Психоделика. Книга для мертвых

– На все воля божья, – сказал старший из Эсперо перебирая четки и глядя куда-то в тусклое недружелюбное небо. Он как-то совершенно незаметно оказался рядом со мной и теперь осматривал меня взором опытного лекаря.

– А? – я не сразу понял, о чем идет речь. Лежа на каких-то тряпках и слегка повернув голову, я увидел, что Пьетро хлопочет над неподвижным германцем в двух шагах от меня.

Я сделал над собой усилие и попытался сесть.

– Какому богу вы молитесь?– спросил я.

– Правильному. Молчи. Все в порядке. Теперь мы почти у цели.

– Крепость?

– Да. Нужна была кровь и жертвы. Все сработало, так как надо. Расшибся ты, а так ничего, руки ноги на месте, – произнес Франциско и я сделал попытку подняться и сесть, что мне собственно и удалось, – ты славно сражался.

Не было ни чудно разодетой толпы, ни базара. Ни стражников, совершенно ничего не было здесь. Было странное ощущение того, что я за тысячу лиг от того места, где пребывал час назад. И еще… Тишина, полная, глубочайшая тишина. Даже ветра не было совсем. И цвет неба был не такой как с утра.

– Германец жив?

– Жив, хвала господу, постарайся ничего ему не говорить, он многое увидел, скажем, что это была горячка. Хорошо?

– Хорошо… А где мой конь?

– Животные не могут сюда попасть. Возможно на воле, возможно с нашими врагами.

– Он никого не подпустит к себе…

– Значит на воле, – улыбнулся монах.

«Хм, хотелось бы думать!»

– Что с нашими врагами?

– Думаю, они уже далеко отсюда. Мы почти у цели.

Я увидел, как пошевелился Гарольд. Значит живой. На душе немного потеплело.

– Что это к чертям за место?

– Я называю это портал, ты можешь называть, как хочешь. Если все будет благополучно, скоро откроется вход, и мы отправимся дальше.

– За Реликвией?

Монах кивнул.

– Я же говорил тебе, что неверные не могут взять ее в руки. А ты сможешь.

Франциско протянул мне блеснувшую серебром флягу.

– Выпей, это придаст тебе сил.

Я принялся пить и размышлять своей бедной головой. Размышлялось мне в край плохо.

– Отчего такая честь? И что еще ты теперь можешь мне рассказать?

Он пожал плечами.

– Ты слыхал о миражах?

– Миражах?

– Ну да, обычные миражи, в пустыне может почудиться все что угодно.

– Да ладно… Хотя…

– Расскажи, что ты видел?

– Это как-то связано с тем, что мы ищем?

– Возможно.

– Ну… я видел город, таких уже нет, словно перенесся назад лет на сто, или тысячу…

– Скорее всего, тысячу.

– Ты знаешь что-то об этом…

– Немного. Совсем немного, – та штука которую мы ищем иногда проделывает интересные вещи, которые касаются времени… Понимаешь?

–Но Иерусалим…

– А что Иерусалим, скорее всего она действительно там, но обычным путем нас бы туда не пустили. Ты, я думаю, уже это почувствовал на себе?

– Да уж…

– Портал сам выберет место. Также как Реликвия выбрала тебя. Не правда ли, похоже, что сама Судьба привела тебя в это место…

«Уж привела, так привела…»

– Да что это за Реликвия такая?

Подошли братья, Паоло заметно хромал.

– Надеюсь, осадных машин у них нет, – попытался пошутить Пьетро.

– Надеюсь, брат, – откликнулся Паоло, – и хорошо, что тут нет леса.

«Что ж, духом наш маленький отряд крепок», – подумал я и подполз к германцу, который, похоже, уже стал приходить в себя. Напиток, которым попотчевал меня Франциско, придал мне сил.

«Неплохое пойло, – подумал я, надо бы спросить рецепт». Мне даже весело немного стало.

– Послушай Франциско, может быть, все же объяснишь?

Монахи переглянулись. Старший приложил палец к губам. Я оглянулся и увидел германца, он уже стоял на своих двоих, слегка колеблясь, словно проверяя собственную устойчивость. И вроде уже не такой бледный.

– Неважная из нас получилась охрана, – сказал Гарольд, когда я приблизился. Франциско подхватил его и сунул ему свою фляжку.

Тот стал пить. Через несколько мгновений его лицо порозовело. Он шумно выдохнул, жизнь снова наполняла его могучее тело.

– А с другой стороны, нечего было экономить на охране. Все погибли?

Франциско обвел глазами наше войско и ответил:

– Вот, все что остались.

Он помолчал и произнес:

– Негусто… А где наши враги?

– Снаружи… И думаю уже далеко отсюда…

Гарольд подобрал свой меч, воткнул его в песок и уселся, опершись на лезвие спиной. Потом ткнул пальцем во францисканца и задал прямой вопрос:

– Ты колдун?

– Я не колдун. Просто этот мир немного сложнее, чем мы о нем думаем…

– Гм… Клемент, ты с ними?

– В данный момент да. Надо выполнить одно дело…

«А что я еще мог ему сказать?»

Гарольд покивал, что-то прикидывая в уме.

– Нам заплатят?

Мне стало весело:

– Пока платим мы… Но…

Напиток, похоже, вовсю занялся организмом Гарольда, потому что на его лице появилось несколько мечтательное выражение, что для германца было совсем не характерно.

– Это да…

Гарольд усмехнулся своей обезоруживающей улыбкой и сказал:

– Ладно, монах, если Клемент с вами, то и я тоже. Он показал себя хорошим товарищем. Все в руках господа нашего. Давай посмотрим, что мы тут можем сделать! Они ведь придут сюда за нами?

Он сделал попытку подняться на ноги, и ему это удалось.

– Не спеши воин, всему свое время! – сказал Франциско.

– Дай мне еще немного этого напитка, – попросил Гарольд.

– Э нет… Злоупотреблять не стоит, – монах шутливо погрозил германцу пальцем, – к тому же у нас впереди еще долгий       путь.

х х х

Глава XXII

Rolling Stones “Fancy Man Blues”

явь

– Что делать военачальникам в такой сложной ситуации? Правильно, выяснять межличностные отношения. Чем они с успехом и некоторым даже, подозреваю. Тайным удовольствием и занялись. Начали еще по пути, на Кипре. Там интересный расклад образовался в том плане, что французский король предложил Кипр взять и поделить. Потому что перед началом похода якобы был уговор все захваченное делить пополам. – Данилович поднял вверх указательный палец и там сконцентрировал мое внимание на потолке. Потолок был прокуренный и рыжеватый. Хозяин продолжил:

– Минуточку, возмутился Ричард, как в том анекдоте, пополам так пополам, но только не Кипр, а все что после Кипра, а это и так английская земля.

Кипр же перед захватом его крестоносцами находился под властью Византии. Если вы внимательно читали, то должны помнить…

– Угу, – сказал я и Данилович этим удовлетворился. Ну и слава Богу.

– Тут конечно и австрийцы возмутились, в частности Леопольд, он хоть и не королем был, а герцогом, но себя считал полноценным монархом. Ричард и ему намекнул, что герцогам слова не давали, в общем началось.

Он махнул рукой и помолчал, помолчал и я , за компанию.

– Добрались до Святой Земли, там и продолжили. Тут еще и с Саладином отношения добавились. Три монарха, все люди из себя достойные, уважаемые, а устроили что-то типа любовного треугольника. Война типа войной…

Он хохотнул, я тоже и разрезал яблочко. Тихонечко налил в две рюмки на тонких ножках и жестом пригласил рассказчика промочить горло.

Выпили, закусили яблочком. Данилыч продолжил свой неспешный рассказ.

– Получилось так, что у Филиппа французского с Саладином отношения как-то сразу не сложились. А вот Ричард нашел в своем великом противнике нечто близкое и тот ответил англичанину взаимностью. Они с удовольствием обменивались посольствами, комплиментами и прочими знаками внимания, что не мешало ведению активных боевых действий.

Ну, а у Филиппа и Ричарда отношения не сложились еще в Европе, да еще и как не сложились! В свое время гордый, но недальновидный француз позволил себе отказаться от брака с сестрой Ричарда, норманнской принцессой. Естественно, что не менее гордый англичанин не смог стерпеть подобного отношения и затаил на франка зуб.

– Это он зря… – ввернул я для поддержания беседы. Данилыч согласно покивал головой.

– Да уж… Поначалу побеждали крестоносцы, отщипывая кусочки Святой Земли у арабов по чуть-чуть, но уверенно и методично. И вот, наконец, она – Птолемиада. Акра прекрасная. Место, куда, как по мановению волшебной дудочки уже в течение нескольких месяцев стягивались сарацинские полчища со всех окрестностей.

Осадив Акру, Ричард через какое-то время запросил у Саладина Иерусалим. Мол, на том ограничимся и останемся верными друзьями. Тот от дружбы не отказался, но не такой ценой. Отказал. Верный друг немедленно приказал казнить две тысячи мусульманских заложников. Саладин огорчился и ответил адекватно. И все это на фоне все того же дипломатического расшаркивания.

Данилыч исполнил нечто вроде реверанса, я тактично улыбнулся и снова наполнил рюмочки. Выпили, закусили.

– Осада Акры продолжалась два томительных года и безуспешно, ибо крестоносцы могли атаковать только со стороны моря, тогда как с противоположной стороны из Месопотамии, к городу беспрепятственно подходили все новые и новые подкрепления. И тем не менее крестоносцы проявляли завидное упрямство. Так и тянулось до бесконечности. Менялись отряды, гибли люди, но все было напрасно.

Осадные орудия приходили в негодность, из Италии везли лес, и делали новые, а время шло.

Что интересно, Акра в то время была по составу населения практически христианским городом, но власть держали мусульмане, коих там проживало абсолютное меньшинство.

Потом как-то незаметно запасы защитников Птолемаиды все-таки истощились…

Я выразительно поднял бутылку и продемонстрировал, что у нас еще есть. Данилыч удовлетворенно кивнул.

– … и начались переговоры о сдаче города. Обозленный долгим ожиданием Ричард выдвинул такие условия капитуляции, что защитники города ужаснулись. Например, свободу гарнизону обороняющихся он обещал, только в том случае, если Саладин сдаст в придачу к Акре еще и Иерусалим. Естественно султан не собирался исполнять подобные прихоти, и все-таки компромисс был найден.

Когда крестоносное воинство вошло в город, произошел неприятный для коалиции инцидент. Первыми знамя на стене установили австрийцы, разумеется, свое, австрийское и шумно радовались притом. Ричарду сие не понравилось, и он приказал сорвать знамя, что и было исполнено, жестоко обидев тем самым герцога Леопольда.

Возможно, тем самым он способствовал образованию Тевтонского Ордена, который был основан здесь же в Акре, когда обиженные австро-немецкие крестоносцы создали братство любекских и бременских купцов. Впоследствии преобразовавшееся в вышеуказанный Орден.

– Во как! Я тоже одного германца знаю из Любека… Продолжайте!

– Да, именно так! После еще не раз Ричард удивлял своих соратников неадекватным поведением, и в конце концов разобидевшийся Филипп увел своих воинов назад во Францию, при всем обвинив Ричарда чуть ли не в предательстве и сговоре с Саладином, которого англичанин не раз ставил в пример своим партнерам по коалиции, вот, мол, пример, настоящего рыцаря и монарха, не то, что вы убогие!

Данилыч криво усмехнулся, и мне ничего не осталось, как снова наполнить наши «бокалы».

– После Акры, в связи с тем, что Иерусалим Саладин отдавать просто так не захотел, армию двинули на Аскалон. Странное решение обуславливалось тем, что командующие никак не могли прийти к единому решению о дальнейших целях похода. Победили версия Филиппа, о том, что надо захватить прибрежную полосу Святой Земли, для создания надежного плацдарма к дальнейшему ее освоению.

Вот франки, уйдя от Акры и двинулись к побережью. Сначала походя взяли Хайфу…

– Ту самую?

– Ну, да, а что?

– Да так ничего, ничего, просто товарищ у меня туда недавно подался…

– Кто-то близкий?

– Да так, вместе, работали.

– Понятно… Вот, о чем это я?

– Ммм… Франки взяли Хайфу и…

– Да, точно. А уже через три дня оказались в ущельях Атлита. Тамплиеры шли в авангарде, замыкали госпитальеры, посередине двигалось все остальное войско с увеличившимся количеством обозов. Время от времени летучие отряды сарацин тревожили армию обстрелами, но в серьезные стычки не вступали. Основная масса людей Саладина поджидала крестоносцев под Арсуфом. Там собралось порядка двадцати тысяч айюбидов, и почти все конные.

Голос Данилыча звучал уже где-то очень далеко. Перед моими глазами раскинулась необъятная пустыня. По ней вздымая тучи пыли скакали двадцать тысяч айюбидов…

– У Ричарда и его ближайших командиров Роббера де Сабле и Гарньера де Наблюса было примерно столько же людей. Но из двадцати тысяч – четырнадцать составляла пехота, четыре – конные рыцари и было еще около двух тысяч туркополов.

– Кого?

– Туркополов. Так их называли. Это были местные конные лучники в основном из принявших христианство сельджуков или из сирийских православных христиан. Мамелюки Саладина считали их предателями и в плен не брали. Вооружены они были луками и пиками, выполняли в основном разведывательные функции, либо прикрывали тылы. Но, как говориться, питались отдельно, ибо основное христианское воинство относилось к ним свысока и смотрело косо.

– Понятно. Национальный вопрос.

– Вот именно. За день прошли около десяти километров, под палящим солнцем, в состоянии постоянной готовности к отражению неприятеля. Устали как физически, так и психологически. Наконец вблизи города последовал приказ остановиться и разворачиваться в боевые порядки.

Стали коробочкой, причем конных рыцарей поставили в центр, а с боков их своими телами прикрыла от стрел пехота. Мамелюки атаковать не спешили, продолжая методично обстреливать крестоносцев с безопасного расстояния. Постояли и видя, что противник не ввязывается в бой медленно двинулись к городу. Как и прежде тамплиеры составили авангард, а госпитальеры арьергард. Кружившие вокруг войска отряды конных лучников все также терзали рыцарские ряды, и большие потери несли, как ни странно именно госпитальеры. В конце концов, нервы у них не выдержали и они атаковали, разрушив строй. Представьте эту разогнавшуюся железную массу людей и лошадей, строем, красиво..

В ближнем бою у арабов шансов не было, и вскоре Арсуф был занят крестоносцами.

Мы выпили за взятие Арсуфа, рассказчик продолжил повествование.

– Следующей на очереди оказалась Яффа, на тот момент крупнейший порт побережья. И тем не менее Саладин сдал ее практически без сопротивления, однако, разрушил стены при отступлении, он знал, что собрав силы вернется.

Ричард оставил в Яффе гарнизон, а сам двинулся к Святому Городу твердо решив взять его любой ценой.

Но после того, как он ушел, Саладин вернулся под частично восстановленные стены Яффы, подтянув осадные орудия и с немалым войском. Осадные орудия повели обстрел города камнями. Оставленный в городе гарнизон сражался храбро и не раз заставлял арабов отступить. В конце концов, стены удалось заминировать порохом, но храбрые защитники выкопали его и взрыва не допустили.

Но, несмотря на все усилия, брешь все-таки была пробита, нападавшие устремились в пролом, однако крестоносцы собрали всех оставшихся в живых и собственными телами не дали арабам ворваться в город. Завязалась кровавая битва. И мамелюки отступили.

Потом они шли на приступ снова и снова, им сообщили, что в Яффе находятся несметные сокровища и алчность гнала их на штурм не хуже виселицы.

Помолчали. Мне говорить не хотелось, я снова наполнил бокалы. Данилыч проигнорировал это предположение и говорил как заведенный. Он уже вовсю жестикулировал, и я всерьез подумывал о том, как бы выпить в одиночку.

– Гарнизон укрылся в цитадели и продолжал сдерживать натиск. Тогда им предложили сдаться, но при этом беспрепятственно покинуть город с оружием и имуществом. Тамплиеры согласились и стали готовиться к организованному отходу.

Узнав об этом мамелюки взбунтовались против Саладина, ибо имущество уже давно считали своим и напали на отступающих. Саладин приказал казнить мародеров, а гарнизон снова укрылся в цитадели. Потом Саладин поднял над захваченной частью Яффы свой флаг, дабы поднять несколько упавший дух своего войска.

Ричард же, решив идти на Иерусалим, в очередной раз не рассчитал свои силы, ибо люди его были к тому времени изрядно вымотаны. А усталость людей усилилась многократно после того, как войско преодолело пустыню.

В конце концов, он отдал приказ возвращаться. Сам с отрядом свернул к побережью, где ждали его галеры, а часть войска возвращалась по той же дороге, что и наступала, медленно двигаясь к Яффе сушей.

Ричард лично вел эскадру галер со своими англичанами. Увидев мусульманский флаг над цитаделью, он решил, что город пал и немедленно десантировался в прибрежный песок и стал готовиться к атаке в тыл арабскому войску.

Одному из храбрых защитников города удалось прорваться из окружения и сообщить Ричарду, что гарнизон еще держится, известие сие вдохновило крестоносное воинство, и айюбидам было нанесено жестокое поражение прямо на берегу.

Их смутило то, как вышколенное войско моментально развернулось в боевой порядок, явив классику десантной операции тех времен.

Рядом с каждым вторым ощетинившимся железом рыцарем стоял арбалетчик, а то и два. А уж английские арбалетчики были той еще силой. И били без промаха, в чем мамелюки уже не раз могли убедиться.

Терпеть дольше сил не оставалось, и я придвинул рюмки друг к дружке и чокнулся ими. Данилычу пришлось сделать паузу и составить мне компанию. Стало значительно легче. Я даже закурил, а мой рассказчик продолжил повествование:

– Позже по суше подошел Генрих Шампанский, к тому моменту командующий французским воинством, несколько дней назад разбивший мусульман в Кейсарии. У него оставалось всего полсотни рыцарей и несколько сот арбалетчиков.

В результате этих сражений крестоносцам досталась узкая полоска суши от Яффы до Тира.

Со временем стало совсем грустно. Продвижение вперед не было. Иерусалим оставался чем-то недостижимым. Болезни делали свое дело. В праздник Святого Илария христианское войско охватили тоска и уныние, все чаще раздавались голоса о том, что пора возвращаться домой. Вьючные животные слабли от голода и холода. Зима не радовала крестоносцев. Участились случаи банального дезертирства.

Данилыч махнул рукой и уселся в кресло, по всему чувствовалось, что рассказ подходит к концу.

– Решено было двигаться к Аскалону, восстановить стены и зимовать там, укрепляя дух в ожидании подмоги. Отряды двигались по колено в грязи, люди и животные падали от усталости, многие роптали, даже рыцари проклинали все на свете и свою несчастную судьбу. Катастрофически не хватало лошадей.

Но, тем не менее, дошли, и до Пасхи усиленно работали на восстановлении стен города.

Когда было принято решение о возвращении, Ричард с несколькими сторонниками вышел на галере в Адриатическое море, и разбушевавшаяся стихия выбросила ее на берег, где-то между Венецией и Триестом.

Ричард тепло попрощался с выжившими и в сопровождении единственного оруженосца направился в Вену, где вскорости был пленен своим давним недругом Леопольдом Австрийским. Как утверждают источники, король на момент пленения был в одежде купца.

Вот собственно и вся история. Словно по команде в комнату ворвался вернувшийся с улицы кот и вспрыгнул хозяину на колени. Аут. Приходите завтра.

Сон

Мы принялись осматривать остатки укреплений. Снаружи стояла страшная серая муть, в которой терялись звуки. Крепость казалась полностью отрезанной от окружающего мира.

– Прежде всего, давай-ка установим ворота, – предложил германец и не теряя времени поднатужился и ухватив тяжелую створку поставил ее вертикально. Я бросился было помогать, но не успел. Германец справился самостоятельно.

«Ого!» – вырвалось у Паоло.

– Вот так! – резюмировал рыцарь, но чувствовалось, что ему приятно наше восхищение, – а теперь подопрем ее вон теми дровами и эти неверные не смогут пролезть сюда сразу.

Он оказался неплохим стратегом наш добрый германец.

–– План сражения прост, мой друг, – сказал Гарольд, – будем стрелять, пока хватил стрел и болтов, а если наши противники окажутся слишком уж настойчивыми, то примем бой на мечах. Это ли не славно?

Я вынужден был с ним согласиться. Гарольд полез проверять снаряжение и громко посетовал на малое количество стрел и арбалетных болтов.

– Твой портал скоро откроется? – тихонько спросил я Франциско. Он пожал плечами.

Потом встряхнулся и принялся помогать стратегу укреплять створки ворот. Благо камней и крупных обломков было в избытке.

Не прошло и минуты как все прочие подключились к работе, и вскоре напротив ворот уже громоздилась солидная куча камней

– Ну вот, дружище! – утираясь рукавом, произнес Гарольд, – сам Август позавидовал бы таким укреплениям!

Я важно кивнул

– Что там? – германец обратился к младшему из Эсперо, который сидя меж зубцами стены, поглощал некий припас и выполнял функции дозора.

– Тихо, – откликнулся тот.

– Продолжай наблюдение! – скомандовал наш комендант. И Паоло замер, став похожим на Сциллу.

– Перекусим, – объявил наш верховный главнокомандующий и мы уселись в тень. – благо отступающие слуги Божьи, сумки с едой не бросили… Слышишь святой Отец, ты действительно святой отец или как?

– Я на стороне света… – отвечал Франциско.

– В Господа веруешь?

– Я служитель его…

– Ну и славно…

До вечера нас никто не беспокоил.

С наступлением темноты старший брат распорядился зажечь факелы. У нас был небольшой запас просмоленных тряпок, и мы дружно взялись за дело. Теперь можно было не бояться, что нас застанут врасплох. Не знаю, на что мы рассчитывали. А если открытие этого волшебного портала затянется? У нас почти не было воды, не говоря уже о еде.

– Воду придется экономить, – германец оценил количество жидкости в кожаном мешке, – Это все. Неизвестно сколько нам тут еще торчать…

– Кстати, Клемент, а каковы наши планы?

Мы сидели вдвоем у ворот. Братья отошли в сторонку и что-то обсуждали, толи давали нам возможность прийти в себя, толи не хотели, чтобы мы слушали их…

– Нам нужно в Иерусалим. Там заберем одну ценную вещицу и собственно все…

– Всего то? – германец ухмыльнулся. – и как мы туда попадем7 нас выручит Цезарь? Или разбойников испугают шакалы?

– Да нет. Понимаешь, это место… Дело в нем. Я сам до конца не понял, но это как в шахматах. Конь. Да? Прыгает через фигуры. Рраз, и там. Так и мы. В крепости мы можем прыгать между мирами. Наш мир не единственный.

Германец задумался.

– Похоже на сказки…

– Сказки? Хороши сказки? Ты же был со мной здесь и видел город?

– Мне это могла привидеться от жары…

– И часто у тебя видения?

– Да нет я вообще-то очень здоровый. С рождения!

– Я заметил. Вот.

Германец поскреб задумчиво бороду.

– Говоришь как конь?

– Мне так кажется, эти ничего не объясняют. Говорят, что скоро откроются некие врата, и мы сразу очутимся в Святом Городе.

– Неплохо если так. Но учти Клемент, меня не обманешь. Этот Франциско настоящий колдун. У нас в деревне, ну рядом с деревней один такой был. Раны умел лечить, но мог и порчу навести.

– и что с ним стало?

–А убили его? Когда чума пришла. Те кто выжил те и убили, решили что он виноват. Я еще слишком тогда мал был, мало что понимал, мне потом отец рассказал.

– Понятно…

– Но этот покруче будет я думаю. Видишь, какой туман сделал.

– Думаешь, это он его сделал? Я думаю это Крепость.

– Какая разница?

– Никакой.

– Постой, а что это… Вот мерзавцы!

Паоло и Пьетро вооружившись палками, устроили нечто напоминающее рыцарский турнир. Один разгонялся и на всем скаку пытался протаранить другого. Потом братцы перешли к рукопашной схватке и покатились по песку прямо к ногам Франциско. Получив от старшего брата свою долю подзатыльников, рыцарский турнир сам собой сошел на нет.

– Придурки! – резюмировал Гарольд.

Так мы и сидели беседуя…

x х х

Глава XXIII

Pink Floyd “Dark Side Of The Moon”

Явь

Брр…приснится же такое! Лучше бы приснилось, что все пить бросили… хотя это тоже бррр…

Ладно. В свое время я, как и все, заинтересовался религиозными вопросами. Ну, о пытливости умов двадцатилетних придурков немало сложено добрых песен. Тут я надеюсь, я найду ваше понимание. Сами, небось, такие же.

Так вот среди прочего, я читал я тогда практически все подряд, и при этом запомнилось мне дикое ощущение того, что я постоянно стою на пороге открытия и еще чуть-чуть и… Ага, откроются заветные двери, и постигну я все тайны бытия без исключения. Интересовало все, кто, как, когда. Я был в шоке, когда в Ветхом завете, сопоставил некоторые факты и выяснил, что те люди жили лет по 800-900, в частности гражданин Ной и иже с ним.

Отсюда пошел интерес о происхождении рода человеческого в целом, к религиозной стала примешиваться научная, псевдонаучная и откровенно желтая литература. В голове образовалась суррогатная каша из затоптанной на корню теории господина Дарвина, дзэн-буддизма и инопланетной фантастики продвинутых американских евреев.