Слово и Чистота. Проекция

– Не убиваю, – тяжёлый клинок в его ладони описал своим остриём парную восьмёрку в воздухе. Кстати, неплохо выполненное движение, я бы сказал даже, хорошо исполненное. Эффектное… – но кое-кого надо научить тому, что седина в волосах не даёт права хамить!

Ну, да… Хамить… Эх, молодёжь! Он даже не помнит или не понимает, что сам всё это начал и задал тон всей будущей беседе, с первых же своих слов.

Нападает или это блеф?

Судя по тому, как двигается и накручивает себя, то скорее первое.

Вопрос – мне-то что делать? Думаю, сбежать у меня получится, он хотя и привычен к морю, тем не менее, даже просто стоять на волнах не удосужился научиться, то есть бегать столь же эффективно не сможет.

Только вот бежать не хочется. Понимаю, что детство в седине играет, но у меня руки чешутся обнажить оружие и провести бой. Проверить, правдивы ли мои ощущения, и я действительно стал лучше во владении шпагой?!

Тем более, я почти ничем не рискую. Едва ли этот юноша меня победит, а даже если случится почти невозможное, то он правду говорил, обещая вытащить бессознательное тело на пирс.

– Нападёшь – учти, у меня желания тебя тащить из воды нет никакого, – всё же отдаю дань разуму и пробую решить конфликт без боя, пытаясь вразумить парня.

Напугать его, сказав «что не вытащу», я не мог, врать-то нельзя из-за Слова, а оставить человека тонуть мне Чистота не позволит. Вот и приходится играть формулировками.

– Ха! Старик! У тебя есть яйца! Уважаю! – он отпустил цепь, за которую держался левой рукой. – Нападаю!

Его клинок поднялся к небу, и он спрыгнул с крана вниз.

Странный парень всё же, зачем ему это «Иду на вы!»?

После этого выкрика я ожидал, что он прыгнет с крюка прямо на меня, возможности проекции и занимаемая им высота позволяли подобное. Но юноша оказался не так глуп, вместо безрассудного нападения, он спрыгнул вниз и, только оттолкнувшись от воды, устремился в мою сторону. Но не по прямой, а зигзагом, в каждом прыжке меняя направление, при этом не забывая держать свой меч так, чтобы острие гросс-мессера смотрело мне в центр груди.

Его оружие – одно из моих любимых. Честный меч простого солдата, не рыцаря, не вельможи, а обычного пахаря войны, в одном ряду с гладием и кошкодёром. Разве что он намного больше что первого, что второго. Есть такой тип ножа, называется тесак. Если подобный ножик увеличить до размера меча, то есть до сантиметров семидесяти, то получится фальшион, а если уже фальшион утяжелить раза в полтора и удлинить ещё на пару ладоней, прикрутив к тому же двуручную рукоятку и массивную крестовую гарду, то и получится гросс-мессер.

Прыжки «гладиатора» резкие, но немного неуклюжие из-за волн. Впрочем, то, как он держит свой меч, намекает мне, что парень чему-то учился.

Его атака не так безрассудна, как можно было подумать, глядя на могучий замах. В последний момент он отдёргивает клинок на себя и переводит рубящий удар в колющий. С учётом скорости его сближения, а также массы и мощи гросс-мессера, достигни этот выпад своей цели, то он выбил бы меня из Излома одним попаданием. Причём, это явно не ставка на один удар, не игра ва-банк. Положение его клинка таково, что в случае неудачи, одним движением кисти и небольшим смещением тела вправо он способен поставить жёсткий блок. Грамотно. Точнее, почти грамотно…

Он видел только шпагу и просчитался. За мгновение до того, как его клинок уже готов войти мне в грудь, из-под моего плаща вылетает вакидзаси, зажатая обратным хватом, а мои ноги скользят вниз по волне. Мечи встречаются, и Чистота жёстким блоком сносит гросс-мессер далеко в сторону. В древности подобными силовыми блоками зачастую ломали оружие противников, но так как меч Крикса был даже без намёка на ржавчину, то он выдержал. Не сломался… Но и не защитил своего хозяина от режущего удара Слова. Моя шпага легко прошла вдоль бёдер гладиатора. А когда мы разминулись, пройдя на встречных курсах, возвратным движением ещё раз полоснула, в этот раз по коленям.

Прыжком вперёд и вправо разрываю дистанцию, уже в воздухе поворачиваясь лицом к противнику и пряча своё оружие в ножны. Он же сперва не понимает, что произошло, и, коснувшись гребня волны носками, тут же взмывает вверх, вновь занося меч. Сложив руки на груди, наклоняю голову в немом вопросе. Вот он снова на волне и… Неужели опять атака, он что, дурной? А, нет, вот он дёргается и вместо прыжка ко мне, наоборот уходит назад, при этом его клинок уже опущен вниз. Дошло наконец-то… Энергозапас Крикса, ещё недавно почти полный, теперь в опасно красной зоне, у него осталось не больше одной четверти энергии. В реальности он сейчас был бы безногим…

– Если при следующей встрече не научишься говорить старшим «Вы», отрежу уши.

Парень явно в шоке от того, что всё пошло настолько не так, как он рассчитывал. Юноша в полной прострации и даже не находит слов в ответ на мою провокацию. Пользуясь тем, что Крикс не спешит приходить в себя, жестом ладони прощаюсь и, развернувшись, на полной скорости устремляюсь в направлении Холма, что на северной стороне залива.

Секунд через двадцать бросаю взгляд назад. Парень не стал меня преследовать, его вообще не было видно. Скорее всего, пришёл в себя и, рассудив трезво, сбежал подальше.

Любопытная встреча. Да и гладиатор этот чем-то меня зацепил, хам хамом, но что-то в этом пареньке определённо есть. Если не убьётся по причине своей наглости, далеко пойдёт.

На середине залива меня начала мучить совесть. Я же взрослый мужик, мог всё разрулить словами. Ведь мог? Мог… Но не стал, пошёл на поводу сиюминутных желаний. И что самое удивительное, даже паранойя, и та проспала, позволив мне ввязаться в бой с незнакомым противником. Но всё это самоедство с лихвой перекрывалось чувством упоения. Нет, не победа над мальчишкой была причиной этому ощущению, а то, как я провёл приём. Даже не сам блок и удар, а как, не глядя под ноги, почувствовал волну и скользнул по ней, меняя тем самым высоту атаки и занимая более выгодную для себя позицию. Это движение было настолько естественным, правильным, что прошло без обдумывания, на рефлексах. Раньше я так не умел. И вот осознание, что теперь-то умею (!), и давит в зародыше этот шёпот совести по поводу того, что я был не прав.

Но и это не всё. Столкновение также показало, что я, можно сказать, освоился в Изломе. Привык быть проекцией. Если в первом своём бою против двух корейских рейгов, проведённом в мире теней ещё совсем недавно, меньше пары недель назад, я действовал, полагаясь на точный расчёт, то сейчас всё было совершенно иначе. Тогда мне приходилось продумывать каждое движение, что плохо сказывалось как на скорости, так и на лёгкости поединка. Нельзя фехтовальщику думать над тем, какой блок поставить, какой удар нанести – это негативно отражается на его реакции. В бою мозг должен быть занят анализом противника, местности и продумыванием общей концепции поединка, а тело должно реагировать само, без участия рассудка, тогда всё получается намного быстрее. Все приёмы в идеале интуитивны; выпады, блоки, уходы – только одно к ним требование, чтобы они укладывались в общую концепцию, которую вырабатывает разум. Вот этот бой с молодым и резким, как понос, парнем был очень близок именно к тому, «как надо». Тот же блок вакидзаси гросс-мессера, в реальности я бы ни за что так не поступил. Но так как Чистота – клинок неразрушимый, то в данном случае это было полностью оправдано, и угрозы сломать лезвие меча вследствие силового столкновения с более тяжёлым оружием не было. Из той же серии и режущий выпад шпагой по бёдрам гладиатора… В материальном мире столь лёгкий клинок, как Слово, с такой дистанции и подобным ударом ни за что не пробил бы латную броню Крикса. Да, разумеется, я провёл анализ движений противника, оценил его сильные и слабые стороны. Выработал концепцию одного удара, чтобы закончить бой как можно быстрее и эффектнее. Но вот дальше действовал, как и нужно, реагировал на ситуацию без лишних размышлений, которые меня бы замедлили, а интуитивно, согласно своим умениям и навыкам. В Испании есть множество легенд о великолепных дуэлянтах, которые во время поединка читали стихи, пели серенады или вели оживлённую беседу с секундантами. То есть их голова была занята совершенно посторонними для боя вещами, и тем не менее, даже с таким подходом, они выигрывали, причём в тех поединках, где на кону стояла их жизнь. Впрочем, у меня был и живой пример перед глазами, Вика легко побеждала меня, при этом читая книгу! Иногда это даже бесило и откровенно выводило из себя.

Ранее всегда приходилось думать во время поединков, пропускать каждое движение через голову. От чего я часто не успевал и был непозволительно медленным для звания настоящего мастера. В натренированных танцах, где все движения в результате многочисленных повторений зазубрены и выучены, вот там да, там мозги уже были не нужны, и я успевал за женой без особых проблем. Но стоило от заученного перейти к бою, как тут же разница в скорости принятия решений становилась очевидной, и я проигрывал без малейшего шанса.

Сегодня же я действовал иначе, именно так, как надо – голова отвечает за стратегию, а тело за тактику и непосредственное исполнение. А так как весь бой был проведён в Изломе с учётом его специфики, то можно сказать, что я не только освоился быть проекцией, но и реально шагнул на следующую ступень мастерства. Без каких-либо скидок на то, театральное это фехтование или боевое!

Ещё одним хорошим знаком являлось то, что паранойя из кричащего внутреннего голоса постепенно становится шёпотом-советчиком. У меня так всегда, когда попадаю в непривычную обстановку, то вначале дёргаюсь по любому поводу. В голову лезут самые худшие из вариантов. Но проходит время, осваиваюсь на новом месте, и мир перестаёт быть ловушкой, созданной только для того, чтобы меня уничтожить.

Если сложить всё произошедшее, то вывод прост, я привык к этому миру. Привык к его необычности, ко всем его странностям, к сенсам, к оборотням и даже к Излому с его Прорывами. Смирился с тем, что никогда не вернусь, не обниму Вику, не увижу детей. Не разумом, а душой принял – это новая жизнь. Совсем, совсем новая…

В размышлениях, даже не заметив, развил такую скорость, что за считанные минуты город и залив остались за спиной. Пришлось делать небольшой крюк, чтобы выйти к северной оконечности Холма. Никогда ранее не смотрел на столицу с этого ракурса. Многочисленные парковые зоны, аллеи, полные зелени внутренние дворы клановых вилл, а на вершине белоснежными изящными стрелами царапают низкие облака башни герцогского Замка. Если не вглядываться в движение транспорта, а, наоборот, немного расфокусировать взгляд, то складывается ощущение какой-то средневековой пасторали. Совершенно не похоже, что за огромным, возвышающимся почти на две сотни метров над морем, холмом располагается один из самых населённых городов мира. Да, аристократы любят тишину и умеют себе её обеспечить, не зря недвижимость на северном склоне считается самой элитной во всей столице.

В любое другое время с огромным удовольствием побродил бы по тихим зелёным улочкам, заглядывая в частные сады и парки, благо в Изломе я при этом ничем бы не рисковал. Но сегодня, пожалуй, хватит новых впечатлений. Лучше побыстрее вернуться домой, ещё раз обдумать всё произошедшее и подобрать новое место для тренировок. Есть у меня стойкое ощущение, что если завтра снова появлюсь на территории грузового порта, то опять встречу этого наглого юнца. Проиграй я драку так, как проиграл он, в его-то возрасте, то списал бы свою неудачу на случайность и на козырной туз в виде второго клинка в рукаве противника. Есть далеко не нулевая вероятность, что этот Крикс будет меня ждать, пылая жаждой реванша. Не то чтобы меня страшила новая встреча, но я ещё слишком хорошо помнил, как из-за случайностей и дурости два рейга выпали из Излома и убились у меня на глазах. Этот гладиатор слишком горяч и вполне может учудить нечто такое, что в итоге обернётся трагедией, даже если я буду всеми силами пытаться такой вариант предотвратить. Он, конечно, хамло и наглец, но его крик «Нападаю!», а также слова «своих не убиваю» – за всем этим явно чувствуется какой-то стержень. Есть что-то в этом парне, что мешает относиться к нему однозначно негативно.

Пересекая клановые кварталы на скорости хорошего спорт-кара, нет-нет да поглядывал по сторонам. Как же тут красиво! Особенно в северо-западной части с видом на море и рейд. В одном месте даже остановился, ощутив нечто похожее на дежавю. Несмотря на то, что ни я сам, ни Изао никогда не были в этом районе города, вид, открывшийся моим глазам, был удивительно знаком. Минуты три стоял на месте, пытаясь вспомнить, а потом махнул рукой и побежал дальше. Скорее всего, это чувство узнавания было вызвано тем, что когда-то видел похожий вид на какой-нибудь открытке или картине.

К себе добрался без каких-либо приключений, один раз заметил силуэт другого рейга в Изломе, прыгающего, как и я, по крышам, но с ним удалось легко разминуться. За три квартала привычно ушёл в канализационную сеть и уже по ней спокойно дошёл до дома. Пока пробирался по подземным лабиринтам, поймал себя на мысли, что ориентируюсь в них ничуть не хуже, чем на поверхности, вот что значит привычка.

Только зашёл в квартиру и, выйдя из Излома, скинул экипировку, как раздался звонок городского телефона. Обычно Изао никто не звонит, не было у него друзей или подруг, так что трубку я поднял с лёгким недоумением.

– Слушаю…

– Бонжур, сына, – донёсся из динамика наигранно бодрый голос Мелани.

– Бонжур, мама, – чего ей надо? Как улетела во Францию, так с тех пор всего один звонок был за более чем три недели.

– У тебя всё хорошо? – актриса из матери Изао никакая, она вроде пыталась добавить в свой вопрос нотку интереса, но всё равно он прозвучал, как запрос робота по обязательной программе.

– Всё замечательно, мама, – обычно Изао доводил свою мать долгими рассказами о том, как он провел день, и какого изумительного робота придумали авторы очередного аниме. Но я решил, что отыгрыш роли – это, конечно, необходимо, только при всём желании достоверно отыграть искренний интерес мальчишки у меня точно не получится. Вот и ограничиваюсь минимальным количеством слов, якобы чем-то занят.

– Ты помнишь, какой завтра день?

Глава 16. Transferido

Нет… Честно… У меня стойкое ощущение, что все женщины, во всех мирах одинаковы. Ну что за мода на такие вопросы? Подобное бесило в прошлой жизни и, чувствую, выводит из себя и в этой! Так… Память, не подводи! Что она имеет в виду? Всемирных женских дней или там дня матери в этом мире нет. До её дня рождения ещё почти полгода. Родственники, если у Изао какие и есть, то он их не знает, мать сторонилась своей семьи за то, что они бросили её отца в сложное для него время, и тот умер, всеми забытый. Может, именины? Тоже, вроде, мимо. Чёрт, ничего в голову не идёт, неужели сейчас вот проколюсь так банально, на пустом месте, из-за дурного вопроса?

– Мама-а-а… – протяжно, почти переходя в завывание, тяну я – обычная реакция Изао на придирки матери, надеюсь, хоть это получилось сыграть похоже.

– И в кого у тебя такая память?! – вопрос риторический, и я молчу. – Завтра годовщина смерти твоего деда! Когда ты, наконец, запомнишь эту дату?!!

Вот чёрт! И правда, завтра же первое августа! Пожалуй, единственная традиция в этой небольшой семье заключалась в том, что мать и сын в этот день ехали в городок Труюсс, где был похоронен дед Изао. Приводили в порядок могилку, выливали пару-тройку стопок под надгробный камень да клали цветы, после чего возвращались обратно. Всё бы ничего, но Труюсс находился в ста сорока километрах от столицы в направлении на юго-восток, ближе к центру континента, и одна дорога туда и обратно занимала почти пять часов.

Изао, кстати, не понимал этой «традиции», деда он никогда не видел, тот умер, едва Мелани исполнилось шестнадцать, то есть за несколько лет до рождения паренька. Но, невзирая на этот нюанс, мать из года в год каждое первое августа брала его с собой, и они пару часов тряслись на поезде, чтобы провести всего минут пятнадцать около могилы человека, которого мальчишка даже не знал. Впрочем, уважение к памяти отца, пожалуй, то немногое, за что я уважаю эту женщину.

– Мне никак не вырваться с работы. Да и перелёты долгие… На несколько дней меня не отпустят. Мы готовим большую выставку, и дел по горло! Открываем новую экспозицию под открытым небом, – затараторила Мелани, не дождавшись ответа на её упрёк. – Так что поедешь без меня.

– Мама-а-а-а!!! – вот мне делать-то нечего, как целый день убить на то, чтобы положить цветочки на могилу совершенно чужого мне человека.

– Это не обсуждается! – тут же рявкнула Мелани ничуть не хуже капитана артиллерийского расчета. – Поедешь!.. – это уже было сказано намного спокойнее и тише, но тон был такой, что все возражения растаяли без следа.

Разумеется, я легко мог её проигнорировать, но оригинальный Изао никогда бы не пошёл столь явно против матери, а, следовательно, хоть мне этого и не хочется, но ехать придётся. Ладно, чёрт с ним, это всего один потерянный день, а не какая-то катастрофа.

– Хорошо, мама, я поеду.

– Вот и славно! – тон Мелани тут же меняется, из него пропадают командные и раздражительные нотки. – Ехать лучше тем поездом, что в десять тридцать отходит, – тут же начинает сыпать инструкциями. – Раньше смысла нет приезжать, а позже можно на обратном пути остаться без удобных мест.

– Десять тридцать, я понял, – в принципе, это время мне подходит, как раз разомнусь, позавтракаю, кино посмотрю.

– С собой возьмёшь бутылку «Глен Гранта», ту, что семьдесят девятого года, в баре стоит в углу.

– Кхе! – не удержался от напавшего кашля, эта бутылочка в пол-литра стоит полторы тысячи франков!

– Ты же, надеюсь, пить там без меня не научился? – внезапно прорезалась некая настороженность в голосе Мелани.

– Конечно же, нет! Я же учусь! – и ведь не лгу, а то, что учусь иному, чем она ожидает, так это не вранье.

– Три стопки выльешь под надгробный камень и бутылку обратно привезёшь! – она не договорила «Когда приеду, проверю!» но эта фраза легко читалась между строк. – Ещё под бутылкой конверт, там три сотни франков, – это я знаю, так как давно всю квартиру осмотрел и нашёл эту своеобразную заначку. – Купишь на них билеты, а также сотню смотрителю кладбища отдай, чтобы присматривать не забывал… То, что останется, можешь себе забрать.

Вот это щедрость! Ранее она не была замечена в «излишних» тратах на ребёнка, а тут получается больше ста пятидесяти франков остатка явно, билеты-то от силы тридцать стоят, туда и обратно, причём, не больше. Ещё дней десять назад это бы несказанно обрадовало, но после получения премии от РИЗВа, денежный вопрос для меня потерял былую актуальность. Тем не менее, я постарался ответить с благодарностью в голосе:

– Да, мама, спасибо, мама.

– Дорогу помнишь?..

Попытав меня ещё минут пять, проверяя, правда ли её сын всё верно понял и всё запомнил, она наконец-то попрощалась. Не забыв пообещать навестить к началу учебного года и вообще звонить почаще.

Как говорится, один звонок, и все планы коту под хвост. Впрочем… А вот какие у меня планы были на завтра? Не считая тренировок и просмотра очередного «шедевра» местного кинематографа? Разве что найти новое место для отработки перемещений по волнам. Ну и ещё, конечно, желательно всё же ознакомиться с внутренним форумом РИЗВа. Что первое, что второе легко может подождать один день.

С другой стороны, можно вообще не ехать. Не будет же Мелани проверять… Или будет? А если задаст прямой вопрос, от которого не уйти недомолвками, и из-за Слова я не смогу соврать? Конечно, вывернуться, скорее всего, придумаю как, но стоит оно того? Думаю, лучше не рисковать и съездить. Возьму пять-шесть журналов манги или выпусков комиксов, книжку какую-нибудь, и время не будет потрачено зря.

Сев за компьютер, проверил расписание поездов и время в пути до Труюсса. Да, память не подвела, время пути в одну сторону час пятьдесят минут. Плюс ещё полчаса на то, чтобы добраться до вокзала. В общем – та ещё морока…

Стоп, а что это я зациклился на этом поезде? Своим ходом добраться получится куда быстрее, в форме проекции, конечно же. По относительно ровной поверхности при передвижении в Изломе для меня и две сотни километров в час не проблема.

Мысль вначале показалась заманчивой, путь в Изломе сходу экономил кучу времени, да и являлся к тому же своеобразной тренировкой. От принятия такого решения меня остановила только одна деталь… Фамилия деда была Вальян, и он был похоронен под своим именем. Да, Вальян – не самая редкая фамилия, но мне случалось слышать истории, в которых аналитики раскручивали дело и выходили на фигурантов поиска и по меньшим совпадениям. Увидит кто Маэстро, несущегося в Изломе на пути в Труюсс, а затем мелькнёт лицо Изао на какой-то фотографии около могилы. А я и так уже намозолил глаза Майе, и кто знает, каков профессиональный уровень аналитиков герцогского дома? Да, шанс на подобное совпадение один на миллион, и его легко можно было бы проигнорировать, если бы путь в Изломе принёс что-то большее, нежели экономия трёх часов. К тому же Мелани может позвонить на сотовый перед отправлением поезда или сразу по прибытии, а мобильная связь в Изломе не ловит.

К тому же дорога обещает быть не очень скучной, у меня как раз была отложена, судя по отзывам, неплохая фантастическая серия, будет время не спеша и вдумчиво с ней ознакомиться. В общем, после всех раздумий, решил ехать в Труюсс, как обычный человек, то есть на поезде.

Остаток дня провёл дома. После встречи с Криксом выбираться на улицу и тем более искать место для анонимного выхода в сеть, не было никакого желания. До самой ночи в итоге тренировал растяжку и смотрел кино, в перерывах между этими занятиями раз за разом возвращаясь к анализу прошедшего поединка.

Перед сном окончательно определился с тем, что, приняв бой, поступил верно. Мне было необходимо почувствовать, реально ли шагнул на новую ступень или это было не более, чем иллюзией. Теперь же я лучше знаю свои возможности и пределы, а это очень важно. Можно даже сказать, жизненно необходимо, учитывая то, что стычка, подобная утренней, скорее всего не последняя в моей жизни, да и про Прорывы не стоит забывать, при подавлении которых знания о своих силах точно не будут лишними.

Говорят, человек ко всему привыкает. Вот есть у меня сомнения в этом утверждении. Что в прошлой жизни, что пока в этой привыкнуть к будильнику и раннему подъёму вообще не получается. Каждый раз мелодия побудки подобна выстрелам расстрельной команды. Не отрывая голову от подушки, мысленно посчитал, что если поспать ещё два с половиной часа, то на поезд успеваю спокойно. После этих подсчётов было ещё труднее заставить себя встать и умыться. Тем не менее, отвешивая себе мысленные подзатыльники и пинки, всё же справился с нелёгкой задачей. Но реально проснулся даже не во время зарядки, а позже, когда случайно обжёгся сковородой при жарке яичницы на завтрак. Вот этот ожог, вот он разбудил меня сразу и бесповоротно! Нет, ничего серьёзного, так, лёгкое покраснение на месте прикосновения нагретого металла к коже, тем не менее сразу переместился в Излом, чтобы устранить последствия собственной невнимательности.

Конечно, подобное пробуждение не самое приятное, но некоторое время, пока завтракал, размышлял над тем, что, может, так себя и будить? Руку в огонь и тут же в Излом. Да, способ, конечно, радикальный, и сон прогоняет мгновенно, но всё же я не настолько мазохист, чтобы использовать столь неприятный и болезненный метод.

Перед тем, как начать собираться в дорогу, посмотрел прогноз погоды. Сегодня обещали умеренный ветер и среднюю облачность, да и температура должна была наконец-то опуститься ниже отметки плюс тридцать по Цельсию, всего на два градуса ниже, но и это немного порадовало.

Так как поездка не планировалась долгой, то взял небольшой и лёгкий рюкзак, в который положил бутылку виски, одну стопку и журналы. Лёгкие льняные светлые брюки, футболка с большим артом довольно красиво нарисованного робота во всю грудь да CD-плеер на ремне – вот и все сборы. Делать бутерброды или чай в термосе смысла не было, я теперь не стеснён в средствах и могу себе позволить перекусить в кафе или купить бутылку минералки на вокзале. К тому же тащить термос в рюкзаке не было никакого желания, мне пол-литрового «Глен Галена» за спиной и так хватит. Затем убрался в квартире, точнее, собрал вещи с пола, распихав их по шкафам, и вышел из дома.

За наличие свободных билетов не переживал, в будний день, да ещё на поезд, отправляющийся в половине одиннадцатого, ажиотажа никогда не было. В этом я оказался прав. Без каких-либо приключений за полчаса на трамвае доехал до вокзала, где спокойно купил билет, выбрав место у окна.

Подъехавший к платформе поезд чем-то напомнил хорошо знакомый «Сапсан», разве что цвета был ярко-жёлтого, с красными полосками, но форма очень похожа. Заняв своё место, надел наушники и, включив музыку, открыл первый из запасённых комиксов.