Церковный страж. Сборник рассказов

– Выходи с поднятыми руками! – крикнул я шкафу и нырнул в комнату с трупом. Тот не был против.

– Ты окружен! – повторил я, надеясь на выстрел на мой голос. Тогда бы ребята его со спокойной душой порешили. Вместо этого из шкафа раздалось рыдание.

– Н-не стреляйте…

– Медленно открой шкаф и выкини оружие рукоятью вперед!

Дверца медленно и скрипуче распахнулась и раздалось бряканье – подозреваемый выкинул дробовик наружу.

– Теперь медленно выходи с поднятыми руками! – продолжал я привлекать к себе внимание. Ребята молчали и держали шкаф на прицеле.

Оттуда медленно вышла босая девушка лет двадцати четырех, в бриджах и футболке. Руки были подняты.

– Я..Я лишь защищалась от них, особенно от Винсента. А потом спряталась и молилась!

– Хорошо, хорошо, – начал я успокаивать ее. – Теперь давай я надену на тебя наручники, и мы выведем тебя отсюда. Потом и разберемся, что к чему.

Девушка медленно и осторожно пошла в мою сторону, все еще бормоча что-то. Остатки газа попали ей в глаза, так что она закашлялась и начала плакать.

– Они х-хотели п-принести Лесли в жертву своему богу, а я не дала, я защитила свою дочь.

Макс ошарашенно посмотрел на меня. Да уж, одно дело – стрелять в преступников и другое – слушать вот такие рыдания.

– Я стреляла в них, стреляла, а они стреляли в меня. А потом я убежала и спряталась. А они хотели принести ее в жертву, а меня бросить в карцер, к крысам. Винсент был в ярости, но у меня был дробовик. Я выстрелила в него и спряталась со своей малышкой в шкафу. А они ходили и искали, но не догадывались заглянуть к нам. А я затыкала ей рот, чтобы она не плакала. И она перестала плакать!

Вот тут я заподозрил что-то неладное и кивком отправил Джакса проверить шкаф.

– А потом я услышала вас, но я боялась, что это они позвали друзей для поисков. Я не могла отдать им дочь, поймите, – начала надрываться девушка. – Никак не могла, даже если она уже не плакала. И даже не дышала.

Джакс в это время заглянул в шкаф и тут же отпрянул, срывая шлем и противогаз. Весь его ужин оказался на полу, а девушка даже не обернулась.

– Поймите, я не могла! Никак не могла!

– Стоять на месте, руки за голову! – скомандовал я. – Быстро, – сорвался уже на крик, но девушка продолжала ковылять ко мне. Я попятился. Макс же действовал быстрее и увереннее – он подскочил и ударил девушку прикладом. Та сложилась и упала, как кукла. Джакс тем временем вытер рот и выпрямился.

– Я никогда в такое не верил, шеф.

– Что там такое? – пошел я к шкафу, а Джакс наоборот, отошел от шкафа.

– Вы загляните туда, – посоветовал боец.

Выполнив его рекомендацию, я приоткрыл дверцу и заглянул. Стенки шкафа были в засохшей крови, на полках лежали человеческие кости в засохшей крови. Тут же был и детский череп с еще не сменившимися молочными зубами. Похоже, девушка возвращалась сюда регулярно и довольно давно, прячась с дочерью от сожителей. И в какой-то момент эту дочь, судя по отметинам на костях, она съела.

За моей спиной хлопнул выстрел. Я не осуждал Джакса за это.

Они все меня достали

Выстрелы молотком отдавались в ушах Вика – сосед в тире молотил из своей AR-15 как из отбойника и был этим доволен. Но вот Вику это не очень нравилось – он, со своим MP-5, чувствовал себя слегка неполноценным – как пистолет-пулемет против армейского карабина.

Разочарованный, Вик разрядил свой ПП и убрал его в рюкзак вместе с запасными магазинами. Надо было найти денег на нормальную винтовку.

Вообще в жизни все шло не особо хорошо. Некогда любимая работа больше не приносила кайфа, да и денег не хватало. Постоянное моральное давление со стороны начальства, родителей и друзей доставало, а тут еще врачи запретили алкоголь употреблять. Обыденное раньше действие – пропустить перед сном стаканчик виски в пабе через дорогу – превратилось в несбыточную мечту. По крайней мере, на ближайшие пару месяцев.

Психотерапевт посоветовал заменить алкоголь антидепрессантами, но они не помогали. Все равно хотелось либо убить кого-то, либо убиться самому. Только выброс эмоций в виде страйкбола и стрельбы в тире хоть как-то помогал.

«Заведи детей, остепенись, женись» – твердили и друзья, и родители. «Давай, твой отдел должен быть лучшим» – говорило начальство, принимая на работу всяких дегенератов, не способных освоить даже калькулятор. Бесспорно, эти люди были хороши в чем-то другом, но Вику от них требовались математические способности. А тут еще и начальник призвал быть толерантнее и давать больше свободного времени в течение рабочего дня – все для самореализации сотрудников. Это, конечно, важно, но… Показатели работы упали, а ведь план остался прежним.

Все это давило на Вика так же, как он давил на спусковой крючок своего МП-5.

Собравшись, Вик вышел из тира и сел в старенький Сааб9000 и поглядел в центральное зеркало заднего вида. Оно послушно отразило серые глаза и открытый лоб над ними. Короткие волосы топорщились на затылке и не хотели лежать смирно.

Отвернувшись, Вик завел машину. Та уверенно загудела, и они покатили домой. Там его ждали телевизор и бургер, а машину – парковка на улице. Все как обычно.

На следующее утро Вик снова погрузился в машину и отправился на работу. Как всегда, в 8 утра он уже сидел за монитором и невидящего в него глядел. Мимо проходили сотрудники, кто-то здоровался, кто-то – нет. Рабочий день начинался.

Он тянулся и тянулся, как холодный мед. Тихо гудела муха где-у окна, раздавался шепот местных сплетниц… День тянулся дальше с перерывом на обед. А потом день закончился. Вздохнув, Вик поднялся. Мимо шли сотрудники, кто-то прощался, кто-то – нет.

Выйдя на улицу, Вик поднял голову, глядя на небо. Очередной день закончен. И по идее сегодня бы пойти в паб, но пить нельзя. В кино ничего хорошего не было. Можно пойти домой и завалиться спать, но потом полночи то что делать?

Щелкнув пальцами, Вик решил поехать в оружейный и прицениться. Винтовку помощнее хотелось, так что надо знать, сколько копить.

В оружейном тоже все было не очень-то радужно. Конечно, можно купить румынский АК-74 по дешевке, но хочется то не только силы, а еще и красоты. Steir – вот мечта Вика, но стоит почти три тысячи. Со своей зарплатой Вик о нем мог только мечтать.

Вздохнув, парень вышел из магазина и сел в машину. Какой-то упырь оставил листовку под дворником, пришлось вылезать и убирать ее. Заведя тачку, Вик покатил домой. Парковочных мест возле подъезда не было, пришлось кружить по кварталу, пока наконец не получилось воткнуть машину в освободившееся место. По пути к подъезду он увидел освободившееся место, удобнее и ближе того, что занял сам. Это лишь усилило его раздражение.

Дома Вик все-таки открыл бутылку виски и налил себе стаканчик. Однообразие дней мог скрасить только алкоголь. Допив, Вик достал свой автомат и разобрал, намереваясь почистить от нагара. Справившись с этим за полчаса, парень грустно поглядел на виски и на часы. До ночи оставалось еще слишком много времени. Включив телевизор, Вик пощелкал пультом и выключил. Время тянулось еще хуже замерзшего меда. Вик выбрал книжку, поглядел на ее обложку, отложил. Выбрал другую. Скучно. Посидел у окна, попялился на небо. Плюнул, оделся и пошел проветриться. Где-то визжала сирена, где-то раздавался громкий смех, переходящий в гогот. Прогулка не принесла облегчения, только усталость. Недовольный и усталый, он вернулся домой и лег спать.

Проворочавшись полночи, он уснул только под утро и не выспался. Хмурый и злой, Вик приполз на работу и хмуро глядел в монитор. Мимо проходили сотрудники, кто-то здоровался, кто-то – нет. День продолжал тянуться, как и предыдущий. И как день до него. И еще до него. Все дни тянулись долго и мучительно. Вик понимал, что просто агонизирует и понемногу умирает тут, в компании всех этих ленивых тварей, которые по недоразумению назывались людьми. Но не имел понятия, как вырваться из этой клетки с незримыми прутьями. Хотелось чего-то бОльшего, волшебного, радостного. А приходило только это.

– Мне надоело тут, – раздалось у Вика над ухом, и он недоуменно поднял голову от монитора.

– Что, Джонни? – спросил он у заявившего это парня.

– Мне тут на-до-е-ло! – ответил тот. – Никакого личного развития, просто сиди и работай, как проклятый!

– Тебе за это деньги платят, – резонно возразил Вик.

– Да в гробу я их видел! – распалялся тот. – Я увольняюсь!

– Ну хорошо, – пожал плечами Вик. – Но отработку в две недели никто не отменял. И давай заявление, подпишу его. Не хочешь работать – не надо.

Вспыхнув, парень отвернулся и быстро ушел к своему столу. Заявление до конца дня он так и не положил.

Рабочий день окончился. Снова мимо шли сотрудники, периодически прощаясь, а периодически проходя молча. Этот недоуволенный громко рыгнул возле стола Вика и быстро выбежал.

«Падаль», – подумалось Вику грустно. Он же не виноват, что деньги просто так никто не дает и ради них приходится работать. И вот с такими людьми приходится работать.

Вику тоже не хотелось просиживать жизнь в офисе, он хотел путешествовать, видеть новые страны, новых людей. Встречать закаты и рассветы, греться у огня, сжимая кружку со свежесваренным костровым глинтвейном, обнимать понимающую его девушку, глядеть на звезды… Но на все это нужны деньги. Которые сначала надо заработать.

Вернувшись домой, Вик обессиленно рухнул на диван и забылся беспокойным сном, в котором стрелял и душил этого недоуволенного.

Проснувшись, Вик очумело закрутил головой. Было два часа ночи, за окном была темнота и тишина. Встав, парень подошел к окну и увидел несколько темных силуэтов на другой стороне улицы. Они о чем-то шептались, а потом вдруг разошлись, как ни в чем не бывало. Пожав плечами, Вик отошел от окна и снова сел на диван. Жизнь проходила мимо, а его молчаливых криков о помощи никто не слышал.

Открыв ящик с заначкой, Вик призадумался. Было полторы тысячи, откладываемые на новую машину или все-таки на новую винтовку – решение не было принято. Хотелось винтовку, но он понимал, что Сааб не молодеет и когда-нибудь потребует капитального ремонта ценой в половину новой машины. Вечно делать какой-то выбор, ну зачем? Как же это надоело. Кто говорил, что взрослым быть здорово? Залить бы свинца в глотку этому человеку. Да и вообще всем, кто так сильно раздражал Вика.

Закрыв ящик, Вик оделся и пошел к машине. Сев и запустив двигатель, Вик вырулил на улицу и поехал не спеша, пытаясь насладиться поездкой по ночному городу. Держа небольшую скорость, Вик рассматривал ночные огни, светофоры и проституток, которые массово высыпали на улицы в поисках заработка. Некоторые из них радовали глаз, некоторые – не очень.

Вскоре Вик заехал немного не туда и попал в поток ночных гонщиков. Те подрезали его и чуть не скинули с дороги, стремясь вырвать эту ночную победу и почести. Настроение у Вика испортилось окончательно, и он покатил домой. Надо было выспаться – вечером в тир. Невыспавшемуся там делать нечего.

Конечно, Вик не выспался, но некритично. Пара чашек кофе и все стало хорошо, глаза открылись, а сердце забилось как надо. Ну а контрастный душ закрепил успех.

Сегодня в тире был день пистолета, так что Вик положил в рюкзак не только МП-5, но и Беретту-92 с набором патронов. Он стремился хорошо стрелять из любого оружия – мало ли зачем пригодится. Может, пойти в копы? Норматив по стрельбе Вик точно сдаст, а физическую форму еще подтянет. Почему нет?

С такими мыслями Вик закрыл квартиру и направился к машине. Которой не было на месте. Вместо нее стоял полицейский мотоцикл с полицейским.

– Машину ищете? – осведомился тот.

– Ищу, – подтвердил Вик.

– Эвакуировали ее. Тут место для инвалидов.

– Так вот почему оно было свободно среди ночи! – хлопнул себя по лбу Вик. – Черт. Ждать штрафа или можно сразу ехать забирать?

– Ждать штрафа, – ответил полицейский. – Завтра должен прийти. Тридцать долларов плюс десятка за эвакуацию и штрафстоянку.

Кивнув, Вик поплелся к метро, но потом остановился. В рюкзаке автомат и пистолет, кто ж его пустит то туда. Пришлось тратиться на такси, что также не добавило вистов этому дню.

Непривычно опоздав, Вик находился в очень плохом расположении духа.

Мрачно убрав рюкзак в ящик стола, Вик сел на свое место.

– Ну так что? – раздался голос вчерашнего недоуволенного. – Повысите мне зарплату?

– Так ведь ты ее в гробу видел, Джонни, – спокойно напомнил Вик, внутренне закипая.

Фыркнув, этот недоумок Джонни отошел к своему столу, что-то бурча себе под нос.

«Падаль», – снова подумалось Вику. – «Ну что за люди то.».

Открыв ящик с рюкзаком, Вик грустно глядел на него. Как же хочется, чтобы уже наступил вечер, стрелять в тире по мишеням и не думать ни о чем.

– Эй, лови! – раздалось откуда-то, и Вику на стол прилетела мокрая тряпка. Ну а дальше как в тумане.

* * *

– Ну и что тут у нас?

– Да как обычно. Офисный планктон развлекается. И все развлечения попали на камеру.

Мигалки и суета заполнили площадку перед офисным зданием. Скорые и полицейские машины стояли вперемешку.

– А что именно?

Полицейские переговаривались, поглядывая вокруг.

– Дело было так…

* * *

9.21: подозреваемый достает пистолет Беретта92 и делает два выстрела в одного из потерпевших. Пули попадают в живот и ногу, не убивая его. Начинается паника, все пытаются выбежать из кабинета.

9.22: подозреваемый делает три выстрела в толпу и идет к первому потерпевшему. В результате выстрелов в толпу двое погибли на месте, одному пуля повредила позвоночник.

9.22-9.25: подозреваемый о чем-то беседует с первым потерпевшим, а затем добивает его выстрелом в голову.

9.25: звонок в полицию от одного из выбежавших из кабинета.

9.26-9.30: подозреваемый выходит из кабинета, вооруженный пистолетом и пистолетом-пулеметом МП-5. В коридоре уже никого нет, он начинает заглядывать в кабинеты.

9.30: приезжает полиция, оцепляет место происшествия и вызывает спецназ.

9.31: подозреваемый видит в одном из кабинетов человека и расстреливает его из МП-5, выпустив две очереди по три патрона. Потерпевший скончался на месте.

9.31-9.33: подозреваемый спускается на этаж ниже. Там никто не эвакуирован, все на месте. Подозреваемый начинает стрелять. Одному потерпевшему пуля попадает в голову, другому – в грудь. Остальные успевают спрятаться, подозреваемый идет дальше по кабинетам.

9.34: приезжает спецназ и сходу начинает штурм здания.

9.35-9.37: подозреваемый оказывается на восемнадцатом этаже и отстреливается от спецназа.

* * *

– Джакс, лево! Макс, право! – командую я, идя по центру. Бойцы слаженно движутся по кабинету вида опен-спейс. Множество столов, шкафов, перегородок. Где-то тут и наш клиент, а где-то – мирные люди.

– Лево чисто, – раздается голос Джакса. МП-5, как у нашего подозреваемого, и FN – все как обычно.

– Право чисто, – вторит ему Макс. Тоже МП-5, но вместо нормального пистолета – электрическая игрушка Тейзер для обездвиживания подозревамого.

«Где же ты, планктон?» – проносится в моей голове. – «Кит идет за тобой.».

– Аккуратнее, ребята. МП-5 жилеты не прострелит, но у него еще Беретта есть, – напоминаю я бойцам.

Те молчат, видимо, кивают в ответ.

– Он ту-у-ут! – раздается крик спереди, и тут же затыкается выстрелом. Кто-то пожертвовал собой ради нас, чтобы мы остались живы. Что ж, теперь у нас больше шансов.

– Выходи с поднятыми руками! – кричу я. Макс и Джакс начинают синхронно заходить с флангов. – Выходи, и тебя ждет справедливый суд!

Молчание. Не идет на контакт, зараза сумасшедшая.

– Стрелять на поражение, – шепнул я в микрофон. Лучше мы его, чем он нас, а в таком состоянии он вполне мог не понять наших мирных намерений. Ну и не надо.

Прикрываясь колонной, я снял перчатку и утер лоб. Дочка пошла на поправку, так что волосы понемногу отрастали.

Раздался выстрел, другой. Колонна за моей спиной приняла обе пули на себя. Мы были слишком близко для шоковых гранат, так что придется стрелять.

– Шеф, я перехожу на тейзер. Попробуем взять его живым.

Ну что за человек то ты, Макс. Сказал же – на поражение. Ну да ладно. Ты сам уже опытный.

– Принято, – шепчу я.

Мы тянем время, а зря. Там, возможно, тяжелораненый. Может, еще заложники.

– Давайте, штурм, – командую в микрофон, и бойцы начинают двигаться. Я не слышу их, я чувствую это.

Раздается выстрел из Беретты, потом очередь из МП-5. Потом трещит тейзер, и я наконец высовываюсь из-за колонны. Джакс слева сползает по стене, оставляя на ней кровавый след.

– Офицер ранен! – кричу я в микрофон. Его слушают и снаружи. – Брось оружие! – это уже подозреваемому. Выстрел из тейзера не попал в него, и Макс уже откинул игрушку, поднимая МП-5. Ствол оружия стукнулся о столешницу, задел перегородку, и тут я открываю огонь по подозреваемому. Он метрах в восьми от меня, полускрыт перегородкой. Для моего карабина это не помеха. Пули легко прошивают пластик с фанерой и впиваются в тело молодого парня с таким же, как у меня, ежиком волос на голове. Он падает, роняя автомат, но тянется к пистолету.

Макс одним движением оказывается рядом и пинает подозреваемого в живот. Тот сразу прекращает попытки дотянуться до оружия и скукоживается.

– Штаб, подозреваемый ранен, возможно, тяжело. И Джакс ранен, не забывайте. Давайте уже медиков сюда, – говорю я в микрофон, закрывая глаза и сползая по стенке. – Макс, зачитай ему права.

– Я…я лишь хотел счастья, – шепчет подозреваемый. – Только счастья…

Церковный страж

Часы показывали 16.20. До конца рабочего дня оставалось совсем немного, работы уже не было, спать хотелось отчаянно. Так что я пил кофе и смотрел в окно, параллельно косясь на начальника – быть уличенным в лентяйстве крайне не хотелось. Галстук слегка натер шею за день, так что я его ослабил и положил руки на клавиатуру, намереваясь все-таки начать делать дело своей жизни. Я давно уже хотел написать книгу, но всегда останавливало начало. Как начать? С какого предложения? Что может заинтересовать читателя так, что он продолжит читать?

Помассировав виски, я уставился в монитор. Затем почесал голову и снова впился взглядом в этот несчастный экран. Книга никак не шла в голову, так что в очередной раз забросил это дело и потянулся с видом человека, только что выполнившего важную задачу. Кофе понемногу остывал, ну да и ладно. Новый налью, если надо.

Минутная стрелка потихоньку подбиралась к сорока минутам. Сидящие вокруг люди стали понемногу собираться, и даже шеф придвинул портфель поближе.

Наконец дошло до 16.58, и все стали понемногу вставать, выкидывать скопившийся за день мусор и собираться домой.

В 17.02 я тоже встал и снова потянулся. Заблокировав компьютер и подхватив сумку, поплелся вслед за коллегами на выход. Настроение было не очень, жизнь проходила мимо, а я все еще не сделал ничего, что бы оставило след в истории человечества.

Выйдя из офисного здания, окинул улицу взглядом. Автомобили, трамваи, подземка – все это было привычным и лишенным всякого романтического ореола. А хотелось писать о чем-то необычном, красивым, возвышенном…

-Надо будет уехать отсюда куда подальше. К эльфам, например – вот о них писать будет легко. – по привычке говорил сам с собой по пути домой. Но когда на глаза попался новый бар, мысли об эльфах и доме вылетели из головы. Вот уж что что, а бары то я люблю. За атмосферу, за еду, за выпивку – за все. Хороший бар дорогого стоит, и я не упускал возможности побывать в новых заведениях.

Толкнув дверь, слегка поморщился от звона колокольчика – не люблю такие фокусы. В самом же баре приятно – стойка из темного дерева, бармен в жилетке и пара официанток. Кроме них, в баре сидела влюбленная парочка, усатый дед за стойкой и компания в отдельной комнатке. Усищи дед отрастил такие, что Тарас Бульба только крякал бы от зависти.

Заняв одно из свободных мест, я удостоился визита официантки и наслаждения выбора из меню. Заказав стандартные для себя в новых местах светлое пиво, сырные палочки и бургер, откинулся на спинку стула и огляделся повнимательнее. Парочка спокойно ворковала, дед за стойкой потягивал пиво и листал газету, а компания шумно праздновала чей-то день рождения, но из-за тяжелых занавесок их крики звучали немного приглушенно.

Поглядывая в окно, я спокойно ждал свою еду – пиво уже принесли. Попивая его, прикрыл глаза, и, похоже, задремал. Начав падать во сне, я резко дернулся, ударившись об стол, и проснулся. Официанта уже шла ко мне и невольно вздрогнула от моего пробуждения. Смущенно улыбнувшись, я пробормотал извинения и попросил еще пива к уже принесенной еде. Слегка хихикнув, официанта отошла, виляя бедрами. «Может, что-то и обломится», – подумалось мне и настроение улучшилось.

Парочка понемногу ворковала за своим столиком, парень что-то рассказывал своей симпатичной спутнице, та негромко смеялась – приятная парочка, в общем. И в телефоны не утыкаются, как большинство современной молодежи.

Одобрительно хмыкая, я принялся за еду. Бургер в итоге оказался слишком мягким и буквально разваливался в руках. Сырные палочки были неплохи, как и пиво. «Можно иногда заглядывать, но не часто и не в хорошей компании» – вынес вердикт я и попросил счет после окончания перекуса. Дед к тому времени прочитал почти всю газету и тоже расплачивался, парочка уже упорхнула, а вот компания оставалась на месте. Еще пара человек, видимо, таких же тестировщиков, как я, сидела за стойкой и потягивала пиво, негромко переговариваясь – идиллия, одним словом. Расплатившись, вышел из бара и потопал домой. Уже темнело, людей на улице стало меньше.

-Эй ты, – окрик застал меня врасплох. – ты зачем к моей телке лез?

За спиной стояла компания, похоже, как раз из той отдельной комнатки. Они были пьяны и злы.

–Ну, че молчишь?

Говоривший пошел в мою сторону. Кепка на нем задиристо торчала козырьком в мою сторону. Выходов было два – бежать или дать заводиле в нос так, чтобы он в ближайшее время не встал. Тогда, может быть, отстанут. Прокрутив быстро в голове оба варианта, я остановился на втором и, когда заводила подошел ко мне на расстояние удара, пнул его ногой в колено, а затем добавил кулаком по голове, вкладывая в удар всю массу тела. Заводила упал носом в асфальт и затих.

–Ну все, гад. Ты огребаешь!

Мой расчет оказался неверен. Пришлось разворачиваться и бежать со всех ног, лишь бы оторваться от этих приматов. Бегаю я не так что бы очень хорошо, так что на ходу пытался придумать себе укрытие. Среди офисных небоскребов мало хороших мест, где можно укрыться, так что приходилось бежать дальше. Надежда на то, что компания отстанет, не оправдывала себя. Один из них остался с заводилой, а вот трое следовали за мной с упорством гончих. Пора было завязывать с этим, и я свернул с широких улиц на узкие, надеясь отсидеться где-то в темном углу. В квартале от меня замаячила церковь, и я припустил к ней – возможно, получится спрятаться в одном из альковов, а затем по-тихому сбежать оттуда. С трудом перебравшись через проволочный забор, я понесся в обход церкви, надеясь на отрытое окно или дверь. Открытым оказалось только одно, довольно узкое окно – почти бойница, но я туда смог пролезть и тут же шмыгнул за портьеру. За ней оказалась еще и ниша, и у меня получилось втереть в нее мое тело и замереть. Шорохи затихли, только где-то возилась мышь.

Недалеко от окна послышалась ругань и шорох одежды по стене

–Твою мать, как он сюда залез?

–Давай лезь, потом нам двери откроешь. Тут то мы его и найдем. И сделаем мученика. – неприятно хохотнул один из голосов. Послышался еще шорох, а затем стукнули каблуки по деревянному полу – достаточно громко, чтобы вызвать эхо. Похоже, один из преследователей залез и сейчас действительно пойдет открывать двери своим подельникам. А уж втроем они меня найдут – это лишь дело времени. Внезапно идея затаиться в церкви утратила прелесть, и я понял, что сам загнал себя в ловушку.

Выглянув из-за портьеры, я потихоньку начал двигаться к открытому окну, намереваясь ускользнуть из ловушки для себя, но оно оказалось закрыто. Тихо открыть его и думать не стоило, так что я нырнул в свое укрытие, надеясь на него и немного на бога. Не сказать, что я был верующим, но и полным атеистом тоже не являлся. В общем, как повезет. И в нише моей не было ни единого тяжелого предмета. Опасаясь, как бы меня не выдал телефон, быстро выключил его и замер, услышав еще один шорох откуда-то сверху.

-Ну и где эта скотина? – послышался голос. Похоже, теперь они были тут все втроем и двигались по середине нефа.

–Может, пойдем отсюда? Что-то мне не по себе здесь.

–Да не рефлексируй ты! Ща найдем этого шныря да выведем отсюда.

Тут послышался звук, от которого мне стало не по себе. Что-то шлепало по стене недалеко от меня. И шлепало на высоте метров трех. Сердце ушло куда-то в пятки, когда в голове всплыла фраза «В каждой церкви водится то, что ее охраняет. И по ночам оно тоже очень голодно», услышанная непонятно где, но так сильно запавшая в душу. Я постарался пройти сквозь стену на улицу, но ничего не вышло. Не дыша и кляня свое громко бьющееся сердце, я почти растворился, вслушиваясь в темноту.