Агентство «Застрахованные мечты»

Район с унылыми киосками остался позади. Впереди, сколько видел глаз, виднелись только частные дома. Наверняка чуть не в каждом из них найдется что-нибудь, чем можно залить пожар в груди, но не ломиться же в каждое жилище! Схлопотать можно, да еще и по полной программе…

Ехать дальше смысла не было. Коля притормозил. Выставил обе ноги, опираясь на землю, поднял руку, сложил пальцы наподобие козырька и с видом капитана дальнего плаванья оглядывающего туманный горизонт, всмотрелся вдаль. Повернулся в одну сторону, в другую. Ничего нового высмотреть не удалось. Ни тебе «правильного» пешехода, ни тебе нужного автомобиля. Один только столб дыма вдалеке, но какой от него прок!

– Что же делать? Пожалуй, еще один кружок и буду что-то решать, – пробормотал он себе под нос, развернулся и снова надавил на педали.

Вновь по обеим сторонам дороги промелькнули киоски. Вновь в их глубине промелькнули лица. Знакомые до боли знакомые лица. Нет, то не люди, они не нальют…

Внезапно и безо всякой на то причины мелькнула странная мысль: «Как все разом изменилось! Всего за несколько дней. Казалось, все точно так, как и было раньше, та же «Молдавка», те же торгующие самогоном ларьки. Те же лица в глубине открытых окошек, те же расценки. Но нет, многое не так, многое стало по-другому. Прежде всего, сами ларьки. Остались они, никуда не делить, только (как на это ни смотри) больше стали, просторнее. Причем все и сразу. Еще и клиентов заметно поубавилось. Если лишь два дня тому назад в любое время суток можно было застать на элитных местах у бетонного забора ближайшего предприятия веселую компанию, как правило, не одну, то теперь все будто вымерли. Будто по домам все сидят, будто из каждого крана бьет веселый фонтанчик свежей аппетитной выпивки. Будто… а главное, в долг наливать перестали…».

В тот момент, когда окончательно потерявший надежду Колян тяжело вздохнул и повернул свой транспорт в направлении ближайшего хлебного магазина, его слух уловил тихий нарастающий гул. Долгожданная перемена! Автомобиль! Кто-то едет, а это может означать…

Обе руки синхронно сжали рукоятки тормозов. Велосипед дернулся и остановился. Привычно выставлены подставки-ноги, козырек ладони защищает от палящего солнца.

Настроение, которое почти вернулось, тут-таки растворилось в сплошном море безудержной печали. Как иначе! Пусть марку авто, которое приближалось, Коля не знал, но слишком уж машина солидная. Слишком дорогая, на подобных авто его друзья точно не ездят, а те, у кого есть деньги на подобную красоту на колесах, на выпивку не подают.

– Решено, беру хлеб, лекарства и домой, – Коля обреченно склонил голову. – А там, кто знает, может, повезет и у соседа что-нибудь найдется. Только пить с ним даже и не знаю! Тупой он, как…

Автомобиль поравнялся с велосипедом. Наглядно демонстрируя презрительное свое отношение к человеку, который наверняка наворовал на столь дорогую вещь, Колян гордо отвернулся. «Пусть знает, что я о нем думаю!».

Не обращая ни малейшего внимания на буквально витающий вокруг велосипедиста негатив, водитель солидного авто сбавил скорость, опустил стекло двери. В глубине изрядно затемненного салона показалось лицо небезызвестного владельца страхового агентства Иллариона Карловича. Почти минуту он смотрел то на велосипед, то на его владельца, внимательно, будто изучая. В конце концов, кивнул, отвечая своим мыслям, остановил машину, нацепил на нос темные очки и улыбнулся.

– Николай Михайлович, если я не ошибаюсь? – Колян вздрогнул. – Точно, это вы! А я вас с самого утра разыскиваю. У меня к вам вопрос. Вы бы не хотели выпить?

Невиданная комбинация вежливости со щедростью моментально разогнала все презрение, что Колян распространял по округе. Цепкие пальцы сжали обе ручки тормозов. У него, просто как у собак, безвинных жертв всемирно известного профессора Павлова, начала обильно выделяться слюна.

Илларион Карлович тем временем продолжал:

– Я бы хотел водочкой вас угостить, как вы отнесетесь к такому вот неожиданному предложению?

Услышав столь сладкое и желанное «водочка», Колян замер. У него сработал выработанный годами инстинкт. Его белая почти как у Деда Мороза только заметно короче борода тут-таки стала дыбом. Всяческая мозговая деятельности моментально прекратилась, будто замерзла. Из всего мыслительного аппарата продолжало работать одно только воображение, оно упорно рисовало умопомрачительную картину: мятый пластиковый стаканчик с мутной жидкостью и, если очень повезет, конфетка! Созданный воображением натюрморт был столь реалистичным, столь натуральным, что в воздухе остро запахло просроченными дрожжами, закваской и, главное – спиртом! Настоящим этиловым спиртом, неимоверно манящим ароматом, щедро приправленным иными, менее приятными, но не менее привычными запахами денатурирующих добавок.

Колян вновь посмотрел на человека в машине. В его глазах уже не было ни намека на недавнее пренебрежение. Он уже не просто не презирал незнакомца, он его уважал, более того, практически боготворил. Ведь этот неизвестный сжалился над ним страждущим…

– Есть только одна небольшая проблема, – восприняв кивок как знак согласия, а выделяющуюся слюну как выражение крайней степени заинтересованности, продолжал Илларион Карлович.

– Какая проблема? – прошептал Коля, самозабвенно глядя в скрытые темными стеклами глаза благодетеля. Всем своим видом он показывал – за своего нового знакомого он отдаст все. Все что угодно, лишь бы только тот не передумал, может, даже жизнь, хотя…

– Я неместный, а потому не знаю в каком заведение можно провернуть это дельце.

– Ну, это вовсе несложно, – облегченно выдохнул Колян, с радостью осознавая, что с жизнью прощаться не доведется. – Смотрите, вон два ларька одинаковые на другой стороне, да, серые, рядом стоят, там лучше не брать. Хозяйка в аппарате трубы недавно поменяла, несет невесть чем! Магазинчик рядом на остановке, не могу сказать, чтобы плохой товар, но разбавляют изверги, градусов маловато. Пьешь, пьешь, а толку ноль. Еще магазин, в двухэтажке, на первом этаже, там и вовсе ужас. Не могу сказать, что в водку добавляют, но мозги отключаются сразу! Лучшие же напитки просто рядом с вами. В этом ларечке продают, а там за заборчиком можно и посидеть.

– Я так понимаю, вы рекомендуете именно это заведение?

– Да. Но если вы хотите, можно в любом другом месте…

– Нет, зачем же, я прислушаюсь к вашему совету. Сейчас только машину припаркую и идемте.

Проследив за автомобилем, что лениво перекатывался через высокий бордюр, Колян часто замигал глазами и даже ущипнул себя, не иначе как в надежде прогнать сомнения, намекающие на то, что это всего лишь сон.

Илларион Карлович вышел из машины, открыл заднюю дверь, взял шляпу, надел, низко опустил ее на глаза. Кивнул Коляну, тот бросил велосипед и побежал вперед.

– Долг принес? – хамоватого вида продавщица выложила объемную грудь на полку-прилавок, будто товар на витрину и выглянула из окошка. – Если нет, то сам понимаешь, не видеть тебе ничего и даже не нюхать…

– Это подождет! Ты меня знаешь, я долги возвращаю! – Коля решительным жестом отверг все обвинения на свой счет, повернулся к Иллариону Карловичу, кивнул в его сторону. – Человек со мной!

– Милая девушка, а сделайте, будьте так добры, как обычно… – Илларион Карлович достал бумажник и извлек из него крупную купюру. – Мне с товарищем пообщаться надо.

Небезосновательно приняв «милую девушку» на свой счет и разглядев номинал банкноты, продавщица заметно повеселела. Она наклонилась ниже, почти легла на прилавок, давая возможность, нечасто видевшей солнечный свет груди ярко блеснуть в глазах покупателей. Широко улыбнулась.

– Проходите. Коля покажет куда идти. Я все организую.

Только они уселись на скамейку за длинным и узким столиком, продавщица принесла бутылку до половины наполненную мутной жидкостью, два мятых пластиковых стакана и пластиковое же блюдце с двумя подозрительно-зеленоватого цвета пирожками. В мановение ока стаканчики наполнились жидкостью, Коля, не в силах терпеть, поднял свой, пододвинул другой Иллариону Карловичу, выдохнул, готовясь выпить за здоровье нового знакомого, но тот отрицательно покачал головой.

– Спасибо уважаемый Николай Михайлович, воздержусь. Прежде всего, я за рулем. Вы, я так понимаю, тоже, но у нас несколько разные транспортные средства. Да и не привык я к возлияниям, непонятно чего… в разгар рабочего дня.

Коля лишь немного обиженно посмотрел на благодетеля, перевел взгляд на его стакан. Задумался, взглянул на бутылку, внезапно осознал, что все ее содержимое его и ни с кем делиться не придется, заметно повеселел.

– А я выпью. За вас… – он вопросительно взглянул на собеседника.

– Илларион Карлович, – подсказал тот.

– За вас, Илларион Карлович! – содержимое стакана быстро перекочевало в желудок, за ним последовал кусочек пирожка.

– На здоровье! – кивнул в ответ благодетель. – Николай Михайлович, я хотел с вами поговорить исключительно по делу…

– Коля, или Колян, меня все так называют…

Илларион Карлович внимательнее пригляделся к собеседнику. На вид лет за шестьдесят. Седые волосы, короткая стрижка, борода, также седая и довольно ухоженная. Чистая бежевая футболка, белые брюки ремень на них флотский с начищенной до блеска бляхой. Якорь, звезда. Не иначе как человек, в прошлом которого было море. Это же, как надо опуститься, чтобы выпивать по утрам, судя по лицу, практически без выходных, и как надо себя не уважать, чтобы позволять первому встречному обращаться к себе так фамильярно. «Впрочем, это дело вкуса…».

– Как вам будет угодно, Колян, значит Колян.

– Вы не возражаете? За встречу повторить полагается… – Коля взял стакан Иллариона Карловича, тот в ответ утвердительно кивнул.

– Будем знакомы, – короткий тост предшествовал опустошению стакана. – Вы говорили, у вас ко мне есть дело?

Суррогатный алкоголь растекся по организму. Стало так хорошо, что Коля готов был запеть, но, прекрасно понимая, что поят его не для того, чтобы убедиться в его певческих талантах, точнее в полном их отсутствии, он сосредоточился, и, заглядывая в скрытые стеклами глаза собеседника, приготовился внимательно слушать.

– Вы… Колян, я так полагаю, человек ответственный, – сразу и не понять, был это вопрос или утверждение. – Потому и дело у меня к вам исключительно ответственное.

У Коляна тут-таки зачесалась рука, одна, после другая, но он не обратил на это внимания, не до того было.

– Думаю, вы слышали о страховом агентстве, которое недавно открылось в вашем городке?

– Слышал. Разные разговоры слышал. Говорили, будто они, те, кто там работает, чуть не желания исполняют! Думаю, чушь…

– Правильно думаете. Чушь полнейшая. Но кое-что они полезное делают. К примеру, страхуют мечты.

Собираясь что-то сказать, Коля неудачно сглотнул слюну, в результате чего подавился нею. Громко закашлялся. Тихо хихикнул, схватил бутылку, налил стакан и залпом выпил. Скривился, не иначе как от ощущения божественного вкуса напитка, крякнул и умолк.

– Именно так. Страхуют мечты. Это очень даже хорошее дело, иногда даже прибыльное. Все действительно так, но, дорогой вы мой, так уж сложилось, что я работаю в этом самом агентстве, а посему не могу пользоваться служебным положением…

– Понимаю, – Коля изобразил участие на лице и, не отводя взгляда от нечаянного благодетеля, снова налил себе полстакана.

– Словом, мне нужна ваша помощь, потребуется только…

Назойливое пиликанье прервало беседу. Колян тут-таки помрачнел и принялся шарить по карманам в поисках мобильного телефона. Нашел его, отключил звук, положил на стол экраном вниз, наверняка для того, чтобы не видеть и не слышать того, кто названивает в такой ответственный момент.

– Может, стоит ответить? – Илларион Карлович кивнул в сторону вздрагивающего телефона. – Нет, вы не стесняйтесь, я никуда не тороплюсь.

– Да ладно, это всего лишь жена трезвонит, – Коля пожал плечами. – Она меня за хлебом отправила и за таблетками какими-то. Часа три тому назад я уехал. Теперь вот отвлекает. Не терпится ей, скорее всего, обедать хочет, будто бы помимо того, чтобы поесть нет других дел у человека!

– Допустим все так, но лекарства?!

– Ничего с ней не случится, потерпит… – Коля равнодушно пожал плечами. – И вообще, я так считаю – на первом месте должно быть дело, а уж прочее…

– Не могу с вами не согласиться, – Илларион Карлович кивнул, пряча пробивающуюся улыбку. – Особенно радует то, что вы действительно верите в то, о чем говорите!

Коля благодарно кивнул и снова выпил. Благодетель же продолжал:

– Теперь я в очередной раз убедился – вы именно тот человек, который мне нужен. Вы и только вы можете мне помочь!

– Да я, да за хорошего человека… – на глаза безмерно благодарного Коляна наворачивались слезы. – Я за хорошего человека, да что угодно! Вы только скажите, намекните, что от меня требуется.

– Все проще некуда. В ближайшее время я вам позвоню. Вам надо будет прийти в агентство и заключить договор страхования, только и всего!

– А что будет в этом договоре? Там ведь что-то вроде мечты должно фигурировать…

– Это имеет значение?

– Нет, конечно, но ведь это денег стоит… – глубокомысленно кивнул головой и одновременно развел руками Коля.

– Да, стоит. Страховка стоит и работа тоже, – благодетель достал бумажник. – Деньги для страхового взноса я вам вручу после, уже на месте. А за работу вот возьмите, это для начала. Можно сказать, аванс. Много-немного, но еще на пару «порций» точно хватит. Полагаю, скоро товарищи ваши подтянутся…

В глазах изрядно подвыпившего Коляна отчетливо блеснула слезинка. Она затуманила взор, отчего показалось, будто на столе не одна бутылка, а сразу две. Видение подлинного счастья вызвало эмоциональный всплеск, ему снова захотелось запеть, да и причин отказать себе в столь нехитром удовольствии он уже не видел. Плавно до заунывности над «Молдавкой» понеслась печальная песня, о кладбище в ней, благодати и спокойствии…

– Вот и хорошо. Не буду вас отвлекать, продолжайте праздновать, – довольно кивнул Илларион Карлович, пожимая руку собеседнику. – До скорой встречи!

33. Не мирятся лишь те, кто никогда не ссорится…

Минут пять никак не меньше Вадим рассматривал свое отражение в глубине огромного зеркала. Смотрел внимательно, дотошно. Смотрел и с каждой секундой убеждался в том, что он себе не нравится. Вот не нравится и все тут…

– Даже сам не понимаю, отчего такое мерзкое ощущение! Откуда оно взялось. Казалось, все отлично, брюки выглажены, туфли начищены, рубашка накрахмалена. Да и сам тоже ничего. Гладко выбрит, недавно подстрижен. Странно…

Скоро ему надоело себя разглядывать. Он решил (и весьма справедливо), пусть, что бы ни портило его вид, это легко исправить одним простым аксессуаром, к примеру, роскошным букетом темно-красных бархатных и удивительно ароматных роз!

Колкие взгляды случайных прохожих, симпатичных девушек, поглядывающих на него и его букет, заметно подправили частично утраченное самомнение. Вслед за ним подтянулось и настроение. Конечно, оно не зашкаливало, не било ключом, да и не могло – не тот случай. Все-таки шел он не просто так и даже не на свидание, он шел мириться. Дело конечно хорошее вот только…

Ярко вспомнилось бурное новоселье. Потасовка. София. Он сопротивлялся, она уводила его, пыталась успокоить. Безрезультатно. Уже за воротами он ее оттолкнул, нагрубил, побрел домой, бормоча что-то себе под нос…

«А вот и не надо! – попытался придушить пробивающиеся воспоминания Вадим. – Сейчас снова начну себя грызть. Мол, нечего было напиваться, ссору затевать, все такое. Да, не надо было и с этим трудно спорить. Так ведь когда пьяный, разве себя контролируешь! Вот извинюсь и сразу же пообещаю ей никогда больше не пить. Нет, не так, лучше дам себе слово в пьяном виде ей на глаза не попадаться, это куда более реально…».

Улица Садовая. Тихий район родного города, который порождал в душе Вадима настоящую бурю эмоций. Разных. С одной стороны, его постоянно тянуло сюда, а вот с другой! Каждый раз стоило только увидеть знакомую табличку с адресом, его сердце начинало бешено колотиться. Вадим непроизвольно начинал дрожать, краснел, запинался. Накатывала волна нервозности, терялись нужные слова, а те, которые не успевали спрятаться, никак не хотели выговариваться. Конечно, он догадывался, в чем причина подобного явления, вот только признаться в этом пусть даже самому себе все не хватало смелости.

Пройдя с десяток метров по любимой улице, Вадим резко остановился. Несколько раз удивлено мигнул глазами, будто только проснулся, огляделся. Медленно пожал плечами. Закрыл глаза, снова открыл. Нет, ничего особенного. Подобные ощущения у него уже были. Совсем недавно, да в прошлую субботу, в тот день, когда он шел на то самое злосчастное новоселье…

Коротенькая улочка вновь преобразилась. Первым бросался в глаза участок, который соседствовал с домом Дениса. Тот, с двором, поросшим сорняками. Кардинально он изменился. Не было больше запущенности, не было ржавых ворот, не было густой непроходимой чащи, полуразрушенных строений. Вместо всего этого красовалась высокая каменная ограда. Настолько высокая она, что за ней скрывался весь первый этаж и часть второго. При этом даже того, что можно было разглядеть с улицы было достаточно, чтобы понять, там, за каменной стеной скрывается очень даже роскошный особняк, куда роскошнее, чем скромный дом того же Дениса.

Другие строения также изменились. Увеличились они. Выросли, шире стали, от того и вся улица, казалось, растянулась на пару сотен метров. Все стало по-другому, по-новому, единственным же зданием, которое не претерпело никаких преобразований, оставался тот домик, который манил и чуточку пугал Вадима. Домик, к которому он стремился и которого изрядно побаивался. Домик, где жила София…

Остановившись у калитки, он нерешительно потоптался на месте. Нервным движением поправил воротник рубашки, рукава. Резко выдохнул. Вдавил кнопку звонка. В ответ на тихие перезвоны электронных колокольчиков сердце вздрогнуло, резко сжалось и бешено забилось.

Минуты сменяли друг друга, но ничего не происходило. Вадим еще раз надавил на кнопку звонка, уже особо и не надеясь на результат. Чуточку посомневался, достал телефон, повертел его в руках. Звонить не хотелось, все-таки он собирался сказать все лично, заикаясь, густо краснея, но глядя прямо в глаза. Вот только…

Набрал номер. В телефоне, забивая гудки, заиграла приятная музыка.

Противный скрип заглушил все прочие звуки. Распахнулась створка ворот, преграждающих въезд во двор Дениса. Подвластная инерции она ударилась о кирпичный столбик, лязгнула громче прежнего. Через открытые ворота на улицу выбежала девушка и стремглав бросилась бежать прямо к растерянно мигающему глазами Вадиму. Сомнений быть не могло – это она. София. Вадим швырнул букет на скамейку и побежал ей навстречу. Она обняла его, прижалась, тихо всхлипывая.

– Что стряслось? Как ты там очутилась… – Вадим дрожал от негодования, подстегиваемого неведеньем. – Почему… для чего…

– Я не знаю, – девушка подняла пылающее жаром лицо. – Я не знаю, как там очутилась. Даже и не представляю. Пока телефон не зазвонил, будто и не я это была.

– А ну подожди, присядь на скамейку, я сейчас сам во всем разберусь, – Вадим решительно направился к дому Дениса и принялся колотить руками и ногами в теперь уже надежно запертые ворота.

На его стук никто не вышел, тогда он ухватился за прутья, наконечниками копий торчащих сверху сплошных створок, попытался подтянуться, вот только физкультура никогда не была сильной его стороной.

Непонятно откуда, просто под ворота с висящим на них гимнастом-любителем, материализовалась новенькая патрульная машина.

– Куда направляетесь молодой человек? – в окно выглянуло юношеское, если не сказать детское, лицо офицера.

– В гости, – Вадим спрыгнул на землю.

– Если в гости, то советую вам воспользоваться калиткой, – молодой полицейский наклонился, разглядывая ворота, дом. – Ваше счастье, что я не эту усадьбу приставлен охранять. Забрал бы суток на десять, так, для профилактики и просто на перевоспитание.

– Он со мной, он ко мне пришел! – подбежала Софья и обняла Вадима.

– Понятно, – пожал плечами полицейский. – Что тут непонятного! Это в другой ситуации я бы спросил у вас, почему он пришел к вам, а лезет даже не к соседям, а в совершенно другой дом. Тогда, раньше бы спросил, а сегодня же мне это ничуть не интересно. Так что счастливо оставаться!

Машина покатила дальше, остановилась у перекрестка, постояла минуту и развернулась. Снова проехала по улице до другого перекрестка, снова постояла, снова развернулась.

– Ну, ничего я с ним завтра разберусь! – Вадим прижал девушку к себе. – Он тебе ничего не сделал?

Софья покачала головой.

– Нет, ничего. Только непонятно все как-то. Я дома была и тут такое ощущение, странное, будто зовет меня кто-то, будто нашептывает, мол, надо идти, надо… – она печально вздохнула. – Я и пошла. Помню, подошла к воротам, калитку отворила, во двор вошла, остановилась и стою. Будто хочу идти, и одновременно не хочу. А тут звонок… спасибо тебе!

– За что, я ведь сам виноват…

– Я не о том. Что было, то было. Спасибо за то, что ты у меня есть!

– А, ну это да! – Вадим прижал девушку к себе. – Слушай, Софийка, ты только ничего такого не подумай, но может, ты у меня поживешь? Просто я не совсем понимаю, что вокруг происходит. А происходит много чего. Ты ведь слышала, банк на днях ограбили, сожгли дотла. Кроме того… друг мой…

– Конечно, да!

– Да? – удивленно переспросил Вадим.

– Я бы и раньше согласилась, если бы ты только собрался с духом и предложил.

– Тогда чего мы ждем? Собирай вещи, пошли. А с товарищем моим я еще поговорю, на работе пересечемся, никуда он от меня не спрячется…

– А ты разве не слышал? – Софья толкнула входную дверь.

– Не слышал что?

– Завтра опять выходной и не только завтра. У нас в городке какое-то масштабное празднование. Чуть не каникулы всеобщие объявили. Мэр вчера снова выступал. Долго что-то рассказывал. Я толком не слушала, но смысл такой: закрывается большая часть учреждений, все, которые государственные, за исключением больницы, полиции и пожарных, кроме того, настойчиво рекомендуют прекратить обслуживание клиентов всем частным фирмам. Такая вот странность…

– Каникулы, значит, – Вадим взял объемную сумку и растерянно повертел ее в руках. – Ладно. Хорошего в этом, конечно же, немного, но ничего, переживем.

34. Простые мечты «настоящих» мужчин

Ближе к вечеру дверь дома Сергея Семеновича широко распахнулась. Первым на свободу выбрался дым. Табачный. Сизый, плотный, густой, насыщенный. Настоящее кучевое облако. Настолько концентрированное оно, что, казалось, его можно потрогать руками. Более того, можно оторвать кусочек серо-ватной массы, хорошенько смять ее, а то и вовсе вылепить из нее что-нибудь весьма оригинальное.

Вслед за дымом вышли двое. Первым, с трудом перебирая заплетающимися ногами, выбрался сам хозяин. Он ступил на широкое бетонное крыльцо, цепко схватился за наличник двери и, смешно двигаясь боком, посторонился, выпуская гостя. Тот, походкой не менее экстравагантной, выбрался следом. Наклонился, намериваясь кивком поблагодарить Сергея за вежливость, а заодно и за обед незаметно перешедший в ужин, но не устоял, упал, растянулся на прохладном, а от того удивительно приятном на ощупь бетоне. Следуя примеру гостя, хозяин выпустил свою ненадежную опору и также опустился на крыльцо. Стал на четвереньки, выпрямился, сел. Толкнул Мишу, помог тому устроиться рядом. Гость благодарно кивнул, на этот раз не столь энергично, по всей видимости, опасаясь снова свалиться.

– Ну, Серега, ну друг! – Миша попытался обнять соседа, но не смог нащупать его в дыму и алкогольном дурмане. – Вот скажи мне, дружище, мы живем мой двор – твой двор и уже без малого пять лет, правильно?

– Угу, – глубокомысленно изрек Сергей и попытался что-то изобразить руками. Повинуясь движению его мысли, они описали в густом дыму замысловатую фигуру, смысл которой так и остался непонятым.

– Вот! Целых пять лет, а друг о друге ничего не знаем. Как такое может быть?

– Миша, ты должен меня понять, тут такое дело… – начал Сергей Семенович. Он цепко схватился пальцами правой руки за левый локоть. Зафиксировал обе своенравные конечности, не позволяя им изображать непонятные фигуры и разгонять дым. – Времена такие. Вот раньше, да, согласись, вот тогда было! Да все друг друга знали. А теперь! Живем, есть сосед, нет соседа, а кто он этот сосед…

– Факт! Живем по соседству, а друг у друга в гостях ни разу не были. Безобразие! – Миша медленно поднялся, замер, слегка покачиваясь, зафиксировал стойку, наклонился к Сергею, подал тому руку. – Вставай! Сейчас мы все исправим. Поскольку я у тебя уже гостил, теперь твой черед!