Голубая бухта. Цикл «Приключения Пулек»

– А Заславский не узнал? – удивилась Зоя.

– Нет, с Кешей они в несколько напряжённых отношениях… Какие-то внутрисемейные дрязги. Да и я с ним имею чисто служебные отношения. Так вот… Сабир был очень удивлён и озадачен, увидев чашу… Но знать об её уникальности он не мог. Если только не был знаком с кем-то из участников той экспедиции, точнее с её руководством. Потому что ни Женя, ни Юра, ни ваш, Пульки, отец с Сабиром не знакомы. И в музее он мог её видеть только в Москве или Дели. В Ташкенте и Пекине она хранится в запасниках. И очень удивился, когда я сразу спросил его: «Знаток?» Повёл себя так, будто понял, что сболтнул не то.

Ребята переглянулись. Из объяснений старика получалось, что приходивший к Гуле человек почему-то скрывал, что был знатоком археологии. И, самое главное, что Сабира следует опасаться. Тайна, приоткрывшаяся детям, становилась всё более интригующей…

– Говорит, что пластину ему продали… Хм… – Ахмед, потирая подбородок, выглянул в окно. – Меня не обманешь, я водолазом десять лет служил. Пластину только день, самое большое – два назад вытащили из воды. Да и не видел у нас никто никогда таких находок. И чёрные копатели никогда сразу находку не сбрасывают, сначала ждут, разведку ведут… И вы принесли такую же…

– Мы её в нашей бухте нашли, у утёса, – добавила Юля. – Пашка говорит, что там целый ящик был…

– Я и сейчас говорю – был! Только кто-то до нас утащил, – насупился Пашка.

Ахмед нервно постукивал пальцами по подоконнику.

– Может, они в том ящике и были? – спросила Яся.

– Может, Ясенька, может и были… Вот что, ребятишки, о пластине – никому! Спрячьте и забудьте до поры.

– А нашим в «Бригантине» можно сказать?

– Вашим, Алиса, пожалуй, можно – ребята у вас отличные, не болтливые. Но это уже не игрушки, будьте осторожны, малыши…

– Дедушка, мы ещё нашли там водолазный нож, – взволновано прошептала Зоя. – Такой же, как у нас. Значит, ящик подняли водолазы. Но не настоящие, а как мы…

– Дедушка Ахмед, а что на пластине? – спросил Павлик.

– Таблица для каких-то расчётов. Видишь вот этот значок? – Ахмед показал на маленький знак над буквами в виде зигзагообразной горизонтальной чёрточки.

– Ага…

– Это титло. Оно обозначает, что буквы нужно читать, как цифры. Ведь цифр тогда ещё не знали. Таблица заполнена цифрами. А судя по надписи на плитке – «звезда», это могли быть навигационные или астрономические таблицы.

– А ещё, путеводный кристалл точно подошёл к пластине рычага, – Зоя показала на два отверстия на верхней пластинке.

– Дедушка, а это не тот Сабир, что позавчера к Гуле приходил?

– Тот самый, Вика.

– Я его видела!

– Вот и отлично. Знайте – этого человека нужно опасаться. Ладно, ребятки, Гуля пришла. А мне ей кое-что сказать надо по воспитательной части. Может и по одному мягкому месту, если словами не поймёт. А у нас с вами разговор секретный, не для её ушей…

Ребята усмехнулись – Ахмед никогда не наказывал внучку, да и вообще говорил, что у того, кто поднимет руку на ребёнка, аллах отсушит руки. Но иногда, бывает, грозил.

– Дедушка Ахмед, вы Гулю не ругайте – она у нас была допоздна, маме помогала, – заступилась за неё Зойка.

Ребята вышли из калитки. Уже зашло солнце и кончились короткие южные сумерки, и улицы посёлка погрузились в ночную темень. Стало прохладно. Фонари таинственно подсвечивали деревья садов, порождая странные, загадочные тени. В небе замерцали яркие звёзды. Где-то тихонько жаловалась сова-сплюшка, пели сверчки. Ночь была таинственной и сказочной. Но теперь детям было тревожно, казалось, что в тенях возле домов кто-то прячется, следит за ребятами злыми глазами. Тайна становилась не только щекочуще-увлекательной, но и, похоже, опасной.

– Что будем с находками делать? – спросил Пашка.

– Спрячем в нашем НП. А в выходные папа с мамой приедут. Мы их им передадим для изучения, – решил Павлик.

Глава 12. Тайны открываются ночью

Вместе с темнотой на посёлок опустилась тишина. Павлик поудобнее устроился у чердачного окна. Он любил слушать вечернюю тишину. Романтично настроенному мальчишке нравилось это время, нравилось вслушиваться в звуки наступающей ночи. Ведь ночь – это время тайн и загадок, время, когда открывается то, что днём скрыто от людских глаз…

Шумело невдалеке море… Стрекотали цикады и ночные кузнечики, где-то лаяли собаки, совсем рядом поругались два кота. Один, судя по противному низкому вою – соседский Мартын, а другой – тонкоголосый – незнакомый… Послышался голос Вики – она кажется опять грозила Димке и Ясе знакомством их воспитательного места с веником… Вон слышно, как Зойку отчитывает отец за очередную шалость, а Зойка оправдывается тонким, обиженным голоском.

Зойка, как и не очень приятная Павликова знакомая Людка, в случае угрозы взбучки всегда применяла простой и эффектный ход – начинала старательно реветь. Правда, в отличие от Матвейкиной, Зоя была нормальной девчонкой. Ну да, немного озорная, иногда легкомысленная. Но зато весёлая, добродушная… Ну и что, что у Зойки глаза на мокром месте! Зойка-то, в отличии от Людочки, друзей никогда не предаст. И ревела она только, когда наказание грозило ей одной. А если друзьям… Тут Зоя была готова принять на себя все кары, но выдать друзей! Пока этого никому ещё не удалось добиться!

Павлик усмехнулся. Вот если бы вместо Матвейкиной в их классе была Зоя Чередниченко!

– Бельчонок!

– Лезь, Лиса Алиса, – весело отозвался Павлик.

– Лезу, – старательно пропыхтела Алиска, пробираясь в чердачный люк. – Пашка с Юлькой не хотят. Пашка книжку какую-то про значки открыл. Вот они в неё носами и уткнулись!

– А! – Павлик махнул рукой. – Юлька звёздами не интересуется. Вот значки! Тут она может часами про них рассказывать.

– Ага, как ты про марки!

Алиса сняла крышки с телескопа и поудобнее уселась рядом с Павликом, оправив новенькие жёлтые шортики. Павлик хмыкнул, глядя на это чисто девчоночье движение.

– И не хмыкай, пожалуйста. Ты прям, как Пашка. Вечно репья на штанах, майка в пыли, в траве! А человек должен быть аккуратным во всём и, в первую очередь, в одежде! – наставительно добавила девочка.

В ответ Павлик только фыркнул, сдерживая смех, потому что вспомнил Алиску, когда они ремонтировали этот чердак в прошлые выходные. Алиска тоже была вся в пыли, опилках, паутине. И от мальчишек отличалась только заколками в волосах. Видимо, Алиса тоже вспомнила те «горячие» дни, так же весело рассмеявшись.

– Зойку за что-то отчитывают… – прислушалась Алиса.

– Дядя Веня чуть ноги не переломал в её сарайчике. Вот и просил убраться, а Зойка заявила, что уже убиралась на этой неделе. А тётя Даша сказала, что это к тому же и бесполезно, потому что через неделю опять всё вверх дном, – прокомментировал услышанное отличавшийся острым слухом Павлик. – Тогда дядя Веня сказал, что в следующую субботу, он, паря в бане любимую дочку, воспользуется не веником, а ремешком. А Зоя захихикала и сказала, что не воспользуется, потому что дяде Вене после этого будут сниться кошмары, и он опять будет изводиться, что выпорол любимую Зоеньку.

– А вот подслушивать нехорошо! – хихикнула Алиска.

– А я виноват, что они так громко!

– Это у тебя уши, как локаторы, чуть что – сразу на макушке. Слушай, а Зойку разве хоть раз пороли? – не поверила Алиска.

– Зойка и дядя Веня говорили, что было дело. В первом классе. Зойка нашкодила и дневник спрятала. А дядя Веня на сайте школьной системы прочитал. Ну, и решил, что всё-таки придётся для профилактики.

– И чего? – вытаращила глаза Алиска.

– А ничего. Он её один раз только шлёпнул. Зойка заверещала. А дядя Веня испугался и её тут же утешать и жалеть кинулся: «Зоенька, прости, я больше не буду!» Вот так! Правда, сказал, что Зойка после этого больше в школе не озорничала.

Ребята выглянули в чердачное окно. Небо развернулось во всей своей красе. Мириады звёзд рассыпались по чёрному бархату. Голубые, белые, желтоватые, мерцающие в вышине, будто далёкие космические маяки, и туманная полоса Млечного пути, опоясывающая ночное небо, как орденская лента.

– Ух, ты! – не удержался Павлик.

– Здорово, да? – разделила его восхищение Алиска. – У нас на юге звёзды такие яркие! Можно мне первой? – спросила она Павлика, возившегося с арматурой телескопа.

– Можно, – благородно уступил ей Павлик. Он ведь знал, что воспитанные мальчики должны уступать девочкам, тем более Алиска была всё-таки сестра, хоть и двоюродная. А Павлик был воспитанным мальчиком. Ну, во всяком случае считал себя таким…

Алиса прильнула к окуляру. Вид был, как в иллюминаторе космического корабля!

– Паш, а вы с Юлькой были в космосе?

– Ага. На Луне, в Нубиуме. На зимних каникулах.

– А мы с Пашкой тоже, только весной.

Алиса покрутила винт, и звёзды переместились, среди них пролетели две яркие точки.

– Космические корабли летят…

– Алис, а почему Пашка так краснеет… Ну, когда про Зойку говорит…

– А ты почему, когда про Валю рассказываешь, шортики мнёшь и сандалии разглядываешь? – озорно глянула на него Алиска.

– Ну… Я это…

– Вот и Пашка это… А Валя симпатичная?

– Ага! У нас фотка есть, где мы втроём.

– А! Я видела. Это такая алтаечка тёмненькая, да?

– Ага…

– Она и правда красивая!

– Ну, вот. Ты тоже! А Валька не верит!

– Чему? – озадачилась Алиска.

– Теперь моя очередь, ты уже час смотришь! – Павлик подвинулся к телескопу. – Жалко, Луны ещё нет. Валька считает, что она некрасивая.

– Луна?

– Валька!

– Почему?! Кстати, Луна скоро взойдёт…

– Ну… Глаза узкие, лицо скуластое…

– Ой, ерунда! В этом у неё вся красота! У неё глаза, как будто всегда смеются. Как будто она что-то хитрое и озорное задумала.

– Зойка тоже считает, что она некрасивая, – Павлик повозился с винтами. – Ой, а я солнечную электростанцию вижу!

– Ой! Дай мне посмотреть! Ну, дай, Пашка! – Алиска пробилась к телескопу. – Ого, прям видно, что она квадратная! Зойка Гуле завидует.

– Дура, что ли?! Гулька уже взрослая, а Зойка – маленькая.

– Зойка конопатая, а Гуля нет…

– Много вы понимаете… – фыркнул Павлик. – В конопушках у вас вся красота!

Некоторое время ребята сидели молча, по очереди приникая к окуляру телескопа. Смолкли людские голоса и собачий лай, даже Мартын и незнакомый кот куда-то убрались. Может помирились, а может и нет… Тишина стала ещё гуще, плотнее. Только море по-прежнему шумело, накатывая на берег волны прибоя, да шумел в ветках деревьев ночной бриз…

Море… Павлик сидел у окна их «обсерватории», ожидая свою очередь. Алиска глядела в телескоп, иногда подкручивая винты или наводя резкость, иногда тихо ахала или, оторвавшись от окуляра, включала фонарик, сверяясь со звёздной картой. А Павлик сидел и слушал море… «Ших-х-х, ших-х-х…» – шумели вдалеке волны, перемывая гальку. Наверное, также, как сотню, тысячу лет назад… Когда шумел здесь древний Херсонес, когда по синей глади моря скользили быстрые силуэты греческих галер с задранными носами и огромными глазами, нарисованными на носу, как в их с Юлькой книжке о подвигах Геракла.

Но иногда море становилось не добрым, синим и тёплым. Оно становилось сердитым, серым, свирепым. И тогда неслись по небу рваные тучи, налетали на берег серо-зелёные волны, швыряя со своих гребней хлопья пены, разбивались в пыль и брызги о береговые скалы… И тогда, горе кораблю, оказавшемуся у этих скал! Злые и свирепые волны не пощадят ни корабль, ни моряков, разобьют галеру в щепы о серые камни… Может быть, так же когда-то погиб в пенистых неистовых волнах, бьющихся о скалы, и корабль, на борту которого была удивительная древняя машина, которая вычисляла положения звёзд и не давала морякам заблудиться в безбрежном море… И детали которой спустя века (а может и тысячелетия) нашли на дне маленькой бухточки загорелые и любопытные мальчишки и девчонки…

– Павлик, ты чего? Уснул, что ли? – звонко рассмеялась Алиска. – Ну, я так не играю! Твоя очередь, у меня уже в глазах двоится!

Павлик сел к телескопу, навёл его на яркую мерцающую звезду… И вдруг крутнул винт и перевёл оптическую трубу на сиявшее ртутным блеском в свете звёзд и встающего месяца море… Здорово! Волны кажутся совсем рядом! И корабль… С чердака видны только крошечные, будто наткнутые булавкой огоньки, а в телескопе он совсем рядом – протяни руку и дотронешься до светящегося иллюминаторами борта…

Алиска вдруг отодвинулась от окна и села, обхватив ободранные, как у мальчишки, коленки и положив на них подбородок.

– Ты чего? – испугался Павлик, обернувшись к сестре.

– Помнишь, что дедушка Ахмед говорил сегодня? – сумрачным голосом ответила девочка, исподлобья глянув на Павлика.

– Ты про этого Сабира? Ой, да ну! – беззаботно отмахнулся Павлик. Но отмахнулся он скорее для Алиски, а сам… Павлик, услышав сегодня слова старого моряка, почувствовал, как нехорошо засосало под ложечкой. А вдруг и впрямь Сабир – опасный человек? И это он украл ящик, виденный Пашкой? А может, и на катере был он с приятелем? Если честно, Павлик тоже забеспокоился. «Надо скорее сказать нашим, в «Бригантине!»

– Здесь полно народу, кто разной стариной интересуется – Херсонес же рядом! Может и Сабир этот тоже… А дед Ахмед просто беспокоится. У него же коллекция ценная, а он этого Сабира не знает… И в воде. Мало тут что ли аквалангистов? Может, кто-то и поднял ящик! – Павлик старался говорить беззаботно, но голос всё равно иногда подрагивал. От Алиски это не скрылось. Она с укором посмотрела на двоюродного брата.

– Ладно, Лиса. Надо нашим сказать в «Бригантине»!

– Надо… – согласилась Алиска и, отвернувшись стала смотреть в окно. – Между прочим, монету видела Гулька. Она же их коллекционирует. Это мне Гришка сказал…

– Знаю. Зойка говорила.

– Так вот, Гришка сказал, что монету кто-то молотком расплющил… На камне… Паш, а как ты думаешь, они правда ценные? – девочка старалась придать голосу беззаботность.

– Что?

– Ну, наши находки…

– А я откуда знаю… – пожал плечами Павлик. Он присел рядом с девочкой, коснувшись её плечом. Алиска вздохнула.

– Ну, дядя Тёма и тётя Тоня всё-таки археологи…

– Так это они археологи, а не мы с Юлькой… Интересно… – Павлик вновь взглянул на звёздное небо. – Если это машина для вычисления звёзд… Может, где-то там и корабль!

– А может, она на берегу стояла, в какой-нибудь обсева… обсервар… обсерватории!

– Но ведь Херсонес уже весь изучили! Не было там этих обсевра… обсерва… торий!

– Ой, да здесь знаешь сколько тайн! – вскочила Алиска. – Ты про крымские пирамиды слышал?

– Конечно… – Павлик с интересом посмотрел на девочку.

– Вот! А все тогда тоже думали, что тайн больше нет! А они прям в Севастополе!

– Слушай… Лиса! А если эта машина вместе с пирамидами была?!

– Какая машина? – недоуменно посмотрела на него Алиска.

– Во даёт! Детали-то от чего нашли?

– Это только предположение… Даже этот профессор сказал. Кстати, у него глаза аж загорелись, когда он их увидел!

– Ещё бы! Он же археолог! А тут такая тайна!

– Ну, и чего про пирамиды? – Алиска вновь уселась рядом. Павлик же наоборот вскочил.

– Ну, понимаешь, Алис… Там же вот этот кристалл был… Ну, в который солнце видно…

– Ну… – Алиска нетерпеливо шевельнулась.

– А папа говорил, что пирамиды какую-то энергию накопляют.

– Накапливают… – поправила его Алиса.

– Какая разница! – отмахнулся Павлик. – А если и эта машина… Как солнечная электростанция! Она же следит за солнцем! И эта машина следила, через кристалл. И ловила солнечный свет.

– А диски со звёздами зачем… – начало было Алиса, но вдруг открыла рот и вскочила. – Пашка! А если она не солнечный, а звёздный свет ловила? А?

– Алиса, Павлик, быстро вниз! Мыться и спать! – позвал Игорь.

***

Зоя усиленно размышляла, куда бы спрятать нож. Идея спрятать нож вместе с пластиной в обсерватории оказалась неудачной по причине того, что спрятать его там было просто негде. На пластину-то никто внимания не обратит – мало там осколков, бусин и прочего барахла из Херсонеса и окрестностей. Но тут – современный водолазный нож! Где его спрячешь? Другое дело – Зойкина «лаборатория»!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Криоланг – водолазный дыхательный аппарат, работающий на сжиженном кислороде. Позволяет взять с собой больший запас воздуха.

2

Антикитерский механизм – археологическая находка, сделанная в 1901 году под водой у греческого острова Антикитера. Находка, поднятая с борта древнего судна, представляет собой бронзовый механизм, позволявший рассчитать положение небесных светил в определённый день или вычислить дату астрономического события. По предположениям учёных, этот механизм служил для навигационных расчётов.