Мне всегда казалось, что человек должен испытывать страх перед лицом смерти. Но я чувствовал лишь спокойствие. Они стояли напротив – метрах в десяти; и были готовы убивать. Нервно сжимая губы, растирая лица ладонями, они ждали когда все начнется.

Я держал в руке железный прут. Мои ботинки были покрыты слоем пыли. Это ненадолго. Совсем скоро вместо пыли они покроются каплями крови. Их крови. И моей тоже. Глубоко вдохнув, я оглянулся – мои братья стояли плечом к плечу. Один из них, Ворон, пытался закурить, но у него ничего не получалось – так сильно дрожали руки. Я подошел к нему, щелкнул зажигалкой и подмигнул. Ворон улыбнулся, вдыхая горький дым.

Мне всегда казалось, что смерть – что-то очень далекое, несбыточное. Я не думал, что придется вот так смотреть ей в лицо. Но выбор был сделан. Отступать некуда. У нас есть только два варианта – мы либо умрем прямо сейчас, либо станем легендой.

Ворон бросил окурок на землю и затоптал ногой. «Ну, что, парни, готовы?» – спросил негромко я. «Ангелы» кивнули. Тогда я повернулся лицом к врагам, крикнул «Вперед!» и мы бросились в атаку…

ГЛАВА 1

– Представьтесь.

– Меня зовут Лев.

– Чем вы занимаетесь?

– Я президент мотоклуба «Ангелы».

– За что вас арестовали?

– Я думал, вы мне скажете…

***

Наверное, моя жизнь сложилась иначе, если бы тем вечером не пошел дождь. Почти час я простоял у окна, глядя то на затянутое темными облаками небо, то на экран мобильного телефона. Часы показывали 18:59. Я закрыл глаза, чтобы попросить у высших сил немного удачи. И в эту секунду услышал, как капли дождя застучали по железному карнизу.

– Алло! – я ответил на звонок, едва почувствовав вибрацию телефона в руке.

– Привет, Лев. Слушай… на улице дождь. Может, перенесем встречу?

– Да, Лиза. Я только собирался тебе позвонить. Не повезло с погодой…

– Ага… ладно, я буду готовиться к занятиям. Пока!

– Пока, Лиза…

Я повесил трубку и тяжело вздохнул. Лиза была классной девушкой. Она жила в нашем районе, но познакомились мы совсем недавно, около института. Там учится мой друг Костя. Я тогда сидел на скамейке и ждал его, когда внезапно увидел Лизу. Мне очень хотелось заговорить с ней, но я лишь проводил девушку взглядом… а потом появился Костя. Оказалось, Лиза учится с ним на одном факультете.

Костя, в отличие от меня, умеет общаться с девушками, мой друг – компанейский и веселый парень. Он и познакомил нас. А тем вечером мы с Лизой должны были встретиться. Я обещал покатать ее на мотоцикле. Но высшие силы не услышали мою просьбу и, вместо вечера с девушкой, я отправился в гараж к Мише.

С Мишей мы дружили с самого детства. Я не помню этого, но он уверяет, что первая наша встреча закончилась дракой. Мы не смогли поделить формочки для песка в детском саду. Потом были десять лет за одной партой в школе. После этого я поступил в колледж, а Миша ушел в армию. После возвращения он стал помогать своему отцу, который держал небольшой автосервис в гаражах.

Лет пять назад Мишины родители развелись. Его папа забрал вещи из квартиры и теперь жил прямо в своей мастерской, сделав в одной из комнат спальню с маленькой кухней. В этом закутке мы с Мишей частенько проводили время. Его отец – добрый и общительный человек, был не прочь иногда посидеть с нами и выпить бутылку пива, но чаще занимался машинами.

В тот вечер он возился с автомобилем, загнанным на подъемник, а мы с Мишей сидели в его комнате и разговаривали. О чем? В основном, о девушках. Совершенно нормальная тема для беседы двух раздолбаев двадцати с небольшим лет.

– Да, ладно, Лев, чего ты паришься? – ответил мне Миша, когда я рассказал ему о своем неудавшемся свидании с Лизой. – Сегодня не вышло – получится завтра! Смотри, лучше, что мне батя показал.

Миша взял со стола потрепанный фотоальбом. Я подсел к другу на диван. Мы открыли альбом на последней странице, и Миша показал мне снимок. С фотографии на нас смотрели байкеры. Они стояли рядом со своими «Харлеями» и улыбались, один из них вскинул вверх ладонь, сжатую в кулак. Снимок был старым, но я сразу догадался – кто эти люди.

– Смотри, – Миша указал пальцем на крайнего справа мотоциклиста, – это батя.

– Ничего себе! – ответил я, – ты никогда не рассказывал, что твой отец был «Ангелом».

– Да я и сам только сегодня узнал, – сказал мой друг. – Батя – он такой, темнила!

Сказать, что я удивился, услышав об этом – значит не сказать ничего. «Ангелы» были легендой. Незадолго до того, как мы с Мишей появились на свет, в нашем городе существовали две байкерские группировки – «Ангелы» и «Дьяволы». Все мотоциклисты знали их историю. Фигуры президентов мотоклубов – Майора, Сенсея, а, впоследствии, и Льва, приобрели в рассказах и слухах мистический ореол. И, конечно, все знали о том, чем закончилась эта история – грандиозной разборкой, в которой Лев, второй президент «Ангелов», уничтожил группировку «Дьяволов».

С тех пор, а прошло уже больше двадцати лет, в городе не появлялись такие мотоклубы. Нет, конечно, байкеров у нас достаточно – климат в южном городе позволяет кататься почти круглый год – но это просто хобби, объединение по интересам. И только. Байкеры больше не связаны с оружием и преступностью.

– Дядя Сережа! – крикнул я, открыв дверь.

– Что такое? – ответил Мишин отец.

– Дядя Сережа! Расскажите нам об «Ангелах»!

Через несколько минут мы с Мишей, удобно устроившись на диване, слушали рассказ его отца:

– На этой фотке мне двадцать один год. Почти как вы сейчас. Я тогда на заводе работал. И, как-то раз, к нам «Ангелы» приехали. У них какие-то дела были с директором. Может, защиту просил, а, может, деньги с него трясли. Кто знает… а я по территории шел, не помню, зачем, увидел их «Харлеи». И, парни, это была любовь с первого взгляда. Глаз оторвать не мог. Помню, остановился, таращусь на байки, а один из них мне говорит: «Чего смотришь, парень?». Ну, я ответил, мол, мотоциклы классные, понравились. Разговорились, в общем. И «Ангел» этот, его Сурок звали, мне говорит: «Если хочешь – приходи в клуб, поговорим. Может, к нам возьмем».

Я как это услышал – у меня глаза загорелись. Хочу! Пошел в гараж к «Ангелам», он рядом с промзоной тогда был. Прихожу – внутрь меня не пустили. Такое правило было – в клуб можно только на байке, пешком нельзя. Сурок и еще два парня ко мне вышли, мы поговорили. Они согласились взять меня к себе на испытательный срок, «кандидатом». Но условие было такое – нужен «Харлей». В городе тогда только «Ангелы» на них могли ездить. Короче, ребята предложили мне купить байк из их гаража. А я как из армии вернулся – год уже на заводе работал. Деньги там нормальные платили. Я прикинул, занял немного у друзей и купил «Харлей».

– Батя, – прервал своего отца Миша, – а ты, что – и в разборках участвовал?

– Нет, Мишаня, не пришлось, – ответил дядя Сережа, – я в клубе только «кандидатом» успел походить. А потом взрыв этот был… у памятника, где «Дьяволы» все полегли. Да и наших много…

– А вас тогда не было на «стрелке»? – спросил я.

– Нет, уберег Господь, видимо. Я вам, ребята, такую вещь расскажу, о которой слухи не говорят. Лев, он… как бы выразиться… он страшный человек был на самом деле. Понимаете, мы с вами привыкли жить в мире. У нас, в общем-то, все хорошо, стабильно. А Лев был на войне. Как и другие «Берсерки» – основа «Ангелов». А там, где идет война – там все по-другому. Там кровь и смерть. Из них ведь никто не выжил. Они все погибли. Когда президентом был Сенсей – дела шли своим чередом, он как-то умел договариваться. А потом началась бойня. И Лев, вместо того, чтобы остановить ее, уничтожил всех. И своих и чужих.

– Бать, а он же, говорят, в тюрьме был? Ну, Лев, в смысле. Он же вышел? – спросил Миша отца.

– Говорят, что да. Но я его не видел. Да и никто не видел… – Дядя Сережа замолчал, потом взял в руки фотоальбом и закурил, листая страницы.

Миша, мой друг, был обречен на любовь к мотоциклам, имея такого отца. Дядя Сережа, сколько себя помню, был фанатом байков. Еще школьниками мы с Мишей заворожено слушали рев мотора, когда Дядя Сережа садился на свой «Харлей». Меня, как лучшего друга сына, он тоже частенько катал по двору.

Я никогда не забуду солнечный апрельский день, когда впервые сел за руль мотоцикла. Мне тогда было пятнадцать. Утром в школе, между уроками, Миша заговорчески подмигнул – мы отошли в сторону и мой друг, с еле сдерживаемым восторгом, рассказал как накануне вечером отец впервые позволил ему проехать на «Харлее» самому! Я раскрыл рот – во мне одновременно проснулись радость за друга и страшная зависть. Мне тоже хотелось управлять байком! Тогда Миша сказал мне кое-что еще – то, что заставило меня прыгать от восторга: «Папа сказал, что вечером ты можешь придти в гараж. Он и тебя научит ездить!». Мы с Мишей обнялись, полные радости – братья навек!

Вечером того дня я, нервно открывая ручку газа и слушая голос Дяди Сережи: «Не спеши, Лева, потихоньку!», впервые по-настоящему ощутил волшебство байка! Подо мной было две сотни килограмм железа, превращенного в самую прекрасную на свете форму. И эта мощь слушалась только меня!

С того самого вечера в моей жизни не было ни единого дня, чтобы я не мечтал сесть на байк и умчаться куда глаза глядят, слыша только звук мотора.

– Батя, – голос Миши вернул меня из воспоминаний в реальность, – а почему ты раньше не рассказывал о том, что был в клубе?

– Понимаешь, сынок… – Дядя Сережа затушил сигарету в стеклянной пепельнице, – я не то, чтобы стесняюсь этого… просто, уж очень «Ангелы» пошумели тогда в городе. И мне не сильно хотелось, чтобы ты…

Мишин папа поднял глаза к потолку, почесал рукой затылок, а потом выдохнул и закончил свою мысль:

– Просто мне не хотелось, чтобы ты стремился быть похожим на них.

– На «Ангелов»? – переспросил Миша, – но… почему?

– Миша, это были очень опасные люди. А ты молод, как и я тогда… в таком возрасте в голове романтика моторов, девушки, выпивка… а на самом деле…

Дядя Сережа не успел договорить, разговор прервал настойчивый стук. Кто-то барабанил во входную дверь. Я заметил, как Мишин папа напрягся; он сказал нам: «сидите тут», а сам пошел открывать.

– Лев, ты понял, что батя имел ввиду, говоря, что не хотел бы, чтобы я стал «Ангелом»?

– Он просто переживает за тебя, – ответил я, – группировки – это всегда опасность. А нормальный отец всегда хочет, чтобы ребенок был защищен. Помнишь, мама не выпускала меня из дома, когда я сказал ей, что иду драться? На тебя тогда наехали десятиклассники.

– Так вот оно что! – засмеялся мой друг. – А я все думал, почему меня тогда одного били, хотя нарывались мы вместе.

Я ответил улыбкой, но, через мгновенье, выражение наших лиц изменилось. Мы услышали разговор в гараже:

– Ну, что, нам долго ждать еще?

– Мужики, – это был голос Дяди Сережи, – я же ясно вам сказал – мне это неинтересно. Я такими делами не занимаюсь!

– Тогда гони бабки! – уже другой голос.

– У меня нет таких денег!

Я тихонько приоткрыл дверь в мастерскую. Через щелочку мне был виден Дядя Сережа. Он стоял к нам спиной. С ним разговаривали трое парней – двое примерно нашего возраста и один постарше. Он, видимо, был у них главным:

– Денег у тебя нет. Заработать не хочешь. А чего ты вообще хочешь?

– Хочу, чтобы меня оставили в покое! – сказал Дядя Сережа, – Я просто ремонтирую машины, мне не нужны проблемы.

– Не, мужик, – ответил один из парней, – так не бывает.

– Миша, что это за херня? – шепотом спросил я.

Ответа не последовало. Я обернулся и посмотрел на лицо друга – оно было мертвецки бледным. Похоже, мои худшие догадки оправдались…

Я на цыпочках подкрался к Мише, взял его за плечо и потряс – друг посмотрел на меня чуть более осмысленным взглядом:

– Лев, это «болгары»…

В эту секунду мы услышали грохот в мастерской. А потом крики и выстрел…

Мир вокруг замер. Время почти перестало двигаться вперед. Словно в замедленном повторе я наблюдал, как Мишины глаза становятся круглыми от осознания ужаса, который происходит прямо сейчас за дверью комнаты его отца. Не знаю, почему, но в то мгновенье я сделал единственно правильный выбор – заткнул ладонью рот друга и навалился всем своим весом, придавив Мишу к полу, не давая ему пошевелиться.

Не знаю точно, сколько времени мы пролежали вот так. Когда голоса и звуки стихли, я ослабил хватку – Миша вскочил на ноги и рванул в мастерскую. Я побежал за ним. Там нас встретили запах пороха и кровь на полу и стене. Тело Дяди Сережи «болгары» бросили в смотровую яму.

Мои ноги подкосились, я опустился на пол, отказываясь верить в то, что произошло. Крики моего друга сливались с шумом капель дождя, беспощадно барабанившего в покрытую черепицей крышу мастерской.

ГЛАВА 2

Тебе все равно придется сражаться. Хочешь ли ты того или нет. Этот мир соткан из борьбы, он словно камень, обточенный миллионами капель слез и крови. Рано или поздно дом твоего детства и юности будет разрушен. Из этих осколков предстоит создать новую Вселенную. В которой ты никогда не сможешь быть прежним.

Призраки прошлого станут терзать твою душу. Неизвестность, в которую предстоит шагнуть, будет страшна. Она испугает тебя. Но стоит сделать первый шаг, и обратный путь станет невозможен. Новая жизнь поглотит тебя. Ведь именно там живет свобода.

Тебе больше не нужны советы. Не нужно одобрение. Все решения, которые предстоит принять – отныне только твои. И по вечерам, вглядываясь в морщины и шрамы на собственном лице, ты будешь знать, что все это – цена свободы.

Наверное, моя жизнь и не могла быть другой. Тогда я еще не знал очень и очень многого. Но самым важным всегда было и останется мое сердце. Я умею слушать только его. И готов заплатить за это любую цену. Ведь ничто в этом мире не будет для меня дороже тех минут, когда все вокруг было настоящим.

***

В мире нет ничего глупее и бесполезнее фразы: «если бы я мог, то сделал бы…». Кому становится легче, когда ты говоришь эти слова? Зачем они нужны?..

Я стоял и молча смотрел как гроб с телом Дяди Сережи опускают в могилу. Рядом был мой друг Миша. Его едва приоткрытые глаза, казалось, не видели ничего вокруг.

Дядя Сережа был для меня очень близким человеком. Он почти заменял мне моего собственного отца, которого я видел крайне редко. Мой папа – один из самых известных и востребованных адвокатов города. Сколько помню себя – он уходил на работу рано утром и возвращался поздним вечером. Мы мало общались и, признаюсь, не очень ладили.

Даже дома отец вел себя как адвокат – решал споры, возникающие между мамой, мной и сестрой. Такого душевного общения, как с Дядей Сережей, у нас никогда не было.

Когда Мише исполнилось шестнадцать, на день рождения он получил мопед. Это было выдающееся событие! В моих глазах он стал настоящим байкером! Без разговоров о мотоциклах у нас не проходил ни один день. А моя семья, благодаря работе отца, никогда не испытывала финансовых проблем. И я попросил у родителей тоже купить мне мопед, как у друга. Но мама была категорически против. А отец сказал:

– Лев, я не могу сделать такую покупку без санкции твоей мамы. И в этой ситуации арбитражем придется заниматься тебе!

Уговорить маму мне не удалось. Она вообще не одобряла мое увлечение мотоциклами. Возможно, виной этому стал один страшный случай – он произошел, когда я был еще подростом. Мы возвращались с дачи, ехали по шоссе, когда мама резко затормозила. Сначала я даже не понял, что случилось. Мама велела мне и сестре сидеть в машине, а сама вышла и сквозь придорожные кусты спустилась в лес. Тут я понял – она заметила, что произошла авария и отправилась посмотреть – нужна ли помощь. Я, несмотря на запрет, тоже выскочил из машины. Перед глазами предстала страшная картина…

На земле лежал разбившийся мотоциклист. Он был весь в крови, раскуроченный байк валялся рядом. Я открыл рот от страха и удивления. Но больше всего меня напугала мама. Она стояла перед мертвым байкером на коленях, ее руки дрожали, застыв в нескольких сантиметрах от лица мотоциклиста – словно мама хотела прикоснуться к нему, но боялась. А потом она закрыла лицо руками и зарыдала. Зарыдала страшно, словно увидела что-то, чего не мог видеть я.

Мы пробыли на том месте несколько часов – дождались скорую, потом приехал эвакуатор. Лишь после того, как байкера и его мотоцикл увезли, мама завела машину и повезла нас домой. Нам с сестрой было страшно смотреть на мамино лицо – оно стало каким-то незнакомым, чудовищно уставшим. Мы молчали всю дорогу домой.

После этого случая мама несколько недель ходила сама не своя. Папа даже отправил ее на отдых в санаторий. Нет, конечно, ясно – встреча со смертью всегда страшна. Но мне до сих пор кажется, что дело не только в этом… но, я так и решился спросить ее.

И вот теперь смерть снова напомнила о себе. Дядя Сережа лежал в деревянном ящике, только что засыпанном землей. И если бы мог, я бы… чтобы я сделал? Зачем мне отвечать на этот вопрос? Ведь Мишиного папы больше нет…

– Лев, Миша! Вы поедете с нами? Мама предлагает отвезти вас домой, – спросила моя сестра Оля.

Миша словно не слышал вопроса – он неподвижно стоял, глядя на могилу своего отца. Я отошел к Оле и сказал, что мы доберемся сами.

– Ну, хорошо, – ответила сестра, – звони, если что, ладно?

Я кивнул. Оля помогла сесть в машину Мишиной маме, и они уехали. Мы с другом остались на кладбище одни.

– Костя не звонил? – спросил Миша.

– Нет еще. Обещал набрать, как приземлится.

Мы с Мишей закурили, сев на маленькую деревянную скамеечку. Костя, наш общий друг, не смог придти на похороны – уже неделю он отдыхал в Италии. Его родители хорошо зарабатывали, он часто летал заграницу. Я написал ему после убийства Дяди Сережи, Костя обещал прилететь как можно быстрее – нам очень нужна была дружеская поддержка.

Немного посидев рядом с могилой, мы пешком отправились в город. И, где-то через час, уже стояли перед опечатанной дверью мастерской Дяди Сережи. Миша оторвал пломбу, открыл ворота ключом и мы вошли внутрь.

– Не боишься, что менты докопаются из-за того, что мы открыли? – спросил я.

– Лев, я тебя умоляю… – ответил Миша, – им по барабану. А то ты не знаешь, что они не будут расследовать его убийство! Я думаю, что они больше не придут сюда никогда.

– Ну да…

В тот день, когда убили Мишиного отца, мы, немного придя в себя, вызвали полицию. Конечно же, нас забрали в отделение. Там я услышал, как один из полицейских сказал другому:

– Старлей, это, похоже, «болгары» постарались.

– Вашу мать! Заявление приняли уже? – ответил второй.

– Не регистрировали пока…

– Понял, товарищ майор.

Утром нас с Мишей отпустили по домам. Конечно, мы поняли смысл разговора следователей. Здесь я должен немного рассказать о том, кто такие были эти «болгары».

Несколько лет назад в нашем городе появилась бандитская группировка. Ее основателем был некто Борис по прозвищу «Болгарин». По слухам, это был бывший сотрудник полиции, только что вышедший из тюрьмы. Говорят, его посадили за вымогательство и несколько убийств. Этот Болгарин брал под свою опеку различных бизнесменов, жестоко наказывая тех, кто отказывался работать с ним.

Освободившись, он приехал в наш город и создал новую банду – в основном, туда вербовали молодежь из неблагополучных семей. Для них работа в группировке была чуть ли не единственным способом обеспечить себе безбедную жизнь. По имени своего лидера банда получила прозвище «болгары». Похоже, эти отморозки решили выбить деньги и с мастерской Дяди Сережи. И, услышав отказ, просто напросто убили его.

Полицейские не трогали «болгар» – думаю, кто-то получал за это крупные суммы. Мы с Мишей понимали, что убийство его отца, скорее всего, просто сойдет группировке с рук, как и многие другие преступления.

– Алло, Костя? Да, мы в гараже. Подъезжай, – я ответил на телефонный звонок.

Наш друг уже ехал в такси из аэропорта. Скоро мы сможем обсудить наши дела все вместе. Хотя… что тут обсуждать? И так все ясно…

– Лев! – голос Миши вернул меня из мыслей в реальность, – смотри, что я нашел!

Я посмотрел на своего друга и раскрыл от изумления рот. Миша держал в руках вещь, которую только что достал из отцовского шкафа.

– Е-мое! – удивленно произнес я, – вот это да!

Я взял из Мишиных рук вещь, которую Дядя Сережа, видимо, хранил как реликвию. И, правда, как сказал мой друг, его отец был темнилой. Иначе, почему он не показал нам это раньше?

В моих руках оказался жилет «Ангелов»! Потрепанный, но настоящий! Я держал его перед собой на вытянутых руках, рассматривая выцветшую «мишень» – герб клуба – белого орла с нимбом на голове. На груди была маленькая нашивка «кандидат».

Миша взял косуху из моих рук, надел и подошел к зеркалу. Потом повернулся ко мне и спросил:

– Ну, как?

– Круто! – я поднял вверх указательный палец. Это была правда – в жилете мой друг смотрелся настоящим байкером.

– Знаешь, Лев, я, пожалуй, возьму его себе! Буду носить. Мне кажется, я имею на это право.

– Но, «Ангелов» ведь больше нет! – возразил я.

– Ну… – задумался друг, – я сниму «мишень» и нашивки. А косуху буду носить.

Мы присели на диван, достали бутылку водки и стаканы.

– Может, Костю подождем? – предложил я.

– Да, ладно, у меня еще есть бутылка, – ответил Миша, – знаешь, Лев, если я сейчас не выпью, у меня сердце лопнет…

Я кивнул, разлил водку в стаканы и мы молча выпили в память о Дяде Сереже, человеке, который был отцом для нас обоих. И плевать, что биологически он был папой только для Миши. Ведь отношения, настоящие отношения между людьми – это намного важнее.

– Ты знаешь, Миша, я всегда удивлялся, что твой папа так относится ко мне. Ну, с теплотой, как будто я для него не чужой человек.

– Он даже как-то спрашивал у меня про тебя, мол, где твой брат? – усмехнулся Миша. – Мне кажется, он и вправду относился к тебе, как ко второму сыну. Я даже ревновал иногда!

– Да ладно! – сказал я. – Но, ты же знаешь, я никогда не пытался заменить ему тебя.

– Знаю, Лев, – Миша резко перестал улыбаться, я заметил, что на его глазах появились слезы. – Я так благодарен, что ты сейчас рядом. Мама, по-моему, не особо печалится о папе. А ты понимаешь, как мне больно…

Я закурил сигарету и протянул ее другу. Миша затянулся и закрыл глаза.

Наверное, нет в мире ничего хуже ситуаций, в которых взрослые начинают выяснять свои отношения с помощью детей. Когда Мишины родители разошлись, он стал проводить много времени с отцом, а мать злилась на него за это. Словно Миша был не собой, а отражением Дяди Сережи. Друг рассказывал мне об этом, не понимая – при чем же здесь он? И сегодня, на похоронах, Мишина мама поспешила уехать, даже не поговорив с сыном.

– Знаешь, Лев, я, наверное, буду теперь жить здесь, в гараже.

– Да ладно?

– А что? Все равно снимать квартиру у меня нет денег, а домой я не хочу возвращаться.

– Думаешь, мама не вынесет тебе мозг по этому поводу? – спросил я.

– Ты же видел ее сегодня! По-моему, ей все равно… мне кажется, я умер для нее вместе со своим отцом…

– Не говори так, – сказал я. – Она же все-таки твоя мама.

– Все равно… – ответил Миша. – Я взрослый парень. И могу сам решать, что мне делать.

Я молча кивнул.

– Я хочу татуировку сделать в память об отце, – продолжил друг. – Напишу его имя на груди, вот здесь, – Миша показал рукой на область сердца.

– Хорошая идея, – сказал я. – Мишаня, а ты не будешь против, если я тоже сделаю себе такую?

– Конечно, не против, – ответил Миша. – Только маме своей не показывай!

Мы засмеялись. Истории с татуировками – это тема для отдельного разговора. Когда мы с Мишей стали увлекаться мотоциклами, то выяснили, что у настоящих байкеров должны быть татуировки. Тем более, Дядя Сережа имел несколько на руках. Едва нам исполнилось восемнадцать, мы поспешили в тату-салон украшать свои тела.

Миша наколол на левом предплечье сову, а мою правую руку от кисти до локтя украсило большое изображение дерева. Родителям про татуировку я ничего не сказал, потому что знал – они не одобрят это увлечение. Но, конечно, отец и мать все узнали. И тогда у меня дома состоялся серьезный разговор. Его итог, как всегда, подвел отец:

– А что ты хотела? – сказал он маме. – Лера, у тебя самой есть татуировка, неудивительно, что Лев взял с тебя пример.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4

Полная версия

Жертвоприношение. Книга 2. Сердце Льва

Другие книги автора