Психокинетики-2

– Тот, о ком я говорил ночью, и был Сухоставский, – сказал он.

– Твою мать… – прошептала Юля.

– А ты сам не едешь? – спросила Тамара Валерьевна.

– Нет, мам… Слишком много вопросов возникнет, если я вдруг исчезну. Тот, кто руководил ночным налетом, – его больше нет. Но мне надо остаться и вести себя как ни в чем не бывало, чтобы ни у кого не возникло подозрений.

Глядя на сына, женщина неуверенно кивнула.

– Я приготовлю сумку…

– Давай, мам.

Тамара Валерьевна покинула кухню и свернула в спальню, прикрыв за собой дверь. «Будет плакать», – подумал Александр.

– Ладно, слушайте, – сказал он оставшимся. – Сухоставский мертв. Я сжег его. И людей, которых он подослал, тоже. Думаю, хвосты отрублены, но перестраховка лишней не будет. – Он повернулся к брату. – Сколько их наведалось к вам с Машкой?

– Двое, – ответил Сергей.

– И что с ними?

– Одному точно хана. Второму я хорошенько приложил – не знаю, жив ли он.

– Где тела?

Серега прищелкнул языком.

– А вот тут оказия вышла. Первого чувака я выбросил в окно. Он грохнулся прямо у нашего подъезда в обнимку со стеклопакетом.

– Неаккуратно, – поморщился Александр.

– Ну, извините, – возмутился Сергей, – для меня это, знаете ли, в диковинку! Пришлось импровизировать.

– Так, ребят, стоп! – Теперь уже обе ладони подняла Юлька. – Я не могу поверить в то, что сейчас обсуждается на моей кухне! Сколько вообще народу вы замочили?!

– Недостаточно, – сквозь зубы процедил Александр. – Особенно если найдутся те, кто разговорится о наших конфликтах с Сухим. Ладно, хватит лясы точить. Собирайся, Юль. У тебя вещи с собой?

Вопрос был адресован Сергею.

– Я никуда не еду, – покачал головой тот.

Александр нахмурил брови.

– Что?..

– Посуди сам. Парни, навестившие нас с Машкой, явно наемники, бывшие военные. Я разобрался со своими, ты – со своими, но не факт, что где-то там не бегает стайка таких же головорезов с заказом от Сухого. И раз ты остаешься в Москве, кто-то должен прикрывать твою спину, бро.

– И их – тоже. – Александр указал на Сотникову.

– Пока что Юля держалась от нас в стороне. Никто не увяжет журналистку с нашей семьей и не станет разыскивать на даче ее родителей. К тому же менты наверняка ищут меня, чтобы узнать, каким образом из нашего окна вывалился вооруженный чувак. Если и я исчезну, они объявят федеральный розыск, или как они в таких случаях делают? Нам разбираться еще и с этим.

Александр молча слушал Серегу. Доводы брата казались логичными. А может быть, он слишком устал, чтобы спорить.

– Где находится Юлькина дача?! – продолжил Сергей. – Под Серпуховом? Мне до нее добраться – минут десять максимум. Я в любом случае буду навещать их каждый день.

– Минут десять?! – удивилась Сотникова. – Ковер-самолет прикупил?

Серега расплылся в ироничной ухмылке.

– Она не в курсе, да?

– Не в курсе чего я?

– Да, я не рассказывал ей.

– О чем ты мне не рассказывал?!

– Обо мне, – помахал рукой Серега.

– Сейчас не время, – покачал головой Александр.

– А по-моему, самое то, – не согласился брат. – Какого хрена, чувак… Девчонка приютила нас в трудный момент. К тому же она наслышана о твоей истории. Пусть и про меня узнает.

– Парни, вы, блин, о чем?! – занервничала Юля.

Александр почесал бровь.

– И почему это всегда происходит впопыхах… – пробормотал он. – Ладно, Юль… Помнишь, ты жаловалась, что твоя статья никому не интересна на фоне «прецедента Анжелики»?

– Допустим.

– Ну… – Александр указал на брата. – Перед тобой – непосредственный участник «прецедента».

Юлия недоверчиво покосилась на Серегу. Тот широко улыбнулся.

– Да ладно… Ты – тот самый левитант? Серьезно?

– Каюсь, грешен, – хмыкнул Сергей.

– Меня из-за твоих выходок отстранили от перспективного расследования.

– Зато я спас ребенка.

– Только это тебя и спасает от большого бабского разноса.

– Я в ужасе.

Она повернулась к Александру.

– А ты, значит, воспламеняешь взглядом?

Александр молча смотрел на девушку. Пауза длилась несколько секунд.

– Ну, допустим, верю, – махнула рукой Юля. – Ваша мама в курсе?

– Нет, – ответил Серега.

– Да, – сказал его брат.

– Так нет или да?

Александр пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Сереги.

– Она видела, как я использовал пирокинез. Пришлось все рассказать. В том числе и о тебе.

– Боюсь спросить: что именно видела мама?

– Как я расправился с двумя наемниками.

– Японский кот… – покачал головой Сергей. – И как она это восприняла?

– Скажем так: ей нужно время.

Сергей скрестил руки на груди, погрузившись в размышления о матери. Александр обнял Сотникову за плечи.

– Юлек, мы с братом останемся и подчистим хвосты. А вы поезжайте на дачу прямо сейчас, по пути закупитесь всем необходимым. Денег я дам. Серега будет прилетать каждый день и ночевать с вами.

– Саш, работа…

– Пожалуйста, Юль… Сейчас моя семья может рассчитывать только на тебя.

Он смотрел ей прямо глаза. Притяжение между ними было заметно невооруженным глазом.

– Гнусный ты манипулятор, – сдалась Сотникова. – Еще пожелания будут? Пока супер-Юля не упорхнула спасать человечество.

– Пожрать есть?! – взмолился Александр. – У меня желудок уже в тростинку свернулся.

Юля хмыкнула.

– Картошка на сковородке, котлеты – в кастрюле. Состряпала, пока ты спал. Кстати, твой айфон совсем разрядился, я его на зарядку поставила.

Когда Волжанский без стука вошел в кабинет Ледневой, девушка работала с документами. Подняв голову, она одарила незваного гостя холодным взглядом, полным осуждения.

– Стучаться вас не учили?

Вальяжной походкой Артур Валентинович направился к ее столу.

– Я считаю бесполезным ханжеством трату времени на формальности.

– Вы пришли объяснить, почему отсутствовали на утреннем совещании?

– Я был на встрече с агентурным аппаратом.

– Война уж кончилась, а вы все мосты взрываете?

– Война, Оксана Николаевна, – он опустился в кресло напротив, – нам только предстоит.

Леднева прикрыла папку с документами, отодвинула ее в сторону.

– Вы сегодня смотрели новости? – спросил Волжанский. – Видели репортажи о взрыве дома известного политика?

– Слышала краем уха.

– До меня дошел слушок, что взрыв – дело рук экстры.

Леднева нахмурила лобик.

– Наш левитант?

– Нет, то был совсем другой психокинетик.

Председатель Специальной комиссии развела руками.

– Тогда в чем вопрос? Президента волнует ситуация с левитантом. Пока он не проявляет интереса к другим инцидентам, мы тоже не станем распыляться.

– У-у, как недальновидно, – покачал головой Волжанский. – Вы предпочтете игнорировать болезнь, вместо того чтобы не дать ей развиться?

– Я предпочту факты, Артур Валентинович. Работа «агентурного аппарата» – это, конечно, хорошо и даже замечательно, но без фактов любой сигнал становится гаданием на кофейной гуще.

– Факты возникнут по ходу расследования.

Леднева откинулась на спинку кресла.

– Так вот чего вы от меня хотите: чтобы я одобрила проведение следственных мероприятий?

Волжанский улыбнулся, повышая градус снисходительности по отношению к более юной начальнице.

– Уважаемая Оксана Николаевна! Я уже провожу расследование.

Леднева промолчала, холодно глядя на своего визави.

– К вам я пришел совсем по другому поводу.

– Да неужели?

– Ночным инцидентом заинтересовалась ФСБ. Следствием руководит генерал Эдуард Громов. Слышали о нем? Сейчас он занимает должность заместителя начальника Второй службы.

– Вы работали с Эдуардом Евгеньевичем на Объекте-17, – продемонстрировала осведомленность Леднева. – Генерал Громов – толковый офицер.

– Генерал Громов – тупой солдафон с одной извилиной. Он абсолютно не понимает, с чем имеет дело, и бесконечно далек от специфики вопроса.

– Ух ты, – нахмурилась Оксана. – Вы как будто бы его недолюбливаете.

– Громов заведет расследование в тупик и спутает выигрышные карты.

– Вы хотите, чтобы я запретила ФСБ делать свою работу?

– Никому ничего не надо запрещать. А вот воспользоваться статусом и потребовать от них передачи материалов дела мне – очень даже нужно.

– Плохим аппетитом вы не страдаете, – заметила Леднева.

– Они не в силах разглядеть очевидное. А я двадцать пять лет занимался подобными феноменами и четко уяснил одну деталь: экстры всегда сбиваются в стайки.

– Едва ли такое замечание тянет на открытие. Все люди тяготеют к общности.

– Верно. Только у психокинетиков это выражено куда сильнее, чем у нас, простых смертных. Обремененные тяготами дара, они блуждают в поисках себе подобных. И обязательно находят – уж поверьте мне.

– Я не подвергаю сомнению ваш опыт. Я пытаюсь понять, чем вас заинтересовал конкретно этот случай.

– В самом деле не понимаете? – искренне удивился Волжанский. – Сколько времени прошло после «прецедента Анжелики»? Более трех недель? А срок давности нового инцидента – несколько часов. Развяжите мне руки, уберите с дороги ФСБ, и я найду неизвестного экстру, а через него выйду на левитанта. Ведь, как я уже сказал, между ними будет связь. Пускай пока незримая, но, уверяю вас, она будет. Ее не может не быть.

Леднева сложила ладони пирамидой, внимательно изучая человека напротив.

– Я обдумаю ваши слова, Артур Валентинович.

Волжанский глубоко и терпеливо вздохнул. Все-таки он рассчитывал на блицкриг.

– Думайте быстрее, Оксана Николаевна. Следы не становятся четче.

Несколько долгих секунд они всматривались друг в друга. Затем Волжанский поднялся из кресла, одернул дорогой пиджак и вышел из кабинета.

Сергей аккуратно поставил последний чемодан в багажник желтого «Опеля» и опустил дверцу.

– Вот и все, – отрапортовал он.

Возле машины стояли его мама, брат и Сотникова. Юлька оделась по-походному: джинсы с кедами, серая толстовка. Несмотря на бессонную ночь, девушка была готова отправиться на окраину области.

Александр хоть и посвежел, изничтожив весь стратегический запас котлет и жареной картошки, более походил на вскочившего с бодуна охранника торгового центра, чем на успешного бизнесмена.

Серега постарался улыбнуться максимально беззаботно.

– Вы как будто на расстрел собрались! Улыбнитесь, барышни. В кои-то веки на дачку смотаетесь, проверите, есть ли еще жизнь за МКАД.

– После ночных похождений не удивлюсь, если моя тачка заминирована, – заметила Юля.

– Пф-ф… Это так же вероятно, как и то, что за углом ты встретишь динозавра.

– Пятьдесят на пятьдесят – либо встречу, либо нет?

– Не нужно так сгущать краски.

– О тебе никто не знает, – покачал головой Александр. – В этом наше преимущество. Ты купил что надо?

– Ага.

Серега достал из кармана ветровки простейший кнопочный мобильник и зарядное устройство. Протянул Юльке.

– Держи. Сим-карта зарегистрирована на левую компанию, так что пользуйтесь смело. Номер нашего с Саньком телефона я вбил. Как доедете – отзвонись. Ну а завтра я сам прилечу, проведаю.

Александр приобнял Тамару Валерьевну.

– Ты как, мам?

– Немного потрясывает.

– Ничего, на даче поживете – оно успокоится.

– Ну что, погнали! – скомандовала Сотникова.

– Спасибо за помощь, – подмигнул ей Сергей и протянул кулак. – Ты – вообще бро!

– Да не вопрос, бро! – Юлька ткнула своим кулачком в Серегин кулак.

Александр кивнул давней подруге.

– Еще раз спасибо тебе.

Сотникова не ответила – лишь посмотрела ему в глаза. Несколько мгновений мир существовал только для них.

Когда женщины погрузились в желтое купе и автомобиль резво взял с места, Серега спросил у брата:

– Им реально ничего не грозит?

– Нет. Зато теперь у нас развязаны руки.

– Даже так? Наверное, и план есть?

– Начнем с простого…

«Опель» скрылся за поворотом, братья побрели к подъезду.

– Мне надо вернуться в офис и обозначить, что товарищ Кравчук еще в обойме. Наверняка уже поползли слухи…

– Вангую: когда включишь айфон, тебе набежит сотня пропущенных от секретарши.

– А тебе – от ментов.

– Твою медь… – Серега поморщился. – Вот обязательно было напоминать?

– А ты хотел побегать от проблем?

– Нет, но если постоянно думать о негативе, загнешься еще на старте.

– Думать не надо, а вот держать в голове – полезно. Ладно, я сделаю пару звонков в генералитет. Посмотрим, насколько там все серьезно.

Кравчуки поднялись в квартиру Сотниковой.

– Ну что, по кофейку – и по коням? – предложил Серега.

– Давай. Потом заскочим ко мне. Надо принять душ и переодеться.

Серега вскипятил воду, приготовил две чашки кофе. Александр наскоро помыл посуду. В хлебнице нашелся пакет с печеньем, и, раскрыв его, братья уселись за стол.

– Наконец-то тет-а-тет, – улыбнулся Серега. – Наверняка тебе есть о чем рассказать за плюшками.

Александр достал из пакета несколько печений, положил рядом со своей чашкой.

– Что, например?

– В последнее время у нас такая насыщенная событиями жизнь! Думаю, с чего бы ты ни начал, все будет в тему.

– Долго рассказывать…

– Вот только не надо фразочек из кино. Говори как есть, разберемся по ходу пьесы.

И Александр поведал брату обо всем, с самого начала: о Ядре, о делишках с Сухоставским, о тайной лаборатории и результатах исследований. На это ушло по две чашки кофе и пакет печенья.

Закончив свою повесть, Александр вдруг понял, как сильно ему хочется курить. Из сигарет нашлась только пачка дамских, забытая Сотниковой. Он достал одну, и, когда зажал ее в зубах, конец папиросы воспламенился сам собой.

Выпустив струйку дыма, Александр довольно улыбнулся:

– Есть все-таки плюсы у пирокинеза.

– А где ты в детстве хранил Ядро? – с задумчивым видом спросил Сергей.

– В нашей комнате. В шкафу, под хоккейной формой.

– В жестяной банке из-под муки? Прямоугольная такая, с нарисованными человечками?

– Ага.

– Она же всегда запаянная была!

– И как ты думаешь – кем?

– Вот ты жучара! Я знал, что с той банкой что-то не так. Погодь, а ты не боялся, что артефакт может оказаться радиоактивным и на хрен облучить всю семейку Кравчуков?

– Честно говоря, тогда я о таком не подумал.

– Зашибись ответ!

– Чувак, мне было пятнадцать! Я думал только об одном: как понять назначение Ядра.

– А если бы он был радиоактивным?

– Он не радиоактивен.

– Но если бы был?!

– Малой, не напирай! Тебе самому-то не влом предъявлять мне за случай пятнадцатилетней давности?

– Ты поступил безответственно.

– Чертовски безответственно, – согласился Александр. – Но оно того стоило!

– Надо думать… И в какую копеечку тебе обошлись исследования?

– Такие суммы в приличном обществе не называют. Но траты не имеют значения! Помнишь, неделю назад ты распинался о предназначении, высшей цели… Так вот, Ядро – это моя цель. Моя мечта. Я не собираюсь потворствовать разным мистическим бредням… Не высшим силам распоряжаться мной. Я создаю возможности. Я прокладываю путь. И я сам иду к своей мечте. Артефакт, лаборатория… Они – мое наследие! Мой дар человечеству. Уж поверь, братишка, когда я полностью разгадаю Ядро, оно откроет дорогу в будущее! Я уже вот настолько приблизился к пониманию! Мне остался всего один, последний шаг. Я увековечу наш род в умах человечества.

Сергей иронично приподнял бровь.

– Да, ты всегда был непритязателен.

– Какой есть, обратно не влезть, – пожал плечами Александр.

Он сделал последнюю затяжку, потушил бычок в пепельнице.

– Рвем когти? – предложил Сергей, приподнимаясь.

Брат не отреагировал, продолжая с отрешенным видом сверлить окурком донышко пепельницы. Что-то изменилось в его облике.

– Братюнь, погнали?

– Вчера я убил троих, – вдруг произнес Александр. – До сих пор в ноздрях этот запах горелой кожи.

Сергей сел на место. Он буквально ощущал тоску, нахлынувшую на брата. Еще немного – и она полностью поглотит его, превратив в инертного фаталиста. В ситуации, когда не знаешь, какая опасность подстерегает за поворотом, слабость становится недопустимой роскошью.

– Послушай меня… – Серега подался вперед. – Саня, послушай. Я ведь тоже укокошил одного из них. Ублюдок наставил пистолет на Машу. Он бы выстрелил. Точно тебе говорю: еще мгновение – и он бы нажал на спусковой крючок. Да только не успел – я вытолкнул его в окно. Тоже забрал чужую жизнь. И хочешь знать, что я чувствую?

Александр поднял глаза.

– Ничего! Ни малейших угрызений совести. Мы с тобой поступили правильно. Они пришли в наши дома, угрожали родным. А мы сделали так, как подобает мужчинам – защитили нашу семью. Мы выполнили свой долг. Так что к черту угрызения совести.

Александр неуверенно покачал головой.

– У тебя не было выбора. А у меня был. Я мог не догонять тех двух парней. Мог дать им уйти. Не ехать к Сухому и оставить его живым. Мог бы…

– Эй! – Серега положил руку на плечо брата. – Не мог бы! Если бы ты не сделал этого, они бы пришли вновь. И неизвестно, в какой опасности находилась бы наша мать. Вот об этом тебе надо думать, Санек, – о матери.

Александр криво улыбнулся.

– А ты хладнокровный сукин сын, да?

– Я практичный.

– Практичный он… Ладно, завязываем с мотивирующей хренотой. Я тут старший брат, я должен подтягивать тебе штанишки.

– В данный момент, – ухмыльнулся Серега, – ты – унылое говно. Так что поддерживать морально-психологический климат в подразделении буду я.

Александр выпрямился, потянулся. Выглядел он теперь немного поживее.

– Ну что, домой?

– Домой, – кивнул Серега. – Я хоть щеману пару часиков, а то в глаза можно спички вставлять.

Александр включил заряжавшийся до сих пор айфон. Тут же понеслись сообщения о непринятых звонках.

– Пятьдесят один дозвон, – проговорил он, глядя на дисплей. – И половина номеров – хрен пойми чьи.

Пролистывая сообщения, Александр обнаружил, что один только профессор Гинзбург пытался дозвониться семнадцать раз. Кравчук собрался перезвонить, но физик опередил его.

– Да, Лев Давидович, – сказал Александр, поднося трубку к уху.

– Александр, ну боже мой, где вы пропадаете? – быстро и взволнованно протараторил Гинзбург. – Я с самой ночи пытаюсь до вас дозвониться.

– Был занят. Что-то случилось?

– Еще как случилось! Немедленно приезжайте в лабораторию! У нас ЧП.

– Какое еще ЧП?!

– Приезжайте как можно скорее! Я вас жду!

Кравчук вздохнул, подавляя вспышку раздражения.

– Буду через сорок минут, – заверил он и дал отбой. – Прости, братюнь. Поспать не получится. Едем в лабораторию.

– Что там произошло?

– Понятия не имею. Но я первый раз слышу, чтобы Гинзбург так нервничал.

На территории «КравЛаб» было все вроде бы спокойно. Во всяком случае, охранники вели себя как обычно. Однако стоило братьям спуститься на минус второй этаж, как в ноздри ударил неприятный запах сгоревшей электротехники.

Центральный зал выглядел словно поле битвы автоботов с десептиконами. Треть осветительных приборов была побита, под ногами хрустели осколки. Документы и канцелярскую утварь разметало со столов, а сложнейшее оборудование время от времени искрило. Нетрудно было сделать вывод, что многомиллионная лаборатория, по крайней мере частично, превратилась в хлам.

Серега присвистнул:

– Теперь понятно, почему твой персональный Хокинг занервничал. Что-то явно пошло не по плану.

– Где Гинзбург? – резким тоном спросил Александр у первой попавшейся сотрудницы.

Бледная и хрупкая Даша Быковская, чей белый халат практически не отличался по тону от цвета ее кожи, тонким пальчиком указала вглубь зала, откуда к ним уже резво приближался профессор.

– Наконец-то вы приехали, Александр!

– Какого лешего, док? Что вы тут успели натворить?

Лев Давидович бросил неуверенный взгляд на Серегу.

– Это мой брат, Сергей. При нем можно говорить свободно.

– Случилось непоправимое, – всплеснул руками Гинзбург. – Идемте!

Профессор нырнул в одно из вспомогательных помещений, где царил полумрак, разбавленный лишь светом пары мониторов. Физик пощелкал по клавиатуре и развернул экран к братьям.

Графическая циклограмма: разноцветные окружности с единым центром внутри координатной сетки. Электронные часы в правом верхнем углу.

– Это инфографика спектра Ядра, – пояснил Гинзбург. – Своего рода адаптометрия. Датчики внутри саркофага фиксируют несколько известных нам видов излучений, производимых артефактом, и отображают посредством увеличения либо уменьшения диаметров окружностей. К примеру, красное кольцо – это плотность фотонов, а желтое – электромагнитные колебания…

– Ближе к делу, док, – поторопил ученого Александр.

– Все то время, что мы проводили наблюдения, картина практически не менялась. До минувшей ночи.

Гинзбург щелкнул по клавишам. Время в правом верхнем углу скакнуло до начала двенадцатого. И тут же часть разноцветных колец увеличились в диаметре, едва не залезая за пределы системы координат. По дисплею забегали маркеры, отмечающие активность артефакта.

– Сейчас вы наблюдаете выброс кинетической энергии Ядра, частично приведший аппаратуру в негодность, – сказал Лев Давидович.

– Каков ущерб? – спросил Александр.

Гинзбург вновь защелкал клавишами.

– Вот взгляните.

Изображение на мониторе сменилось. Вместо инфографики братья наблюдали теперь молодого человека, без сознания лежащего на койке в хорошо оборудованной медицинской комнате. К его телу тянулось с полдюжины электродов.

– Это Игорь Окунев. Когда случился выброс, мы приняли решение опустить на саркофаг дополнительный защитный экран. К тому времени автоматика вышла из строя, и приводить механизм в рабочее состояние необходимо было вручную. Простейшая операция – всего лишь потянуть за рычаг. Игорек оказался к саркофагу ближе других и выполнил задачу. Вот только, – стук по клавишам, – какой ценой…

Общий вид палаты сменился крупным планом правой руки пострадавшего. Кравчуки синхронно наклонились к монитору.

– Ни хрена себе… – произнес Сергей.

Кожа на руке Окунева истончилась настолько, что казалась абсолютно прозрачной. Братья отчетливо видели переплетенье мышц и сосудов. И, помимо этого, между большим и указательным пальцами вырос еще один, шестой.

– Вот такой вот ущерб, Александр, – вздохнул Гинзбург. – Мы, конечно, оказали Игорьку посильную помощь, но для дальнейшего лечения необходимо доставить его в специализированное учреждение.

– У парня вырос шестой палец, – заметил Серега. – В какое учреждение его, по-вашему, надо отправлять?

– Одно такое я знаю. Там не будут задавать лишних вопросов.

– Какая-то подпольная лаборатория?

– Можно подумать, мы работаем у всех на виду, – съязвил Лев Давидович.

– Покажите мне Ядро, – потребовал Александр.

– Простите?

– Ядро, док. Оно же видоизменилось. Я прав?

– Александр, вы слышали, что я говорил?

– Да, док, я вас услышал. А теперь покажите артефакт.

– Мне кажется, вы не до конца осознали…

Александр резко повернулся к физику. Черные глаза полыхнули гневом.

– Я прекрасно все осознаю, профессор, – зашипел он. – Я позабочусь о вашем парне. А теперь, будьте так любезны, покажите, что стало с артефактом!

Гинзбург не дрогнул под напором Кравчука. Он молча смотрел Александру в глаза, непоколебимый перед надвигающейся бурей.

– Так, ну все, разошлись по углам, – вмешался Сергей. – Профессор, и у вас, и у нас с братом ночка та еще была. Все устали и раздражены. Поэтому, дабы избежать боя за титул чемпиона лаборатории в среднем весе, предлагаю консенсус.

Парень взял со стола листок бумаги и ручку.

– Прошу вас, Лев Давидович, напишите контактный телефон учреждения, куда надо сплавить больного. Пишите-пишите.

Гинзбург нехотя нацарапал координаты на листке, вернул Сергею.

– Отлично. Обещаю созвониться с ними в ближайшее время. А теперь, Лев Давидович, пожалуйста, покажите моему нетерпеливому брату, что приключилось с его ненаглядной вещицей.

Гинзбург колебался. У него накопилось слишком много претензий к Александру. Тем не менее он пытался сохранять благоразумие.

Лев Давидович вывел на экран изображение из саркофага. От увиденного Александра охватила оторопь. Мерцающий золотой кристалл вместо шарообразного куска металла. Он парил над чашей, на которой покоился прежде, будто был теперь не тяжелее пушинки. Размеренный дрейф в безветренную погоду.

– Потрясающе… – вымолвил Александр. – Просто удивительно. Оно расцвело. Что показали исследования, док?

– Исследования? – нахмурил брови Гинзбург.