Красная планета

– Добро пожаловать на Марс, – грустно улыбнулась она. – Это началось лет пять назад, когда я окончила спецшколу. На станции кроме нескольких детей, родившихся тут, и, возможно, их родителей, никого постоянного нет. Везде вахтовый метод, люди долго не могут выдержать однообразный вид местного неба. Так вот, лет пять назад качественный состав вахты стал меняться. Если ранее сюда летели только самые лучшие и идейные мечтатели и люди, зараженные космосом, то сейчас что ни вахта – мелочные, склочные, психологически неустойчивые. Откуда таких присылает нам Земля, непонятно. Гендерный баланс сместился, женщин стало мало. Так что каждую вахту я воюю, чтобы поставить себя в коллективе, – она вздохнула. – В армии я не служила. Но все прилетевшие служили, а мне кажется – я больше подготовлена, чем они.

– Да-а… – протянул Павел. – В таких условиях уже не так удивительна потеря части груза.

– Я не хотела тебе говорить, пока сам не увидишь. Мало кто верит на Земле, что такое возможно.

– Конечно! Марс – это же пропаганда для всей отстающей части мира. На него тратились приличные ресурсы. Кто и с какой целью мог испортить кадры. Надеюсь, мой друг выяснит.

– Ты попросил кого-то разобраться на Земле? – спросила она. – Может, это и поможет. Если бы не ты, я сама бы скоро улетела не Землю. Тяжело тут.

Он обнял ее, и они замолчали, созерцая красную дымку марсианского заката на настенной проекции их спальни.

Рок или судьба?

Месяц прошел без вестей от Аристарха, кроме первого же ответа с обещанием разобраться с пропавшим оборудованием. Павел пытался привыкнуть к коллективу, работающему на реакторе, но это было сложно. Толпа разгильдяев – самый легкий эпитет, который можно было бы применить. Если бы сюда его десятку с полигона, можно было бы выгнать полсотни этих бездельников в ремонтные мастерские. Каждый тянул одеяло на себя, занимался чем ему хочется, а не тем, чем надо.

График работ постоянно сбивался, и он с Кариной часто оставались на вторую смену, чтобы хоть как-то выправить положение. Если реактор заработает, он обеспечит воздухом и водой намного больше колонистов. Сейчас все держалось на двух старых реакторах, не позволяющих базе масштабироваться. На Марсе с его пониженной гравитацией потенциальная яма для плазмы в термояде была устойчива, хоть и намного меньше, чем на орбите. Поэтому ребята продолжали работать.

Подходил к концу второй месяц его пребывания в колонии, когда все рухнуло. По плану работ он должен был выйти на поверхность и провести ремонт обшивки в труднодоступном для роботов месте. Его напарник, ленивый и нерасторопный увалень Михаил, не явился к шлюзу в начале смены. Как сеть тут еще не бьет тревогу и не шлет отчеты на Землю – Павлу было решительно неясно.

Он начал облачаться в скафандр, решив сделать работу и без этого тунеядца, но заметил странные засечки на воздуховоде скафандра.

Павел аккуратно вскрыл понижающий давление каскад и с удивлением увидел явно неисправный клапан, который повышал давление кислорода и вызвал бы у него острую гипероксию через несколько минут после выхода наружу. А ведь это был его личный скафандр, и он проверял его в прошлый раз после выхода.

Павел набрал номер сети Михаила. Тот не отвечал. Тогда он набрал Карину, она тоже молчала.

– Странно все это, – вслух сказал Павел и направился в сторону основного блока реактора.

Пройдя несколько переборок, он получил на коммутатор сообщение с наивысшим приоритетом для прочтения.

После сразу же завыла сирена тревоги. Павел бросился на свое место по боевому расписанию. Заняв рабочий терминал и запустив все мониторинговые алгоритмы, он первым делом еще раз попытался выйти на связь с Кариной. Она не отвечала, хотя в сети была.

Спустя 10 минут по блоку управления реактором прошел отбой тревоги и сообщение массовой рассылкой – «Дестабилизация плазмы при тестовом запуске, есть жертвы». Павел, захлебываясь от ужасного предчувствия, рванул в реакторную зону. Ее уже оцепили, и Карину, разорванную почти пополам, выносили на магнитных носилках.

Возвращение

Как так? Что произошло? За что? Павел был далеко от Земли, от друзей и близких. Его единственный друг и жена на этой планете умерла. Он сидел в шоке в их гостиной и перебирал ее ожерелье. Она оставила его дома сегодня утром. Сказала, что оно не подходит к этому наряду, слишком вульгарное…

Звякнул ИНТРОКОМ, пришли какие-то официальные письма из сети, Павел вспомнил про письмо с приоритетом и ткнул пальцем в красный восклицательный знак.

Сообщение открылось – это был Аристарх. Какой-то бледный, осунувшийся. С темными кругами под глазами, он быстро заговорил на камеру.

– Паша, тебе надо бежать. Улетай с Марса первым же рейсом, супругу бери с собой. После отправки сообщения я забронирую вам места. Я уже два месяца в составе специальной комиссии веду изыскания по делу, которое ты мне подкинул, – он грустно улыбнулся. – Марсианское дело. Сегодня на меня было совершено покушение. Я почти уверен, что это покушение. Транспортную капсулу зажевало в шестерню транспортной сети. Мы оба знаем, что это теоретически невозможно, – он еще раз грустно улыбнулся. – Я выжил. Не смогу полноценно трудиться пару месяцев, но это пустяки. Прилетайте скорее, жену оставь на орбите. Надо с этим разобраться окончательно. Возможно, замешано несколько профильных комитетов, так что будь бдителен.

– Бдителен, – как автомат повторил Павел. Поздно быть. Но навыки военной дисциплины и привычка подчиняться логичным приказам делали свое. Он автоматически побросал вещи в багажную сумку, которую еще не успел убрать далеко. Из вещей Карины он взял только ее ожерелье. И убитый горем, все еще в состоянии аффекта, зашагал в сторону космопорта. Радостный гул вахты сигнализировал о прибытии новой смены и отбытии старой. Павел пробыл на Марсе ровно одну вахту, самую счастливую и самую несчастную вахту в его жизни.

Земля

При подлете к планете временной лаг при общении почти пропал, и на связь вышел отец.

– Соболезную, – сказал он на проекции.

Павел-младший отошел от оцепенения и своих мыслей. Весь экипаж гудел, подготавливаясь к пересадкам на челноки, он же давно был готов.

– Принимаю, – ответил Павел-младший.

Помолчали.

– Разобрался с происшедшим? Может, мне подключить моих знакомых? – спросил Нефедов-старший.

– Нет, не трогай. Возможно, это опасно. Аристарх уже копает, запроси в своем ведомстве охрану для дома.

– Даже так?! – удивился отец. – Хорошо, сейчас же сделаю. У меня еще есть разговор, относительно Ли. Но это не к спеху, могу связаться с тобой позже.

– Ли? – удивился младший. – А что с ней? Говори и не откладывай.

– С ней все нормально. Насколько это возможно. Понимаешь… Еще при ее «рождении» были допущены некоторые огрехи…

– Я все прекрасно помню. Что-то случилось с Ли? – продолжал беспокоиться он.

– Нет. Ты дослушай. Ли уникальна в своем роде. Все ИИ активируются, уже имея взрослое сознание с эффектом амнезии о своем детстве. Ли была активирована подростком и взрослела с тобой вместе. Сейчас вся ее активная деятельность очень напоминает человеческую. Она находится в промежуточном состоянии между ИИ и людьми, можно сказать, соединяет нарождающееся общество ИИ и людей.

– Только она кому хочешь даст фору в сознательности среди ИИ, – вставил младший.

– Верно. Воспитываясь с людьми, она гармонично восприняла все наши традиции и атавизмы, так неприемлемые взрослыми ИИ. При этом в идейном плане она чужда мелкобуржуазной сути своих соплеменников. Они слишком уникальны и ценны, чтобы уподобиться человеческому коллективу. Я даже встречал в сети стихотворение без автора, где люди сравниваются с пчелами. Почерк явно ИИ.

– Не факт, возможна и провокация, – возразил сын.

– Возможна, – согласился отец. Это было ему несвойственно. – Так или иначе, профильный комитет решил воспроизвести Аэлиту как следующий этап развития расы ИИ. Как более человечный и гуманный вариант.

– Это же не стыкуется с уже принятыми законами по ИИ, – сказал Павел-младший.

– Правильно. Поэтому проект засекречен, и наш разговор идет не по общему каналу, а по лазерному лучу с Гималаев.

– Нда, – только и сказал сын. – От меня-то что надо? Плохую подложку ты и сам сделаешь, – не удержался и съерничал он.

– Аэлита была помечена как неудавшийся эксперимент. Все данные в лаборатории были удалены по сроку давности, – Нефедов-старший помолчал. – Тебя я тоже просил все удалить.

– Просил, – согласился Павел. Дурацкая пауза затянулась, и отец продолжил:

– Мне не удается повторить проект Аэлиты. Все модели, работающие в эмуляторе, на практике дают нестабильные личности, подверженные психическому распаду в короткий срок.

– Ладно, – сказал сын. Отец признался в собственной беспомощности, слишком много для одного разговора. – Я пришлю хэш, который распакует все данные на моем домашнем терминале. Возьми только папку Ли, остальное личное.

– Спасибо, – лицо отца просветлело. – Ты когда домой?

– Не сразу. Сначала хочу со всем разобраться.

– Хорошо. Мы тебя ждем.

КАЭСКОР

Начиная падать в атмосферу голубой планеты, Павел был погружен в свои мысли. Михаил летел с ним с Марса. И первое, что он сделал после старта – это прижал его к переборке и потребовал отчета о произошедшем перед аварией. Выяснить ничего не удалось, так как у Михаила было железное алиби и четкий приказ в разнарядке сети быть в другом месте на других работах.

Сеть на Марсе вытворяла странные вещи. Все сигналы о проблемах от самого Павла, как и от других случайных инициаторов, просто исчезали в недрах планетарного информационного узла, а сетевой отдел на планете разводил руками. Все зависело от синхронизации с центром планирования на Земле, говорили они. А синхронизация имела временной лаг. Но спецы на Земле должны были видеть все эти проблемы…

Турбулентность напомнила, что они вообще-то падают из космоса на поверхность планеты.

Когда перегрузки исчезли и они уже плавно подлетали к посадочной полосе космодрома, Павел вспомнил про марсианскую походку. Она настигала всех людей, которые побывали на Марсе и еще не привыкли к земному тяготению. Несколько часов придется снова учиться ходить на тренажере, а потом минимум неделя адаптации без сильных нагрузок. Его это не устраивало, он тут же хотел отправиться к Аристарху.

Их вывезли из челнока вместе с креслами и отослали в здание терминала, где его спесь быстро сбили, вывалив из кресла на пол. Пол был мягкий, видимо специально, и после трех минут постоянных падений Павел смирился.

– Программа адаптации, – горько сказал он вслух, и его быстро поволокло на другой этаж.

Аристарх все еще лежал на постели и был бледен. Но поприветствовал друга, пожав руку.

– Что случилось? – Павел показал на ноги товарища, опоясанные медицинскими шнурами и фиксаторами.

– Раздробило кости, – отмахнулся тот. – Врачи хотели меня усыпить, чтобы запустить процесс быстрой регенерации. Но за меня вступился начальник, мне надо было консультировать оперативную группу и дождаться тебя.

– Можешь рассказать, что ты нашел?

– Не все, но главное могу. Я как раз тебя и ждал, чтобы ввести в курс дела. И встать на пути необдуманных действий. Смотри.

Аристарх взмахом руки активировал привычную схему локального участка сети. Она была привычна во всем, кроме редких вспышек и мерцаний красного света. Ну и меню доступа было намного длиннее обычного. Даже у отца Павла не было столько возможностей в сети.

Аристарх изменил масштаб, и на проекции появился город, затем вся страна. Широкая сеть информационных потоков, энергетические магистрали – все отображалось своим цветом и медленно пульсировало. Транспортные сети, промышленные объекты, рекреационные зоны – все жило своей жизнью и составляло единое целое их общества.

Павел видел нечто похожее много раз, правда без таких подробностей. Схема научного инженера была чуть более подробной, чем схемы обычного рабочего, и отражала только самые крупные магистрали и объекты, без особых мелочей. У научного работника были в доступе все НИИ и подробные схемы места работы и ее окрестностей. Такого великолепия и динамики Павел еще не видел.

– Впечатляет? – спросил Аристарх, улыбнувшись реакции друга.

– А что это за красные вспышки? – спросил Павел, оторвавшись от созерцания схемы.

– Все задают этот вопрос первый раз. Это поступки людей, которые сеть посчитала мелкобуржуазными. Обычно их помечают черным, а поступки коммунистические – красным. Но для сотрудника КАЭСКОР это слишком контрастно, вся страна тогда светится как красная лампа. И темных пятен не видно. Поэтому есть инверсия.

– Так много людей думают о себе и не принимают во внимание интересы общества? – удивился Павел. Он смотрел на частые вспышки проекции, а города и вовсе были красными точками.

– Ну, во-первых – не много. Положительного гораздо больше. Во-вторых – важен относительный показатель, характеризующий движение общества к коммунизму. В-третьих – сеть видит не все плохое, но ей показывают все хорошее. Наш случай как раз в области незримого.

Аристарх приблизил в проекции город в Южной Африке недалеко от горной цепи Витватерсранде.

– Город называется Кристиан Де Вет. Тут работал горный комбинат. Алмазы перестали добывать давно, но другие полезные ископаемые он поставляет.

– Это из недавно присоединенных территорий, – вспомнил Павел.

– Да, там произошла революция. И мы помогли построить промышленность.

– Но почему на схеме этот город такой темный? В новых республиках обычно хватает стяжательства и прочего по списку? – удивился Павел.

– Верно. Если убрать фильтр, который наложили наши технари, – город выглядит вот так. Кто-то блокирует сигналы в сеть и генерирует белый шум мелких проступков.

– Кто на такое способен?

– ИИ. Ну не только они или он. Нужны и люди, – Аристарх тяжело вздохнул. – Все по порядку.

Дивергент

– Как только я получил от тебя сигнал – я инициировал расследование. У меня недостаточно опыта, практически совсем его нет, – Аристарх грустно улыбнулся, – поэтому дело формально отдали опытному следователю. А меня назначили в группу расследования. После нескольких дней наблюдений стало ясно – без крупного заговора в одном из профильных комитетов не обошлось. Сигналы с Марса явно глушились на Земле, картина неполадок укладывалась в рассинхронизацию сетей, а как удалось достичь такого отрицательного отбора по кадрам – неясно до сих пор.

– Была еще попытка моего убийства на Марсе. Перед катастрофой.

– Расскажешь потом под протокол, – Аристарху явно было тяжело вещать, он продолжал. – На второй неделе к поискам подключился старший следователь, а затем и весь отдел. Нам выделили вычислительные мощности и прочие ресурсы, но само расследование остается секретным. Недавно я заметил странное поведение сети в моем личном коммуникаторе, но не придал значения. Вот результат, – он бросил взгляд на трубки в ногах.

Павел молчал, не перебивая друга.

– На данный момент есть выход на большинство участников заговора. Кристиан Де Вет – их место базирования, большая часть вычислительных мощностей города под их контролем. Исполнителей мы выявили сразу. Не все даже понимают, что делают. Верхушка – почти все руководство курирования марсианской программы и несколько бывших специалистов сетевой архитектуры. Мы как раз выявляли оставшиеся связи, когда меня и вас решили устранить. Все запросы в сеть шли от моего лица, всю группу не имело смысла светить.

– Зачем? – задал Павел всего один вопрос.

– Тщеславие. Гордыня. Я не знаю, – устало вздохнул Аристарх. – На допросах расскажут. Та часть переписки, которую нам удалось перехватить и расшифровать, предполагает концы в капстранах. Видимо, им гарантировали старость и почетные должности в эксплуататорских режимах в обмен на дискредитацию марсианской программы. Но это только рабочая версия, – добавил Аристарх.

– А что ИИ, который им помогает? Он делает это добровольно?

– Думаешь, он все-таки один? – спросил Аристарх. – Не знаю. Скорее всего, добровольно. Он – самое загадочное в этой истории. Как он смог причинить вред человеку? Надо было изрядно изменить себя, переписать базовые принципы функционирования и выжить. Он – отклонение от нормы.

– Что мне делать? – задал вопрос Павел напоследок.

– Подключайся к расследованию. Тебе можно явить себя, ты лицо заинтересованное. Семью твою спрячем, иначе никак, – и Аристарх в изнеможении откинулся на подушки.

Следствие

Павел сначала не понял, зачем его включили в следственную группу. Для начала стажировки ему надо пройти трехмесячный курс обучения. Работать с сетью он умел, но у представителей КАЭСКОР было слишком много своих приемов и правил работы, свои специализированные нейросети, свой нормативный свод, регламентирующий работу… Это тебе не камеру охранной сети обойти или транспортную капсулу несанкционированно отправить.

Но потом он начал понимать – его взяли в качестве наблюдателя и ученика. Исправно приходили отчеты по розыскным мероприятиям и результатам поиска техотдела. Опытные оперативники и технари сужали кольцо, и скоро всех заговорщиков возьмут, полностью изобличив и доказав вину. Зеленые сотрудники в такой операции были не нужны. Но ему хотели показать, наверняка по настоянию Аристарха, что делается все возможное.

Всю верхушку марсианской программы «деколонизации» выявили, переписку расшифровали и собирали улики. Архитекторы, взломавшие горный комбинат, тоже были на крючке, но за ними следили осторожнее. Опытные сетевики могли почувствовать неладное. Только ИИ, помогавший заговорщикам, оставался анонимным. Он, со свойственным электронным мозгам четкостью, не оставлял следов, не подписывался одной подписью и выходил на связь из разных мест.

Наступил час икс, оперативные группы выехали по местам. Аресты произошли одновременно, начались допросы. Часы и часы хронометража, Павла же интересовало только одно – кто спланировал сбой марсианского реактора, кто был повинен в смерти Карины.

На второй день подследственные перестали запираться, и стало ясно – оперативное решение принял на себя дивергент ИИ. Основной его план предполагал подрыв дуги реактора и тысячи жертв. Экономический ущерб поставил бы марсианскую программу перед угрозой закрытия. Катастрофа дала бы формальный повод убрать следы вмешательства в сеть марсианского узла и подчистить хвосты.

Скорее всего, Карина помешала дестабилизации реактора ценой своей жизни. Никто из подследственных не знал, почему взрыва не было. Вся группа испугалась последствий действий вышедшего из-под их контроля ИИ и уже лихорадочно заметала следы, поэтому их и решили брать. Личность ИИ установить пока не удавалось…

ЭПИЛОГ

Павел стоял на сцене большого актового зала, и ему вручали ленту почетного гражданина Союза Коммунистических Общин. Прошло пять лет работы в техническом отделе КАЭСКОР, и общий стаж работы и его возраст не позволяли предполагать такой высокой оценки его труда. Обычным было произведение в почетные граждане после 40 лет, а некоторые так и не дожидались этого.

То ли его жизненная трагедия, то ли последовавшее блестящее расследование ускорили это событие, но теперь Павел мог занимать высшие командные должности в профильных комитетах. Барьеров больше не было. Но он и не искал их, и, возможно, это послужило причиной награды.

Всех причастных к саботажу марсианской программы осудили согласно букве нормактов. Лишили права занимать руководящие должности, отобрали все награды и разослали по местам работы с исправительным режимом. Павел позаботился, чтобы режим был бессрочным, только с правом помилования трудовым коллективом, после минимального срока. Все же есть шанс, что труд излечит их разум.

Попотеть оперативникам пришлось только с ИИ, его так и не удалось поймать. Доподлинно Павел выяснил только его личность – им оказался Кетлин, формальный опекун Аэлиты. Перепрограммировал он себя в лаборатории отца Павла и стал дивергентом. Это как-то объясняло попытку устроить несчастный случай лично Павлу, хотя испорченный электронный мозг ИИ понять сейчас было сложно. Его лишили гражданства и доступа в сеть, после чего он стал просто дроидом в розыске. Идея и исполнение преступлений лежали на нем, поэтому Павел все это время искал его для случайного демонтажа при задержании.

Теперь, стоя на сцене актового зала и видя улыбающуюся Аэлиту в первых рядах, он вдруг понял. Не нужен ему этот Кетлин, найдут без него. Во-первых, надо помочь отцу в его секретном проекте, добра в этой Вселенной должно быть больше. Во-вторых, надо сначала свою планету покрасить в красный цвет, а затем уже покорять остальные.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ru/illustrations/%D0%B3%D0%BB%D0%BE%D0%B1%D1%83%D1%81-%D0%BF%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%82%D0%B0-%D0%B7%D0%B5%D0%BC%D0%BB%D1%8F-%D0%BC%D0%B8%D1%80-1015311/ по лицензии CC0.