Легион: Прыжок льва. Испанский поход. Смертельный удар

– Но римляне… – попробовал протестовать Сандракис.

– Римляне подождут, – отмахнулся Чайка, – твой корабль мне нужен больше.

– Что ты собираешься с ним сделать? – задрожал грек, которого охватило нехорошее предчувствие.

– Использовать наилучшим образом, – туманно ответил Федор и указал для пущей убедительности, – я оставлю с тобой вот этого здоровяка. Когда вернется капитан, ты сделаешь все, как я говорю, и вместе с ним вернешься домой, где дождетесь меня.

– А кто останется на корабле? – задал резонный вопрос Сандракис.

Федор немного подумал.

– Верно, – согласился он, – значит, будете ждать меня здесь.

Затем он спустился в трюм и осмотрел груз. Бочек было шестнадцать штук, выставленных в два ряда посредине корпуса. Справа и слева лежал строевой лес. Судя по всему, это был кедр. Чайка не очень разбирался в древесине, но сосну мог отличить от других деревьев. В трюме лежала не она. А кедр, как он помнил, ценился гораздо дороже. Сами финикийцы строили свои корабли в основном из ливанского кедра. Правда, Сандракис утверждал, что торгует с луканами. Растет ли у них кедр, Чайка не знал. Впрочем, для задуманного дела это не имело никакого значения.

«Жаль сжигать такой дорогой материал, – усмехнулся Федор, вылезая наружу по специальной лестнице, – но чего не сделаешь для победы». Увиденное его вполне удовлетворило, если удастся все это поджечь и раскочегарить к моменту столкновения с бортом римского корабля, то пожар должен был выйти первостатейный. Дело оставалось за малым. Надо было продумать детали, а сроки нарисовались сами собой. Если кораблем заинтересовались римляне, то действовать придется сегодня ночью. Раскачиваться некогда. Марцелл и Памплоний отходили на второй план. «Но если даже одна эта идея сработает, – размышлял Федор, направляясь на корму, где у рулевого весла стояли Сандракис, Летис и Терис, – то Ганнибал мне все простит, даже если узнает».

– Останешься с греком на корабле, – объяснил Чайка задачу своему другу, отводя его в сторону, – постережешь его, пока он отошлет отсюда всю команду. Мы с Терисом пройдемся по городу, надо кое-что прикупить. К вечеру вернемся сюда.

– Если что, – Федор умолк на мгновение, обводя взглядом запруженную народом площадь, которую то и дело пересекали римские патрули, – аккуратно разберись с купцом и пробирайся к его дому. Встречаемся там. Да поможет нам Баал-Хаммон.

– Понял, – кивнул Летис, которому приходилось оставаться в одиночестве, – и вы там поосторожнее.

Покинув корабль, два простолюдина с видом отправленных по делам слуг бодро зашагали вверх по улице.

– Куда мы сейчас? – поинтересовался Терис.

– На рынок, – решил Федор, – надо подготовиться к вечерней прогулке.

Терис не стал задавать лишних вопросов. Вот за это Федор и ценил своего адъютанта – паренек был сообразительный.

Когда площадь у набережной закончилась, и начались жилые строения, Федор остановился, пытаясь сориентироваться. Немного покопавшись в памяти, он вспомнил, где находится рынок, и увлек Териса за собой. Нужно было чуть подняться по улице, на которой они стояли, потом два раза свернуть, и рынок должен был оказаться перед ними. Здесь можно было купить все, от еды до оружия, которое легионер Федр Тертуллиий Чайка в прошлом именно там и покупал.

Шагая по улицам Тарента под видом работника, Федор невольно проникся воспоминаниями и стал разглядывать дома и храмы, выстроенные здесь во множестве. Постепенно он распрямил плечи и зашагал боле уверенно, словно находился на территории финикийского города. «Впрочем, – подумал он не без оснований, – скоро он сам таким станет».

Город был богат, это сразу бросалось в глаза. И война, казалось, ничуть не мешала этому. Дома в центре были в основном каменные и многоэтажные. На глаза Федору часто попадались особняки в греческом стиле с колоннами у входа и портиками. Обилие фонтанов и статуй изумляло. Некоторые дома окружали сады для отдыха. Дом Сандракиса, надо сказать, выглядел гораздо проще, хотя он и был греком. Как-то откровенно по-купечески, без изысков, как у разбогатевшего мужика.

Вдоль многих улиц во множестве были высажены кипарисы, превращавшие их в тенистые аллеи. По дороге к рынку, смешавшись с людским потоком, они миновали несколько храмов. А у последнего застали какую-то процессию, там явно шел обряд жертвоприношения. «Наверное, молятся, чтобы римские боги избавили их от Ганнибала, – подумал Федор, проходя мимо горожан, одетых согласно обычаю, – ничего, не помогут вам римские боги. Скор Ганнибал будет здесь».

Вскоре они оказались у входа на знакомую широкую площадь, где располагался огромный рынок. Шум здесь стоял еще больший, чем в порту. Сразу у входа Федор увидел многочисленные лавки с одеждой и обувью, но желания переодеться у него не было. «Впрочем, – остановился он все же у одной из лавок, – чтобы удобнее носить с собой оружие, не помешал бы какой-нибудь плащ, да и мешок нужен».

– Зайдем, – сказал он Терису, спускаясь по ступенькам в полуподвальное помещение.

Минут через двадцать они вышли наружу, облаченные в простые серые плащи, перехваченные бечевкой у шеи и ниспадавшие до колен. Несмотря на жаркую погоду, Федор решил их приобрести. Под таким плащом можно было скрыть меч средней длины, а если понадобится, даже короткий лук. В одной из следующих лавок Чайка купил все необходимое для изготовления факелов и разжигания огня, расписав продавцу, что его хозяин хочет получше осветить свой дом и сад. Впрочем, объяснения были излишни, продавца ничуть не интересовало, зачем двум слугам понадобилось все это. Толстый низкорослый римлянин с круглым и красным от жары лицом принял их за глупцов, очень удачно заглянувших к нему, ведь в соседней лавке торговали готовыми факелами. Он даже присовокупил к купленному отличный мешок, не забыв стребовать с Федора несколько лишних монет.

Расплатившись римскими деньгами, которых у Чайки с собой был целый кошелек, они вновь оказались в бурлящей толпе. К счастью, бдительный центурион Лутаций не отобрал деньги у Федора на въезде. Ему и в голову не могло прийти, что слуга Сандракиса таскает под туникой такое богатство.

Изъяснялся Чайка со всеми по-латыни. Он знал и несколько фраз по-гречески, но так было проще. Меньше подозрений.

Прищурившись на солнце, Федор раздумывал, где бы ему теперь купить оружие, так, чтобы не столкнуться с легионерами, болтавшимися здесь во множестве. Нужна была, как минимум, пара мечей. Вдруг он заметил у лавки напротив странного человека. Вернее, человек был самый обычный, одет как зажиточный горожанин, но Чайку смутила не одежда римлянина. Понаблюдав немного за тем, как тот двигается, переходя от лавки к лавке, и беседует с торговцами, Чайка вдруг уловил знакомое движение плеч и рук, явно виденное им уже ранее. И не один раз. Человек показался странно знакомым Федору, а между тем его длинные до плеч волосы, скрывавшие лицо, и то, что он стоял почти спиной к Чайке, не позволяли опознать его.

Несколько минут Федор не трогался с места, продолжая наблюдать. А когда неизвестный на короткое мгновение обернулся, обратив к нему скуластое бородатое лицо, и на миг встретился с ним взглядом, а затем скрылся в толпе, словно удар молнии, Федора пронзила догадка – Ганнибал! Этот хищный блеск глаз было ни с чем не спутать.

«Неужели он тоже пробрался сюда? – озадачился командир двадцатой хилиархии вопросом, на который не имел ответа, когда незнакомец уже скрылся в неизвестном направлении, – но зачем ему это?»

И тут услужливая память подсказала кое-что. До Федора как-то доходили слухи, что вождь финикийцев тоже любил иногда переодеваться и сам проникал в осажденные его армией города, но до конца Чайка поверить в это не мог. Ему казалось, что такой театр людям уровня Ганнибала просто ни к чему. «Ну а я тогда зачем здесь оказался? – поймал себя на предательской мысли. – Сидел бы себе в лагере, вино пил да недели считал. То-то же! Значит, возможно все».

– Чего мы ждем? – поинтересовался наконец Терис, долгое время ожидавший команды с мешком в руках.

– Да так, показалось, – отогнал видение Федор, устремляясь сквозь толпу к другому краю рыночной площади, – идем.

Вскоре Чайка разыскал оружейную лавку на дальнем краю рынка, расположенную в самом невыгодном месте. Глядя на покосившуюся вывеску и почти полное отсутствие народа вокруг, Федор решил, что дела у хозяина шли не очень и он вряд ли откажется заработать пару лишних монет. Легионеров поблизости не было, только мастеровые и рабы.

– Зайдем, – решил Федор.

Внутри лавка выглядела немногим лучше, чем снаружи. Сначала они оказались в полутемном тамбуре, из которого проникли в узкое помещение, перегороженное широким столом, за которым скучал низкорослый толстый грек в серой тунике. Здесь было душно. И хозяин, а это был, судя по всему, он, сильно страдал от жары. То и дело хватая ртом спертый воздух, он проводил по лысине рукой, вытирая пот.

Других посетителей в лаке не оказалось. Федор скользнул взглядом по стенам, на которых были развешаны ножи, мечи и топоры, с первого взгляда определив, что попал туда, куда нужно. Все оружие было посредственного качества. Но для одного раза его вполне могло оказаться достаточно. В дальнем углу Чайка разглядел несколько луков, которыми вооружались солдаты из вспомогательных легионов союзников римской армии.

– Чего желаете? – уточнил хозяин, испустив вздох и с презрением поглядывая на простолюдинов, у которых просто не могло быть денег на дорогое оружие.

– Наш хозяин, купец, – начал издалека Федор, напустив на себя униженный вид, – собирается в поездку за товаром по ничейной земле и хотел бы приобрести оружие, чтобы обезопасить себя от ненужных встреч.

– В поездку? – переспросил грек, – немногие торговцы рискуют сейчас выезжать за стены посуху. Кроме мародеров, там можно натолкнуться на солдат Ганнибала, а от них так просто не спасешься. Вы чьи люди?

Федор заколебался, но выхода не было. Приходилось снова подставлять купца.

– Мы слуги Сандракиса, – ответил он, отвесив небольшой поклон.

– Что-то я тебя не помню, – ухмыльнулся хозяин, разглядывая Федора, который, несмотря на жару, не снимал капюшон плаща, – в прошлый раз он присылал другого человека.

Чайка уже хотел объяснить, что он из новых слуг, но этого делать не пришлось. Когда перед владельцем оружейной лавки замаячила перспектива получить неплохие деньги, он умерил свою подозрительность.

– Впрочем, это его дело, – закончил тот неожиданно свои расспросы, – что вы хотите купить?

– Хозяин послал нас за парой небольших, но хороших мечей, – ответил Федор, оглядываясь на дверь, в которую вошли еще двое покупателей, к счастью, из горожан, – и приказал купить лук со стрелами.

– Подожди здесь, – довольный хозяин лавки отошел в дальний угол и принес оттуда лук с колчаном, из которого торчала дюжина стрел.

– Отличный лук, – добавил он, – сейчас принесу клинки.

Пока хозяин ходил за мечами, Чайка взял лук, натянул тетиву, проверяя на изгиб и прочность. Лук был слабоват. Против скифского, виденного им в последнем плавании, не шел ни в какое сравнение. Но выбирать не приходилось. Стрелу из него можно было выпустить, и на относительно небольшом расстоянии он все же был хорошим оружием.

После одобрительного кивка Чайки, Терис быстро запихал короткий лук и колчан в мешок. Зато мечи, которые вслед за этим принес хозяин лавки, показались Федору едва ли не кривыми. Похоже, пользуясь случаем, хитроумный грек решил сбыть самый залежалый товар.

Чайка поднял один клинок, осмотрел его с двух сторон, повертел в руке и пробормотал, как бы извиняясь, указывая на один из висевших на стене клинков.

– А не покажет ли достопочтимый хозяин вон тот меч.

Проследив за его рукой, грек нахмурился.

– Ты разбираешься в оружии? – спросил он, вновь подозрительно поглядывая на стоявшего перед ним простолюдина, – этот меч достоин легионера. И если ты хочешь приобрести его для своего хозяина, то он будет стоить вдвое дороже. Боюсь, у вас не хватит ассов и на эти мечи.

– И все же, – мягко, но настойчиво попросил Федор, – хозяин сказал, что не хочет экономить на своей безопасности. Мы возьмем два таких меча. И еще пару коротких кинжалов.

– Ну тогда, – просиял хозяин, отходя от прилавка и в уме подсчитывая барыши, буквально свалившиеся на него с неба, чего он никак не ожидал, – пусть будет так. Передайте Сандракису, что у меня он сможет всегда купить самое лучшее оружие.

– Обязательно передам, – отвечал Федор, высыпая на прилавок деньги, и пока хозяин жадно сгребал их, отдал кинжалы в ножнах Терису, который засунул их в мешок, – нам пора.

Едва они отошли от прилавка, как к нему придвинулся другой житель Тарента, заявив:

– Эй, хозяин, я хочу купить крепкий топор.

Вновь оказавшись в полутемном тамбуре, Федор скинул плащ и быстро надел один меч через плечо, а другой велел надеть Терису. Спрятав под плащом оружие, они оглядели друг друга. Меч у каждого был короткий, но широкий, плотно прилегал к бедру. А если его придерживать рукой, почти не заметен. И все же Федор рисковал, разгуливая в таком виде с оружием.

– Клинки для Териса? – догадался адъютант, ощупав потяжелевший мешок.

– Да, – кивнул Федор, запахивая глубже плащ на груди и поднимаясь по ступенькам наверх, – не топор же было покупать. Нам надо еще где-то провести день до вечера.

Глава четырнадцатая

Пущенная стрела

Потолкавшись еще на рынке, они купили с собой немного еды, чтобы было чем перекусить вечером. А пока Федор предложил пообедать в харчевне. Неподалеку от рынка они нашли заведение для бедных. Здесь висел кислый запах разносолов и теплый только что выпеченного хлеба. А также пахло копченым мясом и свежей рыбой – Тарент ведь был морским городом.

Харчевня занимала часть дома, где под одной крышей было устроено питейное заведение и баня. Впрочем, как и во многих других местах. Дом стоял на небольшом возвышении, с которого открывался вид на площадь и перекресток больших центральных улиц. Одна вела в порт, а другая – в верхний город. Устраиваясь поудобнее, Федор дважды увидел, как по ним проезжали римские конные патрули.

Забившись в угол, откуда был виден перекресток, командир двадцатой хилиархии обвел взглядом помещение. Благодаря низкому потолку и множеству балок, соединенных перегородками в человеческий рост, оно казалось разделенным на отдельные кабинеты. Хотя на самом деле практически не имело стен. Встав, можно было насквозь пройти весь кабак, забитый сейчас матросами и подмастерьями, и оказаться на другой улице, где было не протолкнуться от телег и огромных корзин.

Скинув поклажу у низкого стола, Терис присел на лавке, тоже осматриваясь. С двух сторон их стол от любопытных взглядов закрывали массивные балки и перегородка, так что можно было сидеть относительно спокойно, не бросаясь в глаза даже с клинками под одеждой. Шумевшие со всех сторон пролетарии не обращали на них никакого внимания.

– Вина и рыбы на двоих, – приказал Федор, чуть ослабляя ремешок плаща на шее, когда перед ним возник хозяин, упитанный здоровяк от которого за версту пахло луком, – а также сыра, хлеба и всего, что полагается добрым гостям.

– Хорошо, – ответил хозяин, – но вино нынче дорого. Проклятые карфагеняне окружили нас со всех сторон, и редко кто теперь пьет его вдоволь.

– Я знаю, – отмахнулся Федор, придерживая ножны, – все равно неси. Монета у нас водится.

– Будет сделано, – радостно подмигнул Чайке кабатчик и, покачнувшись, отправился на кухню, откуда тотчас донесся его бас, раздававший указания слугам. Федору показалось, что хозяин уже немного пьян с утра.

– Что будем делать дальше? – деловито уточнил Терис, когда им принесли вина и сыра с оливками.

– Вечером мы проберемся на корабль Сандракиса и выйдем в гавань, чтобы поджечь римский флот, – размышлял вслух Федор, – а пока надо бы разузнать, где у римлян штаб, хочется посмотреть, как устроился Марцелл.

Помолчав немного и выпив первую чашу кислого вина, – хозяин подсунул-таки самый дешевый товар, зараза, – Чайка добавил, продолжая размышлять.

– Хотя какой от этого толк. Все равно к нему будет не подобраться, времени не хватит да и сил. А сам он ко мне в гости не приедет. Так что перекусим, а потом пойдем к дому купца, там подождем до вечера. Все, что нужно, у нас уже есть. Главное – сегодня ночью устроить римлянам хороший праздник огня, а потом выбраться из города.

– А кто будет управлять кораблем? – задал наводящий вопрос Терис.

– Всех матросов и капитана мы прогнали. Но я сам умею немного управлять парусами, – вспомнил Федор свои подвиги на море в этой и прошлой жизни, – а что, у тебя есть опыт?

Выяснилось, что Терис, хотя и прожил всю жизнь в горах, тоже умеет ходить под парусами.

– Я несколько раз бывал в море с отцом. Давно, когда мы еще торговали в Генуе, – пояснил он в ответ на удивленный возглас Федора, и не подозревавшего о том, что его адъютант обладает таким талантом, – так что, могу пригодиться.

– Ну тогда, брат, – снизошел до панибратства командир двадцатой хилиархии, – корабль поведем мы вдвоем. А Летис будет ждать нас в доме купца с ним самим и готовыми повозками. Если повезет запалить римлян и убежать от них, той же ночью постараемся выбраться из города. Тем же образом, как и прибыли, «сработаем» под слуг Сандракиса, который вдруг внезапно решил отправиться за новой партией вина. Оно же здесь действительно в хорошей цене.

Сказав это, Чайка отпил новый глоток отвратительного кислого пойла, подсунутого им под видом хорошего вина, и сморщился. Местный хозяин понятия не имел, что человек, сидевший в лохмотьях с другом в самом темном углу харчевни, пил такие вина, что ему и не снились. Но шума Федор поднимать не стал. Ни к чему он сейчас. До вечера надо вести себя тихо. А вечером шума, если поможет Баал-Хаммон, будет больше, чем нужно.

– В общем, пока римляне будут оцеплять гавань и ловить нас, мы проскользнем к дому купца и немедленно попытаемся выехать из Тарента. Может быть, нам повезет. А если нет…

Федор вдруг замолчал. Но Терис и так все понял. Не первый год этот генуэзский паренек воевал с ним вместе. Заметив краем глаза какой-то неестественно яркий блеск, Чайка, обернувшись в сторону, вдруг увидел, что из верхнего города к перекрестку по зажатой домами улице спускается большой отряд римской конницы. Человек сто, разделенных на три турмы[8]. Обеденное солнце играло на шлемах всадников, кольчугах и копьях с заостренным подтоком. Круглые щиты – «Парма эквестрис», как тотчас подсказала Федору цепкая память, – висели сбоку от седла, придерживаемые рукой. Эта «расслабленная» от жары конница медленно двигалась вниз и скоро оказалась на перекрестке, натолкнувшись на запруду из толпы. Здесь движение приостановилось, потому что два римских военачальника, передвигавшиеся впереди отряда, вдруг заспорили, какой дорогой дальше ехать, прямо или все же свернуть направо в обход расположенного неподалеку рынка.

Старший по званию – невысокий коренастый военачальник что-то резко говорил, а второй ему осторожно возражал, но вскоре перестал это делать, замолчав. Старший офицер махнул рукой, и римляне начали медленно поворачивать направо, разгоняя конями толпу.

Разговор происходил не больше чем в пятидесяти метрах от столика, за которым расположились на отдых финикийцы, но из-за шума вокруг Чайка ничего не расслышал, зато имел отличную возможность рассмотреть римских военачальников. И когда он это сделал, то волосы зашевелились у него на голове. Старшим командиром был не кто иной, как сам Марцелл.

– Вот это удача, – пробормотал Федор и, резко обернувшись к Терису, смотревшему в ту же сторону, прошипел, – а ну-ка, дай мне лук!

– Как, – пролепетал Терис, оглядываясь на буянивших за перегородкой посетителей харчевни, – вот так, прямо отсюда?

– Быстро! – едва не закричал Федор, видя, как изменчивая удача медленно уводит римского военачальника в сторону от перекрестка, – другого шанса не будет!

Ничего не понимавший паренек, машинально вытащил из мешка и бросил на стол короткий лук и колчан со стрелами. Федор сразу схватил его, приладил стрелу и встал, опрокинув скамейку. Затаив дыхание, Чайка прицелился, развернувшись в сторону удалявшегося отряда и не обращая внимания на окружающих. Теперь его и Марцелла разделяло метров семьдесят, и все же он был еще в «убойной» зоне и не закрыт никакими препятствиями. Вскоре, однако, проконсул должен был скрыться за колоннами храма Юпитера – Фретерия, возвышавшемся на другом конце небольшой, запруженной народом площади.

Марцелл был в латах и шлеме с красным плюмажем, ехал еще почти лицом к нему, вполоборота, а потому Чайка целился в шею.

– Одна попытка, – пробормотал Федор, – один меткий выстрел и Юлия свободна.

И спустил тетиву. В этот момент сенатор вдруг наклонился к лошади, чтобы поправить ей заплетенную гриву и стрела, проскочив буквально в сантиметре от его шлема, с чавканьем вонзилась в шею второму римскому военачальнику, ехавшему рядом. Офицер вскинул руки, завалился назад и нелепо рухнул под копыта лошади.

Увидев убитого, Марцелл тут же вздыбил и развернул коня, защищаясь от новых выстрелов. Но Чайка даже не пытался пустить еще одну стрелу. Конные легионеры уже полностью перекрыли «зону поражения», закрыв своими щитами и телами проконсула.

– И этот шанс не мой, – спокойно процедил Федор сквозь зубы.

Развернувшись, он заметил изумленного хозяина с подносом дымившейся рыбы. Кабатчик застыл, в ужасе взирая на оружие в его руках.

– Извини, – сказал Федор, отбрасывая лук на пол, – пообедать мы сегодня не сможем. «Проклятым карфагенянам», которые уже давно здесь, надо уносить ноги. Так что в другой раз, друг. Но мы скоро вернемся, помни об этом.

Закончив свою тираду, раздосадованный Федор снова перевел взгляд на площадь. Римляне, развернув коней, с криками и руганью набросились на толпу, принявшись разгонять народ. Всадники стремились быстрее пробиться в сторону харчевни, откуда прилетела стрела, и окружить ее.

– Терис, хватай мешок, и бежим, – коротко приказал Чайка и, не обращая больше внимания на потерявшего дар речи хозяина, быстрым шагом направился сквозь скопление гулявших матросов в надежде, что за то время, пока здесь все осознают, они уже будут на другой стороне.

Так и произошло. Почти. Протолкавшись сквозь множество людей, Федор и Терис оказались у другого края заведения, как вдруг позади раздался вопль кабатчика:

– Держи их, это карфагенские лазутчики!

Перед командиром двадцатой хилиархии мгновенно вырос пьяный матрос с чашей какого-то пойла в руке и попытался преградить дорогу.

– А ну стой! – рявкнул он, пытаясь схватить Чайку за плечо.

Но Федор с ходу, не вступая в переговоры, врезал ему в челюсть. Чаша вылетела из руки матроса и со звоном разбилась об пол. А сам он отлетел назад, со страшным грохотом опрокинув стол. В кабаке вдруг наступила тишина, и Федор услышал отчетливый стук копыт лошадей римских катафрактариев, уже разогнавших толпу на площади и стремившихся охватить харчевню с двух сторон. Еще мгновение, и они будут в западне.

– Стоять всем на месте! – крикнул Федор, выхватывая меч из ножен: – Я убью любого, кто сделает хотя бы шаг.

Терис последовал его примеру, правой рукой достав клинок из-под плаща. Левой же он продолжал крепко сжимать мешок.

Блеснувший в полумраке клинок заставил матросов протрезветь. Никто из них не рискнул сразу броситься на карфагенян, застыв в оцепенении. «Это продлится недолго, – нашептывал Чайке удивительно спокойный в минуту опасности разум, словно он сам смотрел на все со стороны, из безопасного убежища, – их больше, а нас только двое. Скоро они это поймут и набросятся со всех сторон. Надо бежать туда, в переулок».

Не говоря ни слова, Федор сделал знак Терису и попятился к видневшейся в двух шагах узкой боковой улочке. Не успели они прошмыгнуть мимо корзин и телег на другую сторону и углубиться в переулок, как послышались крики, – это толпа бросилась за ними, стряхнув оцепенение. Однако был здесь и свой плюс. За секунду до этого Федор услышал стук копыт римских всадников. Обогнув харчевню, они почти завершили ее окружение, как вдруг толпа нарушила их планы. Чайка даже услышал несколько крепких римских ругательств, когда всадники встретили на своем пути разъяренных пролетариев и стали пинками прокладывать себе дорогу.

– Давай туда, – крикнул Федор, толкая спутника на другую боковую улочку, уводившую вправо.

По пути им попалось несколько горожан, в основном женщин, в ужасе шарахнувшихся от двух мужиков с мечами. Смекнув, что так они привлекают слишком много внимания, Чайка на ходу поймал бившие по ляжке ножны и засунул в них меч, запахнувшись с плащ. Терис сделал то же самое, и в конце улицы они уже выглядели как обычные жители Тарента. Толпа кричала где-то в сотне метров за спиной, там же вновь послышался стук копыт.