Улли и горшок золота

Он протянул мне руку и помог подняться на ноги. Оказалось, что всё тело у меня затекло, несмотря на то, что по моим расчётам без движения я находился совсем не долго. Правда, что-то мне подсказывало, что в этом месте время бессмысленно мерить обычными мерками, а потому «немного» могло на поверку означать не совсем то, что обычно имеется в виду.

Мы пошли вперёд, туда, откуда лился золотой свет, который с каждым нашим шагом становился всё ярче. Подобие туннеля, служившее входом в дом Улли, представляло собой не прямой коридор, а нечто похожее на нору, вырытую гигантским червём. Стенки этой норы были какими-то волнообразными, в неглубокую складку и полированными до зеркального блеска. Я обратил внимание на то, что неведомый «проходчик», проложивший некогда этот путь, не делал различия между землёй и скальной породой, срезая и то, и другое «заподлицо», так что если провести рукой по месту стыка этих принципиально разных материалов, то разницы совершенно не чувствовалось. Однако Улли не дал мне разглядеть этот феномен, как следует, и нетерпеливо потащил за собой.

Собственно, я давно уже догадывался, что он так жаждал мне показать. Что является гордостью и источником магической силы лепрекона? Горшок с золотом, конечно!

Горшок оказался что надо! В диаметре он был наверно метров пять, (оговорюсь – размеры здесь тоже оказались вещью относительной, к тому же я воспринимал всё слишком субъективно, в чём имел возможность убедиться в ближайшее время), и доходил по высоте мне до середины груди. На самом деле он был ещё выше, но выяснилось, что на две трети этот сосуд врос в землю, видимо из-за своей тяжести.

И, да – он был наполнен золотыми монетами не просто до краёв, а даже с горкой! Физиономию лепрекона, торжественно вставшего рядом со своим сокровищем, надо было видеть. Такое выражение бывает у гордого отца, сынок которого в десять лет становится лауреатом международного конкурса пианистов. Ещё это выражение можно видеть на лице огородника вырастившего самую крупную тыкву сезона. Или цветовода, чей розовый куст занял первое место на выставке-ярмарке. Ну, что-то в этом роде!

Когда я приблизился, то явственно ощутил тепло, исходящее от этой кучи золота вместе со светом. Странно, но другого источника света и тепла здесь не было, а потому приходилось признать, что золото светится само по себе, а заодно нагревает воздух.

А ещё, возле него чувствовалось нечто вроде электрического или магнитного поля. Я почти ничего не смыслю в физике, (увы, увы!), но конечно сталкивался с подобными явлениями, например, когда гладил кота в сухую погоду. При этом шерсть вставала дыбом и у него, и у меня.

И вдруг я заметил нечто такое, от чего пришёл в полное недоумение. Даже то, что все монеты в этом горшке были с суповую тарелку, а иные с крышку от бака, меньше удивило меня, чем это открытие. А именно – среди дисков с изображениями профилей царей, королей и императоров, а также всевозможных львов и орлов, я вдруг увидел знакомый с детства герб из пшеничных колосьев, обрамляющий земной шар. И таких монет там было не так уж мало! Кроме того, обозначения с обратной стороны этих монет – «1 коп.», «2 коп.», «3 коп.», «5 коп.», «10 коп.», «15 коп.», «20 коп.», «50 коп.» и даже «1 руб.», не оставляли сомнения в их происхождении. А происходили они, конечно же, из моего кармана!..

Но этого было мало! Я вдруг понял, что узнаю эти монеты. Каждую в отдельности, хотя, казалось бы, какая может быть разница между «пятнашкой», которую я намеревался опустить в игровой автомат и точно такой же монетой, предназначенной для сборов «на классные нужды»?

Значит, вот кто их тырил всё это время! Моя рука сама протянулась, чтобы взять 20 копеек, когда-то даденных мне на мороженное, но я тут же почувствовал, как на запястье сомкнулись стальные пальцы.

– Не тронь!

На лепрекона было страшно смотреть. Тигрица, вставшая между выводком тигрят и стаей голодных гиен, выглядит дружелюбнее. Мне стало даже немного смешно. Конечно, я не собирался претендовать на эти монеты, давно уже потерявшие платёжную ценность, но всё же…

– А тебе не кажется, что здесь есть кое-что принадлежащее мне? – спросил я со смехом.

– Нет, не кажется! – сухо ответил Улли, но тут же смягчился. – Понимаешь, это когда-то принадлежало тебе, но… Вещи имеют свойство менять хозяев, а денег это касается, прежде всего.

– Вот как? – Я подбоченился, принимая грозно-шутливый вид. – Значит, по-твоему, то, что некогда было украдено, должно быть признано собственностью вора? А на каком основании? За давностью лет что ли?

Лепрекон окончательно смутился, но тут же принял вид нахальный и вызывающий.

– Можешь рассматривать это, как плату! – заявил он.

– Плату? За что? – искренне удивился я, забыв, что собираюсь вести беседу в шутливом тоне.

– Хотя бы за сохранение твоей жизни, дурачок! – язвительно проговорил Улли. – Я ведь лепрекон, а не ангел-хранитель. Беречь кого-то не мой профиль, а вот приходится.

Я понял, что сейчас он говорит серьёзно и решил выяснить всё до конца.

– Рассказывай! – попросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно.

– Не здесь.

Я глазом моргнуть не успел, как очутился в другом помещении, наверно той же самой пещеры. Здесь не было золотого свечения, помещение было маленьким, но уютным.

Круглая комната со сводчатым потолком, под которым висело старое тележное колесо с оплывшими свечами. Ровный пол, застеленный полинялым ковром. Посередине стол и два стула, какой-то простой средневековой конструкции. У стены кровать с беспорядочно набросанными подушками и аккуратно сложенным пледом. С другой стороны – вписывающийся в изгиб стены шкаф с книгами.

Мы с Улли сидели на этих тяжеленных жёстких стульях, но почему-то я не испытывал ни малейшего дискомфорта, словно помещался в мягком удобном кресле. Врядли это объяснялось тем, что я оказался завёрнутым в широченный тёплый плед, с таким же рисунком в клетку, как и на том, что лежал на кровати. Но поразмыслить над этими странностями мне опять не дали.

– Ты меня извини, – заговорил Улли, пододвигая мне кружку размером с ведро, в которой что-то пенилось. – Я не хотел быть с тобой грубым, но дело в том, что покушаться на золото лепрекона занятие неблагодарное. Мы плохо владеем собой, когда кто-то или что-то угрожает нашему сокровищу, ведь для нас это источник силы, а не просто богатство, каковым является золото в глазах людей.

Он помолчал, словно что-то обдумывая. Тем временем, я приложился к своей кружке, думая, что это пиво, но с удивлением обнаружил там нечто кисло-сладкое и шипучее, как газировка.

Сидр! Напиток, редко встречающийся на прилавках посещаемых мною магазинов. А жаль, потому что он мне всегда нравился. Правда я при этом вечно оставался в меньшинстве, разве что дочка разделяет мои вкусы.

– Если хочешь, – вновь заговорил Улли, делая над собой явное усилие, – я верну тебе те монеты. Точно такими же, какими взял их когда-то…

– Забудь! – махнул я рукой на это предложение. – Лучше расскажи, почему они выглядят, как золото? И почему они такие большие? А ещё, что значат твои слова о сохранении моей жизни?

– Это просто! – ответил повеселевший лепрекон. – Только я отвечу чуток не в том порядке, в каком ты спрашиваешь. Так, вот – это не монеты стали большими, это мы приняли размеры, соответствующие моему жилищу. Иначе ты никак не пролез бы! Мог бы, между прочим, сам догадаться, раз вересковые заросли показались тебе джунглями. Что же касается золота, то в горшке ты видишь не сами монеты, а их сущность. Не мне объяснять тебе, что любые монеты, из чего бы они ни были сделаны, имеют золотое обеспечение в банках, где хранится их подлинный эквивалент. Но это ещё не всё! Такое обеспечение частенько оказывается липовым. Но даже если государство обманывает своих граждан, то деньги всё равно имеют обеспечение. Ты спросишь чем? Человеческим трудом, прежде всего, и поверь – это настоящее золото! Более настоящее, чем то, из которого отчеканены полновесные дублоны, пиастры, рубли, дукаты или наполеондоры прошлых веков! Нас, лепреконов, интересует, прежде всего, эта сторона денег, ведь именно её можно использовать для создания и пополнения магии.

Но люди видят в таком горшке, как у меня только источник богатства. Завладевший кладом лепрекона, именно богатство и получает. Вот только вместе с деньгами он забирает не то что ценно в них на самом деле, не истинное золото, а всю дрянь, которая липнет к ним из-за человеческой слабости – кровь, пот, слёзы и, прости меня, откровенное дерьмо, переполняющее души толстосумов. Поэтому горшки лепреконов трогать не стоит – вредно для здоровья! Что же касается твоего последнего вопроса, то я, конечно, пошутил насчёт платы, но если желаешь, то слушай!

....................................................................................

И он стал рассказывать мне мою жизнь с самого начала. То, что я родился с небольшой асфиксией, для меня секретом не было, но предательски обмотавшаяся вокруг шеи пуповина была сброшена не рукой зевающей медсестры, (помню мама, если и упоминала о ней, то, только гневно сжав зубы), а тем, кто предпочёл оставаться невидимым, но по каким-то своим соображениям захотел присутствовать при рождении нового члена семьи. Дальше пошло обычное дело.

– Ты не представляешь, какое количество дохлых мух и тараканов, валяющихся за батареей и под шкафами, я не дал тебе съесть! – вспоминал Улли, мечтательно разглядывая колесо со свечками. – А сколько раз ловил за шкирку, когда ты научился перелезать через решётку своей кроватки, чтобы помериться твёрдостью лба с половыми досками! Потом, правда, я разрешил провести тебе такой опыт, когда высота была безопасной и лобовая кость достигла соответствующей толщины. Что поделаешь! Не набив определённого количества шишек, не научишься ни ходить, ни правильно падать. Так что, извини!

О чём речь! Какие могут быть счёты между своими? Теперь мне казалось, что я знал Улли всегда. Я ведь видел его, когда только начал познавать мир, но детская память устроена так, что самые ранние впечатления оставляют после себя лишь неясные образы. Только сильный всплеск эмоций может нарисовать в сознании ребёнка картинку настолько яркую, что она врезается в память на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, это чаще всего бывает связано с болью и страхом, реже с радостью. Для меня такое воспоминание – ёжик, который тяпнул меня за палец и повис на нём, прокусив до крови. А было мне тогда год с небольшим от роду…

– Нечего было всё время тыкать ему пальцем в нос! – рассмеялся Улли, когда я напомнил ему этот случай.

– Но ведь его нос так напоминал кнопку! – обиделся я. – Как же было не нажать? А, кстати, где ты был в это время?

– За диваном! – ответил Улли, хитро на меня поглядывая. – Ты, наверное, хочешь спросить – почему я не вмешался и не спас тебя от ежиной агрессии? Да потому что это был как раз тот случай, когда такое вмешательство не нужно, зато полученный урок пошёл тебе на пользу. Ничего страшного – этот ёжик тебя в любом случае не загрыз бы. К тому же он был домашним, чистым, за это я готов был поручиться. Проверено фирмой! В любом другом случае лучше не рисковать. А тогда… Повторяю – человек должен получать уроки вместе с шишками и ссадинами, в том числе и душевного свойства. Другое дело, когда речь идёт о настоящей опасности для жизни и здоровья.

...........................................................................................

Тот случай запомнился мне своей странностью и крайне неприятным осадком, оставшимся в душе. Дело было, когда я учился в третьем классе. Помнится, погода стояла сырая и холодная – осень готовила природу к зиме, и периодически сдабривала землю обильными дождями.

Но значит ли это, что нельзя гулять? Для мальчишек нет, конечно! Кроме того, хорошо смоченный песок легче лепится. А дело было вот в чём – мы с приятелем придумали такую игру: сначала лепим из песка две крепости и сажаем туда солдат – палочки с палец длиной, которые легко втыкаются в песок и ничего не стоят. (Первоначально мы использовали настоящих оловянных солдатиков, но они слишком часто терялись, а бывало, и ломались по указанным ниже причинам.) Затем, набираем камней и закидываем крепость противника до полного её разрушения. Кто первый сбил всех солдат противника и превратил его укрепления в руины, тот и выиграл!

Чем не мальчишеская игра? Противодействовать таким играм, значит идти против природы, но ведь всегда найдутся такие, кто считает себя в праве и даже в обязанности «прекратить это безобразие»!

Прежде всего, где найти песок? В песочнице, конечно. Но рядом с песочницей всегда найдётся пара задастых мамаш или злых старух, которые погонят двух «здоровых лбов» оттуда, где «дети гуляют!». Даже в том случае, если никаких детей нет в это время на площадке. ( Кто в здравом уме пустит мелкого несмышлёныша возиться в мокром песке, когда на улице всего градуса три тепла, а сверху сыплет мелкий дождик?)

Но мы с другом были людьми не скандальными – нельзя, так нельзя. В старых дворах, где мы жили, можно было найти и другое место. Оно нашлось возле трансформаторной будки, где предполагался какой-то ремонт. Кроме кучи песка там имелся отличный гравий, пригодный, как для строительства, так и в качестве метательных снарядов.

Но только наши фортеции были построены, и бомбардировка началась, как, откуда ни возьмись, появился тощий гражданин в шляпе и помятом плаще, трясущийся от злобы, словно кто-то сунул ему в срамное место два оголённых провода под током.

Как он верещал! Оказывается, мы хулиганы, бандиты и молодые хамы! (С нашей стороны не было произнесено ни слова.) Мы де, безобразничаем и портим народное добро! (Я так и не понял, в чём состоит порча, так-как сам видел, как обе кучи – песчаную и гравийную, рабочие потом смешали и загрузили в бетономешалку, вместе с порцией цемента.) Он прямо сейчас нас схватит и притащит в милицию, чтобы нас арестовали и заставили отвечать вместе с нашими негодными родителями, которые произвели на свет таких мерзавцев!

Мы находились ещё в таком возрасте, когда не умеешь, как следует, не слушаться взрослых, когда при таких вот бессмысленных нападках, думаешь – а вдруг я и в самом деле не прав? Вдруг, сам не зная того, я действительно в чём-то провинился, что-то нарушил и что-то испортил? Нечто такое, чего я не вижу или не понимаю…

Это сейчас, подходя всё ближе к возрасту того старика, (ещё далеко, но уже маячит на горизонте), я думаю – стоит ли вообще доживать до возраста, когда мои мозги превратятся в гнилую труху? Возможно, существо, которое встретилось нам тогда, никогда не было молодым, а сразу родилось вот таким брюзгой, миновав возраст детства, юности и зрелости? Вдруг это вовсе не человек, а порождение соседней помойки или тень, вышедшая из подвала? Не исключаю такую возможность.

Но тогда мы печально повесили головы и удалились, слушая визгливые вопли, летевшие нам в спины. Но это не значило, что мы собирались отказаться от своей затеи.

Подходящее для игры место должно было найтись, и оно нашлось на стройке позади здания школы, в которой мы оба учились. Здесь нам никто не должен был помешать, но видимо это был не наш с приятелем день.

Впрочем, сыграть по разику мы всё же успели. Я, как обычно, выиграл. (Я почти всегда выигрывал в такие игры. Просто я был крупнее и сильнее приятеля, а потому мои «бульники» приземлялись, производя в полтора раза больше разрушений, чем его.) Но я же не мог отказать другу в реванше, мысленно потирая руки, от предвкушения, как разделаю его ещё раз!

– Какого… тут делает, (имя рек.), когда я сказал, что это моя территория? (Поток бессмысленной нецензурщины, неуклонно приближающий человечество к скотскому состоянию.)

Мы не заметили, как он подошёл. Этот жлоб учился, кажется, в классе восьмом и постоянно преследовал нас в школе. Не знаю, зачем среди учащихся держат таких дегенератов? Он был тупее дубового пня, переходил из класса в класс с полным набором «троек» по всем предметам, но едва ли знал хоть один из них на «кол». Парню светило продолжать своё образование в ПТУ, но и это было для него слишком! ПТУ, это совсем не так уж мало. Это подготовка профессионалов, которые должны уметь работать руками и головой. Или, может быть, я чего-то не понимаю? Но о каком профессионально-техническом образовании может идти речь, когда в голове пусто? Впрочем, я не прав – там проживала агрессия и обида от осознания собственной убогости.

Зато этот дебил был в авторитете у местной шпаны, за то, что обладал изрядной силой. И, как ни странно, он пользовался популярностью у некоторых учителей из «активной» части преподавателей, которые любили назначать этого подонка старшим дежурным по школе. Методы «наведения порядка», которые он практиковал, мне довелось испытать на собственной макушке, в прямом смысле этого слова. Простите за некоторое отступление, м-м, в отступлении!

Стояли мы как-то у входа в кабинет, (то есть, в класс), этакой организованной отарой, и весело болтали, как это делают младшие школьники всего мира. Такое поведение свойственно детям, которыми мы собственно являлись, хоть учителя и пытались нам внушить, что мы уже взрослые.

Помню, что очнулся я лежащим на полу и с удивлением увидел, что вокруг толпятся перепуганные одноклассники, и туда-сюда бегает наша классная руководительница, не знающая, что предпринять…

Короче, этот урод подошёл тогда ко мне сзади и со всей дури опустил мне на голову книгу, которую держал в руках. Кажется, это был один из томов собрания сочинений Маркса и Энгельса. Старое издание большого формата. Тяжёлая сволочь, как пара кирпичей. По крайней мере, тот подонок иного применения книгам просто не мог себе представить!

Вам смешно? А я вот скажу, что выжил только благодаря крепкой голове и от природы мощной шее, доставшейся от предков, привыкших носить тяжёлые боевые шлемы. Любой другой на моём месте так легко бы не отделался. (Мой череп выдержал на своём веку ещё немало разных ударов, а шейные позвонки показали свою крепость уже в те годы, когда несколько человек поднимали меня за волосы, где-то на метр от пола и держали так около минуты. Вообще-то, это было испытание на прочность моей шевелюры, которая в те времена не пропускала воду во время дождя. Да, я был крепкий мальчик…)

В общем, полежав так немного, я встал и пошёл на урок. О том, что я тогда мог получить сотрясение мозга, не думал, но душила обида – ведь я вёл себя не более шумно, чем любой из моих одноклассников! Однако в природе любого подонка, получившего мелкую властишку, есть паскудная черта – избрать себе жертву для глумления. Тот ублюдок выбрал меня, но он ошибся. Крепко ошибся!

Как вы думаете, чем тогда дело кончилось? Ничем, в том-то и дело. Гадёныша пожурили и отпустили дежурить дальше. Мне влепили двойку за плохой ответ на уроке. Дома в реальность истории, рассказанной мной, вообще не поверили. Решили, что я, наверное, действительно плохо себя вёл, так что всё правильно! Потом всё забылось…

Это случилось прошлой весной, незадолго до летних каникул, а теперь была осень следующего учебного года. И вот знакомый жлоб стоит перед нами, поигрывая обрезком водопроводной трубы, и заявляет, что мы нарушили его территорию.

Будь я его ровесником, я бы просто «погасил» бы его без изысков ударом в лоб, как это делал впоследствии с особо несговорчивыми мерзавцами. И железная дубинка не помогла бы – отец потом научил меня выбивать такие штуковины из рук нападающего. Но третьеклассник не соперник восьмикласснику, тем более такому здоровому!

Конечно, мы бы ушли с «его территории», несмотря на то, что впервые услышали о существовании таковой. Играть дальше не было настроения, связываться с неадекватным дегенератом, тем более. Но ему не это было нужно! Что за удовольствие просто прогнать двух недомерков с песчаной кучи? Здесь же можно развлечься поинтереснее!

Помню, что успел повернуться, чтобы уйти, когда над головой раздался звук рассекаемого воздуха, а вслед за ним звук удара, как по мешку с песком. Тут же вскрикнул мой приятель, но не от боли, а от неожиданности.

Я оглянулся и увидел такую картину – рука нашего недруга, сжимающая стальную дубинку, зажата в кулаке незнакомого мужика, взявшегося неизвестно откуда. Я готов был поклясться, что только что никого рядом не было, но теперь этот незнакомец, появившийся прямо из воздуха, пришёл к нам на выручку.

Свободной рукой наш неожиданный спаситель врезал ретивому жлобу по морде, моментально смахнув с неё глумливую ухмылку. Вместо этого на физиономии самоуверенного подонка появился сильный испуг. Сначала я подумал, что он испугался неожиданного нападения, но когда незнакомец, пришедший к нам на помощь, обернулся, я испугался сам!

Это был человек небольшого роста, но очень широкий в плечах. Голова его с короткой шеей, была словно вдавлена в плечи, а копна длинных прямых волос мышастого цвета, делала эту голову сзади похожей на невысокий бугор, венчающий туловище. Но это было ещё ничего, по сравнению с его лицом! Собственно, лица его я не запомнил, но глаза могли привести в ужас кого угодно. Они были мутными, лишёнными выражения, с почти неразличимыми зрачками. Глаза мертвеца!

В следующее мгновение незнакомец вывернул кисть нашего обидчика, вырвал из неё обрезок трубы и отшвырнул его прочь. Затем он начал наносить короткие мощные удары руками и ногами, то в корпус, то в челюсть, то по заду перепуганного жлоба, заставляя его каждый раз отступать на шаг, на два, пока не отогнал его шагов на десять. По каким-то своим соображениям он не сбивал его с ног, хотя мог бы сделать это с лёгкостью. Однако когда тот повернулся, чтобы удрать, то получил такой удар под зад, что пролетел ещё пять шагов и глубоко вспахал носом каменистый грунт строительной площадки.

Неудачливый гадёныш лежал недолго. Вскочив на ноги, он припустил, не оборачиваясь, в сторону лабиринта дворов, и вскоре скрылся из глаз.

Наш спаситель повернулся спиной к удравшему противнику и зашагал в обратную сторону, не обращая на нас с приятелем ни малейшего внимания. Наше робкое «спасибо!», сказанное хором, не удостоилось даже кивка головы…

...............................................................................................

– Так это был ты? – воскликнул я, живо припомнив этот не слишком приятный эпизод своего детства.

Лепрекон поклонился, не вставая со стула, и сделал большой глоток из своей кружки.

– Можно узнать, – поинтересовался я, – почему ты решил вмешаться тогда, а не раньше?

– Потому что твоя голова способна выдержать Маркса, а вот стальную трубу, нет, – просто ответил Улли. – Неужели это непонятно? Я вмешивался только в тех случаях, когда ты не мог справиться сам.

Он немного помолчал, как бы прикидывая, стоит ли говорить то, что собирался, но потом видимо решил рассказать мне чуть больше, чем намеревался ранее.

– Хорошо, я скажу тебе, в чём дело. Но поскольку этих последствий не было, я буду везде прибавлять частицу «бы». Так вот – если бы я тогда не вмешался, то этот недоумок проломил бы вам обоим черепа своей трубой. Потом бы он испугался того что сделал и зарыл бы ваши трупы в песок. Неглубоко бы так зарыл, но нашли бы вас только через пару недель, потому что в строительстве случился застой и к материалам никто ещё долго не прикасался. Убийца был бы изобличён практически сразу, так-как он не только дурак, но и трус, как и все подонки подобного типа. Он бы просто не выдержал прямого вопроса и натурально обделался бы, когда его ткнули бы мордой в содеянное. Но история на этом не кончилась бы. Дело не дошло бы до суда, потому что твой отец расстрелял бы этого ублюдка из табельного оружия и сам бы сел в тюрьму. Мне продолжать?

– Спасибо, не надо! – ответил я деревянным голосом, и на миг мне показалось, что сидр в моей кружке приобрёл полынно-горький вкус.

– В то время тебе незачем и даже крайне вредно было знать всё это, – мягко сказал Улли. – Но сейчас, думаю, ты справишься, тем более что те события, как говорится быльём поросли, а их возможные последствия не случились.

Я кивнул в ответ, но тут же подумал, что мой покровитель не совсем прав. Может быть, для всех такие дела действительно всего-навсего, прошлое, но для меня не имеет значения, было ли это вчера или сорок с лишним лет назад. Вопросы и сомнения, не получившие разрешения тогда, не дают покоя до сих пор, несмотря на то, что в жизни случались эпизоды и покруче вышеописанного.

– Я знаю, тебя долго мучил вопрос о том, что ты не проявил тогда должного мужества, – продолжал лепрекон. – Мальчишеские амбиции диктуют, что ты должен был отбить нападение, защитить товарища и с честью выиграть схватку. Сразу скажу, что такое бывает только в завиральных пионерских книжках, которыми пичкали твоё поколение, и которые иногда всплывают до сих пор. Реальное развитие событий, произошедшее бы, не вмешайся я тогда, ты только что услышал. Открою маленький секрет – существа моей породы способны видеть возможное будущее. Недалеко – от пары дней, до пары лет. Это даёт возможность изменить его, если в том есть необходимость. Но нельзя злоупотреблять этим свойством, а то можно наломать дров. Или, как я уже говорил, помешать человеку, научиться справляться с трудностями самостоятельно. Другое дело этот случай, или тот, когда пришлось тебя из-под грузовика вытаскивать. Помнишь, тогда, в пионерском лагере?