Аура огня

«Интересно… Неужели не видят? Или на гипнозе. Надо бы их глубже прощупать».

Сказано – сделано. Я положил руку на плечо впередиидущего мужчины и задал вопрос:

– Браток, ты меня слышишь? Я друг, не бойся меня… Если слышишь, но боишься говорить, то кивни или дай другой знак.

Увы, никакой реакции не последовало, будто и не обращался.

Оставив в покое мужчину, я переключился на девушку, шедшую следом, мне даже пришлось какое-то время двигаться спиной вперёд. Вернее, плыть, ведь в отличие от остальных присутствующих здесь я обладал ясным сознанием и в полной мере мог пользоваться особенностями тонкого мира.

– Милая, как тебя зовут? Как ты здесь оказалась? Ответь, я помогу вам…

Но опять произошло то же самое. Они совсем не слышали меня или не хотели говорить. Может, боялись? Благодаря своим способностям я сумел всё же почувствовать в этих несчастных искринку жизни… да, она еле теплилась, вероятней всего, кто-то умышленно не давал ей разгореться, блокируя сознательные функции людей.

Я вышел из круга и стал всматриваться в глаза бредущим навстречу людям.

Несколько минут мне пришлось наблюдать неутешительную картину шествия манекенов с бессмысленными и ничего не выражающими масками на лицах.

И вдруг в этом безумном круговороте я увидел её… Нет, я не мог ошибиться, это была Наташа или… В тот момент в моём сознании всплыл рассказ Натальи об исчезновении её матери при довольно-таки странных обстоятельствах. Это произошло около двадцати лет назад; Наташина мать была геологом и однажды во время очередной экспедиций по тайге пропала вместе со своими коллегами, как раз где-то недалеко от места моей командировки. Их долго искали, но безуспешно.

«Почему же я забыл об этом?.. Наташа ведь говорила мне… Как же они похожи! Неужели это она? Но почему здесь? И что такое – это здесь?! – теснились во мне мысли. – Когда она пропала, ей, наверное, было столько же лет, как сейчас Наташе, или чуть больше… да, скорей всего».

На какое-то мгновение мне показалось, что в глазах женщины промелькнул осмысленный огонёк, или я принял желаемое за действительное. Теперь мне уже нестерпимо хотелось во что бы то ни стало разобраться с этой тайной. Был ли у меня план? Скорей всего – нет, так некоторые намётки первоочередных действий. Я уже успел догадаться, что столкнулся с чем-то необъяснимым, непонятным для меня и успех миссии теперь зависел исключительно от моей способности контролировать собственное сознание. Пока я владел своими мыслями и чувствами, то находился под защитой открытых космических каналов, но любая слабина с моей стороны грозила их закрытием. И вот тогда незримый противник размазал бы по плоскости моё сознательное начало, как этих несчастных, подчинив своей воле. Я прекрасно всё понимал и знал, как уберечься от слабости, но хозяин этого мира думал иначе. Вначале я снова услышал этот нечеловеческий вздох пространства, а потом почувствовал реальную силу невидимого противника по задрожавшей оболочке своей защиты. Опасность казалась нешуточной, она была повсюду и совсем рядом, но пока я справлялся. Обстановка вокруг меня тоже моментально поменялась, люди вдруг остановились и обратились взорами на возвышающегося идола, вознося ему какие-то пространные молитвы. Затем их многоголосое бормотание стало выливаться в монотонное пение, чем-то напомнившее мне псалмы смертного приговора времён средневековой инквизиции. После недолгого пения человеческая масса, как по команде продолжила движение, но уже в другом направлении, это перестроение мне напомнило раскручивание спирали, люди внешнего круга первыми вытянулись в длинную «нитку», а к ним уже пристраивались по очереди все остальные. Перестроенная в колонну церемония продолжила своё шествие по нахоженной тропинке в сторону видневшегося вдалеке утёса, двигаясь прямо на закат тёмно-оранжевого солнца. Я не сразу смекнул, что они задумали, а когда всё-таки понял, то немедля устремился к месту жертвоприношений, обгоняя людей. Стоя на краю обрыва я лихорадочно размышлял, что делать дальше, не находя верного решения. Когда голова колонны уже подходила к самой верхушке утёса я закричал:

– Остановитесь, куда вы идёте, сумасшедшие! Там гибель, идите назад, назад!

Мой голос срывался и хрипел, но они не слышали. Сбившаяся в кучу человеческая масса с каждой секундой приближалась к своей погибели, ещё немного и они бы меня прихватили с собой. Мне ничего не оставалось, как уйти подальше в сторону и молча глядеть на безропотно падающих в бездну людей. Остановиться они уже не могли, даже если бы захотели – не сумели бы, потому что сзади напирали всё новые и новые толпы таких же безумных. Спустя несколько минут я остался совершенно один на опустевшем пятачке утёса. Мои мысли путались от непонимания и бессилия перед тем, что случилось прямо на моих глазах. Я подошёл к самому краю пропасти и глянул вниз.

– Чертовщина какая-то! Она что бездонная, что ли?! – вырвались из меня эмоции при виде необъяснимого явления.

«Я же не слепой, этот утёс не такой уж высокий был с виду… Что за бред?» – добавил уже про себя я.

Глядя вниз, я всё сильнее ощущал притяжение бездны, она будто звала меня желанным шепотом, казавшимся в те минуты необычайно знакомым. С каждой секундой притяжение становилось всё сильнее, навязчивее, и мой разум начал мутиться. Но внезапно передо мной снова мелькнул огонёк, увиденный тогда в глазах Наташиной мамы. Обычно я специально на всякий случай расставлял в своём сознании такие вехи или, вернее – сигнальные маячки и надо сказать они не раз оказывали мне полезную услугу. Так произошло и сейчас, закодированный импульс пробудился и вывел меня из ступора, как оказалось, в самый нужный момент. Я встряхнулся от наваждения, отошёл подальше от пропасти и задумался:

«Н-да… Нечто пытается вывести меня из равновесия… хм, а ведь почти получилось, попался на его крючок… в этом мире – умереть не умрёшь, но угодить в рабство иллюзии, как дважды два… А это будет пострашнее смерти. Сдаётся мне, что души несчастных попали в расставленные силки ещё там, на Земле, и сейчас блудят в призрачном «мешке» между мирами. А кто-то питается их слепой покорностью и живёт за счёт их энергии. Они даже умирают за него, чтобы иметь возможность обманываться дальше. Здесь, наверно, не меньше двух тысяч душ… Интересно, сколько же десятков лет он собирал их?»

Затем я решил спуститься вниз, в надежде отыскать хоть какие-то зацепки за правоту своих предположений. Если честно, обстановка в поселении не очень-то и шокировала меня. Я прекрасно отдавал себе отчёт, что нахожусь на чужой территории и вынужден соглашаться с правилами игры хозяина, во всяком случае, пока. Ему можно было отдать должное, особенно в части хитроумной затейливости, он предлагал новый сценарий, который пришлось принять. Ещё на подступах к поселению я воочию убедился, что недавние «самоубийцы» по-прежнему оставались действующими лицами сего представления. Они занимались своей обыденной работой близкой им ещё по земной жизни: трактористы обрабатывали поля, женщины возились с хозяйством, даже геологи неподалёку сосредоточенно что-то выискивали в «земных недрах». И всё это происходило на полном серьезе, будто ничего и не произошло. Только Наташиной матери среди них не оказалось.

«Может, на другом участке? Или ещё где… Неплохо бы с ней повстречаться и поговорить, чует сердце, она сможет мне кое-что рассказать», – на ходу размышлял я.

Удивительным было то, что со мной здоровались все проходящие мимо люди и даже копошившиеся на огородах отрывались от своих занятий ради приветствия. Мне ничего не оставалось, как дружелюбно кивать им в ответ. Но столь резкая перемена микроклимата меня не смутила и не вызвала иллюзию насчёт истинных намерений незримого режиссёра. Я чувствовал, что он ищет во мне слабые места, пытается раскачать моё сознание, погружая его в контрастные и вместе с тем абсурдные ситуации. Поравнявшись с седовласым старцем, латавшим трухлявый забор, я остановился:

– Здравствуйте, отец, Бог в помощь!

– И тебе здравия, сынок, – прокряхтел старик.

– Не тяжело вам топором-то махать, что некому помочь?

– Да-ка пока мочь есть сам роблю… Почто судьбу-то хаять?

– И то верно, без работы нельзя, – согласился я. – А давно вы здесь живёте, отец?

– Сколь себя помню, тутошний я, – ответил старик, а потом, подумавши, добавил:

– Здеся отцы и деды мои схоронены… да-ка и мне придётся.

– А жена, дети есть? – не отставал я.

– Схоронил я бабку, почитай, десять годиков как… а сыны в город подались, давненько уж…

Поболтав ещё немного со стариком ради приличия, я попрощался и двинулся дальше.

«Да уж… полная иллюзия прошлого и никаких просветов. Как же их уверить в обратном? Задачка! Нет, надо искать бреши в этом гипнотическом сне, возможно, кто-то из них не совсем потерян, нужно найти таких людей».

Мои размышления прервал приятный женский голос:

– Здравствуйте, Клим!

Я удивлённо поглядел на вышедшую навстречу мне женщину:

– Мы разве знакомы?

– Вас здесь все знают, вы же наш гость, – улыбнулась незнакомка.

– Даже так? Ну тогда и вам здравствовать э-э…

– Альгена, – представилась женщина.

– Альгена? – немного замялся я, вспомнив, что так называют одну из звёзд. – Очень приятно… необычное у вас имя, красивое.

– Только лишь имя, а я сама? – с вызовом поглядела на меня женщина.

Я выдержал завораживающий взгляд Альгены, и ей пришлось опустить глаза.

Да, стоявшая передо мной рыжеволосая молодка с бирюзовыми глазами была очень хороша собой, вот только на сельскую жительницу она не очень то походила. И даже простенькое на вид платье не могло скрыть её принадлежности к совершенно иному кругу людей.

«Какими же судьбами ты здесь оказалась, а?» – подумал я и всё же ответил на её дерзкий вопрос:

– Могу поспорить, что вам не раз говорили комплименты по поводу вашей внешности.

– Да, вы правы… но ведь лишними комплименты не бывают, – послышались нотки разочарования в её голосе.

– Извините, Альгена, если обидел, – повинился я.

– Ладно, забыли. Клим, я вас приглашаю в гости. Если откажетесь, точно обижусь!

– Не буду, – рассмеялся я, направляясь в дом за хозяйкой.

Мы сразу же прошли в просторную комнату, где на полу играл мальчик лет пяти. Первое, что я услышал, был его возглас:

– Папа, папочка!

В следующую секунду он бросился ко мне и уткнулся лицом в мой живот.

На мгновение я даже растерялся. Потом погладил рукой его русые волосы и не совсем уверенным голосом произнёс:

– Малыш, ты ошибся, я не твой папа…

– Нет, мой, мой папа! – не сдавался мальчуган, ещё крепче вцепившись в меня.

– Клим, не обращайте внимания, после смерти отца Юлиан в каждом мужчине видит его, – послышался невозмутимый голос Альгены.

Она с трудом оторвала от меня плачущего сына и усадила на стул.

– А что произошло с его отцом? – поинтересовался я.

– Так, несчастный случай, – уклончиво ответила женщина.

«Не хочешь говорить и не надо, всё равно ведь узнаю», – заметил про себя я.

– Слушайте, Клим, а ведь вы можете остановиться у нас, к вашим услугам отдельная комната, мягкая кровать… и кормить я вас буду по-царски. Как вы на это смотрите? – тут же перевела разговор на другую тему моя собеседница.

– Заманчиво, конечно, надо подумать.

– Только не долго, скоро уже вечер, – предупредила Альгена.

– А здесь ещё и ночь бывает? – не смог сдержаться я от иронии.

– Ну и шутки у вас, Клим!.. А с решением не тяните, лучшего ночлега всё равно не найдёте. Поверьте, я смогу создать вам такой уют, не пожалеете…

В её последних словах было столько обещающих ноток.

– Мамочка, а папа будет жить с нами, правда? – раздался тоненький голосок мальчика.

– Не говори глупости, Юлиан! – строго осадила его мать.

Малыш всхлипнул и обиженно надул губки.

– Зачем вы так с ним? – с укоризной произнёс я.

– Ах… вы бы знали, как трудно одной… как порой не хватает мужского плеча, – вздохнула Альгена и отвернулась к окну.

– Я понимаю вас, но всё-таки… он же маленький ещё.

– Маленький, маленький, да удаленький, – задумчиво проговорила женщина и как-то неестественно рассмеялась.

– О чём это вы? – заинтересовался я.

– Нет, нет, это я так, сама с собой… нервное, наверно, не берите в голову.

– Хорошо. Альгена, а вы не знаете, что у вас здесь делают геологи?

– Как что?.. Ну, полезные ископаемые ищут, руды там всякие… говорят, кремний и золото ещё есть, – ответила женщина, не выказывая особого интереса.

– Да? А это единственная партия или ещё есть?

– Вроде бы одна, я не слышала о других… может, и есть, я не знаю.

– Всё понятно. Спасибо вам за приглашение, пойду прогуляюсь, – произнёс я, поднимаясь со стула.

– Клим, вы уже уходите, а как же обед? – встрепенулась Альгена.

– Спасибо, я не голоден, ужином лучше накормите. Хорошо?

– Так вы согласны?! – обрадовалась она.

– Почему бы и нет, ждите к вечеру.

– Вы не пожалеете, Клим, я в лепёшку разобьюсь, чтобы вам угодить, вот увидите!

– Верю, Альгена, до вечера.

Не дожидаясь ответа, я резко развернулся и вышел на улицу. После полученной информации в моей голове блеснула догадка:

«Так, так… а это уже интересно, если геологи нашли в тех местах залежи кремнезёма или алюмосиликатов, то это многое объясняет… кремний, как и все кварцы очень хороший преобразователь энергий. Неужели этому монстру удалось подобрать ключик к феномену его кристаллической решётки? Если на месте залежей он всё-таки создал излучатель и спроецировал энергию на создание этого искусственного мирка… то из пластичной массы приручённого огня он вполне мог слепить любые образы. Оп-па, а невидимка имеет претензии на творца миров и вершителя судеб! Да, похоже на то, похоже… но не аксиома, нужно всё проверять. Но при любом раскладе этот малый очень опасен, боюсь, что мне с ним в одиночку не справиться. Ладно, будем искать варианты».

Для видимости я обошёл прогулочным шагом почти всю деревню, и в то же время старался незаметно для прочих глаз оценить каждого встреченного мною человека. Теперь мой внутренний взор работал исключительно на распознавание сознательного начала в несчастных пленниках. Но создавалось впечатление, что обитатели этой «благословенной» деревеньки жили в каком-то запрограммированном ролевом ритме, не позволявшем выходить за рамки отведённой роли. Они находились как бы под ассоциативным гипнозом земного прошлого с почти нулевой свободой выбора. Всё это время меня неотступно преследовало ощущение, что за мной пристально наблюдают. Ощущение было не из приятных, но приходилось вынужденно мириться. На самой окраине деревни меня заинтересовал роскошный трёхэтажный особняк в стиле средневекового замка, он был огорожен высоким забором и как-то выпадал из общего комплекса декораций. Чтобы удовлетворить своё любопытство я обошёл вокруг основательного строения, подёргал дверь, правда, безуспешно и затем принял неожиданное решение перемахнуть через забор. Увы, на той стороне меня уже поджидали. Люди в чёрных балахонах обступили меня со всех сторон, взяли под «белы рученьки» и вывели за территорию особняка, не проронив при этом ни слова. Сопротивляться я не стал и покорно позволил выставить себя за ворота.

«Да-а, промашка вышла… хотя отсутствие результата – тоже результат, во всяком случае, теперь знаю с чего начать. А эти ребятки не иначе из другого теста слеплены. Неужели своя гвардия монахов-иезуитов имеется? Хм, с каждым разом всё интересней и интересней», – усмехнулся я.

Оказавшись в одиночестве, я стал наблюдать, как деревня погружается в сумерки, затем в темноту, этот процесс заинтересовал меня своей прагматичной последовательностью, будто кто-то поочерёдно выкручивал электрические лампочки в люстре.

«Ночь заказывали? Получите! Почти как в реалии земной».

Тотчас же с наступлением непроглядной темноты тишину разорвал пронзительный сигнал, спустя минуту – второй, затем – третий, после чего деревня моментально опустела, и я даже не понял, когда люди успели покинуть свои рабочие места.

«Ты погляди-ка, похоже на комендантский час», – заметил про себя я и направился к дому Альгены.

Но не успел пройти и двадцати шагов, как всё вдруг изменилось. Окружающий мир моментально ощетинился, стал колючим и неприветливым, по нему прокатился уже знакомый вздох, перешедший в зловещий шёпот, повсюду замелькали уродливые гримасы каких-то теней и пространство, уже наполненное нешуточным страхом, стало неудержимо сжиматься вокруг меня. Простой человек не выдержал бы такого дикого напряжения, даже мне стало не по себе… Я не только ощущал это жуткое явление, но и видел его бесформенный расплывшийся по округе взгляд.

«Психические тиски… лучшей охраны и не придумать. Надо выбираться отсюда быстрее», – подгоняло меня моё сознание.

Спрессовав своё защитное поле в уплотнённую сферу, я буквально шариком покатился к месту своего ночлега, постоянно лавируя между наибольшими сгущениями тьмы.

Проскочив в незакрытую дверь дома Альгены, я сразу же дал знать о своём появлении:

– Хозяйка, я вернулся! Ну и веселуха же у вас на улице!

– Клим, наконец-то, я уже забеспокоилась! – воскликнула молодая женщина, выходя навстречу. – Нам не рекомендуют разгуливать по ночам…

– Ну, это ещё мягко сказано, – поправил я Альгену и как бы, между прочим, уточнил:

– А кто это не рекомендует?

– Как вам сказать ммм… это голос, голос разума, – с трудом подобрала определение женщина.

– Голос? И только? Разве вы его никогда не видели?

– Нет, мы его только слышим, ведь это голос.

– Понятно. А Юлиан где?

– Я его уже уложила. А мы сейчас будем ужинать, ополоснитесь пока, я мигом накрою.

Вскоре Альгена пригласила меня к столу.

– Угощайтесь, Клим, чем богаты! – с радушной улыбкой хозяйки произнесла женщина.

– О-о, сколько у вас здесь всего! Спасибо, всё попробуем, – подыгрывал я.

Разглядывая изысканную снедь, я поймал себя на мысли, что тоже нахожусь под впечатления навязанной мне среды. Здесь по определению не могло быть никакой пищи, разве что – виртуальной. В мире чувственных ощущений ассоциация с прошлым опытом и служила тем самым топливом, подогреваемым картинку реальности, но на самом деле это был чистейшей воды обман. Как только я стал углубляться в свою внутреннюю сущность и попытался абстрагироваться от видимой иллюзии, вся окружающая обстановка начала буквально таять на моих глазах за исключением самой Альгены, глядевшей на меня с обезумевшими глазами. К сожалению, в таком состоянии я не мог находиться долго, требовались немалые затраты энергии, а мне она ещё была очень нужна.

Вернувшись к прежнему состоянию, я отметил, что течение времени в момент моего эксперимента остановилось, как для меня, так и для Альгены. На короткий период мы выпали из сферы влияния искусственного мира и оказались в фокусе моего видения. Но, естественно, Альгена ничего этого не помнила, слишком могущественной оказалась сила незримого хозяина.

Чтобы не обидеть женщину мне пришлось набивать свой желудок несуществующей пищей и запивать всё это обилие смородиновой настойкой.

Чего не сделаешь ради поиска истины! Я поблагодарил Альгену, и было направился в отведённую мне комнату, но она успела преградить мне дорогу.

Приблизившись вплотную, женщина обвила меня своими нежными руками и, глядя в глаза, пылко зашептала:

– Ну куда же ты, милый? Я же обещала о тебе позаботиться… Неужели не приглянулась? Ты так похож на одного близкого мне человека, так похож… я как увидела тебя, чуть с ума не сошла…

Иллюзия иллюзией, а обнажённые чувства этого мира оказались нешуточными, я каждой клеточкой своего существа ощущал ненасытные призывы страсти так и изливавшиеся от Альгены. И даже мне было непросто устоять…

– Альгена, я что-то устал сегодня, – не совсем уверенным голосом произнёс я.

– Ничего, я знаю, как снять твою усталость… я помогу тебе, я знаю много секретов…

Однако любовные игры в мои планы не входили, и мне пришлось пойти на крайние меры, на психическое внушение, чтобы остудить пыл женщины. Уложив на кровать её обмякшее тело, я отправился к себе в комнату.

Когда в доме воцарилась полная тишина, я прокрался к выходу и собирался уже выскользнуть за дверь, но в самый последний момент вдруг раздался душераздирающий крик:

– Мам, вставай, папа уходит от нас, мама, вставай, вставай, вставай!

Мазок времени

– Всё, хватит, замолчи, никуда я не ухожу! – резко осадил я Юлиана.

На время подействовало.

Мне сразу стало ясно, что сигнальные маячки умел расставлять не только я.

«А про тебя-то, Павлик Морозов, я даже и не подумал… вложил папаньку и глазом не моргнул. Да, голосок у тебя, малыш, совсем не детский, почище воя сирены будет, – не без иронии заметил я. – Как же я сразу-то не догадался… хозяин использует их в качестве соглядатаев за мной, они его глаза и уши».

На крик сына выбежала полусонная Альгена и непонимающим взглядом уставилась на нас:

– Что?.. Что случилось?!

– Да вот Юлиану кошмар приснился, никак успокоить не могу, – ответил я.

– Нет, нет, нет! Он хотел уйти от нас, мамочка, он хотел уйти от нас, уйти, уйти! – топал в истерике ногами малыш.

– Глупости, я только вышел попить водички. Не знаю, что на него нашло… У него с нервами всё в порядке? – попытался оправдаться я.

– Враки, враки, я видел, видел, ты сбегал от нас! – никак не успокаивался Юлиан.

– Тихо, тихо, Юлик, успокойся, всё хорошо, – наконец-то проявила материнское сострадание Альгена, прижав к себе ребёнка.

– Клим, вы многого не знаете… у него была серьёзная психическая травма после смерти отца, поэтому и реакция такая… Ах, зачем я всё это вам говорю, к чему вам знать.

– Простите, Альгена, я не со зла, как-то всё неожиданно случилось… Ладно, утро вечера мудренее, давайте спать, а завтра всё обсудим.

– И то верно, покойной ночи, Клим, – согласилась женщина, увлекая за собой сына, – пойдём Юлик.

«Да, все они заложники своих страхов и страстей, на те крючки и пойманы… А хозяин умело манипулирует ими, нажимая на кнопочки неизжитых чувств, то отпускает на всю катушку, то прикручивает краник… так ему эффективней управлять, меньше спеси у вассалов. И у каждого свои скелеты в шкафу, да и не скелеты тоже… у Альгены в прошлом бурная любовная жизнь, у Юлика – тоска по отцу, которого он обожал… и несбывшаяся надежда на его возвращение. И у других тоже много чего найдётся. Жалко этих несчастных, жалко», – подумал я после ухода матери и сына.

Вернувшись в свою комнату, я продолжил размышления:

«В этом вся земная жизнь… мазок времени на холсте бесконечного сознания, где каждый волен выбирать собственные краски. Кто уж на что горазд, одному по нраву золотая клетка, а другому становится душно от одной мысли о ней. Ладно, это всё лирика. Как же их вытащить отсюда? Не иначе, как разрушив этот иллюзорный мирок. Но как? Он питается заимствованным огнём, это точно… и конечный продукт потребления после трансформации уже вязкий, тяжёлый… нужно как-то разомкнуть эту систему, по-другому вряд ли получится».

И в этот момент меня вдруг осенило. Я очень ясно понял, что тот особняк лишь ширма, обманка, возможно, даже ловушка, меня специально интриговали, приманивали несуществующей наживкой, чтобы выведать мои потенциальные возможности, а потом «обескровить». Ещё я подозревал, что мои мысли прослушиваются, не все, конечно, но и по прерывистому фону вполне реально составить общую картину, если хорошенько проанализировать.

Пришлось углубляться в себя и огораживаться более серьёзной защитой.

«Вот теперь-то не достучишься, – отметил я и решил действовать от противного. – Так… меня вынуждали сброситься в пропасть, и при этом пытались подавить волю, а если… А если я туда сигану в ясном сознании? Вполне вероятно, что бездна реагирует на определённые вибрации людей, через один канал она может втягивать в себя и тут же возвращать, а если вибрации не соответствуют программе, тогда этот канал может и не сработать, закрыться… Интересно, рассматривался ли такой сценарий хозяином? Да и мать Наташи так и не вернулась в поселение… конечно, её могут держать там, вполне могут. Он мог почувствовать между нами некую связь и изолировал женщину от греха подальше либо она сама сделала какой-то выбор… Но какой? Всё, хватит гадать, будем применять тактику Адверза, доведу ситуацию до полного абсурда, и вот тогда – невидимка, ты мне покажешь своё истинное личико, никуда не денешься».

Мне не терпелось приступить к реализации своего плана. Как только я приблизился к входной двери, ситуация в точности повторилась, пронзительный визг малыша, почти тот же набор фраз, но на этот раз ему составила компанию Альгена.

– Клим, значит, это правда, вы сбегаете?! Вы что самоубийца, ничего не понимаете?! – кричала мне вслед женщина.