Невеста на убой

– Это правила этикета? – с сомнением спросила я, закатив глаза.

– Это начало, в нем объясняется основная суть нашей иерархии. Помнится, кто-то еще недавно ей интересовался? – Ника подмигнула мне.

Я уставилась на своих служанок, которые тут же потупили взоры.

– Вы каждое слово мое передаете? – со злостью произнесла я.

– Не сердись, они должны отчитываться перед верховной.

– Верховная служанка?

– Да, не помню, как ее зовут, но сейчас у нас такая одна.

– Почему?

– Она родила слабого лишь единожды, и более детей у нее не было.

– То есть, ее мужчина далее… У него только сильные дети? – сложно подобрать правильные слова в подобной теме. Я не могу назвать себя раскрепощенной женщиной, да и женщиной вообще…

– И-мен-но! Ее это очень спасло.

– Почему?

– Если бы его положение неоправданно поставили под сомнение, то ей пришлось бы за это заплатить. А так она главенствует над всеми слугами, тоже неплохо, – протянула Ника. – Слушай дальше, тебе это будет интересно.

– Не думаю, ― резко ответила я.

Как может нечто подобное быть интересным? Женщин здесь опустили до уровня свиноматок, чья единственная цель в жизни ― воспроизводить хорошее потомство? Это верх мировой бессмыслицы! Нет, рождение детей прекрасно и необходимо, но доводить все до такого… Я не могу этого принять!

Ника не обратила никакого внимания на мои последние слова и продолжила:

– Высшая степень благородства достигается только Ираной, как единственной, способной зачать и подарить жизнь Орниксу – сильнейшему дракону из всех существующих. Пусть Ирана и не является драконом по рождению, но она, несомненно, приравнивается и далее рассматривается как часть нашей расы. Свое право на это она получает как мать Орникса, даже если пока таковой не является. С момента ее появления в Дракардии, Ирана становится высшей благородной женщиной-драконом, нашей будущей королевой. Любое преступление против нее приравнивается к преступлению против королевы, государственной измене и преступлению против всей расы драконов.

Все мое внимание было приковано к каждому ее слову. Может, я смогу наконец-то узнать хоть что-то полезное!

– Защита благородных дам является основополагающей обязанностью низших драконов. Однако защита Ираны является прямой обязанностью всех представителей расы драконов. Без Ираны продолжение рода Орникса невозможно. В связи с чем ценность ее жизни возвышается над всеми остальными, даже над жизнью действующего короля Орникса, если таковой имеется.

– То есть, я важнее правителя?

Ника нахмурилась:

– Естественно. Он же живет только до твоей смерти. Как только тебя не станет – он умрет, но если он умрет раньше тебя, то ты все равно останешься в живых. Выбор очевиден, новый Орникс проживет до смерти следующей Ираны, а если мы потеряем Ирану, то потеряем все.

– Зачем вам эти Орниксы? – не выдержала я. – Вы и так, кажется, неплохо справляетесь? Даже если меня съедят оборотни, вы потом все равно сможете их убить, судя по вашим сказкам, сил на это у вас хватает, да и на ведьм тоже. Тогда зачем вам нужен Орникс?

Ника ненадолго задумалась, но довольно быстро нашлась, что ответить:

– Орникс – истинный правитель. Без него начнется дележка трона, естественно, после того, как мы отомстим за смерть Ираны.

Я усмехнулась про себя: «А себе вы отомстить за смерть Ираны не захотите, да?»

– Как показывает история, это приводит к ряду печальных последствий. Сражения с вкусившими плоть Ираны оборотнями не проходят бесследно для нашей армии. Хотя нет, даже не в том дело. Понимаешь, когда во главе нашего королевства не стоит Орникс, то страх перед драконами становится не таким, как прежде. Войны происходят чаще, а учитывая внутренние междоусобицы, мы становимся легкой добычей для наших врагов. Тут все взаимосвязано.

– А просто решить все эти проблемы внутри и дать отпор вы не можете? Другие же как-то справляются?

– Что хорошего в том правителе, чья власть шатка? В том, кого не признает каждый из его подданных? Тот, в ком сомневаются?

– А как же ведьмы и оборотни?

– Ведьмы передают главенство над кланом по наследству. Редко этот цикл прерывается, но тогда определяется сильнейшая или сильнейший, если там есть колдуны или только одни колдуны, и весь род становится венценосным.

– А оборотни? – не успокаивалась я.

– Они до сих пор дикари! У них даже нормальных домов нет, не то что приличных условий для жизни, ― она вздохнула, увидев мое настойчивое выражение лица – ее уклончивого ответа мне было недостаточно. – У них вожаком может стать любой, кто убьет предыдущего. Поэтому они сами себя хорошо истребляют.

– А вы не можете просто определять правителя путем голосования?

– Так и делается, ― Ника сделала небольшую паузу и добавила, ― в самом начале. Но потом обязательно найдутся несогласные, ведь никогда же не бывает единодушного результата.

– Но мой мир же как-то выбирает правителя? Мы голосуем, назначаем президента всей страной, потом он правит нами отведенный срок. Да, бывают хорошие, бывают плохие, но и Орниксы небось не все идеальны!

– Скажи мне, ― она сделала несколько шагов в мою сторону, ― свергали ли когда-нибудь ваших, как их там… президентов? Не было ли у них врагов? Не пытались ли их убить? Все ли вы были ими всегда довольны?

– Нет…

Я занервничала. Мне не хотелось соглашаться с ней так просто.

– Нет, но всегда находилось решение. Может, и не всегда самое лучшее, но мы все равно продолжали жить. Человечество не вымерло из-за того, что у нас не было суперчеловека!

– Но как вы продолжали жить? Была ли эта жизнь хорошей? Сколько боли, страданий и смертей принесло это твоей расе?

Я заметалась взглядом по комнате, словно жаждая выискать ответ на эти вопросы то на стенах, то на потолке, а то и на безмолвных книжных полках.

– Думаю, ты понимаешь, что правитель, угодный каждому, и тот, кто вызывает сомнения и споры – это разные вещи. И правление их будет разным. Неугодный всем разделит народ, брат пойдет на брата, сестра возненавидит сестру, мир погрязнет в хаосе, а хаос станет причиной погибели рано или поздно. Думаю, вы просто оттягиваете этот исход, пытаясь биться до последнего, хватаясь за надежду на лучший мир, но продолжая приближаться к тому судьбоносному дню, когда ваши муки подойдут к концу.

– С чего ты взяла, что человечество должно погибнуть? – чувства злости, отрицания и страха перемешались во мне. Я хотела спорить с ней до последнего! Я хотела доказать, что она была не права, чего бы мне это ни стоило! Но почему-то мне так сложно было сейчас подобрать должные аргументы…

– А разве тут может быть другой исход? Если у вас нет Орникса, то у вас нет выхода. Вы словно дикие звери в одной клетке. Вроде уживаетесь, но в неожиданный момент один все-таки загрызет другого, и причиной тому может стать что угодно. Вы ведь каждый сам за себя? У вас нет единства, без него ни одна раса не уживется даже между собой.

– Ты не права!

– Тогда объясни мне, ― с вызовом она сделала еще несколько уверенных шагов вперед. – Докажи мне это! Пусть даже на словах, но объясни, что именно я сказала не так? Без чувств, не мешай голос сердца и разума. Просто подумай и скажи, что поможет вам выжить в такой ситуации? Без своего Орникса?

Слова сорвались с губ даже прежде, чем я успела их осмыслить:

– Сердце! Нам поможет голос сердца! Человечность – вот наше спасение!

Глава 11. Невинная

Их смех еще долго стоял в ушах. Не на такую реакцию я надеялась, но что еще можно ожидать от драконов, весь смысл жизни которых сводится к продолжению сильного рода?

– Человечность? Это что? Какая-то волшебная сила людей? ― этими словами Ника словно высмеивала мою якобы глупость.

А почему нет? Разве доброта ― это не суперсила? Разве не человечность спасала нас веками? Иначе мы бы, и правда, друг друга перебили давно. Взять только древние алчные войны… Алчные войны? Не думаю, что были другие. Даже прикрытые национальной враждой, побоища всегда были кому-то на руку…

– Все готово, госпожа Ирана, ― Зира погладила меня по голове, словно добавляя последний штрих к моим идеально прямым волосам. Удивительно, как ей это удавалось сделать при помощи одного только гребня?

– Спасибо, ― поблагодарила ее я.

– Не расстраивайтесь, госпожа, ― решила поддержать меня Дана, но ошиблась только, в чем именно мне нужна была поддержка, ― у вас обязательно все получится. Время еще есть, а госпожа Ника хороший учитель!

– Ага, ― мой голос прозвучал подобно духовой трубе. Мне-то какое дело до ваших уроков?

Да, к слову, я сегодня изрядно портачила. То ли от обиды, то ли от собственной неуклюжести, я с десяток раз уронила драгоценность Дракардии, причем на каждое падение мои служанки реагировали испуганным: «А!» Не скрою, это немного задобрило мою душу, хотя и не принесло полного успокоения.

Одно я поняла точно: пытаться донести здравый смысл до драконов, как сказал бы мой отец, дело заранее проигранное. Они в чем-то были похожи на зомбированных сектантов, которые даже не подвергали сомнению «великие» учения, которые плотно въелись в их сознание с малолетства.

– Хотите, чтобы я вам спела, госпожа? ― с улыбкой спросила Зира, когда я уже улеглась в постель.

– Нет, ― быстро ответила я, но увидев ее удрученное выражение лица, почувствовала укол совести и добавила: ― сегодня не нужно, нет настроения.

– Я вас поняла.

Дана приставила кресла к моей кровати.

– Будете снова ждать, пока я не усну?

– Нет, сегодня мы проведем ночь здесь.

Я приподнялась.

– Зачем?

– На вас напали. Будет правильным больше не оставлять вас в одиночестве.

– А разве вы сможете мне помочь? Если опять придет этот колдун?

Зира сдвинула брови.

– Не думаю, что он так скоро вновь дерзнет ворваться в ваши покои. Да и вряд ли будет действовать так же.

– Это точно, два раза в одну реку…

– Что, простите?

– Ничего, ― отмахнулась я и отвернулась, натягивая одеяло по самые уши.

– Госпожа Ирана, ― неожиданно обратилась ко мне Дана.

– Да? ― с любопытством отозвалась я.

– А какой он? Мир людей?

Я даже приоткрыла рот от удивления.

– Дана, ― назидательным тоном произнесла Зира, ― такие вопросы неуместны.

– Почему? ― я приподнялась и посмотрела ей в глаза. ― Почему неуместны?

– Нам запрещено спрашивать вас о вашем мире, дабы не усиливать тоску по дому.

– Поверь, это не поможет, ― я села, сложив ноги в позу лотоса и подобрав поближе одеяло. Свечей на этот раз в комнате было больше, но легкая прохлада все же ощущалась. ― Что именно ты хочешь узнать?

Дана замешкалась.

– Если честно, то я почти ничего не знаю о вашем мире. Нам просто говорили, что у людей нет магии, они слабы телом и духом…

– Вот тут могу поспорить!

– Ну… Глядя на вас…

Она испугалась и прикрыла рот рукой. Зира одарила ее свирепым взглядом.

– Думаю, ― сказала я, ― у нас просто разные представления о «силе духа».

– Как это? ― спросила Дана.

– Вот, что подразумеваешь под этим ты?

– Стойкость, терпимость к боли, решительность, ― она задумалась, пытаясь подобрать еще больше подходящих синонимов.

– Все это тоже верно, но главная сила духа заключается немного в другом.

– В чем? ― они произнесли этот вопрос в один голос. Пусть Зира и была ходячим примером «правильного» (в понимании этого мира), но все-таки она так же не была лишена простого любопытства. Это осознание сделало ее более «живой» в моем понимании.

– Никогда не сдаваться, не терять доброту… всегда находить в себе силы бороться, жить дальше.

– Так это ж и у нас так! ― радостно воскликнула Дана.

– Нет, ― отрезала я.

– Нет, правда, у нас так же!

– Не так же, ― еще более настойчиво произнесла я. ― У вас далеко не так. Вы понятия не имеете, что означает настоящая доброта. Вы лишили себя главного ― любви. У вас нет семей, только родословные. Вам не за что бороться, кроме существования своей расы. А существование ― это не жизнь.

Они поникли, в их глазах читалось множество вопросов наряду с несогласием.

– Жизнь ценна только тогда, когда ты можешь разделить ее с кем-то. А вы даже собственных детей бросаете. Отворачиваетесь от них, и вам по большому счету плевать, что будет с ними дальше.

– Это не так, ― прошептала Зира.

И я впервые увидела слезы в ее глазах.

– Мы любим их, но не можем портить им жизнь своей любовью. Любовь сковывает, она не дает взлететь. Каждая мать знает, что рано или поздно она может потерять свое положение, как и ее дитя может лишиться своего. Представьте, что будет, если вашу маму заберут из дома и она станет прислуживать другим? Привязанный к ней ребенок может пойти следом, лишь бы не оставлять ее одну. При этом он опозорит себя, навлечет на нее еще больше бед. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я видела этих матерей, которые украдкой подглядывают за своими детьми. Они передают им подарки, ночами приходят к ним в комнаты, чтобы обнять и поцеловать. Каждый следующий ребенок ― это их боль. Новая боль потери. Эти женщины иссыхают на глазах. Но бывает, что страдают не только они.

– Как это? ― я чувствовала, что за всем этим рассказом таилось еще что-то… Что-то, что очень ранило ее саму.

– Бывает, что жадная мать видится со своим чадом. Она разговаривает с ним, обнимает. Он привязывается к ней. А когда ее наказывают, дитя уходит из жизни вслед за ней.

Я ахнула.

– Если мать видится с ребенком ― это преступление? За это казнят?

– Да, ― Зира глубоко вздохнула и кротко улыбнулась. ― В этом мире нет места любви, госпожа Ирана, ровным счетом, как и вашей человечности. Здесь опасно знать, на что может быть способно сердце.

– Почему? Почему все так?

– Если бы все было иначе, драконы бы уже вымерли. Это наша дань будущему нашей расы. Мы делаем это во благо многих поколений и верим, что когда-нибудь угроза нашего вымирания исчезнет, и тогда, возможно, все станет иначе.

– Но почему нельзя сейчас? Почему нельзя позволить всем жениться по любви? Пусть рожают в браке! Пусть растят своих детей, любят своих родных, что в этом плохого?

– Ограничение одного рода, у драконов запрещены браки между детьми одних и тех же родителей.

– А если общий только один родитель?

– Тогда можно.

– Это же инцест!

Она удивленно уставилась на меня.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Брату и сестре нельзя…

– Если у них общие оба родителя, тогда на свет обязательно появится слабый дракон. А если общий родитель только один, то это уже не имеет значения.

Мое лицо исказилось презрением. Все это звучало слишком омерзительно.

– А самое страшное ― привязанность. Бывает так… редко, но бывает, что женщина-дракон, даровавшая жизнь сильному дракону, впоследствии может утратить эту возможность.

– В смысле?

– Она может родить слабого.

– Но виной тому может быть и мужчина?

– Верно, но если это происходит дважды, или до этого мужчина становился отцом сильного дракона, то это уже ее вина.

– Как такое…

– Никто не знает, ― оборвала она меня на полуслове. ― Сейчас такие случаи редки, но раньше и случаи рождения слабых были редки. Не более одного в столетие, а теперь… ― она посмотрела в окно, а затем снова перевела взгляд на меня. ― Что же, уже поздно. Завтра вам рано вставать.

– Но…

– Спокойной ночи, госпожа Ирана, ― она одарила меня поклоном, явно продолжать разговор было бесполезно.

– Может, стоит потушить половину свечей? ― спросила Дана.

– Нет, ― ответила я, ― если честно, то прошлым вечером я немного замерзла.

– Свет не будет вам мешать?

– Сейчас он как раз то, что нужно.

– Хорошо. Спокойной ночи, госпожа.

– Спокойной… А, может, вам стоит принести сюда кровати? Думаю, места хватит…

– Нет, не переживайте, ― сказала Зира, ― драконы мало спят, и эти мягкие кресла вполне удобны.

На этот раз спорить я не стала. Просто отвернулась и еще больше закуталась в одеяло.

Уснуть долго не получалось. Оказывается, засыпать под пристальными взглядами не так уж и легко. На каждое мое движение они тут же подскакивали, а на неосторожный взгляд ― отвечали моментальной улыбкой. Да и мысли о прошлом Зиры не отпускали, я даже выстроила как минимум три собственных версии, почему она так неожиданно поддалась слезам. Любопытство и сопереживание атаковали меня раз за разом, и в итоге вылились в ночной кошмар.

Зира пряталась с маленьким ребенком в темном углу узкого дворцового коридора, поглаживая спящее дитя по голове и все время повторяя:

– Т-ш, т-ш, мой маленький, все хорошо. Все хорошо, спи, сладкий. Мама рядом.

Неожиданно из-за угла вытянулась огромная драконья лапа. Ее когти пронеслись прямо перед Зирой, едва не задев спину малыша. Она подскочила и развернулась, спрятав ребенка в углу и прикрыв его собой.

– Отдай! ― раздался грозный рык. ― Отдай мне!

– Нет, ― сквозь слезы взмолилась Зира. ― Нет, прошу! Не забирайте его, умоляю.

– Отдай! Отдай мне!

Лапа просунулась дальше. Еще один взмах разодрал платье на спине, следующий оставил три глубокие полосы на ее коже. Хлынула кровь, Зира взвыла от боли и еще сильнее прижала ребенка.

– Спи, мой маленький. Все хорошо.

Еще один удар когтей. Она вытянула шею и стиснула зубы. Маленький дракон посмотрел на нее белыми чистыми глазками. Она улыбнулась и почему-то поклонилась ему.

– Все хорошо, сладкий. Все хорошо, закрой глазки.

Из темноты высунулась голова Люки с ехидной ухмылкой. Зира встрепенулась.

– Ничего хорошего, ― сказал он и громко рассмеялся.

Когти дракона пронзили ее и ребенка насквозь. Зира открыла рот и с ужасом посмотрела на ребенка. Глаза малыша медленно закрылись. Она закричала от боли и… Я проснулась.

Первое, что я увидела ― лицо Зиры, что обеспокоенно висело надо мной.

– С вами все в порядке, госпожа Ирана?

– Да, ― испугано ответила я, пытаясь прогнать послевкусие от жуткого кошмара.

– Хорошо, ― улыбнулась она, ― нам пора собираться. Сегодня важный день.

– Да, ― с сомнением подтвердила я, косясь на новое черное платье в ее руках.

– Вы должны выглядеть великолепно! ― Дана, прикусив нижнюю губу, с особым рвением начала перебирать флаконы и прочую косметику.

Через час я сама себя уже не узнавала. И без того немаленькие глаза раскрылись с еще большей силой. Темно-синие тени, на этот раз присыпанные золотыми блестками, создавали особую выразительность зеленому цвету. Добрый пуд сухой туши утяжелил веки, сделав их почти неподъемными. Скулы стали гораздо выразительнее, а щеки приобрели игривый розовый румянец. Мой курносый нос был превращен почти в самого идеального представителя этой части тела. Таким прямым его вряд ли бы сделал даже пластический хирург! Я с осторожностью дотронулась пальцем до его кончика.

– Теперь он почти такой же, как у нас, ― с гордостью сказала Дана.

– Это точно. А прямые носы ― это ваша отличительная черта?

– Да, еще большие глаза.

– Нам нужно поспешить, ― Зира водрузила на мою голову терновый венок, аккуратно поднимая накрученные пряди. На этот раз обошлось без высокой прически. ― Боюсь, сегодня вам придется остаться без обеда.

– И без завтрака, ― с сожалением произнесла я, и в животе предательски заурчало.

– Ох! Мы совсем забыли! ― служанки быстро переглянулись.

– Вы сами-то хоть едите? ― спохватилась я. Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы мои служанки уходили на обеденный перерыв. Когда мне приносили еду, я даже не удосуживалась спросить, не голодны ли они!

– Драконы едят раз в день, ― улыбнулась Дана. ― Мы поели утром, пока вы еще спали.

– Да, но вот только госпожу покормить забыли, ― удрученно добавила Зира.

– Мне хватит и одного яблока. Я могу съесть его по пути.

– Помада… ― Дана замолчала и виновато покосилась на меня, посчитав свой страх за мой макияж сейчас неуместным.

– Возьми ее с собой, ― предложила я. Мне тоже стало жалко испортить эти выразительные алые губы. ― Накрасишь перед входом.

– Выходом, ― поправила меня Зира.

– Что?

– Мы идем на вершину башни, госпожа.

С этими словами она достала из шкафа красную меховую шубу с пологим капюшоном.

Мы взобрались на верх башни, в которой я и жила, как оказалось, далеко не на вершине. Когда Зира отворила старую дверь, резкий порыв холодного морского ветра чуть было не сбил меня с ног. Дана вовремя успела меня подхватить. С ужасом обернувшись, я представила, как бы долго катилась кубарем вниз по каменным винтовым ступеням, и поспешила поблагодарить свою спасительницу:

– Спасибо.

Она кивнула и, держа меня под руку, помогла преодолеть последние две ступени. Перед выходом она быстро расправила широкую юбку, что по низу была обшита мехом, и поправила шубу на плечах.

К сожалению, на меховом шедевре, а по-другому ее назвать было сложно, учитывая все эти волнообразные переливы от медно-красного до темно-бордового, не говоря уже о вставке в виде огромного черного дракона на спине, была только одна застежка ― драгоценная брошь, что скрепляла две половинки шубы на моей груди (открытой глубоким декольте, к слову).

Еще даже не успев приблизиться к правителю, что стоял в компании Люки почти на самом краю башни в черной меховой мантии с красным драконом на спине, я уже почувствовала, как встает колом корсет платья. Король Риза обернулся и одарил меня довольной улыбкой.

«Фух, одобрение получено ― можно укутаться. Вряд ли надменный правитель одарит меня еще одним взглядом», ― с этой мыслью я подтянула края шубы, пытаясь закутаться в нее как можно сильнее.

Может быть, температура еще была далека от зимних морозов, но вот ветер здесь пробирал до самых костей. Не говоря уже о том, как сильно он вздымал мои волосы, растрепывая прежде красивые локоны.

Зира, заметив неладное, тут же поспешила зацепить передние пряди чуть ближе к ушам за терновый венок. Теперь веник мотыляло только позади. Будем надеяться, что великолепный макияж в исполнении Даны скроет этот обидный нюанс.

Неожиданно король вновь обернулся, и улыбка быстро пропала. Тяжело вздохнув, он посмотрел на Люку и кивнул в мою сторону.

– Подойдите сюда, пожалуйста, госпожа Ирана, ― попросил колдун.

Я осторожно сделала шаг вперед, но мои служанки не последовали за мной. Дана только махнула рукой, подгоняя меня идти быстрее: «Ну вот!»

Приблизившись к зубцам на башне и почти поравнявшись с королем, я остановилась и посмотрела вниз. На крепостной стене в ряд была выстроена добрая дюжина мужчин в легких шелковых мантиях. Они стояли босиком, а вздымающиеся от ветра края одеяния оголяли их голые ноги, намекая, что этот предмет одежды, возможно, был единственным.

Волны бушевали, с яростью разбиваясь о скалы. Брызги от этих титанов почти доставали до вершины крепостной стены и едва не задевали стоявших на ней претендентов.

Люка подошел ко мне и приглашающим жестом попросил пройти вперед.

– Только не говори, что мне надо будет прыгнуть, а они будут ловить? ― с ужасом воскликнула я.

Король Риза усмехнулся.

– У вас очень бурная фантазия, госпожа Ирана, ― улыбнувшись, ответил Люка, ― вам просто надо встать между зубцами.

– Я боюсь высоты, ― честно призналась я.

Подойти так близко к краю? Да меня удар хватит!

– Это мало кого волнует, госпожа Ирана. Если вы вдруг оступитесь, то я или Его Величество вас поймаем. Вам не о чем переживать.

Нервно сглотнув очередную обиду, я сжала края шубы еще сильнее. Вдох. Выдох. И так три раза. Не помогло. Помявшись еще несколько секунд, я сделала маленький шаг вперед.

– Быстрее, ― рявкнул король.

Люка взял меня под локоть и чуть ли не вытолкал прямо на край. Я содрогнулась и вцепилась в его руку.

– Пожалуйста, отпустите, ― тихо прошептал Люка, пытаясь высвободиться из моей хватки.

– Нет.

Король уставился на меня широко открытыми глазами.

– Вас неправильно поймут, ― на этот раз уже взмолился Люка.

– Я боюсь!

– Не могли бы вы бояться как-нибудь приличнее?

– Нет. Мне страшно!

– Просто не смотрите вниз, и все.

Почему после этой фразы глаза всегда сами опускаются туда, куда не следует? И почему, когда ты смотришь вниз, тело сразу проецирует ощущение свободного падения?

Голова закружилась, я слегка покачнулась, еще сильнее сжав руку Люки. Король резко дернулся с места и подошел ко мне:

– Двигайся! ― скомандовал он раздраженным голосом и встал рядом, схватив меня под руку.

Это был второй раз, когда он обратился ко мне напрямую. И первый раз, когда я была ему благодарна.

– Госпожа Ника прибыла, ― возвестил Люка, и я хотела было обернуться, но король тут же дернул меня за руку ― видимо, нельзя.

– Улыбайся, ― прошипел правитель, и я тут же растянула рот, стараясь на этот раз изо всех сил. Судя по его спокойному взгляду, получилось у меня неплохо. Боюсь даже представить, что бы он сделал, если бы это было не так.