Экспедиция «Нерей». Ближний поиск

Протокол I-844

1

– Приём. Передаю сигнал с поверхности планеты Нерей, – произнёс он, скользя ладонью вдоль тёмно-серой грани телепорта.

– Пирамида трухлявая! – выругался Джек и с досадой стукнул кулаком по столу, отчего устройство завибрировало и недружелюбно загудело. Ему захотелось плюнуть прямо в самый центр рамки телепорта, но он сдержался.

– Говорит старший лейтенант Джек Сэллендж. Миссия F-3476N8, – он надавил пальцами правой руки на изрядно взмокший висок. Другой рукой он настолько сильно вцепился в рамку телепорта, что казалось, будто его ладонь сейчас поглотит все тепло, излучаемое устройством.

Ответа не последовало. Здесь, на другой планете, на расстоянии восьми с половиной световых лет от Земли, мертвенная тишина по другую сторону устройства превращала кровь в мельчайшие ледяные кристаллики, едко покалывающие сердце. Джеку казалось, будто этот холод заполнял его нутро, отравляя весь организм.

Миссия по колонизации другой планеты и без того была под угрозой срыва. Телепорт не успевал настроиться на нужные частоты. Механизм разогревался, вроде бы входил в рабочий режим, но Джек был недостаточно хорошо знаком с физикой и техникой, чтобы определить, правильно ли он функционирует. В его обязанности вообще не входило пользование предметами, перемещающими что-либо в пространстве. В нормальных обстоятельствах это находилось исключительно в ведении капитана миссии и его помощника.

В эту минуту Джек жалел, что в Академии никто им никогда не рассказывал подробно о механизмах работы телепорта. Офицер знал, что телепорты были официально запрещены правительством. Законодательство допускало их использование лишь в экстренных случаях и только специально обученным персоналом. Джек старался не думать о том, что в данный момент он нарушал закон. Это бы лишило его всяких сил, позволив мертвенной тишине обратить в лёд его нутро.

Он знал, что на самом деле телепорт ничего никуда не перемещал, а лишь считывал сведения о состоянии мельчайших частиц помещенного в него объекта, а затем с огромной скоростью передавал информацию в другое подобное устройство – приёмник, где эти частицы вновь пересобирались. В полёте космический корабль «АванЛайт» прокладывал тоннель из порталов, сжимающих пространство и время. Так он мог сам перемещаться быстрее скорости света и оставлять за собой систему сверхсветовой передачи сигнала. Это позволяло встроенному в телепорт датчику отправлять и получать информацию практически без задержек.

Разумеется, вещество не могло возникнуть из ничего – телепорту нужен был не только источник энергии, но и материя, из которой будут собираться принятые объекты. На самом деле расщеплять исходный предмет было не обязательно, достаточно лишь считать и передать информацию о его состоянии. Но создавать избыточные клоны предметов было запрещено законом, и «телепортированные» объекты всё равно расщеплялись и выбрасывались в космос с пылью и отходами. Джек на мгновение задумался, что это, возможно, было слишком расточительно.

Лейтенант вспомнил, как о телепортах высказывался его отец. Он считал, что все эти законы, ограничивающие использование телепортации, вроде запрета на копирование органики или производство вещей без разрушения оригинала, вовсе не связаны с заботой о людях. Правительство не защищает интересы обычных граждан, а лишь поддерживает крупные корпорации, которым совершенно невыгодно распространение телепортов и наноассемблеров, собирающих любые предметы из песка, пригоршни камней или угольной пыли.

В распоряжении офицера оказался лишь портативный телепорт: он был только модулем, частью большого устройства. Джеку пришлось смириться с мыслью, что две остальные части были уничтожены во время падения шаттла капитана.

Настраивая телепорт на сверхбыструю передачу радиосигналов, Джек поймал себя на мысли, что больше всего на свете ему хочется услышать в ответ слова Глэдис. И это даже не удивило бы его. Телепорт жадно глотал сообщения Джека, сжимал их и отправлял по скоростному каналу.

Возможности этого модуля были ограничены: с его помощью Джек мог отправлять и принимать сигналы, а также собирать небольшие предметы: в высоту и ширину грузовая камера телепорта была немного меньше метра. Транспортировать предметы в другие места одиночный модуль телепорта не умел. Получалось, что если бы Джеку удалось забраться в камеру, телепортироваться на Землю он ни за что не смог бы – как бы сильно он этого ни хотел.

– Приём. Говорит старший лейтенант, офицер-исследователь Джек Сэллендж. Сообщите, каково качество сигнала? Видно ли моё изображение и слышен ли мой голос? – продолжал он, всё также стискивая пальцами переднюю рамку телепорта.

– Погоди немного, они ответят, сейчас там самое ранее утро, – внезапно оживилась Энн, проснувшаяся минут десять назад. Её голос звучал на удивление звонко, даже немного по-командирски.

Джек вздрогнул. Он не ожидал, что Энн, едва не погибшая после тяжёлого удара посадочного шаттла о поверхность планеты, уже может нормально разговаривать. В памяти промелькнули страшные кадры их падения: стекло в её шее, мертвенно-бледное обмякшее тело, которое ему приходилось реанимировать. Джек не был врачом, но даже его биоинженерное образование позволяло заподозрить, что состояние офицера Энн Пэтроу явно критическое. С помощью регенератора он смог правильно обработать раны Энн, она получала нормальное количество питания, но на поправку почему-то не шла. Напротив, Джеку казалось, что день ото дня ей становилось только хуже.

Он подошёл к ней, взял за руку и внезапно для себя поцеловал тыльную сторону ладони, отметив, что она кажется слишком прохладной. На мгновение Энн стала ему родной и близкой, почти как старшая сестра. Джек почувствовал, что рамки субординации здесь уже не имеют значения: она больше не командир шаттла, не полковник, а он – не старший лейтенант. Они здесь одни в целой звёздной системе. Чтобы прогнать прочь эти мысли, он решил заговорить.

– Энн, ну почему же я не знал тебя такой раньше? – произнёс Джек неожиданно для себя и ощутил, как увлажнились его глаза. Он осторожно обнял ее, ощущая стойкий запах геля, оставленного регенератором на коже её шеи. В этот скорее технический, как показалось ему, запах жжёного металла вплетался аромат её взмокших от пота волос, разбросанных по белоснежной подушке.

Отстранившись, он увидел, как по ее сухим бледным щекам стекают слезы. Джек подумал, что за строгой внешней оболочкой высокого офицерского звания пряталась хрупкая уставшая женщина. Он чувствовал, что Энн тяжело осознавать свою беспомощность. Ей ещё никогда не приходилось ощущать себя столь слабой. Но для Джека она была самой смелой и выносливой на свете, потому что совсем недавно он понял, что её настоящая сила заключается не в выдержке, а в умении доверять и быть настоящей.

Он дождался, пока Энн задремлет, а её дыхание сделается более ровным и глубоким. Нужно было разобрать оборудование и компактно расставить его в их небольшом стеклянном павильоне. Вечерело, и окна-панели постепенно затемнялись. Переставляя один из контейнеров со сканирующим микроскопом, Джек невольно заметил своё отражение в одной из панелей и удивился, насколько он исхудал и осунулся. Всегда подтянутый и спортивный, он словно кому-то одолжил как минимум одну шестую себя. Лейтенант давно уже забыл о своём виде и состоянии, особенно в последние дни, когда его поглощали мысли лишь о здоровье Энн.

«Да, дружище, схуднул», – подумал он, глядя на себя в панорамное окно.

Джек поднял руки вверх, напряг бицепсы и с ужасом обнаружил, что они почти вдвое меньше, чем были полгода назад.

«Чёртова экономия на воде! Если бы не остановки в космосе из-за неполадок корабля, – пронеслось в его голове. – Так и дистрофиком можно скоро стать. А мышцы тут явно лишними не будут». Он посмотрел в сторону спящей Энн, стараясь не думать, что ему придётся носить её на себе.

Джек ещё раз вгляделся в свое отражение и, приоткрыв широкую челюсть, надавил пальцами на ввалившиеся щеки. Исхудавшее лицо огорчало не меньше ослабившихся бицепсов. Ему показалось, что его серые глаза, ещё совсем недавно живые и искрящиеся, погрузились на дно глазниц и теперь недобро поблескивали мерцанием остывающего пепла.

Джек задрал серебристо-серую домашнюю робу и посмотрел на свой пресс, состояние которого уже давно тревожило. Квадратные бугорки солнечного сплетения сливались в напряженный монолит. Он попытался расслабить мышцы, но ничего не вышло. Такое иногда случалось, когда его одолевала тревога. Джек ненавидел это ощущение, когда в животе всё будто сгущалось и твердело, превращаясь в камень. Мышцы верхнего пресса сдавливали желудок, и он начинал поднывать тянущей, тупой болью.

– Труп с соломенными волосами, – он ухмыльнулся полушёпотом и поспешил вернуться к начатому делу.

2

Уже темнело, когда старший лейтенант Сэллендж остановился перед панорамной стеной недавно отстроенного жилого павильона и стал спокойно вглядываться в ночную темноту. Перед ним, в сотне метров впереди, виднелись два небольших холма и несколько валунов. Джек пил воду из стилизованной под двадцатый век чашки, которую прихватил с Земли, чтобы не забывать родную планету и город. Чудом она пережила крушение шаттла, оказавшись прочнее многих современных вещей…

Вдруг его внимание привлекло нечто невообразимое. Огромный валун внезапно зашевелился, слегка приподнялся, затем вновь опустился и откатился в сторону по песку. Трудно было разглядеть с такого расстояния все детали происходящего, но даже отсюда Джек увидел, как нечто, похожее на щупальце, обхватывает валун и тащит за собой.

По его спине пробежала дрожь.

Тут же он заметил движение и с другой стороны холма, разглядев в сумерках одного из местных травоядных – шарообразного бородавочника. Этот экземпляр двигался как-то странно, будто ковыляя, то и дело заваливаясь набок. Вероятно, это был детёныш, отбившийся от стаи, которая шла с водопоя.

Джек встревоженно наблюдал за происходящим. Несколько секунд он колебался, раздумывая, стоит ли поднимать с кровати Энн, но в итоге решил, что ей тоже нужно это увидеть.

– Энн, там какая-то явно странная хреновина, она тут совсем рядом, – он аккуратно потряс её, уже почти заснувшую, за плечо. – Я подумал, ты должна на это посмотреть.

– Уверен, что мне нужно это видеть? – строго сдвинув брови, спросила она.

– Определённо уверен! – решительно ответил Джек.

Его встревоженный вид на мгновение заставил её содрогнуться. Она стиснула зубы и безмолвно кивнула. За два с лишним года полёта на корабле лейтенант Сэллендж уже успел выучить, что полковник Пэтроу не привыкла демонстрировать свою слабость.

Джек помог ей доковылять до окна.

Они увидели, как шарообразный бородавочник на мгновение замер, а затем, словно что-то почуяв, резко вскочил на холм – но это оказалось его роковой ошибкой. В следующую секунду показался хозяин щупальца. Огромная тварь, высотой в три, а может, и все четыре метра взгромоздила свою тушу на холм, поднимаясь откуда-то сзади, с той стороны, что была скрыта от глаз Джека. Лейтенанту Сэлленджу показалось, что он видел уже не щупальце, а длинную конечность, которую венчал то ли острый клюв, то ли огромный коготь. Тут же рядом возникла ещё одна такая же, а затем показался громадный блестящий хвост. Тварь молниеносным движением нанесла удар по бородавочнику. Завязалась потасовка, которую уже было совсем невозможно разглядеть в наступившей темноте. Офицер ни секунды не сомневался, что тварь утащила тушу несчастного бородавочника за холм и там же её разделала. Во рту у Джека всё пересохло, и в сознании внезапно всплыла фраза старшего механика Алана Фортса, сказанная им однажды на капитанском мостике: «…там, где есть травоядные, обязательно найдутся и хищники».

– Не хотел бы я повстречаться с этой тварью, – оцепенев от ужаса и неподвижно простояв несколько секунд, сказал наконец Джек – Алан, как же ты был прав, сукины твои секвенции!

– Да, верно, Алан был прав, – быстро ответила не менее напуганная Энн, вглядываясь во мрак пустынной темноты за окном, – здесь точно полно сюрпризов, рядом с которыми придётся выживать.

– Следует внимательнее относиться к безопасности. Я думал… – Джек на секунду осёкся, – просматривая сканерограммы на корабле. – Я думал, что эти травоядные бородавочники агрессивны и опасны, а они лишь цветочки да камушки…

– Надо проверять все замки. А ещё нужно забрать уцелевшее оружие из шаттла.

– Это верно.

На следующий день Джек старался всё делать в ускоренном темпе. Быстро дошёл с многосоставным роботом-помощником до шаттла, быстро выгрузил оружие, также быстро взвалил его на робота и отправился домой.

По дороге назад он остановился неподалёку от холма, где вчера вечером они с Энн видели бородавочника и ту здоровую тварь. Он скомандовал роботу-трапечнику направляться к павильону, а сам свернул в сторону холма. Хоть и несильно, но ветер уже успел засыпать сине-зелёными песчинками место вчерашней бойни. Джек был начеку, в любой момент готовый вскинуть руку для выстрела.

Глубокие следы, оставленные тушей травоядного бородавочника, сползали с холма и уходили куда-то вдаль равнины к обособленной скалистой гряде, находившейся метрах в трехстах отсюда.

Холм был усыпан треугольными углублениями, рядом с которыми осталось несколько округлых следов от стоп бородавочника.

«Да, должно быть, мощная тварь, – размышлял Джек, – но где же она обитает?» Он постоял ещё несколько минут, настороженно озираясь по сторонам.

В его памяти крутился образ планеты, какой она была видна из космоса – оливково-зеленый шарик. На поверхности всё выглядело несколько иначе.

– Мы побывали в нескольких серьёзных передрягах, друзья, но сумели справиться с неполадками. Нам также удалось провести корабль по заданному курсу, – зазвучал в сознании Джека голос капитана Грэхэма. – Нерей – это планета с перпендикулярной осью вращения. Для нас это значит, что на ней почти не заметна смена времён года. В целом климат даже чуть более стабилен, чем нынешний земной. Средняя температура на планете не поднимается выше 23 градусов Цельсия. Она меньше Земли и по массе равна 0,63 земных масс. Длина суток около 22 часов. На планете почти нет открытых водных поверхностей, за исключением двух небольших морей.

Перед мысленным взором Джека развернулась карта, которую он мог перемещать, то приближая горные хребты, то отдаляя поверхности ледяных шапок на полюсах планеты. Его мозг воспроизвёл кусок поверхности планеты с двумя морями, одно из которых было почему-то бирюзово-зелёным, а не синим, как второе.

– На планете будет сложно добывать воду, – продолжал в голове Джека своё спокойное повествование голос капитана, – но высокая влажность по утрам поможет компенсировать недостаток воды в регионе нашей высадки. Уровень кислорода на планете чуть ниже, чем на Земле, и составляет около 19 %, но на вас это не особенно скажется. Вы же тренированные, подготовленные люди, – Джек вспомнил улыбку под чёрными усами капитана и улыбнулся сам. «Где сейчас капитан и его помощник? – раздумывал Джек… – Неужели… ты и сам знаешь, что они не выжили…» С горькой досадой он пнул носком ботинка зеленовато-серую пыль и выругался вслух.

Его взгляд пробежал по блестящему песку, словно пытаясь угнаться за яркими искрами, и вдруг, словно по зову какой-то безмолвной, но могущественной силы, устремился вверх. Что-то было не так с этим небом. Оно словно жило своей собственной жизнью. Джек вспомнил рассказ капитана про сверхплотные слои в атмосфере и необычные газовые явления. Он покрутил головой, стараясь охватить как можно больший кусок жёлто-зелёного неба. Облаков почти не было видно, но те, что удавалось заметить, формой походили на вытянутые полукруглые скобы.

«Они как-то странно двигаются, надо будет потом ещё понаблюдать за ними», – подумал Джек, сплюнул на песок и пошёл дальше. Слюна сперва зашипела, а затем распалась на несколько капелек, которые, в свою очередь, словно растворились на поверхности песка. На Земле влага из его слюны вероятно быстро испарилась бы, но здесь миллионы крошечных микроорганизмов впились в жидкое содержимое, бережно выкачивая крохотными клеточными насосами каждую молекулу воды.

В тот день, вернувшись в павильон, Джек почти не отходил от Энн. Ему казалось, что если он сможет развлечь её, развеселить, все страдания полковника Пэтроу чудесным образом пройдут сами собой, и она поправится.

Попутно, урывками, когда она спала, Джек подходил к телепорту и продолжал слать сообщения на Землю в Центр, в надежде услышать ответ хоть кого-нибудь с Земли.

В очередной раз работая с телепортом, Джек вдруг вспомнил, как несколько дней назад он долго и утомительно собирал устройство. Тогда Энн выглядела будто бы свежее, чем сегодня, но она так же много спала. Он то и дело подбегал к ней и сообщал, что уже вставил ту или иную деталь, а затем бодро пояснял, что главное – правильно зафиксировать сконденсированные аккумуляторы для зарядки всей установки. Она слегка улыбалась, одобрительно кивала головой и вновь засыпала.

3

Энн лежала совсем бледная, на её лбу проступил пот, дрожь била её измученное тело.

Только сейчас в свете ещё ярких лучей инопланетного солнца Джек вдруг обратил внимание на то, как сильно она исхудала. Тонкая кожа обтягивала её теперь особенно острые скулы, тёмные вены проступили на ссохшейся шее, руки стали синюшными и жилистыми. Она скорее походила на какую-то старуху из архивных фильмов позапрошлого века.

Лейтенант Джек Сэллендж предчувствовал, что что-то произойдет, но после того, как он принёс Энн воды, он услышал совсем не то, что ожидал.

– Джек, я должна тебе кое-что сказать, – начала она еле слышным, совсем осипшим голосом, чуть отодвигаясь к противоположному краю кровати, чтобы лейтенанту было удобнее сидеть рядом с ней.

– Я готов тебя выслушать, Энн. Только правду, – в его взгляде было нечто умоляюще печальное, и это помогло ей раскрепоститься и излить душу.

– Я хотела сперва сказать, что думала о тебе хуже, чем ты есть, – она на секунду прервалась, словно подыскивая нужные слова. Потом посмотрела на Джека решительно, словно поняв, что подбирать слова бессмысленно – остаётся только рассказать всё как есть, и продолжила, – ты мне казался безнадежно молодым и глупым.

Джек знал, что по меркам тридцатисемилетней Энн он совсем ещё юнец. Она уже полковник, у неё за спиной немало полётов и успешных миссий. Энн была ещё из того поколения, когда работать или служить начинали уже в четырнадцать. Джека эта участь миновала. Его и Сэма, как тепличные растения, держали в лицее до семнадцати лет. Энн, бесспорно, имела право считать себя намного более опытной и зрелой. И все же ему нравились ее слова – похоже, она клонила к тому, что он превзошёл ее ожидания.

– Я и не думала, что ты окажешься таким сообразительным… видимо, ещё умеют чему-то учить в Космической Академии, – продолжала она.

– Умеют, Энн, поверь, – улыбаясь произнёс лейтенант Сэллендж и положил руку на ее темные волосы, блестевшие в проникавшем через окно свете чужого солнца.

Её выцветшие серо-зелёные глаза блестели в свете зеленоватых лучей, просачивающихся сквозь стёкла павильона. Она с трудом сглотнула слюну и кивнула.

– Да, видимо ещё умеют… в общем, я благодарна тебе, спасибо…

– Это мой долг, полковник Пэтроу! – постарался бодро выговорить он.

Она попыталась изобразить улыбку, и от этого стало ещё заметнее, как исхудало ее лицо. Энн продолжила говорить, и Джеку показалось, что он запомнит ее слова навсегда.

– Я всё-таки должна сказать тебе правду…

– Какую? – он настороженно выпрямился, словно это помогло бы ему услышать больше.

– Не уверена, что ты готов это услышать… – она тяжело вздохнула.

– Я готов! Не томи, пожалуйста, – почти умоляюще сказал он, нахмурившись.

– Я беременна, но, боюсь, что родить уже вряд ли смогу, – быстро отчеканила полковник Пэтроу.

– Но как? Это же запрещено… – Джек растерялся, его мозг словно отказывался поверить в услышанное.

– Погоди, договорю… – Энн вновь тяжело вздохнула, приподняв плечи над кроватью. Это движение напоминало Джеку, как не раз тяжело вздыхал капитан Николс Грэхэм, когда корабль ещё только приближался к планете. Но у Энн были другие причины: опасные травмы и беременность. Плод явно отбирал немало сил. Джек сел рядом с Энн и взял её за руку. Он пристально смотрел на неё, изо всех сил стараясь выглядеть ободряюще, но получалось у него это плохо. Было заметно, что его пробивает дрожь.

– Я любила Ника, – произнесла она, посмотрев Джеку прямо в глаза. Сконцентрировав всю теплоту, что у него ещё оставалась, Джек заглянул в зеркало души Энн – её настоящие, чистые, открытые глаза, и прочёл в них немую просьбу не судить её строго. В этот момент офицер Пэтроу поняла, что может довериться лейтенанту. Сделав ещё один вздох, Энн продолжила: – Он отвечал мне взаимностью. Я ведь оказалась на «АванЛайте» в том числе и из-за него. У звёзд, которые я изучала по поручению Агентства, такая же активность, как и у солнечной. И у этой тоже, – она кивнула влево, в окно, где сквозь полупрозрачные стёкла виднелся диск жёлто-зелёного светила.

– Никакого интереса сюда лететь мне не было, я не люблю планеты и живность, в экспедициях меня всегда привлекали лишь звёзды. Они и дают жизнь всему остальному… в них все загадки Вселенной. Они совсем одинокие… планет бывает несколько или даже много, а звезды почти всегда одиноки. Лишь иногда природа разрешает им быть вдвоём. Я тоже всегда была одна. Тихо служила службу, делала, то, что любила. Кроме Грэхэма у меня никого и не было. Мы вместе работали в двух миссиях, он не раз помогал мне, а я старалась выручать его. И однажды… – она умолкла.

Молчание тянулось несколько минут. Едва слышное дыхание Энн то и дело сменялось хриплыми протяжными вдохами.

– И однажды что? – осторожно спросил Джек, повернув голову, чтобы лучше слышать, но по-прежнему мягко касаясь рукой её волос.

– И однажды я поняла, что не смогу без него, – резко сказала Энн, и слова прозвучали как удар ножа.

Джеку и в голову не могло прийти, что такая строгая, целеустремлённая, взрослая по его меркам женщина могла вот так запросто влюбиться в какого-то капитана корабля. Почти как в тех классических романах, какие они некогда изучали в лицее на занятиях по мировой литературе.

– Эээ… да, – растерянно произнёс Джек.

– И я напросилась в эту миссию.

Она рассказала, как было непросто попасть на «АванЛайт», как она вынуждена была дважды проходить отбор в команду, как долго не могли дать разрешения – кто-то в Агентстве не мог обеспечить ей протекцию… Будто бы случайно, мимоходом Энн напомнила Джеку о том, что правила строго запрещали интимную связь между членами экипажа.

– Однажды я осталась с ним наедине, в его каюте. А потом ещё раз, и ещё. Мы часто стали встречаться тайком. Наш путь к этой планете растянулся из-за неполадок, но я была счастлива, что у нас появилось больше времени. Мы не считали секвенций, наша ДНК казалась нам бесконечной, – она немного задержала дыхание и, чуть сощурив глаза, посмотрела в сторону Джека, словно в очередной раз оценивая – можно ли ему доверять. – Потому что я была рядом с любимым человеком. Старая, сорокалетняя тётка нашла своё счастье в укромном уголке космоса, – она как-то странно, недобро усмехнулась, потом посмотрела на Джека, будто пытаясь оценить его реакцию.

– Чего? – недоумевающе спросил лейтенант Сэллендж.

– А знаешь, Джек, я ведь перевидала немало парней, таких как ты, все в вас видно как на ладони… Молодых, ещё совсем неопытных и самоуверенных… с вашей этой белоснежной охмуряющей улыбкой, – вдруг выпалила она.

Джек не сдержался и улыбнулся, но по-доброму, словно его рассмешили старой необидной шуткой. Ему было двадцать четыре, и теперь он укорял себя за то, что ещё совсем недавно Энн ему казалось безнадёжно старой. Сейчас Джек уже и сам не понимал, как её воспринимать. Много ли это – быть тридцатисемилетним?

Он пристально посмотрел на Энн, разглядывая овал её лица. Взгляд цеплялся за каждую морщинку и ямочку. Лицо офицера Пэтроу выцвело и посерело, а морщины оставили на коже отпечаток глубокой скорби. В таком обличье Энн напоминала ему престарелую мать его возлюбленной, рассказывающую историю своей молодости.

– Но ты меня приятно удивил, должна признаться… Ник, напротив, не был таким… он всегда был сдержанным, воспитанным и галантным. Он брал женщин другим. Не устояла и я… Я боялась, что о нашем романе кто-то узнает, но боялась не за себя, а больше за него… его ведь могли уволить. И тогда что?

– Что? – не выдержал Джек.

– Мне бы остались только звёзды, да и то, те, что на погонах. А его бы звёзды слетели…

– Когда ты узнала о его болезни?

– О, это произошло по глупости… – она попыталась улыбнуться, но ей удалось лишь подобие оскала. – Ник подозревал, что силовые установки с отклоняющими полями не всегда работали исправно, особенно в моменты экстренных торможений, – она остановилась, немного прокашлялась. Джек дал ей глотнуть воды, после чего её рассказ продолжился. – Но он принял решение оставаться в плохо защищённом от космической радиации отсеке, даже в те моменты, когда там было совсем опасно. Я знала, что у него была боязнь замкнутых пространств. Он никому не говорил много лет и до этого справлялся, но, видимо, все эти неполадки с двигателями корабля окончательно дестабилизировали его состояние, – Энн попыталась глотнуть, но у неё не получилось. Тогда Джек встал и принёс ей ещё немного воды, чтобы смочить горло.