Псих

–Чего, тянуть то. – На глазах ужаснувшегося Кирьяна, начал засучивать свой рукав рубашки, всегда лёгкий на расправу, карающий меч партии, сам Мурза.

–Я ..это… – застыв на месте и от страха не имея возможности пошевелить ни одной частью тела, кроме разве что языка, всегда работающего в автономном режиме, завидев кулаки этого партийного палача, Кальян, попытался хоть что-то сказать.

– Мужик. – Вдруг произнёс Мурза и протянул руку Кальяну, который вспотев от напряжения, вновь обрёл качества лидера. После чего, к нему поодиночке, стали подходить члены бюро и ничего не говоря, но очень выразительно жали руку. После же такого получения мандата доверия, лидер, расшаркавшись перед входом, проходит внутрь конференц-зала, где по поднявшемуся шуму, стало понятно, что началась подготовка к заседанию открытого клуба.

Илья же, встроившись в движущийся в конференц-зал поток людей, к своему удивлению, там невдалеке у колонны, замечает о чём-то ведущего разговор Кота и непонятно откуда здесь взявшегося Модеста. Что для Ильи, подталкиваемого напирающими сзади торопыгами, не представлялось возможности сейчас узнать. Когда же Илья очутился внутри, то перед ним стала другая, не менее сложная задача – куда же собственно ему сесть.

– А всё этот Кот. Ничего толком не объяснил и трётся там с кем ни попади. – Принялся возмущаться, стоя в растерянности Илья.

– Чего замежевался? – Вдруг до Ильи доносится голос того, кого только стоит вспомнить. – Вон там, с той стороны зала, у стенки и сядем. – Приободрил Илью Кот, который как только они заняли свои места, не дал Илье опомниться и спросить по поводу Модеста, занявшего место, так же как и они вдоль стены, но уже с другой стороны, чуть ближе к выходу из зала.

– Вон, видишь того рыжего чёрта, что-то там нашептывающего Кальяну на ухо. – В свою очередь, сказал на ухо Илье Кот.

– А чего это ты так к нему неравнодушен? – удивился Илья.

– А как иначе. Каждый из собравшихся здесь, неравнодушен к судьбе своей страны и в особенности к каждому из собравшихся, ко всему неравнодушным людям. – Ухмыльнулся в ответ Кот.

– Логично. – Только и ответил Илья.

– Так вот, понаблюдай за ним. – Сказал Кот.

– А чем он таким, будет интересен мне? – спросил Илья, который ничего особенного не увидел в этой очкастой, серой внешности, под которой, впрочем, возможно скрывалась даже личность. Ведь при этом, в президиуме, куда было больше всяких колоритных личностей, которые своими почтенными годами, уже пережили колорит молодости, и в отличие от неё, представляли на ваше обозрение портрет проявлений работы ума, который своими мозолями весьма красноречиво морщинил не только лоб, но и другие участки тела этих фанатов замышлений и подведений итогов.

– Кого-нибудь узнаешь? – пространно спросил Кот. Но Илья не успел ответить, так как со стороны президиума до собравшихся донеслись слова открытий.

– Прошу, внимания. – После всех согласительных действий, нарушил плавное течение шума, кто-то там, имеющий право держать микрофон. Ну и как часто в таких случаях бывает, говорящему в микрофон, дабы добиться нужной тишины, приходится не единожды повторяться. Что, наверное, вызвано тем, что человеку более свойственна беспорядочная жизнь, а обладателям командного микрофона, в свою очередь, всегда желательно покомандовать. Вот он и пользуется случаем и взывает к порядку, которого на этот долго добиваться не пришлось, и все очень быстро утихомирились. Что, наверное, очень сильно огорчило обладателя микрофона, рассчитывавшего программно выступить, со всей своей тембровой суровостью.

– Да, я хотел бы сразу же выразить свою огромную поддержку нашему лидеру Кальяну, который, не смотря на все хитроумные происки наших общих врагов, нашёл в себе мужество и смелость – появиться здесь, на нашем объединительном форуме (Аплодисменты, с выкриками, так держать Мишич). – Открыл выступление какой-то мелкий Шкет. Кальяна пробивает слеза и он, достав платок, вытирает её со щеки, с капельками пробившего его пота, вызванного не только волнением, но и тем, что он, опасаясь за сохранность себя и вещей на себе, не снял с себя куртку.

– После первых же кадров этого мерзкого видео, всем внимательно следившим за перипетиями сюжета, а таких я скажу, было не мало, стало ясно, что это был удар ниже пояса, главной целью которого, в конце концов, являлась наша объединенная партия. Но нас не проймёшь подобной постельной сценой и мы старые борцы с режимом, ещё не такое видали. Так что, знайте, любители подглядывать, вуайеристы художественного видео, нам скрывать нечего и если что, мы всегда готовы раскрыть все покровы гостайн. – Запыхавшись, под звук аплодисментов, садится на своё место, как подсказал Кот Илье, Яшка-сорвишапку.

– Вы меня все давно знаете. – Поднявшись со своего места, решительно заявил Кальян. (Шум и крики в зале, – Конечно Кальян.) – Я, для того чтобы оказаться здесь среди вас, впрочем, это также относится и к каждому из вас, пошёл на многие жертвы. Я ушёл из мягких кресел правительства, отказался от более удобных, находящихся в шаговой доступности, банковских счетов, переведя их в офшоры, набрал жирка, чтобы придать весомость себе и колоритности звучания моего голоса и вот когда я, можно сказать, что уже дошёл до ручки, я и решил положить на алтарь свободы, самое последнее – свою незапятнанную репутацию. Теперь же, когда я потерял практически всё, то я, наконец-то, обрел полную свободу. И теперь в моём независимом лице, эта несменяемая власть, наконец-то, увидит своего смертельного врага, который и обрушит этот колос на глиняных ногах. – Запыхавшись от возбуждения, Кальян под звук аплодисментов, опять достал платок и вытер свой лоб, вспотевший от волнения и от этого шума, со сквозившими в нём не дружественными пожеланиями ему, в которых явственно читалась амбициозность некоторых соратников, которые были готовы, как и он, положить на буфера, ой, на тот алтарь, всё своё я.

Правда, многим демократично настроенным соратникам, была не по нутру такая не избирательность Кальяна, в чём некоторые, уже обелённые сединой, видели его жертвенность во благо общего дела, ради которого, надо честно признать, не все были готовы пойти на такую взаимосвязь и считали, что только выборность может определять партнера.

– Так что скажите, друзья. – Вопросил Кальян, на что зал на этот раз разразился гробовой тишиной. – Окажите ли вы мне свою дальнейшую поддержку. – Не понимая, что происходит, взмок Кальян. – А? – повисает в тишине последняя попытка Кальяна добиться ответа, как вдруг, эту тишину прорывает мелодия телефонного звонка, которая своей знаковой знакомостью, заставляет Кальяна и его самых близких соратников онеметь на месте.

Между тем, звучащая песенная мелодия из динамика телефона нарастает, но никто не спешит ответить на этот вызов, а лишь все внимательно смотрят в ту сторону, откуда звучит эта мелодия. Илья вдруг для себя понимает, что этот звуковой аппарат лежит на том самом месте, где до этого момента сидел Модест и который, всего вероятней, имеет прямое отношение ко всему этому.

–Чего рот раскрыл, как ужаленный. – Илью вдруг ошарашил звук голоса, неожиданно появившегося и присевшего рядом с ним, определенно находившегося на подъеме Модеста. Но Илья, несмотря на всю свою озадаченность, в виду развивающихся событий в зале, не стал лезть в карман за вопросами, а вернулся к своему занятию – наблюдению за этой чьей-то самодеятельностью.

– Наступить ни куда-нибудь, а именно на любимую мозоль, вот это и есть ковровые бомбардировки. – Не смотря на то, что Илья остался нем к Модесту, тот имея на всё свое мнение и видение, решил прокомментировать этот свой результат лицезрения, на который и в правду стоило посмотреть.

Тем временем, на фоне этого звучания мелодии, весь зал, сам стал фоном, частично наблюдающем за вспыхнувшим всеми цветами красок Кальяна, и смотревшим на то место, где лежит этот громко-играющий аппарат. Когда же наступил черёд припева, как вдруг в зале раздались вначале единичные подпевы, постепенно доросшие до общего и к конце припева, уже весь зал громко пел.

– Я в суд подам. – Нервно прокричал Кальян и, оступившись на ровном месте, лишь благодаря стоящему рядом столу, выступившем в роли подпорки, чуть не упал.

–Провокация. – Завизжал, подпрыгнув с места Яшка-промокашка.

– А ты ещё не верил в действенность провокации. – Не закрывается рот у Модеста, с такой восторженностью отбивающий свои слова. – Лишь после того, как закричат пожар, ты сможешь увидеть истинное лицо кандидата в человеки. – Засмеялся, то ли над своими не веселыми словами, то ли веселясь над тем светопреставлением этого коллективного умопомешательства Модест. – А потом ещё кричат «провокация», нет, это не провокация. Мы, просто взяв за живое, всего лишь дали возможность узреть их истинное лицо. Ха-ха. Они же, живущие только одной ненавистью, не заслуживают права называться человеком. Посмотри на эти ходячие трупы, где ты видишь человеческие лица?

Между тем Кальян, в окружении сердобольных охранников и части соратников, видимо не слишком хорошо знавших слова звучащей песни и поэтому не подпевавших, схватившись за то место, где должно было быть сердце, начал источать проклятия в адрес того, кто во всём всегда виноват. Рыжий же сопредседатель, вырвавшись из окружения лидера, в два счёта преодолел расстояние до того стула, где лежал этот ненавистный аппарат, извергающий однозначно совковую музыку, которую могут слушать только закостеневшие в своей памятливой ностальгии ватники, когда как, креативно мыслящая прослойка интеллектуалов, уже давно сидит на радио свобода. Видимо этот рыжик, однозначно бывший ди-джей, предпочитал другие транс направления в музыке, раз он, только лишь после небольшой паузы, требующейся для оценки качества этого трека, и бросился сменить пластинку.

Достигнув же того места, где лежал этот музыкальный аппарат, рыжик по всей видимости, обладающий взрывным импульсивным характером, поступил несколько поспешно и вместо того, чтобы подняв телефон, выключить его, схватил его и со всего маху, разнёс об стену зала.

–Кто? – Зарычал со своего места, карающее око партии, Мурза.

–Кто. О-о-о. – Вторил ему, находящийся в полулежащем состоянии Кальян.

–Я! – Громко ответил, поднявшийся с места, обладатель козлиной бородки, обернутый несколькими слоями шарфа, тот, на кого можно было подумать, но как всегда не подумали, а именно Шико.

–Я-я-я. – Начали утверждающе подниматься вслед за ним, участники певческой партии.

– Раскольники! – Заорал в ответ Яшка-сорвишапку.

– Марионетки! – Вторил ему, выдвинувшийся вперёд Артемий, грозно взирающий на этих реакционеров, где он, изготовившись для боя, держал на изготовке айпод, который, как он хвастался, ему достался с помощью отжатия у зазевавшего ватника, которому даже и не пришлось давать по лбу. А он мог и даже очень мог, ведь он сам об этом говорил, и ни у кого для этого нет оснований не верить этому прожигателю чужих диванов, имеющего на всё своё, авторитетное мнение. Вслед за ним, с их стороны зала, плечо к плечу, постепенно стал формироваться позиционный блок, целеустремленно противостоящий другому – выстраиваемому реакционной певческой партией.

– Позиционеры. – Последовали выкрики певцов.

– Системные оппозиционеры. – Ядовито сплевывая, ненавидящим взглядом одарила стоящих напротив себя противников Алибаба.

– Нас ещё так никто не оскорблял. Бл*ть такая. – Заорал и бросился по узкому проходу, невыдержанный и не понятно каким тихим образом, затесавшийся сюда Геньич (Правда, злые языки всё-таки утверждающе раскрыли тайну его появления здесь – в дальних углах зала, и испытывающего на себе крепкий сон. Так после бурно проведенной ночи, которая не позволила ему добраться до номера и по странному стечению обстоятельств, забронированного для него, как и этот зал, в этой независимой от вкусов властей гостинице, он и оказался здесь). Но, видимо, ряды певческой партии были не столь едины, и в них, кроме всяких Яковов и Леонидов, затесался и свой Иуда, который, следуя своей природной сущности, действуя подло и злонамеренно, подставил подножку, об которую, в исступлении несущийся, не всегда могущий предусмотреть все жизненные ходы Геньич, споткнулся и, проделав памятливый кульбит, растянулся на уже предусмотрительно постеленном ковре.

Ну а там, в ногах, у скорее восхищенной, чем возмущенной публике, он, не подавая признаков бурной жизнедеятельности, всего вероятнее, впал в уныние, пытаясь разобраться, что же на этот раз стало тем звеном, в той цепи его падений, которые, скорей всего, из-за своего золотого обрамления и тянут всегда вниз. С другой же стороны, может быть, такой скоропостижный вывод из игры, этого непостижимого, не просто многими, а скорее всеми, кто имел счастье или несчастье повстречать на своем жизненном пути Геньича, сохранил определенные возможности для дальнейшего диалога, который практически никогда невозможен, стоит к нему подключиться этому Геньичу.

– Господа, опомнитесь. Вы же, не звери. – Из прохода донёсся голос Вени, который мгновенно был заглушен, полетевшими в него айподами, от не вынесших такого оскорбления в свой адрес слоев противоборствующих сторон. При этом надо заметить, что запущенные айподы, так звонко отзванивавшиеся об его голову, летели с обеих сторон зала, из чего можно сделать вывод, что обе эти партии – друг друга стоили.

Так передовые края партий, под довлеющими над ими обоюдно-ненавидящими взглядами, которые, впрочем, всегда были им присуще и просто до этого момента, не настолько явно бросались в глаза, уже пришли в частичное соприкосновение. Так, каждый супротивник, со ртом полным слюней, своей диалектической харизмой пытался поставить на то, стойловое место, которое он с полным правом считал, заслуживал его, пока ещё стоящий, но скоро, а он того обязательно добьётся – будущий сидящий оппонент, который в свою очередь, в своих речах был не менее доказателен и усугублив. Что, очень осложняло рождение истины, когда имело место столько горячности и заслуженной правоты в несущихся в адрес друг друга завуалированной под оскорбления, выверенной и мастерски отточенной высокоинтеллектуальной риторики.

– Господа, успокойтесь. – Пробует использовать свой административный и животный ресурс, тембрально давя на всех сверху Кальян.

– А ты, падла, ещё за дополнительный процент перед нами не ответил. – Плевком доносит свою мысль до ушей Кальяна Болт.

– Так ведь это, профсоюзный, третий процент. – Растерянно отвечает Кальян и, глядя по сторонам, заметив кого-то, указывает пальцем на одного, видимо очень глубоко мыслящего господина, который всем своим видом показывал, что он даже и помыслить не может, о чём с этим говном можно говорить. – Это Ларион мне насоветовал. – Орёт Кальян, заставляя Лариона стыдливо покраснеть (Ларион очень скромен).

– Советчик, херов. – Ненависть голосов зашкаливает и до этого момента, бесстрастного Лариона, вдруг приводит в чувство, осознание опасной реалии, которая в виде чьего-то брошенного ботинка, выносит не только его мозг, но и соплю из носа, которую он на протяжении вот уже часа, не мог выдуть из себя.

– И как это понимать? Когда мы все антисоветчики, он оказывается советчик. – Как приговор, несутся обвинения в его адрес. Но Лариону, с одной стороны, облегченно вздохнувшему свободной ноздрей, но с другой стороны, вторая, после соприкосновения с ботинком, наполнилась кровью, сейчас было сложно что-то сказать, а тем более отсоветовать.

– Смотри, он ещё лыбится, гнида. – Снимая второй ботинок, кричит, всего вероятней, профессор каких-нибудь педикулёзных наук. Далее следует замах и второй ботинок, уже не с такой точностью, летит, грозя приземлиться на лицо, не готовому к такому повороту событий Кальяну. И, наверное бы, его лоснящаяся физиономия, вновь оказалась под огнём реальности, если бы не его верный соратник – рыжик, оказавшийся под рукой и бросившийся, как Матросов, хотя, нет, ведь для них не комильфо, ссылаться на распиаренных режимом героев, о которых ничего неизвестно и значит, их не было. Ну, тогда лучше будет привести в пример ….как его там, ага, вспомнил – рядового Райна.

Так вот, рыжик бросается своим телом между Кальяном, и летящим в него ботинком и тем самым спасает своего лидера от неминуемого соприкосновения с этим опасным объектом, который, кто его знает, какими ещё грязными носками пропах. В свою очередь, в глазах Кальяна видится неподдельное чувство благодарности и он, прижав к груди рыжика, уже почти готов пообещать тому, имена и контакты своих партнеров и даже выход на кошелек партии – Ходока.

– Ржавое пресмыкающееся. – Не столь благодарны кричащие оппоненты с другой стороны авансцены. Да и Ларион, всем своим видом, показывает, что ему был бы желателен другой исход броска ботинка.

И трудно сказать, чем бы закончились все эти бодания, грозившие многим, не только потерять лицо, но и кошельки с айфонами, если бы в самый кульминационный момент, когда Кальян, поднявшись в полный рост, уже изготовился изобличить эту, по любому секту, сбивающую с истинного пути правоверных либералов, как крик ворвавшейся в зал, кусачей во всех отношениях, отвечающей за боевой блок партии, бешеной Кувны, не оборвал все желания, стоящих друг напротив друга, диалектических противников, уже изготовившихся их претворить в жизнь.

И вот в этот момент истины, влетевшая в зал Кувна, которую не остановят никакие, ни охранники, ни шлагбаумы, с ходу орёт: «Эти подонки, уже здесь». – Что приводит всех находящихся в зале в лёгкий транс непонимания того, кого она имеет в виду, и значит, чью сторону решила занять эта вздорная Кувна. Что, заставляет их замереть, дабы в полной тишине осмыслить сказанное. Но следующие сказанные ею слова: «Рашисты, прорвались». – Всё расставляют по своим местам, вернее сказать, приводят зал в бурное движение, в котором Кальян, со словами: «Я всё, пошёл». – Пав в руки своих молодцов, служит заводилой для всех остальных, уносящихся прочь с этого малопродуктивного места.

*********************

– И даже ребенку, заглядывающему под юбку поднимающейся вверх по лестнице даме, ясно, что подобные ваши шаги к вершинам, всегда попадут в прицел чьего-нибудь зрения. – Резюмировал всё произошедшее Кот, сидя с Ильей в машине, затем что-то обдумал и спросил Илью:

– Ну что, как тебе этот рыжик?

– Да, никак. – Ответил Илья.

– И разве тебя не пробила на слезу, такая его жертвенность. – Не сдается Кот.

– Ну, всё же, слеза слезе рознь. Так что, если ты имел в виду подслащённую слезу, то такой вариант имеет место быть. – Следует ответ Ильи.

– Какие мы циники. – Засмеялся Кот. – Впрочем, а кто сейчас ходит без этого защитного одеяния. Так вот, к делу. Это наш объект для рассмотрения. Он второй человек в партии и как ты сам сегодня видел, очень желает и прямо рвётся к телу лидера, чтобы для начала попривыкнуть, а затем сместить его. Что, после этого видео-скандала, уже неминуемо. И сейчас в спонсорской среде идут бодания и движухи, на кого же делать ставку. Так как нынешний лидер, уже явно отработанный материал.

– А наш клиент, судя по всему, имеет своё видение новой креатуры на это место. – Вставил Илья.

– Ну это, уже не нашего ума дело. – Перебил его Кот. – Так вот, перед нами стоит задача, подсобрать материал на этого рыжика.

– Компромат. – Стереотипен в ответ Илья.

– Ты меня разочаровываешь. – Покачал головой Кот, закурил и, обдав Илью дымом, по складам произнес:

– Полезный.

Глава 17

В первый раз и на всю жизнь

День на день, как и находящаяся в жёсткой связке с этой частью суток – ночь, также на ночь, не приходится, что с некой, предопределенной высшими силами обреченностью, не только высказывается, а даже ропщется заложниками этой судьбоносности. Что, наверное, будет верно и в определенных областях жизненного пространства, зависящего от этого, нимало чего, наносного природного фактора. Но если же всё это рассмотреть в глобальном мировом пространстве, то, наверное, можно констатировать факт того, что по многим измерительным величинам, соседние дни и ночи, даже очень близки друг к другу. При этом надо заметить, что всё-таки в том высказывании, где в пример приводится день, есть своя верность, которая из-за скромного нрава заявителя, только завуалировано подразумевала деятельное участие ночи, в отличительном друг от друга приходе того или иного дня, которые именно в результате ночных стараний, как раз и разняться между собой – изобилием прихода новых людей. Вот и получается так, что дни и отличаются друг от друга в основном тем, что на каждый из них приходится разное количество вновь появившихся людей.

И если от людей зависела эта желательная часть жизни, то от небес – производственная. И небеса, получив заявку на потомство, воплощал в жизнь все эти человеческие предложения, которые, надо признать, весьма сильно разнились между собой, и выполнялись лишь только после здравого их рассмотрения и исходя из различных факторных предположений. При этом надо заметить, было очень много не своевременных, плохо оформленных заявлений, среди которых, не малый процент составлял тех, кто в спешке, как будто он писал только на залете, пытался осознать то, что он сделал. Были и такие заявки, которые не в пример первым, были обстоятельно, со знанием дела оформлены и сопровождались с выкладками, опирающимися на большую научную базу. Правда, в этом случае, проблема заключалась в том, что годы подготовки не могли не пройти бесследно и как в первом случае, фактор времени играл свою не маловажную роль. Но это все технические вопросы, которые решаемы природой, которая обладая всеми инструментами, всегда найдёт выход из создавшегося положения. Тем более, как было замечено многими, что именно в этом вопросе, природа проявляет несвойственную ей мягкость, граничащей с неразумностью и, несмотря на все нежелательности претендентов на родительство, проявляет уступчивость и даёт зеленый свет этим новым кандидатам.

Так выпуск очередной новоиспеченной партии заявленных людей, по сравнению с тем резонансом, который вызвало появление первого человека, для ангельской братии уже был не столь событийным. Так со временем, процесс рождения, стал делом рутинным и даже некоторые, не особенно воздержанные на язык ангелы, заявляли, что создание человека, уже пущено на поток, в результате которого, всё реже можно было найти действительно оригинальную индивидуальную личность, когда как все сошедшие с этого производственного конвейера, становятся всё менее и менее отличимые друг от друга.

–А что поделать, идеи иссякают, в результате чего перепроизводство растёт, отдача с каждым годом всё падает, из-за чего и затраты несравнимо выросли. – Дай только повод пожаловаться, всегда красноречивым, либерально настроенным ангелам.

–А как же первая божья заповедь: плодитесь и размножайтесь. – В ответ, патриоты небесного слова, пробуют поставить в тупик либерально настроенных ангелов.

– Это было давно и не учитывало тех жизненных реалий, с которыми пришлось столкнуться человечеству. Так что, нечего плодить нищету. – Всегда прагматичны и рационально жёстки, эти реалисты во всем, такие независимые духи небес либералы.

–Пока что этот вопрос находится в божьей компетенции, это не вам решать. – Резки патриоты в ответном, затыкающем рты либералам слове.

–Пока что! – стиснув зубы, про себя, полный неопровержимых доказательств, следует ответ либералов. Но споры всегда есть споры, а дело между тем, постепенно движется.

Так макеты будущих людей, надо заметить, претерпели существенные изменения и стали, как бы лучше выразиться, более изящными что ли, в чём, несомненно, видится повышение профессионального мастерства творца, который эволюционировал и постепенно перешёл от громоздких и грубых, к компактным, более искусно вылепленным моделям. Что и говорить, а много каких новшеств было внесено творцом в своё любимое детище, что скорее интересно для технически подкованных в этом вопросе специалистов, а не нам статистам. Ну а мы всё же вернемся к общим вопросам, поставленными перед нами, но решаемыми в большинстве случаев не нами.

Так вот, если в прежние дни, это таинство появление человека, происходило только под взором и с благословения бога, и не зависело ни от каких других факторов, то в этот юбилейно памятный день, Господь, идя навстречу мятежным духам, в качестве наблюдателей, позволил части из них, поучаствовать в выпуске новой партии людей.

– Так эти, падл…шие. – Еле сдерживаясь в своих эмоциях, архангел Михаил жалуется Гавриилу. – Как он не понимает, ведь они обязательно сглазят новое поколение. – Всё сокрушается Михаил.

–А ты, как я смотрю, уже перешёл к осуждению. Никак Люцифер, наблюдая за твоим созданием, сглазил. – Строг в ответ к невоздержанному Михаилу Гавриил.

– Я понял, можешь не объяснять. – Смиряется Михаил, со смотровой площадки комплекса репродукции, поглядывая в сторону транспортного терминала, через который должна была прибыть делегация бездны.