете можно говорить, если не видеть тьму? Они как альфа и омега находятся на разных полюсах, замыкая в себе единое целое, так зачем мне бояться тьмы в моей душе? Отражение в окне улыбнулось и сказало мне то, что я должен был услышать в тот момент: незачем.

И все же сомнения не отступали. Смогу ли я сделать работу настоящего мужчины, которую большинство из нас делать не осмеливаются? Смогу ли свершить правосудие и будет ли это правосудием? И самое главное: как не разойтись со своей совестью?

Глядя в темное зеркало окна, я вдруг увидел свой сон. Маленький еж бежал со своим факелом, храбро глядя вперед, и ветер играл с его огнем. Ежик прибежал к норе, за дверями которой был его враг, и бросил в нее факел. Из маленького окошка под самой крышей вскоре повалил дым, и поджигатель, потерев друг о друга маленькие лапки, понесся прочь. Позади слышались звуки сирен и крики умирающих в огне врагов, но он убегал не оглядываясь.

О чем это я? Мимо моего окна промчалась пожарная машина, унося за собой звук сирены из моего видения. Она везла кому-то надежду на спасение. Следом за ней пролетела еще одна машина, наполненная отважными людьми, и я наконец увидел, куда они едут. Из-за домов на горизонте тянулся дым. Именно его я видел выходящим из норы ежиного врага. Ну что же, он послужил хорошим дополнением картины, увиденной… Где? Возможно, мне привиделось будущее, пожираемое огнем?

Я посмотрел на свои руки, поцарапанные сегодня в бою, дотронулся до горящей скулы, и моих губ коснулась легкая улыбка. Да, я почти готов, но мне нужно было еще одно, ради чего стоит жить и совершать глупости. И я пошел в ту комнату, откуда звучал мультфильм.

– Ну как ты? – с порога спросила жена. – Голова не болит? Может, анальгина выпьешь?

– Нет, со мной все в порядке, – соврал я, чувствуя дикую боль в голове. Пусть болит, добавляя мне злобы. Пока я не передумал и вижу свою цель, для меня нет боли.

– Папочка, сядь со мной. Мама новые серии нашла. Мы их с тобой еще не видели.

Я улыбнулся дочери и сел рядом с ней на кровать. Она прижалась ко мне, и ее маленькое сердечко забилось в такт с моим. Своей рукой я накрыл ее маленькую ручку, поцеловал кучерявый затылок. Рядом села Женя и обняла меня за шею. Ее теплое дыхание подогревало тот жар, что зародился во мне и разгорался с каждой секундой все сильнее.

Да, вот теперь все. Теперь я чувствую то, зачем пришел в эту комнату. Им этого не понять, и смысла говорить с ними об этом нет. Остаются технические вопросы, но я уже знал ответы.

– Давайте-ка я сделаю нам фруктовый салат, – сказал я. Девочки кивнули и прижались ко мне покрепче. Зная, что от такого предложения они не откажутся, я решил схитрить, чтобы вырваться по своим делам. Естественно, без салата ходу назад мне не будет, так что придется заняться кулинарией.

На кухне я снова невольно посмотрел в темное окно и увидел в нем незнакомого человека. Он кивнул мне, как будто подтверждая, что я готов встать на свой путь. Другой «Я», рассматривая меня, казалось, жил своей жизнью. Он смеялся, кривлялся, показывал зубы… Готов поклясться, что я видел у него клыки, но меня это не пугало. Решение принято: выполнив задуманное, я поступлю правильно.

Надо начинать наводить порядок в городе. Мне это по силам? Да! Любой бизнес-тренер гордился бы моей целеустремленностью, но я не пользовался услугами подобных учителей, так что порадовать мне некого. Зато двойник в окне был очень рад. Всякий раз, когда я мысленно делал громкое заявление, он улыбался, а иногда широко открывал рот в неслышном смехе.

Кто-нибудь должен за это взяться, так почему не я? Двойник зашелся в хохоте, сгибаясь пополам. Было неожиданно, но внешне я оставался спокойным. Мое бесстрашие перед ним, похоже, тоже его радовало.

Да, я не Бэтмен и не Супермен. Я не обладаю суперспособностями, но ведь это не главное. Главное, не терпеть молча, а что-то делать. И начать нужно с очистки окружающего пространства. Какие деструктивные элементы окружают меня? Кто несет разрушение выстроенному мною миру и мешает моей семье? Правильно! В окне я увидел отражение Коли. Оно было настолько явным, что мне пришлось оглянуться, чтобы убедиться в его отсутствии. Он пылал в моем окне, извиваясь от боли, а я стоял рядом, наслаждаясь зрелищем. Черт, да я с трудом сдержал себя, чтобы сейчас же не схватить спички и не побежать к нему домой, размахивая коробком, как факелом на ветру!

– Ну, ты идешь? – раздался голос за спиной, и я подпрыгнул от неожиданности. Видение в окне пропало, зато появилась Лера.

– Что ты говоришь? – я повернулся к дочери, возможно, слишком резко, и она отпрянула.

– Папа, у тебя такое лицо… Что с тобой?

Я пощупал свою ноющую скулу и усмехнулся.

– Доченька, просто папа очень рад.

– Чему ты рад? – Детский пытливый ум не давал хозяйке покоя.

Посмотрев в ее глаза, я потер лицо руками, и, оперевшись спиной о подоконник, проговорил:

– Я рад, что у меня есть вы. Иди ко мне.

Дочь подошла и обняла меня, подарив очередную минуту тепла от близости ее маленького тела. Она верила мне и беспокоилась обо мне. Простояв так пару минут, она отодвинулась и серьезно произнесла:

– А теперь делай нам салат. Не люблю я эти «телячьи нежности». Я же пират!

Она отошла в сторону, сделала вид, что махнула саблей, и убежала в комнату. Я засмеялся. Нет чтобы запоминать буквы и цифры – этот маленький «пират» запоминает фразы из сказок. Ладно, что поделаешь, обещал – выполняй. Это мой новый лозунг.

Обернувшись к окну, я надеялся увидеть там одобрение незнакомца или хотя бы досмотреть, как сгорит мой сосед, но там был Владимир Бондаренко, то есть я. Хотя «Я» был новый. Дочь права, со мной что-то произошло, и это мне понравилось.

Дольки яблок и апельсинов летели в глубокую миску, стоявшую еще минуту назад в шкафу. Набросав еще винограда, я все это присыпал кунжутом. К моему огромному разочарованию, в холодильнике не оказалось ничего такого, чем можно было заправить эту вкуснятину. Точно, сметана закончилась позавчера, а сегодня утром Лера доела йогурт. Значит, придется сходить в магазин.

Выйдя в коридор и надев туфли, я прокричал своим:

– Сейчас приду!

Тут же из комнаты выскочила Женя и стала в дверях со сложенными на груди руками.

– Ты куда собрался?

– Пойду йогурт куплю, а то в салат налить нечего. – Я взялся за ручку двери, но жена снова заговорила:

– Ты в своем уме? Вова, после такой травмы ты собрался идти в магазин? Давай лучше я схожу, а ты с Лерой посмотри мультфильм. Да и мало ли кого ты там можешь встретить…

– Вот в том-то и дело, Женя, если пойдешь ты, мне будет не по себе. Так что я пойду.

Дверь закрылась, отрезая меня от тепла квартиры. Было слышно, как Женя бежит к двери и хватается за ручку с той стороны. Ловко выхватив ключ из кармана, я провернул его в замке. Жена не сможет осознать мой путь. Это мое, и только мое.

Я подошел к соседской двери и стал напротив. Где-то там внизу пару лет назад кто-то оставил лужу блевотины. И моя жена ее убирала. Этот позор до сих пор огнем жег мне душу. Ну ничего, Коля, скоро ты поймешь, кто здесь главный.

Я сделал вид, что достал из кармана коробок спичек и поджег одну из них. Несмотря на нереальность происходящего, она горела, грея мои пальцы и слепя глаза. Мои пальцы были еще теплыми от ее жара, когда я начал спускаться вниз.

Проходя мимо разбитого окна, я посмотрел на стекла под ногами и засмеялся. Говорят, что нельзя смотреть в разбитое зеркало, но это же просто стекло! Из этих осколков на меня смотрел он, мой двойник. Он улыбался, подтверждая, что все делается правильно. Я улыбнулся в ответ и продолжил свой путь.

Вернулся домой я через пятнадцать минут, и сразу с порога на меня накинулась Женя.

– Ты почему не послушал меня? Ты знаешь, как я волновалась? Я все время стояла в коридоре, прислушиваясь к звукам на площадке. Мне так было страшно представить, что они снова там.