Агентство «Застрахованные мечты»

– Нет, – Леночка облизала кончиком языка губы и густо покраснела.

– Вот и хорошо, идемте! А вы Сан Саныч выздоравливайте и милости просим! Зайдите в участок, бумаги заполните и можете забирать свое наследство…

***

Лениво переваливаясь со ступеньки на ступеньку, Виталий Петрович спустился на первый этаж, толкнул входную дверь, вышел из подъезда. Мрачно осмотрел двор, вплотную заставленный новенькими автомобилями всех моделей и расцветок, задержал взгляд на белом внедорожнике – машине покойной жены, пожалуй, самой скромной из тех, что стояли в пределах его видимости. Направился к ней. Коснулся ручки двери, но внезапно раздумал, повернулся и пошел пешком. Прочь из дому, прямо, куда глаза глядят…

Не дойдя сотню метров до исполкома, движимый секундным порывом, он свернул в ближайший переулок. Вышел на параллельную улицу и, пробираясь между автомобилей, что надрывно рычали двигателями, сигналили или просто стояли, мешая проехать другим, направился на противоположный конец городка. Туда, где в районе, что именовался в народе «Поле чудес», располагался его недавно достроенный особняк.

Спешить было некуда. Шел он медленно, вяло передвигал ноги, рассеянно поглядывал по сторонам. Не интересовали его проезжающие мимо машины, не слышал он частых приветствий, вылетающих из их раскрытых окон. Его вообще мало что интересовало этим утром. Разве что ответ на риторический вопрос – куда делось его некогда приличное настроение!

Ответа не было, да и ладно. Ведь не ответы он искал, он просто шел, с каждым шагом все сильнее удаляясь от реальности, все глубже уходя в себя.

Внезапно он очнулся. Способствовал тому камешек, который неудачно подвернулся под ноги мэру. Виталлий Петрович чертыхнулся, вздрогнул и удивленно огляделся. Посмотрел вперед, на узкую улочку, петляющую между аккуратными новенькими и не очень домиками. Оглянулся назад. Медленно пожал плечами.

То, что видели глаза, было неправильно, нелогично и вообще не вписывалось ни в какие рамки здравого смысла…

Быстрым шагом, походкой человека, который не просто спешит, а уже практически опоздал, мэр направился к ближайшему перекрестку. Остановился на углу, чудом увернулся от пролетающей мимо машины, инстинктивно отскочил в сторону, споткнулся, помрачнел сильнее. Причина внезапно изменившегося поведения градоначальника была в самом буквальном смысле под ногами. Ней был асфальт. Именно так, улица, названная в честь уважаемого поэта, радовала глаз свежим и качественным на вид покрытием. На матовом же черном фоне удивительно эффектно смотрелись снежно-белые линии разметки…

– Нет, ну это еще куда ни шло, – путано размышлял мэр, – это не какая-нибудь рядовая улица, это улица имени самого Тараса Шевченко! Конечно, могли средства выделить из области, плюс меценаты какие-нибудь подсуетились, очередная годовщина скоро… осенью… или все-таки весной? Не знаю. Не помню. Неважно. Важно то, что асфальт положили без моего ведома, и, что особенно удручает, без моего участия! И ведь ладно бы только улицу Шевченко заасфальтировали, но тот переулочек, по которому я только что шел, это даже и не улица, даже и не имени поэта, это просто переулок. Кузнечный! Да пусть хоть всемирный день кузнеца решат отметить съездом железных дел мастеров со всего света в моем родном Староукраинске, даже и тогда никто ним заниматься не станет…

В тот же миг мысли мэра из буквенной плоскости перетекли в плоскость числовую. В голове градоначальника весело забегали циферки, складываясь в сумму упущенной прибыли. Еще бы, ведь будь асфальт уложен «правильно» и с его участием, так с одной только улицы Шевченко доход составил бы…

– Виталий Петрович с добрым утречком! – из совершенно новой на вид ярко-красной «Копейки» выглянуло добродушное лицо старичка. Тот поклонился настолько низко, насколько позволяло сидячее его положение. Он смешно крякнул и подмигнул градоначальнику. – Скажу вам просто как на духу, честно скажу, на выборах я голосовал не за вас. Бес попутал. Но теперь я кардинально изменил свое мнение. Вы без преувеличения лучший мэр за всю историю нашего городка! Сколько на свете живу, такого не видел, чтобы первый человек города мало того, что порядок на дорогах навел, асфальт положил, так еще и сам лично ходил качество проверял. Это же просто… вовремя. Просто вовремя! Видели, как я старушку свою обновил. Куколка! Совсем как тридцать пять лет назад выглядит, когда я ее только купил…

Позади словоохотливого старичка с его новой «Копейкой» выстроилась колонна автотранспорта. Кто-то из задних рядов не выдержал, вдавил кнопку звукового сигнала. Ему вторили остальные.

– Вот молодежь! Все спешат, спешат, ни тебе поговорить, ни послушать умного человека… – старичок еще раз кивнул, теперь уже на прощанье и «Копейка» покатила дальше.

Плотный строй автомобилей проследовал мимо мэра, каждая из машин сигналила, из окон каждой из них выглядывал благодарный водитель. Все улыбались, вот только Виталию Петровичу было не до смеха. Он прекрасно понимал – его обманули. Мимо него прошел не один миллион бюджетных средств, а в кармане не задержалось ни копейки. Как тут не впасть в отчаянье?!

– Не понимаю, каким образом все это провернули без меня, но я обязательно разберусь. Для начала поговорю с районным начальством. Узнаю, уж не их ли работа?! Уж не обнаглели ли они… – будто в ответ на мысли, высказанные вслух, зазвонил телефон. – А это очень кстати, ой как кстати! Владимир Демьянович, а я ведь хотел с вами пообщаться, да чтоб без свидетелей. Что?! В «Олимпе» через час? Очень хорошо. Буду, обязательно буду!

Виталий Петрович покрутил в руках телефон и рассеянно огляделся. Не понравился ему голос главы района, ведь звучали в нем точно такие же нотки, что слышались и в словах самого мэра. Это наводило на размышления, заставляло задуматься, а подумать надо было о многом.

Совершенно неожиданно воображение Виталия Петровича нарисовало знакомую картину, вид, что открывался с крыльца бывшего кинотеатра. Каштаны по обеим сторонам бывшей улицы Ленина. Сияющее витринами здание страхового агентства на противоположной стороне и чуточку по диагонали. Люди, много людей…

«Нет, бессмыслица какая-то! – попытался заглушить пробивающуюся мысль мэр. – Кто-то вот так запросто отдал свои деньги и лишь для того, чтобы сбылась мечта о хороших дорогах? Ладно, у себя во дворе покрытие обновить, ну на своей улице, но чтоб во всем городе! Нет, в жизни не поверю. Это же не для себя, это для всех! Нет, не верю, да никогда и не поверю…». Виталий Петрович хихикнул, махнул рукой, повернулся и, нервно посмеиваясь, направился в сторону центра.

38. Когда перемены не радуют…

Вечер опускался на город. Казалось, час заката – лучшее время для того, чтобы вернувшись в свой дом после долгого трудового дня прилечь на диван, включить телевизор, отдохнуть. Так оно есть, но это был не обычный вечер и дело даже не в том, что трудовые будни давно сменились изрядно затянувшимся празднованием.

В тот час дома никому не сиделось. Центр города выглядел так, будто все до последнего местные жители высыпали на улицу. Толпами они бродили по тротуарам. На редкость упорядоченное движение: шли в одну сторону, проходили несколько кварталов, останавливались, разворачивались, возвращались обратно. Снова поворачивались, снова двигались все тем же маршрутом. Непонятное действо, странное шествие. Но вовсе не это обстоятельство (что тут такого, ну гуляют люди, только и всего!) пробуждало беспокойство, не это давило на психику, хуже всего была тишина. Подлинная, густая, звенящая. Ни звука, ни слова лишь шарканье ног да шелест одежды. Гуляющие, все без исключения, двигались в полном молчании, будто никто не решался нарушить священное безмолвие. Тягостно, гнетуще, но и это еще не все, самым страшным на общем унылом фоне были взгляды – мрачные, в них злоба, зависть, в них угроза.

Пустые глаза, угрюмые лица, лишенные каких-либо эмоций, тишина, атмосфера наэлектризованности – все это окончательно задавило остатки до недавно еще более или менее приличного настроения бывшего директора почты Павла Андреевича. Пожалуй, при других обстоятельствах, в другой раз, в другой день, он бы сразу повернул обратно. Поднялся бы на второй этаж, зашел в свою квартиру, запер за собой дверь, возможно, даже тумбочку какую-нибудь пододвинул, чтоб забаррикадироваться, скрыться от этих мрачных людей со злобными их лицами. Возможно, но так было бы в другой раз. В тот же вечер он вышел не просто так…

Тот день был особенным. Иначе и не скажешь! Ведь сразу после передобеденной прогулки он порадовал Павла Андреевича отличной новостью – здоровье его жены не вызывало опасений, более того, ее собирались выписывать. Уже одного этого было достаточно, чтобы день стал удачным, но была и вторая весть, не менее приятная. Нею стал звонок сына. Совершенно неожиданно тот предложил родителям некоторое время пожить у него. Честно говоря, все это далеко не так бескорыстно – он с женой вынужден был на несколько месяцев уехать за границу, некому было присмотреть за маленьким сынишкой, но и это тоже неплохо! Мало того, что появилась возможность побыть рядом с внуком, которого видели несколько раз в году, так это еще и шанс пожить вдалеке от родного городка, который, как минимум, в глазах Павла Андреевича, планомерно погружался в подлинный мрак безумства.

Все это вместе взятое заметно подняло настроение, тогда, днем, а позже и вовсе погнало из дому, вывело на вечернюю прогулку. Как-то ни с того, ни с сего молодой пенсионер решил пройтись, прогуляться напоследок, посмотреть, что да как. Запечатлеть городок в своей памяти, чтобы на следующее утро покинуть его, как минимум, на пару месяцев…

Очень скоро мрачные лица и злобные взгляды отошли на второй план, а мгновение спустя и вовсе забылись. Павел Андреевич остановился и удивленно посмотрел по сторонам.

Центра города, того, который он помнил до мелочей, попросту не было. Изменилось все до неузнаваемости и изменилось далеко не в лучшую сторону. Прежде всего, его родная почта. Она не исчезла, нет, осталась там, где и располагалась ранее, но, судя по обилию всевозможных ярких вывесок, облепивших фасад, теперь ютилась в одной маленькой комнатке. Прочие же помещения заняли местные бизнесмены. Окна превратились в двери, на втором этаже выходящие буквально в пустоту. Над дверями и возле них появились вывески. Все там было: салон оператора мобильной связи и сразу два магазина, предлагающих пластиковые окна; над ними расположился адвокат с непроизносимой фамилией, по соседству с ним парикмахерская, делившая одно помещение с кофейней…

Подобные метаморфозы произошли и с другими соседними зданиями. К примеру, старый добрый «Детский мир». Создавалось впечатление, что его сплющили. Сжали с боков и исключительно для того, чтобы втиснуть с одной стороны булочную, а с другой пристроить офис с малопонятной простому человеку вывеской «Консалтинговая фирма «Криворучко и Ко». Примерно такие же метаморфозы произошли и с расположенной на противоположной стороне дороги «Аптекой». Правда, ее ширина осталась без изменения, но заметно уменьшилась высота. Сдавили ее, будто прижали чем-то тяжелым, а в сэкономленное пространство втиснули еще один, также сплющенный и чуточку кривой дополнительный этаж. Смешно получилось, а то и вовсе глупо.

Магазин компьютерных запчастей, что стоял по соседству с «Аптекой», попросту исчез. Бесследно, будто и не было его никогда. На его месте выросло новое сооружение более всего напоминающее большой кирпичный киоск, судя по витринам и ярким наклейках на них, торгующий какой-то бытовой химией.

Комплекс зданий, занимавший без малого половину следующего квартала, сохранился. Не поменялся он внешне, да и целевое назначение не претерпело изменений. Как и раньше в просторных помещениях находилось учебное заведение. Казалось, все по-прежнему, но если внимательнее присмотреться, становилось понятно, что теперь там будут учиться дети далеко не «среднестатистических» родителей. Все на это намекало: обновленный фасад, новые окна, яркие вывески. Особенно вывески. На боковой стене, занимая чуть не всю ее площадь, висел баннер: «Элитная гимназия Павловская, основана в 1754 году», а ниже, будто приписку, прилепили девиз весьма сомнительного содержания: «Мы обучим ваших детей согласно нашим стандартам!». Подчеркивала статус заведения и высокая ограда кованого железа, и такие же мастерски выкованные ворота с огромным навесным замком, что преграждал путь к знаниям…

Краем глаза Павел Андреевич взглянул на то, во что превратился расположенный на противоположной стороне дворец культуры с гордым названием «Юбилейный». Укоризненно покачал головой. Попытался понять, кто это придумал, что его, неизвестного, к этому подвигло! К чему это нагромождение комнат, хаотично наставленных одна на другую, прилепленных на стены со всех сторон? Косо, криво, будто неизвестный зодчий ставил кубики-комнаты одна на другую, проверяя, не упадут ли они?!

Молодой пенсионер окончательно расстроился, отвернулся. Взглянул на людей с мрачными лицами, высоко поднял правую руку, резко ее опустил.

– Не понимаю я! – вслух произнес он, чем привлек к себе множество злобно-испуганных взглядов прохожих. Покачал головой. – Да и ладно. Одна радость – завтра уезжаю. А там, как у пожарных, гори оно все…

39. В воздухе пахнет грозой

– Лариска! – вылетело из открытых дверей спальни. – Лариска!

Глухой с хрипотцой голос Миши поплутал, перетекая из комнаты в комнату, и затих, растворяясь в безмолвии пустых помещений.

– Лариска, где тебя черти носят? – вслед за собственным голосом из спальни вышел и Миша. Походкой зайца из детского утренника, смешно подпрыгивая и размеренно качая головой, он поковылял в сторону кухни.

На полпути остановился. Повернулся к зеркалу. Посмотрел на себя, отраженного в его глубине, помятого опухшего, с взъерошенными волосами, одетого в наполовину спущенные «семейные» трусы. Вгляделся в синяки под глазами, потрогал пальцами трехдневную щетину, мрачно покачал головой.

– Насмотришься на «такое» – пить бросишь, – прошептал он и снова крикнул: – Лариска! Есть у нас чего-нибудь, чтоб опохмелиться? Где водка? В крайнем случае, рассол…

Ответа не последовало. Миша помрачнел сильнее. Толкнул дверь кухни, заглянул внутрь. Никого. Зашел. Открыл холодильник. Ничего. Коротко подытожил:

– Ни жены, ни выпивки, ни завтрака. Вот же…

– Ты чего орешь? Спать мешаешь, – вслед за хозяином из спальни выбралась точная его копия, только в мешковатых штанах, смешно покачивающихся на полосатых подтяжках. – Слушай, а у тебя что-нибудь осталось?

Вместо ответа Миша широко развел руками.

– Жаль! Было бы очень даже неплохо… – расстроился Сергей Семенович. – У меня тоже пусто, вчера с тобой последние запасы уничтожили. Что же делать?

– Ехать надо, – кивнул головой Миша. – Добывать надо! В центр. Только для начала было бы неплохо привести себя в божеский вид. Пусть хоть умыться. Я скоро!

Он скрылся в душевой кабинке, послышался шелест падающих капель, сопровождаемый отборным матом.

Скоро шум воды прекратился, еще минута и стихли эмоции хозяина, порожденные утренним душем. Распахнулась стеклянная дверь, Миша выбрался из кабинки, мокрый, сердитый, но уже гораздо больше похожий на человека. Кивнул Сергею, дескать, ты следующий и, продолжая невнятно бормотать, часто вспоминая жену и ближайших ее родственников в особенности по женской линии, принялся бродить по комнатам, заглядывать в шкафы и тумбочки в поисках чего-нибудь, во что можно было бы одеться.

Спустя полчаса, видавшая много чего на своем веку «Нива», преодолев заторы и пробки новоявленного мегаполиса, вырулила на тротуар у бывшего кинотеатра. С трудом вписавшись в узкий просвет между стоящих в полном беспорядке машин, Миша припарковался. Осторожно приоткрыл дверь, стараясь не поцарапать новенькую красного цвета спортивную машинку, ступил на тротуар. Мрачным взором окинул стихийную парковку дорогих иномарок, затесавшуюся между ними свою «старушку», печально пожал плечами.

– Серега, не знаю, как ты, а я ровным счетом ничего не понимаю, это что же такое получается, пока мы выпивали, весь город разом разбогател?! – Он отмахнулся от тщетно пытавшегося внятно сформулировать витиеватую мысль товарища. – Не напрягайся, вижу говорить тебе трудно, но это ничего, сейчас быстро здоровье поправим. Начнем с пива?

Восприняв молчание как знак согласия, он направился к входу в бар. На верхней ступеньке задержался, подождал Сергея. Уже вдвоем они шагнули в темноту и прохладу питейного заведения. Далеко идти не стали, «приземлились» за ближайшим от входа столиком.

– Чего желаете? – тут-таки возле них материализовалась симпатичная, увешенная золотыми украшениями, не хуже новогодней елки в доме профессионального депутата, официантка. В одной руке она держала меню, пальцами другой теребила брелок с ключами от автомобиля.

– Пива нам, два, – выдохнул Миша.

– И все? – расстроилась девушка.

– Это для того, чтобы мы говорить начали, и думать, а уж после…

– Ладно, – официантка пожала плечами и направилась к стойке.

– Еще и зарплату официантам подняли, – скривился Миша, – или чаевые так выросли? Та машинка, у которой я пристроился, она ведь ее! Странности какие-то творятся вокруг!

Неподалеку от того места, где восстанавливали силы Сергей Семенович с Мишей, из дверей уже известного на всю округу агентства, вышла Лариса Павловна. Внутри нее полыхала, разгораясь все ярче, бессильная злоба. Росло ощущение того, как мечта, что уже почти сбылась, уходит, теряется в пространстве, с ним росло и понимание того, что бороться с переменами не в ее силах. Все это множилось, ширилось, задавливая остатки настроения.

В тот момент, когда она оказалась на недавно выложенном плиткой, но уже изрядно избитом, ввиду постоянного движения народа, тротуаре индикатор на двери вспыхнул зеленым светом. Толпа пришла в движение и приливной волной хлынула к дверям, Ларису сбили с ног, несколько человек споткнулись об нее, кто-то упал рядом. Подобные мелочи никого не беспокоили, тут не до любезностей, все точно знали – надо успеть пока приглашают, иначе придется стоять и стоять…

Чьи-то руки схватили ее за предплечье. Незнакомец оттолкнул напиравшего толстяка, тот кубарем покатился по тротуару, сбивая с ног людей, как кегли в кегельбане.

– Спасибо! – тяжело дыша, выдавила из себя Лариса, она наклонились, чтоб поднять сумочку, пошатнулась.

– Вы только не падайте, – подхватил ее Денис, – здесь же одни звери вокруг. Затопчут и фамилию не спросят. Давайте отойдем в сторонку. Хотелось бы поговорить. Вы…

– Лариса Павловна, Лариса, – прошептала она. Улыбнулась, оценивающе осмотрела молодого и довольно-таки привлекательного парня. Чуть заметно кивнула, пошла вперед, остановилась перед недавно обновленной скамейкой.

– Присядем?

– Да, пожалуй, – Денис сел, повернулся к Ларисе. – Вы только поймите меня правильно, я не подслушивал, просто так получилось, что выходя из агентства, мне довелось услышать обрывок вашего разговора с их сотрудником…

– С Илларионом Карловичем?

– Нет, не с ним, с другим, хотя голос…

– Да он это был, точно он, но в чем суть вопроса?

– Исключительно краем уха я слышал вашу беседу. Словом, у меня сложилось впечатление, будто бы вас, точно как и меня, обманули. Насколько я понял, ваша мечта не сбылась, но и выплату вы не получили?

– Это не совсем мечта, – мгновенно покраснела Лариса, – да и вас, молодой человек, она не касается.

– Точно так! – в знак примирения, Денис поднял обе руки. – Никоим образом! Не мое это дело, но я ведь не об этом говорю! Я о том, что меня, вас и еще многих людей попросту обманули. Вот в чем проблема! Нельзя допускать подобного к себе отношения. Или я не прав?

– Возможно, но что вы предлагаете?

– Мы просто обязаны навести порядок в своем городе! Для начала собрать недовольных клиентов агентства…

– Как же мы их собирать будем? Каждого останавливать?

– Нет. Достаточно просто посмотреть на выражение лиц тех, кто выходит. Довольных клиентов видно за километр – они буквально светятся от счастья. Кстати, посмотрите на того парня. Светловолосый, высокий, худой. Стоит по стойке «смирно», головой вертит. Военный или полицейский. С военными у нас туговато, ни одной действующей войсковой части в округе нет, значит, полицейский. Сейчас мы с ним и поговорим, – Денис подскочил и замахал руками. – Да, вы, подойдите, будьте так любезны…

– Ну, чего тебе? – «худой» мрачно смерил взглядом Дениса, присмотрелся внимательнее, кивнул. – Вспомнил, Денис из «Авто-Мира». Так чего ты хотел?

– Тут такое дело, нас, вот меня лично, Ларису Павловну, обманули…

– Это не ко мне. Я из дорожной инспекции. Вам к участковому для начала, а уже после…

– Нет, вы не поняли, простите, не вспомню, как вас зовут…

– Сержант Осадчук… Витя…

– Так вот, Виктор, суть вопроса в том, что это заведение занимается исключительно тем, что обманывает своих клиентов!

Сержант внимательно посмотрел на Дениса, на его спутницу, медленно кивнул, будто размышляя, затем кивнул еще раз, еще и еще…

– А ведь точно! Я с ними там пообщался, вышел и все не мог отделаться от жутко-отвратительного ощущения. Меня просто выворачивало, но я не понимал, в чем причина, – Осадчук мрачно усмехнулся. – Представьте только, зашел я к ним чуть больше недели назад. Безо всякой цели зашел. Кофе угостили. Пообщался я с их директором на отвлеченные темы и вдруг он мне говорит, мол, с сердцем у вас проблемы, нелишним было бы застраховаться. А я, честное слово, никогда и не знал, где оно, это сердце находится! В тот же момент все переменилось, как только он это сказал, так прихватило, еле до больницы довезли. Неделю лежу, а лучше не становится, деньги уходят, здоровья не прибавляется. Собрал я последние силы, прибавил к ним последние сбережения, пришел, заключил договор, вышел на крыльцо и все, боли, как ни бывало…

– Вот! – воскликнул Денис. – Я об этом и говорю! Так неужели вы, как служитель закона, оставите безнаказанным подобное деяние?!

Сержант Осадчук мигнул глазами и неуверенно произнес:

– Нет, скорее всего. Думаю, надо сообщить… не знаю точно, куда и кому, в прокуратуру, вероятно… там помогут.

– В какую еще прокуратуру! – возмутилась Лариса. – Что они сделают? Скажут, мол, документы в порядке, контора работает легально, все такое. И вообще, я не удивлюсь, если они в сговоре!

– Согласен! – кивнул Денис. – Надо самим бороться за свои права. На этом вопиющем факте мы должны сплотить общественность, собрать единомышленников…

– Я не понял! Лариска! Ты что здесь делаешь? – на обочине остановилась «Нива». Из окна выглянуло раскрасневшееся лицо изрядно «поправившего здоровье» Миши. Рядом с ним, разлегшись на пассажирском сиденье, громко храпел Сергей Семенович. – Мы, значит, тебя по всему городу разыскиваем, а ты на лавочке рассиживаешься! Ой, сержант, здрасьте…

Осадчук мрачно кивнул, окинул взглядом машину, буквально просветил насквозь пьяного водителя. Встроенный в каждого толкового сотрудника дорожной инспекции калькулятор тут-таки выдал сумму возможной прибыли. Расчеты сержанта моментально передались Мише по каналам мыслительной связи, тот вздрогнул, открыл дверь, вышел.

– Я не ехал…

– А я не на службе… – прогоняя назойливую мысль о живых деньгах с легким запахом «перегара», кивнул Осадчук. – Но могу найти того, кто на службе…

– Резонно, – склонил голову Миша. – Ситуация, можно сказать, не в мою пользу. Какой выход?

– Скажи мне только честно, вот тебе нравится то, что происходит? – вклинилась в бессмысленную беседу водителя и гаишника Лариса.

– Нет! А что происходит?

– Тут людей обманывают, – ответил Осадчук. – Самым, что называется, бессовестным образом. Отнимают у клиентов деньги, да еще и на вполне себе законных основаниях!

– Точно, обманывают! Вот и меня недавно… – внезапно проснулся Сергей, он наткнулся на пронзительный взгляд Ларисы и тут-таки зашелся кашлем.

– Верю! Вот до чего человека довели, – Миша обошел вокруг машины, открыл пассажирскую дверь и изо всей силы ударил товарища по шее, – словом подавился! Нет, нельзя подобного допускать. Так что вы говорите, кого бить будем?

– Пока никого! – Осадчук покачал головой. – Мы цивилизованная страна, у нас демократия, следовательно, нужно действовать исключительно в рамках закона. В любом случае предлагаю для начала собрать как можно больше недовольных клиентов…

Прошло не более получаса, как на широком тротуаре, отделявшем районную администрацию от проезжей части, точно напротив офиса страховщиков собралась толпа не менее многолюдная, нежели та, что сформировалась у входа в него. Большую ее часть составляли те из клиентов, которые, подобно Денису, считали себя обманутыми, но скоро к ним примкнули и обычные бездельники, которые согласны митинговать против чего угодно лишь бы нашелся более или менее внятный повод. Совсем немного времени ушло на то, чтобы из подручных средств соорудить подобие трибуны. Сгодился старый поддон, лежавший за постаментом без памятника и вынесенный из здания администрации под вялое возмущение охранника, письменный стол.