Броненосец «Варяг»

Алексей Кукушкин

Броненосец "Варяг"

Задание

Не столь отдаленное будущее. Спортивного вида позитивный молодой человек в морской форме бодро шагал по Невскому проспекту и исподволь любовался как архитектурой, так и девчонками в коротких юбках, которые проходили неподалеку. На кителе у него красивой голограммой было высвечено имя «Николай Бурлаков», но друзья звали его просто – “Флинт”, за его пристрастие к пиратам и все, что с ними связано. Курсант 2-го курса Морской академии международного ВМФ, в 2051 году прибыл к начальнику кафедры капитану 1-го ранга Морозову Александру Ивановичу, подтянутому, но невысокому и властному мужчине. Начальник испепелил Николая своим взглядом, тяжелым, но вдумчивым и серьезным:

– Добрый день, товарищ курсант, – начал свой разговор седовласый капитан 1-го ранга, удобно расположившись в своем видавшим виды кресле, доставленному сюда, из кают-компании какого-то крейсера, сданного в утиль. – Я в курсе Ваших успехов, по командованию броненосцем “Князь Потемкин Таврический” на первом курсе, во временной эфирной матрице. И хочу заметить, что, если бы не плюшки, в виде мощных снарядов, знания произошедших событий и автоматов заряжания для 12-дюймовых орудий, не видать бы Вам победы над японцами, как своих ушей.

Николай только что, окрыленный похвалой стоял и краснел, он знал и чувствовал, что каждое слово руководителя чистая, правда. Вроде бы он и герой (герой с английского языка, переводится как просто обычный персонаж), но какой то, не настоящий: «Чем располагал, тем и справился, товарищ капитан 1-го ранга».

– На этот раз задание усложняется, надо же как-то развиваться, и готовиться к современной службе, – продолжил Александр Иванович, переходя с места в галоп, – тебе дается полная свобода действий на театре военных действий, но состав сил, на этот раз настоящий. Берешь временные ресурсы1, которые находились во Владивостоке на начало 1904 года, и ваяешь любые корабли русского императорского флота, хоть броненосец, правда их там не было, можешь взять корабли и любой другой дружественной страны. В общем, крутись, вертись, как хочешь, но ты должен выиграть Русско-японскую войну. Не отдать пол Сахалина, как это произошло в реале, территориями раскидываться не достойно защитнику Родины. Возможно, сохранить как можно большее количество офицеров и матросов на выбранных тобою кораблях, а также сохранить и сами корабли, не отправив их на дно морское.

Курсант Бурлаков поморщился, ему и так не хотелось ни пяди2 родной земли отдавать. Он подумал: «Хоть не на галеры сослали веслом махать, и то ладно. Разберусь, как-нибудь, благо первоначальный опыт имеется». И вслух произнес, вытянувшись в струнку:

– Так точно, приложу все усилия, товарищ капитан 1-го ранга!

Щелкнул каблуками, развернулся и вышел из кабинета начальника кафедры, отправляясь на встречу с новыми приключениями. В тот же миг, в его нейроинтерфейсе загорелись все необходимые коды доступа в голографическую программу. Флинт в такие моменты он ощущал себя настоящим пиратом, не мешкая, решил войти в эфирный центр, который занимается опытами в той самой исторической матрице.

На данный момент, Николай ощущал себя полностью подготовленным к трудной и непредсказуемой работе. Вопрос питания был далеко не праздным, так как при историческом моделировании энергии тратиться ой как много, и вопрос питания выходил на первое место, и часто в нем был залог успеха. Дорога до эфирного центра не заняла много времени. Пассажирский дрон, который он вызвал усилием мысли, доставил его туда из центра Санкт-Петербурга до Гатчины всего за десять минут.

Взору Николая, пока он летел, открылись просторы родной страны, свежая листва, которая красивым ковром в мае покрыла все деревья. Но мысли его во время перелета были обращены на другой край света, а именно на город Владивосток, состояния начала двадцатого века. Что там было? Вспомнилась книга Валентина Пикуля “Крейсера”, Николай много раз перечитывал ее, а также все которые смог достать библиографические записи, да кучу, критики на решения русских адмиралов о дислокации кораблей русского императорского флота: «дескать, крейсера большие понастроили, пушки не в башнях, а в казематах, связи нет, толком, то и воевать не смогли». Придется ему все, что можно поправить. Ладно, решил Николай, как говаривал Наполеон: «стоит ввязаться в драку, а там посмотрим».

Путь, до места назначения, прошел быстро, и двери центра, с приятной девушкой-андроидом на ресепшене, отворились перед Николаем. Сигнализатор на лаборатории сообщил, что курсанту, во-первых, предоставлен доступ по всем нормам секретности «особой важности», а во-вторых, оборудование исправно и готово к работе.

Все здание сияло солидностью. Красивые зеркальные стены с голограммами, вставками из дерева и образцами античного оружия. Пол из ценных пород дерева и взмывающий в небо потолок. Все было свежо и прекрасно. Андроид поинтересовалась в который раз, голоден ли курсант, есть ли какие замечания и пожелания. Тот не удостоил ответа андроида, даже взгляда и устремился к эфирной капсуле, для работы. У него в мозгу висела мысль, как же выполнить задание, наверняка начальник приготовил какую-либо подковырку? Разбирало Николая и любопытство, а также стремление лучше познакомиться с самым началом двадцатого века на краю империи. Что-то непонятное и недосказанное было в этом времени, что не указано в дошедших до нас источниках, слишком много совпадений и случайностей предстояло разобрать, причем неприятности доставались русскому флоту, а счастливые случаи – японскому.

Николай удобно устроился в кресле, которое само подстроилось под его крепкую фигуру, и компьютер предложил временные единицы посчитать в тоннах водоизмещения, или валюте? Бурлаков вывел на табло стоимость кораблей, находящихся в гавани, конечно же, в золотых рублях.

«Корабли то русские, а как иначе?» – рассудил курсант, чувствуя, как в сиденье открылся режим вентиляции с ароматизацией, – «Черт побери, мелочь вроде, а приятно».

Компьютер вывел для курсанта данные, согласно которым, стоимость кораблей, базирующихся на январь 1904-го года в порту Владивостока, составила 42 миллиона золотых рублей.

Курсант – творец реальности подумал: «Но несмотря, на такие гигантские затраты, война была проиграна, потерян броненосный крейсер “Рюрик”, посажен на камни сперва бронепалубный “Богатырь”, а затем подорвался на мине броненосный левиафан3 “Громобой”. В итоге, когда необходимо было заключать мир, в море могла выйти одна израненная “Россия”».

Недолго думая, о случившемся, хороший курсант молниеносно должен принимать решения, в том числе и важные, Бурлаков нажал на эфирном персональном компьютере клавишу – ПУСК. Бип, бип, – что-то пропищал компьютер и выдал ошибку, – некорректные данные.

Курсант 2-го курса задумался всего на секунду, и стал вводить уже стоимость кораблей не в рублях, а в английских фунтах стерлингах – основной валюте того времени, а то из-за перевода в рубли могли случиться многочисленные ошибки. Итого, в распоряжении Николая на подбор кораблей для своего отряда, оказалось временных единиц на 4 миллиона 327 тысяч 500 фунтов стерлингов.

Николай Бурлаков по первому курсу своего обучения в морской академии, был знаком с увлечением адмирала Макарова, самого активного адмирала русского императорского флота, безбронными судами и его работой «Броненосцы или безброные суда?» С их помощью, по мнению Макарова, и была возможность выиграть войну на море. Курсант решил воплотить мечты Степана Осиповича в жизнь, пусть и в несколько другой реальности. На выделенные средства решил заказать исключительно бронепалубные крейсера и миноносцы новейшей конструкции. Ход размышлений Николая представлял собой следующую цепочку: «Если и бронепалубный крейсер типа “Богатырь”, был способен крейсерствовать в океане, то зачем строить монстроподобные “Россию” и “Громобой”, в два раза большие, при почти подобном количестве орудий в бортовом залпе, если можно увеличить число крейсеров, а значит и количество орудий. Вероятно, это и составляет путь к успеху его миссии? Что произойдет, если взять, например – три броненосца на имеющиеся в распоряжении средства? Японцы смогут всегда против наших трех капитальных кораблей сосредоточить шесть своих броненосцев, серьезно их повредить и добить своими миноносцами, коих у страны восходящего солнца было великое множество». Соответственно поддавшись таким умозаключениям, немного покопавшись в программе, не долго, думая, загрузил в эфирное прошлое данные найденных кораблей и отправился следом, нажав кнопку – ПУСК.

Попадание в прошлое

На отрывном календаре, вдруг ни с того ни с сего повисшим в пространстве перед взором курсанта, появилась дата: «27-го января 1904 года». После эффектного появления календарь взял и сгорел как спичка, не оставив следов.

Морозный воздух обжег ноздри командующего Владивостокским отрядом крейсеров – Карла Петровича Иессена, чьим аватаром управлял в данный момент в этой реальности, малознакомый нам курсант. Николай был не салага, за его плечами, на которых сейчас были вышиты золотые орлы, был опыт прохождения уже двух подобных миссий, пусть и более простых, но успешных. Контр-адмирал Иессен, на момент вселения в него разума Бурлакова, был мужчиной в полном расцвете сил, происхождением из остзейских немцев4, окончил в 80-е годы девятнадцатого века минный и артиллерийский классы, материальную часть подчиненных ему кораблей, знал на ять. Исполнять сложную роль капитана боевого корабля Карл Петрович учился и на миноносцах № 271 и “Адлере”, изрядно нахлебавшись на них соленой водички. На Черном море служить Иессену было легко и приятно. Причем построен был миноносец “Адлер” германской фирмой Шихау, гораздо лучше, чем миноносец № 271, построенный на Николаевском адмиралтействе. После миноносцев еще капитану 1-го ранга поручили командовать военным пароходом «Нева», перевозившим грузы, и крейсером «Азия». Второй крейсер от парохода отличался незначительно, так как таковым и являлся, работая на линии между Нью-Йорком и Гаваной. В русский императорский флот крейсер «Азия» попал в 1878 году, в момент очередного обострения отношений с туманным Альбионом5. Впрочем, на политические конфликты Иессен, со свойственной немцам вообще, а остзейским в частности флегматичностью, спокойно наблюдал. Командовать кораблем, пусть даже таким маленьким как миноносец, совершенно другая специфика, нежели просто руководить расчетом минного аппарата или плутонгом с орудиями, что Карлу Петровичу приходилось проделывать, будучи старшим офицером на бронепалубном крейсере «Адмирал Корнилов». Впрочем, Иессену более нравилась английская система разделений кораблей на protected cruiser – защищенные крейсера и armored cruiser – броненосный крейсер, как более отвечающая интересам дела, так как разделение кораблей на ранги лишь указывало на систему комплектации экипажей и фактически размер корабля. Так как большой корабль 1-го ранга мог быть лишен броневого прикрытия и вести бой в линии априори не мог, а совершать маневры, как делали японцы на учениях, выходить в ту или иную сторону кильватерной колонны, когда по тебе начинает пристрелку противник считал делом подлым и недостойным. С другой стороны, даже небольшой корабль типа японской «Чиоды» обладал броневым поясом, и мог оказаться «крепким орешком» для противника. Далее, промелькнула мысль у контр-адмирала: «У тебя под командованием целый корабль, на нем живые офицеры и матросы, а также есть адмирал, отдающий приказы, бывает, что непонятные и противоречивые. Надо всегда быть готовым ему дать отчет, о своих действиях, причем в выгодном для дела свете». Но, Карл Петрович оказался толковым офицером, обошедший как корабль под руководством опытного штурмана все рифы и неприятные ситуации с растратами и куртизанками, а также дуэлями, которые иногда имели место быть, так как нет ничего проще, как задеть честь морского офицера.

Сейчас капитан 1-го ранга Иессен находиться, на мостике своего флагманского protected – бронепалубного крейсера. Почему его не сделали больше на одну тысячу тонн и броненосным, хотя верфь «Вулкан» предлагала, она же строила для страны восходящего солнца «Якумо», контр-адмирал не знал. Толи пресловутая экономия, толи ошибка как раз в классификации крейсеров. По документам, всё выглядело как против японских броненосных крейсеров, Российская империя строила крейсера 1-го ранга, теоретически способных и в линии постоять и осуществлять дальние рейды против торгового судоходства. Как говориться и рыбку съел и … сел. Но фактически выходило, что против броненосцев 3-го класса выходили один на один, защищенные лишь карпасной броневой палубой крейсера.

Но оглядывался вокруг, уже глазами адмирала, курсант Бурлаков, который привыкал к происходящему, щурился как сытый кот на Солнце, немного кайфовал, что вход в реальность получился, и был поражен реалистичности окружающего его мира.

На ровной воде, в гавани Владивостока, покачивались шесть крейсеров 1-го ранга, хорошо знакомого типа "Богатырь". Было душе, как Бурлакова, так и Иессена, отрадно, видеть такое большое количество труб, башен и мачт родных крейсеров. Ощущение мощи и правильности действий его, Николая в момент планировании всей миссии в эфирном компьютере поражали. Карл Петрович прошелся глазами по однотипным крейсерам, представшим его взору, и на них золотыми буквами было выбито: "Рюрик", "Россия", "Громобой", "Витязь", "Полкан". Чувство гордости переполнило Николая от присутствия такой мощной эскадры, а сотворил все это он.

Крейсер 1-го ранга «Богатырь»

«Теперь, – крутилось у него в голове, – можно предпринять один массированный выход в море, или же разделить отряд из шести крейсеров, и отправить в необходимом направлении, потребное количество кораблей. Крейсерство сильно, не только узлами, броней и орудиями, а прежде всего автономностью плавания и внезапностью действий. Причем если взять гражданский пароход, то команда долго не протянет, без ремонта машин, регулярных погрузок угля, слабой опреснительной установки, а также банального страха, быть пойманными и повешенными».

Поодаль от грозных крейсеров 1-го ранга длиной в 132 метра каждый, приткнулись миноносцы. Если все шесть бронепалубных крейсеров подчинялись ему, – контр-адмиралу Иессену, то десять миноносцев типа “Сокол” подчинялись начальнику порта. И без его разрешения в операциях использоваться не могли.

Но, Карл Петрович и теперь уже Николай Бурлаков, не был бы отличником боевой и политической подготовки, если бы, не знал назубок, характеристики этих хрупких кораблей, которые они хотели подчинить своей воле, для усиления уже имевшихся шести крейсеров. Бурлаков прекрасно понимал, что крейсера – птицы вольные, способные на длительные океанские вояжи, а быстроходные скорлупки, двумя подобными в прошлом Иессену командовать приходилось, нужны были для обороны важного порта от неприятельских сил, надумай они тут высадиться.

Миноносец типа «Сокол»

Миноносцы, базировавшиеся во Владивостоке, имели водоизмещение 240 тонн, 190 футов6 длинны, 17 футов и 4 дюйма ширины, 7 футов осадка. Мощность паровых машин в 3800 лошадиных сил, максимальная скорость хода в 26 узлов7, дальность хода экономическим ходом 10 узлов, две тысячи пятьсот миль8, и всего 250 миль на максимальной скорости. Запас угля, помещавшийся в узкий, хищный силуэт составлял всего 60 тонн. Корпус миноносца выполнен из стали, методом клепания листов толщиной от 1/6 до ¼ – дюйма. Вооружен миноносец одно 3-дюймовым9 орудием главного калибра системы Кане, в комплекте со 180 снарядами, не имевшими взрывчатки. Вспомогательными орудиями являлись три 3-фунтовых10 орудия Гочкиса, к каждому имелось по 800 патронов. Минное вооружение было представлено тремя 15-дюймовыми аппаратами для пуска самодвижущихся мин системы Уайтхеда11, в каждой «рыбке» находилось 94 фунта взрывчатки. Бронзовая самодвижущаяся мина способна поразить цель на дальности 800 ярдов, и двигаться со скоростью 21 узел. Причем, именно русские паровые катера «Чесма» и «Синоп» на рейде Батума, потопили османскую канонерскую лодку.

Вдруг всплыли цифры у Николая в голове: «Орудие в 3-дюйма системы Кане с боезапасом весит 4 тонны, его цельный снаряд, предназначенный чтобы прошить борт вражеского корабля вместе с котлом, тем самым лишить хода насквозь 4,9-кг, при скорострельности до 15 выстрелов в минуту. Пять 3-фунтовых орудий системы Гочкиса с полным боезапасом весят 8,5 тонны, вес одного снаряда 0,465-кг, при скорострельности 35 выстрелов в минуту. Соответственно в голове у Бурлакова возникли различные варианты перевооружения наших миноносцев, чтобы они не уступали по вооружению японцам. Есть возможность, скомбинировать и поставить на десять миноносцев или десять 3-дюймовок, таким образом, на каждом миноносце бы было по два 3-дюймовых орудия и три 3-фунтовых орудия. Второй вариант, возникший в голове у адмирала, предлагал удариться в крайность и установить сразу три 3-дюймовых орудия. Но при таком перевооружении в ближнем бою, уничтожать вражескую прислугу орудий, будет просто нечем. Конечно, на выручку могут придти еще и пулеметы, которых можно поставить по два на кораблик. Таким образом, бортовой залп миноносца можно увеличить практически в два раза».

От размышлений Иессена отвлек капитан "Богатыря" – Стемман Александр Федорович, чем-то похожий усами и бородкой на настоящего идальго, он спросил: “Любуетесь мощью нашей эскадры?”

Карл Петрович ответил вопросом на вопрос: “Как не любоваться? Шесть бронепалубных крейсеров 1-ранга, это какая же силища и перспективы, да еще десять миноносцев в дополнение к ним, если получиться договориться с начальником порта”.

Александр Федорович заметил: “Да еще и верное решение принято МТК12 поставить не 6-дюймовые13 орудия, по два в каждой башне, носовой и кормовой, а одинарные 8-дюймовые14 орудия подобные установленным на броненосном крейсере "Баян". Так как я полагаю, один удар 8-дюймовым снарядом стоит трех 6-дюймовых снарядов?”.

– Смелое утверждение Александр Федорович, – ответил Карл Петрович, думая: «неужели я опять, что-то накосячил», вслух ответил, – но позволю согласиться, перевооружение пришлось, кстати, и когда встретимся, с броненосными крейсерами японцев сможем их, больно, укусить с новыми орудиями, так как и взрывчатки в 8-дм снаряде больше и кинетическая энергия более солидная.

– Не укусить, – тактично заметил Стемман, в прошлом вахтенный начальник императорской яхты «Александрия» и старший офицер броненосного крейсера «Адмирал Нахимов», – а вести бой на равных, при лучшей точности наших орудий.

Тут только Николай увидел перед собой не стандартные крейсера типа "Богатырь", а модернизированные. Изменения заключались в том, что на них стояли башни подобные установленным на броненосном крейсере "Баян" с одним 8-дюймовым орудием Обуховского завода. Дело в том, что, когда эфирный компьютер спросил курсанта Бурлакова: «Какое вооружение ставить», ему было без разницы, рассудив, что чем больше пушка, тем лучше, ткнул галочку в 8 дюймов, при выборе какие пушки ставить в носовые и кормовые башни. Для орудий среднего калибра, никакого выбора не было, так, как место на палубе было весьма ограниченно. В принципе, еще существовала возможность башни разнести еще более кардинально, подобно, как это делалось на французских крейсерах, но в таком случае ухудшалась мореходность, так как корабль бы брал много воды носом.

Карл Петрович поинтересовался у капитана флагманского крейсера отряда, которым и являлся Стемман: «Как долго нашим крейсерам принимать уголь?»

– Каждый наш крейсер вмещает по 1200 тонн угля, итого на все шесть кораблей 7200 тонн, а запасы порта в 33000 тонн хватит нам на четыре боевых выхода. Ну а миноносцы свой запас в 60 тонн угля на каждый, махом пополнят, только свистни, – ответил Александр Федорович, зная, что Иессен это тоже знает, но видимо для порядка спрашивает, хотя сам бы предпочел рассуждения о новом театре или возможности предстоящей войны.

– Как Вы считаете, – уже контр-адмирал задал вопрос Стемману, – куда нанести первый удар крейсерами нашего отряда? Ведь это Порт-Артур приковывает к себе основные силы флота, а мы птицы вольные, можем и к Цусиме прогуляться, а можем и к берегам Японии.

Капитан “Богатыря” в неторопливой, раздумчивой манере предположил: «Раз сейчас началась война, и война за Корею, то необходимо нам крейсерствовать между Японией и Кореей, для недопущения перевозки японских войск на материк. Так как именно этот вопрос становиться для островной империи самым важным».

– У меня приказ, – разворачивая телеграмму и в сотый раз, читая, процитировал его Иессен, словно сам, пытаясь понять, что от него хотел наместник Алексеев15, по слухам внебрачный сын самого императора Александра: «Отряду начать военные действия и нанести, возможно, более чувствительный удар и вред сообщениям Японии с Кореей».

Контр-адмирал Иессен, уже им управлял Бурлаков, отдал приказ флаг-офицеру16 Егорьеву созвать капитанов крейсеров к 18.00. При собрании капитанов крейсеров Николай хотел объявить, что всей эскадре догрузить уголь до полного запаса, и ночью, под треск льда и морозные звезды, выйти в море. Бурлаков решил пока лично в город не выходить, некогда, хоть и очень хотелось поглядеть, что там и как. Хорошо, что уголь грузили еще с 28-го января, так как мощностей порта катастрофически не хватало, грузили всего по 20 тонн в день на корабль. И это при полном напряжении порта и экипажей крейсеров. В случае военной необходимости, такой низкий темп может обернуться катастрофой.

Порт и город Владивосток был весь в движении, газетчики распродавали печатные издания с результатами ночной атаки Порт-Артура, всюду спешили экипажи на пневматической тяге, а также рутьеры – агрегаты, работающие на тепловой энергии, подобные небольшому паровозу на колесиках. Портовые баржи подвозили к молодцеватым крейсерам тонны угля, воду и провизию, в недрах кораблей проверялись мины, снаряды, оружие. Но в тоже время, пекся хлеб, чистилась картошка, стояли вахтенные, где положено. Казалось, что этот отлаженный механизм, зовущийся флот, не может давать сбоев.

Ровно к 18.00 к трапу одновременно грозного и величественного "Богатыря", покрашенного серой краской, стали прибывать бравые и опытные капитаны с других крейсеров отряда. Контр-адмирал собрал всех в адмиральском салоне с роялем и буфетом, но выпить не предложил. Смотря внимательно на лицо каждого: Стеммана, Арнаутова, Риценштейна, Дабича17, Трусова и Тундермана. Иессен самым серьезным тоном, обратился ко всем присутствующим, с торжеством в голосе: “Поздравляю господа с началом военной кампании. На нашу империю, вероломно напали, что вполне в духе японцев, но Бог им судья, мы отстоим свою честь и честь Российской империи. В предстоящий выход в море к берегам Кореи хочу предостеречь от риска, особенно необоснованного, калеки нам не нужны. Мощности Владивостокского порта как ремонтной базы флота откровенно слабы. Кто будет поврежден, остальные крейсера, конечно, прикроют, но не бравируйте напрасно. Действовать приказываю отрядами в три корабля. С крейсером "Богатырь", на котором я держу свой флаг, вместе идут крейсера "Рюрик" и "Россия", младшим флагманом, если так можно выразиться назначаю Николая Карловича и посмотрел уважительно на Риценштейна, обладавшего огромным опытом. Соответственно, "Витязь" идет во главе второго отряда, и "Громобой" с "Полканом" идут у него в кильватере. Дабич и Тундерман переглянулись, подмигнув друг другу, поняв мысли, что Иессен заигрался в кораблики. Если встретим более сильного врага чем мы, то будем отходить во Владивосток, более слабые противники надеюсь, будут нами уничтожены”.

Все присутствующие капитаны переваривали услышанное, предполагая, как лучше выполнить данный приказ и не подведут ли машины? Так как в своих командах, приученных к флотскому порядку, они были уверены.

«Предлагаю выпить шампанское за начало боевых действий и во славу государя императора», – произнес Иессен, подняв бокал.

Капитаны крейсеров, поняв, что официальная часть закончилась, стали общаться друг с другом. Старшие офицеры на крейсерах свое дело знают, спуску никому не дадут, и все идет должным образом. К контр-адмиралу подошел Трусов с бокалом шампанского и спросил: «Карл Петрович как вы предполагаете, кого можем встретить в Цусимском проливе или же у восточного побережья Кореи?»

– Думаю, все корабли первого боевого отряда японского флота, находятся сейчас под Артуром, да и второго то же. Мы можем повстречаться либо с четвертым боевым отрядом адмирала Уриу, либо с пятым адмирала Катаоки. В любом случае наш отряд из шести крейсеров будет мощнее любого из японских, и в этом случае, я отдам лишь один приказ – атаковать и затем все вместе посмотрим на днища японских кораблей.