Блуждающий меж звезд

– И что же мне с тобой делать, малыш? – поинтересовался Дэвид, хотя и сам уже прекрасно знал ответ.

– Мяяяяу, – протяжно ответил хвостатый и, прячась от ветра, полез под куртку.

– Ну куда ты? Что ты делаешь? – Дэвид был удивлен, но даже и не думал сопротивляться. – Ты замерз? Ничего, – он взглянул в чистое осеннее небо, пробивавшееся сквозь колышущуюся листву. – Все, что я могу тебе предложить, это жить со мной. Я, конечно, так себе хозяин, но, как мне кажется, другого выхода у нас с тобой нет.

Котенок не ответил, так как, стоило ему забраться в тепло, тут же заснул. Аккуратно, чтобы не потревожить его сон, Дэвид поднялся на ноги и побрел к выходу из парка. Вот тебе и прогулка без машины. Случайная встреча. А может быть, и не случайная? Это неважно. Теперь Дэвид был не один. Весь свой путь до дома он медленно шел, прислушиваясь к крохотному зверьку, спавшему у него на груди.

Звуки машин, голоса людей и многие другие шумы большого города, которые совсем недавно так отчетливо слышал Дэвид, отошли на задний план, уступив место ласковому мурчанию. Человек и кот. Так они и шли по узким улицам города, пока…

Колеса фольксвагена слетели с дороги, а следом и удивленный Льюис повалился с приборной панели, издав непонятный звук. Окунувшись так глубоко в воспоминания, Дэвид совсем отключился от реальности. Его словно здесь и не было вовсе. Да и не только его: ни машины, ни дороги, ни города Толиман. Второй раз за короткий срок Дэвид позволил себе утонуть в прошлом. Он сбавил скорость и остановился на обочине.

– Дружище, прости. Ты там живой? – глядя вниз, поинтересовался Дэвид.

– Мяу! – прозвучал из-под сидения голос, полный негодования.

Медленно показались усы, уши, лохматая голова. Льюис запрыгнул на сидение и уставился на хозяина удивленным взглядом.

– Прости, я просто задумался, – Дэвид протянул к нему руку, чтобы погладить, но тут же получил сильный укус. – Да не буду я так больше! Отпусти меня, животное! – Льюис определенно решил преподать урок глупому человеку. – Что же ты делаешь? Ты мне руку прокусишь! Я так больше не буду! Ты меня слышишь?

Наконец Льюис разжал зубы и, недовольно выдохнув, запрыгнул обратно на приборную панель, но в этот раз повернулся к Дэвиду спиной.

– Просто я вспомнил, как мы с тобой познакомились, – продолжил оправдываться Дэвид, – а еще вспомнил маму и па… – не договорив, он замер.

Дело в том, что он никогда не жил за городом. Никогда не смотрел, как мама готовит. Это были не его воспоминания, вернее, не все – ведь Льюиса он встретил именно в парке. Но детство. Как же так получается? Как он мог вспомнить то, чего никогда не было? Ведь его настоящие родители… И тут Дэвид осознал, что не помнит о них ровным счетом ничего. Пустые листы. Так не может быть. Так не должно быть.

Дэвид смотрел прямо перед собой. Но его взгляд был устремлен сквозь приборную панель, двигатель и асфальт. Он пытался найти хотя бы кусочки своего прошлого. Все тщетно. Его словно вовсе и не было.

– Нет, я, видимо, просто устал, – Дэвид покачал головой и завел машину. – Нужно добраться до города и отдохнуть. Просто устал. Правда, Льюис?

Обиженный кот ничего не ответил, а лишь едва заметно повернул ухо к хозяину. В такие моменты Дэвид сожалел, что Льюис не умеет разговаривать, ведь он наверняка мог дать ему какой-нибудь совет, чтобы помочь Дэвиду.

– Тук-тук, – раздался неожиданный стук в боковое окно.

Дэвид и Льюис от испуга подскочили на месте. Один схватился рукой за грудь, а другой снова с диким недовольством свалился с приборной панели. Прямо рядом с машиной, наклонившись, стоял крепкий полицейский в форме кофейного цвета и с темными очками на лице. Кроме очков его выделяли густые усы, не совпадавшие по цвету с волосами. Если волосы были светло-русого цвета, то растительность под носом имела насыщенный черный оттенок. Слева на груди висел блестящий жетон, а справа небольшая табличка с именем: «С. Маршалл».

– Сэр, – из-за поднятого стекла его голос звучал несколько приглушенно, – у вас все нормально?

– Вы меня напугали, – переводя дыхание, ответил Дэвид.

– Что?

– Секунду, – Дэвид аккуратно открыл дверь, чтобы не задеть служителя закона.

– Выходить не обязательно, – С. Маршалл тут же положил руку на кобуру, где прятался пистолет.

– Сержант Маршалл, я просто хочу размять ноги и ничего больше.

Маршалл предусмотрительно сделал два шага назад и отщелкнул кобуру.

Подняв обе руки, Дэвид аккуратно вышел из машины, демонстрируя полицейскому свой доброжелательный настрой.

– Я увидел, как вы резко съехали с дороги. Что-то случилось? – поинтересовался Маршалл, который, судя по его виду, приготовился к любому повороту событий.

– Ничего не случилось. Устал от дороги и не более того, – признался Дэвид и опустил руки.

– Вы едете в Толиман?

– Так точно, сэр. Прямо туда.

– Но вы не местный. Я вас раньше здесь не видел.

– И снова в точку. Я журналист. Меня зовут Дэвид Розен, – представившись, он тут же протянул руку Маршаллу.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – очевидно, полицейский не думал так легко идти на контакт.

– Без проблем, – расстегнув куртку, Дэвид запустил руку во внутренний карман.

Только ухватившись за кожаное портмоне, Дэвид осознал, что столь резкий жест мог заставить Маршалла почуять неладное, но полицейский стоял все на том же месте. Даже не шелохнулся. Видимо, все-таки угрозы в Дэвиде он не видел.

– Вот, – Дэвид извлек из портмоне водительское удостоверение и документы на машину и протянул их Маршаллу.

Полицейский перехватил документы и, подняв на голову очки, внимательным образом изучил изложенную информацию.

– С документами, как вижу, все в порядке, – полицейский вернул их владельцу, и Дэвид заметил, как напряжение в его движениях улетучилось. – Стивен Маршалл, – в этот раз Маршалл сам протянул руку.

– Вот и славно, – подтвердил Дэвид, – а мое имя вы уже и слышали, и прочли.

– Да, Дэвид. Могу я обращаться к вам по имени?

– Без проблем. А я могу звать вас сержант?

– Лучше сержант Маршалл, – Маршалл определенно не оценил шутку. – Скажите, Дэвид. Вы ведь едете в Толиман из-за истории с парнишкой?

– Верно.

– Думается мне, что пора бы перестать тревожить рану. Она едва начала затягиваться. Вы так не считаете?

– Я… – но Дэвид не успел ответить.

– С момента трагедии здесь было полным-полно журналюг разных мастей. Они успели как следует надоесть всем в городе. Чуть ли не каждый день пытались поговорить с родителями и друзьями паренька. Вы ведь приехали за этим же?

– Не совсем. Я…

– А зачем тогда? Почему просто нельзя оставить людей в покое?

– Сержант, я могу ответить?

– Я понимаю, что это ваша работа, но должны же быть хоть какие-то представления о морали и чувстве меры. Вот приедете вы, поедите, отдохнете. И что дальше? Пойдете прямиком к убитым горем родителям, чтобы задавать свои дурные вопросы?

– Я…

– Вам бы лучше сесть в машину, развернуться и уехать туда, откуда вы прибыли.

Сержанта Маршалла не интересовали ответы Дэвида, ведь у него уже была заготовленная картина событий, которую довольно трудно изменить. Она выработалась за счет жесткого гнета внешних проявлений, и он пропустил их через эмоциональное восприятие, не пытаясь даже обдумать. Хотя, с другой стороны, возможно, он был прав. Дэвид не знает, а может лишь догадываться о том, как вели себя журналисты и другие участники событий, последовавших за обнаружением тела ребенка.

– Сержант Маршалл, – Дэвид выставил ладонь прямо перед собой, – позвольте мне уже сказать. Я понимаю, через что пришлось пройти жителям города. Я понимаю, что родителям сейчас совершенно не до интервью. У меня нет цели кому-то досадить, – в своей речи мистер Розен умышленно использовал простые короткие предложения, словно отделяя одну мысль от другой. – Я готов пообещать вам принять все возможные меры, чтобы мое пребывание в Толимане принесло как можно меньше вреда.

– Это всего лишь слова, Дэвид.

– Слова. Но у меня нет ничего другого. Вы можете мне просто поверить.

– Поверить? – Маршалл усмехнулся. – Люди редко заслуживают доверия, ведь большая часть того, что они говорят – это ложь.

– Не могу не согласиться. Но другого варианта здесь нет.

– Есть. Вы можете уехать…

– А если нет? Вы понимаете, что если я уеду, то потеряю работу. Вот вам бы хотелось лишиться работы из-за невыполнения приказа? Мне думается, что нет. У вас наверняка есть семья, которую нужно кормить. А чем прикажете мне кормить мою семью, когда начальник скажет собирать свои вещи и катиться подобру-поздорову?

– Я не могу вас арестовать, – негодование Маршалла никуда не делось, однако он, как показалось Дэвиду, задумался над его словами. – Но я могу попросить моих коллег приглядывать за вами. И если вдруг что-то пойдет не так, то мы найдем повод вас задержать.

– Мяу? – удивился Льюис, стоявший всеми четырьмя лапами на пассажирском сидении.

– Кот? – ничуть не меньше удивился Маршалл.

– Да, кот. Мой напарник. Его зовут Льюис, – ответил Дэвид и повернулся к коту. – Льюис – это сержант Стивен Маршалл. Интересуется, на кой черт мы с тобой приехали.

– Мяу, – прозвучало словно «я тоже не имею ни малейшего понятия, но тебе ведь не сидится дома и надо обязательно где-то шататься».

Маршалл за спиной хмыкнул, чем заставил Дэвида обернуться. За все время их разговора он впервые увидел улыбку на лице полицейского.

– Люблю котов, – признался Маршалл. – Правда, самому мне их заводить нельзя. Аллергия.

– Печально слышать, – подметил Дэвид, представляя тем временем, как использует Льюиса в качестве гранаты, чтобы навлечь на полицейского слезы и чихание. – Так мы пришли с вами к согласию?

– Договорились. Поверю вам на первый раз. Но благодарите своего кота.

– Вот как? Это почему же?

– Если такое животное вам доверяет, значит, для этого есть основания.

– Спасибо, – усаживаясь в машину, сказал Дэвид.

– И еще кое-что, – ухватившись за дверь, продолжил сержант Маршалл. – Если вы слишком сильно устали, то лучше немного подремать и прийти в себя.

– Благодарю за беспокойство, но сейчас я чувствую себя гораздо лучше, – самым доброжелательным тоном из возможных заверил полицейского мистер Розен.

– Тогда удачного пути.

– И вам.

Дэвид захлопнул дверь, завел двигатель и, переключив передачу, вернул автомобиль обратно на дорогу. До Толимана оставалось ехать не более десяти минут. Льюис не стал залезать на приборную панель, а перебрался на заднее сидение, где, тихо посапывая, свернулся клубком. Стивен Маршалл моментально вылетел из головы Дэвида, позволив ему снова задуматься, почему он вспомнил то, чего на самом деле не было.

И пока Дэвид копался в своей голове, остаток пути пролетел незаметно, как и дорожный знак, приветствовавший путников. Если бы Дэвид взглянул на него, то заметил бы странную надпись:

Добро пожаловать в Толиман!

14 ч. 39 м. 37 с., Склонение –60° 50′ 2″

И вот уже показались первые дома на границе города. Дэвид с облегчением вздохнул. Первым делом нужно найти гостиницу и немного вздремнуть. Работа есть работа, но она может и подождать, ведь дело касалось рассудка. Чем глубже он туда заглядывал, тем больше пустот находил в своей памяти. А самым страшным казалось чувство, словно на месте этих дыр никогда ничего и не было вовсе. Не сбавляя обороты, автомобиль пересек границу и проехал еще около двухсот метров. Затем снизил скорость и окончательно остановился прямо посреди дороги.

Безумие. Его окружал какой-то бесконечный кошмар, притаившийся в темном уголке сознания. Дрожащими руками Дэвид заглушил двигатель и выбрался наружу. Он не мог поверить собственным глазам. Вместо города в том виде, в котором он привык их обычно представлять, его окружали картонные макеты зданий, напоминавшие декорации старых фильмов, выстроившиеся друг за другом. Бесконечная тишина поглотила звуки. Едва привыкнув к «зданиям», Дэвид различил на улицах картонные макеты людей. Вот женщина в красном платье в белый горошек везет перед собой коляску, а вот пожилой парикмахер стоит на пороге своей лавочки. Здесь были и дети: с широкими улыбками на лицах три мальчика лет четырнадцати бежали вниз по улице.

Мир стал обманом. Образы людей, навечно застывшие в искусственном пространстве. Ничто их не потревожит и ничто не заставит ожить, ведь они не настоящие. Дорога тянулась далеко вперед, а по бокам стояли точно такие же макеты.

– Мяу? – спросил выбравшийся из машины Льюис и прижался к ноге хозяина.

– Что же это такое? Где мы?

Переборов себя, Дэвид подошел к «зданию» с вывеской продуктового магазина и дотронулся до плоской двери. С протяжным скрипом она нехотя отворилась, позволяя Дэвиду пройти внутрь. Он сделал еще два шага вперед и оказался в небольшом помещении, где все по-прежнему было выполнено из картона. Поддельные банки с различными консервами аккуратно стояли на полках, бумажный хлеб дожидался на витрине своих покупателей. В дальнем конце зала возле плоской кассы стоял нарисованный продавец, получавший деньги за покупки от маленькой сгорбленной бабушки. Кроме них двоих были и другие «люди», но их лица для Дэвида слились в единое бесформенное пятно. Чувствуя, как вот-вот потеряет сознание, мистер Розен выбежал из магазина и тут же запрыгнул в свою машину. Убедившись, что кот сидит рядом на пассажирском сидении, Дэвид захлопнул дверь, с силой схватился за руль и прижался к нему лбом. Была и еще одна вещь, в которой он очень боялся себе признаться, – этот город и его жители казались до боли знакомыми, но он не мог сказать почему.

– Нам нужно убираться отсюда! И чем быстрее, тем лучше, – бросив короткий взгляд на Льюиса, буквально прокричал Дэвид.

Едва двигатель успел очнуться, как автомобиль тут же сорвался с места. Дэвид развернул его и вдавил педаль газа, надеясь побыстрее умчаться прочь, но ехать оказалось некуда. Ему пришлось резко затормозить, ведь прямо перед ним, там, где начинался город, стояла стена с нарисованной дорогой, уходившей вдаль.

– Нет, нет, нет! Так не бывает! – истерически рассмеялся Дэвид. – Льюис, ты видишь то же, что и я?

– Мяу, – подтвердил кот, хоть и не выказывал ни капли удивления.

Стена в отличие от домов и людей оказалась самой что ни на есть настоящей. Холодной, твердой и, судя по звукам ударов кулаков Дэвида, очень толстой. Как и когда он успел оказаться в этом дурном сне? Буквально полчаса назад он еще пил кофе в придорожном кафе, а теперь его окружал игрушечный мир. Но ведь Леонард сказал, что Дэвид сможет найти в Толимане ответы на все вопросы, ведь Леонард, черт побери, живет в этом проклятом городе! Может быть, он что-то знает и специально ни о чем не сказал Дэвиду? Бессмыслица. Устав избивать стену и чувствуя, как сильно болят костяшки, он сел на корточки и крепко зажмурился.

– Просто дурной сон. Да. Сон. Просто сон, – повторял он, надеясь вернуться в реальность, когда снова откроет глаза.

Тем временем Льюис забрался на теплый капот автомобиля и молча смотрел на хозяина. Чуткий кошачий слух уловил посторонние звуки, заставив уши слегка развернуться на голове.

– Мяу! – громко позвал Дэвида Льюис. – Мяу! – повторил он вновь, чтобы наверняка привлечь его внимание.

Обессилевший Дэвид с трудом поднялся на ноги и повернулся к коту. Он было хотел попросить не мешать ему думать, но, увидев навостренные кошачьи уши, поспешил прислушаться к тому, зачем позвал его Льюис. Откуда-то издалека звучала старая музыка, которую он не слышал уже очень много лет. Раз здесь есть музыка, то должен быть и тот, кто ее включил!

– Поехали! – воодушевленно крикнул Дэвид, направляясь к машине. – Давай, Льюис, запрыгивай. Только если я куда-то не туда сверну, ты мне скажи, ладно? – Дэвид был готов поклясться, что увидел, как кот утвердительно кивнул ему в ответ.

За плотным занавесом

Автомобиль с диким ревом гнал по улицам Толимана, то и дело останавливаясь, чтобы Дэвид с Льюисом могли прислушаться к окружающему их искусственному миру. Чтобы не открывать каждый раз дверь, Дэвид распахнул все окна и увеличил скорость, чувствуя, как порывы воздуха врываются в салон автомобиля и бьют его по лицу. Они останавливались на каждом повороте и перекрестке и замолкали. Порой казалось, что музыка прекратилась, а значит, вместе с ней исчезла и надежда, но это был только страх, потому что стоило сердцу перестать отдаваться гулкими ударами в ушах, как вновь становилась различима слабая мелодия. Старый фольксваген неумолимо делал свое дело – он оставлял позади все новые и новые картонные макеты зданий вместе с грубыми очертаниями жителей. Долетев до очередного перекрестка, Дэвид нажал на тормоз. Автомобиль медленно остановился у стоп-линии в трех метрах от картонной семьи, переходившей дорогу. Впереди в бежевой куртке, из-под которой выглядывали воротник рубашки и вязаная жилетка, шел отец. Он держал за руку шедшую позади него свою красавицу жену с пышной прической на голове; она же держала за руку девочку лет двенадцати, которая (уж простите за тавтологию) держала за руку своего шестилетнего брата, крепко вцепившегося в веревочку маленького зеленого грузовичка. У каждого из них на лице красовалась счастливая улыбка. Нарисованный светофор гордо горел зеленым, чем и воспользовалось столь странное семейство.

– Черт побери! – выругался Дэвид, когда автомобиль остановился. – Я чуть их не сбил.

Почему-то ему представилось, как женщина с криком ударяется о капот машины и, перелетев через крышу, приземляется на землю, словно мешок с костями. Но этого не могло произойти – они ведь не настоящие.

– Мяу? – в подтверждение сему факту удивился Льюис.

– Я знаю, – ответил Дэвид, – знаю. Это все лишь картинки, но что если бы это были люди?

– Мяу! – этим Льюис пытался сказать нечто: «Прошу тебя, не говори ерунды».

– Да, – мистер Розен покачал головой, – ты прав.

Сколько уже длилась погоня за звуками музыки? Десять, двадцать или, может быть, тридцать минут? Стоило немного отдохнуть. Дэвид заглушил двигатель и вылез из машины. Мелодия никуда не исчезла, но нельзя было сказать, стала ли она ближе или дальше от него. Его окружали все те же картонные макеты, высившиеся с двух сторон улицы. На углу отчетливо виднелась вывеска аптеки, и по какой-то причине Дэвид машинально направился туда. Конечно, он прекрасно понимал: там нет и не может быть никаких настоящих медикаментов, да в общем-то и лечить ему было нечего, если не считать съезжающую крышу. Он перешел дорогу, пересек тротуар, нырнув между двух искусственных прохожих, и оказался внутри аптеки. Льюис же не последовал за хозяином, но все-таки выбрался из машины и устроился на капоте, устремив свой взгляд в дверной проем аптеки.

Пусть все вокруг было фальшивкой, но по какой-то причине в воздухе витал аромат разных трав и таблеток, приправленный легкой ноткой спирта. Аптека старого образца представляла собой небольшой зал, по периметру которого расположились стеклянные прилавки, а позади них выстроились длинные стеллажи. Аптекарь стоял у противоположной от двери стены возле кассы. Это был самый классический аптекарь из всех, кого только видел в своей жизни Дэвид Розен. Невысокий пожилой дяденька с жиденькой седой бороденкой взирал на него своими неподвижными глазами через круглые очки в позолоченной оправе.

– Добрый день, – глядя на старика, сказал Дэвид. – У меня выдался не самый приятный денек. Не найдется ли у вас что-нибудь от головы?

– … – аптекарь, конечно же, не ответил ему.

– Видимо, я не вовремя, – пожал плечами посетитель.

Он не имел ни малейшего понятия, для чего нужен столь бессмысленный монолог, просто ему захотелось на одно мгновение сделать вид, будто все хорошо. Что его окружает настоящий город, в котором живут настоящие люди. Правда, получилось слишком неубедительно.

– С вас доллар и двадцать пять центов, – послышалось легкое эхо в правом ухе.

– Что? – Дэвид внимательно присмотрелся к аптекарю.

Нет. Он не мог этого сказать. Ему просто показалось. Аптекарь все так же неподвижно взирал прямо на Дэвида. «Дожили, – подумал мистер Розен, – придумываю себе голоса несуществующих людей». Сделав несколько шагов вперед, Дэвид очутился нос к носу со стариком в белом халате. Самая обыкновенная картонка – чего и стоило ожидать.

За спиной раздался звук колокольчика, вынудив Дэвида буквально подпрыгнуть на месте и развернуться. Но и там никого не оказалось. Дверь была настежь открыта, а плоский колокольчик мирно покоился на вершине проема.

– Я не могу продать вам это без рецепта, – голос казался близким и отчетливым.

Дэвид снова сделал поворот на сто восемьдесят градусов и уставился на аптекаря.

– Вы ведь не настоящий, да? – Дэвид приблизился к старику на расстояние пяти сантиметров и, убедившись, что он и не думает оживать, щелкнул его по носу.

Где-то со стороны подсобки раздался тихий скрежет, похожий на то, как собака пытается открыть дверь.

– Кто здесь? – испуг в голосе скрыть оказалось довольно трудно.

В ответ последовали странные клокочущие звуки, и Дэвид поспешил дать деру. Он же в конце концов не дурак, чтобы идти и смотреть, что издает такие мерзкие звуки! Сколько раз в фильмах ужасов показывали, как герой доблестно и глупо идет во тьму с целью разведать обстановку. Обычно это ничем хорошим не заканчивалось, и потому Дэвид решил не становиться очередным простаком, топающим напрямую к собственной гибели.

То и дело оглядываясь через плечо, он пулей выскочил из магазина и побежал к машине. Немного напутав с маршрутом, врезался в счастливое семейство, переходившее дорогу, и они дружно повалились на землю.

– Твою… – увидев огромные глаза Льюиса, Дэвид сдержался и не закончил оскорбительную фразу. – Надо валить отсюда!

Возможно, ему стоило, не тратя время, сразу сесть в машину, но совесть не позволила оставить людей лежать на земле, пусть даже картонных. Дэвид ухватился за отца как за самого большого и потянул вверх. Легкие каркасы и не думали сопротивляться – они без всяких пререканий вернулись на свое место. Оглядев изображения с ног до головы на наличие царапин или сколов, Дэвид поднял взгляд к их лицам и поначалу не поверил собственным глазам. Вместо широких улыбок на розовощеких физиономиях на него смотрели посиневшие лица, полные ужаса. Смекнув, что смотрит на них с обратной стороны, а не с той, которую он видел, когда затормозил на машине, Дэвид обошел фигуры: все те же довольные улыбки. Странное безумие. Две стороны одной монеты: счастье и горе, вписанные в границы образа одного и то же человека. Неужели все жители такие? Он было хотел вернуться в аптеку, чтобы посмотреть на старика, но сразу вспомнил звук, доносившийся из кладовки. Взгляд сам собой упал на темный дверной проем. К счастью, там никого не оказалось.

– Ехать дальше, – идя задом, приказал себе Дэвид и вернулся в машину. – Льюис, залезай быстрее обратно!

Кот послушно покинул капот и легким прыжком вернулся в салон. Убедившись, что кот устроился на сидении, Дэвид завел двигатель и рванул с места, объехав семью на дорожном переходе.

– Льюис, куда нам? Выбирай. Я сейчас лучше тебе доверюсь, чем себе.

Упершись передними лапами в приборную панель, кот внимательно следил за дорогой и слушал окружающие звуки. Его не смущал звук ревущего двигателя и потоки циркулирующего воздуха. Даже несмотря на этот шум, он мог различить таинственную музыку. Увидев впереди поворот налево, кот повернул в его сторону голову и громко замяукал.

– Точно налево? – глядя на своего друга, спросил Дэвид.

– Мяу! Мрррр, – ответил Льюис и сел обратно на сидение.

– Как скажешь. Надеюсь, ты прав.

Автомобиль повернул налево и оказался в части города, ничем не отличавшейся от предыдущей. По сложному маршруту, выстраиваемому Льюисом, они носились по городу, прочесывая улицу за улицей. Странно, но, даже несмотря на то, что порой автомобиль проезжал по одним и тем же местам, Дэвид был уверен в правильности их пути. Под ревущие звуки двигателя картонные здания одной формы и цвета уступали место другим. Вот позади остался старенький кинотеатр с наборной вывеской над входом, приглашавшей посетить сеанс «Зловещих мертвецов», вот по правую руку показалась средняя школа Толимана, прятавшаяся в конце парковой зоны, затем по обе стороны улицы жилые дома, магазинчики, и снова возник все тот же кинотеатр.

Город представлялся Дэвиду Розену странным запутанным лабиринтом, в котором любой поворот имеет значение. Скажем, только оказавшись на улице А и свернув на улицу Е, а затем в переулок Д, ты сможешь попасть на проспект Б. В противном случае, если не следуешь столь странной схеме, вероятнее всего, ты заблудишься или вернешься в первоначальную точку. Именно поэтому Дэвид и доверился кошачьему чутью Льюиса, который понимал в подобных тонкостях лучше любого человека.