Смог над Азерой. Червивое яблоко 1

– Как к Вам попал его фант? – всполошился Кулаков? – Как его вообще сумели добыть?

– Ну, – почему-то вдруг обиделся Фукс, – для служб госп-дина Координатора добыть чей-нибудь фант особой сложности не представляет. Хотя, правду сказать, судя по датам, фант был очень старый и жуть как неполный. Даже фрагментарный. Паршивого качества фант. Ну, о-очень. Меня даже удивило. На его базе не то, что фантома, вообще ничего путного не сделать. А его Имперское ссият-ство черт-знт-как изволили беситься, что не могут добыть фанта свежего и качественного. И на соответствующие службы изволили топать ногами. Голов полетело!

– Так, Вы говорите, они рядом? Прекрасно. Это для Рекса было бы, пожалуй, самое сложное, приблизиться к Координатору, я имею в виду. И куда отправилась эта самая экспедиция?

– Как это куда? Вы что, не общаетесь с инфором? В систему Сола, разумеется.

– Постарайтесь протрезветь, насколько сумеете, и слушайте меня внимательно, – начал Кулакофф, но в это время дверь распахнулась и в кабинет ввалился смутно ему знакомый и даже по биопьим меркам огромный детина. Фукс позеленел.

Уже? – пролепетал он, глаза его закатились, он икнул, потом еще раз, и еще… Биоп прогрохотал к столу, сгреб в кулак бутылку, вылил остатки водки в стакан и со словами "А ну, прекратите, Вы!" выплеснул содержимое в лицо Фуксу. Фукс пискнул и отключился. Биоп крякнул, махнул рукой, осторожно опустил свое грузное тело в кресло напротив Кулакоффа и требовательно заявил:

– Вы Корпусной яйцеголовый из главных медиков, я Вас помню. Что Вы тут такое говорили о Рексе Азерски? Не знаю, какой Вы ему друг, а вот я не только друг, но и должник по гроб жизни. Так что давайте. Выкладывайте. И немедленно.

Кулакофф мило улыбнулся в хмурую биопью физиономию.

– Конечно – конечно. Кстати, скажите же мне, наконец, как Вас зовут. Называть Вас "Господин Безопасность", согласитесь, глупо.

– Мое имя Шульц.

– Но, позвольте, это имя начальника охраны Корпуса.

– Теперь в Корпусе другой начальник. Вы тут как-то сказали, что все равно я буду с вами. Что деваться мне некуда. Похоже, это правда. Но вот что Вы, как утверждаете, друг Азерски, может резко упростить дело. Для меня. Так что не будем отклоняться от темы.

– Вы знаете столько же, сколько и я. Возможно больше, и уж никак не меньше. Сейчас создалась уникальная ситуация. Все мы, здесь присутствующие, заинтересованы в том, чтобы сохранить свои шкуры. А мы с Вами дорожим еще и общим другом – кстати, очень сильным потенциальным союзником. Вот только не опоздать бы. Надо действовать.

– Но этот алкоголик считает Вас своим преемником. И не без оснований.

– Бандитский принцип – умри сегодня ты, а я лучше завтра – меня не устраивает. Умирать я не хочу, но и цена, которую надо платить за жизнь, тоже, конечно, имеет значение. Жаль, что этот балбес пьян. Мы могли бы устроить настоящий военный совет. Надеюсь, сейчас нас не пишут?

– Для военного совета, – возразил Шульц, проигнорировав вопрос о записи, как глупый, – достаточно нас двоих. Этот, как Вы говорите, балбес сделает то, что мы ему велим. Так что не будем терять время. Похоже, Вы самый умный из нас. Ваши предложения?

– Я не знаю, – осторожно сказал Кулакофф, – известно ли Вам, что наш общий друг, я имею в виду Рекса, обладает некоторыми способностями, я бы сказал, необычными даже для интуитивиста?

– Это ни для кого не новость, – буркнул Шульц. – Мы в Корпусе наслышались о нем всякого. Да и навидались тоже. Он может общаться с компьютерами из соседней комнаты. Для него не существует защищенных файлов. Для него не существует запоров и замков. И он не просто эмпат. Чувственная эманация это для него семечки. Кое-кто в Корпусе на полном серьезе утверждает, что Рекс может копаться в головах других людей как в собственной кладовке.

– Да, Вы, пожалуй, действительно неплохо знаете нашего общего друга, – Кулакофф задумчиво кивнул головой. – Но Вы не знаете о нем самого главного. Впрочем, и он тоже этого пока не знает. Видите ли, все интуитивисты развиваются в определенном направлении, но Азерски, в силу причин, которых мы не будем здесь касаться, развивается столь стремительно, что, боюсь, он уже в некотором роде не человек. Я имею в виду, не вполне гомо сапиенс. Он, похоже, представитель нового вида. Может быть "гомо супер", я не знаю. Некоторые его способности, о которых, повторяю, он сам еще не знает, могут являться как величайшим благом, так и чудовищной опасностью для окружающих. Как только он все узнает, наши проблемы окажутся разрешенными не то чтобы сами собой, но… Видите ли, коль скоро Координатор вошел с Рексом в непосредственный контакт…

– Не надо, – перебил его Шульц. – Дальше не рассказывайте. Знать надо только необходимое, лишние знания вредны для здоровья. Сформулируйте задачу. И вместе подумаем, как эту задачу разрешить.

– Но мне казалось, это очевидно. Мы должны просто довести до сведения Рекса имя врага, цели врага…

– Ну и все разъяснить про его новые свойства, раз уж они настолько важны, а Рекс о них и представления не имеет, – добавил Шульц. – Что ж, задача вырисовывается ясная, но в наших условиях достаточно сложная: установить связь. Фантом-контакт нам, естественно, не наладить. Санаторы с седьмого уровня полностью контролируют компьютерные сети. Из нас троих гонцом никого не отправить, вы оба на крючке, ну и надо мною, как Вы понимаете, тоже есть кое-кто. Остается одно. Надо воспользоваться вашими профессиональными возможностями.

– Что Вы имеете в виду? – насторожился Кулакофф.

– Но это же ясно… как мне кажется. Вы должны будете раздвоиться. Как госпожа Старкофф. Берете донорское тело, пересаживаете в него Ваш фант, и этот второй Вы отправляется к Рексу. Вы справитесь с задачей лучше любого другого. В чем проблема?

– Нельзя сказать, что я не думал о такой возможности, – признался Кулакофф, морщась, как от зубной боли. – Но на этом пути есть масса практически непреодолимых препятствий.

– Вы имеете в виду формальные сложности? Документы, легенда, безопасность в пути? Ерунда. Я берусь устранить все препятствия вплоть до посадки в конвертоплан на Райну. Ну а дальше Вам придется, конечно, действовать на свой страх и риск.

– Вы можете протащить человека практически через всю империю? – недоверчиво спросил Кулакофф.

– Надо будет связаться с коллегами в Корпусе. Но, в принципе, это возможно.

– Ничего не выйдет, – раздался запинающийся голос забытого обоими собеседниками Фукса. – Эта безмозглая гора мускулов неправильно оценивает иерархию препятствий, не правда ли, дражайший мэтр?

Кулакофф от неожиданности подскочил на месте, а Шульц невозмутимо продолжал:

– Если Вы о том, что их станет двое, то это, право слово, несерьезно. Одним хорошим человеком на свете будет больше, только и всего. Если я правильно понимаю суть дела, через девять дней тот, второй, уже будет становиться не совсем Вами, дорогой мэтр. Дальше – больше… Вы со спокойной совестью сможете считать его, например, братом.

– Какая прелесть! Наша гора мускулов, оказывается, умеет рассуждать. Очень свежий и оригинальный взгляд на проблему. На многие страждущие души, к примеру, на душу нашей общей подопечной, эти слова пролились бы целительным бальзамом. Но с мэтром это не пройдет. Не правда ли, мэтр? И вообще, все эти рассуждения сугубо умозрительны. Все равно у нас сейчас нет ни одного мужского донорского тела.

– Ну и в чем-таки, проблема? – продолжал настаивать Шульц. – Пересадите в женское. Есть какая-то разница?

– Этот тип сведет меня с ума, – сообщил Фукс. – Он так ничего и не понял. Конечно, есть. Огромная. Что-нибудь о проблеме транссексуалов Вы слышали? Но дело, собственно, даже не в этом. Стирание сознания мэтр приравнивает к убийству, ясно Вам? Вот что в его глазах является главным препятствием. Боже, как трещит голова. Коллега, вон в том ящичке лежит церлибран. Дайте пару таблеток… Благодарю Вас.

Шульц бросил на Кулакоффа быстрый взгляд, а затем сказал решительно:

– Никаких убийств больше не будет, женские тела у вас все равно уже есть, и раз так, значит посылать надо ее.

– Кого? – одновременно воскликнули Фукс с Кулакоффом.

– Лайзу Старкофф, кого же еще? То есть, ее дубля, или как там вы это называете. Я, конечно, не психолог, а всего лишь безмозглая гора мускулов, но даже я способен уразуметь, что эта женщина смертельно ненавидит хозяина и сделает все… ну, словом, вы понимаете.

– Но тела находятся на строжайшем учете. Нам ни за что не удастся сделать это незаметно. Хозяин все узнает, причем очень быстро, – сказал Фукс.

– Это кого-нибудь остановит? – удивился Шульц. – Наша цель господину Координатору не известна. Ни в чем, кроме преждевременного выпуска очередного дубля он нас обвинить не сможет.

– По-вашему, это пустячок? И за меньшие прегрешения люди здесь расплачивались головой.

– Позвольте, позвольте, о чем вы говорите? – вмешался Кулакофф. – Ей нужно будет адаптироваться к телу

– Что это значит? – удивился Шульц.

– Девять первых дней после пересадки собственно личности как бы и нет, – пояснил Фукс. – Фант сам по себе, тело само по себе. Как в фантоме. Потом начинается взаимодействие тела с инсталлированным в него сознанием и рождение новой личности. Ну а человек переживает это как раздвоение старой личности, попросту говоря, как сумасшествие. Шизик он в это время, понятно? И если за ним тогда не наблюдать, не корректировать, все может окончиться скверно. Так что ваши люди, милейший, будут иметь всего лишь неделю, чтобы подвести ее к Рексу. Потом с нею такое начнется, что куда там старому доброму аду.

– Да вы с ума сошли! – заорал Кулакофф. – Я никогда не соглашусь на такое безобразие. Это хуже, чем убийство. Бедная женщина и без того натерпелась черт знает чего.

– А разве Рекс не сможет сделать для нее все необходимое? – спросил Шульц.

– Рекс? – растерянно переспросил Кулакофф. – Нет, почему же. Сможет, пожалуй. Если ему объяснить… хотя ему-то, как раз, объяснять не надо. Он просто сам в нее инсталлируется и все, что нужно, согласует. Только послание наше надо будет вложить в нее отдельным файлом, для остального фанта недоступным, и вот уже в нем изложить суть проблемы.

– Значит, так и порешим. Если она согласится, разумеется. Другого выхода все равно не просматривается. Что касается нашей безопасности, на крайний случай я знаю одно местечко, где мы сможем спрятаться, и где ни одной живой душе не придет в голову нас искать. Пересидим. Лишь бы Рекс не оплошал. А он, насколько я его знаю, не оплошает. Приступайте к работе. Немедленно. И в убийстве, господин Кулакофф, Вы повинны, уж конечно, не будете. Скорее наоборот. Человек, во всяком случае, получится хороший.

– Кстати, мэтр, – сказал вдруг Фукс агрессивно, – Вам, похоже, иногда изменяет-таки хваленая проницательность. Давно порываюсь сообщить Вам, что донорские тела я получаю в готовом виде, то есть с уже стертым сознанием. Хозяин – человек предусмотрительный. Разделение труда. У него, судя по всему, имеется не одна подобная лаборатория. А я, так же как и Вы, не имею на своей совести ни одного убийства. Скорее, как выражается наш о-очень огромный друг, наоборот. Вот так то.

Глава четвертая

1

Вся суета и спешка, поднятая вокруг имперского посольства на Райну, оказалась, как того и следовало ожидать, совершенно ненужной. Ни в тот день, ни на следующий, ни вообще в течение ближайших полутора недель гигантская армада конвертопланов не сдвинулась с места. Господина Координатора, как сообщил его Советник от информации, задерживали дела чрезвычайной важности.

Все это время Рекс был абсолютно свободен. С удовлетворением убедившись, что у Поля Ланса все в порядке, он долго и безуспешно пытался связаться с Кулакоффом. Друг куда-то исчез, никому ни слова не сказав.

Рекс вычистил штольню, примыкавшую к ячейке, а молчаливые биопы из службы охраны Корпуса не только оборудовали ее светильниками естественного света со спектром земного типа, но и завезли дикое количество плодородной земли. Дальнейшие работы пришлось, однако же, прервать, так как день отъезда, все-таки, наступил.

Зал ожидания был предназначен для весьма высокопоставленных особ. Потолок в нем был чудовищной высоты, а зеркальные стены еще более раздвигали пространство, зрительно увеличивая и без того огромный объем. У многочисленных входных порталов – впрочем, по крайней мере, некоторые из них, безусловно, были иллюзорными – неподвижно торчали огромные даже по биопьим размерам охранники.

Судя по портретам, господин Координатор был типичный горожанин, маленький, щуплый, лысый, с фарфоровыми зубами и красными безресничными веками. Наверное, он три раза в день пил перестальтин, чтобы заставить работать кишечник, а оправление естественных потребностей был вынужден проводить с помощью "несравненного отсасывающего устройства Туаллэт Инкорпорейтед модель Суперлюкс, оптовым покупателям скидка в десять процентов". Зато ах-какая у господина Координатора была свита!

Координатор запаздывал, но свитские не проявляли ни малейших признаков волнения. Все они были знакомы друг с другом и явно находились между собой в весьма непростых отношениях. Наблюдать за ними Азерски было занятно.

Посередине зала располагалась стойка со стандартным пультом голографического полисилового трансформера. Однако, судя по всему, собравшимся даже в головы не приходила мысль соорудить себе какую-нибудь мебель. Свита предпочитала ожидать светило стоя.

Свитские разбились на несколько не смешивавшихся между собою групп. Центр каждой группы составляло Значительное Лицо с большой серебреной буквой "С" на лацкане фрака. Советники. Азерски не без юмора покосился на собственный лацкан, где красовалась такая же точно буква, создававшая в ансамбле с видавшей виды, да чего уж там – просто потрепанной курткой непередаваемо комический эффект. Дело в том, что специальным распоряжением его имперского сиятельства г-ну Азерски было-таки присвоено соответствующее звание. Может быть, только на время экспедиции?

Центральное место в свите занимал Советник от Обороны, адмирал космофлота с лошадиной физиономией типичного террянина и собственным окружением из офицеров в роскошных мундирах. Судя по объему талии, господин Советник от Обороны был не дурак поесть и выпить.

Сбоку, ближе к лифтовому отсеку, пристроился Советник от Геологии, Главный архитектор городов Империи. Он, в свою очередь, был окружен представителями деловых кругов, народом, судя по ровному ультрафиолетовому загару, очень-очень богатым. Среди прочих особо выделялся уже знакомый Рексу по фантом-контакту с шефом Советник от Информации, изнеженный сибарит, явный землянин, источавший обаятельное коварство каждой порой красивого лица. Роли их в предстоящем шоу были Рексу предельно ясны, чего никак нельзя было сказать о его собственной.

Господин Координатор, опять-таки по словам его светлости Советника от информации, изволили возложить на Азерски миссию Советника по проблемам Конверсии Пространства, то есть по единственному вопросу, по которому у "Высоких Договаривающихся Сторон", судя по всему, не предполагалось ни малейших противоречий. Скорее всего, Рексу предстояло стать ярким примером, долженствующим показать строптивому Райанскому руководству, сколь высоко оно может подняться по Имперской служебной лестнице, если не будет слишком уж непокладистым. В конце концов, он был из рода комтов Азеры, выбравшей себе, по необычайно выразительному высказыванию его светлости сэра Советника от Информации "путь прогресса на столбовой дороге человечества". Ну а что касается почетной обязанности обеспечения безопасности, вряд ли драгоценная особа господина Координатора нуждалась в дополнительной охране помимо своих элефантоподобных биопов.

Рекс, естественно, плохо представлял себе протокольное поведение на подобного рода ассамблеях. Однако он был твердо уверен, что закона, предписывавшего дожидаться начальства непременно стоя, не существует. Правда, уже само отсутствие в зале какой бы то ни было мебели, о многом говорило искушенному человеку, но когда на одной чаше весов лежала его собственная усталость, а на другой некие неписаные правила бюрократии… Рекс решительно подошел к трансформеру, обошел стоявшего рядом с ним охранника – биопа и опространствил стул.

Подхватив стул за спинку, он повернулся лицом к залу и тут же ткнулся в грудь охранника.

– Простите, – машинально сказал Рекс и сделал шаг в сторону. Однако биоп с неожиданным для его массивной фигуры проворством немедленно переместился так, чтобы вновь оказаться на его дороге. Рекс нахмурился.

– Позвольте мне пройти, – сказал он.

Биоп молчал и нагло улыбался, глядя Рексу прямо в глаза. Разговоры вокруг немедленно смолкли. Окружающие с интересом ожидали развития событий.

Ни место, ни время, ни объект не располагали Рекса к ссоре. Вот только физиономия биопа… На ней была написана ну просто абсолютная уверенность в собственной безнаказанности. Почти такого же роста, килограммов на десять тяжелее Азерски, он являлся к тому же офицером личной охраны Координатора, так что, помимо всего прочего, и его профессиональная подготовка была, без сомнения, выше всяческих похвал.

Рекс никогда не искал ссор, но и не уклонялся, когда ему их навязывали. Он шагнул вперед, с силой придавив биопу ногу. А когда тот дернулся назад, выдирая свою слоновью лапу из-под башмака с магнитной подошвой, Рекс чуть повернулся и подсек его стулом под колено. Биоп с грохотом рухнул на пол.

– Ах, миль пардон, – Рекс сокрушенно покачал головой, – сорри, сорри, извините. – Потом, ухвативши за шиворот, рывком поставил ошеломленного биопа на ноги, одернул на нем мундир, сдул с плеча несуществующую пылинку и, добавив извиняющимся тоном: – Я такой неловкий, – прошел сквозь расступившуюся свиту к стене, где со вздохом облегчения опустился на стул.

2

– Может быть, не будем спешить? – сказал адмирал. – Пусть мерзавцы – райане поволнуются, а мы пока отобедаем. Вряд ли нам удастся прилично перекусить в конвертоплане. А уж у этих дикарей – тем более.

– Я не примадонна из рекламно-эротического шоу, – холодно сказал Координатор и с демократической улыбкой повернулся к свите, отечески качая пальцем. – Точность, сэры, есть вежливость ответственных лиц. Следует признать, что высказывания древних были иногда необычайно выразительны.

По свите прошелестел подобострастный смешок.

– Мы подневольные люди, и отправимся, как только охрана позволит нам это, – продолжал Координатор, – а пока… э-э-э… Господин Азерски, составьте мне, пожалуйста, компанию. Я хочу пройти на смотровой мостик и, так сказать, попрощаться со Столицей.

Координатор вышел на смотровой мостик, облокотился о перила и вперил задумчивый взгляд в гигантский провал шахты центрального квартала столицы. Азерски встал рядом.

Из огромной, почти километровой в диаметре шахты поднимался ровный тугой гул. По опоясывающим провал многополосным спиральным дорогам сплошным потоком ползли тяжелые грузопоезда. В пронизанной всполохами реклам бездонной пустоте порхали бесчисленные флаттеры и скримеры, исчезая и вновь появляясь из горизонтальных транспортных тоннелей. Зрелище, открывавшееся со смотрового мостика, было достаточно впечатляющим даже для Рекса, успевшего навидаться всякого за свои неполные тридцать лет. Из шахты исходила тяжелая эманация давящей, необоримой и тупой угрозы, и Рекс невольно обратил внимание на то, что прямо под ними, чуть выше верхних этажей гидропонного уровня, завис хищный, похожий на беременную самку гамадрила, полицейский винтокрыл.

– Какое величественное зрелище, – тихо сказал Координатор. – Апофеоз человеческой мощи. Покидая Столицу, я всякий раз выхожу на этот мостик. Постоять. Для вдохновения. Нигде более нельзя с такой силой почувствовать себя владыкой мироздания. У Вас не кружится голова от того, что Вы находитесь сейчас на оси Великой Империи? Дух не захватывает?

– Нет, – кратко ответил Рекс.

Координатор перевел взгляд на Рекса и несколько минут рассматривал его с задумчивым видом.

– В том-то и дело. Что ни говори, но Вы не горожанин. Вы – человек с поверхности. Ну а поскольку нам предстоит иметь дело именно с такими людьми, боюсь, что миссия с самого начала обречена на провал. Мы просто не найдем аргументов.

– Для моего родного мира аргументы нашлись, – возразил Рекс.

– Да, – согласился Координатор. – Азерцы оказались более подготовленными к восприятию передовых идей. Это радует. Но, как Вы, разумеется, хорошо знаете, и на Азере до сих пор имеется весьма влиятельная оппозиция. Во главе с Вашей тетушкой.

– Тетя Лера всегда отличалась твердостью характера и абсолютной независимостью суждений, – усмехнулся Рекс.

– Главное отличие Вашей тетушки от прочих смертных заключается не в независимости и твердости, а в размерах земельных владений. Кстати, судя по докладам, после референдума она их весьма и весьма успешно приумножает. Я поразился, как много аборигенов чуть ли не даром передают ей свои земли… На что они рассчитывают? Остановить прогресс? Совершенно очевидно, что естественная среда обитания на планетах, доступных для крупных конвертопланов, есть непозволительная роскошь, особенно… э-э… учитывая степень перенаселенности Старых Миров.

– Очевидно, аборигены иначе оценивают ситуацию.

Координатор приподнял брови и перевоплотился в не лишенный надменности вопросительный знак.

– Земли нашего рода не позволяют создать сплошную сеть подземных коммуникаций, – пояснил Рекс. – Без этого разработка недр планеты остается делом чуть ли не абсолютно нерентабельным. Вот Вам и ответ. В конце концов, что такое город? Он вторичен, потому что создается на базе заброшенных шахт и выработок. И пока шахты нерентабельны, всегда есть возможность возврата к прошлому. К чистой воде. К свежему воздуху. К солнцу. Очевидно, этих людей мало волнует проблема перенаселенности старых планет империи, а вот разграбление собственной – еще как!

Координатор, не мигая, смотрел на Рекса и молчал. Потом он снова повернулся лицом к шахте.

– В том, что Вы говорите, разумеется, есть доля… э-э… Но взгляните сюда. Недра этой планеты выкачаны еще много столетий назад, а разве она перестала быть центром вселенной? У наших ног лежит величайший, славнейший, грандиознейший из миров. Планета – город, насквозь пронизывающий материки, горные кряжи, подножья океанов. Если эта планета мертва, тогда что такое, по-вашему, планета живая? Она грандиозна, величественна, она похожа на… я затрудняюсь подобрать адекватное сравнение, ну же, помогите мне…

– На очень-очень червивое яблоко, – сказал Рекс, приятно улыбаясь.

Координатор рассмеялся.

– А вы, оказывается, крайне ядовитый человек. Жаль, что в Вас отсутствует поэтическая жилка. Как там у Данте… "Земную жизнь пройдя до половины…" Божественная комедия. Прочтите, молодой человек. Обязательно прочтите. Вы полагаете, что перед вами просто Город? Нет. Это Рай, опрокинутый в землю. Двенадцать уровней как двенадцать кругов дивной райской гармонии, да смотрите же, смотрите!

Координатор не лицемерил, не лгал. Он действительно был взволнован.

– Смотрите! Каждый шаг спирали путепровода отсекает один уровень, квартал, состоящий из сотни производственных и жилых этажей, административную, хозяйственную, социальную единицу нашего мира. А если посмотреть на него, так сказать, образными глазами, глазами шоумена, глазами Данте, это один круг… э-э-э… рая, заселенный миллиардами счастливых душ. Двенадцать кругов рая… Земного рая… Впечатляет?

– Истина требует, чтобы я внес поправку, – возразил Рекс. – У Данте в аналогичном случае речь шла о кругах ада.

– Что есть истина? – с удовольствием рассмеялся Координатор, наслаждаясь беседой. – Пилат был неглупым человеком, не правда ли?.. Да, так вот, живи Данте сегодня, он опрокинул бы рай в землю, выбросив ад на поверхность.

– Что касается ада на поверхности, с этим делом мы успешно справляемся сами, – хмыкнул Рекс. – Недаром наша санация отправляет туда самых отпетых своих грешников. Ну а если говорить о Данте… в империи неплохо с пространщиками, прямым доказательством чему являюсь я. Рад был убедиться на Вашем примере, что с Координаторами у нас тоже вполне благополучно. Но вот со всякими там Данте в нашем раю, увы, очень плохо уже много веков. Вы не знаете, почему? Как это так получилось, что вначале важнейшим, а потом и единственным из искусств у нас стало искусство рекламы? Да и перефразируя Пилата, спрошу: "Что есть рай?"

– Рай – это место где царит полная и совершенная гармония между средой и индивидом, – сказал Координатор. – Оставим в покое санатории, места заключения это и в самом деле ад нашего мира, и тюрьма есть тюрьма. А вот возьмем… э-э… хотя бы первый уровень Города, так сказать, первый круг нашего рая. Гидропоника. То, что некогда называлось сельским хозяйством. Пусть здесь живут не самые одаренные представители человеческой расы, даже, скорее, наоборот, самые бездарные, тупые и необразованные. Но в их мире есть все, что необходимо человеку. Да, их жилые ячейки меньше, пища хуже, развлечения грубее, чем на других, более низких уровнях. Но это не так важно, как различие в качестве жизни между соседними этажами. Да-да, и не нужно саркастически улыбаться. На кого смотрит, с кем сравнивает себя обыватель? С ближайшим соседом, разумеется. Ближние этажи доступны. Их жизнь видна со ступенек эскалатора. Она порождает здоровую зависть живущих выше, создает стимулы к работе и конкуренцию. Борьбу за место внизу. Постоянное, пусть даже очень медленное движение вниз, к лучшим условиям, создает… э-э… здоровую иллюзию проницаемости, в том числе и межуровневых границ. Вот Вы снова ухмыляетесь. Вас веселит слово "иллюзия". И напрасно. Иллюзия есть, так сказать, общечеловеческая категория. Самые образованные люди не свободны от иллюзий.