Сказка с (не)счастливым концом(?)

– А ты кто такой? – она переключила внимание на Пашу. – Небось, дружок ейного уголовника?

– Это вас не касается! – отрезал Паша. – Шли бы к себе и отдыхали.

– Ты покукарекай, покукарекай мне тут! – злобно зашипела толстуха. – Развелось вас, как тараканов. Гляди, тоже сядешь скоро, чувствую это! Был бы человек, а дело найдется! – выкрикнула она напоследок и захлопнула дверь.

– Хорошие у вас соседи, Зинаида Ивановна, – сказал Паша старушке.

Та тихонько всхлипывала, постепенно приходя в себя.

– Это – Нюрка. Игорек одно время встречался с ее племянницей. Дочкой ее младшей сестры. Потом из-за чего-то разбежались. Вот она теперь ядом и брызжет.

– Понятно… Ну что ж, давайте я ваши продукты поставлю и пойду уже. Пора мне. – после всех этих эмоций Паша хотел поскорее выбраться на воздух.

– Может, зайдешь, чайку попьешь, Ромочка? – с надеждой спросила старушка, подняв на Пашу свои воспаленные глаза. – У меня же никого не бывает теперь. Дочке не до меня сейчас…

– Нет, Зинаида Ивановна, спасибо за приглашение. Извините, но я, правда, уже очень спешу.

У Паши на душе стало паршиво от того, что он вот так расстается с женщиной, но и оставаться с ней, разделить ее одиночество и горе было выше его сил. Он поставил ее пакеты на пол в коридоре и вышел обратно на лестничную клетку.

– Поверьте, у вашего внука все будет хорошо! – сказал он напоследок и быстро побежал вниз по лестнице.

– Спасибо тебе, Ромочка! – донесся до него слабый голос Зинаиды Ивановны. После этого он услышал звук захлопнувшейся двери.

– У них все будет хорошо, – пробормотал Паша, успокаивая себя, – Внука не посадят, они снова будут вместе.

Он вышел на улицу и вдохнул полной грудью осеннюю морось.

– Ну что, домой? – спросил Паша ДЖАРВИСа и, не дожидаясь ответа, пошел по тротуару, безуспешно пытаясь пошевелить пальцами правой руки. Он не видел, как из окна третьего этажа дома номер тридцать семь по улице Фабричная за ним наблюдала одинокая пожилая женщина с морщинистым лицом. Перед тем, как Паша скрылся за поворотом, Зинаида Ивановна перекрестила его и прошептала, – береги тебя Боженька, сынок.

В доме на Огородной Паша провел еще два дня, пока ждал заказанные ДЖАРВИСом документы. Скучая, он кое-как прибрался на кухне, и пару раз даже включал телевизор, но не мог смотреть показываемые там по федеральным телеканалам передачи больше десяти минут.

В первом случае он наткнулся на ток-шоу, в котором молодая размалеванная кукла лет семнадцати, представленная ведущим как жертва пьяного насилия, рассказывала о достоинствах и недостатках встреченных ею мужчин. Вторая пашина попытка приобщиться к голубому экрану была бесцеремонно прервана щеголеватым мужиком, который, сообщая прогноз погоды, позлорадствовал над «нижней частью загнивающей Европы – Испанией», где беспрецедентная засуха погубила большую часть урожая плодовых деревьев.

После данного негативного опыта телевизор Паша не включал и проводил время в попытках наконец почувствовать пальцы на правой руке и воспоминаниях о прошлом. О будущем он думать не хотел, чтобы не впадать в крайности от возможных вариантов развития событий. С ДЖАРВИСом Паша намеренно не общался, желая насладиться хотя бы видимостью одиночества. Тот уловил пашино настроение и не предпринимал попыток выйти на связь.

Утром третьего дня Паша проснулся от невыносимого зуда в переносице. Он машинально потянулся рукой к носу и яростно начал тереть чешущееся место. После того, как зуд удалось унять, Паша с удивлением обнаружил, что чесал нос он пальцами правой руки!

– ДЖАРВИС, ты это видел! – радостно воскликнул он вслух.

– Я вижу все, что видишь ты, – невозмутимо ответил его внутренний спутник. – Рад, что моя уловка сработала.

– Уловка? Что это значит? – Паша перешел на мыслеречь.

– Я видел, что твои сознательные усилия не дают необходимый результат и осознал, что дело, скорее всего, в некоем психологическом блоке внутри тебя. Понимаешь, физиологически ты уже давно должен был обрести полный контроль над своей рукой. Однако этого не происходило. Я сделал вывод, что причина неудачи заключается в твоем сознании. Именно оно отказывалось принимать импульсы от нервных окончаний твоей новой руки. Такое случается. У вас, людей, убеждение в чем-то, порой, может привести к удивительным последствиям. К примеру, я узнал про эксперименты, когда человеку показывали якобы его конечность, а потом прижигали ее раскаленным предметом…

– Знаю, знаю, – перебил Паша. – На собственной руке испытуемого потом проявлялись ожоги, хотя, на самом деле, ему показывали чужую руку.

– Верно. Еще есть так называемый эффект плацебо, а также много случаев, когда люди в момент высшего нервного напряжения демонстрировали удивительные способности… В общем, ваши ученые сильно недооценивают перспективы изучения данных направлений…

– Давай вернемся к нашим баранам. Что ты в итоге сделал? – нетерпеливо спросил Паша.

– В итоге я решил положиться на твои рефлексы. Я выбрал момент, когда твое сознание максимально отвлечено, и воздействовал на рецепторы в области носа, спровоцировав чисто механический ответ для устранения раздражителя.

– Гениально, – проворчал Паша вслух, пытаясь скрыть в голосе радость от случившегося. – Что там с документами? – перевел он разговор на другую тему.

– Сегодня до двенадцати дня их должны тебе доставить.

– Это будет Жорж? У меня же теперь другое лицо! – взволнованно спросил Паша.

– Нет, это будет обычный курьер. Но ты не переживай, это – рутинная операция, – сказал ДЖАРВИС. – Предлагаю тебе пока позавтракать и потренировать пальцы, чтобы потом не было никаких сюрпризов, когда тебе понадобится использовать руку на полную.

– А какие могут быть сюрпризы? – встревожился Паша.

– Мало ли… – туманно ответил ДЖАРВИС. – Сейчас этого не предугадать.

– Ладно, как скажешь, – покладисто сказал Паша и, встав с тахты, пошел в ванную.

Подойдя к унитазу, он спустил трусы и хотел было испытать правую в деле, но его остановил предостерегающий голос ДЖАРВИСа, – Я бы на твоем месте не стал этого делать.

– А что такое? – вскинулся Паша.

– Начни испытания с чего-нибудь менее ценного.

– Да? Хорошо, – вздохнул Паша и совершил утренний туалет, пользуясь помощью левой руки.

Помыть руки удалось без особых проблем, хотя мыло так и норовило выскользнуть из пальцев. Зато, когда Паша взялся правой за тюбик зубной пасты, он не рассчитал силы и выдавил практически все содержимое в раковину. Представив на месте тюбика свой член, Паша покрылся холодным потом и мысленно возблагодарил ДЖАРВИСа за своевременный совет.

– Что в мире-то происходит? – спросил он у ДЖАРВИСа, чтобы отвлечься от мрачной картины.

– Что конкретно тебя интересует? Политика, культура, общество, спорт? – уточнил тот.

– Ну, не знаю… Хотя бы общество.

– Английский король развелся со своей супругой. Во Франции проходят забастовки против повышения тарифов на электричество. Народ призывает местное правительство уйти в отставку. В Венесуэле людям наконец разрешили свободный обмен валюты. Испанские профсоюзы требуют отменить сокращение времени сиесты.

– Блин, попробовали бы у нас люди что-то потребовать… – Паша скривил лицо перед зеркалом.

– Вы же требовали четыре года назад.

– Да это разве требования… Собралось пятнадцать тысяч самых смелых в Москве и еще столько же, в лучшем случае, по России. И потом, что из этого вышло?

– Что же?

– А то ты не знаешь? – Паша сплюнул в раковину. – Про «требования» же в курсе.

– Мне хочется услышать это от тебя.

– Ну, попротестовали пару дней и разошлись. Половину потом пересажали за экстремизм, нападение на представителей власти и подобную хрень. С тех пор публичный протест для нас – слишком большая роскошь.

– А почему вы так легко сдались? – спросил ДЖАРВИС

– В смысле?

– Ваш протест ни к чему не привел. И вы прекратили собираться на площадях, прекратили выступать против политики властей, хотя ситуация не изменилась в лучшую сторону.

– Блин, ну ты чего? До чего ты хочешь докопаться? – Паша закончил умываться и пошел на кухню, чтобы отварить остатки пельменей.

– Может быть, я хочу, чтобы докопался ты, – невозмутимо ответил ДЖАРВИС.

– Окей, босс, как скажешь. Значит, смотри. Первое, – Паша попытался согнуть мизинец на правой руке. Это неплохо получилось. – Лидеры протеста не смогли сформировать конструктивную повестку. Люди, по факту, просто выпустили пар и разошлись, не понимая, что делать дальше. Отсюда вытекает второе – недостаток опыта у протестующих и их лидеров.

– Так, а еще?

– Третье, – остальные пальцы загибались еще легче. – У нас не было единого лидера. Соответственно, настоящей монолитности в рядах, единого понимания.

– Четвертое, неравнодушных людей слишком мало. Большинство же – банально, овцы. Им насыпали корма в кормушку, благо нефть после известных событий в Иране снова поперла в космос, они и рады. А то, что стригут теперь чаще, стреноживают – ну что ж поделать, так исторически сложилось.

– И что, жизнь большинства стала лучше? У вас, первой в мире страны по добыче газа, газификация населения менее семидесяти процентов, а в сельской местности – чуть более половины. Количество больниц сократилось в два раза и скоро достигнет уровня тысяча девятьсот тринадцатого года. Качество образования год от года снижается, число госслужащих и военных, напротив, растет. Степень износа основных фондов превышает шестьдесят пять процентов. По уровню убийств и количеству осужденных вы находитесь в лидерах, а по уровню жизни – в аутсайдерах. – ДЖАРВИС словно читал по бумажке.

– Вот тут-то и парадокс! Жители крупных городов у нас, вроде как, стали жить лучше, хотя это не совсем так. А жители сел и деревень потихоньку вымирают. Но они, в силу и географического положения, и ментальности, разобщены и не осознают, что представляют собой грозную силу, случись им выступить единым фронтом против нищего существования. Но, одним из основных, если не главнейшим фактором нашей покорности стал, конечно же, красный террор. Гребаные коммунисты вырезали цвет нации, – Паша в расстройстве стукнул ложкой, которой мешал пельмени, по плите. – Сотни тысяч, миллионы неравнодушных, умных, интеллигентных, предприимчивых людей были уничтожены в угоду серой массе ради формирования идеального стада. А те, кому удалось избежать этой участи, сбежали из России.

– И потом, – продолжил Паша, – мне кажется, у нас изначально не было веры в то, что мы можем что-то изменить. Веры, что мы будем стоять на площади до тех пор, пока власть не примет наши требования.

– Мм… понятно, – изрек ДЖАРВИС, – А сейчас есть?

– Сейчас? Сейчас я уже вообще ни в чем не уверен. Мы не собирались уже очень давно. Практически все наши лидеры слились. Кто-то был куплен властью, кто-то – посажен… Один Некто до сих пор пытается поднять своих сторонников на протест. Но одних его усилий вряд ли хватит…

– Что ты, кстати, о нем думаешь?

– О Некто?

– Да.

– Слушай, ну, он, конечно, во многом прав в своих заявлениях. В чем-то я с ним не согласен, но, в целом, я бы его поддержал. Тем более, что других-то и не видно!

– Я тебя понял.

– Скажи лучше, как там обстоят дела с моими поисками? – решил поменять тему Паша.

На экране планшета военного образца замигал значок полученного сообщения. Семенов промедлил с минуту, прежде чем прочесть его. Он догадывался, от кого было это сообщение. Поиски Занозина до сих пор не дали ощутимого результата. Использование вычислительных мощностей тактического суперкомпьютера с базы оперативного батальона информационной контрразведки позволило сузить район поисковой операции до двадцатикилометрового радиуса вокруг места побега. Проблема была в том, что в эту зону входило достаточно населенных пунктов, включая достаточно крупный Чехов. Поэтому, даже с учетом выделенных секретарю Первого людских ресурсов, прочесать частым гребнем все клоповники, находящиеся в зоне, было очень проблематичным занятием.

Два дня назад Семенов отправил Первому ежедневный отчет о ходе операции и включил в него запрос на усиление поисковой группировки за счет привлечения сотрудников подразделений «Э» и, особенно, «С-2», но до сих пор не получал ответа. Семенов был готов к любой реакции Первого, но не хотел лишний раз зацикливаться о раздумьях на эту тему. Он наблюдал за Гурвичем и видел, как тот чернел на глазах с каждым безрезультатным днем поисков.

Организм Семенова был закален многими испытаниями, поэтому, когда он открыл входящее сообщение и увидел в письме знакомый верхний колонтитул, подтверждающий личное авторство Первого, его сердце перестало биться лишь на три секунды.

«Выражаю серьезную обеспокоенность отсутствием результатов вашей операции» – взялся за чтение Семенов. Столь официальное начало письма вызвало у секретаря нешуточное волнение. Семенов был вынужден на короткое закрыть глаза, чтобы восстановить самообладание при помощи специальной техники самогипноза. После недолгой паузы Семенов продолжил чтение: «В усилении поисковой группировки отказываю. Тут активизировался этот пидор, Некто. По донесениям наших агентов, ему поступил солидный куш из неизвестных источников. Над выяснением всех обстоятельств сейчас работает большая часть сотрудников подразделения «Э». Начата подготовка к его нейтрализации. «С-2» тоже в этом участвует. К тому же они – слишком ценные кадры, чтобы разбрасываться ими направо и налево».

Здесь Семенов иронично ухмыльнулся. На его памяти не было ни одного случая, чтобы Первый разрешил кому-то использовать вновь сформированное, спустя десятилетия забвения, отделение СМЕРШевцев. Они выполняли исключительно задачи Первого, о которых не знал даже его личный секретарь. Семенов упомянул их в своем запросе только для того, чтобы лишний раз убедиться в этом. Он вновь взялся за чтение.

«По моему мнению, вы должны поменять тактику. Предлагаю воспользоваться советом, который я дал вам при личной встрече. Не заставляйте меня ждать, Семенов. Вы знаете, чем это может закончиться.

П.С. Привет Гурвичу.

                                    П.»

Секретарь порадовался тому, что был сейчас в одиночестве, и никто не мог наблюдать его реакции на полученное сообщение.

– Стареешь, Семенов, – тихо сказал он сам себе.

Конечно, он помнил, что предлагал ему Первый, когда поручил данную поисковую операцию.

Разыскать родителей беглеца. Собственно, эта задача была выполнена достаточно давно. Отец Занозина пребывал на том свете, а мать подонка жила в Воскресенске и работала медсестрой в местной больнице. За ней велось наружное наблюдение, а в ее квартире были установлены «жучки». По данным агентов, старая стерва никак не контактировала со своим крысенышем уже на протяжении десяти лет. Как раз со смерти отца, в которой, как рассказывали допрошенные людьми Семенова соседи, Занозин обвинял мать.

О смерти сына известного астронома Андрея Павловича Занозина, Андрея Андреевича, сообщила жена. Он был найден бригадой скорой помощи лежащим на полу кухни в своей квартире. Врачи констатировали смерть в результате травмы головы. Как сообщил следственным органам сын покойного, незадолго до смерти мать с отцом в очередной раз сильно поругались на почве неустроенности жизни.

Вскоре после смерти отца, Павел Занозин уехал в Москву и поступил в Государственный университет управления, проживая в местном общежитии. После окончания учебы остался в городе, снимая небольшую квартирку на окраине. К матери не ездил, почтовых отправлений не посылал.

– Ну что, мерзавец, посмотрим, насколько сильно ты любишь мамку, – пробормотал Семенов, набирая на планшете приказ о захвате Раисы Петровны Занозиной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.