Сказка с (не)счастливым концом(?)

– Секундочку… – повисла небольшая пауза, после которой Морган продолжил, – Нашел одного человека. Бывший профессиональный боец ММА. Серебряный медалист Олимпийских игр четырнадцатого года по тхэквондо, хорошие навыки борьбы. Думаю, нам это подойдет. Записал тебя на одиннадцать тридцать. Тренировки будут проходить четыре раза в неделю, в зале по адресу: Аль Тания, пятьдесят семь. Английский начнется с завтрашнего дня. Занятия также индивидуальные, будешь ездить в Дубай Молл.

– Отлично! Пойду тогда быстро перекушу… – Паша взглянул на свой новенький швейцарский хронометр, с которым теперь не расставался, выключил воду и потянулся за полотенцем.

– Только сильно на еду не налегай, – предупредил Морган, появляясь перед Пашей в белом кимоно. – Перед тренировками это вредно.

– Слушаюсь, шеф! – Паша шутливо приставил ладонь ко лбу в виде воинского приветствия и побежал одеваться.

Паша, не спеша, прогуливался по вечернему пляжу Палм Джумейра, любуясь заходящим за горизонт солнцем и, время от времени, косясь на здешние роскошные виллы. Сегодня у него был редкий выходной, свободный от занятий. Спустя три недели интенсивных тренировок с Франком, так звали его тренера, Паша уже мог довольно успешно противостоять тому в пятиминутных спаррингах.

Морган, как и обещал, укреплял его мышцы, кости и связки, а многочисленные приемы Паша заучил самостоятельно. Впрочем, здесь он тоже подозревал участие Моргана, так как и английская грамматика давалась ему не в пример легче, чем в институте. Наверняка этот плут что-то сделал, благодаря чему его память стала работать гораздо лучше. Как бы то ни было, Паша был этому только рад.

– Что ты думаешь насчет покупки одной из этих красавиц? – спросил его Морган, как заправский диджей меняя музыкальные треки в его голове. Сейчас в пашиных ушах звучала композиция UB40.

– Ты же прекрасно знаешь, что я думаю, – лениво проворчал Паша себе под нос. Ему очень нравился этот искусственный остров, точнее, группа островов в виде пальмы, и он давно размышлял на тему гипотетического переезда сюда из апартаментов Крик-Харбор.

– Хорошо, – не стал отрицать Морган. – У меня есть на примете отличный дом на проспекте Аль Хисаб – это вторая ветка слева, если смотреть на верхушку пальмы. Предыдущий хозяин разорился на бирже, так что я могу выкупить для нас этот объект. Есть только один нюанс…

– Да? И какой же? – Паша остановился и приготовился слушать.

– Этот дом нельзя оформить на гражданина Российской Федерации Романа Котова. Иначе ты будешь скомпрометирован перед отечественными и местными проверяющими органами. Я, конечно, могу принять кое-какие меры, но не советовал бы этого делать. Нам нужна другая личность. Желательно, гражданин Евросоюза. Я создам подходящую биографию, банковские счета и учту другие необходимые мелочи. Конечно, надо будет сменить внешность…

– Опять? – невольно вскрикнул Паша, обратив на себя внимание местного туземца преклонных лет, который стоял по щиколотку в воде, смешно задрав кверху свои просторные одежды.

– Не шуми, – укорил Пашу Морган. – Что здесь такого? Не понимаю твоего возмущения.

– Да я же только-только обвыкся с этим лицом! – горячо зашептал Паша. – Между прочим, ты мне обещал вернуть мой прежний облик!

– Обязательно верну, просто пока рано, – отмахнулся Морган. – Представь себе, под новым именем ты сможешь беспрепятственно перемещаться практически по всему миру, владеть недвижимостью не только здесь, но и в любой другой стране, пользоваться всеми благами развитой цивилизации!

– Да, да… шоколад, – без особого энтузиазма сказал Паша. Процесс замены лица для него был чем-то большим, нежели банальная смена карнавальных масок. Паша, как бы это странно ни звучало, опасался потерять частичку старого себя, того одинокого и немного замкнутого парня, каким он был до всей этой катавасии. Решиться на такое в одночасье, какие бы плюшки это ни сулило, было делом нелегким.

– Если тебе нужно время подумать, не вопрос, – уловил его настроение Морган. – Я буду ждать твоего решения сколько потребуется.

– Я подумаю, – согласился Паша и быстрым шагом направился к ресторану Ибн Аль Бахр, где подавали отличных крабов и лобстеров на гриле. На пляже ему вдруг стало чересчур зябко.

Через полчаса Паша уже сидел в вышеупомянутом заведении, наклонясь над большим блюдом с морепродуктами, и меланхолично пережевывал сочную креветку, почти не замечая вкуса. Его мысли сейчас были далеко отсюда.

Безусловно, Морган нарисовал заманчивую перспективу стать гражданином мира, но все же что-то не давало Паше покоя. Какая-то назойливая мысль, словно противный комар, бьющийся о стекло, пыталась пробиться на поверхность его сознания, но что-то удерживало ее за пределами пашиного внимания. Паша, уподобившись рыбаку, изо всех сил пытался вытянуть эту неведомую еще пакость из глубин подсознания, но ничего не получалось.

Напротив, перед его глазами встала идиллистическая картина какого-то горного пейзажа. Стиснутое со всех сторон величественными скалами зеленовато-бутылочного цвета озеро, в котором отражались растущие по его краям сосны и ели и голубое, с прожилками белых облаков, небо.

– Небось, Австрия или Швейцария, – завистливо подумал Паша, зажмурившись, чтобы получше рассмотреть детали пасторального пейзажа. На одном из горных склонов он заметил группу домиков, издалека похожих на спичечные коробки, разбросанные на изумрудной лужайке. Конечно же, Паша ни разу не был ни в Швейцарии, ни в Австрии, но представлял их себе почему-то именно такими. Ему даже показалось, что он слышит едва различимое мычание коровы и мелодичный перезвон колокольчика, привязанного буренке на шею.

– Заканчивай, Морган, – проворчал он, с сожалением открывая глаза и возвращаясь в реальность.

– Я здесь не при чем, – поспешил заверить его бестелесный компаньон. – Это – твое собственное подсознание рисует такие картины. Между прочим, ты вполне мог бы какое-то время проводить в горах. Хочешь, я позабочусь о покупке шале в Альпах?

– Черт тебя дери, Морган! Ты прямо змей-искуситель! – Паша в сердцах бросил на стол серебряную вилку с нанизанным на нее куском крабьего мяса, которую до этого задумчиво вертел в руках.

– Ты же этого хочешь, ведь так? – повторил Морган.

– Да хочу я, хочу! – махнул рукой Паша, делая большой глоток немецкого пшеничного пива из запотевшего бокала. – Сам же знаешь.

– Ну, тогда я не вижу причин, по которым это не может быть сделано.

– Не видит он причин… – передразнил Паша. Он приложил кредитку к считывающему устройству, вмонтированному в столешницу, заложил двадцать процентов от итоговой суммы на чаевые и, сделав напоследок еще один солидный глоток пива, направился к выходу из ресторана. Пора было возвращаться в апартаменты.

Оказавшись в Крик-Харбор, Паша решил заскочить в полюбившийся бар. Пиво разожгло в нем некоторый азарт, который подкреплялся волнующей перспективой очередных жизненных изменений.

Кивнув знакомому бармену, Паша расположился на своем любимом месте – за длинной стойкой у панорамного окна, через которое можно было наблюдать за вечерним городом. В одной из научно-популярных передач, которые он когда-то так любил смотреть, говорилось о том, что людские мегаполисы вполне можно прировнять к живым существам: они так же растут, вены и артерии им заменяют улочки и проспекты с суетящимися на них пешеходами и потоками транспорта. С высоты все действительно выглядело очень похоже на огромный живой организм.

На небольшом подносе Паше принесли его традиционные четыре стопки текилы и два блюдца – с солью и аккуратно порезанными тончайшими дольками лимона. Паша опустил голову в знак благодарности, макнул край лимонной цедры в соль и приступил к угощению.

Спустя сорок минут и еще один поднос, он вошел в нужное расположение духа, позволявшее ему без чрезмерного напряжения уточнить у Моргана нюансы его очередного потенциального перевоплощения.

– А кем бы ты хотел себя видеть? – спросил, в свою очередь, тот, возникая у Паши перед глазами в образе то ли доктора, то ли ученого, в белом медицинском халате и толстых квадратных очках на переносице. – Только смену пола прошу не рассматривать. Это повлечет за собой слишком большие изменения не только в твоем организме, но и в психике. Боюсь, что за столь тонкую материю я взяться еще не готов.

– Юморист, – процедил сквозь зубы Паша. – Становиться бабой я уж точно не собираюсь.

– Ну а что? Новый опыт… Ладно, – Морган понял, что с Пашей на эту тему лучше не шутить, и поменял тон. – Если говорить по делу, я могу модифицировать твое тело под любую человеческую расу. Здесь пределов нет. Хочешь стать китайцем или латиносом – никаких проблем.

– Ага, или черным… Нет, не надо, спасибо. Мне хватит того, что я периодически наблюдаю тебя.

– У тебя есть какие-то предубеждения против негроидной расы? – уточнил Морган, задумчиво постукивая пальцем по роговой оправе очков.

– Да нет у меня никаких предубеждений, просто я привык к своему цвету кожи! – раздраженно ответил Паша. – Я хочу остаться европейцем, можно?

– Конечно, не вопрос. Но у европеоидной расы также есть много разновидностей. Средиземноморский тип со смуглой кожей, обильной бородой, миндалевидными глазами. Беломоро-балтийская раса отличается светлой пигментацией и…

– Морган, заканчивай уже, а?! – перебил его Паша. – Я не хочу погружаться в эти этнические дебри! Мне нравится тот тип людей, к которому принадлежу я, понятно? – он немного подумал и добавил, – Можешь добавить немного загара. Но совсем чуть-чуть!

– Хорошо, хорошо. Не кипятись, – примирительно сказал Морган. – Хозяин – барин. Что насчет гражданства? Места рождения?

– Морган! – Паша в отчаянии схватился за голову и поискал глазами текилу. К сожалению, на стойке возле него не осталось ни одной полной рюмки. Паша обернулся в сторону бармена и жестом попросил его повторить.

– Ты можешь не грузить меня всей этой фигней? Мне и так не просто решиться на очередную… трансформацию, или как там ты это называешь?!

– Как знаешь, - тон Моргана заметно похолодел. – Что ж, тогда я возьму все на себя.

– Вот-вот. А я возьму на себя этих малышек! – Паша с воодушевлением встретил поднос с еще четырьмя рюмками алкоголя и поскорее сгреб их поближе.

В апартаменты он вернулся уже далеко за полночь. Сшибая углы, Паша доковылял до спальни, пластом рухнул на кровать и моментально уснул.

– Проснись и пой, Полуночный Ковбой! – раздался в голове у Паши трубный глас Моргана, разгоняя обрывки бессвязных сновидений.

– Ты чего, я же только уснул!? – вяло подумал Паша, не разлепляя налитых свинцом век. Он попытался нашарить подушку, но нащупал лишь край одеяла и натянул его себе на голову, в попытке защититься от внешнего мира. Судя по ощущениям, вчера (или сегодня?) он явно позволил себе лишнего.

– Уже половина первого, мой юный друг! – жизнерадостно доложил Морган. – Мне пришлось отменить сегодняшние занятия так как ты, очевидно, не в состоянии соответствовать нужному уровню готовности.

– Ты мог бы подготовить меня, – возразил Паша и слегка приподнял одеяло, осторожно впуская внутрь лучики света. Они мгновенно впились в его сощуренные глаза, вызвав довольно неприятные ощущения.

– Мог бы, – легко согласился Морган. – Но не буду. Если будешь злоупотреблять моей помощью, быстро превратишься в алкоголика.

– А если я хочу им стать? – заупрямился будто малое дитя Паша, вновь полностью закрываясь одеялом. – Может, мне это нравится?

– Не валяй дурака! – отрезал Морган. – Не для того тебе был дан такой шанс изменить свою жизнь, чтобы ты слил его в унитаз.

– Да? А для чего? Ты это уже выяснил?

– Я приобрел ту виллу, о которой мы вчера говорили, – вместо ответа сообщил Морган после небольшой паузы. – Можем переехать туда сегодня же. А также подготовил новую личность. Вставай.

– Да чтоб тебя! – Паша собрался с духом и с сожалением отбросил одеяло в сторону. По телу пробежала легкая дрожь. – Можешь хоть чуть-чуть помочь? – взмолился он, проводя языком по иссохшей внутренней поверхности щек.

– Чуть-чуть могу, – милостиво согласился Морган, приводя в действие нужные комбинации химических реакций внутри пашиного организма.

Лихорадочное чувство разбитости немного отпустило Пашу, сменившись ватной усталостью, словно после пятикилометрового кросса.

– Спасибо, – выдохнул он, скидывая с себя измятую одежду и забираясь под спасительный душ.

– Неужели ты не хочешь узнать свои новые имя и внешность? – чуть разочаровано спросил Морган, не дождавшись от Паши никаких видимых проявлений любопытства.

– Сначала неплохо было бы прийти в себя и хорошенько подкрепиться, – ответил Паша, отмокая под теплыми струями воды. Легкая тошнота, ощущавшаяся еще совсем недавно, сменилась чувством голода.

– Твой традиционный завтрак я отменил, – поведал Морган, – Все равно ты в это время находился в бессознательном состоянии.

– Буду тебе очень признателен, если ты закажешь новый, поплотнее.

– Уже сделал. Суп из акульего плавника, сливочное ризотто с миндалем, фальсомагро, арбуз на гриле и филе морского окуня с нутом, осьминогами и баклажаном.

– Отлично! Правда, что такое это фалькосагро или как его я не знаю. Надеюсь, это не морской еж?

– Фальсомагро. Это – мясной рулет. Не беспокойся, тебе понравится.

– Ну ладно, – Паша выбрался из-под душа и надел белоснежный банный халат, отделанный золотой нитью. – Так что ты там говорил про мою новую личность?

– Есть одна страна, Мальта называется. Слыхал о такой?

– Мальта? Ну, слышал. Это в районе Португалии, в Атлантике?

– Не совсем, – перед глазами у Паши развернулась карта, в центре которой посреди водной глади мигала красным небольшая точка. Сверху над ней нависал сапог Апеннинского полуострова. Затем масштаб увеличился, и Паша оказался в роли птицы, парящей над довольно крупным портовым городом.

– Ну, почти угадал… – хмыкнул Паша. – И что с этой Мальтой? Я так понял, ты неспроста заговорил о ней?

– Неспроста, – подтвердил Морган. – Ибо теперь ты – Якоб Амато, тридцатидвухлетний брокер из Валетты, разбогатевший на вложениях в высокотехнологичные корпорации.

– И насколько сильно я разбогател? – уточнил Паша, направляясь к входной двери, чтобы забрать свой новый завтрак.

– Достаточно для того, чтобы позволить себе владеть недвижимостью здесь, в Дубае, а также в Австрии и, потенциально, в еще нескольких западных странах.

– Неплохо, – Паша тихонько присвистнул. – Ну так, а все-таки, почему Мальта? Это ж, по виду, какое-то захолустье провинциальное, не в обиду доблестным мальтийцам, или как их там, будет сказано.

– Вот потому и Мальта. Европейская страна, английский – государственный язык. Твой акцент будет не так необычно звучать, как если бы ты был, скажем, британским подданным. Тут бы обман сразу раскрылся, стоило б тебе только заговорить. Про Мальту мало кто что знает, страна не особо гостеприимна после известных событий. Тем не менее, является полноправным членом Европейского союза, со всеми вытекающими отсюда плюсами для ее граждан.

– Ладно, ладно, убедил. А самое-то главное, – Паша непроизвольно сглотнул, даже не заметив этого. – Как я буду выглядеть?

– А вот так, – городские виды сменило увеличенное в несколько раз удостоверение личности, на котором выделялось фото молодого кучерявого парня в круглых очках. Внешность его, с виду, была совершенно ничем не примечательна. Казалось, умелый пользователь графического редактора просто совместил в одном лице наиболее распространенные черты местных жителей.

– Доволен? – поинтересовался Морган.

– Ну не знаю… Мог бы сделать меня покрасивее. И очки эти… – закокетничал Паша. В глубине души он, почему-то, ожидал увидеть нечто более… гротескное что ли, и сейчас в нем боролись два чувства: облегчение и легкое разочарование.

– Начнем процесс?

– Дай хоть я поем для начала! – Паша забрал из коридора тележку со снедью и затащил ее в апартаменты. – И потом, мне надо морально подготовиться. Вещи собрать, – он искал любую зацепку, чтобы оттянуть неприятный момент перевоплощения.

– Хорошо, с этим подождем. Нужно будет также изменить рисунок твоих отпечатков пальцев. Кстати, новые документы уже ждут тебя на вилле.

– Прелестно. А теперь не мешай, пожалуйста. Я хочу позавтракать в тишине, – немного резко ответил Паша, усаживаясь на широкий диван в гостиной. Аппетитные ароматы еды наполнили пространство и разожгли в нем неуемный голод. Напоминая себе есть помедленнее, Паша, тем не менее, подчистил содержимое больших тарелок всего лишь за десять минут. Акулий суп пришелся очень кстати, сняв остатки похмелья, а арбуз на гриле оказался просто божественным блюдом.

Поправив пошатнувшееся было равновесие духа, Паша пошел в гардеробную, чтобы собрать свой, значительно расширившийся в последнее время, скарб. Он знал, что не останется здесь навечно, а потому заранее позаботился о перевозке вещей, купив огромный чемодан модной некогда фирмы Луи Вюиттон. Сейчас эта компания по производству одежды и аксессуаров явно переживала не лучшие времена, но Паша, воспитанный на канале MTV с его навязчивой фешн-рекламой, был рад наконец-то позволить себе этот легендарный бренд.

Паша провел в гардеробной около часа, неторопливо и аккуратно складывая в чемодан нажитое за три недели имущество. Наконец, среди опустевших полок и вешалок остался лишь одиноко выглядящий костюм и рубашка, в которых он приехал в Дубай. Носки с трусами он давно уже выкинул, сменив на местные, и теперь лишь эти вещи связывали его с родиной. Паша сознательно оставлял костюм напоследок, раздумывая, не оставить ли его здесь, но теперь все же решил забрать с собой.

Первыми в чемодан отправились брюки, свернутые в небольшой валик. Затем Паша снял с вешалки пиджак и, сложив его вчетверо, собирался уже положить к остальным вещам, но тут из внутренностей пиджака на пол выпал измятый прямоугольник бумаги с нацарапанными на нем неровным почерком буквами, о котором Паша уже и думать забыл.

Узнавание молнией пронзило пашин мозг, и перед глазами возник нечеткий образ постаревшей матери, отдающей ему письмо. Паша споро нагнулся, поднимая конверт. Как он мог забыть про серегино послание? Впрочем, со всей катавасией тех дней, этот факт не выглядел совсем уж невероятным.

Вернувшись в гостиную, Паша вновь сел на диван, кончиком пальца вскрыл конверт по периметру, достав оттуда небольшой лист бумаги, с двух сторон заполненный убористым почерком Сереги, и начал читать.

«Привет, Паштет! Давно не виделись, дружище. Знаешь, у меня теперь уйма свободного времени… Решил, вот, тебе написать. Хорошо, что еще помню твой домашний адрес!

Говоришь, не давал мне его? Точно! Извини, но я выпросил твои координаты у одной знакомой девчонки с кафедры. Ирка, помнишь? Она имеет доступ к личным делам всех учащихся. Просто позвонил и уломал ее! Простишь ли ты мне этот маленький фокус? Я знаю, что ты как бы ушел из дома, и адрес этот – так себе зацепка, но другого варианта связаться с тобой, так уж вышло, у меня нет. Кто знает, возможно, ты и прочтешь это письмо?»

Паша улыбнулся. В этом был весь Серега. Шебутной и бесшабашный, он мог, что называется, влезть без мыла в задницу, а затем вылезти из носа жертвы. Не сказать, что они были близкими друзьями, но это не мешало Трямкину быть с Пашей, как и со многими другими окружающими его людьми, запанибрата. Их политические взгляды совпадали, и именно Серега вытаскивал Пашу на митинги против властей. Сам бы Паша наверняка не собрался с духом, предпочитая молчаливое неодобрение, тем более он имел перед глазами печальный пример своих деда и отца.

Однако, энергии Сереги хватало на десятерых, а спорить с ним было решительно невозможно. Проще было согласиться и дать вовлечь себя в очередную авантюру, надеясь лишь, что она обойдется не слишком дорого.

«Я вернулся в Клин. Живу с матерью. Это она помогла мне отправить письмо. Ты, наверное, не в курсе, но я только недавно освободился из колонии… Пострадал все-таки из-за этой долбанной политики, черт бы ее дрючил! Четыре года впаяли за «нанесение телесных повреждений законному представителю власти», ты представляешь? Четыре, мать их года! И это при том, что я только схватил того козла за куртку! Отсидел от звонка до звонка, УДО эти мрази мне не подписали. Я знаю, что это письмо может попасть не в те руки. У нас же теперь так делается. Хотя… моя старуха на почте работает, я тебе вроде бы рассказывал. Надеюсь, что она сможет отправить эту маляву каким-то особенным способом, чтоб без лишних глаз…

Ты спросишь, зачем я тебе пишу? Да черт его знает, братишка, черт его знает… Просто эта долбанная жизнь… Понимаешь… В общем, если будет время, можешь навестить меня, научу тебя чефир гонять, да по фене ботать, идет? Запоминай адресок: г. Клин, улица Крупской, чтоб ее, эту суку, пятнадцать. Второй этаж, квартира номер шесть. Запомнил? Ну, ладно, братан, места на бумаге, как видишь, уже мало. Буду закругляться. До встречи!

Серега!

П.С. Они отрезали мне ноги».

Паше показалось, что его глаза на пару секунд расфокусировались. Он потряс головой и еще раз прочитал последнюю строчку. Да, он прочитал все правильно. Бред какой-то! Паша не мог себе представить Серегу Трямкина без ног. Это было так же невероятно, как если бы вдруг обнаружилось, что Паша – незаконнорожденный сын папы Римского. Может, он чем-то переболел? Паша не мог вспомнить ни одной болезни, лечение от которой требовало бы ампутации ног. Да и Серега всегда выглядел как абсолютно здоровый, пышущий жизнью молодой бычок. Не даром его прозвали Бизоном. Несчастный случай? Но тогда кого он имел ввиду, написав «они»? Зэков? Черт знает что… Четыре коротких слова в конце письма напрочь выбили Пашу из колеи. Почему Серега не написал подробнее, вместо того чтобы рассказывать про какую-то знакомую девку и поиск пашиного адреса? Не захотел доверять рассказ бумаге?

Паша отложил клочок бумаги в сторону и закрыл глаза, откинувшись на спинку дивана. Душевное равновесие, которого он достиг совсем недавно, вновь было нарушено. Мысли и догадки разбегались в стороны, как круги на воде, расходящиеся от брошенного камня.

– Ну что, ты готов? – в его голове раздался голос Моргана.

– К чему? – не понял в первое мгновение Паша. – А, ты про это… – он вспомнил про грядущую трансформацию и поник.

– Да. И я уже заказал такси.

– Подожди немного, мне надо собраться с мыслями… – Паша даже не сделал попытки двинуться с места, оставаясь в той же позе.

Морган не стал спорить, давая Паше время на размышление.

Прошло около пятнадцати минут, за которые Паша успел вскочить и послоняться по апартаментам, а затем вновь в смятении упасть на диван. Все это время в нем боролись противоречивые чувства.

Нарисованные Морганом перспективы были как никогда близки к осуществлению. Паше оставалось лишь несколько минут потерпеть неприятные ощущения, и он мог стать гражданином славной страны Мальта с многомиллионным состоянием.

С другой стороны, ему хотелось повидаться с Серегой и выяснить, что с ним случилось. Все-таки это письмо не просто так попало к нему и дождалось прочтения, Паша верил в это.

Да, Трямкин не был его близким другом, а кто им был? С Артистом он поссорился, с другими сокурсниками не общался, а друзья детства остались в этом самом детстве…

Он мог бы сходить на могилку матери перед долгой, возможно, вечной, разлукой.

И снова оказаться в этой серости, холоде, грязи…

Помочь Сереге, ведь теперь у него были для этого все ресурсы!

Все равно, ноги ему уже не вернуть. Не подселишь же Трямкину копию Моргана!

– Паша, ты в порядке? Давай начинать? – спросил для порядка Морган, хотя уже знал, каким будет пашин ответ.

– Не совсем. Слушай, есть тут у меня одна мысля… – Паша замялся, пытаясь найти подходящие слова.

– Не забывай, что я знаю, о чем ты думаешь, – деликатно напомнил Морган. – Если хочешь вернуться в Россию, чтобы навестить своего товарища… – он немного помолчал, а затем продолжил: – Что ж, я приму это. Хотя должен сказать, что не могу полностью одобрить эту идею.