Орион

Я посмотрела в зеркало и увидела на лбу большой красный ожог.

− И как мне теперь с этим ходить? Это же ужас! Что вы сделали с моим бедным лбом? – мне хотелось заплакать от досады.

− Успокойся. Он скоро пройдёт.

− Разве ожоги так быстро проходят?!

− Уже, − ответила она, обернув меня лицом к зеркалу. И вправду, ничего уже не было.

− Запомни, Мэделин: все ожоги и небольшие раны затягиваются мгновенно, если произносишь заклинание: Ле санто мор э целениус, − прозвучало как из какой-нибудь рекламы.

− Как-как? – переспросила я.

Старушка записала нужные слова на бумагу и вручила мне со словами: «Смотри, не потеряй!».

− У тебя ещё есть вопросы? – спросила ведьма, убрав какую-то книгу на полку.

− Да. Один: когда мне придётся «умереть»?

− В следующее полнолуние, ночью.

− В воскресенье?

− Да.

Я подошла к двери, и всё-таки решила задать ещё один интересующий меня вопрос:

− Вы знаете моё имя, а я ваше нет. Как мне к вам обращаться?

− Ксандрия, − улыбнулась старушка.

− До свидания, миссис Ксандрия!

Она кивнула, и я вышла, прикрыв за собой дверь.

Я заметила чёрную макушку, выглядывающую из-за спинки скамьи, и сразу поняла, кто там.

Подкравшись очень близко, я крикнула ему прямо в ухо:

− Феликс!!!

Он тут же открыл глаза и вздрогнул.

− Чего ты так долго? – спросил он, зевая.

Я ничего не ответила. Мы подошли в автобусной остановке и принялись ждать автобус.

Через десять минут мы уже ехали к моему дому.

− Ты знал, что ведьмы, прежде чем вступить в круг остальных ведьм, должны умереть?

− Знал, − ответил тот, пялясь в окно.

− Но это же ужасно! – воскликнула я, и все пассажиры на меня обернулись; я прикусила губу.

− Не спорю, − спокойно и кратко отвечал Феликс.

− Что-то ты сегодня немногословен. Это странно. Ты обычно любишь почесать языком.

− Откуда ты знаешь, как я себя обычно веду?! Ты меня знаешь меньше недели! – грубо пробурчал Фел.

− Ты чего завёлся? Что-то случилось?

− Ничего со мной не случилось!

− А почему ты тогда на меня кричишь?!

− Я не кричу! Вообще… Отстань лучше от меня!

Я недовольно скрестила руки на груди, и отвернулась в другую сторону. Грубиян!

− А, вообще, да… случилось…

− Что же? – я взглянула ему в глаза.

Но он вновь прервал зрительный контакт и принялся снова смотреть в окно.

− Я… Это сложно объяснить!

Очень надеюсь, что то, что он мне хочет сказать, не разочарует меня. Не хотелось бы разочаровываться ещё и в нём!

− Я предатель!

− В смысле? – я ничего не понимала.

− Если бы не я… он бы не нашёл твою маму! А теперь она за решёткой… И в любой момент… Её могут казнить!

− Кто он? За что казнить? Почему?

В голове всё смешалось.

Водитель назвал нашу остановку. Мы вышли. Вот и дом неподалёку.

«Стоп! А где Феликс?!».

VI.

Змееносец –

Созвездие шестое,

Покрытое тайнами.

С легендами греческими связан он,

Держит змей Медузы Горгоны.

К сожалению, известно о нём

Только одно:

В цепочке, он важное звено.

Записи неизвестного,

Датированные II веком до н.э.

Глава шестая

Я стояла у своего дома, тупо глядя на дверь. Когда мы вышли с остановки, Феликс бесследно исчез. Видимо предпочёл улететь объяснениям. И я была очень зла на него. Даже элементарного «пока» не сказал.

Я протянула руку к дверной ручке, и повернула. Но что меня удивило: заперто! Тогда я неуверенно стучу. Потом громче. И вдруг кто-то поодаль произносит моё имя. Я тут же обернулась и увидела одновременно радостное и грустное лицо. Мне кажется или у него на глазах блестят слёзы, которые вот-вот скатятся по его светлой щеке? О, нет! Что же я наделала! Он наверно так переживал за меня! Ох, дура!

Отец побежал мне навстречу и принялся обнимать и целовать меня.

− Мэдди! Милая моя! Где ты пропадала?

Неужели он не будет на меня кричать? Или мне стоит приготовиться?

Отец открыл дверь ключом, и мы вошли.

− Я… Прости меня, папа!.. Я очень виновата! – Мне жутко не хватало воздуха. – Я искала Криса. Миссис Мэри отказалась от него, и сдала в детский дом. Я даже не знала где он! Я искала, и искала…

Я уже вся залилась слезами. От всех этих соплей, мой голос стал писклявым. Фу! Ненавижу чувствовать себя жалкой!

− А если с тобой бы что-нибудь случилось? Я обзвонил все больницы, и даже морги! В полицию звонил, но они сказали, ничем помочь не могут. Пропавшим человек считается только через двое суток!

Мне даже показалось, что голова отца стала более седой.

За что ему такие мучения? Я глупая, глупая, глупая! Он не заслужил всех этих переживаний! И тут в голове проплыли мысли, о том, как он воспримет мою «смерть». А у него ведь сердце слабое! Нет! Нет уж! Я отказываюсь. Я не буду ничего подписывать! Я этого не переживу, а отец тем более! И как только мама подписалась на эту бессердечную авантюру?

− Мне очень жаль, что ты переживал из-за меня. Прости. Ты просто не отпускал меня на улицу, мне пришлось…

− И ты нашла его? – лицо папы вытянулось.

− Да. Но он сказал, что я напрасно пришла.

В горле появился тяжёлый ком. Больше я ничего не смогла сказать. Хотелось реветь в три ручья. Я потеряла друга детства! Навсегда! Ужасно…

Он грустно посмотрел на меня, как будто понимая всю эту боль и тоску. Но от его сожалеющего взгляда отнюдь лучше не становится.

Я уж думала, отец меня накажет. Но нет…

Я сидела на кровати и думала. О многом думала. На улице была прекрасная погода, а сидела и пылилась дома.

− Пять дней до смерти… – тихо произнесла я, и зачеркнула сегодняшний день в календаре.

Я не хотела, но выбора у меня не было. Как же это кошмарно, когда тебя оставляют без выбора! Другими словами, заставляют сделать что-то именно так, как это нужно другим. Утверждают, что таков долг. А мне всё равно на этот дурацкий долг! Я люблю папу, и не могу позволить себе так с ним поступить! Сердце разрывается…

На следующий день, утром возвращаясь с магазина, я заметила в почтовом ящике письмо. «Мэдди от Криса», − вслух прочла я, и спрятала письмо в рюкзак.

Пройдя на кухню, я поставила пакет с продуктами на кухонную тумбу и быстро поднялась в свою комнату, предварительно закрыв дверь.

«На Осеннем балу буду ждать тебя я…»

Некогда потерянный

Друг.

Некогда потерянный друг! Как же он любит из всего делать драмы и трагедии! Сам сказал, что я пришла напрасно, а теперь на бал зовёт?

Вообще это было забавно, и даже немного загадочно. В его стиле. Писать я ничего не стала, но мысленно согласилась. (Знала бы я тогда, во что это всё обернётся!)

Четыре дня. Всего четыре дня.

Я сидела за столом и рисовала оленя с большими ветвистыми рогами. Меня всегда расслабляло рисовать животных.

− Слушай, Мэдди! – отец вышел из-за угла. – Может, мы возьмём велосипеды, покатаемся? А то у меня всё время работа, а ты от обещаний уже устала. Что думаешь?

− Хорошо, поехали! – Я отложила карандаш и пошла собираться.

Дело в том, что мы давно не катались вместе на велосипедах (это было нашей семейной традицией), а раньше выбирались на велопрогулку раза два-три в месяц. И мне очень хотелось восстановить эту традицию. Поэтому я уже полгода прошу отца поехать в выходные. И я очень рада, что это всё-таки случится до нашего расставания.

Я заплела волосы в косу, надела джинсовые шорты и белую майку с изображением весёлого мороженого. Всегда обожала эту майку! (Именно поэтому одевала только на особые случаи!).

− Мэдди! Я вынес велосипеды на улицу, подожди меня пока там! – крикнул он с первого этажа.

− Хорошо! – ответила я, спускаясь.

Я вышла, вдохнула свежий воздух, и сразу стало так хорошо на душе. Сегодня так солнечно, тепло, выходной, велопрогулка с папой – всё так здорово! Постараюсь пока отключиться от всех проблем и весело провести время.

Как я и думала, отец возьмёт с собой зефир, чтобы потом пожарить. Он знает, как меня порадовать!

Мы не торопясь ехали по тротуару мимо домов, и любовались красотами. Правда, я ехала всё время быстрее, и отцу приходилось каждый раз просить меня ехать помедленнее.

− Куда ты всё спешишь? Мы же гуляем, а не марафон устраиваем!

− А это идея! Давай наперегонки? – я весело посмотрела на него, улыбаясь во весь рот.

− Но не надейся на победу! – он рванул вперёд. – Кто первый вон до того дома!

− Ещё посмотрим! – я закрутила педали быстрее, и уже почти его обогнала.

Мы переглянулись.

Отец поехал ещё быстрее. Я была в метре от него. Ну же! Нужно немного поднажать!

Он остановился у того дома и поднял руки вверх, обозначая свою победу. Эх!

− Есть ещё порох в пороховницах! – громко крикнул он.

Старушка, шедшая по дороге, неодобрительно поглядела на него, что-то буркнула под нос, перекрестилась и прошла дальше.

− Мэдди, − отец улыбался, − Я хочу показать тебе одно место. Оно очень памятно для меня. Тебе там понравится, обещаю!

− Я там ни разу не была? – я хотела угадать, что это за место.

− Была. Один раз. Но ты навряд ли помнишь! За мной!

Он поехал, а я следом за ним.

Место, которое так хотел показать мне папа, было старым морским портом. Доехали мы дотуда только к вечеру, когда небо окрасилось в апельсиновые тона, и солнце тонуло за горизонтом в море.

Мы поднялись на небольшой холмик возле раскидистого толстого дуба, и поставили здесь велосипеды.

Место, и вправду было красивое. Совсем близко был старый полуразрушенный маяк. В воде бултыхались две ветхие деревянные лодочки. Пристань в некоторых местах была в дырах и покрылась влажным мхом. Это место было заброшенным, но невероятно красивым.

− А почему ты так хотел показать мне это место?

− Я рассказывал тебе, о том, что в молодости работал коком на теплоходе? – я кивнула, − Именно в этот порт я прибывал после плаваний. Именно здесь каждый раз меня встречала твоя мама. Здесь я впервые узнал, что у меня появилась ты, здесь впервые тебя увидел.

− А что стало с портом?

− Появился другой большой порт, и этот забросили за ненадобностью. Люди забыли о нём. Со всех сторон он оброс высокой травой, и так и остался закрытым для других глаз. Я очень боялся, что приду, а здесь уже ничего нет. Всё потихоньку разрушается, и через несколько лет здесь только и будут руины.

− Здесь очень красиво, − я посмотрела вдаль на уходящее солнце.

− Я рад, что тебе нравится. А теперь пора жарить зефир! Сходи, поищи пока хворост.

Я набрала кучу сухих веток и положила посередине. Отец как-то сложил их горкой, огородил камушками. Достал из тёмно-зелёного рюкзака пакет зефира, коробку яблочного сока, и пластиковые стаканчики. Разжёг огонь.

Я взяла палочку и нацепила на неё три зефирки. Протянула палочку к огню, повёртывая её. Вскоре зефир приобрёл коричневую корочку, и я принялась, есть, запивая соком. Великолепно!

Мы посидели ещё немного, поговорив о том, о сём, собрались и поехали домой.

Я никогда не забуду этот день… Эту жизнь…

«Три дня… Сердце обливается кровью. Два дня!!! Нет!!! Время будь хоть немного помедленней!»

Я почти смирилась. Хотя нет, с таким смириться нельзя.

«А что если рассказать отцу всё как есть? Ну, нет! Он отвезёт меня в психушку! Ведьмы, оборотни… А может самой добровольно поехать в психбольницу? Нет, это не выход. Может, просто предупредить, что я буду жива и в безопасности. Поеду учиться… Эм… В другой город, да! Или может, моя мама рассказала ему о ведьмах, и он всё поймёт?», − тяжело вздыхаю…

Утром я проснулась пораньше, и мы с Феликсом отправились к старой ведьме Ксандрии. Мне нужен был совет.

Оказалось, что она уже не спит.

На этот раз Ксандрия настояла на том, чтобы Феликс зашёл со мной. Тот был не против. Ему самому было любопытно понаблюдать за колдуньями. Со мной он толком не разговаривал, да и я ничего не спрашивала. Хотя не так давно, я думала о том, какую взбучку устрою ему за то, что он тогда так внезапно улетел. Сегодня он был очень задумчивым, молчаливым…

Я сидела на диване и поглаживала белого с чёрными пятнами кота. Оказалось его зовут Диафаном. (Странное имечко, особенно для кота).

Пока миссис Ксандрия ненадолго вышла из гостиной, я решила попробовать расспросить оборотня о его странно тихом поведении.

− Феликс… – проронила я.

Он смотрел куда-то сквозь меня. От этого оказалось, что на голове у меня появилась дырка.

− Э-эй! – помахала я рукой перед его лицом.

Тот встрепенулся. Отлично, теперь он на связи.

− Да? – вопросительно взглянул он на меня, почему-то сразу спрятав глаза.

− С тобой всё хорошо?

− А что, что-то не так? – он слегка улыбнулся.

− Я тебя и спрашиваю.

− Просто я думаю…

− Поделись своими потайными мыслями! – протянула я; он хмыкнул.

− Эти мысли не такие уж и потайные. Думаю, как мне спасать твою маму.

− Я обязательно помогу.

− Нет! – резко отрезал он, и его брови нахмурились, словно грозовые тучи. – Я сам всё сделаю.

− А может, хватит полагаться на себя одного? Есть же люди, готовые тебе помочь. Почему ты отвергаешь их?

− А почему ты говоришь о себе во множественном числе третьего лица?

− Ты не ответил, − я ясно дала понять, что рано или поздно вытащу из него правду. Если понадобиться, даже клещами!

− Потому, что я всегда так делаю. И мне неплохо живётся. А людям доверять нельзя. Никому. И надеяться на остальных не стоит, насколько они близки бы ни были.

− Но ведь так нельзя!

− Кто сказал? Ты?

− Да, я. Не все люди такие безответственные, как ты считаешь! Почему бы тебе просто не принять мою помощь? Или ты мне тоже не доверяешь?

− Мэделин! Прекрати!!! – Он сказал это таким тоном, будто общается с пятилетним ребёнком.

− Как ты официально заговорил!

Мне захотелось спросить его возраст, но почему-то промолчала.

− Знаешь… Мне надоело, что любой наш разговор, перерастает в ссоры, − вздохнул он.

− Это я виновата. Я знаю, что я трудный человек… Мой характер просто ужасен… Наверно поэтому у меня никогда не было друзей. Всю жизнь дружила только с Крисом, да и его потеряла… – Я опустила взгляд в пол.

− Я тоже хорош… Постоянно провоцирую тебя.

Его глаза вдруг снова запылали дружелюбным светом. Я рада, что мы больше не ругаемся. Всегда бы так!

Тут в комнату входит Ксандрия.

− Ты точно хочешь связаться с ней? – сотый раз переспросила меня старушка. – В твоём возрасте это может быть опасно.

Речь шла о том, чтобы я сама связалась с матерью. Мне хотелось спросить её совета. Вообще, у меня было к ней много вопросов.

Я уверенно кивнула головой. Ксандрия предупредила, что я могу потерять сознание во время обряда связи.

Феликс внимательно наблюдал, будто хотел всё запомнить до мельчайших деталей. Думает, я не запомню, поэтому снова полагается на себя любимого. Как же он меня иногда бесит!

Так… Нужно сконцентрироваться на потоке энергии.

Ведьма протягивает мне хрустальный шар. Беру его в руки, и по ощущениям кажется, что ты взял в руки лёд. Брр! Очень холодный!

− Чётко представь свою мать, − тихо сказала старушка, закрыв глаза. Я последовала её примеру.

Но чётко представить у меня не получалось. Помню только смутно какие-то черты. А что вы хотите? Я видела в последний раз её в пять лет.

Сосредоточиться… Та-ак… Прямой нос, большие кристально-зелёные глаза (прямо как у меня), белоснежная кожа с розоватым отливом, веснушки… Волнистые огненного цвета волосы. Мне всегда говорили, что я как две капли воды на неё похожа, только меньше.

− Ну, же, Мэдди, постарайся! – мелодично прозвучал голос ведьмы.

Кстати странно, что она назвала меня «Мэдди», она больше любит называть меня именно «Мэделин».

Ещё с детства у меня остался врождённый страх, когда кто-то называет моё полное имя, значит, непременно мной недовольны, и скорей всего, будут ругать. Так что, если встретите меня, не называйте меня полным именем, хорошо?

− У меня не получается, − я открыла глаза, сдавшись. – Я видела свою мать последний раз в пять лет! Поэтому не могу нарисовать в голове её чёткий образ.

Старушка легонько покачала головой.

− Тогда я ничем не могу помочь…

Феликс явно расстроился. Да и я не меньше.

«А чего это я постоянно слежу за его действиями?», − подметила я за собой.

Мы вышли из дома Ксандрии. Фавний тут же обернулся вороном, и хотел было улететь.

− Постой! – окликнула я.

Он обернулся назад человеком, приземлился прямо передо мной, и внимательно посмотрел на меня.

− Не улетай, − попросила я.

− Почему?

− Просто не улетай. Не хочу вновь одна дома сидеть.

− Хочешь прогуляться?

− Да, − я почувствовала, как краснею.

− Почему бы и нет.

Мы шли вдоль улиц.

− А куда ты всё время улетаешь? – вдруг прервала я тишину.

− Ну, а куда мне улетать? Дома у меня нет. В лесу сижу.

− Дома нет? Ты сказал тогда…

− Да-да, помню! Я тогда соврал потому, что не знал Орион ты или нет.

− А ту семи конечную звезду ты спёр?

− Ну, да, − он весело улыбнулся.

− А вернуть не хочешь?

− Больно нужно! – фыркнул тот, и, покопавшись в карманах, отдал мне фигурку.

− Конечно. Всё равно потом стыришь, прохвост ты эдакий!

− Это я прохвост? – в эго глазах появился весёлый огонь.

Он напомнил мне маленького ребёнка. Хотя возможно, так оно и есть.

− Да, ты! – ещё более раззадоривала я его.

На душе у меня, мягко говоря, скребли кошки, но я старалась наскрести побольше той солнечной радости и провести последние деньки прежней жизни так, чтобы запомнить их навсегда. Боже… Что я несу?

− Ну, всё! Берегись! – воскликнул он и подбежал к небольшой палатке с выпечкой. Даёт несколько монет продавцу, хватает белый кремовый торт. О, нет!

− Ты спятил?! – Я попятилась назад, не зная, куда бежать дальше.

Оборотень рванулся ко мне. Я побежала со всех ног. Вдоль улицы, мимо фонаря, через дорогу. Оборачиваюсь… Нет! Он в метре от меня!!! Помоги-и-ите!

Посчастливилось же в тот момент оказаться у палатки с тортами и рулетами! И почему бы просто не съесть торт? Почему нужно делать из этого сумасшедшую игру?!

Фел смеётся. Расстояние между нами тает на глазах, прямо как тот самый торт на таком солнцепёке! У меня сил бежать, практически не было. Болело пересушенное горло. В ушах стучал пульс сердца. Очень быстро и очень громко. Это уже совсем не смешно!

Вдруг снова оглядываясь, я понимаю, что он отстал. Наверно тоже выдохся, и я решила завернуть за дом.

Эта ситуация невольно напоминала мне ту беготню в лесу. Я тогда мысленно назвала его «бенгальским лосём»! Весело вспомнить.

И где он? Неужели потерял меня из виду и теперь бегает, ищет? Ха! Так ему и надо, пусть пока немного поволнуется, а я передохну…

Я присела на скамью возле какого-то дома и начала нежиться в последних летних лучах. Я чувствовала, как пылали мои щёки, словно от огня.

Но «лось» передохнуть мне толком не дал. Появившись с краю дома, и крикнув «Ага!», он побежал ко мне. А я соскочила и понеслась дальше. Кажется, далее по курсу поле?

Здесь можно присесть на корточки и из-за длинной травы тебя днём с огнём не сыщут! Мне это только на руку.

Однако всё случилось очень быстро. Феликс обогнал меня и со всего размаху кинул мне в лицо торт. О, нет!

И в тот же момент я запнулась об камень и упала на спину. В глаза и в нос забились белый крем и глазурь. Я убрала с глаз сливочный крем и увидела стоящего надо мной, улыбающегося во все тридцать два зуба, Феликса. Он протягивал мне руку. Чёрные, как смоль волосы были растрёпаны и красиво колыхались на ветерке. Он так красив… Эти серые бездонные глаза, ровный нос, чёрные густые брови. Смотрю в эти глаза, и забываю обо всём на свете… Да, что такое?!

Я торопливо принимают его руку, и он помогает мне подняться. И тут же бросаюсь на него и сбиваю с ног. Однако неаккуратная Мэдди не удерживается на ногах, и летит на землю вместе с ним. Секунда и он лежит на земле и смотрит на меня. А я лежу совсем рядом и… Вдруг он начинает дико хохотать. Чего он смеётся?!

Феликс показывает мне пальцем на лицо и продолжает смеяться до слёз. Я провожу по щеке пальцами, смотрю на всю эту глазурь и тоже начинаю смеяться. Теперь я поняла причину смеха. Я выгляжу как пугало!

Мы лежим на земле и ещё долго не можем задушить приступ смеха. Благо есть, где всю эту историю смыть!

«Какой же Феликс придурок!» − смеюсь про себя я.

Я встаю и иду в сторону моря. Дохожу до конца поля, спрыгиваю с большого камня и иду уже по песку. Сажусь на корточки и омываю лицо. Весь этот белый крем стекает с носа, щёк, подбородка, да и вообще, бьёт из всех щелей! Глаза уже жутко болели. И наверняка они сейчас все красные, как будто я весь день ревела.

Сзади послышались шаги. Это Феликс.

− Тебе кто-нибудь говорил, что ты придурок? – оборачиваю я на него лицо.

− Бывало, − отвечает Фел, покусывая губу.

− Тогда я скажу тебе: Ты, Феликс, на всю голову отбитый! Зачем нужно было так делать?

Я одновременно улыбалась и очень сердилась.

Моё лицо очистилось от торта и теперь блестело от воды.

− Ну, весело же было? – он посмотрел на меня виноватыми глазами, иногда пряча глаза и елозя ногами.

Я выдохнула через нос, встала, и, глядя в закатное солнце произнесла:

− Вообще… Я хочу тебе сказать спасибо за этот день. Я впервые смогла по-настоящему расслабиться и почувствовать себя свободной от всех проблем. Со мной такого давно не было, − я убрала рыжие пряди за ухо и прикусила от волнения нижнюю губу.

Сначала он улыбнулся, а потом резко нахмурил брови. Он явно о чём-то задумался.

− Лучше тебе не расслабляться.

− В смысле? – да что с ним такое? – Я не понимаю. Почему ты всегда готов испортить такой… Момент? Почему?! Как можно быть таким? Мне казалось с тобой здорово, а оказалось ты вовсе не человек…

− А оборотень? – вставил он, приподняв одну бровь. Его спокойствие меня убивало!

− А ледяная скала! – разочарованно ответила я.

Он продолжал спокойно сверлить меня взглядом. Чего он ждёт? Почему молчит?

Не дождавшись вообще никакого ответа, я разворачиваюсь и иду обратно к городу. Это конец. Я снова разочаровалась в людях.

Нет, я вовсе не ожидала, что он окрикнет меня, скажет «Постой!», или догонит меня. Я ничего не ждала. Просто таков мой девиз в подобных ситуациях: «Перетерпи всё, но не заплачь на глазах у других». А сдерживать слёзы я уже не могла (говорите что хотите, но я просто уже устала от этой жизни), поэтому поспешно покинула его компанию.

Заплакать на глазах у других, для меня равносильно смерти. Лишь раза два я не послушала свой девиз. Первый был лет в семь-восемь. В школе я увидела в кабинете биологии мышь, с распоротым брюхом. Мне стало жаль мышку. Я расплакалась. Потом учитель пол урока меня успокаивал. Мои одноклассники ещё долго вспоминали эту историю, и смеялись надо мной. Второй раз был при Крисе. Подробности вы, наверное, помните…

В последнее время я очень много плачу. Даже из-за пустяков. Я стала очень слабой и неуверенной в себе. Так много накопилось того, что я так долго держала в себе годами. Так что зачем удивляться этому фонтану чувств?

Выговориться некому. Жаль, Криса рядом теперь нет. Он всегда знал, как меня успокоить. Запомните: настоящих друзей надо ценить! Делайте всё, чтобы не потерять их! Выговаривайтесь им, ибо плохие мысли могут свести вас с ума. Они способны морально добить человека. Так, что не молчите! Слышите?! Говорите, что вас волнует, тревожит, пугает, может быть, наводит на тоску. Вы увидите, станет легче! Главное выговаривать накопившееся не каждому попавшемуся, а только настоящим (в прямом смысле этого слова) друзьям. Тем, кто действительно выслушает.

Вот только я потеряла своего единственного друга… И теперь мне совсем некому рассказать. Печальная правда. Теперь я одинока. И одна мысль об одиночестве поражает моё сердце как острый кинжал, давит на мозоль, сыпет соль на рану…

У других есть заботливые родители, которые всегда готовы выслушать. Но только не мой отец. Он весёлый, любит меня, но ему совсем не до моих проблем. Он либо всегда занят, либо в плохом расположении духа (отчего нормального разговора не получиться), либо на работе. А если вдруг он свободен и в хорошем настроении, он просто говорит мне: «Какие у тебя могут быть проблемы?». Это меня обижает. Я тоже человек, и мне тоже бывает грустно, плохо. Именно поэтому не делюсь своими переживаниями с отцом. У него и своих дел хватает…

Я бежала. Как назло брызнул дождь, обещая залить наш городок с головой. За минуту на дорогах появились большие лужи. Люди открывали зонтики, бежали домой. Дети, радостно визжа, прыгали по лужам.