Психоделика. Книга для мертвых

Медкомиссия – это отдельная песня. Сразу уточню – каждый работник метрополитена раз в год должен предоставить свое тело врачам. Для планового медицинского осмотра, это как с оборудованием. Техобслуживание ТО-1, 2, 3, 4 – проводится для всех видов оборудования, вот и человек в подземке точно такое же оборудование, как говориться, специально обученное и годное согласно приказа, потому и его необходимо осматривать в указанные сроки.

Зато женщин наших можно употреблять без боязней венерических, тут все под контролем.

Ехали с Петровичем на маршрутке. Люблю маршрутки, весело там. Толпа ввалилась, по стенкам нас размазало, но все равно прут и прут.

Особенно, я заметил, беременные активны бывают. Отчего? Так, еще одна загадка цивилизации.

Как раз в этот момент одна беременная нахраписто лезла вперед.

– Но! – крикнул Петрович, – ты того! Осаживай!

– Та пошел ты на…!

– Там у тебя сейчас вылезет кто-то! Не напрягайся! – коллега отчаянно держался за поручень. Но чувствовалось, что рука вот-вот соскользнет.

Вспомнил про медкомиссию, настроение испортилось. Проходить-то все равно надо. А не хочется до ужаса.

Медкомиссию можно проходить двумя способами – честно и за деньги. Пока ты молод и полон сил, то можно идти честным путем, ну и если ты не машинист, к ним требования повыше будут. А вот если тоннель уже высосал из тебя немалую часть жизненной силы, тогда надо проходить за деньги. Врачам тоже жить надо, и нам мороки меньше. Нет, если ты действительно серьезно болен, тебя, конечно, не пропустят, а если не сильно, то отдал, и никто тебе не задает глупых вопросов, типа, а когда вы высмаркиваетесь у вас ни откуда ничего не капает? Или, какого цвета стул вы предпочитаете в это время дня.

И еще. Кроме обычных врачей, есть еще и необычные. Зовут их нарколог и психиатр. Вот с ними обращаться нужно особенно аккуратно и трепетно. Тут важно помнить следующее – водку пьют все, а действует она на всех по-разному.

Потому перед посещением нарколога все причастные рекомендуют не употреблять алкоголь в течение одиннадцати дней, ну, или хотя бы семи. Об этом активно дискутируют в курилках, очередях и просто при очередном застолье. Но как показывает практика, за день или два перед посещением наркологического центра, обязательно, я подчеркиваю, обязательно случается либо свадьба, либо похороны, либо день рождение прочно забытого родственника, когда никак нельзя отказаться и приходится нажираться в хлам, несмотря на все предупреждения умных и опытных товарищей по работе. И вот тогда-то в дело вступает волшебная двадцатка. Это как у американцев – волшебный четвертной, в смысле, двадцатипятипенсовик. Волшебная двадцатка вручается медсестричке, отбирающей вашу кровь на анализ в самом центре. Умная сестричка даже уколет ваш многострадальный палец и даст ватку, но при этом ваш анализ будет прекрасен и чист.

Дальнейшее является делом техники. Тут надо достойно отыграть свою роль в кабинете врача. Во-первых, надо быть внимательным и учтивым. Во-вторых, обязательно, гладко выбритым, в общем, производить впечатление приличного человека. А на все вопросы отвечать твердо, я не пью и точка. Не дай вам Бог сказать, что вы позволяете себе пропустить рюмочку по праздникам. Опытный врач сразу же насторожится и расколет вас как гнилой орех. А если вам зададут странный на первый взгляд вопрос о вашей изношенной печени, то здесь необходимо, тяжело вздохнув и потупив взор, сказать о навсегда ушедшей, но буйной молодости, и тогда разочарованный врач тоже украдкой вздохнет и подпишет ваши бумаги.

А то однажды наблюдал я лихого сварщика из некой частной конторы, который дыша свежим перегаром, с дикими воплями кричал в кабинете у доктора, о том, что некогда ему тут антимонии разводить, ему, видите ли, на работу надо, стоит, мол, работа пока он тут с бюрократами от медицины сражается. Нет, возможно, конечно, его к работе и допустили, но не сразу и явно не за двадцаточку.

А вот у психиатра тактика совершенно другая. Там специалисты такого уровня работают, что куда там линейным сержантам с вашего района, на глазок определяющим степень вашей личной загазованности. Тут человек смотрит на тебя и сразу видит все поколения твоих родственников и степень их причастности к таким патологиям, что мама не горюй. Потому пройти психиатра можно только молитвой, уповая на его хорошее настроение.

А то вот ведь как бывает зачастую. Приходит на прием расстроенный жизнью человек, а ушлый доктор ему задает безобидный на первый взгляд вопрос:

– Какие у вас отношения с коллегами по работе?

Человек ему отвечает сквозь зубы:

– По-разному?

Доктор сразу насторожился:

– Как так по-разному? Ругаетесь что ли?

Человек без всякой задней мысли:

– Не без того, начальство бешенное, его бы к вам сюда.

А психиатр сразу раз, и что-то пишет, а если приглядеться на бумаге уже фраза созрела для протокола: «Не умеет поддерживать отношения с товарищами по работе и руководством». И снова вопрос в лоб:

– А в семье, как? С женой половой жизнью живете?

Человек все еще ничего не подозревающий, усмехается кривовато и отвечает нормально так, но уже несколько с вызовом:

– Смеетесь?

Доктор кивает и снова что-то записывает. Типа: «Напряженные отношения в семье».

А потом чтобы уже окончательно убедиться, что перед ним псих конченый, доктор предлагает вам сбацать на рояле прямо у него на подоконнике. Говорит, эдак, лукаво щурясь:

– А представьте, что это рояль и сыграйте мне что-нибудь.

Нам-то со стороны цель понятна, спровоцировать несчастного человечка и реакции его определить, а человечек- то и так весь на нервах. Сразу кричит:

– Вы что себе позволяете! Думаешь, халат одел, так все можно?

А «халату» только это и надо.

– Я вас не пропущу, – заявляет, – вам необходимо обратиться в один из наших центров и пройти курс лечения. Сейчас оформлять будем.

И что тут делать? Правильно снова платить деньги, и причем, деньги немалые. Потому, что психиатры – это специалисты самой высокой марки, и уж они-то знают прекрасно, как правильно эти деньги зарабатывать.

Отсюда вывод – лучше один раз заплатить в меру и потом спокойно целый год работать, чем потом поднимать здравоохранение страны на должную здравоохренительную высоту за свой счет.

И потому, на следующий день, проулыбавшись полдня и облегчив свой наличный счет на несколько сотен, я благополучно прошел медкомиссию и снова стал готов к труду и обороне родного метрополитена тем более, что во сне ничего интересного не происходило. Еще и прививку сделали от гриппа. Болючая зараза!

х х х

сон

Несмотря на то, что около года назад Саладин разрушил стены, город продолжал жить. И порт принимал суда со всего света. А что делать? Жизнь продолжается только правители меняются. В порту было людно Товары, прибывавшие по морю, переносились на берег и препровождались на многочисленные базары. Создавалось впечатление, что основанная финикийцами Яффа представляла собой один гигантский портовый базар, или базарный порт, как кому больше нравится. А что еще могли основать в таком месте блестящие мореплаватели? На мелких рынках продавались мясо, рыба, овощи, сахар. А еще было много пряностей, что являлось одним из основных видов дохода приезжающих сюда купцов, кроме того значительный объем азиатских товаров попадал через франкские поселения в Византию и в Западную Европу. С Запада же везли мануфактуру, лес, зерно и многочисленных паломников. Назначенные чиновники взвешивали товар и взимали налог, обычно исходя из стоимости товара, это если дело касалось оружия, а в случае если товар был весовой, типа вина, масла или зерна – исходя из его количества. Процент налога варьировался, тут я особо не вникал, но бывало, он доходил до четверти от стоимости товара. А бывал и совсем невысоким отчасти даже символическим. Тут я подозреваю, дело было сугубо личное и отчасти основывалось на личных связях торговцев. Хотя тот же король или магнат мог пожаловать отдельному лицу часть дохода, иногда в форме процента от определенного налога. После того как такие суммы вычитались базарными или портовыми чиновниками, оставшиеся деньги поступали в местную и в центральную казну. Это меня капитан просветил, между прочим, у этого парня свой интерес был повсюду, где пахло звонкой монетой. Пока шла разгрузка, мы с Гарольдом, его двуручным мечом и тремя моими конями во главе с Арком, спустились по досками на землю и перекрестившись двинулись в город, сунув монетку сборщику податей, крутившемуся у причала. В целом мне здесь даже понравилось. В отличие от той же Акры, в которой мне пришлось побывать несколько лет назад. Несмотря на то, что Акра была самым оживленным портом на всем побережье, и главной притягательной мишенью для кораблей и караванов, а также местом встречи мусульманских и христианских купцов со всего мира. Ее дороги и улицы заполнены народом, пожалуй, сильнее, чем здесь в Яффе, но здесь как-то дышалось легче. А там было подчас трудно поставить ногу на землю. Да и сам город показался мне слишком грязным, полным отходов и фекалий… На Мальте, как я уже упоминал, Гарольду не повезло, любекская дружина к моменту нашего прибытия уже отбыла в Святую Землю и нам было никак ее не догнать. Особых планов у товарищей Гарольда не было, вернее я догадываюсь, что они были, но об этом не принято говорить вслух в приличном обществе. Говоря по- простонародному, они прибыли сюда грабить, и не исключено, что вскорости мы будем иметь удовольствие пересечься с этими славными во всех отношениях парнями. О героических похождениях таких вот любекских рубак во времена Второго Крестового похода я был наслышан, особо геройствовали они отчего-то на православных византийских территориях, когда сильно хотели кушать, а вот в бою с неверными не преуспели, и если бы не тамплиеры…

Мы не стали задерживаться на острове и тем же судном, с теми же генуэзцами, за вполне умеренную плату пошли на Яффу, зная, что там вполне можно было прибиться к какому-нибудь каравану, либо примкнуть к отряду по защите паломников, причем желательно богатых. Их, видите ли, как утверждал все тот же загадочный источник, а я подозревал, что у этого источника кривой итальянский нос и зовут его боцман Николо, арабы не трогают, и драться не придется, просто проехаться до Иерусалима и забрать денежки. И все. Ну-ну, сказали мы с моим жизненным опытом, и разубеждать германца до поры не стали. Зачем? Жизнь научит. Вообще-то в отношении Гарольда у меня созрел некий план в том смысле, чтобы самому нанять этого крепкого парня. Всего я ему не расскажу, но легенду придумаю, пусть поработает на меня. А что такого? Ибо идеи идеями, но в свете тех проблем, что вставали предо мной хороший наемник за звонкую плату мог помочь мне их решить, возможно, даже с большим успехом, чем какой-нибудь религиозный фанатик. Но всякого помощника лучше покрепче к себе привязать. Это тоже мой жизненный опыт говорит. И для начала я подарил германцу коня, по-царски так. Он обомлел, стал отказываться, я настаивал, объяснил, что самому с тремя лошадками управиться трудно, а слугу нанимать не желаю, а раз мы теперь работаем вместе, то бери и все. Потом рассчитаемся. Гар долго теребил свою бороду, а потом сообщил, что согласен при том условии, что будет лично ухаживать за всем нашим конным воинством, а когда разбогатеет, то… Я хлопнул его по плечу и на этом прения прекратились. Но пока я решил сыграть в откат и посмотреть, какие тут предлагают суммы, чтобы после сыграть на повышение и банально перекупить германца. Заодно и себе цену узнать, что тоже иногда интересно. Перекусив в портовой харчевне, германец тут же принялся за дело и, ухватив за шиворот какого-то оборванца, а их тут крутилось превеликое множество, устроил прямо в обеденном зале небольшой допрос с пристрастием

. – А-ну-ка скажи нам, где тут войско серьезное собирается? – спросил он и попросил меня перевести. Он уже знал о том, что я не первый раз на Востоке и знаю немного местную речь. Информатор, назвавшийся Хасаном извивался ужом в цепких лапах германского воина и пропищал, что-то насчет того что все уладит наилучшим образом.

– Молодец! – похвалил его Гарольд и дал турку, или кто он там был, хорошего пинка,– Веди нас к командиру, если сторгуемся, дадим тебе бакшиш! И захохотал, ну такой вот веселый человек оказался. Поплелись за нашим провожатым. Слава Иисусу, идти пришлось недалеко. Пункт сбора каких-то вооруженных людей оказался совсем неподалеку. Командовал тут страшноватого вида лохматый рыжебородый тип, явно не арабского происхождения, но к месту и не к месту приплетавший имя Пророка и носящего неприметное арабское же имя. Борода у него была крашеная, и подозреваю, что не совсем настоящая, но он как и все на востоке ужасно ею гордился, и на наши бороды тоже поглядел одобрительно. Кстати, за время путешествия у меня отросла вполне солидная черная с легкой проседью тамплиерская бороденка и я решил ее оставить, только подправлял время от времени. Вообще я сделал для себя вывод еще в предыдущие визиты, что тут имея бороду договариваться с людьми легче, чем без нее, ну не любят они гладко выбритых. А звали его Ахмед, и при купце он был кем-то вроде распорядителя. Торговался он тоже истинно в восточном стиле, и когда назвал сумму, я подумал, что немец его сейчас просто закопает в песок. Были бы мы с бритыми лицами, он нанял бы нас за сущие гроши. Однако обошлось, сторговались, Гар даже не полностью обнажил свой двуручник, так чуть-чуть засветил на солнышке и все. Ахмед упрямился больше для виду и поддержания реноме, ибо деньги естественно были хозяйские, а, как мне потом объяснили, со сделки он получал от купца процент, и потому был очень заинтересован в нас, нашем оружии и нашей боевой выучке. Скажу честно, на месте родителей этого сквалыги, я бы назвал его Исааком. Так как в случае успешного завершения путешествия этот процент увеличивался. Ну и приобрел купец двух замечательных воинов-хранителей с тремя конями, да с двуручником.

х х х

Глава XII

The Byrds “Everybody’s Been Burned”

явь

Пришли нынче на работу, а Захаровича на месте нет. Всегда был, а тут нет. Беда… Сидели, сидели, скоро уже и селектор должен начаться, а его все нет и нет. И главное, что никто не знает, где он. Даже бригадир.

Захарович – то всегда предупреждал, если что, а тут…

Неуютно, как-то стало. Вроде, как не хватает чего-то в картинке мировосприятия. Кастанеда, блин, не к месту вспомнился.

Ведь как бывает, ходишь на эту работу, ходишь, тут тебе – бац! И вся картина восприятия окружающего мира рушится, как карточный домик. Из-за какой-нибудь мелочи. Привычка – великая вещь. Говорят, есть специальные институты, где всю эту хрень на людях испытывают. Ну, там охрану труда, безопасности всяческие. Я это так себе представляю, собирают по предприятиям людишек, и на опыты. Кого на растяжку кидают троса испытывать, кого с высоты бросают и проверяют потом, какая высота опасная для здоровья, а какая нет. Кого в яму с вредными газами кидают и ждут наверху – сдохнет, не сдохнет. А потом инструкции составляют.

А стопроцентно, так и есть. Вот вспомните, пропадали у вас на работе люди или нет? Обязательно пропадали. Бывает же так, ходит человек на работу, ходит, потом раз – нету. Спросят, а где такой-то? А в отпуске, говорит начальник, по-семейным. Все сразу раз и забыли. И начальник молчит, потому что ему говорить правду не велено. Себе, как говорится дороже. Ведь бывает и такое, что и начальники пропадают. Так-то…

Вот нет мастера на месте, да и хуй бы с ним, а все-таки на душе неспокойно как-то. Сидишь, и мысли всякие несуразные в голову лезут против воли. О конце света и о том, что а вдруг наверху ядерная война отгремела и ядерная зима началась, а мы тут сидим и не знаем ни хуя, а мастер наш в подземном бункере у отцов города и метрополитена последние указания получает.

Как-то незаметно, я обратил внимание на то, что уже пару минут говорю вслух и члены моей бригады – без которой мне не жить, зачарованно мне внимают. Ну, естественно, те, кто уже успел похмелиться сильно зачарованно, а остальные не сильно, потому что процентов на пятьдесят все еще думают о водке.

Потом бригадир Петрович покачал седой головой и закурил со словами:

– Херню ты, Сашко, городишь, еба…

А молодой зачарованно покрутил дзьобом, это мы так на украинский манер его немалый шнобель называем и восхищенно произнес:

– А че, в натуре, натурально ведет…

Я тоже закурил и сказал:

– А то…

Бригадир наш матюгнулся и снова стал наяривать телефонный диск, но все никак не мог никуда дозвониться. Наконец, ему надоело, он снова закурил и произнес сокрушенно качая головой:

– Як пороблэно…

Я уже к тому времени покурил и не удержался, чтобы не ввернуть:

– Точно, война…

Это оказалось последней каплей, Петрович заорал с полоборота:

– Та якого хера ты все трындишь и трындишь, ебаный пиздобол! Яка в сраку вийна, сыдыш за нее плачешь, курва! Ну запизднывся человек и шо? Сразу хуйню начинаешь молоть…

Громадный Петюня, который любил когда-никогда после душа походить голышом по раздевалке, распевая при этом арию инопланетянки из «Пятого элемента», причем противным женским сопрано, приобнял Петровича за плечи и прогудел подмигивая мне незаметно:

– Та не расстраивайся ты Петрович из-за Сашка, че ты, прям как я не знаю завелся…

– Та пищов ты на ххх… – вырвался Петрович и рванул из комнаты весь на нервах в коридор, размахивая руками. У него явно наболело и требовало выхода. Ну, бывает, работа же вредная. Уже из коридора он завопил:

– И все вы пошли на хуй!

Бригада грохнула, ржали все, включая уборщиц.

Буквально через минуту появился Захарович, взмыленный и растерзанный, точно транспорт подвел, но он-то нам отчитываться не будет. Не по чину. Поздоровался и спросил:

– Вы, че, суки опять Петровича довели? Смотрите у меня…

И быстренько стал всех разгонять по работам, война закончилась не начавшись. День быстренько покатился по наезженной колее.

х х х

сон

Купца звали Зибанежад, сложно и непонятно. Прибыл он из Египта. Благополучно перекрестив его в Зибу, мы приступили к выполнению своих обязанностей. А именно: строго озирать окрестности, благо разбойников пока не предвиделось.

И устроилось все как-то быстро. Удачно этот Зиба нам подвернулся, нечего сказать. Тронулись мы из Яффы на следующее утро еще затемно, и это было разумно, потому что дни тут стояли жаркие.

Мрачные же бородачи оказались охранниками, но заплатил им купец намного меньше, чем нам, ибо особой выучкой, да и качеством снаряжения они похвастаться не могли. Больше они на разбойников походили, но тут было так, если тебя наняли, ты караван охраняешь, а если – не наняли, то ты на него имеешь полное право напасть, так и живут. Одно слово – неверные.

Кроме этих местных, от самого Нила с купцом прибыл совсем небольшой отряд одетых в белое лучников, но их было всего пятеро, и командовал ими племянник купца, совсем еще мальчик с разрисованным странным узором лицом, восседавший подобно фараону на прекрасном гнедом скакуне с притороченным к седлу норманнским тяжелым арбалетом. Судя по виду племянника, арбалет он навесил только для солидности, ибо силы его мускулов хватило бы в лучшем случае только на то, чтобы в случае погони арбалет свой выбросить под копыта вражеской лошади. А вдруг зацепится и упадет? Тем более, что с другой стороны у юноши висел изящный лук, и полный колчан разноцветных стрел к нему, вот этими игрушками он пользовался с огромным удовольствием. По крайней мере, морские птицы не гадили нам на головы, пока мы находились в прибрежной полосе.

Проныра Ахмед, сносно болтающий по-французски, что еще более убедило меня в его иудейском, но тщательно скрываемом происхождении, моментально прилепился к нам, видимо, плут сразу сообразил, что люди мы серьезные и с нами лучше дружить, а потому просвещал нас насчет местных нравов, потчуя шикарными красочными историями о погибших рыцарях и купцах, злобных разбойниках и красавицах, ставших наложницами против собственной воли. О том, что я здесь не в первый раз ничего сказано не было. Меньше знает – крепче спит. Потому я с интересом слушал его болтовню, что доставляло Ахмеду чрезвычайное наслаждение.

Помимо каравана с товарами, нам предстояло охранять и большую группу паломников, движущихся к Святому Городу, надо ли говорить, что капюшоны братьев были тут как тут, и из-под них время от времени на меня строго поглядывали .

Итак, я вновь на востоке, и снова вижу и это солнце, и эти мелкие облака на фоне золотой синевы. И воздух, здесь на побережье совершенно особенный.

Неожиданно нахлынуло ощущение того, что я вернулся сюда спустя не десять, а тысячу лет. Словно был я здесь, когда-то давным-давно, так давно, что уже и сам не помню когда. Но я тряхнул головой и ощущение пропало.

Гарольд же производил впечатление полностью довольного жизнью германца. В кошеле у него весело позвякивал задаток, седельные сумки были набиты хлебом, сушеным мясом и вином. Он даже напевать что-то пробовал. Не знаю что именно, но слушать это пение было забавно.

Я перевел взгляд на верблюдов, потом на Гарольда, уловил некое сходство, и представил моего германца верхом на этом странном животном. Потом верблюда на Гарольде. Мне стало весело, и я насупился, чтобы мое внутреннее веселье не вырвалось наружу. Наемник он всегда насупленный должен быть и серьезный. Так-то вот.

Запах моря все еще ощущался в воздухе, хотя мы уже выехали из города. Дорога вела вдоль побережья, тут было намного безопасней.

Не знаю, каков был уровень местных бойцов, но то что на нас посматривали с восхищением наши же коллеги, и цокали при этом языками несколько льстило нашему самолюбию, оттого мы и посматривали грозно по сторонам, чтобы, так сказать, имидж не нарушать, а усиливать. Из рассказов Ахмеда я понял, что два рыцаря нашего уровня стоят двух десятков подобных оборванцев. На самом деле без ложной скромности, я бы немного увеличил эту цифру. А нарваться на шайку из сорока-пятидесяти человек, это надо было особым везением обладать. Но в таком количестве тут только люди эмира могут промышлять или ребята из Любека, кстати, все забываю спросить у Гарольда, сколько их сюда ехало. Так ради интереса. Сейчас спрошу.

Гар показал две руки с оттопыренными пальцами, потом один палец прижал. Себя.

Вот и выходит, что нашим присутствием купец очень гордился. Даже, несмотря на то, что мы нацепили лишь часть имевшегося у меня доспеха, ослепительно игравшего на солнце на зависть нашим смуглолицым коллегам. У германца напомню кроме короткой кольчужки своего ничего не было. Получив задаток он попытался прикупить себе шлем, но не сошелся в цене с торговцем и воспользовался моим запасным. Но сейчас шлемы мы не надевали, ехали в легких полотняных шапочках, прикрывавших нас от набирающего силу солнца.

Интересно, в случае нападения паломники наши будут молиться или возьмутся за оружие? Франциско этот да, он будет драться, а вот насчет остальных я уверен не был, там еще слепых была половина, и потому остальная часть нашего духовного воинства впечатления бойцов не производила. Да это и не их дело. Так ничего и не придумав, я снова стал вглядываться в горизонт.

Солнце забралось на небо уже довольно высоко и щедро дарило нам свое тепло, хотя, на мой взгляд, как и на взгляд Гарольда делиться теплом можно было бы и не так щедро.

Мы обменялись мнениями по этому вопросу и снова какое-то время ехали молча.

Встретили разъезд тамплиеров. В белых плащах с крестами, с флажком. Все как надо. Старший поинтересовался все ли у нас нормально и пожелал доброго пути. Ага, я тоже вблизи города добрый, а вот заеду подальше, и вы меня врядли узнаете….

Бросалось в глаза то, по пути деревенских домов сохранилось совсем мало. Наиболее прочные постройки оставались лишь в «новом городе», что сложно назывался Аль-Кубайб, там – были дома городского типа даже двухэтажные, с мастерскими на первых этажах и жилыми помещениями наверху. Рыцарские же резиденции, располагались немного в стороне от нашего караванного пути, насколько я помнил – в Хирбат-аль-Бурдже, Кидне и Баит-Итабе.

Причем последний принадлежал, Ордену, но я не собирался его посещать сейчас. Деньги у меня были, а вот на обратном пути, можно будет разжиться ими, предъявив кое-какие гарантии спрятанные в моем поясе. Кстати очень удобно, едешь налегке, приходишь в представительство, предъявляешь необходимый свиток, или некий знак и получаешь у казначея наличность. Все-таки тамплиеры были молодцы. И новостями там свежими подогреют, что тоже в нашей жизни никогда не было лишним. Всегда полезно знать, кто слева, кто справа.

Я бывал в Итабе в свой первый визит и помню, что здание было двухэтажным очень высоким, прекрасно подготовленным к ведению возможных боевых действий. Его толстенная входная дверь была защищена навесной бойницей со смотровой щелью, узкая лестница в стене вела в зал на первом этаже. Внутри были выстроены четыре флигеля, выходящих в центральный двор с входом с южной стороны, из-за этого к залу теперь можно было пройти прямо из двора по внешней лестнице. Несколько лет назад некий рыцарь Джон, тогдашний хозяин этого миниатюрного замка продал Баит-Итаб храму Гроба Господня, чтобы выкупить себя у мусульман. И Орден с удовольствием расположил там свое представительство. И источник там у них замечательный, а в этих местах вода всегда являлась основной ценностью.