– Туда, – Светлана показывает рукой на лестницу, ведущую вниз. Спускаемся в подвальное помещение и проходим через дверь с надписью «Служебная». Китаец идет первым, братья прикрывают тыл. Перед нами узкий проход с горячими трубами по бокам, который метров через 10 упирается в стенку. На полу люк. Китаец пропускает Шрама, тот играючи сдвигает чугунную крышку люка в сторону. В свете небольшого фонарика видим лестницу, уходящую в глубину коллектора. Китаец ныряет первым и через 10 секунд мигает фонариком. Все чисто. Спускаемся следом. Лестница, влажная от пара, который исходит от теплых труб, скользит под руками. Братья появляются последними и включают фонарики у себя на плечах. Лучи света пронизывает темноту. Светлана разворачивает схему.

– 100 метров вперед, потом направо. Пошли.

После поворота туман начинает рассеиваться. Аварийные лампочки хоть светят и тускло, но все же освещают туннель. Осторожно идем, следуя негромким указаниям Светланы, которая сверяет путь со схемой.

– Все, мы под городом, – негромко говорит она. – Сейчас надо выбрать выход из коллектора подальше от центра.

Под ногами что-то хрустит. Смотрим и видим много маленьких скелетиков. Крысы. Что с ними случилось?

Словно в ответ на наш вопрос впереди появляется зеленоватое свечение. Мы осторожно выглядываем за поворот. Перед нами круглое помещение и два туннеля, уходящие вправо и влево. По стенкам ползает какая-то зеленоватая слизь, и из нее выглядывают маленькие щупальца.

– Ну да. Зараженные крысы и пауки – это банально. А вот зараженного говна нам только не хватало, – мрачно шутит Шрам.

– Это всего лишь слизь, – Китаец выходит из-за поворота и наступает в зеленую жижу. Сразу все меняется. Из слизи вылетает длинное щупальце и обхватывает ноги Китайца. Тот пытается освободиться, но слизь обволакивает его ботинки и ползет вверх.

– Черт, помогите мне! – Китаец смотрит на нас расширенными от ужаса глазами. Братья достают пистолеты и начинают палить по щупальцу. Пули вязнут и, судя по всему, не причиняют никакого вреда этой твари. Китаец достает мачете и начинает сам рубить его. Разрубленное пополам щупальце падает в зеленую слизь, а через секунду к Китайцу тянутся уже два. Светлана достает зажигалку и пробует огнем достать слизь на стене. Перед маленьким огоньком слизь расступается, но потом снова возвращается на свое место.

– Оно боится огня! – кричит Света. Водила достает зажигательную гранату. – Нет, ты подожжешь Китайца!

Шрам вскидывает гранатомет. Бум, – гулко раздается эхо в туннеле, и граната влетает в слизь. Маленькие щупальца затягивают гранату в себя. Мы замираем. Раздается глухой взрыв. Ошметки слизи разлетаются по всему помещению. Щупальца на время замирают, а после втягиваются куда-то вглубь слизи. Китаец дергает ноги, но ботинки крепко сидят в зеленом дерьме.

– Да уже снимай ты их! – орем мы ему. Китаец расшнуровывает ботинки, и Шрам выдергивает его. Слизь, словно очнувшись, бросается на ботинки и поглощает их в себя. Мы бросаемся вперед на место, очищенное взрывом. Тварь постепенно приходит в себя и снова заполняет пустое пространство. Передо мной взлетают щупальца, я уворачиваюсь и бросаюсь в левый коридор. За мной бегут два брата и Водила. Оборачиваюсь. Путь назад отрезан. В круглом помещении бушует море щупалец. Стены, кажется, ожили и надвигаются на нас. Яркий зеленый свет режет глаза. Из правого коридора выглядывает Света.

– Мы тут. С нами все в порядке. Выбираемся самостоятельно из коллектора. До выхода наверх связь по рации прекращаем.

Быстрым шагом удаляемся от этого страшного места.

– Что это было? – спросил я Водилу, когда мы удалились на безопасное расстояние.

– Я эту тварь вижу впервые, как и ты, – Водила подергал себя за бороду. – Могу сказать одно: крыс мы больше тут не встретим.

– Напалмом выжечь эту дрянь и все дела! – один из братьев сплюнул в ту сторону, откуда еще тускло светился зеленый свет.

– А если оно разумное? – второй брат любил поспорить с первым.

– Тогда иди и поцелуй его в жопу. А я вертел такой разум.

Второй брат не унимался:

– А все-таки, откуда оно взялось?

– Вот поймаем зараженного и спросим. Кстати, о девочках, – первый брат обратился к Водиле. – Языка брать будем?

Бородач задумался.

– Будем брать того, кто разговаривает. Нам надо узнать место, где держат живых людей.

Прошли еще около километра. Меня начинают терзать смутные сомнения.

– Водила, а как тогда…

– Тихо, – Бородач поднял руку вверх. – Потом договоришь.

За поворотом слышится шорох. Братья вскинули автоматы наизготовку. Выглядываем. Двое зараженных сидят на корточках и вертят головами, что-то вынюхивая. В тусклом свете аварийных лампочек они выглядят как большие собаки. Расстояние метров 20. Пока добежим, они заметят.

– Давай, твой выход, – Водила толкает меня вперед.

Я вскидываю снайперскую винтовку и смотрю через окуляр. Увеличиваю картинку. Зараженные уже старые. Одежды почти нет. Кожа покрыта струпьями. Звериный оскал. Один поворачивает голову и смотрит в мою сторону. Меня он не видит, но что-то чувствует. Я задерживаю дыхание и медленно спускаю курок.

Пуф, – тихо дрогнула в руке винтовка. Голова зараженного откидывается назад. Пуф, – второй зараженный так и не понял, что случилось с первым и валится рядом.

– Молоток! – хлопает меня по плечу первый брат. – Вот, держи. – Он протягивает мне нож. – Сделай две зарубки на прикладе.

– Потом, – Водила трогается вперед. – Здесь рядом должен быть выход наверх.

На выход из коллектора натыкаемся метров через 50. Старая лестница, покрытая ржавчиной, тянется вверх. Водила поднимается первым. Слышатся два выстрела. Потом появляется лицо Бородача.

– Все чисто, поднимайтесь.

В темном помещении какого-то магазина я вижу в углу грязный матрац и двух зараженных. Он и она.

– Они даже не дернулись на меня, – Водила дергает себя за бороду, – повезло, спали.

Осматриваем магазин в поисках других зомбаков. Больше никого нет. Поднимаемся на крышу здания. Я ложусь на самом краю и начинаю в прицел винтовки осматривать окрестности. Пустынные улочки, по которым ветер гоняет рваную бумагу. Изредка я вижу зараженных, которые бесцельно бродят от дома к дому. Туман расходится, я вижу вдали реку, мост и на том берегу разбитую баррикаду из покрышек, железного хлама и деревянного мусора. Кажется, тут кипел бой. Водила достает рацию.

– Света, Света! Прием! Как слышишь?

Эфир молчит. Рация только потрескивает и щелкает, когда Бородач переключается на новые каналы. Я вспоминаю, что хотел сказать раньше.

– А как тогда выживший прошел через зеленую слизь, если он сказал, что выбрался из города через этот коллектор?

Водила замер.

– Боже, Лерка!

Внезапно рация оживает:

– Прием, как слышно?

– Где вы? – Водила становится на краю крыши рядом со мной. Я вскидываю винтовку.

– В километре от вас. В промзоне.

Я медленно веду окуляр винтовки вдоль улиц и домов, пока не натыкаюсь на ограждение небольшого складского комплекса с ангарами. У одного из них, посверкивая линзами бинокля, на меня смотрел Китаец. Увидев, что я его нашел, он поднял большой палец вверх.

– Нашел, – отрапортовал я. – Света, давай, перебежками к нам!

Братья идут навстречу. Света кивает головой, показывает Шраму и Китайцу направление. Близнецы уже вышли из магазина и, прикрывая друг друга, осторожно направились к ним навстречу.

– Прикрывай их, – Водила подносит рацию ко рту. – Автобус, как слышно? Прием! – в ответ только треск и щелчки. У меня на душе скребутся кошки, но я отгоняю дурные мысли. Сначала дело.

В прицел винтовки я вижу, как Света со своей группой выходит из промзоны. Зомбак, бесцельно бродивший неподалеку, бросается на них. Я целюсь ему в голову. Пум, – легкая отдача бьет в плечо. Пуля щелкает далеко от зараженного. Слишком большое расстояние. Надо, чтобы они прошли полпути, 400-500 метров. Это уже моя дистанция. Пока я только наблюдатель. Водила продолжает бубнить в рацию, вызывая автобус. Я смотрю, как Китаец мачете подрубает ноги зараженного. Тот падает и ползет за ними, когда они пробегают мимо. Ладно. Тогда я почищу территорию около нас. Повожу окуляром около магазина. Есть контакт. Зараженная собака осторожно крадется за одним братом. Он ее не замечает. Псина приготовилась для прыжка. Еще мгновение и… Бум, – моя пуля перебивает ей позвоночник. Жалобный скулеж доносится до моих ушей. Брат оборачивается. Лицо свирепеет, и он приканчивает псину контрольным выстрелом. Но псина сделала свое дело. Из-под домов, мусорных баков и еще черт знает, каких мест стали появляться другие собаки.

– Бум, бум, бум, – тихо закашляла моя винтовка. – Моя прелесть, – ласково подумал я, глядя, как собаки вертят головой в поисках невидимого врага.

В это время Светлана уже пересекла половину дистанции. Прячась за брошенными машинами, они со Шрамом и Китайцем потихоньку приближаются к нашей улице. Шум привлек внимание других зараженных, и они стекаются к нашему магазину. Водила, плюнув на рацию, стал сверху поливать очередями зомби. Братья, стоя спиной друг к другу, расстреливают любого, кто приближается к ним ближе, чем на 10 метров. Отвлекая на себя внимание, они давали возможность Светиной группе подойти ближе. Вот уже Китаец появился в поле зрения. Размахивая мачете, он проносится мимо братьев и несется к магазину в одних носках. Следом появляются Светлана и Шрам. Повернувшись спинами, они медленно приближаются к братьям. Следом за ними появляется группа зараженных. Угрожающе подвывая, они размахивают руками. Нетерпеливые бросаются вперед и падают под меткими выстрелами Светы. Они проходят мимо братьев, и близнецы перегораживают дорогу зараженным. Света и Шрам разворачиваются, и бегут к магазину. Братья медленно отступают, поливая из автоматов группу зараженных. Когда патроны заканчиваются, откидывают автоматы, достают пистолеты и продолжают отстреливаться. Света и Шрам успевают проскочить в магазин, прежде чем зараженные с другой стороны перекрывают вход. Водила сверху отбрасывает автомат и достает гранаты. Стараясь не попасть в братьев, он кидает их в сторону входа в магазин, расчищая путь. Братья прижимаются к стене дома, стоящего рядом с магазином. Экономя патроны, они начинают орудовать рукоятками пистолетов. Другие зараженные прорываются в магазин и по лестнице бегут к нам. Шрам из гранатомета отбрасывает их назад и обрушивает лестницу. Зараженные воют и пытаются залезть по арматуре, которая торчит из бетонных оснований лестницы.

Я делаю, что могу. Работаю снайперкой как автоматом, пока не кончаются патроны. В прицел вижу, как волна зараженных накатывает на братьев и поглощает их.

Внезапно перед магазином появляется автобус. На полном ходу он врезается в толпу зараженных. Раздается хруст костей и страшные звериные вопли. Кто может двигаться, отбегают от стены. Кто не может, отползают. Один брат стоит на ногах, второй лежит. Двери автобуса распахиваются, и проводник машет руками.

– Давай!

Мы переглядываемся с Водилой.

– Потом поговорим, – Бородач спрыгивает с крыши на балкон второго этажа, а оттуда перепрыгивает на крышу автобуса. Открыв люк, он проникает в автобус и машет рукой. – Можно.

По одному мы пробираемся следом. Братья уже там. На крыше магазина появляются зараженные. Увидев, что нас нет, они начинают прыгать следом на крышу автобуса.

– Гони! – Водила кричит проводнику и тот, развернувшись, едет в сторону моста. Решетка на окнах спасает нас от проникновения извне. Один зараженный висит на решетке окна и, ломая зубы, пытается ее перекусить. Китаец подносит пистолет ко лбу зомби и отгораживается ладонью. Бум, – и зараженный слетает на обочину с простреленным черепом.

Выезжаем на мост. Следом на приличном расстоянии бегут зараженные.

– Стой! – Шрам выскакивает из машины и лепит на мосту пластиковую взрывчатку С4. – Гони быстрее! – он вскакивает на подножку двери автобуса.

На мосту появляются наши преследователи. Когда мы проезжаем мимо разбитой баррикады, зараженные уже на середине моста. Шрам спрыгивает с подножки. В руках у него появляется детонатор.

– Аллах Акбар! – орет он и активирует детонатор.

Середина моста вспучивается и расцветает, словно цветок. Бетонное основание моста трескается и обваливается в воду вместе с зомбаками. Середины моста как не бывало. В реке в водяных воронках кружатся трупы зараженных, «живые» столпились на другой стороне обрушившегося моста.

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, – промурлыкал Шрам, заходя обратно в автобус. – Теперь надо найти спокойное место и перекусить.

– А где Лерка? – спрашиваю я у всех. Все разом посмотрели на проводника.

– Я тут! – отзывается девчонка из багажного отделения. Сумки раздвигаются, и оттуда выползает Лерка с котенком в руках. – Страшно было, вот и спряталась.

Я облегченно выдыхаю:

– Иди сюда, сестренка.

Света с Водилой о чем-то шушукаются. Потом подзывают Шрама.

– Как брат? – спрашивает Китаец у второго.

– А что с ним будет? – пожимает плечами близнец. – Получил в голову от зомбака, а так как мозга у него нет, жить будет.

Из-за спинки сиденья, где лежит первый брат, поднимается рука со средним пальцем.

– Ну, у меня тоже мозга нет, коль вызвался добровольцем, – не смутившись, продолжает второй. Китаец и я смеемся.

Выехав на открытое пространство, Света просит проводника остановиться. Тот пересаживается назад и рядом садится Шрам.

– Ну, сам расскажешь или допрашивать будем?

Водила садится напротив.

– Вы чего, пацаны? Он же нас спас, – второй брат недоумевает.

– Вот сейчас и узнаем, спасатель он или предатель, – Водила отбирает у проводника пистолет. Тот съеживается под грозным взглядом.

– Я не хотел, меня заставили. У них моя семья – жена и дочка. Они обещали отпустить, если я приведу их, – он кивает на нас с Леркой.

– Значит, не было никакого бегства через коллектор, а то нас там ждали, судя по всему, – Водила поигрывает пистолетом. – Кто они?

Проводника прорвало, рассказывает взахлеб, чуть не плача. Первые зараженные появились около 3-х месяцев назад. Первые симптомы – это повышенная агрессия. Сразу повысилась криминогенная обстановка в городе. Драки, ограбления, убийства. Был введен комендантский час. Вечером и ночью раздавались выстрелы. Спящих людей вытаскивали на улицы, расстреливая без суда и следствия. Когда люди попытались убраться из города, был перекрыт въезд и выезд. Мэр города по телевизору успокаивал всех, пока сам не пропал. Буквально через неделю улицы заполнили люди в черном с собаками на поводке. Собаки были страшные. Налитые кровью глаза, белая пена у рта. Они бросались на все, что движется. Люди в черном выводили всех жителей из квартир и уводили в неизвестном направлении. Оказалось, что на футбольном стадионе, обнесенном колючей проволокой, кто-то создал концлагерь, куда отправляли всех живых. Они с женой и дочкой тоже попали туда. Дальше становилось хуже. Люди в черном стали терять человеческий облик. Они натравливали собак на живых, потом стали драться между собой, пока однажды что-то не случилось. Двое мужчин, которых увели в неизвестном направлении, появились на следующий день в охране. Все, у кого были признаки заражения, были заменены живыми. Что странно. Зараженные собаки не кидались на охрану, а те, кого заменяли, теряли память и никого не узнавали. Однажды его тоже увели. Он оказался в комнате напротив мужчины в черном. Слегка порыкивающим голосом тот сообщил, что у некоторых людей обнаружился иммунитет к заражению, и кто будет лоялен к новой власти, получат противоядие.

Так как таких людей оказалось очень мало, нашему проводнику предложили сделку. Он отправляется якобы за помощью и приводит новых людей с иммунитетом. За это его жена и дочка получат путевку в новый мир.

– У меня не было выхода, – проводник закрыл лицо руками. – Я должен спасти жену и дочку. Но я не собирался вас подставлять. Когда я услышал голос Водилы по рации, я сразу поехал на помощь. Вы должны помочь нам, поэтому я привел вас сюда.

– Идиот! – Светлана была рассержена не на шутку. – Ты подставил нас. Если бы ты нам все рассказал, мы бы приехали с военными.

– Я боялся за свою семью, – проводник умоляюще смотрел на нас. – Помогите!

Во дела. Оказывается, мы с Леркой не эксклюзивы. И кто-то уже догадался использовать таких людей для своих личных нужд. Как я рад, что попал в руки к Светлане. Проводник указывает на схеме города местоположение футбольного стадиона. Проверяем количество патронов. Китаец, наконец, находит себе запасные ботинки и топает ими по полу. Проверяем самочувствие второго брата. Почти оклемался и готов к бою. В любом случае, нам уже из города не выбраться, поэтому придется ехать к футбольному полю и выяснять, что там происходит.

Решаем выдвигаться ночью. Хотя это и опасно, так как в это время дикие зараженные выползают на улицы города. Но нам нужна передышка. Три часа сна и мы потихонечку трогаемся.

Вот стадион виден издалека. Свет от прожекторов бороздит небо. Сам стадион тоже освещен и выглядит очень мирно. Но ближе к подступам стало очевидно, что так просто туда не попасть. По освещенному периметру ходят люди в черном с собаками на поводках. Везде лежат трупы зараженных, которые пытались прорваться внутрь. В объектив снайперской винтовки я вижу, как пара человек в черной одежде расстреливает группу зараженных, которые, потеряв человеческий облик, тупо прут на свет. Это идея. Сообщаю об этом Водиле и Светлане. Мысль интересная, но опасная. Вызвать на себя побольше диких зараженных, пока патрули будут с ними разбираться, проникнуть на стадион через служебный вход. Приманкой вызывается быть проводник, но Светлана отказывает ему. Он должен вывести нас на главного. Она сама решается вывести зомбаков на стадион.

Выйдя на улицу, она пачкает свою одежду грязью. Раздается утробный рык, и страшный оскал перечеркивает ее лицо.

– Как я вам? – она обращается к нам.

– Бодрячком, – поднимает большой палец вверх Водила.

Проводник отшатывается от окна. Лерка прячется за мной. Шрам механически трет розовый рубец на шее. Светлана довольна произведенным эффектом. Она включает рацию на громкую связь и исчезает в темноте. Нам остается лишь ждать команды от нее.

Проходит 5 мин.10. Рация молчит. Слышно лишь негромкое дыхание бегущей Светланы. Скрип двери, гулкие шаги по бетонному полу, раздается негромкое рычание. Это не Света. Еще рычание, чавканье. Слышатся удары. Визг. Скрип дверей. Тяжелое прерывистое дыхание.

– За мной бегут 5 зомбаков! – слышится голос Светы. – Оторвала их от еды. Надо больше!

Снова тишина.

– Как бы Светлана не сорвалась, – Водила начинает нервничать. —Начнется психоз, некому будет остановить.

Все молчат, это и так ясно. В рации слышны крики зараженных. Иногда до нас долетают даже человеческие слова:

– Дай, бей, убей!

Ограниченный словарный запас у тех, кто еще не потерял, но теряет человеческий облик.

– Вижу большую группу зараженных, – слышится в рации. – Окружили один дом и пытаются прорваться туда.

Слышны выстрелы, звон разбитого стекла и крики:

– Нееет!!!

– Опоздала, зараженные ворвались в дом, – Света тяжело дышит. – Попробую эту толпу заставить повернуть на стадион.

Снова в эфире тишина, которая прерывается рычанием и воем зараженных. Хлопает дверь. Шаги по лестнице. Громкое чавканье.

– Чужой, уходи! – сквозь рычание с трудом прорываются слова. – Наша еда!

– Там больше еды! – слышится рыкающий голос Светланы.

– Нет, там опасность, нельзя! – чужой рыкающий голос звучит угрожающе. – Уходи, смерть!

Слышится удар и разъяренный рык зараженного. В ответ женский рык Светланы. Треск ломаемой мебели и щелканье зубов. Рация начинает хрипеть, но мы успеваем услышать скулящий вой зараженного и хруст ломаемых костей. Потом рация отключается.

Мы переглядываемся друг с другом.

– Надо ехать на помощь! – Водила бросается к рулю.

– Подожди, – Китаец хватает его за руку. – Давай подождем немного. Рация могла упасть.

– А если она в беде, если умирает?

– Если умирает, то мы ей уже точно не поможем, а сами пострадаем, – Китаец постарался обнадежить Водилу. – Мы же слышали, кричала не Света.

– Ладно, ждем 10 минут, если ничего не изменится, поедем в ту сторону, – Бородач мрачно уставился на освещенный стадион, где ходили патрули черных. – Суки, – он с силой ударяет по приборной доске. Лерка вздрагивает и втягивает голову в плечи.

С северной стороны нарастает шум. Патрули проявляют обеспокоенность. Получают какие-то инструкции по рации и начинают стягиваться перед главным входом. Из-за дома появляются дикие зараженные. Кто-то на ногах, кто-то уже на четвереньках. Впереди всех Светлана с развевающимися на бегу белыми волосами. Налитые кровью глаза, пена у рта.

– Черт, психанула! – кричит Водила. – Ее же, дуру, сейчас убьют черные!

Патрули вскидывают автоматы и начинают бесцельную стрельбу по толпе. Пули поднимают фонтанчики пыли метров за 100 до зараженных.

– Я не могу просто сидеть, – Водила открывает дверь автобуса. – Проникайте через служебный вход, а я за Светкой.

Проводник за рулем. Несемся по пустой стоянке для машин к служебному входу. Черные это замечают и разворачиваются в нашу сторону. Пули стучат по автобусу. Это дает возможность диким зараженным вплотную приблизиться к охране. Фурия с белыми волосами набрасывается на близстоящего охранника. Сваливает его на землю и зубами рвет горло. Кровь фонтаном бьет вверх. Учуяв запах свежей крови, зараженные ревут от ярости. Патрули отступают и пытаются скрыться в подтрибунных помещениях стадиона, но уже поздно. Лавина диких накрывает их. Пули вырывают куски мяса из взбешенной толпы зараженных. Они падают, визжа от боли и ярости. Выжившие черные пытаются спастись бегством, но собаки, поддавшись всеобщему безумию, сами бросаются на своих охранников.

Светлана первая появляется на стадионе, за ней, рыча и воя, появляются другие зараженные.

– Еда! – рычит она и показывает на живых людей, окруженных колючей проволокой. Зомби кидаются на проволоку, пытаясь зубами прокусить ее. Светлана бросается в сторону, увидев живого человека, бегущего на нее. Они сталкиваются друг с другом как два локомотива на железнодорожном пути.

– Уфф, – вылетает из Светланы, когда сильный удар кулаком в грудь сбивает ее с ног.

– Дура, очнись! – над ней склоняется Водила. – Ты живых людей сейчас погубишь!

Мы с Леркой идем вслед за Шрамом. Братья прикрывают тылы. Проводник нервничает, постоянно озираясь по сторонам. Мы идем по узкому пустому коридору под стадионом. Над нами стоит громкий рев, словно зрители кричат после забитого гола. Неожиданно нам преграждают дорогу двое в черном. Шрам вскидывает гранатомет.

– Стойте! – рычат они. – Вы нам не нужны. Нам нужны только эти двое.

Они указывают на нас с Леркой.

– Нас забыли спросить, – Шрам дает очередь поверх голов черных. – Упали на пол, руки за голову!

Один нехотя ложится, второй бросается вперед. Проводник отскакивает в сторону, а черный натыкается на Шрама.

– Ты сам напросился! – ударом приклада в лицо Шрам укладывает черного на пол и ногой ломает шейные позвонки. Потом подходит ко второму, приставляет ему ствол к затылку. – Ну, кто просил языка? А то я допрашивать не умею.

Водила сидит на Светлане и бьет ее по щекам:

– Очнулась, дура?

Голова Светы мотается из стороны в сторону. Налитые кровью глаза с ненавистью смотрят на Бородача. Она рычит и пытается руками вцепиться ему в шею.

– Дура, очнись! – Водила продолжает лупить ее по щекам. – Я же люблю тебя!

Руки Светы еще какое-то время пытаются вцепиться ему в шею, потом обмякают и падают на землю. Рычание затихает и глаза закрываются. Водила наклоняется и целует ее в губы. Она открывает глаза.

– Не смей так больше делать! – Света упирается ему руками в грудь. – И слезь с меня, ты тяжелый.

Водила смущенно встает и протягивает руку Светлане. Она встает, трет грудь и морщится.

– Черт, ты мне синяк поставил.

Она оглядывается вокруг. Дикие зараженные в свете прожекторов пытаются прорваться сквозь колючую проволоку на поле, где в страхе бегают живые люди. Изредка слышны выстрелы.

– Это я натворила?

Водила кивает головой.

– А где наши?

Черный сидит со связанными руками. Выглядит как Светлана после заражения. Говорит рыкающим голосом:

– Вы должны пойти со мной. Главный ждет вас. Он все расскажет.

Шрам в растерянности смотрит на нас:

– Что с ним делать дальше?

Вперед выходит проводник:

– Можно, я попробую?

Не дожидаясь ответа, присаживается перед черным на корточки:

– Сколько вас, вылеченных? Где находится лаборатория? Сколько людей, иммунных к вирусу? Кто главный?

Шрам присвистывает: