Я – Игрок

Неожиданно Грэг подбегает ко мне, будто озорной мальчишка, и хлопает меня по плечу.

– Наконец-то, вы проснулись, милорд! Рад видеть вас на ногах и в добром здравии!

– Спасибо, – говорю я. Меня немного смущает реакция окружающих, вызванная моим появлением. – Как мы добрались до берега?

– Доплыли, милорд, как же ещё? Скажу честно, когда вы сознание потеряли, и мы все в воду грохнулись, я малость струхнул. А ну как кракен всё ещё под водой, или вы карты колдовские потеряете? А если и просто не доплывём до земли? – слова льются из капитана нескончаемым потоком. – Тело то ведь, сколько часов в небе парило без опоры под ногами, все мышцы затекли. Но мы с парнями сдюжили, на закорки вас взяли и поплыли к острову. Должен сказать, с виду вы кожа да кости, под плащами своими, а ежели вас на шею к себе посадить, тут то и понимаешь, какие вы тяжёлые. Особенно миледи…

– Миледи? – спрашиваю я, перебив пылкую речь собеседника.

– Ну да. Миледи Кристина сказала, что по королевским правилам к Игрокам надлежит обращаться только так. А я, словно невежда какой, милочкой её…

– Кристина? – вновь я не даю Грэгу договорить. – Она в порядке? Где она?!

– В порядке, – кивает Грэг. – Устала только очень. Очнулась то она раньше вас, милорд, но совершенно без сил была. Так мы ей гамак соорудили и отправили на боковую. Организм то молодой, восстановится, но после таких приключений отдых всем нужен.

– Вы отведёте меня к ней?

– Конечно.

Мы оставляем людей Грэга, и вместе с ним отправляемся в северную часть острова. Пройдя некоторое расстояние через густые заросли, мы выходим на ещё одну поляну, вдвое меньше предыдущей. Здесь на небольшом расстоянии друг от друга растут две пальмы, между стволами которых моряки соорудили из толстых лиан и больших широких листьев простенький лежак.

На гамаке лежит Кристина. Её укрывает собственный плащ. Глаза закрыты, а лицо кажется безмятежным. Я подхожу к девушке, и некоторое время просто смотрю на неё. Безмерная радость переполняет меня при осознании того, что она жива. Я осторожно касаюсь её лба ладонью. Он тёплый, но не горячий. Жара нет. Дыхание ровное и уверенное.

– Не хочу показаться бестактным, но не могу не спросить, – говорит тихо Грэг. – Вы с миледи… вместе?

– Нет, – отвечаю я в пол голоса, – но она значит для меня больше, чем я могу выразить словами.

– Понимаю, – отзывается мужчина. – Близкий сердцу человек ценнее целой команды.

– Кстати о вашей команде, – говорю я, подойдя к Грэгу. – Спасибо вам и вашим людям, что спасли нас.

– Глупости, – отмахивается капитан. – «Не смей бросать человека за бортом» – так у нас говорят. И потом, это вы с миледи спасли нас.

– Мы спасли не всех, – отвечаю я. – И, возможно, кракен появился только потому, что на борту были мы.

– Может так, а может, нет, – возражает мой собеседник. – До правды мы вряд ли когда-нибудь дознаемся. Да и не интересует она меня. Вы с миледи спасли меня и половину моей команды. Каждый из парней обязан вам жизнью.

– Но вы имеете право злиться, ведь вы потеряли свой корабль.

– «Прекрасную деву» жалко, спору нет, – вздыхает капитан. – Но я предпочитаю жить дальше без неё, чем идти вместе с ней ко дну. Не обременяйте себя моими хлопотами, милорд, и уж тем более не думайте, что я стану на вас зло держать. У меня много должников по миру, вытрясу с них золотишко, и куплю новоё судно. Да и ваши то деньги, что вы мне заплатили, кракену на поживу не достались. Я их в городе оставил. Так что старина Грэг не пропадёт!

Оставив Кристину отдыхать, мы направляемся на поляну, где я и встретил капитана и его команду.

– Нам плот нужно построить, чтобы до материка добраться, – говорит Грэг по пути. – Местные лианы вполне сойдут за верёвки, а древесины на острове хватит и на десяток плотов. Вот только чем рубить деревья? У нас кроме бурдюка с водой, да нескольких ножей ничего не осталось.

– Пустого бурдюка, – уточняю я, возвращая его Грэгу. – Я выпил всё, что было.

– Так для вас же и оставляли, милорд. К тому же миледи сказала, что с помощью карты «Очищение» вы можете сделать морскую воду пресной.

– Грэг, можете сколько угодно называть Кристину «миледи», но я для вас никакой не милорд. Просто Саймон

– Милорд Саймон, – стоит на своём капитан. – Можете, конечно, закидать меня огненными шарами или молниями какими, но и это не поможет.

– Ладно, – я решаю не спорить, – милорд, так милорд. А с плотом я могу помочь. Карта «Рубящий удар» станет хорошей альтернативой топору.

– Вам бы поберечься, отдохнуть, а мы уж как-нибудь сами, – возражает капитан.

– У графа на службе отдохну, – отвечаю, криво улыбаясь.

– Я бы на вашем месте на такое не надеялся, – говорит Грэг, тоже ухмыляясь.

– Помнится, вы сказали, что граф Дедавинский хороший человек?

– А я от своих слов и не отказываюсь, – смеётся капитан. – Но у всех есть свои странности, верно? И потом, в переплёт чаще всего попадаешь именно с хорошими людьми за компанию.

Вскоре мы принимаемся за работу. Я оживляю колоду и начинаю один за другим валить те деревья, на которые указывает Грэг. Затем, с помощью всё той же карты «Рубящий удар» я превращаю деревья в брёвна нужных размеров. Правда, каждый раз мне приходиться заканчивать игру и начинать её заново, так как использование одного заклинания несколько раз подряд увеличивает риск выбрать не ту карту. Я мог бы чередовать заклинание с другими, но так бы я только быстрее устал.

Когда мы заканчиваем подготовительную работу, я убираю карты в карман, и вместе с остальными принимаюсь обтёсывать брёвна. У нас всего три ножа, да один длинный кинжал с широким закруглённым концом, как у мачете. Поэтому мы работаем по очереди, сменяя друг друга.

Лианы, которые заменили нам верёвки, мы также решаем срезать вручную, не прибегая к помощи магии.

– Ножом оно привычнее, да и для вас безопасней, – таков аргумент капитана.

За время наших трудов я смог поближе познакомиться с командой «Прекрасной девы».

Джошуа высок и статен, единственный из гребцов, кому посчастливилось пережить вчерашний день. Общительный и открытый, он может запросто стать душой любой компании. Шутки у него лёгкие, но не лишены особой изюминки, а темы для разговора он подбирает весьма необычные. От особенностей приправ к мясу, до обсуждения подноготной актёров единственного в Обозримых Землях бродячего цирка.

Фрим невысок роста, а если говорить о его внешности, то первое, что бросается в глаза – это его живот, имеющий внушительные объёмы. Но комплекция никак не мешает парню быть едва ли не самым бойким в команде Грэга. Он немногословен, но очень приветлив.

Гемм кажется мне личностью ничем не примечательной. Глаз не цепляется за его внешность, а характер не оставляет памяти о себе. Тихий, скромный, немногословный, тем не менее он располагает к себе, не вызывая при этом к своей персоне ни симпатии, ни антипатии.

Лойд – юноша высокий и долговязый. Он самый молодой член экипажа «Прекрасной девы». И самый ворчливый. Даже когда он улыбается, в его глазах читается недовольство. При этом совершенно неясно, что является причиной этого недовольства.. Общается парень охотно, но первым разговор не начинает, а только участвует в беседах других.

И, наконец, Бренан. Если в двух словах, то это удивительный человек. В этом невысоком, но коренастом мужчине лет сорока каким-то образом гармонично сочетаются такие разные качества, как щедрость и жадность. Этот в целом добродушный человек может поделиться с нищим последней монетой, но когда речь заходит о еде или выпивке, он готов убить любого, кто посягнёт на его собственность.

В такой разносторонней компании работа спорится. Поваленные деревья превращаются в обтёсанные брёвна, а прочные лианы связывают их в единую и цельную конструкцию.

– Я не мог не заметить, что вы не только не потеряли свои карты, но те даже не промокли, побывав в море, – говорит Грэг, когда плот почти готов. – А забрать их из ваших рук и вовсе оказалось невозможно. Мы хотели положить их в ваши плащи, чтобы вы их не выронили ненароком, но не тут то было! Ваши пальцы были словно из камня сделаны. Мёртвой хваткой Игрок держит свою колоду, иначе и не скажешь.

– Вы недалеки от истины, Грэг, – отвечаю я. – Игрок не может лишиться колоды, чтобы с ним не происходило до самой своей смерти. А самим картам нельзя повредить ни сталью, ни магией.

Когда мы завершаем основу плота, то принимаемся за парус. Признаться честно, то я понятия не имею, каким образом можно сделать что-то подобное, застряв на необитаемом острове.

А вот Грэг и его люди проблемы в этом не видят. Каждый из них жертвует часть своей одежды для создания паруса. Из твёрдого корня неизвестного мне растения Гэмм вырезает иглу, а из странного дерева с волокнистой корой получаются достаточно крепкие нити. Я не умею шить, и потому просто жду в сторонке, наблюдая за работой моряков.

Вскоре мы укрепляем мачту на нашем плоту, и на ней гордо красуется самый необычный парус, какой мне доводилось видеть!

Я отправляюсь будить Кристину. Когда та открывает глаза и видит меня, то немедленно вскакивает на ноги и бросается мне на шею. Девушка обнимает меня, крепко прижав к себе.

Я не отстраняюсь, ведь разделяю те же чувства. Радость и облегчение.

Теперь вся команда в сборе. Мы спускаем плот на воду и вместе взбираемся на него. Призванный мной с помощью магии колдовских карт ветер подхватывает наше плавучее средство, и, раздувая парус, толкает его на восток.

Необитаемый остров, кракен, обломки «Прекрасной девы» – всё это остаётся позади.

Глава 8

Моё первое (и надеюсь, последнее) морское путешествие подходит к концу. Почти целый день наша группа двигается на восток. Мы с Кристиной подменяем друг друга, поддерживая магический ветер, толкающий наш плот вперёд.

Когда же мы оба выбиваемся из сил, то наше суденышко мирно покачивается на волнах, а парус, сшитый из различной одежды, безжизненно повисает на мачте.

На море стоит штиль.

Ближе к вечеру мы замечаем землю, и радости нашей нет предела. Омрачает её лишь то, что берег скалистый; из воды то там, то здесь торчат острые камни, и нам вновь приходится поднимать плот вместе с пассажирами в воздух при помощи левитации.

По словам Грэга, мы очутились южнее намеченной цели, и потому нам приходится несколько часов топать на север к ближайшему городу. Точнее, к небольшому селению с крошечной пристанью и охраной в пару щуплых копейщиков.

Оказавшись среди людей, мы не остаёмся без внимания. Как выясняется, нас уже не первый день ожидает человек графа.

– Что вас так задержало? – задает напрашивающийся вопрос высокий статный мужчина, облачённый в доспех, и с оружием на поясе.

Он говорит на общепринятом языке Королевства, которым пользуются во всех уголках материка, но с очень сильным акцентом.

– Кракен, – отвечает за нас Грэг.

Судя по тому, какие эмоции отражаются на лице этого человека, он, вероятно, решает, что мы шутим. А шуток он явно не любит. Впрочем, когда он понимает, что мы говорим вполне серьёзно, то просит всё рассказать, не упускаю ни одной детали.

Что мы и делаем, несмотря на усталость, сильный голод, и острое желание лечь прямо на землю и провалиться в сон.

К всеобщему удивлению человек графа, узнав все перипетии нашего путешествия, решительно отстегивает от пояса увесистый кожаный мешок, и вручает его Грэгу. По его словам, внутри достаточно золота, чтобы восполнить потери «доблестного капитана».

Попрощавшись с Грэгом и его командой, мы присоединяемся к новому знакомцу. Хотя, какой же это знакомец, если ты даже его имени не знаешь? Представляться он не захотел, да и наших имён тоже не спрашивал.

Мы – Игроки, а он – человек графа Дедавинского, и наш сопровождающий. На том и порешили. Не произнеся при этом ни слова.

Наш новый спутник наотрез отказывается задерживаться в селении. Вместо этого он вручает нам нехитрую снедь («на один зубок», как выразилась Кристина), и усаживает в маленькую повозку, запряжённую парой низеньких лошадок. Мы едва в ней умещаемся. Сам же провожатый занимает место на козлах и берёт в руки поводья.

И вот мы сидим в поскрипывающем транспорте, периодически подпрыгивая на кочках просёлочной дороги. Она, эта самая дорога, извивается как серпантин, но при этом уверенно ведёт на восток.

Мы проглатываем вручённую нам еду, едва ли прожёвывая хоть кусочек, и смотрим на открывающиеся нашим взорам просторы. Поначалу нам попадаются лишь небольшие леса и редкие чащобы, но вскоре им на смену приходят возделанные поля и пашни, на многих из которых сейчас трудятся люди.

Я наблюдаю за их работой и пытаюсь понять, что именно они делают. Но тщетно. В Академии Игр учат многому, но только не сельскому хозяйству.

Чем дальше на восток, тем более обжитыми становятся земли. Мы проезжаем несколько деревень, и даже один небольшой городок. В последнем кипит жизнь, люди снуют по улицам, громко разговаривают. Одни что-то продают, а другие что-то покупают. В этом месте также налажено производство, о чём свидетельствует дым, выходящий из труб местных мастерских.

Мы оставляем оживлённые улицы города позади, и перед нами расстилается, будто зелённое полотно, огромная долина. Здесь смотреть не на что, ландшафт однообразный, деревьев мало, и нет ни одной живой души.

День тем временем клонится к своему окончанию, и мы с Кристиной не замечаем, как засыпаем, привалившись друг к другу. Не знаю, продолжали ли мы путь под звёздным небом, или же останавливались на ночлег, но когда я просыпаюсь утром, то вижу высокие городские стены, которые освещает яркий солнечный диск, уже успевший подняться на достаточную высоту.

– А я уж думала тебя придётся на руках к графу нести, – говорит Кристина, посмеиваясь, не забыв наградить болезненным тычком под рёбра.

Наша повозка минует город, и по узенькой замощённой тропе катится дальше – прямиком к каменному замку.

Я c трепетом гляжу на это архитектурное достояние прошлого. В наше время замки уже никто не строит. Нет нужды окружать своё жилище рвом, огораживать его толстыми стенами, ведь ни у одного из существующих ныне государств или потомственных лордов нет достаточно большой армии, чтобы захватывать города.

Говорят, что раньше все, от простого крестьянина до могучего рыцаря, рвались к власти. Они жаждали её, сражались за неё и умирали по той же причине. Наверное, так и было. Но это в прошлом, а сейчас, в наши дни, власть никому не интересна. Ведь проще встать под чьё-то крыло и получить его защиту, чем самому предоставлять защиту другим.

Замок графа не высок, он не поражает умы своим размахом. Но у меня захватывает дух от одного лишь взгляда на него.

Твердыня заключена в кольцо рва, заполненного водой, под которой, я уверен, непременно обнаружатся ещё и острые колья, врытые в землю. Пересечь ров можно только по широкому подъёмному мосту, который сейчас был опущен.

Внешние стены замка имеют немалую толщину, по их углам располагаются четыре высокие башни с узкими окнами-бойницами, из которых в неприятеля могут посылать стрела за стрелой защитники этого места. Стена, как и замок, имеет форму квадрата.

Замковый двор для своих скромных размеров достаточно широк и просторен. В нём размещается кузница и небольшая, всего на несколько животных, конюшня.

Твердыня сложена из больших каменных блоков пепельно-серого цвета. Некоторые из них пошли небольшими трещинами, но в целом структура замка от этого не пострадала. Постройку венчают высокие шпили, над которыми развеваются графские стяги. Красный шлем, обрамлённый венком из жёлтых цветов, красуется на белоснежном фоне – это, надо полагать, символ графа.

Особый шарм замку придают высокие окна с яркими витражами. Каждый элемент этого стеклянного изящества сверкает на солнце, переливаясь яркими искорками.

Наш провожатый въезжает в замковый двор и останавливается. Мы спрыгиваем с телеги. Человек графа отдаёт нам по-солдатски честь, и после этого больше не обращает на нас никакого внимания, полностью сосредоточившись на том, чтобы распрячь животных.

Мы пересекаем двор и направляемся непосредственно к замку, у дверей которого нас уже ожидают.

Мужчина, что стоит у дверей, одет в расшитый серебром камзол, поверх которого накинут белоснежный плащ. Я не сомневаюсь, что на плаще изображён тот же шлем с цветочным венком, что и на стяге, а этот человек никто иной, как граф Дедавинский собственной персоны.

Владетель замка высок и худощав. На вид ему можно дать не больше пятидесяти лет. Узкое лицо, прорезанное неглубокими, но ярко выраженными морщинами, обрамлено длинными до плеч русыми волосами, перехваченными на лбу серебряным обручем. Чисто выбритое, оно по-своему красиво – прямой нос, слегка пухлые губы, густые брови, и большие карие глаза, во взгляде которых читаются любопытство и дружелюбие.

– Миледи Кристина. Простите, не знаю вашей фамилии? – местный правитель первым начинает диалог.

Он говорит на языке Королевства, но с едва уловимым акцентом.

– Лаго. Кристина Лаго, – представляется девушка и в соответствии с этикетом протягивает собеседнику руку.

– Очень рад нашему знакомству, – граф наклоняется и целует тыльную сторону её ладони. – Весьма редкая фамилия в наших краях. Не корите старика за излишнее любопытство, но уж не губернатор ли Южной Окраины приходиться вам батюшкой?

– Именно он, – кивает девушка.

– Этот небольшой городок является самой южной точкой Обозримых Земель. Далеко же вы забрались, миледи.

– Я не по своей воле отправилась в подобное путешествовие.

– Ах, ну что за бестактность с моей стороны! – с сокрушённым видом граф качает головой. – Я ненароком коснулся неприятной для вас темы, и прошу простить меня за это. Я всегда считал судьбу Игроков настоящей трагедией. Маленьких детей забирают из семьи, увозят за десяток другой земель, после чего заставляют отречься от всех близких людей и принести строгие клятвы. И кого они требует сделать это? Детей! Маленьких детей! Впрочем, наверное, такова цена.

– Цена чего? – спрашивает Кристина, которую затронутая тема всегда беспокоила.

– Магии, – отвечает граф. – Магии, и защиты других. Видите ли, раньше мир был другим. Постоянные войны и распри раздирали на части целые государства. Сосед рубил голову соседям, сын убивал отца ради короны, немытые бородатые варвары грабили беззащитных крестьян и насиловали их жён. Я не стану говорить, что сейчас в мире нет зла. Конечно же, есть! Сердца иных людей черны и полны ненависти. Но зло и алчность нынче не принимают таких масштабов, как раньше. Максимум, с чем можно столкнуться – это шайка разбойников. Нынче даже кочевники, которые ещё сотню лет назад существовали за счёт разбоя, строят города и налаживают торговлю не только со своими непосредственными соседями, но и с дальними землями.

Быть может, дело в том, что на планете попросту не осталось достаточно населения для масштабных войн? Или человечество попросту устало от распрей? И не существуй проблемы ночных тварей, то наше время в будущем вполне могли бы назвать эпохой благоденствия…

– Но при чём здесь магия? – спрашивает девушка, потерявшая нить разговора.

– Простите, немного увлёкся, – на лице графа Дедавинского играет лёгкая улыбка. – Так вот, я хотел сказать, что всегда, на протяжении всей истории, были те, кто жертвовал всем, что имел, ради непростого дела. Но если тогда это были рыцари и герои – именно их появления требовали существовавшие в ту эпоху проблемы, в лице, скажем, тёмных властелинов или жестоких тиранов – то сейчас это вы, Игроки. Только вам с вашей магией по силам эффективно противостоять ночным ужасам. Да, вы не выбирали этот путь, но магия сделала этот выбор за вас.

– Разве не в этом заключается главная несправедливость? – вступаю и я в разговор.

– Вне всяких сомнений! Но знаете, как говорят: кто, если не вы?

– Кто-нибудь другой, – отвечает Кристина, скривившись

– Интересная позиция! – смеётся граф. – Но позвольте спросить вас, Кристина, если бы вы имели возможность отказаться от своих карт, буквально в следующий момент скинуть плащ и вернуться к своим родным, вы бы сделали это?

Девушка раскрывает рот, но тут же его закрывает. Ответа не следует.

– Вот видите? Вы колеблетесь! Большая часть вашей натуры хочет отказаться от текущего существования, чтобы вернуться к прежней жизни. Но, правда в том, что вы не можете этого сделать. И дело не в запретах Академии, нет. Просто вы Игрок, а колдовские карты – ваша суть. Это то, кто вы есть, а отказаться от самого себя могут очень немногие.

– Всё равно, не понимаю, зачем запрещать нам видеться с близкими и отрекаться от них? – настаивает на своём Кристина.

– Чтобы бы у Игрока было меньше сожалений, таково моё мнение. Ваше призвание – защищать других от того, с чем они справиться не в силах. Но скольких бы вы не спасли, скольких не погубили – все они будут для вас на одно лицо. Неважно, много ли в вас сострадания и доброты, с годами все эти люди сольются воедино. Их лица и имена будут стираться из вашей памяти, а однажды настанет день, когда вы и вовсе перестанете их запоминать. Но любимые люди – это наш величайший дар. И самое страшное проклятие. Вы можете сражаться за них, делать всё, что в ваших силах, чтобы спасти и оберечь их, но в конечном счете сами же их и погубите. Или погибните, стараясь этого не допустить. Это неизбежно, потому что…

– …Игрок должен сохранять трезвый ум и контролировать свои эмоции каждый раз, когда пробуждает колдовские карты, – заканчиваю я мысль за графа.

– Совершенно верно, – кивает Дедавинский.

Он смотрит на меня с уважением. Кажется, ему пришёлся по душе тот факт, что собеседник понимает ход его мыслей.

– Кстати, я совсем забыл представиться! Виктор Дедавинский, для большинства с приставкой «граф», но наедине, во время личных бесед, можете звать меня Виктором. Поймите меня правильно – я не предлагаю перейти на «ты». Этому препятствует элементарная субординация и общепринятые меры приличия. Именно поэтому при свидетелях для вас я граф. Но во время общения тет-а-тет, не вижу причин для фамильярностей. Вы – Кристина, я – Виктор. А вы? – граф переводит взгляд на меня.

– Саймон Трант, – представляюсь я и крепко пожимаю ладонь, протянутую мне повелителем.

– Саймон, рад знакомству и с вами. Ваша фамилия мне также знакома.

– Я вырос в нескольких лигах от ваших земель.

– На Северной равнине верно? Хороший край, плодородный. Сплошь маленькие деревеньки, населяемые добрыми людьми.

Граф замолкает, но лишь на мгновение.

– Итак, перейдём к делам. Я запрашивал у Академии двух Игроков, но получил отказ. Не положено, видите ли, у ректората отдавать сразу двух выпускников в одни руки. В итоге, ко мне направили Кристину. И вот, несмотря на это, я вижу перед собой не одного владельца колдовских карт, а сразу двух.

– У меня нет рекомендаций, и я был освобождён от распределения, – отвечаю я. – Так что я решил составить Кристине компанию. Если вы согласитесь принять меня на службу.

– Считайте, что уже принял, – с улыбкой отвечает Виктор. – Конечно, будут ещё формальности, канцелярия, и прочее. Но решение уже принято. А сейчас позвольте спросить, каково ваше отношение друг другу?

– Саймон мой эмм… коллега, – отвечает за нас обоих Кристина.

– Эмм… коллега? – эхом отзывается граф. – Надо понимать, что ваше «эмм» означает, что вы больше чем просто коллеги?

Мы с девушкой обеспокоено переглядываемся, что, конечно, не остаётся незамеченным.

– Нет, нет, я вовсе не собираюсь разоблачать вас и доносить в Академию! – заверяет Виктор. – Напротив, я рад, что вы привязаны друг к другу. Вам это только поможет на службе. Знаете, я ведь как раз искал пару Игроков, которые бы могли действовать сообща, готовых подставить друг другу плечо в трудную минуту, как и поступают настоящие друзья. Но как случилось, что двое молодых людей сдружились, несмотря на запрет ректората и страх перед наказанием?

– Последние пять лет мы спали в одной комнате, – говорит Кристина.

Я закатываю глаза и краснею, кажется, от пят до самой макушки. Это точно не та информация, которую нужно было сообщать графу!

– А, понимаю, – отвечает Виктор. Кажется, что подобный ответ не только не смутил или возмутил его, а, напротив, порадовал. – В таких условиях люди зачастую либо привязываются друг к другу, либо между ними возникает общая неприязнь. Скажу честно: я рад, что не случилось второго. И знайте, что всё происходящее в моих землях не покидает их пределов. Конечно, Академия по-прежнему будет следить за тем, как вы пользуетесь колдовскими картами, но пока вы у меня на службе, вы можете не скрывать своих чувств.

– Мы благодарны за тёплые слова, – говорю я, поклонившись.

– А я за вашу будущую службу. Я искренне верю, что у нас с вами впереди долгое и плодотворное сотрудничество. Впрочем, о службе мы ещё успеем поговорить, а сейчас позвольте пригласить вас в моё скромное жилище и лично показать ваши комнаты.