Фронтир Индикона. Часть I

Местный лекарь Тампронего хлопотал возле раненых, давал им размельчённые и высушенные корни, отчего одни приходили в необычайное возбуждение, других же поили напитком из темно-зелёных, сморщенных листьев мандрагоры и черных семян дурмана, накрошенных из высушенного шипастого плода. Раны присыпал каким-то порошком и привязывал к ним кусочки смолы – народная медицина во всей красе. Особенно меня поразило, как лекарь сшивал края резанных ран у подростков: он руками соединял края раны, подносил к ним термита, который прокусывал кожу, и колдун отрывал туловище муравья, оставляя голову с зажатыми челюстями как зажим.

Вернулся Иван, принёс спирт и скальпель. Трофейные, хлопковые накидки пустили на бинты и попросили местных женщин прокипятить их.

Я осматривал раненых. Двоих с полосными ранениями и того, что с отрубленными ступнями, не спасти. Думаю, даже до вечера не дотянут. Попробовать можно, но риск что они откинутся довольно велик. Мне помогали Мартин и Павел. Сперва самые тяжёлые. Напоили их настойкой волшебного мха.

Первой была молодая девушка, почти девочка с бледным от потери крови лицом. Похоже, задета плечевая артерия. Если ничего не предпринять – умрёт. Сделал длинный разрез для обнажения плечевой артерии в локте. Она перебита частично, обычными нитками тут не поможешь. Из золотой проволоки делаю две скобки и вручную скрепляю, предварительно перевязывав центральный конец сосуда, а после периферический. Вторым был мальчик: стрела застряла в животе, да так удачно – никаких жизненно важных органов не задето. Повезло парню! Однако вытаскивать стрелу чревато тяжёлыми последствиями. Безопасней, нащупать наконечник, сделать разрез со стороны спины и через него вытащить сей инородный предмет. Раны промывал, присыпал порошком и сверху кровь дракона. Самое лучшее дело для заживления!

У оставшихся, наконечники стрел засели или неглубоко, или в конечностях, и больших проблем их извлечение не составило. Тем не менее раненых было много и работы мне хватило. И тут представьте, парень то, с отрубленными ступнями оказался настолько крепкий, что не откинул коньки до сих пор! Живучий, однако. Ну не бросать же, была не была, попробую!

Дал ему настой мха на спирте. Действие моментальное – через несколько минут человек впадает в кому и почти не реагирует на боль. Настой вещь! Не будь его боюсь, половина пациентов отдала концы прямо на «операционном столе». Неудачно ему ступню отрубили, посложней, чем у Джона. Правда, в этот раз у меня инструмент поприличней и лекарств больше, да и помощники толковые. Два часа! Спирта ушла уйма, как и сухожильных нитей. Как обычно ушивал крупные артерии, а мелкие прижигал, перевязывал нервные окончания. Живучий, очень живучий парень! Сколько крови потерял, а всё ещё дышит.

Операции закончились. Можно отдохнуть, но глазом не успел моргнуть, а Павел уже клеит местных красоток, которые, по всему, были не против. Едва успел его перехватить и довольно жёстко переговорил с ним. Очевидно, дело тут нечисто. Как бы наутро нас выкуп не попросили за подпорченную или, того хуже, потребуют взять «пострадавшую» в жёны.

– Пойми, Павел. Попрекал я его. Мы не знаем толком, ни обычаев, ни языка, и это твоё ухаживание чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

– Да что ей с того, не убудет! Помнится в Бенине… – начал он.

– Стоп! Стоп! У вас там вооружённый отряд был, ресурсы компании. Тут же случись чего, нам и отбиваться нечем. Павел, имей терпение! Лучше делом займись. Предлагаю за солью завтра сходить.

– Ну-с, что ж, я не против. Джона оставим, да с утра и отправимся.

– Оставим не Джона, а тебя!

– Меня?! Объясните-с!

– У нас груза больше тонны, а если ещё и с соль с минералами добавить…

– Хотите здесь, на реке, катамаран построить, а после на нём до озера сплавиться?

– Сами видите, лодки у них никуда не годятся. Много не нагрузишь, а если ящики всё же привязать, то так и перевернуться недолго.

– Значит-с, хотите, чтобы я поплавки для катамарана справил? Не знаю, не знаю. Нганго, полагаю, остаётся?

– Да, Джон тоже, ему за больными смотреть.

– Ну что ж, это меняет дело. Набрать пяток толковых помощников, тот же бревно-кол собрать, и дело всяко быстрей пойдет.

– А держатели, шипы, вёсла, киль, олифа, инструмент – у нас всё с собой! – поддержал я.

– Оно то, конечно, так, а ну как бхунгу вернутся?

– Нганго дозор организовал.

– Отрадно слышать-с…

***

Наутро, когда я давал последние наставления Джону по уходу за больными, из леса вернулся Павел. Он не только набрал под своё начало семерых пацанов, но и нашёл в лесу высохшее на корню дерево.

– Вы только посмотрите каково! Крепкое, красно-лилового цвета с тёмными прожилками. Я тут попробовал его отполировать и, знаете-с, изумительно выходит! Красота! Из такого и шкатулки царю не зазорно подарить.

– Дайте-ка посмотреть, – я взял щепку в руки. – Бубинго.

– Что?! Не выражайтесь в приличном обществе!

– Да дерево, говорю, бубинго называется. Оно отлично подходит для изготовления музыкальных инструментов, тех же арф и грифов гитар. Только раскалывать его замучаетесь.

– Ничего-с, справлюсь, с божией помощью.

Павел сопроводил нас до стоянки, где помог разгрузить буер и освободить ящики и корзины. Затем, тепло попрощавшись, отправился назад, чтобы вплотную занятья изготовлением поплавков для катамарана.

Выступили в поход на следующий день. Сначала вернулись в саванну, где поставили мачту и подняли парус. По дороге к озеру в спину дул попутный ветер и, воспользовавшись этим обстоятельством, мы за два дня объехали поля острых камней и вышли к гряде, ограничивающей озеро с западной стороны. Очевидно, что к тропе спускаться не имело смысла. Протащить широкий буер через узкие разломы и густые заросли невозможно. Найдя подходящее место для подъёма, мы заехали вверх, насколько это возможно. Крепкий ветер высоко затащил буер по затяжному подъёму. Но всему есть предел. Теперь крутизна была такова, что нам всё чаще приходилось работать с воротом. Сперва забивали костыль, а после крутя, словно педали, ручки, затягивали буер наверх. Лишь поздним вечером, совершенно вымотавшись, мы достигли верхней точки. С другой стороны холма был крутой обрыв. Озеро вот оно, прямо под ногами.

Заночевали, а на утро я нашёл подходящее место, и мы немного спустились к самому краю обрыва, развернули буер и, нагрузив, закрепили растяжками. Под ногами, как на ладони разлилось солёное озеро. Обрыв довольно высок. Длины верёвки нам не хватило, и её пришлось связывать из двух. Установили и подняли стрелу, пропустили верёвки через шкивы и готово! Сперва спустил Мартина и остальных с комфортом, в мешке! После оборудование в разобранном виде: шаровую мельницу, винтовой сепаратор, бочки и промывочные ящики, тару для соли. Сам же, пропустив через отлитую из меди восьмёрку верёвку, спустился с ветерком, легко отталкиваясь от стен ногами.

Задача номер один: сформировать бруски соли. То есть, подделать местные денежки. Разборный стол для изготовления кирпичей подойдет как нельзя лучше. Правда ещё одна проблемка всплыла. Соль тут крупными глыбами в основном, из такой денежку не сделаешь. Можно фильтровать и выпаривать, но это очень долго. Поэтому решили измельчать соль в шаровой мельнице. Раздробили, засыпали в барабан, пятнадцать минут покрутили и вуаля! У вас соль экстрамелкая, рассыпчатая. Просеивали через сито и ссыпали в поддон, куда добавили воды и смолы акации. На вкус то смола не повлияет, зато брусок получится плотный и не посереет со временем. Массу укладывали в пресс-форму и штамповали пластину двадцать на двадцать. Не крошится, не выгибается, беленькая. Наша «монетка» намного лучше смотрится, чем оригиналы грязно-серого цвета. Более того, пока пластина не высохла, её без опасений можно разрезать. Что мы и сделали, изготовив пару сот мелков для мелких расчётов.

Наросты серы собирали рядом с источником, расплавляли и заливали в прямоугольные формы. Аурпигмент и реальгар – сразу в ящики. Чтобы добыть буру мне приходилось раздеваться и, обвязавшись тяжёлым камнем, нырять на дно. Там пробивать кромку соли и собирать под ним жирную буру. Но всё это не занимало столько сил, как обогащение скарна. Сколь там молибденита? Процента и того не наберётся. Источник обсыпали землёй, после вычерпывали воду, а иначе как работать? Воняет тухлыми яйцами так, что аж глаза режет! Сероводород. Сняли осадочный слой серы и шпатов. Грейзен образование непрочное, даже рыхлое. Щёлочи, газы, растворы при высокой температуре сплавляют лёгкие слюды – лепидолиты, мусковит с кварцем. Дробим, после это пропускаем через сито, отделяя более сильно раздробленные слюды. Концентрат на двадцать минут в шаровую мельницу. Песок размешиваем и в бочку над винтовым сепаратором, для разделения на фракции по весу. Только так, не пустую же породу тащить.

Мы провели на озере четыре дня, заготовив полтонны соли, сто пятьдесят килограмм серы, триста килограмм реальгара и аурипигмента, пятьдесят буры и всего сто двадцать килограмм концентрата молибденита и других минералов, требующих дальнейшей очистки. Бруски соли высохли и уже годились для укладки в ящики.

На скалу я не полез, не дурак. Обошел через тропинку и, подняв Мартина, мы, не торопясь, загрузились добытыми сокровищами и оборудованием. Так, вместе с нами полторы тонны как раз вышло. С холма сперва спустили весь груз до пологого места, после сам буер, а дальше уже ехали, сложив парус. Каждый из нас сидел за тормозным рычагом. Не дай бог, не удержим. Но спустились нормально. Внизу поставили парус и потихоньку поползли. Путь известен, так что всё чаще я поднимал латы полностью, и ветер своей силой нёс нас вперёд.

В деревне заметно прибавилось мужчин и подростков. Они рубили деревья, отстраивали сгоревшие хижины, в то время как женщины вязали связки травы для крыш. Повсюду царило оживление и часто слышался веселый говор. Из всех выделялась группа взрослых мужчин со шкурами львов и леопардов на плечах, короткими луками и топориками необычной формы. Нганго, встретивший нас, тут же пояснил что это родственник вождя, который был послал сопроводить нас к озеру Кевенги. Квеле прибыть не смог и ожидает нас в городе. Он же просил передать, что нас ждут, как самых почётных гостей. Воины вождя настигли и разбили бхунгу, отбив у них захваченных в набеге кевенги. Никто из раненых не умер, и жители в качестве благодарности помогают белым духам леса делать лодки. В общем, мои опасения не оправдались и всё складывалось наилучшим для нас образом. Я сказал воинам, что мы поплывём на своей лодке, которую нужно достроить, и они обещали, что будут ждать сколько потребуется.

Выслушав новости и осмотрев больных, мы направились к месту, где Джон и Павел устроили небольшую верфь. На лагах стояли две длинные красноватого цвета сигары с острыми носами, масляно блестевшие на солнце от покрывающего их слоя олифы.

– Мартин, Иван, Ярослав Александрович! Как же я рад вас видеть в добром здравии! – Павел обнимал нас как лучших друзей. – Чем порадуете?! Как добрались?!

Работа, совместная работа сближает, и мы здорово сблизились за прошедшие месяцы.

– Ещё лучше, чем в первый раз! – ответил я. – Всё что хотели, доставили, и даже сверх того! Было бы на чём все добытое сплавлять, и вижу вы нас не подвели! Молодцы!

– Да уж, старались как могли. Однако раньше, чем послезавтра отправиться не выйдет. Поперечины не схватились ещё, да и сам корпус должен просохнуть.

На радостях, вечером, организовали небольшой сабантуй, куда пригласи Нганго и пять глав родов из деревни.

***

Весь следующий день занимались сборами. Помогавшим Павлу подросткам вручили по деревянной бусине и бруску соли. Приобрели десяток циновок для мешков, больших корзин и свежего мяса. Поднявшись к стоянке, сняли с буера центральную балку, мачту и парус и переправили их вниз, к верфи. Колеса со стойками и двутавры спрятали в сухом месте. Ящики с солью и минералами и наши запасы за несколько раз сплавили на местных лодках.

К тому времени, когда мы перевезли запасы, Павел уже спустил поплавки и установил поперечины. Система крепления поперечин к поплавкам винтовая. На поплавках установлен степс в виде бруса с отверстием. Перекладины из цельного бруса вставлялись и фиксировались двумя винтами. С собой взяли сменные, более длинные перекладины, для озера. Эти же короткие, только для реки и годятся. Балку с грузом привязали к ним верёвками без всяких премудростей и также привязали к балке судовой руль на длинном рычаге и уключины для вёсел. Единственное неудобство – габариты. Длина поплавков шесть метров, и балка прилично выдавалась вперёд. На сборку и спуск на воду катамарана сбежалась вся деревня. Кто-то помогал, а некоторые подходили и гладили блестящие бока поплавков и восхищённо цокали языками. Особенный ажиотаж вызвал парус, который мы были вынуждены частично разобрать, чтобы гик не задевал низко нависающие ветки. Ящики, корзины, мешки – всё привязывали к балке, фактически, вес груза вырос в два раза. Нганго и того паренька, без ступней, взяли с собой. Иначе нельзя. швы и дренаж требовали постоянного присмотра. Про соль Нганго не догадался. Мне кажется, он не проявил к её раздаче большого интереса. Жаль, с Квеле, такой номер не пройдёт, этот лучше меня знает, что и где, и сколько у нас имется. Цепкий, точно, неладное заподозрит…

Ровно в три часа, присев на дорожку, отплыли по реке в сопровождении воинов на трёх лодках. Река петляла по лесу как гигантская змея. Деревья со всех сторон подступали к ней, зачастую образуя сплошной забор из веток и лиан. Вначале, когда река была ещё узкой мы постоянно останавливалась чтобы расчистить путь от плавучего мусора, а кое-где приходилось очищать и берег. Ничего не поделаешь, длинная балка не проходила в поворот по габаритам.

Наутро, русло реки расширилось и плыть стало легче, хотя она по-прежнему шла по лесу. Дважды останавливались для картографирования пути. Иван сделал удочку и пытался поймать рыбу, подозреваю, что, если тут и можно что-то выловить, так крокодила. Все видели стремительные тени, проплывающие под нами. Незаметно меня сморил сон, и я пропустил как мы прибыли на место.

– Ярослав Александрович, подплываем! – Павел теребил меня за плечо.

Подняв голову, я увидел перед собой невзрачное озеро серого цвета, вытянувшееся широкой дугой на север. Река впадала в него где-то посередине. Густой туман стелился по поверхности воды и ничего, кроме девственного леса на противоположном берегу не было видно.

– На мой взгляд небольшое. В длину восемь с половиной миль, а ширина не меньше трёх. Впрочем, не везде, – выдал вердикт Павел. – Ндас-с. Бриз крепчает. Надо причаливать и переложить балку на широкие перекладины, не то нас снесёт к центру озера.

Нашили подходящее место и с помощью ворота вытащили катамаран на берег, где меньше, чем за час переустановили балку и поставили мачту.

Лёгкий бриз с немалой силой поддувал парус, и мы словно на крыльях неслись по волнам, слегка покачиваясь. Лицо Павла, обычно сосредоточенное, в последние дни разгладилось, он пришёл в необычайно приподнятое настроение, почувствовав себя в родной стихии. Катамаран держал курс круто к ветру левым галсом. Павел несколько раз нарезал зигзаги вокруг сопровождавших нас лодок и в конце концов выйдя на центр озера направил наше судно к хорошо различимым постройкам и полям на южном берегу.

– А что, ваша конструкция паруса отлично подходит для таких ветров! Полагаю-с мы можем идти и десять узлов. Нда-с. Иван, ты там заснул что ли? Держи руль на тридцать градусов! Нет лучше привяжи его…

Не успели и глазом моргнуть, как в окружении полей и зарослей папируса перед нами стремительно вырос город кевенги. Несколько сотен причудливо разбросанных ярко-оранжевых домиков с остроконечными крышами. Кое-где дома были окружены загонами-заборами из колючих веток и украшены орнаментом с черепахами. Ну прям Оранжевый город!

Никакого причала тут не имелось, и мы бросили якорь возле скопления рыбацких лодок. Павел виртуозно причалил так, что балка своим длиным концом остановилась прямо над берегом. Тут же собралась большая группа рыбаков и местной молодёжи. Они возбуждённо кричали, показывая попеременно то на лодку, то на нас и говорили что-то про большую лодку лесных духов, что подчинили дух ветра. Ничего удивительно, ведь ни одного паруса у кевенги мы так и не увидели. Так что только духи и никак иначе!

Мы с Павлом спрыгнули на берег. Вокруг столпились туземцы, они так и норовили потрогать светлые волосы и кожу. Нас спас вовремя пришедший Квеле, перед которым все почтительно расступились. Несколькими окриками он навёл порядок, перебросился несколькими словами с Нганго, и тут же нас повели к центру селения – три бугристые полусферы, одна из которых достигала высоты двухэтажного дома, а две поменьше пристроились с краёв. Шляпки дождевиков или палеолитическая обсерватория, не знаю, как правильно описать. Факт, что никогда прежде я не встречал подобных зданий. Вокруг шёл высокий деревянный забор из самана, на каждом столбе которого были насажены черепа буйволов. У входа в «грибы» стояла пара столбов повыше, из камня, с торчавшими из них двухметровым рогами ватусси. К бабке не ходи, это и есть обитель вождя кевенги – Нгози.

Квеле отодвинул шкуру, висевшую на входе, и жестом пригласил нас войти. Земляной пол был застлан шкурами антилоп и коров хорошей выделки, по центру небольшой очаг, ароматный дымок от которого уходил в круглое отверстие на крыше. Боковые шары-шампиньоны справа и слева являлась не чем иным, как складами – корзины, стопки шкур и тканей, бивни слонов и носорогов.

В глубине, в тени, стоял раскрашенный трон-тумба, на котором восседал пузатый мужик лет сорока с мускулистыми руками, с накинутой на плечи шкурой леопарда и с ожерельем из зубов на шее. Мясистый нос, широкие скулы, выпученные налитые кровью глаза. Подойдя ближе, мы приветствовали его, как это принято у кевенги, ударив правой ладонью по своему плечу. Вождь лишь кивнул в ответ, подошёл к Квеле и внимательно слушал его рассказ, при этом пристально нас рассматривая. Теперь вождь подошёл ко мне, ощупал бицепсы, как мне показалось, разочарованно покачал головой, что-то пробубнив под нос.

– Ярунг, я не знаю кто вы и не знаю откуда. Я не верю, что вы торговцы. Особенно ты! – он указал пальцем на Павла.

– Ярослав, что он там буробит? Скажи ему, что в приличном обществе пальцем не показывают на человека, – прошептал Павел.

– Говорит, ты не похож на торговца! – шептал уже я.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Павел. – Не иначе, дикарь зрит в корень. Чтобы я офицер и торговал! Не бывать этому!

– Да ну! Это ещё бабка надвое сказала.

Нгози сначала нахмурился, смотря на нашу перепалку, после и сам рассмеялся.

– Ярунг, – вновь начал он. – Ты спас моего родственника и Квеле от бхунгу. Квеле сказал, потом ты и твои люди отбили нашу деревню от бхунгу и многих вылечили.

– Бхунгу, такие же враги нам, как и тебе!

– Рад это слышать, Ярунг.

– Ты могущественный колдун можешь получать соль из земли и ловить духов ветра, – он внимательно смотрел на меня, – скажи, зачем тебе человек без ног?

– Кхм, он мне не нужен. Как только я вылечу его, то сделаю деревянные ноги и отпущу.

– Деревянные ноги?!

– Он не обманывает тебя, – утвердительно закивал Квеле. – У одного из них нет ног, и я сам видел, как Ярунг делал ему ноги из кожи буйвола.

Они снова уставились на меня.

– Значит вы хотите торговать?

Я кивнул в ответ.

– И вам нужны помощники? Я вам не верю, но Нгози у вас в долгу. Вы можете остановиться, где хотите вне пределов города… И выбрать любое место на рынке. И я помогу вам набрать людей. Но я буду внимательно смотреть за вами, – резко развернувшись, он ушёл вглубь и дал понять, что аудиенция закончилась.

Уже на выходе Квеле догнал нас и сказал, что вождь в честь победы над бхунгу устраивает пир и мы обязательно должны присутствовать.

***

Пир начался, как только зашло солнце. Мы оставили Джона с Иваном присматривать за кораблём, а сами пошли за Нганго на открытую поляну позади «шаров», где горели костры и на циновках прямо на земле был «накрыт стол».

В неказистых плошках находились личинки жуков, термиты, лежали подкопчённые связки рыбы, плоды дум, финики и зелёные круглые плоды, неизвестного мне растения. Нос щекотал аромат запечённых тушек лесных птиц. В центре стоял большой котёл, где бабка длинной палкой мешала куски мяса. Собралось не меньше сотни мужчин, большая часть из которых была в татуировках и при оружии, и в два раза больше женщин. Едва мы подошли все замолчали и уставились на нас. Неловкую паузу прервали мальчишки, которые притащили трон и следом явился Нгози со свитой. Как только вождь уселся, к нему сразу потянулись то ли послы, то ли торговцы из других племён с подарками и подношениями.

Мы не остались в стороне. Обязательства это одно, а подарки совсем другое. Для вождя мы подготовили большую раскрашенную фарфоровую черепаху. Сверху на неё одевался панцирь из рубинового стекла, а под ним плоская свечка. Мы заранее подожгли её, и в темноте всё смотрелось как сказочная иллюминация. Пока мы несли черепаху к вождю, многие вскакивали с мест и возбуждённо кричали про дар Кьяли. Вождь, сохранил выдержку и сдержанно поблагодарил нас. Но было видно, как он будто бы пожирает глазами наш подарок и едва сдерживается чтобы не схватить его.

Старшей жене Нгози подарили ожерелье из розового кварца. Младшим жёнам и трём дочерям бусы из цветной смальты. Колдун Квеле не остался без подарков. Ему вручили ожерелье из волконскоита и пирамиду из розового кварца высотой с ладонь. Мы сделали её вращающейся на подставке. При вращении звездчатый кварц отбрасывал красивые красные отблески вокруг. Ничем не хуже «диско-шара». Что тут началось! Квеле тут же схватил пирамиду и умчался с ней. Женщины вырывали ожерелья из рук друг друга и едва не передрались. Как и было задумано, гостинцы произвели настоящий фурор. Лучшего пиара нашим товарам не придумать, и при этом мы ещё значительно улучшили свое положение. Вождь, справившись с бардаком, сразу же пересадил нас ближе к себе, у покрытых красной охрой охотников, видимо, занимающих высокое положение. Наконец, по его знаку начался пир.

Давно пора, а то я прилично проголодался. Налегал на мясо: очень понравились запечённые в глине птички и ступня слона. Выпивка тут имелась – плохо перебродившая брага из зелёных плодов. В основном пила знать и приближенные к ней. И нам поднесли стаканы из сухой тыквы. По сравнению с нашей мягкой водкой бурда, бурдой.

Раздался ритмичный бой барабанов. В круг вскочили нереального вида танцоры-колдуны, одетые в соломенные накидки с нашитыми на них глазами из ткани. Часть была с копьями в руках, они изображали охотников, показывали злость и пугали, другие убегали и изображали добычу. Бой барабанов увеличивал скорость танца. На смену колдунам выбежали танцоры в шкурах, с перьями на голове, они имели особую раскраску тел и лиц – на тональную оранжевую краску наносились красные и белые точки и линии. Чем выше статус, тем больше штукатурки на лице и теле, тем больше точек.

Бешеные ритмы, танец теней в отблесках костра, безумные маски колдунов – зрелище было будоражащим, непривычным. Танцоры носились повсюду то пропадая, то возникая в самых неожиданных местах. В круг вышла новая группа. Тела полностью покрыты белой краской и обильно усыпаны красными и оранжевыми точками. Среди танцоров выделялась высокая, стройная девушка с прекрасным, упругим телом, сплошь покрытым красными спиралями и точками. Я просто не мог оторвать от неё взгляда. Барабаны ещё больше взвинтили темп. Все стали подниматься со своих мест и вливаться в бешеную пляску. Незнакомка растворилась в толпе.

Празднество продолжалось ещё некоторое время, но как только вождь ушёл, шум веселья стал стихать и все начали расходиться. Едва мы хотели уйти как Нганго сказал, что вождь выделил нам дома для отдыха и обидется, если мы откажемся от гостеприимства кевенги. Каждого из нас повели в отдельный дом. Внутри не так уж плохо, можно сказать уютно: по центру очаг, топчан из брёвен, укрытый травой и толстой коровьей шкурой, а главное никаких вредных насекомых!

Сплетённая из травы занавеска отодвинулась, и в слабом свете я увидел силуэт танцовщицы, которая привлекла моё внимание на пиру. Она изящно проскользнула в хижину и села рядом. Девушка оказалось на редкость красивой: узкое, нежное лицо, пухлые, аккуратно очерченные губы, очень густые волосы до плеч, кожа угольно-чёрного цвета и яркие, голубые глаза! Убойное сочетание. Сначала она пристально рассматривала меня, затем провела рукой по щеке, плечам, груди и, глядя прямо в глаза, сказала:

– Ярунг хозяин ветра, моё имя Кидагаа. Кидагаа из рода Эйонг.

– Красивое имя, мне нравится.

– Тогда тебе понравится и танец тростника. Лишь женщины нашего рода знают как его танцевать!

Не говоря ни слова, она сбросила с себя накидку. Её движения словно волна, словно колыхание тростника: грудь, бёдра, руки то появлялись в свете, то снова исчезали в темноте. Как неистовый вихрь она кружилась вокруг, слегка касаясь горячим телом и с каждым мгновением распаляя желание.