Я – Игрок

Идея мне не особенно нравится, так как я не люблю влажный воздух. Но альтернатива этого пути ещё хуже.

Чтобы не пересекать море, мы можем отправиться дальше на юг, но не по тракту, который вскоре резко заворачивал на запад, а через обширные степи кочевников. Пришлось бы пройти много миль, двигаясь в том же направлении, чтобы миновать горную гряду, отделяющую владения кочевников от восточных земель. Наконец, достигнув ближайшего города со зловещим названием Драохштар, нужно повернуть на северо-восток, и по имевшимся проторенным дорогам отшагать ещё несколько десятков лиг.

Конечно, в городе кочевников можно было бы купить лошадей. Но их скакуны сплошь породистые, чьей родословной позавидовали бы иные лорды. Поэтому их покупка обошлась бы нам в три дорого, и сумма эта могла намного превысить ту, что мы можем потратить в порту.

Имелся и третий вариант. Мы также могли отправиться в портовый городок, но, не доходя до него нескольких миль, повернуть на восток, где нам предстояло миновать нагорье и отыскать безопасный путь через перевал. Но Серые горы, которые мы видели позади обширного леса по пути сюда, были такими высокими, что мне с трудом верилось в существование такого пути.

На другой стороне гор, судя по карте, не было никаких дорог. Однако добраться до замка графа можно было по небольшой и с виду более чем безопасной равнине.

Итак, перед нами стоял выбор: пересечь степи кочевников, и провести в пути не меньше двух недель, свернуть себе шею, а заодно и все остальные части тела на высоких горах, или же переправиться по морю, которое носит имя страшных подводных чудовищ.

После долгого и жаркого обсуждения мы останавливаем свой выбор на море Кракенов.

Придя к согласию, мы понимаем, что этот спор окончательно лишил нас сил. Не сговариваясь, убираем карту, тушим единственную лампу, и растягиваемся на кроватях. Хотя подо мной вовсе не кровать, а лавка. Впрочем, поверх неё я накинул пару мягких матрасов, так что жаловаться не приходится.

Кристина желает мне спокойной ночи, и даже не договорив до конца, забывается крепким безмятежным сном. Я же долго не могу уснуть.

С момента как я покинул Академию, в которой провёл целых пятнадцать лет, минуло всего два дня. Но меня не покидает ощущение, будто прошла уже целая вечность.

Я точно знаю, куда направляюсь, и кто будет рядом со мной, но даже это знание не спасает от неизвестности, что ждёт меня впереди. И, несмотря на то, что во внутреннем кармане моего плаща покоятся колдовские карты, я понятия не имею, как с ней сражаться,

Глава 4

Проснувшись на следующий день, я открываю глаза и вижу, что в небольшое окно, единственное в комнате, заглядывают весёлые солнечные лучи. Я встаю и потягиваюсь. Несмотря на слегка затекшую шея, чувствую себя прекрасно. Игрок отдохнул и готов к новому дню!

Кристины в комнате не оказывается, и потому я решаю отправиться на её поиски.

Я наспех одеваюсь, отмечая про себя, что рад наступлению осени. Всё-таки в теплую погоду в этом кожаном плаще бывает ужасно жарко. Зимы же в нашей части мира достаточно мягкие, без частых снегопадов и низких температур. Правда, до зимы ещё почти три месяца. Ну а пока, миром по праву владеет осень, изобилующая серыми днями и регулярными дождями.

Повинуясь непонятному импульсу, я достаю из внутреннего кармана свою колоду и начинаю медленно просматривать карты. При этом я мысленно тянусь к ним, чтобы ощутить заключённую в них магию. Это не то же самое, что начать Игру. Только лёгкое прикосновение моего разума к сущности колдовских карт. И почувствовав его, колода заметно вздрагивает. Так щенок поднимает голову и преданно виляет хвостом, заслышав голос хозяина.

Сейчас карты дремлют, но они готовы в любой момент пробудиться и исполнить волю своего Игрока.

Я убираю колоду обратно в карман.

Это мой дар, и моё проклятие. И я должен научиться жить с этим, чтобы больше не оглядываться назад.

Спустившись на первый этаж постоялого двора, я направляюсь в харчевню. Но и там Кристину мне обнаружить не удаётся. Впрочем, как и хозяина заведения. Лишь его жена суетится на маленькой кухоньке.

Как выяснилось, я проспал завтрак.

– Могли бы разбудить, – бурчу я в полголоса.

– Ну что вы, милорд, такое говорите? – кудахчет женщина звонким голосом. – Ежели организм требует отдыха, то надобно отдыхать. Тем более человеку вашей профессии. А еды мы вам оставили. Она, поди, ещё тёплая.

Кушанье и вправду не успело остыть, в чём я смог убедиться всего через несколько минут. Меня усаживают за тот самый стол, за которым мы с Кристиной трапезничали вчерашним вечером, и мою тарелку наполняют чем-то неопределённым.

Сперва я просто верчу деревянную ложку в руках, пока исследую взглядом предложенное мне угощение. Это нечто кашеобразное. Однородная масса странно пахнет, а её цвет варьирует от мутно-жёлтого до зелёного.

Я с сомнением гляжу на блюдо, не зная что сильнее: мой голод или нежелание это пробовать.

– Что же вы не кушаете, милорд? – спрашивает повариха, замечая моё замешательство. – Вы просто попробуйте. Я уверена, что вам понравится!

Я пожимаю плечами, но всё-таки решаю последовать совету. Погружаю ложку в жёлто-зелёную кашу, и та издают неприятный чавкающий звук.

Кажется, меня сейчас стошнит.

Я делаю над собой невероятное усилие, поднимаю полную ложку и отправляю в рот её вместе с содержимым.

Удивлению моему нет предела! То, что на вид кажется таким отвратительным, на деле оказывается очень вкусным. Не знаю, какие эмоции в этот момент отражаются на моём лице, но повариха реагирует на них негромким смехом.

– Вот видите, милорд, я же сказала, что вам понравиться! – по голосу женщины становится понятно, что она очень довольна собой.

Я с удовольствием опустошаю свою тарелку, а затем съедаю ещё и вторую порцию фирменной каши Мари (так женщина нарекла своё блюдо).

На мой вопрос о том, где может находиться Кристина, Мари отвечает, что моя коллега сейчас вместе с её мужем на заднем дворе. Поэтому, покончив с завтраком и расплатившись за него, я направляюсь на улицу.

Оказавшись снаружи, я невольно корю себя за мысли о частых осадках, что посетили меня сегодняшним утром. Не зря ведь существует поговорка: не буди лихо, пока спит оно тихо. Небо затягивают рваные серые тучи, одна из которых уже наползла на край солнечного диска. Когда же я обогнул постоялый двор, солнце полностью скрылось из виду, и тут же начинал накрапывать мелкий дождик.

Кристину я обнаруживаю вместе с хозяином постоялого двора возле распахнутых дверей подземного погреба. Оказывается, девушка проснулась на пол часа раньше меня, и уже успела позаботиться о припасах. Их у владельца заведения имеется более чем достаточно, поэтому ему не составило труда собрать достаточно провизии на двух человек.

– Вполне хватит, чтобы пересечь море Кракенов и не умереть с голоду, – заверяет нас мужчина.

Приобретённая провизия умещается в паре заплечных сумок. Одну из них Кристина отдаёт мне, вторую перекидывает через своё левое плечо.

Мы благодарим хозяина за временный постой и собранные для нас припасы, и, расплатившись за них, собираемся уходить. Но мужчина вдруг останавливает нас, а затем протягивает деньги обратно.

– Мне право неловко вас просить, – бормочет он, сжимая в руках монеты, – раньше ведь как было? Ночные твари и монстры там всякие, они ведь только на большаках водились, прятались в лесах, да по болотам топким шастали. А нынче в таких местах им, небось, и охотиться не на кого, а в крупных городах вашего брата хватает. Игроков то бишь. А мы – народ сельский, мы им и отпор то дать не можем…

– К чему вы клоните? – спрашиваю я, перебив его речь. – В вашем селении есть порождения ночи?

– Не в селении, нет. У меня в погребе, – мужчина указывает пальцем на открытую дверь, и голос его заметно дрожит.

– Но я же спускалась туда вместе с вами, там никого нет! – удивляется Кристина.

– Миледи, мы ведь с вами были только сверху. Там то и верно, никого нет.

– У погреба два яруса, – озвучиваю я догадку.

– Верно, милорд. В конце подвала дверца, неприметная такая. Потянешь за кольцо, дверца и откроется. Спускаетесь по лестнице, и вы внизу. Понимаете, – мужчина переходит на шепот, – внизу у меня алкоголь хранится. Вино, самогон. У меня запасов на год вперёд хватит. Поэтому и приходится хорониться таким вот образом. Прознай местное хулиганье, что у меня целый погреб выпивки, они бы давно меня обчистили!

– И вы считаете, что в ваш погреб забралось порождение ночи? – спрашиваю я.

– Вы его видели? Как оно выглядело? – добавляет от себя Кристина.

– Нет, не видел. Но я слышал звуки.

– Какие звуки? – разом спрашиваем мы с Кристиной.

– Вой, – отвечает мужчина. – Жуткий такой! Ещё бульканье какое-то. Я как услыхал это вчера вечером, пустился наутёк. А дверцу то потаённую подпёр ящиком тяжёлым, чтобы тварь, значит, не выбралась наружу.

– Вы хотите, чтобы мы спустились в подвал? – подытоживаю я нашу беседу.

– Да! – воодушевляется хозяин постоялого двора. – Я ведь не глухой, слышал, как вчера миледи рассказывала про монстров всяких, и как Игроки с помощью магии их убивают. И если вы, милорд и миледи, согласны, можете брать припасы бесплатно. В оплату вашей работы, так сказать. А я вам сверху ещё и монет немного добавлю!

Переглянувшись с Кристиной, мы соглашаемся. Условия предложенной сделки кажутся нам более чем приемлемыми.

Оставив мешки с припасами хозяину постоялого двора, и забрав свои монеты, которыми совсем недавно расплатились за припасы, мы спускаемся в погреб. Я следую впереди, Кристина позади, в шаге от меня. Мы быстро находим потаённую дверь, поверх которой перепуганный мужчина водрузил ящик, полный овощей.

Общими усилиями нам удаётся отодвинуть ящик (который оказался довольно тяжёлым), и, оживив колдовские карты, спускаемся по лестнице вниз.

Здесь темно, лишь тусклый свет одинокой лампы выхватывает из темноты небольшую площадку возле нижней ступеньки. Чтобы не двигаться вслепую, я перетасовываю колоду, и, коснувшись её кончиками пальцев, вытаскиваю две карты. Затем, сосредоточившись, выбираю необходимую.

Через мгновение перед нами появляется небольшой шар белого света, который зависает впереди нас, и разгоняет своим светом тьму. Шар двигается вместе с нами, сохраняя изначальную дистанцию.

Мне приходится держать карту «Источник Света» сыгранной, чтобы созданной магией шар освещал нам путь. Вторая карта, побочная, возвращается обратно в колоду. Я делаю первый шаг внутрь погреба. Кристина следует за мной.

В этот момент тишину прерывает негромкий, но пробирающий до дрожи печальный вой, а следом за ним раздаются ещё более тихие звуки. Но то, что хозяин постоялого двора принял за бульканье, на самом деле было всхлипыванием. Словно там, в темноте, кто-то тихо плакал.

Вскоре всё затихает, но уже через мгновение последовательность звуков повторяется.

Мы медленно продвигаемся к источнику звука, который, судя по всему, находится в дальнем конце продолговатого помещения подвала. Единственный узкий проход, не сворачивая, ведёт прямо к неизвестному существу. По обе стороны от нас громоздятся бочки разных размеров, некоторые стоят друг на друге.

Шаг за шагом мы приближаемся к источнику звука, и потому держим карты наготове. Впрочем, если дело дойдёт до сражения, первой вступать в него придётся Кристине. Мне же, прежде чем использовать другое заклинание, понадобится несколько секунд на то, чтобы вернуть сыгранную карту в колоду, а саму колоду перетасовать.

Неожиданно всё стихает. Вместо воя и всхлипов теперь становится отчетливо слышно, как некто принюхивается, порывисто втягивая носом воздух.

Чувствуя что-то неладное, я срываюсь на бег. Всего несколько широких шагов и я оказываюсь в том месте, где предположительно должен располагаться неприятель. Свет созданного мной шара позволяет различить на полу достаточно большую бочку. А под ней – порождения ночи.

Ростом не больше подростка, с тонкой серой кожей, через которую проглядывают узкие продолговатые кости. Внешне тварь имела определенное сходство с человеком. Пять пальцев на руках, нос, губы, форма лица. Лишь длинные вытянутые конечности, цвет кожи, да белёсая плёнка, покрывающая глазные яблоки, ясно говорили о том, что перед нами никакой не человек, а монстр, рождённый во мраке ночи.

Существо, по всей видимости, всё-таки учуяло нас (или услышало мои торопливые шаги). Тварь начинает биться в конвульсиях. Она лежит на животе, придавленная сверху бочкой, и теперь, кажется, пытается забраться под неё всем телом.

Не похоже, что существо собирается на нас нападать. Скорее наоборот, сейчас оно боится за собственную жизнь, ожидая нападения с нашей стороны.

Осознав тщетность своих попыток, тварь затихает, и, обхватив голову длинными пальцами, принимается жалобно скулить.

Я осторожно приближаюсь, внимательно осматриваю бочку и существо под ней. Из его правого бока торчат окровавленные обломки сломанных костей.

– Он не жилец, – говорю я тихо. – Бочка свалилась ему на спину и сломала несколько ребер. Также, возможно, поврежден позвоночник.

Кристина тоже подходит к порождению ночи, и долго всматривается в него, глядя на его стенания. Не выдержав, девушка отворачивается. Она заканчивает Игру, усыпив карты, и делает несколько неуверенных шагов по направлению к выходу.

Я с сочувствием смотрю на неё. Она повёрнута ко мне спиной, но я вижу, как вздрагивают её плечи. Кристина плачет.

Мне не составляет труда догадаться, что именно она сейчас чувствует. Одно дело слушать о ночных монстрах от профессоров Академии, или рассказывать о них простому люду, заполнившему зал харчевни, и совсем другое – увидеть монстра своими глазами. Увидеть его таким беспомощным.

Я возвращаю сыгранную карту в колоду, и подвал погружается в темноту. Перетасовав колоду, я вытаскиваю пару карт. Они зависают прямо перед моим лицом, хотя я и не вижу их. Не задумываясь, выбираю одну из них.

Заклинание приходит в действие и в воздухе появляется длинная ледяная сосулька, чьё бледное свечение заполняет пространство. Спустя мгновение она вонзается монстру прямо в затылок. Голова порождения ночи падает на земляной пол и существо затихает.

Я усыпляю карты и возвращаю их в карман. Чернота подвала поглощает меня с головой.

Моя вторая Игра окончена.

Глава 5

После того, что произошло в погребе, Кристина наотрез отказывается отправляться в дорогу немедленно. Потому, несмотря на прежние планы, мы остаёмся на постоялом дворе до полудня. Я совру, если скажу, что время это выдалось насыщенным и запоминающимся. Совсем наоборот, серые и унылые, часы растягивались в бесконечность.

Когда солнце достигает зенита, мы садимся обедать, и лишь после этого выдвигаемся в путь.

События этого утра мы не обсуждаем. Кристина за всё время не проронила не слова, и заговорила лишь после того, когда мы вновь оказались на тракте, да и тогда речь шла о погоде: дождь то переставал, то вновь начинал накрапывать. А я считал, что не в праве поднимать этот вопрос, чем наверняка заставил бы девушку вновь пережить неприятные мгновения.

И вновь мы с девушкой шагаем по замощённой камнем дороге. С запада холмы становятся всё выше, поверхность их голая и каменистая, практически без растительности. Город Салон окончательно пропадает из виду. Его золотые крыши давно остались позади, и отсюда их было уже не разглядеть.

С востока на тракт всё яростнее наступает нагорье. Крайнюю границу Серых гор знаменуют острые камни разных размеров, торчащие прямо из земли. Чем дальше на восток от дороги, тем выше становится местность, пока и вовсе не перерастает в серые каменные громады. Острые пики возносятся вверх то там, то здесь, пронзая затянутое тучами небо.

В какой-то момент мы примечаем едва заметную среди камней тропку. Петляя и извиваясь, она ведёт прямо в горы, устремляясь к вершине одной из них.

– Вот и путь на перевал, – подмечаю я, останавливаясь.

– Ну и чего ты встал? – спрашивает Кристина и легонько толкает меня в плечо. – Идём, нас ждёт морское приключение!

Я невольно вздыхаю, воздевая глаза к хмурому небу. Не могу сказать, что мысль о приключениях вызывает у меня такой же энтузиазм.

Через некоторое время мы решаем сделать привал. Вот только трапезничать под моросящим дождём нам совсем не хочется, поэтому мы ищем укрытие.

Подходящее место удаётся обнаружить примерно через милю. На трёх больших камнях сверху лежит четвёртый, широкий и плоский, он создаёт подобие крыши. Мы без раздумий забираемся внутрь.

Здесь сухо, и мы усаживаемся на пол каменной пещерки. И как раз вовремя! Дождь снаружи усиливается – теперь он уже не капает, а льёт как из ветра.

Мы достаём из заплечных мешков нехитрую снедь и принимаемся за еду. В ход идут тонкие полоски вяленого мяса и сушёные фрукты. Запив всё это чистой колодезной водой, мы приваливаемся спинами к прохладной поверхности камня и ждём завершения дождя.

Пока стена воды отделяет нас от внешнего мира, в каменном убежище ведётся неспешная беседа.

– Ты никогда не думал о нашем даре? – спрашивает Кристина.

– Трудно о нём не думать, когда пользуешься им каждый день.

– Я не о том, – смеётся девушка. – Сам знаешь, одни рождаются с даром, а другие нет.

– Так и должно быть, – пожимаю я плечами. – Представь, если бы каждый носил за пазухой колоду карт!

– Да, пожалуй. Но почему именно мы?

– Мы?

– Да, ты и я. Мы ведь единственные в своих семьях у кого есть дар.

– Не знаю, – вздыхаю я. – Может это решают боги.

– Они покинули наш мир, – качает головой Кристина.

– Да. Но что если они всё ещё наблюдают за миром? Они ведь всемогущие, верно?

Девушка не отвечает. Какое-то время проходит в молчании, а затем она спрашивает следующее:

– А ты не думал о том, чтобы повидать семью?

Я внимательно смотрю на неё, пытаясь понять, не шутит ли она.

– Я не шучу, – добавляет Кристина, словно прочитав мои мысли.

– Думал, конечно, – говорю я, опустив голову. – Но не о том, чтобы их увидеть. Лишь о них самих. О маме, и о том, какие тёплые у неё всегда были руки. О младшей сестре, которая едва научилась ходить, когда меня забирали в Академию. Сейчас она, наверное, уже вовсю встречается с мальчиками.

– Но почему ты не хочешь их повидать?

– Потому что это запрещено, – отвечаю удивленно я.

– Да наплевать на запреты! – решительно заявляет Кристина, и её лицо озаряет улыбка. – Нельзя всегда и везде следовать правилам.

– Даже если на кону твоя собственная жизнь, или жизнь твоих родных?

– Если об этом никто не узнает, как тогда на тебя объявят Кровавую охоту? – улыбка девушки становится ещё шире.

– Я не готов рисковать жизнями своих родных, – твёрдо говорю я. – А ты?

– Я… не знаю. Возможно, когда стану Странствующим Игроком…

– Да, – неожиданно для себя соглашаюсь я, – в этом есть смысл. За странниками Академия следит не так пристально.

Беседа продолжается. Пока не закончился дождь, мы успеваем обсудить ещё множество тем. Когда же ливень сходит на нет, мы выбираемся из своего убежища, и возвращаемся на тракт.

Мы ускоряем шаг, чтобы до ночи успеть достичь порта. Едва заканчивается дождь, как из-за туч выглядывает весёлое солнце, но лишь для того, чтобы уже через час скрыться за горизонт.

Начинает темнеть, когда мы проходим раскрытыми настежь и никем неохраняемыми городскими воротами.

Город пахнет рыбой. Запах настолько сильный и резкий, что вскоре мне начинает казаться, будто он заполнил мои лёгкие и вытеснил из них весь воздух. Я невольно прикрываю нос рукой, но даже это не спасает от ужасающей вони.

– Давай найдём ближайшую таверну, – предлагаю я, и мой голос звучит гнусаво из-под сомкнутых пальцев.

– Давай, – поддерживает Кристина. – Ну и смердит же это место! – добавляет она, скривившись.

Сказано – сделано. После недолгого блуждания среди приземистых и неказистых на вид зданий, мы обнаруживаем одноэтажное строение с большим количеством окон и вывеской над входной дверью. Надпись на ней гласит: «Трактир Хвост Русалки».

Заведение битком набито народом. В полутьме – а света от десятка зажжённых свечей и нескольких масляных ламп едва хватало, чтобы разглядеть фигуры людей – не меньше сотни личностей разных мастей и возрастов распивают горячительные напитки и горланят во всё горло.

Шум стоит невообразимый. Не говоря уже о запахе. В помещении душно, а от посетителей разит вином, луком, чесноком, и, кончено же, рыбой. Кто-то из присутствующих курит трубку, так что ко всему упомянутому примешиваются ещё и клубы табачного дыма.

Мы с Кристиной начинаем пробираться вдоль столов, и тут один из посетителей дёргает девушку за полу плаща. Кристина разворачивается и влепляет нахалу такую затрещину, что тот теряет равновесие и вместе со стулом падает на пол. Виновник инцидента остаётся лежать там же, куда рухнул, а по залу таверны разносится его громоподобный храп. Видимо, он настолько пьян, что заснул в ту же самую секунду, как его тело оказалось в горизонтальном положении. Приятели поверженного пьяницы хохочут и одобрительно улюлюкают. Им явно пришлось по вкусу такое зрелище.

С трудом, но нам всё-таки удаётся добраться до трактирщика, который стоит за высокой стойкой и вытирает стаканы грязным полотенцем. Позади него на стене красуется высушенный хвост какой-то рыбёшки. Не думаю, что когда-то принадлежал русалке, хоть название заведения и намекает на это.

Мы объясняем мужчине цель своего визита, и он несколько призадумывается. Вскоре он кивает, и указывает на полтора десятка личностей в зале трактира.

– Только не надейтесь особо договоритесь с кем-то из них, – добавляет он, неприятно ухмыльнувшись.

Нам ничего не остаётся, кроме как обратиться к каждому, на кого указал трактирщик.

Сперва мы подходим к высокому тучному мужчине с редкими волосами на вытянутой голове. От его грязной одежды разит ещё сильнее, чем от него самого. Мы пытаемся завязать с ним разговор, но в ответ он лишь называет нас «каракатицами» и продолжает заливать себе глаза дешёвой выпивкой.

Неудача не останавливает нас, и мы продолжаем расспрашивать владельцев судов. Но, как и в случае с первым моряком, всё тщетно. Никто не хочет нас слушать. Одни просто отказываются говорить, другие открыто хамят и оскорбляют, а иные и вовсе потешаются над любым произнесённым нами словом.

Очень скоро мы понимаем, что в отличие от многих других уголков мира, в этом городе не уважают Игроков, и тем более не боятся их. Похоже, дело в том, что здесь о нашей профессии попросту ничего не знают. И для большинства мы не более, чем чудаки в смешных плащах.

– Может начать Игру, и поджечь одну из этих пьяных физиономий? – говорит Кристина с хищной улыбкой.

– Если наши поиски не увенчаются успехом, и придётся возвращаться к перевалу, то я первый достану колоду, – обещаю я.

В конечном счете, в углу таверны мы обнаруживаем невысокого коренастого мужчину. Он широк в плечах, прилично одет, и сидит за маленьким круглым столом в гордом одиночестве. У него ясный взгляд и приветливая улыбка. Из-под шапки-треуголки выбиваются огненно-рыжие кудри, а широкое обветренное лицо обрамляет густая борода того же цвета.

На столе перед мужчиной нет ничего кроме тарелки с очищенными ядрышками маленьких орешков, которые он методично отправляет себе в рот и неспешно пережёвывает. Возле стола, впрочем, как и во всём трактире, нет свободных стульев, поэтому мы просто подходим поближе к рыжебородому посетителю, и замираем напротив него.

– А я всё гадал: как скоро вы ко мне подойдёте? – мужчина первым заговаривает с нами.

У него слегка хрипловатый, но в целом приятный голос.

– Меня, кстати, Грэгом зовут. Не гоже ведь общаться, называя друг друга «эй ты!», – добавляет он.

– Я Саймон, а это Кристина, – отвечаю я, на что Грэг снимает треуголку и слегка кланяется. – Вы ждали, что мы подойдём к вам?

– Разумеется, – улыбается мужчина. – Вы ведь разговаривали со всеми капитанами в этом зале. Ну, то есть, пытались разговаривать.

– Так у вас есть корабль? – удивляюсь я. – Трактирщик не указывал на вас.

– Не удивительно, – пожимает плечами Грэг. – Я ведь не из этого контингента, – говорит он, обводя залу широкой ладонью.

– Потому что вы трезвый? – ухмыляется Кристина.

– А знаете, юная леди, некоторые сочли бы подобные слова оскорблением, – в голосе мужчины слышится укор.

– Но только не вы? – не остаётся в долгу девушка.

– Да, – с улыбкой соглашается капитан, – только не я.

– Нам нужно пересечь море Кракенов в кратчайшие сроки, – говорю я.

– Вот как? Хм… – задумчиво отвечает Грэг. – Я бы мог переправить вас. Да и вряд ли кто-то ещё в этом провонявшем рыбой месте согласиться взять вас на борт. Впрочем, мне бы хотелось для начала узнать, кто вы такие?